Похищенная. Резонанс любви

Глава 1

Снежана.

Резкое пробуждение от сильной, острой боли в затылке — то ещё удовольствие, а я испытала его на себе в полной мере. Перед глазами всё плыло, тёмно-синий пол качался, вызывая жуткую тошноту. Кажется, меня куда-то несли. Только почему на плече, как мешок с картошкой? Сил не было, даже рукой пошевелить не получалось. Изо рта вместо слов вылетело бульканье, вкус металла осел на языке.

Попыталась вспомнить, что со мной произошло и голова взорвалась новой порцией боли. Последнее нормальное воспоминание, как мы с Ульяной выбираемся из забуксовавшей машины и пешком направляемся в посёлок.

Точно. Ульяна, машина, посёлок, грязь от подтаявшего снега... Мы ехали в гости к её родственникам. Подруга собиралась в близком семейном кругу отпраздновать получение диплома и позвала меня с собой. Мы застряли, совсем немного не доехав. А дальше? Муть какая-то.

Мой носильщик остановился, послышалось странное стрекотание. Сверчок или кузнечик? Глупости какие, откуда им ранней зимой взяться. Показалось, наверное. В висках закололо, какое-то смутное воспоминание пыталось пробиться в сознание, но боль мешала. Я стиснула зубы, пережидая приступ. Моё тело качнулось вбок, словно мы резко повернулись. Взгляд оторвался от пола и тут же опустился, но кое-что я успела увидеть.

Стены. Странные металлические светло-серые, как пепел от сожжённой бумаги. Ничего не понимаю. Где я? Куда меня несут? На больницу не похоже — там всегда стены крашенные, хотя я бы сейчас от неё не отказалась. Мы снова остановились, кто-то приподнял моё лицо за подбородок, в глаза ударил яркий свет. Я заморгала, стряхивая выступившие слёзы. Картинка передо мной размывалась, но всё равно какая-то жуткая маска успела отпечататься в сознании. Что это? Дети развлекаются или подготовка к Хеллоуину? Чёрт, не помню какого он числа, и какая собственно разница! Где я и что со мной случилось?

Давай, Снежа, вспоминай! Улька, машина, месиво из земли и снега под ногами... Что дальше? Что? Виски заныли, под носом стало тепло и мокро. Хм, кажется, был стрекот. Да, точно — я слышала его раньше. И видела что-то непонятное, жуткое. Боль нарастала. Теперь не только виски, но и затылок пульсировал, как в момент пробуждения. Перед глазами появились чёрные круги, лишая даже размытого зрения, но перед тем, как снова отключиться, я кое-что всё-таки вспомнила: бледное лицо подруги с расширившимися от ужаса глазами и её пронзительный визг.

Второе пробуждение было не лучше первого. Меня штормило, как после дикой пьянки. В горле першило, а тело, похоже, успело окоченеть, но хоть со зрением проблем не было... с одной стороны. А вот с другой иногда лучше не видеть.

Видимо, меня бросили на пол как ненужную вещь. По крайней мере, я лежала на тёмно-синем материале в скрюченной позе. И не поймёшь сразу, что это: пластик или резина — на вид твёрдое, но при этом прогибается и пружинит. Насчёт стен я не ошиблась — они были светло-серые, металлические. И на этом всё хорошее заканчивалось. Я медленно разогнулась, сдерживая болезненный стон, и осмотрелась. Увы, обстановка не изменилась.

Меня посадили в клетку. Очень холодную клетку. Любимые джинсы стояли колом, будто их сначала намочили, а потом вынесли на сорокаградусный мороз. Осенняя куртка, в которой из тёплого была только меховая полоска на капюшоне, совершенно не согревала. Но даже то, что у меня зуб на зуб не попадал было такой мелочью, по сравнению с ситуацией, в которую я попала. Мать вашу, клетка! Кто я? Преступница? Заложница? Или за меня хотят получить выкуп? Чёрта лысого они получат, а не деньги! Отчим только «спасибо» скажет и попросит не возвращать. Но решётка вместо четвёртой стены сильно ограничивала дальнейшие возможности.

Попытка встать ни к чему не привела. Ноги окоченели до такой степени, что я их почти не чувствовала. Только открыла рот, чтобы покричать своим тюремщикам, как в меня прилетел сапог. Хороший такой, добротный. Из толстой кожи с металлическими вставками, но лёгкий как пёрышко. Чуть богу душу не отдала с испуга. Я-то думала, что здесь одна. Закрутила головой, пытаясь понять, откуда прилетело и с трудом рассмотрела очертания в дальнем углу. Две женщины, одна прижимала к себе другую.

Я облегчённо вздохнула, не разглядев опасности, и поползла к ним. Заодно и согреюсь, кровь по телу разгоню. Ползком камера показалась жутко большой. На середине пути ноги стали покалывать, но я только обрадовалась. Чем меньше между нами было расстояние, тем больше меня цепляло какое-то несоответствие. Первая женщина выглядела лет на шестьдесят, но глаза молодые, цепкие. Вторая совсем юная не больше семнадцати лет, но вот её взгляд... жуткий, пустой, как у безвольной марионетки. У обоих непривычно вытянутые лица и до боли странная одежда: кожаные с металлическими вставками костюмы под самое горло. Вспомнила страшную маску насекомого с длинными жвалами и выпуклыми глазами по бокам головы и пришла к выводу, что дамочек похитили с какой-то маскарадной вечеринки, а меня захватили как свидетеля. Эх, вспомнить бы ещё, чему я свидетельствовала!

А потом старшая женщина открыла рот, и я застыла в ступоре.

Она говорила тихо, быстро, но её язык... Певчий, тягучий речитатив произвёл на меня неизгладимое впечатление.

— Что? — глупо переспросила, уже понимая, что говорим мы на разных языках.

Женщина повторила. Я покивала ей в такт — всегда считала, что собеседника нужно поддерживать. И честно призналась:

— Ни слова не поняла. У вас голос, конечно, отпадный, в оперу с руками и ногами заберут, но ни хрена непонятный. Вы уж простите, — развела руками. — Давайте как-нибудь жестами пообщаемся, обсудим общие проблемы.

Женщина улыбнулась, сверкнув небольшими клыками, и произнесла на чистом русском:

— Не нужно жестами. Твой язык примитивный. Моя клипса уже справилась, — и показала на ухо. Небольшая серебристая пластинка с каплей на тонкой нити крепко обнимала верхний кончик ушной раковины, а сама капля была вставлена внутрь уха, как наушник.

Хм, примитивный язык.

Кажется, я начинаю кое о чём догадываться. Подруга, конечно, собиралась праздновать с размахом, но чтобы так...

— Ага, — «поняла» я. — А камеры где?

Ну Улька, не знаю, как ты устроила мне кратковременную амнезию и зачем засунула в этот ледник, но я оценила.

— Да вон в верхнем правом углу. Ты только не кричи, не привлекай внимание. Шатэрцы не любят шум.

Это организаторы, что ли?

— А когда нас... выпустят?

— Выпустят? Шатэрцы? Прости, милая, мне кажется, ты не поняла, куда попала.

— Ой, да всё я поняла. Фирма Шатэрцы или Шатэры устраивают праздники с розыгрышами. Вы — игровой гид и от ваших подсказок зависит дальнейшее развитие сюжета. Ваша помощница — провидица или сумасшедшая, наверное, вступит в игру в каком-то другой туре. Костюмы с масками — высший класс, только у вас глаза немного подкачали, слишком молодые. На будущее: используйте линзы. Мне, конечно, это всё дико интересно, но какое здесь стоп-слово? Замёрзла жуть.

— Бедная девочка, — «старушка» качнула головой. — Я так надеялась, что энергия защитила тебя от волновой пушки.

Так вот чем меня огрели! Пушкой какой-то. То-то у меня голова болела. Зря я на психотропные подумала.

Закатила глаза и отошла к решётке. Благо ноги согрелись. Ну хоть какая-то польза от этого разговора. Следующие полчаса или час (часы на руке почему-то встали, а сумки с телефоном с собой не было) я развлекала себя тем, что прыгала, махала руками и приседала. Злилась ужасно. Предупреждение сокамерницы не давало покоя. Может, это ключ к разгадке был? Остановилась, пожала плечами и развернулась лицом к правому углу.

Где, говорите, камеры?

— Эй, Шатэрцы! — заголосила на пределе своих возможностей. — Выпускайте меня! Слышите? Я наигралась!

Сокамерница охнула и сильнее вжалась в угол. Молоденькая никак не отреагировала, но «старушка» зачем-то закрыла её голову своими руками.

— Я на вас в суд подам, если не выпустите меня немедленно. Я никакое соглашение не подписывала! Вы не имеете права, — решила блеснуть познаниями.

Сначала ничего не происходило — я уж подумала, что ошиблась с ключом-разгадкой, — а потом послышалось знакомое стрекотание и оно судя по звукам приближалось очень быстро. То, что произошло дальше, не поддавалось никаким законам логики.

Жуткое коричневое насекомообразное существо с выпуклыми глазами и длинными жвалами никак не походило на человека в маске. Не способствовали опознанию и выгнутые в обратную сторону ноги, покрытые хитином. В нём было метра три, не меньше! И это чудовище что-то недовольно стрекотало, направляя на меня оружие — помесь пистолета и огнемёта.

Сердце в панике билось о грудную клетку, инстинкт самосохранения вопил, заходясь в истерике, а я не могла даже сдвинуться с места. Казалось, такое со мной уже было.

Чудовище нажало на курок, и вылетевшая следом звуковая волна сбила меня с ног. Сознание я потеряла, врезавшись в стену, а не от этой их... волновой пушки.

Новое пробуждение было уже привычным: болела голова, спина и в целом самочувствие было, будто по мне слоны потоптались. Только вот слонов не было, а одно насекомообразное чудовище присутствовало — стояло за решёткой и рассматривало меня жуткими глазами.

Ёлки зелёные! Вот это прочистка мозгов семидесятого уровня!

Я не придумала ничего лучше, чем скопировать поведение своих спутниц: рот на замок, в глазах пустота. Медленно села и замерла. Мутант ещё немного постоял, но, кажется, остался доволен увиденным.

— Это кто? — прохрипела я, когда старшая женщина, наконец, расслабилась и пошевелилась.

— Шатэрец.

— А шатэрцы — они...

— Негуманоидная раса.

Не мутант, пришелец.

— А конкретно эти шатэрцы?

— Космические пираты.

— Мы в космосе, да? — совсем уж жалобно прозвучал мой голос.

— В космосе на космическом пиратском корабле. Твоя раса ещё не вышла за пределы планеты, да? — спросила женщина с жалостью.

— Типа того. Простите, мне надо... — неопределённо махнула рукой.

Слов не было. Мысли бешеным роем метались в черепной коробке. Мне кажется, я даже чувствовала, как они шевелили мои волосы. Космос! Пираты! Немыслимо. Я не попаданка из книжек. Я неудачница. Только я могла поехать с подругой к родственникам и очутиться неизвестно где и непонятно с кем. Как там Ульяна? Надеюсь, она смогла убежать. Воспоминания о похищении до сих пор отсутствовали, и это беспокоило.

— А меня Снежана зовут, — ляпнула в повисшую тишину.

— Красивое имя, — отозвалась женщина. — Я Юлита, а это... — она судорожно вздохнула, — моя дочь Ириса.

— Вы простите, что я с вами так, — я заметно смутилась и уставилась в пол. Повела себя как идиотка, обозвала девушку сумасшедшей. Ясно же, что ей от пиратов досталось. — Я думала это розыгрыш такой. Ну, знаете... шутка. У нас иногда так разыгрывают людей, снимают на камеры в необычных ситуациях.

— Людей. Это название расы? Ты люд? Людерка? Никогда не слышала о такой расе. Плохо, — Юлита сильнее стиснула дочь и зажмурилась.

— Почему? — опешила я.

Женщина не отвечала долго. Только раскачивалась, баюкая безучастную дочь. Я уже ужасов успела себе надумать и, к сожалению, оказалась права. Юлита встряхнулась, растёрла руками лицо и тихо заговорила, а у меня волосы на голове зашевелились.

— Это я виновата и в том, что мы с дочерью попали сюда, и в том, что ты оказалась здесь. К сожалению, я понятия не имею, как далеко это «здесь» находится от галактики Сактур.

— Не от Млечного пути?

— Не слышала о таком, — махнула Юлита головой. — Мы из галактики Сактур с планеты Эпсилион. Это я уговорила мужа слетать до Тэсси. Там курорты хорошие, а мы так давно не отдыхали и...

Она говорила и говорила, а я судорожно пыталась разложить в голове всё по полочкам в надежде, что когда-нибудь мне это пригодится. По всему выходило, что женщины, сидящие в камере со мной, не люди, самые настоящие инопланетяне из другой галактики, хоть и похожи на нас до безумия. Они летели отдохнуть на личном шаттле и умудрились нарваться на пиратов. Их корабль хоть и был маленьким, но в скорости шаэрскому судну уступал. Как итог: её муж погиб, а они с дочерью захвачены в плен. Юлита сохранила сознание только благодаря какой-то там невероятной энергии, а вот малышке Ирисе не повезло.

— Нас сначала не запирали. Занесли на корабль и сбросили в коридоре. А я... — вдох-выдох и сухая констатация фактов: — Мою дочь стёрли. Заблокировали все воспоминания, разорвали практически все связи между мозгом и телом, а я ничего не могу сделать. Не смогу позаботиться, не защищу. Ты не подумай, на Эпсилионе нет рабства, как и на территории всего альянса, но шаэрцы... Эта пиратская космическая отрыжка не подчиняется никаким законам. Для них мы, гуманоиды, как слизь под ногами. Мою гордую девочку ждут опыты или рабство у какого-нибудь извращенца. Будут использовать её тело, как кусок мяса или запрограммируют, как синтетика. Я не знаю, что из этого хуже, но... Ты тоже женщина, ты должна понять моё желание отомстить.

Она с силой стиснула кулаки, пылая гневом в глазах, а я живо нарисовала себе картинку, как Юлита вырывает пушку из рук пирата и идёт всех стрелять, а вокруг кровь, кишки, жвалы... Брр. Пусть я многого не понимала в словах эпсилионки, но чувство отчаяния и безнадёжности передалось и мне.

— Не так, как ты подумала.

— Вы ещё и мысли читаете?

— Нет, — пленница грустно улыбнулась. — У тебя просто лицо очень выразительное. Не то чтобы я не хотела всех перестрелять — я бы сделала это с великим удовольствием, но я женщина, а с ними не справился даже мой муж. Я поступила по-другому: взломала ИскИн и организовала сбой в работе. Мы как раз разгонялись для гиперпрыжка. Нас должно было расплющить, а не выбросить рядом с твоей планетой. У них программный код на шаэрском, а не на межгалактическом. Я действовала вслепую. Видимо, что-то не рассчитала. Извини. Это полностью моя вина, что пираты решили разобраться с кораблём и заодно поживиться на твоей планете.

Злость опалила, завладела сознанием, подожгла бегущую кровь по венам. Жуткие негуманоиды помесь богомола с кузнечиком где-то там, за решёткой — сидят по каютам, управляют инопланетным кораблём, а Юлита здесь, совсем рядом. Та, кто привёл пришельцев к моей планете.

Я тряхнула головой, с трудом приходя в себя и удерживая ругательства на языке. Ногти, впившиеся в ладони, пустили кровь, слегка отрезвляя. Всегда была вспыльчивой, а сейчас, потеряв привычную опору, неустойчива вдвойне. Только чудом сохранила самообладание и не кинулась на эпсилионку с кулаками. Не она виновата, не она...

— Зачем вы мне всё это рассказываете? Вы же понимаете, что симпатии это вам не прибавит?

— Твоя симпатия мне уже не важна. Я предлагаю заключить сделку. Я дам тебе возможность приспособиться в новом мире, а ты поможешь моей дочери. Согласна?

Только усмехнулась. Какая к чёртовой матери возможность? Она в таком же положении, как и я. Чем поможет? Знаниями? А за это я повешу на себя крест в виде безопасности чужой жизни? Покачала головой и отодвинулась. Я ещё не настолько в отчаянии, чтобы верить чужим на слово.

— Я умру завтра, — негромко обронила Юлита. — Если согласишься, то тебе не придётся снимать термозащитный комбинезон с трупа и думать, как его активировать. Ты умрёшь от холода быстрее, чем корабль приземлится на какой-нибудь планете. Мы недалеко от грузового трюма, здесь выставлено минимальное отопление. Никто лечить тебя не будет, просто выкинут в космос. А у меня есть универсальный комбинезон и клипса-чип. В переводчик загружены многие языки, он самообучающийся и с помощью импульсов в мозг быстро научит тебя говорить на межгалактическом.

Я застыла, перестав отодвигаться.

— Уже решили свести счёты с жизнью?

— Особенности расы. Жена всегда уходит вслед за мужем. Согласна?

— Нет.

Нашла дурочку. Я не желаю ей смерти, но инстинкт самосохранения заставит ограбить и труп, если всё так, как она говорит. Мне жаль Ирису, но кто бы сначала позаботился обо мне!

— В отличие от клипсы дочери, мой чип не сгорел. Ты сможешь повторно активировать сигнал бедствия уже на себе. Я расскажу, как это сделать. Если эпсилионец окажется поблизости — тебя спасут, не откажут. На тебя не подействовала волновая пушка. Значит, в тебе тоже есть энергия. Решайся, Снежана. Это твой единственный шанс.

— Вы можете отдать клипсу дочери и активировать сигнал сами, — глухо отозвалась я. Но в груди маленькой птичкой забилась надежда.

— Предлагаешь вырвать чип из мозга, не дожидаясь, когда симбионт отсоединится?

Мысленно ругнувшись, я очень медленно повернулась к будущей союзнице.