Полет бумеранга

Эпилог

Солнечные лучи проникали сквозь занавески на окнах спальни, но Эвелин Левендер они не беспокоили. Уткнувшись лицом в подушку мужа, она даже во сне ощущала смешанный запах его шампуня и одеколона, как будто сам он находился здесь, возле нее, а не в далеком Сингапуре.

Женщине снился маленький нефритовый Будда, который, ласково глядя на нее и Эндрю, покачивал мудрой головой и говорил о том, что они заслужили свое счастье. Будда велел им взяться за руки и идти вперед, туда, где всеми своими цветами сияла радуга…

Резкий телефонный звонок прорвал ее сон. Эндрю! Она стремительно схватила трубку и звонко рассмеялась, услышав голос мужа.

— С добрым утром, любовь моя! Как спалось самой обольстительной женщине планеты?

— Дорогой мой! Как я рада слышать твой голос! Мы ужасно скучаем…

— Мы?! Кто осмелился проникнуть в мой дом в отсутствие хозяина?! — свирепо пророкотал Эндрю.

В ответ на эту грозную тираду Эвелин рассмеялась еще веселее.

— Это… это… — сквозь смех вымолвила она, — твой соперник, Джеймс Левендер, — очаровательный брюнет с серыми глазами.

— Нет, я не могу с этим мириться и немедленно возвращаюсь!

— Правда, Эндрю? Это замечательно! Мне не терпится поскорее оказаться в твоих объятиях. Три дня разлуки — слишком большой срок.

— И для меня тоже, радость моя. — В голосе его появилась хрипотца.

— Я встречу тебя в Хитроу, дорогой.

— Ни в коем случае, любимая! Ты не должна рисковать ни собой, ни той малышкой, которая, надеюсь, не будет торопиться на свет Божий и дождется возвращения своего папочки. — Он опять перешел на шутливый тон. — Вот кто сможет завоевать мое сердце и стать твоей соперницей!

— Мой дорогой, твое сердце такое большое, такое доброе, такое любящее, что я не буду ревновать тебя к этой девочке. Но других соперниц не потерплю!

— Знаю, милая! Их нет и никогда не будет. Ты и наши дети — вот что составляет мое счастье. До встречи, солнышко! Целую тебя и Джимми. Да, а как мы назовем дочку? Может быть, Аннабелл? — Он сочно рассмеялся.

Эвелин оценила шутку мужа, но ответила серьезно:

— Мне хотелось бы назвать ее Флоренс.