Покорный поневоле

5

Малыш

Он не может унять своих бесслезных рыданий.

- Я ничего не знаю! - ему кажется, что он кричит, но его слова едва слышны.

Малыш охрип за последние бесконечные… часы? Дни? Он думает, что находится здесь, как минимум, день или два. Между побоями он потерял счет времени. Вскоре, его убьют. Малыш, правда, ничего не знает. Он совершенно бесполезен – он ненужный балласт. Его похитители не позволят ему выжить, не после того, как убили стольких людей. Эйба. Джокера. Его разум отказывается воспроизводить последнее имя, но его сердце все равно сжимается от потери. Дядя Шкет.

Находящийся в комнате мексиканец продолжает говорить, но Малыш слишком погружен в круговорот собственных беспорядочных мыслей, чтобы демонстрировать напускную стойкость. Вместо того, чтобы отвечать, он хнычет. Пожалуйста, не дайте мне умереть, как им. Сначала он думал, что отсутствие Калеба было хорошим знаком, но вскоре понял, что его оставили в живых лишь для издевательств. Несмотря на страх, Малыш пытается открыть глаза, но понимает тщетность своих усилий. Он знает, что его жизнь кончена. Разве осужденному на смерть запрещено умолять о снисхождении в последние минуты жизни? В конце концов, из-за него уже никому не будет стыдно.

***

- Джаир. Нож.

Малыш не в состоянии даже закричать. Он пытается. Но каждый звук, который тот старается извлечь, застревает в горле. Ему в спину наставляют дуло пистолета и, сжимая его волосы в кулак, удерживают на коленях. Шкет, со сломанного носа которого капает кровь, находится всего в двух или трех шагах от него, распластанный на грязном ковре лицом вниз. Произнесенные слова доходят до Малыша только тогда, когда оседлав спину дяди, Калеб рывком дергает его голову назад, открывая напряженную шею.

- Джаир. Нож.

Шкет сопротивляется. Но все заканчивается прежде, чем Малыш успевает издать хоть малейший звук.

- Я предупреждал тебя, сукин сын! - рычит Калеб.

Он полон ярости и доказывает ее. Брызги крови летят Калебу на грудь, шею, лицо, но у психопата хватает здравомыслия на то, чтобы закрыть рот и отвернуться – но только при первом ударе. Вновь повернувшись, он продолжает вонзать и резать, отделяя голову от плеч, при этом, не отводя взгляда от деяния рук своих, точно зная, что течение крови будет лишь замедляться.

Малыш по-прежнему не может кричать. По внутренней стороне его левого бедра течет что-то теплое, пока он смотрит, как кровь дяди забрызгивает весь пол, подобно черной жидкой грязи. Ты обоссался, подсказывает ему разум. Малыш на удивление сносно принимает разворачивающуюся перед ним картину. Он пялится на голову Шкета, которая теперь находится отдельно от его плеч. Странно, но ему на ум тут же приходят фильмы ужасов. Все отрезанные головы, которые он в них видел, кажутся неправдоподобными. Затем он думает о том, что это за плотные, белые, тянущиеся от головы нити. Сухожилия? Где я об этом слышал? На уроках анатомии? Кто-то кричит? Они все кричат: Малыш, Эйб, Нэнси, и даже Джокер… все они рвут себе глотки.

От Калеба несет раскаленной медью и сырым мясом. Внезапно кончик его ножа оказывается у Малыша под подбородком.

- Перестань орать, или я отрежу тебе язык.

Втянув губы, он прикусывает их, усилием воли затыкая себя. У него кружится голова от паники и нехватки кислорода.

- А теперь, - боковой стороной лезвия Калеб размазывает кровь Шкета по его щеке, - еще раз расскажи мне, что произошло.

Малыш знает, что как только он откроет рот, все, что из него сможет вырваться - это неконтролируемый крик. Смутно он понимает, что его друзья также пытаются угомониться. Однако внимание психопата приковано к нему одному. Малыш старается сдерживать позывы мочевого пузыря, но уже поздно. Поэтому он просто плачет. Его дядя убит, а он об этом не думает. Он слишком боится, что будет дальше. Его ступор длится ровно до той секунды, когда схватив Малыша за волосы, Калеб дергает их, отчего его инстинкты самосохранения, в конце концов, дают о себе знать.

- Я помогал ей! П-п-п-пожалуйста, - запинается он, глотая воздух.

Этого недостаточно. Окружающий его мир понемногу темнеет.

- Клянусь. Я…

- … помогал ей. Конечно. Ты помогал ей после того, как твои приятели изнасиловали ее, избили и переломали ей кости!

Калеб вжимает лезвие ножа в подбородок так, что у Малыша начинает течь теплая кровь. Вот и все, думает он и, закрыв глаза, готовится к своей участи.

- Клянусь, - шепчет он. - Я не насиловал. Я помогал ей.

Неожиданно, с обеих сторон своего лица он чувствует прикосновение. Мягкое поглаживание становится для него шоком - под ним скрывается нечто зловещее. Одно касание сменяется другим; на своей нижней губе он чувствует собственные слезы, перемешанные с кровью его дяди.

- Клянешься, - недоверчиво усмехнувшись, произносит Калеб.

- Малыш, я заберу тебя и твою маленькую сучку с собой, и когда Котенок очнется, она расскажет мне, что, на самом деле, произошло. И если кто-нибудь из вас имел к этому хоть какое-то отношение, я разделаюсь с вами еще более жестоким способом. Понял? Малыш открывает глаза как раз в тот момент, когда психопат ударяет его тыльной стороной ладони, отчего тот падает лицом на залитый кровью ковер.

- Джаир, - голос Калеба холоден, - забери этого нытика и его девку. Остальных убить, дом сжечь.

Бросив нож, он, не оглядываясь, направляется в сторону ванной комнаты. Онемевший, Малыш обводит взглядом помещение. Его дядя мертв. Эйб истекает кровью. Джокера собираются сжечь. Ему даже не хочется думать о том, что ждет его и Нэнси. Когда Калеб проходит мимо них, прижимая девушку к своей груди, Малыш видит образ знакомой боли. Они оба на грани потери самого дорогого. Психопат мягко и нежно целует ее в лоб, словно это не он только что обезглавил человека.

- Не волнуйся, Котенок, обещаю, я все исправлю.