Полночный всадник

Глава 11

Fandango состоялось. Кэрли совсем не хотела этого праздника, но три дня назад приехали Винсент Баннистер и его отец. Очевидно, дядя собирался развлечь их достойным образом.

Тихо вздохнув, девушка спросила горничную:

— Ты уже закончила, Канделария?

Сидя перед зеркалом, висящим над резным дубовым комодом, Кэрли нетерпеливо ждала, когда Канделария уложит ее волосы. Испанка делала это весьма неплохо, тем более что никогда еще не была горничной молодой леди.

— Si, сеньорита. Еще мгновение, и ваши прекрасные локоны будут уложены.

У хорошенькой Канделарии, с пухлым личиком, светлой кожей, каштановыми волосами, большими карими глазами, длинными густыми ресницами, в последние годы появилась склонность к полноте.

Кэрлй нравилась эта приветливая, жизнерадостная девушка. В первые дни после приезда на ранчо Кэрли так страдала от одиночества, что доверилась Канделарии. Сейчас она со смущением вспоминала о своей откровенности, о том, что рассказала ей о матери, отце и бедной жизни в шахтерском поселке.

Дядю привела бы в ужас такая несдержанность. Кэрли опять вздохнула. Впрочем, какая разница? Ведь в каком-то смысле Канделария и была ее подругой. Дядя едва ли одобрил бы это, но Кэрли было не свойственно чувство превосходства.

Да уж, в ее жилах не было ни единой капли королевской крови!

При этой мысли Кэрли нахмурилась. Семья де ла Герра получила приглашение. Приедет ли Рамон?

— Вы выглядите великолепно, сеньорита Мак-Коннелл! — Канделария отступила на шаг, чтобы увидеть творение своих рук, — золотисто-каштановые локоны блестели в свете лампы, оттеняя платье. Глубокое декольте дерзко открывало грудь. Плечи тоже были обнажены. Ниже талии, перетянутой узким поясом, платье падало свободно и имело форму колокола. Подол был отделан темно-коричневым бархатом и золотистыми кружевами.

— Дядя ждет вас, — мягко напомнила Канделария. — Вы же не хотите рассердить его.

Нет, она не хотела этого, но перспектива провести еще один вечер с Винсентом угнетала девушку.

Кэрли в задумчивости поднялась. Дядя сводил их при каждом удобном случае. Сначала она пыталась представить себя женой Винсента, чтобы порадовать дядю Флетчера. Ведь нельзя же рассчитывать на то, что он будет заботиться о ней вечно! Возможно, все сложится не так уж и плохо.

Но вскоре Кэрли поняла, какая ужасная участь ждет ее, если она решится на этот шаг.

— Я с нетерпением жду, когда ты приедешь в город, — сказал Винсент, прогуливаясь с ней как-то вечером под огромными дубами за домом. — Сан-Франциско восхитителен! — Он театрально вздохнул, — Конечно, ему далеко до Филадельфии. — Винсент родился в этом городе. — Там нет столь утонченных и выдающихся людей, однако можно рассчитывать хотя бы на приличную пищу. Тебе не придется, как здесь, питаться этими ужасными лепешками и бобами.

— Вообще-то я к этому уже привыкла, — возразила Кэрли и попыталась перевести разговор на Другую тему. Однако Винсент постоянно говорил о том, как неприятны ему сельская местность и землевладельцы испанского происхождения. Но более всего он любил рассказывать о себе. Его интересовали расстановка сил в светской элите Сан-Франциско, вопрос о том, у кого больше денег, а также деловые проблемы отца.

— Скоро Баннистеры приберут к рукам весь Сан-Франциско, — похвастался он. — Моя избранница будет жить, как королева. — Он повернул к себе голову Кэрли и приподнял ее подбородок. — А ведь ею можешь стать ты, дорогая. Каждая женщина в городе будет завидовать тебе… а каждый мужчина — мне.

Потом он наклонился и поцеловал Кэрли. Она зажмурилась, надеясь ощутить тот же жар, что пробуждал в ней Рамон, но с тем же успехом могла поцеловать баклажан, сорванный утром в саду.

Его рука потянулась к ее груди, и это положило конец их общению. Кэрли не собиралась позволять вольности Винсенту, к которому не испытывала никаких чувств. Кэрли не сомневалась в том, что не испытает их никогда.

Сейчас, стоя одна под карнизом дома и наблюдая за дядей и его гостями, девушка смирилась с тем, что ей придется провести и этот вечер в неприятном обществе Винсента. Мысленно поклявшись выдержать, она вздохнула и направилась к группе элегантных людей, расположившихся возле большой танцплощадки, построенной для fandango по распоряжению Флетчера.

Двое мужчин играли на гитаре, третий — на скрипке; воздух наполняли звуки сентиментальной испанской мелодии. Цветные бумажные фонарики свисали с веревки, натянутой между дубами. Столы с дымящимися блюдами были сдвинуты в одну сторону. В противоположном конце патио вращался на вертеле бычок. Аппетитный запах жареного мяса щекотал ноздри. Дядины ковбои, окружив костер, смеялись, курили и наслаждались музыкой.

Большинство гостей держали чашки с сангрией, сваренной из красного вина, диких ягод, апельсинов и лайма. Некоторые мужчины пили отличное импортное виски, привезенное Флетчером из Сан-Франциско.

— Кэрли! — Дядя махнул ей рукой, подзывая к себе. — Тебе пора присоединиться к нам. Молодой Винсент уже грызет удила.

Уильям Баннистер и другие гости засмеялись. Винсент слегка покраснел.

Дядя усмехнулся:

— Она недурно выглядит, а, мой мальчик? Я специально заказал для нее это платье. Его привезли аж из Нью-Йорка.

Он хлопнул Винсента по спине, и тот добродушно улыбнулся. У него был покладистый, спокойный характер.

— Ваша племянница прелестна, мистер Остао, — Винсент бросил взгляд на Кэрли. — Поэтому я надеюсь, что она согласится потанцевать со мной.

— Конечно, согласится. — Флетчер посмотрел на Кэрли так строго, что она заставила себя улыбнуться.

— Конечно. Буду рада.

Винсент обладал еще одним достоинством — он был отличным танцором. Он провел Кэрли на площадку для танцев, и они плавно закружились под нежные звуки вальса. Девушка надеялась, что сыграют польку или мазурку и в быстром ритме танца им не придется разговаривать.

— Я сказал сущую правду. Ты сегодня очаровательна, Кэрли. — Винсент улыбнулся, лаская карими глазами ее лицо. — Даже в Сан-Франциско ты стала бы королевой бала.

— Спасибо, Винсент, это звучит очень лестно. — Он осыпал ее комплиментами. Музыка доставляла Кэрли удовольствие, но скучную болтовню Винсента она слушала вполуха. Ее глаза искали в толпе Рамона, хотя она запрещала себе делать это. Кэрли узнала Чарли Холлингворта и его жену Аманду, их ближайших соседей с севера, а также Джорджа Уинстонаи; Ройстона Уорделла. Были здесь и Монтойя, как и другие семьи калифорнийцев, но высокого темноглазого испанца Кэрли не видела.

Это даже лучше, сказала она себе. Но испытала разочарование.

— Ты слушаешь, Кэрли? — спросил Винсент, уводя ее с площадки для танцев. — Я сказал, что хочу увидеть тебя без посторонних и кое-что тебе показать.

Кэрли замерла. Его рука лежала на ее талии. Господи, вдруг он решил сделать ей предложение?

— Ты хочешь мне что-то показать?

— Да. Приходи на конюшню через двадцать минут.

— На конюшню? Мне это не нравится, Винсент. Вдруг нас увидят?

— Приходи, Кэрли. Ручаюсь, ты не была такой трусихой, когда ездила по лесам с Испанским Драконом.

Кэрли напряглась. Ей не понравился взгляд Винсента. Но когда она снова посмотрела на него, он улыбался как обычно. Возможно, ей показалось.

— Зачем мне идти на конюшню? Разве нельзя встретиться в другом месте?

— Там сюрприз. Приходи, Кэрли. Я приготовил его специально для тебя. Обещаю, ты останешься довольна.

Она призналась себе, что заинтригована.

— Хорошо, через двадцать минут. Он усмехнулся и пожал ей руку:

— Не заставляй меня ждать.

Кэрли рассеянно кивнула. Взгляд ее устремился в сторону дороги, ведущей на ранчо, к только что подъехавшей карете. Девушка тихо ахнула, увидев статного Рамона с двумя пожилыми женщинами, очевидно, матерью и теткой.

Кэрли не сразу удалось сдвинуться с места. Воспоминания о времени, проведенном в горах, нахлынули на нее так живо, словно она не уезжала оттуда. Девушка ощущала губы Рамона, его поцелуй, руки… Господи, эти прекрасные длинные смуглые пальцы… Они ласкали ее грудь и заставляли твердеть соски. Кэрли с трудом перевела дыхание — Рамон остановился перед ней:

— Сеньорита Мак-Коннелл. Рад вас видеть.

Он был в черных облегающих calzoneras[44] с серебристыми жемчужинами по бокам. Короткая черная куртка обтягивала его широкие плечи, ее узкие лацканы были расшиты серебряными нитями.

— Кажется, вы не знакомы с моей матерью и тетей.

Из-за них он говорил с Кэрли по-испански, приветливо улыбаясь, но не сводя с нее напряженного взгляда, в котором она прочитала: Ты выполнила обещание. Не нарушила слова.

Кэрли облизнула губы. Внезапно во рту так пересохло, что она едва могла говорить.

— Да, мы не встречались. Добрый вечер, сеньоры. Рада познакомиться с вами.

Его мать, полная невысокая женщина в темно-фиолетовом платье, с черным кружевным платком на голове и плечах, кивнула.

Тетка, более высокая и худая, проницательно посмотрела на девушку:

— Я тоже рада познакомиться с вами, сеньорита Мак-Коннелл. — Оглядев Кэрли с головы до пят, она быстро посмотрела на Рамона. — Теперь я вспомнила, что видела вас с племянником в день скачек.

Кэрли приветливо улыбнулась:

— Да, дон Рамон вел себя тогда очень галантно.

Ее сердце билось так сильно, что она боялась поднять глаза на испанца.

Между тем тетка внимательно наблюдала за Кэрли. Внезапно повернувшись к музыкантам, она сказала:

— Послушай, Анна, прекрасная музыка, верно? — и улыбнулась Кэрли: — Мой племянник — превосходный танцор, как и его покойный отец Диего. Рамон, покажи сеньорите, как испанцы танцуют вальс.

Он нахмурился:

— Не думаю, что это понравится дяде сеньориты.

— По-моему, прекрасная мысль, — быстро заметила Кэрли. Нет, она не будет держать Рамона на расстоянии, даже рискуя вызвать гнев дяди.

Рамон изумленно поднял брови, а потом на лице его заиграла та самая обворожительная улыбка, которую Кэрли так старалась забыть. Ее ладони увлажнились. Может, ей действительно не стоит танцевать с Рамоном?

Он взял ее руку и поднес к губам.

— Для меня нет большего удовольствия, сеньорита Мак-Коннелл.

Оставив пожилых женщин, они направились к площадке для танцев. Когда Рамон повернул Кэрли лицом к себе и положил руку ей на талию, девушке показалось, что его пальцы обжигают кожу даже через платье. Музыка зазвучала громче, и Рамон повел Кэрли так ловко и искусно, словно сидел на своем великолепном жеребце.

Он улыбнулся ей:

— Видите… я все еще жив, хотя и сомневался, что так будет.

Его мускулистые ноги прикасались к ногам Кэрли, повергая ее в трепет. Но испанец невозмутимо улыбался и двигался с безупречной точностью, тщательно сохраняя дистанцию между ними.

Эль Дракон посмеялся бы над такими изысканными манерами.

Слегка разочарованная Кэрли не могла сдержать улыбку.

— Ты удивлен, что я не сказала дяде? Надеюсь, это не так. По-моему, ты отлично знал, что я не выдам тебя.

Черные брови изогнулись.

— Откуда мне знать?

Кэрли обдало жаром.

— Думаю, у тебя такой большой опыт с женщинами, что ты ясно видишь, действуют ли на них твои чары.

Его грудной смех звучал обворожительно. Приблизившись к Кэрли, он шепнул:

— Значит, мое обаяние заставило тебя дать мне слово, а не мои страстные поцелуи?

Ее щеки зарделись.

— Сегодня ты ведешь себя как джентльмен, — заметила Кэрли, — но джентльмен не станет напоминать такое даме. Возможно, дон Рамон и Испанский Дракон отличаются друг от друга не так сильно, как ты стремишься показать.

Испанец прижал ее к себе чуть сильнее:

— Уверяю тебя, дорогая, во многих отношениях мы абсолютно одинаковы.

О, как хорошо она помнила этот дерзкий взгляд и разливающееся по ее телу тепло! Внезапно музыка смолкла, и Рамон убрал руку с талии Кэрли.

— Надеюсь, ты получила от танца такое же удовольствие, как и я. Теперь придется отвести тебя к твоим друзьям.

— Конечно, — сказала Кэрли, раздраженная его невозмутимостью. — Дядя уже, несомненно, заметил, где я… и Винсент ждет меня.

Она ощутила удовлетворение, увидев, как нахмурился Рамон.

Оставив ее в обществе женщин, он вернулся к матери и тетке, стоявшим возле Монтойя.

Выждав несколько минут, Кэрли извинилась и направилась к конюшне, поскольку обещала Винсенту прийти туда. Заметив, что Рамон танцует с красивой вдовой Монтойя, она ускорила шаг.

Возле большой саманной конюшни было темно, но внутрь через открытые окна проникал лунный свет. К тому же Винсент зажег фонарь в одном из денников. Прохладный ночной ветерок разносил запахи сена и лошадей. В слабом желтом свете было видно, как пыль оседает на утрамбованный земляной пол. Летающие насекомые забились в щели.

— Я боялся, что ты не придешь.

Когда Кэрли приблизилась, Винсент шагнул к ней, взял за руку и потянул к себе. Пряжки на его модных туфлях с тупыми носками блестели, галстук был необычайно элегантен.

— Я не могу оставаться здесь долго, — сказала Кэрли. — Что ты хотел мне показать?

Он отошел на шаг от дощатой перегородки, разделявшей два денника. На ней лежало самое красивое женское седло, какое когда-либо видела Кэрли.

Винсент улыбнулся:

— Ты однажды сказала, что хочешь научиться ездить верхом. В недавнем письме моему отцу твой дядя упомянул, что ты начала брать уроки. Я хочу, чтобы у тебя было хорошее снаряжение.

Она смотрела на седло. Цветочный узор украшал его кожаные крылья. Мягкое сиденье было обтянуто бежевой тканью, расшитой маленькими розочками. Седло точно подходило Кэрли по размеру и было меньше старого, взятого на время у соседей.

— Какое красивое, Винсент! — Кэрли восхищенно провела пальцами по отлично выделанной коже. — Великолепное! — Девушка взглянула на молодого человека и устыдилась того, что плохо думала о нем. Жаль, что она не может относиться к нему так, как хотелось бы дяде. Ее оживление исчезло. — К сожалению, я не могу принять его.

Винсент огорчился:

— Не можешь принять? Но почему, Кэрли?

— Потому что мы не… Оно слишком дорогое. Я не могу…

Винсент потянул ее к себе:

— Неужели ты не понимаешь, Кэрли? Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Седло — это только начало. Я буду покупать тебе драгоценности, наряды, все, чего твоя душа пожелает. Пусть весь Сан-Франциско заговорит о тебе. Ты станешь королевой города.

Кэрли поморщилась. Он не сказал ни слова о любви, о чувствах, которые питает к ней. Винсент думает только о деньгах. Он хочет ее, потому что она красива, элегантна, умеет себя вести. А до нее самой ему и дела нет. Он даже не знает ее.

— Я не могу выйти за тебя замуж, Винсент. Я не люблю тебя и хочу стать женой человека, которого полюблю.

Он сжал ее плечи. Пряди светлых волос падали на его лоб.

— Я и не жду, что ты будешь любить меня… сначала. Чувства придут со временем. Важно то, что мы прекрасно подходим друг другу.

— Мы не подходим друг другу, Винсент. Ты совсем не похож на меня. Не обижайся, но я не могу принять твой подарок и не могу выйти за тебя замуж.

Сейчас он казался старше и суровее, чем обычно. Фонарь осветил его подбородок, решительно выдвинутый вперед. Губы Винсента побелели, стали узкими.

— Твой дядя сказал, что ты не хочешь вступать в брак со мной. И все же, Кэрли, ты станешь моей женой.

Он сказал это так убежденно, что девушка едва не рассмеялась. Нет, она ни за что не выйдет за Винсента!

— Мне пора к гостям. Я слишком задержалась.

Она повернулась в двери, но Винсент схватил ее за руку и заключил в объятия.

— Ты не можешь сейчас уйти, Кэрли!

— Отпусти меня, Винсент. Дядя…

— Со временем ты поймешь, что все это к лучшему. Когда-нибудь даже поблагодаришь меня.

Последовал неуклюжий поцелуй. Кэрли попыталась вырваться, но его руки сжимали ее, как тиски. Влажный язык скользнул по ее губам, и девушку охватила ярость. Будь проклят этот Винсент! Да кем он себя возомнил, черт возьми? Кэрли ударила его в пах, он вскрикнул от боли, однако не отпустил ее, а, зажав ей рот рукой, повалил на ворох соломы.

— Постараюсь обойтись с тобой мягко, — сказал он, расстегивая брюки. — Обещаю, в следующий раз будет приятнее.

В следующий раз? Кэрли вспыхнула от ярости. Да он решил изнасиловать ее, лишить невинности и принудить к замужеству! Средство, выбранное Винсентом для достижения цели, красноречиво говорило о нем. Кэрли попыталась закричать, позвать на помощь, но он был сильнее, чем она предполагала, и придавил ее своим телом.

Когда он принялся ласкать ее груди дрожащими руками, Кэрли ослепил гнев. Она неистово сопротивлялась, шпильки вылетели, волосы рассыпались по плечам. Наконец ей удалось ударить Винсента в подбородок. Он грубо выругался, и тут же ее платье затрещало. Он задрал подол и снова занялся своими брюками. Ненависть придала ей силы. Кэрли снова отпихнула его — и вдруг он подался назад так легко, словно был ребенком, а не взрослым мужчиной.

Чуть поодаль от них стоял Рамон де ла Герра, широко расставив ноги и стиснув кулаки. Винсент Баннистер растянулся на сене у его ног.

— Не вмешивайся, де ла Герра! — Он поднял лицо к Рамону. — Это не твое дело.

— А что, если я считаю это моим делом?

Кэрли готова была броситься к нему в объятия. Вскочив на ноги, Винсент бросился на Рамона с энергией, которой девушка не ждала от него. Они сцепились и начали драться, но луч фонаря, проникший через окно, остановил схватку.

В конюшню вошел Флетчер. За ним следовали Чарли Холлингворт, его жена Аманда, Джордж Уинстон, Ройс Уорделл и другие гости включая отца Винсента.

Господи! Кэрли вцепилась в свое порванное платье и зарделась от стыда. Дрожащей рукой она вынимала из спутанных волос соломинки. Господи, что они подумают? Винсент выпрямился и изобразил раскаяние. Рамон стоял в тени.

— Что все это значит? Что здесь происходит, Винсент?

Свет фонаря упал на лицо дяди. Кэрли думала, что он в ярости. Однако дядя выглядел на удивление спокойно.

— Простите меня, мистер Остин. Кэрли ни в чем не виновата. Я пригласил ее сюда, чтобы вручить подарок, прибывший сегодня утром. — Винсент мило, почти по-мальчишески улыбнулся. Кэрли хотелось ударить его. — Она так красива, что я просто потерял голову.

Дядя нахмурился:

— Такое случается в твоем возрасте. Надеюсь, ты осознаешь последствия?

У Кэрли голова пошла кругом. Такое случается? Она, должно быть, ослышалась! И тут она увидела торжествующий блеск в холодных зеленых глазах дяди. Девушка перевела взгляд на Винсента — он тоже выглядел победителем. Ужас охватил Кэрли. Значит, они это спланировали! Винсент хотел, чтобы их застали здесь! Возможно, во время постыдной сцены.

Ее лицо горело. Ярость душила Кэрли. Как они посмели. Подумав о том, что могло произойти, она поискала глазами Рамона и увидела в свете фонаря его хмурое лицо. Видимо, он понял все так же, как и она. Он кипел от возмущения, но в глазах была жалость и что-то еще, чему Кэрли не знала названия.

Он ничем не поможет, с грустью осознала она. Рамон отдает ее в руки судьбы, и ей, Кэрли, остается только принять ее.

Нет, так она не поступит!

Одна из женщин что-то сказала, и Кэрли посмотрела на Аманду Холлингворт и других дам. Если она не выйдет за Винсента, они отвергнут ее, станут насмехаться над ней. Сейчас дядя возбуждал в Кэрли такую ярость, что у нее дрожали руки и ноги. Потом она ощутила бессилие, и плечи ее поникли.

Неужели ничего нельзя изменить?

Винсент не умолкал: приносил извинения Флетчеру, просил руки Кэрли, заверял, что будет хорошим мужем. Они могут пожениться, сказал он, до его возвращения в город.

Кэрли едва не стошнило от этой мысли. Она снова посмотрела на Рамона, хранившего мрачное молчание. Идея спасения пришла к девушке как ответ на горячую молитву.

Она была такой простой и очевидной, что у Кэрли от облегчения закружилась голова. Ее мозг заработал, оттачивая мысль, ища возможные ухищрения. Девушка понимала уязвимость своего плана, но не видела иного выхода. Дядя заслуживает такого урока. Кэрли не терпелось увидеть, как изменится его лицо.

Она закусила губу, чтобы не засмеяться. Рамон возмутится, но, когда они останутся одни, Кэрли сумеет ему все объяснить.

Она шагнула к окружающим, и губы ее расплылись в самой очаровательной улыбке.

— Это зашло слишком далеко, Винсент. Ты проявил безграничную доброту, поступил как истинный рыцарь, но я не могу принять от тебя такую жертву.

— Что? О чем ты говоришь?

Он взглянул на нее как на безумную. Однако именно сейчас Кэрли проявила всю свою находчивость и изобретательность.

— Благодарю тебя, Винсент, за благородство. Я знаю, ты хотел помочь мне, и безмерно ценю это, но прошу тебя, не бери на себя чужую вину.

Толпа ахнула. Кэрли повернулась и в упор посмотрела на Рамона:

— Сеньор де ла Герра тоже весьма благородный человек, и я уверена, что он поступит достойно. — Лицо Кэрли выражало решимость, взгляд говорил о том, что поддержать ее — долг Рамона, а его жизнь по-прежнему в ее руках. — Верно, дон Рамон?

Он уставился на Кэрли так, словно не верил в реальность происходящего. Но девушка не сомневалась в том, что Рамон скоро заговорит. Кэрли Мак-Коннелл знает, что он Эль Дракон, поэтому у испанца нет выбора.

Рамон вышел из тени — мрачный и напряженный.

— Я приношу сеньорите извинения за те вольности, которые позволил себе. — Холодная улыбка без намека на раскаяние появилась на его губах. — И конечно, вам, сеньор Остин. Мое сокровенное желание — жениться на вашей племяннице.

— Но это абсурд! — Флетчер рванулся вперед, как рассвирепевший медведь. — Ни при каких обстоятельствах я не могу позволить племяннице выйти замуж за…

— Я сожалею, что огорчила вас, дядя, — вмешалась Кэрли, — но, как вы сказали, такое случается с людьми нашего возраста.

Ему удалось принудить ее к замужеству — избежать его было невозможно. Но Рамон — более подходящий жених. Во всяком случае, он станет им, когда поймет ее намерения.

Испанец бросил на нее мрачный взгляд:

— Конечно, у нас разное вероисповедание…

Последний шанс спастись. Его глаза предупреждали Кэрли: Положи конец этой глупости сейчас, пока не поздно.

Девушка торжествующе улыбнулась:

— Мой отец был ирландцем, меня воспитывали в католической вере. — Вообще-то она не была в церкви после приезда в Калифорнию, но тем не менее вера у них одна. — Священник не станет возражать против брака.

— Скажи что-нибудь, Винсент. Ну же, мой мальчик!

— Что, что ты пытаешься сделать, Кэрли? Как ты можешь выйти замуж за этого…

— Бракосочетание состоится в воскресенье, — холодно объявил Рамон. Все его существо дышало яростью. — Уверен, приняв во внимание обстоятельства, падре Ксавьер снимет запрет, связанный с трауром.

К конюшне подошли Монтойя, принадлежавшие к одной из последних богатых и влиятельных калифорнийских семей. Увидев их, Флетчер поник. Он не мог отвергнуть предложение Рамона, не оскорбив этих людей.

Кэрли поняла, что одержала победу.

— Завтра я поговорю со священником, — сухо сказал Рамон. В его темных глазах по-прежнему сверкал огонь. О да, эта выходка не пройдет Кэрли даром! У девушки но спине побежали мурашки. Рамон не смотрел на нее так давно — с того утра после налета. Попытавшись преодолеть тревогу, она решила все объяснить Рамону и надеялась, что он поймет ее.

— Кэрли? — Винсент умоляюще смотрел на нее. В глазах его застыло изумление. — Неужели ты действительно собираешься замуж за этого…

— Полагаю, это так, Винсент. — Она мило улыбнулась ему. — В конце концов это единственно пристойный выход.