Покоренные страстью

Глава 7

Донал прибыл в Дун в прекрасном расположении духа. Теперь у него имелось собственное хозяйство, которое при следующем набеге можно будет пополнить стадами молочных коров и круторогих овец. Оставалось уговорить отца уступить ему замок Кеннеди в Вигтауне. Такое жилище больше подойдет для невесты, особенно если она — дочь Кэмпбелла, могущественного графа Аргайла. А та толстушка, что сегодня согревала постель Донала в Киркудбрайте, пусть там и остается. Чем больше расстояние между женой и любовницей, тем лучше.

На рассвете Рэм Дуглас повел своего коня Бандита на реку. Он снял с жеребца уздечку и кинулся вместе с ним в ледяную воду. Надо было успокоить взбудораженные чувства и освежить голову.

За обедом братья внимательно наблюдали за Рэмом, они знали, что старший Дуглас — человек действия и никогда не оставит без возмездия зло, причиненное клану.

После обеда, находясь в своей комнате, он снял со стены любимое оружие, тщательно начистил и наточил его. Это был широкий, мощный обоюдоострый палаш. Затем наступила очередь кинжала с тяжелой серебряной рукояткой в форме головы круторогого барана. Обнаженный, Рэмсей стоял перед зеркалом, решая, что надеть. Его руки, ноги и грудь покрывали густые черные волосы, и в черное он обычно одевался с головы до ног. В сочетании со смуглым лицом и длинной шевелюрой такой наряд придавал старшему Дугласу еще более устрашающий вид. Сегодня, однако, он выбрал цвета клана. Короткий килт в темно-зеленую и синюю клетку открывал мускулистые ноги мужчины, а плед, наброшенный на одно плечо, скрепляла застежка с гербом Дугласов — кровоточащим сердцем. Палаш и кинжал дополняли костюм горца.

Невидимая для простого смертного, еще одна пара глаз следила за отражением в зеркале. Александр Дуглас с беспокойством наблюдал за кузеном. Сейчас тот выглядел совершенно так же, как его дикие предки, и только тонкий налет цивилизованности скрывал звериную, природную сущность мужчины. Призрак опасался, что Черным Рэмом овладеет роковая для шотландцев междоусобная ненависть. Казалось, даже стены здесь были пропитаны злобой и враждой между членами одного клана, одной семьи, не говоря уж о чужаках. Кровь и горе давно поселились в Грозном замке, а матери пугали своих детишек Черным Дугласом, когда надо было прибегнуть к крайним мерам. Рэм приходился племянником всесильному Арчибальду Дугласу, графу Ангусу, любимым занятием которого было собственноручно вешать нарушителей закона. При появлении этого палача в облике графа дороги мгновенно пустели.

Когда Зара увидела Рэма, галопом въезжающего в табор, ее сердце заколотилось. Неужели он так хотел ее, что не стал дожидаться ночи? Она подбежала к всаднику, жадно охватывая взглядом его ноги, грудь, темное лицо. Глаза цыганки сияли.

— Мой господин оказал мне большую честь, приехав ко мне дотемна.

— У тебя есть то, что мне надо, я за этим и явился, — ответил он.

Зара с гордостью провела Дугласа к своему фургончику, сочувственно поглядывая на других цыганок, занятых приготовлением пищи. Она задирала нос даже больше, чем в тот день, когда уложила с собой в постель Джеймса Стюарта, короля Шотландии[11].

Рэм остановился, увидев молодого цыгана, который вел с реки лошадей. Мужчины разглядывали друг друга с ничего не выражающими лицами, но каждый в глубине души бросал вызов сопернику и чувствовал ответную враждебность. С каким наслаждением Рэмсей приставил бы нож к горлу цыгана, требуя назвать имя девушки. Но он знал, что получит его от Зары, и незачем было расходовать ярость на парня, если ждут более опасные враги. Когда-нибудь они еще сойдутся с этим красавцем, и тогда одному из них не миновать смерти.

Пустив Бандита пастись среди густой сочной травы, Дуглас поднялся по ступенькам в жилище Зары. Большую часть фургона занимала постель, и, когда глаза Рэма привыкли к темноте, он увидел, что цыганка уже лежит на покрывалах.

— Зажги лампу, — попросила она, и вскоре красные отблески заиграли на жестких чертах лица и широких плечах ее любовника. Проворными пальцами Зара расстегнула верхнюю часть наряда, и глазам мужчины открылись крепкие круглые груди, такие же искушающие, как яблоки в райском саду. Широко раскинув ноги, цыганка медленно, дюйм за дюймом, поднимала подол своей красной юбки, пока не оказалась обнаженной до пояса. Она с восторгом заметила, что Черный Дуглас не остался равнодушным к этому зрелищу и складки его килта тоже поднимаются. Любовники сбросили с себя всю одежду. Один только вид могучего, жилистого тела Дугласа пробуждал такое неистовое, почти болезненное желание в цыганке, что ей хотелось кричать. Взгляд Зары застыл между ног Рэма, наблюдая мощь мужского естества. Она придвинулась ближе, дразня и лаская его теплым легким дыханием, призывая и отдаваясь грубой силе. Губы молодой любовницы приоткрылись.

— Этого хотел мой господин? — спросила она.

— Нет. — Рэм рывком поднял ее на ноги, затем очень осторожно начал расстегивать серьгу, продетую у нее между бедер. Цыганка застонала от его прикосновений, чувствуя, как пальцы мужчины раздвигают крошечные завитки волос и высвобождают ее плоть. Дуглас приподнял женщину так, чтобы она смогла обвить ногами его талию, и кончиком языка прикоснулся к ее губам. Теперь он ласкал ее везде, возбуждая все больше с каждым движением. Мужчина жестко и глубоко целовал послушный рот Зары, потом, внезапно оторвавшись, спросил:

— Этот цыган — твой брат?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы отвлечься от своих ощущений.

— Нет, Хит мне не брат.

— Может быть, любовник?

Ей не хотелось сейчас разговаривать.

— Нет, нет, не беспокойся, мой повелитель, он не испытывает ко мне никакого желания.

— Должно быть, предпочитает рыжих, — заметил Рэм, и тут Зара все поняла. Ну что ж, он получит то, к чему стремится, но не сразу и только сполна заплатив.

Выпрямив стройные смуглые ноги, цыганка сказала:

— Я ведь уже говорила, что не знаю ее имени.

Черный Рэм улыбнулся про себя, подумав, что непременно добьется своего и вырвет у любовницы этот секрет. Теперь он лежал на кровати, притянув Зару к своей груди, и ласкал ее горячее, влажное лоно, не проникая внутрь. Она попыталась рукой направить его, но он задержал ее, продолжая нежно массировать и сжимать складки плоти.

— Я правда не знаю ее имени, — упрямо прошептала женщина.

— Тихо, — зажимая ей рот поцелуем, пробормотал Рэм.

Он перевернул ее на спину и обхватил ее ноги своими.

Не в силах переносить дольше эту пытку, цыганка проговорила:

— Кажется, ее зовут Тина.

Вознаграждение последовало немедленно. Поднявшись на руках, любовник трижды глубоко проник внутрь нее, и Зара вскрикнула от наслаждения.

Вдруг Дуглас отодвинулся и произнес:

— Давай выйдем наружу, уже стемнело. В этом фургончике я чувствую себя, как в западне.

Зара понимала, что любовник ведет с ней жестокую игру. Проклятый лорд возбуждал ее до такой степени, что она продала бы ему и свою душу. Завернувшись в шаль, цыганка выскользнула из дверей. Рэм следовал за ней обнаженный. Ему нравилось ходить без одежды, и он не чувствовал при этом своей незащищенности или стыда. И в естественности такого поведения тоже скрывалась животная суть Черного Дугласа.

На берегу реки любовник уложил Зару в высокую мягкую траву, продолжая ласкать самые нежные участии ее тела. Напряжение нарастало, пока не сделалось невыносимым.

— Она живет на западе отсюда, — выдохнула цыганка.

Его пальцы скользнули от затвердевшего соска через живот женщины к набухшему бутону между ее ног, нежно сжимая его. Рука Зары ответила Дугласу тем же, сдвигая кожу на его мощном орудии. Она умела довести мужчину до беспамятства, зная, как доставить неописуемое наслаждение и заставить молить о пощаде. Цыганка выгнулась навстречу глубоким проникающим движениям Рэма, она уже перестала что-либо соображать, когда он снова остановился и произнес:

— Милая, ты знаешь, в фургончике все-таки было лучше.

Зара почувствовала, что сейчас сойдет с ума, Дуглас доводил ее до самых вершин, только чтобы снова сбросить вниз. Она сдалась.

— Леди Валентина Кеннеди! — выкрикнула женщина, и любовник грубо вошел в нее, зная точно, когда она достигнет пика. Затем терпеливо дождался ее возвращения.

Вместе со способностью воспринимать окружающее к цыганке пришла мысль, что Рэмсей сам так и не испытал высшего наслаждения. Но Зара знала, что он и не хотел сейчас удовлетворения, и она стала ему не нужна после того, как назвала имя. Рэм отнес женщину в повозку, положил на постель, оделся и, не произнеся ни слова, ушел.

Проклятые Кеннеди! На западе жили более двух дюжин землевладельцев с такой фамилией. Ну что ж, вся их шайка еще пожалеет о случившемся. Его мысли обратились к девушке. Так вот какая она, Огненная Тика Кеннеди. Он мог бы догадаться. Хотя трудно было предположить, что это прелестное дикое создание, без сопровождения разгуливающее по окрестностям замка и даже по цыганскому табору, окажется леди благородного происхождения. Она, конечно, уже давно не девственница, ведь об этой конфетке слагались почти легенды. Дуглас слышал ее имя при дворе, и от своих знакомых Гордонов и Кэмпбеллов, на границе и в горах, в Глазго, Эдинбурге и Стерлинге. Везде, где заходил, разговор о красивых, желанных женщинах, о тех, из кого вышли бы великолепные любовницы, — везде упоминали Огненную Тину. Он сжал зубы — это была просто еще одна сучка из клана Кеннеди.