Полет бумеранга

11

Ей потребовалось некоторое время, чтобы отыскать мужа, поскольку ни в одной из комнат внизу его не оказалось. Она нашла его на верхнем этаже. Эндрю устроился в уютном кресле у камина, положив босые ноги на журнальный столик.

На нем был лишь махровый банный халат. Влажные волосы свидетельствовали о том, что он недавно принимал душ. На ковре рядом с креслом стоял стакан, наполненный янтарной жидкостью, по виду напоминавшей его любимое виски, однако, похоже, Эндрю к нему не притронулся. Эвелин присмотрелась к мужу и тихонько ахнула: после всех переживаний он заснул прямо в кресле!

Разница во времени, вспомнила она, и сердце ее наполнилось сочувствием. Эндрю казался таким измученным. Стараясь не разбудить его, она на цыпочках прокралась в комнату и осторожно прикрыла за собой дверь.

Несколько мгновений Эвелин стояла неподвижно, с нежностью глядя на мужа. Этот человек любит ее. Любит так сильно, что даже забыл о своем самолюбии. А потом унес любимую женщину в свои владения и сумел полностью завладеть ее душой и телом.

Эндрю окружил ее роскошью, окутал сладкой негой своей чувственности, околдовал. А сегодня снова поступился своей гордостью, позволив брату рассказать ей правду.

И теперь Эвелин купалась в лучах этой обретенной наконец истины. Эндрю заслуживает того, чтобы тоже узнать правду, решила она, не отводя от мужа полный любви взгляд, и вдруг вспомнила, когда видела его в последний раз вот так сидящим в кресле.

В тот вечер он, правда, не спал, а просто отдыхал, потягивая виски. Эвелин улыбнулась своим воспоминаниям.

Она тогда вышла из спальни, одетая в его рубашку, наброшенную прямо на обнаженное тело. Волосы ее после очередной восхитительной близости были в беспорядке. Она смеялась от счастья.

— Ты выглядишь, как кот, нализавшийся сметаны, — лукаво поддразнила мужа Эвелин.

— В этом доме завелась ведьма, — в тон ей отозвался Эндрю. — Она помешана на сексе. Мне просто необходимо подкрепить свои силы. — И он в притворном изнеможении поднес к губам стакан.

— Мне это тоже не помешало бы, — сладострастно прошептала она.

Эвелин снова улыбнулась, вспомнив, как тут же забралась к мужу на колени, вынула стакан из его пальцев и жадными губами прижалась к любимым губам.

Как давно это было? Две, три недели назад? Однако даже сейчас она почти физически ощутила острое наслаждение, охватившее ее, когда сильные руки Эндрю сомкнулись на обнаженных бедрах. И она снова почувствовала жаркую силу его желания.

Да, он всегда отдавал ей всего себя. Только теперь, узнав, насколько сильна была его любовь, Эвелин поняла это. И ей отчаянно захотелось снова пережить те волшебные минуты. Она бесшумно пересекла комнату и скрылась за дверью спальни.

К тому времени, когда Эвелин, свежая после душа, в махровом халате, надетом на голое тело, и с распущенными по плечам волосами выскользнула из спальни, Эндрю уже просыпался.

Сердце искусительницы бешено колотилось. Она побаивалась мужа в его нынешнем настроении, и ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы решиться попробовать соблазнить его.

Глаза Эндрю по-прежнему были закрыты, однако в руке он уже держал стакан с виски.

— Привет, — тихонько шепнула Эвелин, не зная, какой прием ее ожидает.

Он медленно открыл глаза. На его красивом мужественном лице появилось суровое выражение.

— Ну что, все выяснила? — сухо поинтересовался он.

— Да. — Она робко улыбнулась.

— И?.. — Он глотнул виски.

— Очень приятно, — призналась Эвелин. А затем, не дав ему времени на возражения, она села верхом на его колени и отобрала стакан. — Можно тебя за это поцеловать? Или ты все еще сердишься?

Эндрю не ответил. Все с тем же мрачным выражением лица он закрыл глаза. И Эвелин поняла, что ей предстоит нелегкое сражение.

— Я ведь могу и снова уехать, раз тебе действительно все равно, — лукаво заметила она.

Снова молчание — вот ведь какой безжалостный! Даже глазом не моргнул.

— Вся беда в том, — Эвелин сделала новую попытку вывести его из апатии, — что ты для меня слишком стар…

Однако и это не возымело никакого действия.

— Я знаю, — согласился Эндрю.

Она печально вздохнула.

— У тебя на двенадцать лет больше опыта, и ты знаешь, как разыгрывать такие сцены. Это нечестно.

Он открыл глаза и посмотрел ей прямо в лицо.

— Ты предлагаешь мне подождать, пока ты тоже научишься? — холодно спросил он.

— А что это даст? — снова вздохнула Эвелин. — Ты все равно всегда будешь опережать меня.

— Ясно. — Глаза Эндрю устало закрылись. — У меня сейчас такое ощущение, словно мне не тридцать четыре, а все пятьдесят.

— Бедненький старичок. — В голосе ее звучало лукавство. Затем она взяла в ладони его лицо и нежно поцеловала в губы.

Этот поцелуй застиг Эндрю врасплох. Он даже сделал попытку отстраниться и сжать губы, однако эти усилия с самого начала были обречены на неудачу. Нащупав его слабое место, Эвелин не собиралась сдаваться. Она продолжала покрывать его неподатливые губы легкими поцелуями искусительницы, терпеливо дожидаясь, пока руки мужа не сжали ее талию, а губы не раскрылись в ответ.

— За что такая награда? — проворчал он, когда они с трудом оторвались друг от друга.

— За то, что я тебя люблю, — ответила Эвелин и увидела на его лице ироническую усмешку.

— Кстати, а где Винс? — спросил Эндрю, как будто слово «любовь» в устах жены ассоциировалось у него исключительно с младшим братом.

— Ушел. Отправился к своей женушке, которая и целоваться-то толком не умеет.

Темные брови Эндрю удивленно приподнялись.

— Это он тебе сообщил?

— Нет, — покачала головой Эвелин. — Это сообщил мне ты. Хотя я понятия не имею, почему должна верить твоим словам. Ты ведь так великолепно умеешь притворяться.

— Ах вот как. — Эндрю наконец стал что-то понимать. — Стало быть, он тебе все рассказал.

— Винс чувствует себя виноватым, — пояснила она, — из-за того, что вынудил тебя просить его оставить меня в покое.

— Просить? — возмутился он. — Гнусная ложь! Я пригрозил, что сотру его в порошок, если он не прекратит свои грязные игры. Но просить?.. Ничего подобного!

Эвелин лишь пожала плечами.

— Ну что ж, стало быть, Винс расценил это как просьбу. К тому же… — Ее томные глаза зорко блеснули. — Мне импонирует мысль о том, что ты умолял брата бросить меня, чтобы самому занять его место.

— Осторожнее, дорогая, — предостерег ее Эндрю. — Я все еще страшно зол на тебя.

— Ну хорошо, — согласилась она. — Зато я принесла тебе подарок. В знак примирения. Я ведь не понимала, на какие жертвы ты готов пойти ради моей любви.

Она закусила белыми зубками пухлую нижнюю губу и устремила томный взор на лицо мужа. Тот вздрогнул. Он знал этот взгляд и силу его воздействия. Так Эвелин смотрела на него в Сингапуре, посреди шумного городского рынка. Эндрю тяжело вздохнул, понимая, что попался.

— Ладно, сдаюсь. Что за подарок?

В ту же секунду руки ее потянулись к поясу халата. Недоуменно хмурясь, Эндрю остановил ее.

— Что ты делаешь?

— Распаковываю подарок, — безмятежно отозвалась Эвелин. — Это я. Я — твой подарок. И если я по-прежнему тебе нужна…

Глаза его стали на мгновение почти такими же темными, как у Эвелин. Он что-то тихо пробормотал сквозь зубы, затем протянул руки и прижал жену к груди.

— Господи, Лин, — устало произнес он. — Как ты могла быть такой слепой? А еще говорят, что женщина сразу может определить, когда мужчина влюблен в нее.

— Наверное, — согласилась Эвелин. — Но я тоже люблю тебя всем сердцем, дорогой! У меня такое ощущение, что я люблю тебя очень давно. Я даже почти не помню, какой была моя жизнь до тебя!

— Это хорошо, — заметил муж, коротко и властно целуя ее. — И пусть так будет всегда. Потому что я ужасный собственник и хочу владеть тобой безраздельно.

— От этой Аннабелл одна головная боль, — поморщился Эндрю. — Два года назад она вдруг ни с того ни с сего влюбилась в меня. А сегодня специально подстерегла меня в аэропорту и всю дорогу уговаривала простить Винса за то, как он с тобой обошелся.

— Но почему в отель? — удивилась Эвелин. — У них ведь есть квартира в Лондоне.

— Потому что они остановились в отеле. Квартиру он продал, — пояснил Эндрю, ласково разглаживая морщинку на лбу любимой. — Они намерены жить в Канаде. Винс собирается стать партнером своего тестя. Откровенно говоря, я считаю, что так для него будет лучше, — он наконец освободится от моей тени.

— Ты не простил его? — неожиданно сообразила Эвелин.

Муж пожал плечами.

— Знаешь, Винс умеет казаться обаятельным, но на самом деле он — не очень симпатичная личность.

— Знаю, — вздохнула Эвелин. — Но, похоже, они сам что-то начал понимать, хотя это, конечно, слабое утешение.

— Единственное утешение, которое мне необходимо сейчас, — это знать, что ты меня любишь.

— Я могу лишь сообщить тебе, — улыбнулась Эвелин, — что с того самого дня, как Вине нас с тобой официально познакомил, меня больше всего заботило то, как ко мне относишься и что думаешь обо мне ты. Это стало какой-то навязчивой идеей. Наверное, я уже тогда начала в тебя влюбляться, но не хотела разбираться в своих чувствах. Боялась обнаружить, что совершаю ужасную ошибку.

К удивлению Эвелин, Эндрю неожиданно заулыбался.

— Рискуя показаться нескромным, — протянул он, — могу сообщить, что знаю себе цену. Мне нужно было лишь время, чтобы завоевать тебя. Но времени-то мне Винс и не оставил…

— Ты сказал то же самое по телефону в Сингапуре, — припомнила она.

— Я еще сказал, что люблю тебя, только ты почему-то решила, что речь идет об Аннабелл.

— Прости меня, — прошептала Эвелин.

— Тебе не за что извиняться, — поморщился Эндрю. — Честно говоря, я почувствовал огромное облегчение от того, что ты неправильно поняла тот разговор. Ведь это давало мне возможность сохранить хоть какие-то остатки гордости.

— А следующие две недели ты только тем и занимался, что меня соблазнял, — притворно-обвиняющим тоном поддразнила его жена.

— Ну, это еще вопрос, кто кого соблазнял, — лукаво отозвался Эндрю.

— Нет уж, — возразила Эвелин. — Нечего валить с больной головы на здоровую, у меня есть свидетель. — И она сунула ему под нос запястье, на котором часики с Микки Маусом по-прежнему показывали идеально точное время.

— И у меня тоже, — сразу нашелся Эндрю, вынимая из кармана халата нефритового Будду. — Ты подарила мне его на счастье, помнишь? — шепнул он. — Так вот, я очень счастлив, любовь моя. Очень!

И он снова поцеловал ее долгим, нежным, чувственным поцелуем, в котором эта страстная женщина растворилась без остатка.

— Идем, — позвала она, соскальзывая с его колен, и потянула мужа за руку.

— Куда это? — невинным тоном поинтересовался Эндрю.

— Распаковывать подарок, — пояснила Эвелин и повела его за собой в спальню.

Теперь это действительно была их спальня, их дом, их жизнь, их любовь. Не иллюзия, не мираж, а счастливая явь, реальность, в которой Эндрю любил Эвелин, а она любила его, и все было замечательно просто и ясно.