Покорный поневоле

17

Малыш

Его используют, растлят, но его тело наслаждается тем, как оно парит над всей этой болью. Да, его член горячий и пульсирующий, но от каждого движения Малыш испытывает умопомрачительное удовольствие. Он ничего не может с собой поделать – он живая, дышащая масса чистейшего желания. Несмотря на обезвоживание, на головке его плоти выделяется капля смазки. Может, они его напоят. Малыш толкается увереннее. Может, они его накормят. Он хнычет, скользя своим членом по потекшей киске Селии. Может, она позволит ему спать в ее постели. Может, она вберет его в себя и позволит ему кончить. При мысли об этом у Малыша напрягаются яички, а с губ срывается очередное поскуливание. У наклонившейся вперед Селии учащается дыхание, а из-за контакта с лицом Малыша, грудь слегка покрывается потом. Ее твердые соски трутся о его шею. Он находится не в том состоянии, чтобы размышлять, ласкать ли ее грудь. Парень не в себе, и не сразу понимает, что Селия сосет член Фелипе, который стоит за его правым плечом. Если бы не стекающая на него слюна и соответствующие звуки, он бы не обратил на это никакого внимания. Теперь Малыш не испытывает никакой боли. Селия произносит слова, которых он не понимает или не придает им значения, пока не чувствует, как на его голову ложится мускулистая рука.

- Она хочет знать, нравится ли тебе это, - улыбается Фелипе, снова притягивая лицо Селии к своему члену.

Малышу не следовало поднимать взгляда. У мексиканца большой член, явно больше, чем у него самого, и нет никакого шанса, что тот не причинит Малышу дикой боли. Он не сможет принять этого мужчину, и скорее всего, в течение всего процесса будет реветь, как маленькая сучка.

- О, Боже, - вскрикивает Малыш, - пожалуйста, остановитесь.

Селия стонет, не выпуская изо рта толстую, необрезанную плоть Фелипе.

- Шшш, - успокаивает тот, гладя их обоих по голове. - Не бойся, парень. Я не стану так поспешно портить твою киску. Я могу подождать. Попроси у нее прощения.

- Прости, Селия, - не колеблясь, произносит Малыш.

Он не собирается что-либо говорить по поводу его "киски", при упоминании о которой его щеки опаляет густой румянец, что красноречивее любых слов. Когда угроза изнасилования исчезает, он расслабляется, оставаясь без сил на малейшее сопротивление. Малыш близок к освобождению, которое сулит ему приятное забытье, как только он сможет до него добраться. Он не отрывает взгляда своих полуприкрытых глаз от Селии, которая сосет член Фелипе, подобно порно звезде, и начинает толкаться еще сильнее, когда мексиканец говорит ему, какой он хороший парень, и насколько он делает его рабыню счастливой. Вся эта похвала одурманивает его разум. Парень едва сдерживается. Желание кончить неимоверное. Мысль о его участии во всем этом унижает, возбуждает, разрушает и создает его заново. Фелипе поднимает лицо, и Малыш смотрит в расчетливые зеленые глаза. И не отводит взгляда, даже когда тот отнимает руку от его головы.

- Так приятно, - стонет мексиканец, впившись в Малыша взглядом.

Неожиданно, покинув рот Селии, он встает позади нее и толкает ее вперед так, что теперь ее голова ложится на плечо Малыша, а он сам утыкается лбом в изгиб ее шеи. Вернув руку к его волосам, Фелипе врывается в свою рабыню и кончает. На парня обрушивается пронизанное похотью потрясение. Селия вскрикивает, когда Фелипе проникает в ее зад и начинает быстро и неистово двигать бедрами, трахая член своего Хозяина. Через мгновение, яички Малыша резко подтягиваются, и из его пульсирующей, эрегированной плоти простреливает струйка семени. С каждым потоком изливающейся на его живот спермы, он испытывает не удовольствие, а боль. От жгучего чувства стыда Малыша спасает обморок.