Покажи мне звёзды

Глава 14

Следующие два дня напоминали какой-то форменный дурдом. Без Нейтана мне отказывались выдавать хоть какую-то информацию о Луи Варресе и деталях его смерти. Раб, найденный мной в кладовке, находился в больнице и до сих пор не приходил в сознание, узнать о нем хоть что-то было практически невозможно. Данные с его ошейника я считала почти сразу, но сколько ни пробивала по базе, никаких совпадений найдено не было.

Попытки копнуть глубже также не увенчались успехом – я даже не могла найти, где выпускали подобные модели артефактов. Куда бы ни отправляла запросы – все без толку. Отчаявшись, составила официальное заявление о найденном рабе, в надежде, что откликнется его настоящий хозяин, хотя и понимала, что толку от этого мало.

В довершение ко всему Абраз исчез с концами. После того, как Лайза приняла у него заявление на хозяина, и он покинул стены нашего центра, больше никаких сведений о нем. Я искала хоть какой-то след, но, похоже, мужчину нашел кто-то до меня.

– Ты куда? – Лайза удивленно вскинула взгляд, когда я за час до конца рабочего дня появилась на пороге своего кабинета с сумкой через плечо.

– В больницу, – бросила коротко, остановившись перед зеркалом, чтобы затянуть потуже волосы в высокий конский хвост.

Аномальная жара понемногу сходила на нет, но с распущенными волосами все еще было до ужаса некомфортно, особенно ближе к вечеру.

– А толку? Ошейник ты уже видела, наш найденыш по-прежнему не приходит в себя… Ник, не грузи все на себя. Где можешь – ты и так помогаешь, а здесь и сейчас от тебя уже ничего не зависит. По крайней мере, пока, – вздохнула Ванесса, подперев рукой щеку.

– Знаю, но иначе не могу, – отмахнулась, закалывая выбившуюся прядь волос заколкой.

– Пойти с тобой?

– Зачем? Оставайся лучше здесь. Если что-то важное – звони.

Честно говоря, в этот раз я уже даже не знала, что хочу увидеть или узнать. По официальной версии, шла, чтобы отсканировать отпечаток ауры раба и пробить ее по базе, но для точного результата нужно, чтобы он находился в сознании. Да и вряд ли это даст какой-то толк. Только сидеть на месте и ничего не делать я не могла, поэтому собиралась попытаться проскользнуть в его сознание и уцепить хоть какое-то воспоминание.

Боги, кто бы только знал, насколько сильно мне не хотелось этого делать! Мало того, что это по закону запрещается без согласия, так еще могла себе представить, какие ужасы предстоит увидеть и, что хуже того, на несколько мгновений прочувствовать, будто они произошли со мной. Конечно, боли не будет, но от эмоций никуда не деться…

На входе в больницу хватило просто показать свой жетон, чтобы меня без разговоров пропустили к мужчине и оставили в палате с ним наедине. У изголовья его кровати на исцарапанной тумбочке равномерно мигал какой-то лечебный артефакт, отслеживая состояние пациента и передавая данные на главный пост. Резко пахло какими-то снадобьями, так, что хотелось чихнуть. На небольшом столике поодаль выстроилась целая батарея различных склянок. Некоторые мне были знакомы, они содержали в себе толику магии, что уже радовало.

Искалеченным раненым рабам, найденным нашим центром, предоставлялась медицинская помощь, но в минимальном объеме. Никто не собирался им оплачивать дорогостоящее лечение у целителей, а финансирования нашего центра не хватало на это, так что были рады и малому. Но всё же пациенты или их родственники старались найти средства и перевести больного в больницу с лучшими условиями. Поэтому в этой палате был лишь один пациент и несколько пустых коек.

Сбросив сумку, достала парочку инфокристаллов, куда собиралась загрузить добытую информацию, прошлась по палате, касаясь выщербленных деревянных спинок кроватей, ойкнула, вогнав в палец занозу. Выругалась и с сердитым шипением вытащила ее. Несколько раз вдохнула и выдохнула, настраиваясь, и вернулась к мужчине.

Присела рядом с ним на жалобно скрипнувшую больничную койку и впервые внимательно осмотрела его. Обычно рабами становились конфетные красавчики, исключение – дети рабов. Интересно, к какому типу относится наш спасенный?

Бледный до синевы, осунувшийся, с заостренными скулами, под глазами темные круги. Нижнюю часть лица скрывает борода. Впрочем, рассеченная еще не зажившая бровь и лиловые синяки мешали составить мнение о привлекательности.

На миг зажмурилась, покачав головой. Множественные переломы, повреждения внутренних органов, обилие колотых и режущих ран… При этом все повреждения нанесены, чтобы причинить невыносимую боль, но не убить или даже серьезно искалечить.

Как бы мне хотелось позорно закрыть глаза и уйти, так и не узнав, что именно с ним случилось. За всю свою практику я еще ни разу не видела столько жестокости по отношению к одному рабу…

Вздохнув, сдвинула темную челку с его лба, машинально погладив морщинку между бровями. Глубоко вдохнула, словно перед прыжком в прорубь, и отпустила свою силу, окунаясь в его память. Еще успела некстати мелькнуть трусливая мыслишка, что лучше бы в самом деле нырнула в озеро, покрытое льдом, чем сюда, как все смыло шквалом отрывочных образов-воспоминаний, пропитанных страхом, болью и жгучим желанием отомстить за все.

С силой стиснула зубы, цепляясь за свое собственное «я», рискуя потеряться в этом омуте. Продиралась сквозь чужие мучения, пытаясь рассмотреть конкретные лица, кроме Луи Варреса, и с чего это все началось. Должно же быть начало этого кошмара! Когда-то же этот мужчина был нормальным, здоровым, не напоминал собой отбивную!

Отстраненно отметила, что от перенапряжения у меня потекла кровь из носа, а собственное сознание так и норовило померкнуть, но я держалась и лихорадочно искала, перелопачивая тонны боли. И когда казалось, что нащупала конец, словно наткнулась на гранитную стену, больно ударившую по моим нервным окончаниям, практически грубо вырывая меня из сознания мужчины.

Не успела я прийти в себя, как раб вдруг открыл глаза и молниеносным движением схватил меня за запястье, вынудив негромко вскрикнуть от боли. Его глаза лихорадочно горели, он смотрел будто сквозь меня, губы что-то шептали, но я не могла расслышать что именно. От неожиданности не знала, что сказать, как среагировать – в голове все путалось после вмешательства в его сознание. Он стискивал мою руку все крепче, но спустя несколько секунд хватка ослабла, мужчина вдруг обмяк, его глаза закатились, хотя он все еще силился что-то сказать.

Встряхнувшись, я приблизила ухо к его губам, проклиная себя, что не сделала этого сразу. И прежде, чем он окончательно потерял сознание, успела услышать хриплый неразборчивый шепот:

– …Кевин… Помню… Я – Кевин…

Я дернулась, порываясь встать и побежать к медсестре, но переоценила свои силы – перед глазами все померкло.

Кажется, меня отрубило всего на несколько минут. По крайней мере, когда разлепила веки, словно налитые свинцом, и посмотрела в окно – солнце все еще не опустилось за горизонт. Перевела взгляд на мужчину – ничто не указывало на то, что он приходил в сознание. Может, мне это показалось от перенапряжения? Или какое-то из воспоминаний раба приняла за свое?

Встала и едва не упала, пришлось посидеть еще пару минут, пережидая дурноту. Дико кружилась голова. Провела ладонью по лицу и скривилась, почувствовав липкую влагу – забыла, что из носа текла кровь. Применить самое простое бытовое заклинание очищения в таком состоянии не рискнула. Дотянулась до сумки, достала платок и, как смогла, очистила лицо. Покосилась на раба: грудь мерно вздымалась, а артефакт на тумбочке все так же ровно мигал. Если бы пациент пришел в себя, прибор наверняка как-то отреагировал бы, разве нет?

Зря сюда пришла. Кроме новых способов, как можно издеваться над живым существом, причиняя ему как можно больше мучений, ничего не узнала. Борясь с тошнотой, покинула палату.

В коридоре устало привалилась к обшарпанной стене. Гулко сглотнула, с шумом втянула воздух через зубы, хлюпнув носом. Демоны! Выложиться по полной, рискуя уже не только карьерой, но и собственным здоровьем, и все зря!

Краем глаза уловила движение рядом. Разглядев белый халат, цапнула проходившую мимо девушку за рукав.

– Простите… В той плате, где раб от центра… Кажется, он приходил в себя, – с трудом разлепив губы, все же сообщила я.

Каждое слово прокатывалось по пересохшему горлу словно наждаком, вызывая рефлекторный кашель. Да что за ерунда? Никогда еще не было настолько плохо после перенапряжения.

– Ммм… Вы уверены? Никакого сигнала не поступало. Разумеется, я проверю, но… Возможно, вам показалось? – миловидная медсестричка дружелюбно улыбнулась.

– Честно говоря, уже и сама сомневаюсь. Но… Проверьте, пожалуйста, хорошо? – я через силу улыбнулась.

– Да, сейчас. Ждите.

Дожидаясь ее, прикрыла глаза, пытаясь унять головокружение, но с каждой минутой мне становилось все хуже. Резкий спазм скрутил внутренности, и я едва не выплеснула содержимое желудка прямо себе под ноги. Удержалась с трудом.

– Да, как и говорила, все без изменений. Артефакт не зафиксировал никаких колебаний… – звонко начала медсестра, как только вышла из палаты, но осеклась, отметив мой нездоровый вид. – С вами все в порядке? Нужна помощь? Сейчас я позову лекаря…

– Нет-нет, все хорошо. Я уже ухожу… – вяло отмахнулась, отлипая от стены, и пошла по коридору на выход, стараясь не шататься.

– Да где же хорошо? Как вы в таком состоянии…

– Меня заберет подруга, не волнуйтесь. Правда, все в порядке. Просто переволновалась, – я натянуто улыбнулась, мечтая, чтобы меня оставили в покое.

– Ну, как знаете…

На улице мне стало немного легче. Солнце еще не зашло, небо заволакивало тяжелыми свинцовым тучами. Поднявшийся холодный ветер бросил в лицо горсть песка, тут же неприятно захрустевшего на зубах. Тем не менее это помогло немного прийти в себя.

Идти в таком состоянии домой одной не очень хороший вариант. По-хорошему, нужно, чтобы кто-то помог мне добраться. Брату, ясное дело, звонить не стану, а Тони может заблудиться по пути – рисковать не хотелось. Оставалась Ванесса. Дрожащими пальцами ввела код в артефакт связи. Перед глазами все плыло, и позвонить удалось не с первой попытки, но вскоре я услышала голос орчанки. К счастью, подруга не задавала лишние вопросы. С облегчением вздохнув, я спрятала артефакт в карман и задрала голову, подставляя разгоряченное лицо прохладному ветру.

Не знаю, сколько я так просидела в ожидании Ванессы, но первые тяжелые холодные капли дождя заставили поморщиться и сменить положение. Мда, долго тут не посидишь.

Вздохнув, схватилась рукой за перила, чтобы подняться, и едва не упала обратно от удивления: отчетливый отпечаток пальцев на запястье уже начал наливаться синевой. А это означало, что в палате мне точно не привиделось, и Кевин на самом деле приходил в себя.