Полночный блюз

Глава 8

— Мне кажется, ты выбрала это платье, чтобы соблазнить одного знакомого мужчину, — с улыбкой заметил Дэвид.

Эдди не собиралась возражать ему. В объятиях любимого она была готова согласиться со всем на свете, ей нравился даже слабый запах хлорированной воды из бассейна, поскольку он исходил от его тела.

Дэвид осыпал поцелуями ее щеки.

— Как приятно, что у тебя во всех нужных местах есть за что ухватиться, — пошутил он.

— Мне кажется, ты выбрал не самый лучший момент, чтобы напомнить мне о моей полноте, — с легким упреком ответила она.

— Никаких возражений! — Дэвид приподнялся на цыпочки и сверху заглянул ей за спину. — Просто ты создана для домашнего уюта, а не для дел и суеты.

Эдди довольно засмеялась:

— О, сэр! Мы любим уют и удовольствия…

Она хотела ему намекнуть, что постарается доставить ему максимум удовольствия, но Дэвид начал горячо целовать ее, и говорить стало невозможно.

Пальцы Дэвида теребили отворот ее платья.

— Оно ведь так просто не снимется? Нет? — нетерпеливо спросил он.

— Там пуговицы… — с трудом выдохнула Эдди.

Она закрыла глаза, отдаваясь приятным ощущениям.

Дэвид глубоко вздохнул и присел на корточки, чтобы разобраться со сводящими с ума маленькими перламутровыми пуговичками, которые приходилось аккуратно расстегивать одну за другой. Когда он добрался до двадцатой по счету, то от нетерпения готов был их отодрать. Эдди улыбнулась ему успокаивающе.

Они посмотрели друг на друга. В глазах обоих читалось радостное ожидание и предвкушение. Тут Дэвид обратил свой взор на кружевное белье Эдди.

— Похоже, это те самые штучки, которые мне однажды пришлось развешивать на бельевой веревке! О Боже, я сойду с ума от счастья!

Горячая волна желания прокатилась по телу Эдди. Дэвид наклонился и, подхватив ее за талию, осторожно перенес на подушки и медленно снял с нее платье.

Нащупав край лифчика, он склонился к ее груди и поочередно нежно поцеловал выступающие округлости.

— Это раз! — сказал он, целуя ее с одной стороны. — А вот два!

Волнующие поцелуи отозвались в Эдди нарастающим желанием. Она непроизвольно пошевелила бедрами.

— Наверное, я слишком неосторожен, — лукаво заметил Дэвид. Найдя застежку с передней стороны бюстгальтера, Дэвид расстегнул ее и откинул кружевные чашечки. На секунду он застыл, откровенно любуясь.

— Изумительно… ты изумительна!

На его лице читалось смешанное выражение восхищения и страстного желания.

Он склонился к Эдди, ласково и нежно целуя ее в губы, накрыв ладонями ее груди. Он поцеловал кончик ее подбородка, шею, затем двинулся ниже. Когда его губы сомкнулись вокруг соска, Эдди хрипло застонала от удовольствия. Дэвид начал ласково целовать его, пока сосок не затвердел от нежных прикосновений.

— Дэвид… пожалуйста… — пробормотала Эдди, не в силах выразить словами своего страстного желания.

Крепче охватив сосок губами, Дэвид начал жадно целовать грудь. Руки Эдди взметнулись, она непроизвольно вцепилась в его шевелюру, выгибаясь навстречу требовательной ласке. Дэвид поглаживал и сжимал другую ее грудь. Внезапно непреодолимая волна страсти охватила все тело Эдди.

— Милый, пожалуйста… сейчас!

Поскольку Дэвид страстно желал того же, что и Эдди, он отпустил ее грудь и быстро снял с нее кружевные трусики, бросив лишь один, полный вожделения взгляд на темные завитки между ног.

— Терпение, мой ангел! Есть еще кое-что, о чем мне следует позаботиться.

Пошарив рукой в ящике, он вытащил маленький пакетик из фольги.

Эдди улыбнулась, подвигаясь к краю постели, и, забрав у Дэвида пакетик, ловко открыла его, чтобы нежно натянуть на восставшую плоть необходимую защитную оболочку.

— Эдди… драгоценная! — прошептал Дэвид ей на ухо. — Позволь мне любить тебя!

Давний незабываемый поцелуй, которым они обменялись на морозном январском ветру, нашел свое завершение в разгар лета, под шелест теплого ночного ветерка.

Эдди, охваченная страстью, прошептала:

— Я хочу тебя, Дэвид, я так хочу…

Он почувствовал влагу, которая служила подтверждением ее слов, и, приподнявшись, устремился в глубину ее тела, не отрывая при этом от Эдди взгляда, который, казалось, проникал в самые глубины ее души. Он старался двигаться очень медленно, пока не очутился полностью внутри.

Эдди испустила радостный вздох облегчения. Позади остались месяцы пустоты, горя и боли, наконец Дэвид ответил самым затаенным ее страстным желаниям.

Охваченная экстазом, Эдди громко выкрикнула его имя. Несколько минут Дэвид не двигался, а терпеливо ждал, пока стихнет пароксизм ее страсти. Ухватившись руками за его плечи, Эдди конвульсивно сжимала и разжимала их. Она почти не отдавала себе отчета в происходящем, ей казалось, что ее куда-то несет вихревой теплый струящийся поток.

Когда волна спала, Дэвид вновь двинулся внутрь ее. Эдди открыла глаза, в них читался невысказанный вопрос. Дэвид нежно улыбнулся ей в ответ и, наклонившись, вновь прильнул к ее груди, будто хотел до бесконечности продлить ее удовольствие, доставить ей непрекращающееся наслаждение. Когда Эдди попыталась притянуть его к себе, он тут же переключился на другую грудь, все еще удерживая свое желание. Наконец она вскрикнула, в голосе явственно прозвучала мольба.

Он ответил на ее призыв, начав энергично двигаться.

Завороженная волшебным ритмом движения, Эдди не могла отвести от него глаз. Скрестив ноги у него за спиной, она как будто пыталась обнять его целиком. Желая усилить его удовольствие, она начала нежно ласкать его соски. Их тела двигались слаженно и синхронно, и любовники вместе взлетели на вершину наслаждения, сплетаясь в едином порыве. Забыв обо всем на свете, Дэвид, освобождаясь, хрипло выкрикнул ее имя.

Некоторое время в комнате стояла тишина, слышалось лишь их спокойное, умиротворенное дыхание.

Боясь, что Эдди может быть тяжело, Дэвид с неохотой переместился вбок, прижав ее покрепче к себе. Она уютно свернулась калачиком рядом.

Они посмотрели друг на друга. Им не нужно было слов, им не хотелось ничего сейчас делать, можно было просто лежать в расслабленном спокойствии, чувствуя другого рядом.

Эдди, устроившись у Дэвида под боком, как в гнездышке, и положив голову на его руку, вздохнула и сказала:

— А я-то по наивности думала, что тебя прозвали Чудом из Миннесоты за твою игру на гитаре!

Он довольно рассмеялся:

— То ли еще будет! Вот проведешь со мной одну ночь, а потом никогда не захочешь расставаться!

С этими словами он склонился над ней и начал нежно покрывать ее тело поцелуями, как будто выполняя некий ритуал.

И вновь на Эдди накатила волна страстного желания — поцелуи Дэвида обладали волшебным возбуждающим эффектом.

Неожиданно поцелуи прекратились. Эдди приподнялась на локтях и увидела, что он разглядывает большой горизонтальный шрам на ее животе.

Дэвид вопросительно взглянул на нее. Эдди в ответ мягко улыбнулась и пояснила:

— Это кесарево сечение. Рори было трудно появиться на свет. Она шла ножками.

Он понимающе кивнул, легко проведя губами по старому шраму.

— Хотел бы я быть с тобой тогда, услышать первый крик Рори, присутствовать при ее первом вдохе. И готов поспорить на свою бесценную коллекцию гитар, что ты во время беременности выглядела потрясающе соблазнительно!

Эдди рассмеялась:

— Хотя я знаю, как выглядела на самом деле, но тебе позволю верить в то, что ты сказал.

Дэвид вернулся к прерванному на минуту священнодействию любви, а Эдди, счастливая, растянулась на подстели в сладостном предвкушении дальнейшего.

— Ну все, думаю, достаточно, — сказала Марта, натягивая на руки длинные резиновые перчатки.

— Я с ужасом думаю, что мне придется делать это каждый месяц, — пожаловалась Эдди, наклоняя голову над раковиной в их гостиничном номере. — Господи, и что только не приходится претерпевать женщине, чтобы производить хорошее впечатление!

— Тихо! Здесь сказано, что теперь это надо взбить пеной. — Марта начала орудовать щеточкой над головой Эдди. — Жаль, мы не можем задержаться в Висконсине чуть подольше. Он чем-то напоминает мне наши родные края. Здесь было здорово, правда?

Эдди не могла не согласиться.

— Божественно! — подтвердила она.

Марта шутливо дернула сестру за волосы.

— Почему-то мне кажется, что ты имеешь в виду не только чудесную природу. Как няня твоей дочери, я не могла не заметить, что последние две ночи ты провела в комнате Дэвида.

— В самом деле?

— Скажи мне только одно. Кто из вас пошел на уступки? Вы решили покончить с Далилой или Дэвид отказался от своих слов о том, что ты продаешь свою душу?

— Думаю, мы оба пошли на уступки. Сейчас мы сошлись на том, что сохраним это имя до конца гастролей. Будет нехорошо, если в прессу просочится слух, что Дэвид поссорился со своей вокалисткой. И не дай Бог, кто-нибудь прознает, кто я на самом деле. Никому из нас не хочется сидеть в отеле, как в осаде, и под каждым кустом натыкаться на разнюхивающих последние сплетни журналистов.

— Из чего я делаю вывод, что у вас действительно роман, — сказала Марта.

Эдди кивнула и продолжила:

— Да, и я не хочу, чтобы нам что-нибудь помешало. Я слишком дорожу нашими отношениями. Марта, ты не представляешь, вместе с Дэвидом я готова прожить всю жизнь! Если он сам этого захочет, конечно. И не только это. Понимаешь, я теперь при виде молодых мам с детьми начинаю мечтать, как хорошо было бы завести еще ребенка. Ребенка от Дэвида! Не смейся, пожалуйста! Я, правда, об этом мечтаю.

— Прости, милая. Но ты настолько предсказуема! Я знала, что у вас с Дэвидом будет роман, еще тогда, когда он только появился на горизонте. И в том, что у вас двоих может появиться чудеснейшее дитя, я тоже не сомневаюсь. Однако как насчет твоей блистательной карьеры? И какое имя будет носить мама этого ребенка — Далила или Эдди?

— Мне хочется верить в то, что наша любовь будет достаточно крепка для того, чтобы выдержать испытание правдой. Слушай, не пора ли уже ополаскивать волосы? У меня сейчас отвалится шея!

— Но как посмотрит на это «Цитадель»? Думаешь, они согласятся вести с тобой дела, если ты откажешься от сценического имени Далила?

Эдди помедлила с ответом, вытряхивая воду из уха.

— Юристы Дэвида пытаются сейчас выторговать у них другой вариант моего контракта. Если «Цитадель» на это не согласится, то мне надо приготовиться к мысли, что моя блистательная карьера так и не состоится. Это, конечно, будет трудно пережить, но, думаю, все не столь ужасно, как мне казалось раньше. Я буду утешаться мыслью, что получила взамен нечто лучшее.

— Прощай, мечта о большой сцене? Здравствуй, кафе «Уютный уголок»? — Марта со вздохом начала вытирать полотенцем голову Эдди.

Эдди взглянула в зеркало оценить, что получилось, и ответила:

— Дэвид говорит, что я могу попытать счастья в другой компании звукозаписи. Он готов мне помочь, если потребуется. — Она накрутила на палец прядь волос. — Мне кажется, все в порядке. Как ты думаешь? А куда я дела свой фен?

Марта последовала за Эдди в спальню.

— У нас осталось не больше получаса до выхода. Иначе опоздаем на самолет. Давай я помогу тебе с сушкой и укладкой.

Эдди, сидя перед зеркалом, с благодарностью взглянула на Марту.

— Какое счастье, что у меня есть ты! Не представляю, что бы я без тебя делала!

— Тебе в самом деле повезло, — с любовью и улыбкой глядя на сестру, произнесла Марта.

— Слушай, а ты не завидуешь мне, ну, я имею в виду, что я там, на сцене? Ведь на моем месте вполне могла бы быть ты.

— Я? Ладно тебе, Эдди! Какой из меня исполнитель блюзов! Мы с моей маленькой скрипочкой очень далеки от рок-музыки.

— В самом деле? Зато ты прекрасно владеешь голосом. Ты ведь можешь спеть что угодно, если только захочешь. Я же слышала — когда ты выступала с ребятами из Шаффлкрика, ты пела так, как мне даже не стоит и пытаться. Мне безумно нравится твой голос!

— У тебя доброе сердце, Эдди. Знаешь, я не могу сказать, что совсем не мечтаю об огнях рампы. — Марта пожала плечами. — Просто пока что этого не предвидится. Во всяком случае, в ближайшем будущем.

— Трусишка!

— Неправда!

— Правда, правда… — быстро прервала Эдди возражения сестры и наклонилась поближе к зеркалу посмотреть на прическу. — Ну, Далила, привет! Похоже, мне придется тебя терпеть еще не меньше месяца. Только не вздумай трогать моего мужчину!

Марта расхохоталась:

— Тебе не кажется, что это уже слишком? Похоже на раздвоение личности!

Следующим городом, где им предстояло выступать, был Сиэтл. Эдди и Рори приникли к окнам лимузина, с увлечением разглядывая величественный пик Рейнер.

Дэвида, который очень любил Сиэтл, радовал их энтузиазм. Он уже давно подумывал о том, чтобы построить небольшое укромное жилище где-нибудь в горах насеверо-западе страны. Теперь же ему отчетливо представлялся деревянный дом, стоящий на высоком уступе над горной речкой. В речке должно быть столько форели и лосося, что их можно ловить руками. Перед мысленным взором возникла картина: он на берегу насаживает наживку на крючок удочки, которую держит Рори. А позже, когда на горы опустятся мягкие сумерки, Дэвид возьмет Эдди за руку, и они будут любоваться бегущими по небу легкими облачками, бросающими призрачные тени на склоны окружающих гор.

Дэвид так погрузился в свои мечты, что даже не услышал, как Эдди обращается к нему:

— Никогда не видела такой красоты! А там, справа, это пролив?

— Залив Эллиот. Мы вечером съездим на набережную. Я знаю там местечко, где подают таких крабов, что просто тают во рту.

Слова «тают» и «во рту» имели для них обоих совершенно особый смысл, и они обменялись понимающими улыбками.

Как только все устроились в отеле и распаковали вещи, Дэвид заказал машину, и они отправились на экскурсию в горы. Они дышали чистым горным воздухом, бросались друг в друга снежками под лучами горячего летнего солнца. Дэвид был совершенно счастлив. Он не мог припомнить, когда еще ему было так хорошо, светло и радостно на душе, когда еще он был настолько влюблен. Один только взгляд на Эдди, склонившуюся к дочке, рассматривающую вместе с ней дикий лесной цветок, наполнял его таким чувством, которое он никогда прежде не испытывал.

Солнце сверкало и искрилось в темных волосах Эдди. В дневные часы она была примерной мамой для Рори и умелым музыкантом, а наедине с Дэвидом, по ночам, превращалась в соблазнительную искусительницу с пышными бедрами и горящими желанием глазами. Так происходило каждую ночь. И если Дэвид захочет, так будет продолжаться и дальше. Их ждет еще множество сладостных ночей впереди. Неужели было время, когда он мог в чем-то ее подозревать? Казалось, с тех пор прошла тысяча лет. Дэвид уже почти и не помнил, что раньше питал к ней совсем иные чувства.

— Сегодня мы не сможем провести ночь вместе, — сказала Эдди.

— Что-то случилось?

Дэвид поднял голову от гитары и, нахмурившись, посмотрел на Эдди.

Она ласково погладила его и обезоруживающе улыбнулась:

— Абсолютно ничего! Просто Марта сегодня будет с Биллом, а я с Рори. Вот и все! Может быть, после концерта ты с ребятами из группы съездишь в город? Они давно хотели туда выбраться, им будет приятно, если ты тоже с ними поедешь. Просто так приехать в Сиэтл — это одно, выступать здесь и гулять по городу с тобой — совсем другое.

Дэвид, которому не хотелось оставаться одному, без Эдди, в пустом гостиничном номере, с улыбкой согласился на предложение:

— Хорошо! Но следующая ночь — моя!

Отложив в сторону гитару, он привлек к себе Эдди и начал нашептывать ей на ушко все, что он собирается проделать вместе с ней в следующую ночь.

Глубоко вздохнув, она приложила руку к сердцу и с чувством промолвила:

— Буду ждать с нетерпением!

На следующее утро Марта, оглядев собравшихся за завтраком четверых мужчин, сидевших с опущенными головами, пробормотала с сомнением:

— Похоже, с ними что-то приключилось?

Эдди кивнула, молчаливо соглашаясь с Мартой. Достаточно было взглянуть на Дэвида, чтобы понять: что-то произошло.

— С тобой все в порядке? Что вы делали вчера?

Билл жизнерадостно подхватил:

— По их виду можно решить, что их как минимум переехал автобус. Или я не прав?

Лоуэлл поперхнулся, отхлебывая кофе.

— Ну, все начиналось довольно достойно, — начал он. — Ужин в ресторане…

— А потом мы решили пройтись по барам, — продолжил Грейди. Его усы печально обвисли. — И везде, куда мы заходили, все узнавали Дэвида и устраивали что-то вроде соревнования — кто быстрее закажет нам следующую выпивку.

Тут вступил Кокомо:

— А поскольку мы не могли отказаться, то выпивали все предложенное. Ну а потом еще и еще. А под утро, около трех часов, мы оказались… Где же это было?

— На Первой улице, — подсказал Дэвид, массируя переносицу.

— Ну, да, такое местечко, короче, там находится татуировочный салон, — продолжал Кокомо. — Я бы показал леди результаты, но скромность мне не позволяет.

Эдди с негодованием обернулась к Дэвиду:

— Ты должен был присматривать за ним! У него еще молоко на губах не обсохло! Я поклялась его матери, что пригляжу за мальчишкой. Татуировки! И на таких местах!

Дэвид откинулся на спинку стула и попытался выдавить из себя улыбку.

— Ты права, милая. Но, видишь ли, э-э, ситуация вышла из-под контроля. Мне очень неудобно…

— Ну, надеюсь, у других-то хватило ума… Лоуэлл, что это у тебя на руке?

— Это скрипичный ключ, — виновато усмехнулся он. — Или что-то похожее на скрипичный ключ.

— Ой, а мне покажи! — попросила Рори.

Восхищенная стилизованным рисунком спирали, змеившейся у него по руке, Рори воскликнула:

— Лоуэлл, это очень красиво!

— Спасибо, малышка.

— Ну, это еще ерунда! — вмешался Грейди.

Он встал и поднял тенниску, гордо продемонстрировав эмблему «Дельты Блу» на своем мощном животе.

Рори завизжала от восторга. Марта и Билл громко расхохотались, а Эдди только неодобрительно покачала головой.

Грейди опустил футболку и, заправив ее, сел, обменявшись вороватым взглядом с Дэвидом, что подтвердило худшие подозрения Эдди.

Она медленно повернулась к нему:

— Что? Ты хочешь сказать, что и ты тоже?

Дэвид кивнул, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Но как ты мог на это решиться! Уродовать свое тело! И бог знает в каких антисанитарных условиях!

— Это совершенно безопасно. Я слыхал об этом местечке от своих друзей.

Дэвид взглянул на Эдди, словно надеясь, что она сможет его понять. Но поскольку она была непреклонна, то ему не оставалось ничего другого, как показать свою татуировку. Он закатал рукав тенниски, обнажив левый бицепс.

Мертвая тишина воцарилась за столом. Эдди присмотрелась к татуировке и тоже потеряла дар речи.

Это было маленькое красное сердечко, и на нем было написано: «Эдди — моя любовь».

Онемев от изумления, она застыла, потом решилась взглянуть на Дэвида. Ее сердце бешено заколотилось, ведь это было настоящее признание в любви. Эдди судорожно перевела дух и откинулась на спинку стула, не отводя взгляда от Дэвида.

Он опустил рукав и коснулся руки Эдди.

— Я выпил, конечно, но пьян не был! Я сделал это сознательно! — воскликнул он.

Эдди продолжала молчать и смотреть на него. Дэвид покачал головой, потом тяжело вздохнул и промолвил:

— Вот такая история. Знаешь, чертовски сложно придумать, как признаться кому-то в любви. А я тебя люблю, Эдди, и хотел придумать что-нибудь необычное, чтобы ты поняла, насколько сильно я тебя люблю.

Все сидевшие за столом замерли в ожидании.

Эдди увидела в глазах Дэвида знакомый блеск. Так сверкали его глаза, когда он начинал ее целовать, так сияли они перед тем, как они занимались любовью.

— Можно еще раз взглянуть? — пробормотала она еле слышно.

Дэвид протянул руку, аккуратно закатав рукав.

— Не болит? — спросила Эдди.

— Ну, чуть-чуть поболит, день или два.

Она осторожно дотронулась до рисунка, и, встретив напряженный взгляд Дэвида, громко произнесла:

— Ты совершенно сумасшедший, но я тебя тоже люблю!

На его лице появилась блаженная улыбка. Притянув Эдди к себе, он усадил ее к себе на колени и крепко поцеловал.

Марта смахнула слезу со щеки и сжала пальцы Билла.

— Какая любовь! — прошептала она. — Какая большая любовь!

Любовь действительно была большая. Это Эдди и Дэвид доказали в течение многих последующих ночей, оставляя по утрам скомканное постельное белье во всех отелях от Портленда до Аризоны и от Нового Орлеана до Майами.

Когда Дэвид захотел познакомить Эдди со своей матерью, жившей в Форт-Лодердейл, Эдди сочла это хорошим знаком.

Джудит Ландри Роджерс оказалась высокой элегантной женщиной с приятными дружелюбными манерами. Эдди ничуть не удивилась, узнав, что Джудит любит сына и страшно гордится им. Дом был заполнен фотоальбомами, в которых жизнь Дэвида фиксировалась начиная с раннего детства. По тому, как Дэвид разговаривал с матерью, поддразнивал, нежно обнял на прощание, Эдди стало ясно, что он тоже очень любит ее.

Атланта, Вашингтон, Нью-Йорк, Бостон. Города и стадионы, толпы восхищенных зрителей. Огромная радость от музыки. И два часа каждый вечер… драгоценных занятий любовью, которые следовали за выступлениями. Через некоторое время Эдди уже точно не знала, что сейчас — июль или август и где они — в Мемфисе или Сент-Луисе. Единственное, что ее заботило, это музыка, прекрасная музыка, и человек, которого она любила. Никогда в жизни Эдди не была так счастлива. Никогда не жила с такой отдачей, не ощущала с такой силой, что живет по-настоящему.

Наступила вторая неделя августа и с ней недельная передышка перед заключительной частью гастрольной поездки. Рори, Марта и музыканты отправлялись домой, в Индиану. Дэвиду и Эдди предстоял полет в Лос-Анджелес. Сначала они планировали провести короткий отдых у Эдди дома, но в последний момент позвонил друг Дэвида из «Цитадели», Скотт Раш, в результате их планы переменились, и теперь их путь лежал в Лорел-Каньон, туда, где жил Дэвид.

— И что ты думаешь насчет всего этого? Они попытаются оспорить контракт? — обеспокоенно спросила Эдди, пока их самолет кружил над аэропортом Лос-Анджелеса.

Дэвид пожал плечами:

— Не знаю, милая, я же говорил тебе, что Скотт мне ничего не объяснил. Мы узнаем обо всем только завтра утром, когда он придет ко мне.

Дэвид повернулся и посмотрел в окно, умолчав, что ему очень не понравилась почти торжественная серьезность в голосе друга, которую он услышал во время разговора. Это было совсем не похоже на Скотта, а Дэвид знал его уже двадцать лет. В общем, новости явно были неприятными.

Эдди склонила голову ему на плечо. Дэвид постарался улыбнуться и, притянув к губам ее пальчики, начал целовать, чтобы развеять ее тревогу.

Напевая старую балладу, Эдди сделала глоток холодной вишневой газировки. На темном небе ярко сияли звезды. Теплая вода в бассейне, мягко журча, омывала затекшую после долгой дороги спину. Чуть раньше Эдди по настоянию Дэвида позвала экономку-домоправительницу Айрин, чтобы та помогла распаковать вещи. Однако принимать ванну она предпочла сама.

— Я обычный человек, а не особа королевской крови, — сказала Эдди лучезарно улыбающейся экономке.

Позже они с Дэвидом с удовольствием съели вкусный домашний ужин, приготовленный Айрин. Сейчас Эдди купалась в теплом бассейне, любуясь сверкающими вдали огнями города. Она чувствовала себя куртизанкой в ожидании любовника.

Открыв стеклянные двери веранды, Дэвид спустился во внутренний дворик. На нем были только темные джинсы. Эдди едва не застонала при виде крепкой, отлично сложенной спортивной фигуры. Однако от ее внимательного взгляда не укрылось, что Дэвид выглядит озабоченным.

Он присел на корточки, опустил руку в бассейн и игриво брызнул на Эдди водой.

— Я сказал Айрин, что отпускаю ее на сегодня. Она проведет ночь со своим новым другом.

— И это означает, что…

— …что впервые с момента нашего знакомства мы с тобой остались наедине, — закончил он.

— Что-то ты не похож на человека, который собирается посвятить целую ночь раскованной и дикой страсти.

Дэвид соблазнительно засмеялся:

— Если это то, о чем ты мечтаешь, я сейчас же приду в форму.

— Думаю, небольшой массаж спины тебе необходим. А ну-ка, снимай джинсы и залезай в воду.

Смеясь, Дэвид с готовностью подчинился. Эдди встретила его с распростертыми объятиями. Несколько минут они стояли в бассейне, прижавшись друг к другу, потом Эдди начала нежно гладить плечи, шею и мощную спину Дэвида, разминая твердые мышцы. Грудь Эдди ритмично покачивалась в такт ее движениям. Дэвид застонал от удовольствия, Эдди немного расслабилась. Если Дэвид нуждается именно в этом, то она готова хоть всю ночь массировать ему спину.

Но почему он выглядел таким озабоченным, когда появился? Он что-то скрывает от нее, Эдди была уверена. То, что имеет отношение к телефонному звонку Скотта Раша.

— Правда облегчит твою душу, — прошептала она Дэвиду на ушко. — Что случилось? Это связано с «Цитаделью»?

Эдди ощутила, как у него напряглась спина. Дэвид поднял голову и повернулся к ней с мрачным выражением на лице.

— Да, игрок в покер из меня никудышный. — С резким выдохом он прислонился к спинке бассейна. — Дело в том, что после ужина я еще раз звонил Скотту, но ничего от него не добился. Он сказал, что объяснит мне все только завтра.

Эдди тяжело вздохнула в ответ.

Дэвид обнял ее, мягко погладил по голове и добавил:

— И еще одна новость. Он хочет говорить со мной наедине.

— Что это значит? — Эдди отодвинулась и заглянула ему в глаза. — Если речь идет обо мне, то я должна при этом присутствовать! Разве я не имею права слышать то, что касается меня? — взволнованно спросила она.

— Конечно, имеешь, но он настаивал на разговоре с глазу на глаз. Мне пришлось согласиться. Скотт — мой старый друг. Эдди, я отстою и тебя и себя. Разве ты не знаешь, что ты можешь мне верить во всем, что касается тебя? Во всем, что касается нас. Я скорее дам отрезать себе руку, чем причиню тебе вред. Ты должна мне верить.

Эдди в сомнении прикусила губу.

— Я верю тебе. Но я не люблю, когда шепчутся у меня за спиной. И если это плохие новости, то я хотела бы выслушать их сама. А если плохие новости касаются тебя, я помогу тебе справиться с неприятностями.

Дэвид притянул ее и крепко сжал в объятиях.

— Ты со мной, детка. Мы с тобой вместе — мощная сила. И я чертовски тебя люблю!

Он говорил искренне, и это заставило Эдди замолчать. Она обняла его, чувствуя, как ее сердце тает от прикосновений к любимому.

— Дэвид… Я так люблю тебя!

Их губы слились в жадном, долгом поцелуе. Эдди обхватила ногам его за талию, вода в бассейне мерно журчала. Когда Дэвид начал целовать ее грудь, Эдди издала страстный призывный стон. Жаркими ласками Дэвид возбудил ее до предела. И только тогда он прижался к ней горячей, восставшей твердой плотью.

— С раскованностью у нас все в порядке, теперь дело за дикой страстью.

Эдди усмехнулась:

— Я более чем готова! Но тебе не кажется, что мы кое о чем забыли?

— Эдди, давай сейчас! — выдохнул он. — Мне так хочетсяхоть раз ощутить тебя всю целиком! Но решай сама. Если ты хочешь сбегать в дом за этим, то я подожду.

Она почувствовала глубоко внутри странное волнение.

— Но, милый, ведь сейчас самый опасный период для… я могу забеременеть.

Эдди улыбнулся ей и воскликнул:

— Очень надеюсь на это!