Полночный поцелуй

Глава 3

Юфимия наблюдала за тем, как её новоиспечённый муж читает одну и ту же страницу вот уже в четвёртый раз, и задавалась вопросом, не заболел ли бедняга по-настоящему. Существовал ли недуг, который вызывал одновременно лихорадку и тягу к выполнению одних и тех же действий?

Ранее Эндрю починил Юфимии очки. Надев оправу ей на нос, он несколько раз аккуратно её поправил и завёл дужки за уши, а потом повёл себя так, будто у него что-то разболелось. Эндрю снова выскочил на улицу, чтобы набрать ещё воды. Юфимия заподозрила, что ему понадобилось воспользоваться уборной, но он отрицал проблемы с пищеварением.

Некоторое время спустя, когда наступила ранняя зимняя ночь, они вместе поужинали. Казалось, Эндрю расслабился и даже шутил вместе с ней над сумасбродными выходками миссис Макбин.

— Но правда ли она не в себе? — размышляла вслух Юфимия, откусывая кусочек нежной тушёной говядины и запивая его глотком вина. — Я в этом не уверена. Трактирщик и парнишка из клана Россов действительно чем-то похожи.

— Хм. Когда я впервые её встретил, она постоянно называла меня Эндрю Броуди. Предложила купить у неё мазь для костяшек пальцев, как будто я старик, страдающий артритом.

Юфимия посмотрела на его покрытые синяками, покрасневшие руки и цокнула языком.

— Честно говоря, ты, и правда, повредил их о лицо мистера Гиббса.

Его губы сжались. Взгляд бронзово-карих глаз метнулся к Юфимии и задержался на ней.

— Это случилось позже. Я встретил её в гостинице до того, как заметил вас с Гиббсом.

— Тогда как она узнала?

Эндрю пожал плечами, его взгляд опустился ниже и так пристально уставился на её шею, что Юфимия решила, что испачкала халат едой или вином. Когда она для пущей верности отряхнула лиф, Эндрю закрыл глаза, допил вино и вскочил на ноги. Затем он снова выбежал на улицу за водой.

Юфимия не могла объяснить себе, что с ним происходит. До этого он уже вёл себя подобным образом несколько раз. Однажды, когда они были в Бергамо, затем во Франции и ещё раз, когда они гостили у его дорогой кузины Шарлотты в Нортумберленде.

Когда Юфимия впервые заметила странную суетливость в его поведении в сочетании с признаками физического недомогания, которые больше походили на страдания от боли, она не на шутку испугалась. Решив, что Эндрю заболел, Юфимия начала хлопотать вокруг него, как курица-наседка… или как жена вокруг упрямого мужа. Почему-то от этого Эндрю стало только хуже, в конце концов он взмолился, чтобы она оставила его в покое и исчез на весь вечер. На следующее утро, когда она присоединилась к нему за завтраком в кафе, он чувствовал себя намного лучше.

С тех пор всякий раз, когда Эндрю впадал в это странное состояние, Юфимия оставалась в стороне и просто ждала, когда он придёт в себя. Очевидно, он не хотел обременять её своим недугом. Но, увидев симптомы снова, она обеспокоенно прикусила губу.

Он перевернул страницу “удручающе сухого” гэльского словаря, а затем вернулся назад, чтобы перечитать текст. Так повторилось не один раз.

— Эндрю, — пробормотала Юфимия. — Ты перечитываешь страницу уже в седьмой раз. Неужели спряжение гэльских глаголов настолько увлекательно?

Он поднял взгляд и закрыл книгу.

— Зависит от глагола. "Пить". — Эндрю отсалютировал ей бокалом виски. — “Пробовать”. — Сделал глоток. — “Целовать”. — Он провёл языком по нижней губе. — "Совокупляться".

Она фыркнула.

— И как же на шотландском гэльском ”совокупляться"?

— Я только понял, что в этом слове очень много гласных и звучит оно так, будто пытаешься прочистить горло.

Улыбаясь его ребячеству, Юфимия закончила чинить разошедшейся шов на рукаве своей накидки.

— Готово! — Она повесила накидку на сушилку между чулками и платьем. — Теперь я могу сосредоточиться на изучении ларца с лебедями.

Эндрю усмехнулся.

— Наконец-то. Я умирал от неизвестности.

Она упёрла руки в бока и выгнула бровь.

— Мог бы начать без меня.

Он встал и поставил тёмный деревянный ларец на стол между креслами.

— Я слишком дорожу своей шеей. — Он ухмыльнулся, на его щеках появились ямочки. — Сдаётся мне, миледи не очень-то приятно, когда её отвлекают от текущих дел или посягают на дальнейшие.

Юфимия рассмеялась.

— Милорд — знаток женщин.

Время остановилось, пока она восхищалась его красивыми чертами лица: ровными зубами, выразительными губами, изящным, но волевым подбородком, глазами с морщинками в уголках под прямыми светлыми бровями. И, конечно, ямочками на щеках. При виде них у неё каждый раз замирало сердце.

— Ну что ж, — сказала она, затаив дыхание. — Приступим?

Эндрю кивнул и отступил назад, жестом предлагая ей открыть ларец.

Она расстегнула кожаный ремешок и подняла крышку на петлях. До Юфимии донёсся затхлый запах пыли и старых трав. Внутри на подносе с разнообразными украшениями лежал сложенный клетчатый плед из выцветшей зелёной ткани.

— Как думаешь, сколько лет ларцу? — пробормотала она.

Он коснулся рукой её плеча. Юфимию окутало тепло его тела. Она почувствовала волнующие ароматы ванили, лимона и розмарина.

— Я бы сказал, это начало шестнадцатого века. Дуб. Панельная конструкция корпуса. Соединения по типу ”ласточкин хвост". — Он протянул руку и провёл пальцами по шеям двух лебедей на орнаменте. — Дорого для своего времени. Резьба великолепна.

У Юфимии перехватило дыхание, внизу живота разлилась приятная боль. Во рту пересохло, она попыталась сосредоточиться на чём-то другом, кроме близости Эндрю. Ощущения его сильного тела позади себя. Его тёплого дыхания, играющего с её волосами.

— Твои кузины не объяснили, для чего этот ларец?

Юфимия прочистила горло.

— Он предназначен для хранения семейных реликвий. Архива о союзах Синклеров, историй, написанных преимущественно женщинами.

Он поднял плед и поднёс его к свету.

— Имея представление о женщинах из семьи Синклер, могу поспорить, что их истории довольно необычны.

— Давай посмотрим.

Под лотком с драгоценностями они обнаружили несколько ларчиков поменьше, в которых хранились разнообразные предметы, начиная от женских расчёсок и заканчивая мужским кинжалом. В полотняном мешочке даже обнаружились пучок волос и горсть зубов.

Но на дне ларца лежало настоящее сокровище. Увидев потемневший от времени том с потрёпанными краями, Юфимия ахнула.

— О, Эндрю! — воскликнула она с грохочущим сердцем в груди. — Это книга!

Он усмехнулся, распутывая клубок из цепочек и брошей.

— Как не влюбиться в женщину, чьё сердце так легко завоевать.

Юфимия прищёлкнула языком и осторожно достала большой, увесистый том.

— Ты прав. Смотри! На нём тот же орнамент, что и на ларце. — И действительно, на обложке был изображён замысловатый золотой медальон с двумя переплетёнными лебедями.

Они по обыкновению распределили обязанности. В течение следующих двух часов Эндрю изучал артефакты, а Юфимия расшифровывала текст. Большинство старинных историй были написаны на гэльском языке, которым она успела овладеть лишь частично. Эндрю без слов протянул ей словарь.

— Спасибо, — пробормотала она, хлопая глазами. — Заварить ещё чаю или…

— Не отвлекайся от чтения. Я плесну себе виски и рассортирую сокровища.

Сказать было легче, чем сделать. Юфимия потратила час на перевод первых семи рассказов, ещё час на определение хронологического порядка. В какой-то момент Эндрю принёс ей плед и бокал вина. Она благодарно улыбнулась: он хорошо изучил её привычки и поэтому не стал предлагать виски.

Однажды Эндрю пошутил, что она, должно быть, единственная шотландка, которой не нравятся крепкие напитки. Юфимия напомнила ему, что родилась от матери-англичанки и выросла в Уилтшире.

— Виски обжигает, — лукаво объяснила она. — Вино соблазняет.

На мгновение он уставился на неё как громом поражённый, а потом расхохотался.

— Значит вино, мисс Синклер. Только вино. — Это было в Бергамо. С тех пор он не предлагал ей ничего крепче марсалы.

Эндрю вернулся из кухни, где споласкивал посуду и спросил:

— Уже нашла что-нибудь интересное?

Она потянулась к словарю на противоположном конце дивана.

— Всё это немного… — Юфимия пошевелила пальцами. — Непонятно.

Он передал ей словарь, а затем опустился в кресло напротив.

— То есть?

— Самые старые рассказы изобилуют мистическим фольклором. Феи. Шелки. — Она покачала головой. — Я не могу отделить факты от выдумки.

— Ты уверена в переводе?

Она прикусила губу и кивнула.

— Перевод верный. Возможно, не хватает контекста.

— Некоторые истории скорее символичны, чем буквальны, особенно самые старые. Почему бы тебе не прочитать мне то, что у тебя получилось перевести, и мы попробуем разобраться вместе?

Юфимия начала с самого старого рассказа: истории о рыбаке, который, блуждая в море во время шторма, спас обнажённую женщину от верной гибели. Согласно легенде буря утихла на короткий час, в течение которого небо вспыхнуло потусторонними зелёными огнями под названием “весёлые танцоры”, в их свете рыбаку удалось разглядеть женщину, колыхавшуюся на волнах возле небольшого острова. Красавица заверила, что ничего не помнит ни о своём доме, ни о клане, но каким-то образом у неё получилось привести рыбака обратно к берегам его родины. Рыбак безумно влюбился, и вскоре они поженились. Она родила ему много сыновей, но один за другим все они умерли на восемнадцатом году жизни. В порыве горя рыбак прыгнул со скал близ Гирниго и погиб. Жалобные крики его жены были слышны по всей Шотландии. Сорвав с себя платье, она последовала за ним, нырнула обнажённой в волны и превратилась в тюленя, как только коснулась воды. "Весёлые танцоры" снова окрасили небеса в зелёный цвет, она унесла мужа на свою родину, и больше их никто не видел.

— Ну? — спросила Юфимия, закончив читать рассказ. — Что думаешь?

Эндрю нахмурился.

— Я всё ещё пытаюсь себе это представить. Обнажённая, говоришь. Полностью?

Она цокнула языком.

— Шутки в сторону. Под "весёлыми танцорами", конечно, подразумевается северное сияние. И женщина, очевидно, шелки. Но женщин с тюленьим хвостом вместо ног не существует. Итак, что хотел сказать автор?

— Что красивые, обнажённые женщины сведут мужчин в могилу?

— Эндрю.

Он ухмыльнулся.

— Хорошо-хорошо. — Эндрю наклонился вперёд, упёршись локтями в колени, и потянул себя за нижнюю губу. — Он рыбак. Нашёл едва не утонувшую женщину, которая либо не помнила, кто она такая, либо не хотела говорить. Возможно, подразумевается кто-то из соперничающего клана.

— Ммм. Веская причина хранить молчание. Тогда, это объясняет, откуда она узнала, где находится его дом.

— Она возвращается с ним во владения Синклеров, становится его женой, рожает ему сыновей. Но сыновья умирают, как только достигают зрелости. О дочерях не упоминается. Возможно, имеется в виду болезнь, передающаяся по наследству. Возможно, их убили в бою. Или, может быть, им просто не повезло. — Эндрю пожал плечами. — Как бы то ни было, он погружается в горе, бросается навстречу своей смерти, и каким-то образом раскрывается истинное происхождение его жены. Её изгоняют с земель Синклеров, или она решает сама уйти, но забирает с собой тело покойного мужа. Конец.

Абсолютно недовольная его интерпретацией легенды, Юфимия фыркнула:

— Это до абсурдного трагично. Зачем записывать такую печальную историю?

— Боюсь, в жизни часто случаются трагические события.

— Предпочитаю на них не зацикливаться.

Он кивнул на книгу.

— Есть там истории со счастливым концом?

Юфимия осторожно пролистала старинные страницы и провела пальцами по выцветшим чернилам.

— Есть одна. Не настолько изобилует фактами, как труды Плиния Старшего, но, безусловно, повеселее, чем предыдущая. Она о лебедях.

Будучи ещё более причудливой, чем рассказ о шелки, история о лебеде пришлась Юфимии по душе, хотя она и не была склонна к романтическим мелодрамам. Юфимия придвинулась ближе к Эндрю и, понизив голос, чтобы сделать рассказ более захватывающим, начала читать.

— Однажды тёмным зимним вечером сын вождя клана Синклеров в одиночестве бродил по заснеженным пустошам, играя на лютне под полной луной.

— Бродил один со своей лютней холодной ночью? Бедный, подвыпивший парень.

Она нахмурилась и поправила очки.

— Эндрю.

Он цокнул языком.

— Некоторые мужчины ищут компанию, когда выпьют. А некоторые… ну, некоторые падают духом. Тем более жаль. Как сказал один мудрец, жизнь трагична.

Юфимия закатила глаза.

— Тише, хитрюга. Я пытаюсь рассказать историю.

Эндрю взмахнул рукой.

— Продолжайте, миледи.

— Молодой человек каждую ночь бродит по вересковым пустошам, играя на лютне и тоскуя по своей возлюбленной. Дочери мельника. Девушка бедна, как я понимаю, хотя, если переводить более точно, то, скорее, безродна. В любом случае она считается неподходящей невестой для нашего печального героя, ему сосватали другую. К сожалению, его новая невеста девушка из клана Кэмпбеллов. — Юфимия сделала паузу. — Понимаешь, что имеется в виду?

Эндрю пристально на неё уставился. Несмотря на его непринуждённую позу, он выглядел странным образом голодным. Напряжённым.

— Враждующие кланы. Долгое соперничество. О браке, вероятно, договаривались, чтобы прекратить распри.

— Именно. — Юфимия вернулась к тексту, игнорируя странный жар в животе. — В ночь перед свадьбой, самую длинную ночь в году, сын вождя отправляется блуждать по пустошам, как он считает, в последний раз. Наш герой решает отдохнуть на берегу озера и играет на лютне так красиво, что к нему подплывает белая лебедь, чтобы насладиться мелодией вблизи.

Юфимия наклонилась вперёд, отметив, что в этот момент Эндрю будто бы ещё сильнее сосредоточил на ней внимание. Хотя по какой-то причине его взгляд постоянно опускался ниже её подбородка. Она посмотрела вниз. Халат не распахнулся, и на нём по-прежнему не было никаких пятен. Странно.

Мысленно пожав плечами, Юфимия вернулась к рассказу.

— Лебедь просит сына вождя сыграть другую мелодию, и он соглашается. — Она нахмурилась. — Надо полагать, музыкальные заявки диких животных были обычным явлением.

Эндрю издал низкий хрипловатый смешок.

— Для волнения нет причин. Просто представитель местной дикой фауны заглянул на минутку посплетничать и угоститься печеньем.

Она весело рассмеялась.

— Можешь такое вообразить? — Юфимия прижала руку к животу. — О, печенье бы сейчас не помешало.

Его улыбка погасла, взгляд снова опустился. Эндрю провёл рукой по губам и потёр затылок.

— Что случилось дальше?

— Герой соглашается. Он играет мелодию за мелодией до поздней ночи. В какой-то момент лебедь просит встретиться на этом же месте снова следующим вечером. Но сын вождя сообщает, что собирается жениться, а после отправляется на битву.

— Влюблённый лютнист на поле боя? Ничем хорошим это не кончится.

— Пусть тебя не смущает музыкальный инструмент. Сын вождя становится довольно грозным воином. По правде говоря, легендарным. Рассказать почему?

— Непременно.

— Так случилось, что Кэмпбеллы нарушают перемирие незадолго до свадьбы. Поэтому, предполагаемая невеста так и не появляется. Наш герой разыскивает дочь мельника, но обнаруживает, что она уже замужем за другим. И куда же в очередной раз он направляется? К озеру, конечно. Лебедь его ждёт. Какое-то время они беседуют, и он играет ей всю ночь. Он сокрушается, что на следующий день должен отправиться на битву. Она так увлечена им, что предлагает наложить заклятье: когда настанет самое тёмное время ночи, она вернёт его домой, где бы он ни блуждал, если сын вождя готов сразиться с богами, ради того, чтобы быть с ней.

— Сразиться с богами? Серьёзное требование для такого короткого знакомства. — Он задумчиво потёр подбородок. — А эта лебедь. Она была полностью обнажённой?

— Ради всего святого, Эндрю.

— Ладно. О каких богах может идти речь? Синклеры — потомки викингов? Один, Тор, Валгалла и так далее? Боюсь, что эта компания разнесёт лютню нашего прекрасного героя в щепки.

Юфимия покачала головой.

— Здесь снова упоминаются "весёлые танцоры". Северное сияние.

— Как я понимаю, не такие уж они и весёлые.

— На самом деле, они не танцоры. "На фир-хлис" переводится, как "проворные мужчины". В шотландском фольклоре это духи-воины, которые ссорятся на небесах, в результате чего загораются зелёные, красные и фиолетовые огни. Следы баталий, так сказать.

— Она хочет, чтобы сын вождя к ним присоединился? Кровожадная лебедь.

Юфимия ещё раз посмотрела в книгу, пытаясь разобраться с временами глаголов и устаревшими формами.

— Я думаю, дело в том… что она произносит своё самое мощное заклинание в порыве отчаяния. Она безумно в влюбляется в героя.

— Должно быть, у него впечатляющая лютня.

— Сила мистической битвы переносит его на любые расстояния, и ему приходится с боем пробираться на землю, чтобы вернуться к своей лебеди. Что он и делает. Снова и снова сын вождя стремится попасть домой, преодолевая невероятные трудности и в результате обретая невиданную силу. Когда умирает его отец, наш герой становится вождём. Тем не менее, он отказывается жениться, потому что влюбился в лебедь и не может вынести с ней разлуки.

— Лебеди выбирают себе партнёра на всю жизнь.

Она подняла на него глаза.

Губы Эндрю изогнулись.

— Так говорят.

Юфимия быстро вернулась к рассказу, желая, чтобы её сердце перестало трепетать каждый раз, когда на щеках Эндрю появлялись ямочки. Она перевела дыхание и продолжила:

— Насколько я понимаю, однажды он приходит на озеро и обнаруживает, что птица пропала. Вместо неё его ждёт прекрасная юная девушка с белыми волосами и голосом его лебедя. Она молит о прощении за обман и рассказывает, что она — Мойра Кэмпбелл, его бывшая наречённая. К сожалению, Синклеры продолжают враждовать с Кэмпбеллами, но она убеждает его заключить мир. Во время перемирия они женятся. Она рожает ему двух дочерей. Близнецов. — Юфимия замолчала, захваченная последними десятью строками рассказа.

— Что дальше?

— Он… умирает.

— Неожиданно. В битве?

— Нет. Последние десять строк посвящены тому, как его предают мятежники из своего же собственного клана. Очевидно, их не заботил мир с Кэмпбеллами. — Она перевернула страницу. Затем ещё одну. И ещё одну. — Когда я переводила, то не заметила… Неужели на этом всё? Что случилось с Мойрой? Близнецами? Где концовка?

— Мне тоже интересно. — Эндрю поднялся, обошёл Юфимию сзади, и заглянул в книгу через её плечо. — Иногда из старинных томов выпадают страницы, — пробормотал он. — Я поищу в ларце.

Через мгновение он вложил две половинки вырванной страницы в открытую книгу.

— О! — Юфимия подняла глаза и уставилась на его подбородок, который находился так близко, что она могла его поцеловать. От Эндрю исходил приятный аромат лимонного мыла для бритья. — Спасибо.

Медленно улыбнувшись, он выпрямился.

— Нельзя оставлять историю незаконченной.

Она моргнула и принялась за работу, стараясь не отвлекаться на его аромат, звук его дыхания и на то, как от его взгляда её кожу слегка покалывало, пока Эндрю ходил вокруг Юфимии. Обычно такие мелочи не беспокоили Юфимию. Но эта ночь была далека от обычной. Снегопад прекратился, и ветер утих. В камине шипел и потрескивал огонь.

Когда она наконец подняла взгляд, то увидела, что Эндрю стоит у окна спиной к ней.

— Кажется, у меня получилось, — тихо проговорила Юфимия.

Он повернулся.

— Итак, что случилось дальше? Мойру и её дочерей заставили покинуть клан?

Она покачала головой.

— Убийц её мужа нашли мёртвыми к следующему полнолунию. Мойра оставалась на землях Синклеров до конца своей жизни. Её дочери выросли и вышли замуж. Согласно этой легенде, они стали источником "магии" по женской линии в нашей семье. Полный вздор, конечно, но наши эксцентричные родственники с радостью подхватывают эту чушь.

— Например, твои кузины.

— Да. — Юфимия внимательнее вчиталась в последний отрывок. — Рассказ заканчивается так: Мойра оплакивала мужа до последних дней. Легенда гласит, что после её смерти каждый раз, когда на небе появляются "весёлые танцоры", на озеро в Кейтнессе прилетает пара лебедей.

Эндрю снова встал у Юфимии за спиной.

— Пара? Подразумевая, что они воссоединились.

В горле появился ком. Перед глазами поплыло. Юфимия смахнула слёзы под очками и шмыгнула носом.

— Он сражается, чтобы вернуться к ней. А она его ждёт. Раз за разом, до скончания веков.

Эндрю протянул руку из-за спины Юфимии и предложил платок. Когда она брала льняной отрез, её внимание привлекли костяшки его пальцев. Они оказались травмированы сильнее, чем она думала. В течение дня проявились глубокие ссадины, отёки и кровоподтёки. Сердце Юфимии сжалось, она вцепилась в запястье Эндрю и притянула его руку ближе к себе.

— Эндрю, — мягко упрекнула Юфимия. — Только посмотри. Болит?

Эндрю наклонился вперёд, расположив локти по обе стороны от её плеч. Шею Юфимии пощекотала его тёплое дыхание.

— Нет, — хрипло произнёс он. — По сравнению с другими болевыми ощущениями, это пустяк.

Она погладила большими пальцами его руки, восхищаясь их силой, элегантными пропорциями и ободряющим теплом.

— Не нужно было его бить.

— Гиббса? У меня не было выбора. Он покусился на тебя.

— Это был опрометчивый поступок.

— Но необходимый.

— Мне не нравится, что ты получил травму.

— А мне не нравится, когда её пытаются нанести тебе.

— Не нужно больше делать ради меня ничего подобного.

— Что, например?

— Получать ранения. — У неё снова встал ком в горле, когда она подумала об истинных масштабах ущерба. — Жениться на мне. Поднимется жуткий скандал.

— Чепуха. Как только мы объявим о нашем бракосочетании, это маленькое происшествие забудется.

Юфимия покачала головой.

— Объявим о бракосочетании? Не говори глупостей. Мы должны расторгнуть брак, как можно быстрее и без лишней огласки.

Он убрал руку. И тепло за её спиной исчезло.

— Юфимия.

Ей нужно придумать какое-то решение. Она не позволит Эндрю страдать из-за неё.

— Возможно, нам просто нужно отрицать, что свадьба вообще состоялась. — Воодушевлённая идеей, Юфимия повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, но он снова уставился в окно. — Единственное доказательство — это документ, который мы подписали. Без сомнения, за пять шиллингов хозяин гостиницы согласится хранить молчание с той же лёгкостью, с которой согласился стать свидетелем утром.

Ответа не последовало. Эндрю стоял неподвижно, одну руку уперев в раму, а другую — в бедро.

— Это идеальное решение, — продолжила она. — Мы просто выбросим документы и притворимся, что всего этого дня никогда не происходило. Всё вернётся на круги своя.

Воцарилась тишина, которую нарушало лишь потрескивание огня.

— Эндрю?

Не говоря ни слова, он оттолкнулся от окна, рывком распахнул дверь и вылетел наружу, громко захлопнув её за собой.

Юфимия вздрогнула. У неё закружилась голова. Она осторожно встала, чтобы положить книгу в ларец и тут заметила, что Эндрю рассортировал всё содержимое. Драгоценности были аккуратно разложены по категориям на подносе, льняные ткани сложено стопками, артефакты распределены в соответствии с датой и видом.

Он сделал это ради неё.

Юфимия мучительно выдохнула.

Он приехал в Шотландию ради неё.

Он ударил мистера Гиббса ради неё.

Он женился на ней, чтобы она смогла заполучить сокровище, которое искала.

А она сказала ему, что хотела бы забыть о случившемся.

Юфимию бросило в холод и начало подташнивать. Безжалостные тиски сдавили грудь. Какой неблагодарной она, должно быть, выглядела в его глазах. Наверняка, он вообще пожалел, что когда-то нанял её на работу. Помогал. Постоянно оберегал все последние три года. Эндрю игнорировал насмешки от коллег-мужчин по поводу найма женщины-секретаря и считал, что Юфимия их не замечает. Думал, что она не помнит всех тех случаев, когда он аккуратно придерживал её под руку, не давая оступиться на оживлённой улице. Когда подхватывал вазу или бесценную урну, которую она случайно опрокидывала, и ставил их обратно на полку, делая вид, что просматривает товары. И всех остальных инцидентов, когда он спасал Юфимию, не причиняя ей при этом ни малейшего повода для беспокойства.

Боже, он был добрым человеком. И так хорошо о ней заботился. Юфимия не могла оставить их разговор неоконченным. Он должен знать, что она ему очень благодарна. И как сильно она хочет вернуться к их прежним деловым отношениям, чтобы ему не нужно было изображать влюблённость. Тогда она сможет и дальше любить его, пусть и не смея признаться в чувствах.

Юфимия не могла оставить всё, как есть. Не могла позволить ему уйти. Не могла сдаться без борьбы.

Она лихорадочно бросилась надевать свои промокшие полусапожки. Затем сняла с вешалки его пальто, завернулась в одеяло, как в плед, и поспешила выйти в ледяную ночь.