Полное погружение

13

В ресторане Инна сразу заказала себе текилу.

– Люблю, понимаете ли, текилу, – сказала она с некоторым вызовом, перехватив удивленно-одобрительный взгляд сидящего напротив мужчины.

– Да? Я, вы не представляете себе, тоже.

– Может, вы еще и Борхеса любите? – спросила она равнодушно.

– Это мой любимый писатель. – Данченко смотрел на нее с явным интересом.

– Странно.

– Что именно странно?

– Мне почему-то казалось, что у нас с вами не может быть общих точек соприкосновения.

Данченко усмехнулся.

Странная девушка, смешная и задиристая, как уличный мальчишка. И челка эта нелепая… Зачем делать прическу, которая потом все время мешает обзору?!

Словно прочтя его мысли, девушка упрямо вздернула подбородок и заправила челку за ухо.

– Мы с вами из разных миров! – сообщила она.

– Ой ли?! – Данченко окинул выразительным взглядом ее бриллиантовые сережки и костюмчик от Гуччи.

– Я не об этом. – Нелепая челка снова упала ей на нос. – Я о другом. Такие люди, как вы, создают историю…

– А такие, как вы? – Нет, определенно она не его тип, но очень забавная. Молодая и дерзкая.

– А такие, как я, освещают творимые вами перемены. Мы же за тем и встретились, чтобы обсудить, насколько весом ваш вклад в историю.

Данченко откинулся на спинку стула и расхохотался.

Несколько пар посмотрело в их сторону с неодобрительным удивлением.

– Вообще-то я больше вкладываю в экономику, чем в историю, – доверительным шепотом сообщил он. – Как вы думаете, Инна, вашей аудитории это будет интересно? – Он тоже шел напролом. Его жизненный опыт показывал, что в общении с такого рода женщинами лучше отбросить церемонии и быть максимально честным.

– Это зависит от того, о каких эпизодах своей профессиональной и личной жизни вы согласитесь поведать нашим читателям… и читательницам. Вот, к примеру, ваш друг Илья был весьма откровенен во время интервью, – сказала Инна лукаво.

Она нарочно назвала Северина только по имени, чтобы подчеркнуть дружественность их отношений.

– Я читал вашу статью и что-то не припомню в ней особых откровений.

– Ну, некоторые детали я сочла чересчур откровенными, чтобы посвящать в них широкую публику. – Инна залпом выпила текилу.

Господи, какая гадость! Зря она соврала, что любит эту мексиканскую бормотуху. Уж, лучше бы заказала себе водочки…

– Может, перейдем на «ты»? – спросила она, когда пожар в желудке немного унялся.

– Для этого нужно выпить на брудершафт.

– А мы по-простецки, без церемоний.

– Договорились. – Данченко наполнил рюмки и с вызовом посмотрел на Инну. – За тебя!

– Я пропущу, – отмахнулась она, – но мысленно я с тобой!

– Отрадно это слышать. – Он выпил текилу и забросил в рот дольку лимона.

Инка поморщилась, как от зубной боли. Ужасное сочетание – мексиканская бормотуха и лимон. Так и до язвы желудка недалеко!

Данченко перехватил ее взгляд и хитро подмигнул:

– А кто-то говорил, что любит текилу…

– Текилу люблю, а вот лимоны ненавижу, – соврала Инна. – Ну, так ты готов поведать мне о себе что-нибудь этакое?

– Готов. А что, у нас уже интервью?

– Ну, по всей видимости, да.

– Я могу начинать?

Инна посмотрела на него удивленно:

– А разве наводящие вопросы господину банкиру ни к чему? Ну, типа, в каком возрасте вы почувствовали в себе задатки гениального финансиста?

Данченко снова расхохотался.

– Инна, давай просто наслаждаться прекрасным вечером и приятной беседой, – сказал он уже серьезно.

– Давай. – Она незаметно включила диктофон.

Вечер оказался действительно прекрасным. Данченко нравился ей все больше и больше. Инна даже перестала обращать внимание на его звероподобную внешность. Теперь он казался ей очень милым. И чувство юмора у него превосходное. Даже мексиканская бормотуха как будто перестала быть такой противной. Сколько они там ее выпили?…

Она так расслабилась, что почти забыла, зачем устроила весь этот балаган с интервью. Вот тебе и профессионалка! Ей просто повезло, что Вован – они уже были Инкой и Вованом – сам начал интересующий ее разговор.

– Скажи-ка мне, Инка, а о чем таком пикантном поведал наш общий знакомый? – спросил он слегка заплетающимся языком. – Если, конечно, это не военная тайна.

Инна мгновенно протрезвела.

Вот оно! Теперь или пан, или пропал…

– Он рассказал о своем новом увлечении, – сказала она уклончиво.

– Это о каком увлечении? Об Игре? Так он уже, почитай, два месяца как Игру забросил.

– Да не об этом, – отмахнулась она. Надо будет обязательно узнать, что за игра такая. – О Симе.

– О Симе?! – Данченко, казалось, был искренне удивлен.

Инна нервно сцепила пальцы – неужели, она просчиталась и Северин не имеет ко всей этой истории никакого отношения?

– Он рассказал тебе о Симе? – переспросит Данченко после долгой паузы.

Инна кивнула.

– И что ты знаешь об этом… увлечении?

– Да так, в общих чертах, – ответила она как можно более легкомысленным тоном. – Что Илья прикидывался бомжем, что охмурил какую-то дурочку из народа…

– Она не дурочка! – вдруг рявкнул Вован.

Со всех сторон на них устремились неодобрительные взгляды.

– Она не дурочка, – повторил он уже спокойнее. – Это Север урод. Не думал, что он станет рассказывать об этом направо и налево… Хотя я тоже хорош, сам же и подбил его на это чертово пари.

– Давай с этого места поподробнее…

Инка заявилась к Симе в третьем часу ночи в совершенно невменяемом состоянии.

– Вот, – она с явным трудом достала из крошечной сумочки диктофон. – Здесь все.

– Что все? – спросила Сима растерянно.

– Симуля, ты послушай, а я пока немножечко полежу. – Инка свернулась калачиком на надувном матрасе.

– Разденься, разведчица, костюмчик помнешь.

– Ну и шут с ним, – пробормотала подруга, проваливаясь в сон.

Несколько минут Сима в раздумье постояла над бесчувственным телом и принялась стаскивать с Инки одежду. Хороший костюм, жалко, если помнется…

Укрыв недовольно ворчащую Инку одеялом, она на цыпочках вышла из комнаты.

На полочке в прихожей призывно поблескивал серебристым боком диктофон…

Инна проснулась с жесточайшей головной болью. Сколько же она вчера выпила этой мексиканской отравы? От одного лишь воспоминания про текилу ее замутило. Она кое-как приняла вертикальное положение. Пол под босыми ногами тут же предательски качнулся. Она застонала и медленно, по стеночке, поползла в ванную.

– Два пальца в рот и контрастный душ, – процедила сквозь стиснутые зубы, – проверенный способ.

После «проверенного способа» Инне действительно полегчало. Она выдавила на палец зубной пасты, пошуровала им во рту, раздраженно засунула за ухо челку и влезла в Симин махровый халат.

Сима! Господи! Она совсем забыла про Симу! А вдруг она прослушала пленку и решила что-нибудь с собой сделать?!

Поскальзываясь и путаясь в полах халата, Инна влетела на кухню и застыла в нерешительности.

Сима сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. Инна видела только ее спину, обтянутую смешной арестантской пижамой, да толстенную, туго заплетенную косу, свисающую чуть ли не до самого пола.

– Сима! – заорала она дурным голосом.

Почему-то подойти и посмотреть, как там ее подруга, не было никаких сил, ноги точно вросли в пол…

Спустя целую вечность полосатая спина вздрогнула, коса качнулась. Сима обернулась и уставилась на нее своими кошачьими глазами.

Инна шумно вздохнула и аккуратно опустилась на пол.

– Ты что, Инка?! Тебе плохо?! – это уже орала Сима.

– Спокойствие, только спокойствие. – Инна поерзала, поудобнее устраиваясь на полу. – Жить буду. А ты?

– И я тоже буду.

– Прослушала?

– И не единожды. Вставай, а то задницу отморозишь. Я сейчас чайник вскипячу.

– Симка!

– Что – Симка?

– Ты бы это… поплакала, что ли…

– Уже поплакала. Тебе чай какой – черный или зеленый?

– Черный. Сим, а что ты делать-то собираешься?

– Собираюсь жить дальше, – Сима жизнеутверждающе улыбнулась. – Ты тут хозяйничай, а я пока душ приму. Кстати, я купила какой-то новый чай. Матэ называется. Хочешь, его завари! – крикнула она уже из ванной.

Инка встала на ноги, пол снова качнулся. Ну и хрен с ним, с полом! Главное, что подруга от горя с катушек не слетела. Где тут у нее матэ?

Она пошарила в шкафчике и достала изумрудно-зеленую коробочку. К коробочке прилагалась довольно пространная инструкция.

«Если у вас нет калебаса с бомбильей, возьмите керамическую чашку».

– Сима! А что это за хрень такая, калебас с бомбильей?

– Понятия не имею! – донеслось из ванной. – Заваривай как простой чай, в заварнике!

– Калебас с бомбильей, – пробормотала Инка задумчиво, – слова-то какие мудреные…

– Ну как тебе матэ? – спросила Сима, когда они закончили чаепитие.

– Матэ как матэ, – сказала Инка. – По вкусу обычный зеленый чай. Не понимаю, к чему столько прибамбасов!

– Это ты про калебас с бомбильей?

– Ну а про что ж еще? Сима, может, мы теперь поговорим о более серьезных вещах? – робко предложила Инна.

– Давай поговорим.

– Что ты собираешься делать?

– Собираюсь пойти на вечеринку. Мой пригласительный билет у тебя?

– Да. А зачем это?

– Хочу посмотреть на господина Северина в его естественной среде обитания. – Сима сгребла со стола пустую посуду. – Сколько у меня времени? Дней пять?

– Вообще-то четыре.

– Значит, до «полного погружения» осталось четыре дня. Инка, мне нужна твоя помощь и деньги в долг. – Сима уставилась на подругу лихорадочно горящими глазами. – Вечернее платье я сошью сама. Думаю, что успею. У меня и модель подходящая есть, и ткань я уже присмотрела. Остается обувь, с обувью – проблема. Мне нужны деньги на хорошие туфли.

– Это не проблема. Завтра же сходим с тобой в один магазин…

– Сегодня. Времени мало.

– Ну хорошо, сегодня. – Инна смотрела на подругу и не узнавала.

Ох, не к добру эта решительность и этот блеск в глазах! А она еще считала Симу излишне мягкой и застенчивой…

– Кстати, о деньгах. К юбилею всем сотрудникам выдадут премию, так что баксов на двести – двести пятьдесят дополнительно можешь рассчитывать.

– Хорошо. Инка, у тебя же есть парикмахер?

– Ну, разумеется! Только если ты надумала постричься, то я в этом не участвую.

– Я собираюсь сделать прическу, что-нибудь необыкновенное.

– Это как раз легко устроить. И уж если ты решила сразить всех наповал, тебе просто необходим соответствующий случаю макияж.

Сима согласно кивнула.

Инна поглядела на нее с уважением. Никаких слез и истерик, никаких терзаний, только легкая, едва заметная дрожь в пальцах.

Интересно, она сама смогла бы вот так?

До часа «икс» оставались сутки. У Симы практически все было готово. Атласное вечернее платье цвета бордо лежало на надувном матрасе. Рядом стояли туфли на высоченных каблуках, безумно дорогие и безумно красивые.

Симе оставалось только ждать. Уж что-что, а ждать она умела.

В дверь позвонили. Она вздрогнула.

Кто это? На цыпочках подошла к двери, посмотрела в глазок – на площадке перед дверью нетерпеливо пританцовавала Ксюха Полевицкая, бывшая одноклассница.

– Ты что, заснула? – возмущенно спросила Ксюха, когда Сима открыла дверь.

Сима вздохнула:

– Я тоже рада тебя видеть.

На Ксюху было бесполезно злиться. Она всегда была такой – наглой и непосредственной. За эту непосредственность в школьные годы ей часто доставалось. Учителям почему-то не нравилось, что Ксюха красила ногти синим лаком, подводила губы черным карандашом, носила вызывающе короткие юбки, курила на переменах в мужском туалете, интересовалась парнями и совсем не интересовалась учебой. Ксюха едва дотянула до девятого класса. Распрощавшись с ненавистной школой, она поступила в какое-то ПТУ и пустилась во все тяжкие.

ПТУ Ксюха так и не закончила, помешала большая любовь. Она влюбилась в Сизого, главаря местной шпаны. Они даже успели пожениться и жили, надо сказать, весело, с огоньком: Ксюха себя хранительницей домашнего очага не видела и в браке продолжала отрываться по полной в ресторанах и ночных клубах. Сизый страшно ревновал, метался по злачным местам в поисках блудной супруги, находил, притаскивал домой, колотил. Бурные ссоры заканчивались не менее бурным примирением.

Так бы они и жили, если бы Сизый не загремел на зону.

Ксюха горевала недолго, быстренько развелась с мужем-уголовником и ровно через два месяца выскочила замуж снова. Но и этот брак не сложился. Второй муж Ксюхи был слишком спокойным и домашним для ее неуемного темперамента. Она оставила его без всякого сожаления и ушла в свободное плавание. Теперь она, кажется, работала танцовщицей в стриптиз-клубе, со слов дворовых сплетниц, «закадрила» там какого-то бизнесмена средней руки и собиралась выйти замуж в третий раз.

– Клевое платье! – Ксюха подцепила длиннющим ярко-красным ногтем тонкую бретельку. Послышался щелчок – ноготь не выдержал тяжести атласа и отломался.

Сима ахнула.

– Вот зараза! – Ксюха подобрала отломанный ноготь. – Только вчера приклеила. А ты думала, что он настоящий?

Сима кивнула.

– А, ерунда! Во мне вообще мало натурального! – расхохоталась Ксюха. – Знаешь, какая хохма вышла, когда я со своим Борькой познакомилась? Борька – это мой жених, – добавила она с гордостью.

– Ну?

– Значит, приводит он меня в свою берлогу для первого интимного свидания. А я ему и говорю: «Подожди, милый, мне нужно перышки почистить», – решила, что грех мужика дурить. Раз уж дело до постели дошло, нужно вернуть себе естественный вид. Ну, я, значит, ресницы отклеила, голубые контактные линзы вынула, паричок сняла, ногти, правда, оставила. Выхожу, значит. Борька мой сидит в одних трусах, глазами хлопает. Собирался развлечься с голубоглазой блондинкой, а тут выясняется, что я кареглазая брюнетка. Знаешь, что он мне сказал, когда смог говорить? «Надеюсь, челюсть у тебя не вставная?» Прикинь?! Вставная челюсть! Юмористом оказался… А потом уже в процессе выяснилось, что брюнетки его больше заводят. Ну, и пошло-поехало.

– Ты пришла рассказать мне про свою сложившуюся личную жизнь? – поинтересовалась Сима.

– Нет, с чего ты это взяла? – удивилась Ксюха. – Мне на завтра платье приличное позарез нужно, а ты же у нас вся такая приличная, да еще и шьешь, говорят. Одолжишь вот это? – она кивнула на вечернее платье.

Сима едва заметно поморщилась, сказала твердо:

– Нет.

– Это почему? Жаба задушила?

– Я его завтра сама собираюсь надеть.

– Да? Какой облом! А надень что-нибудь другое.

– Не хочу другое.

– Ну, тогда мне дай что-нибудь другое. – Ксюха распахнула дверцы шкафа, выудила оттуда ярко-красное платье, в свое время так впечатлившее Илью. – Вот это сойдет. Конечно, оно не такое роскошное, как то, но так уж и быть… Давай-ка я его примерю.

Сима даже рот не успела открыть, как Ксюха сбросила на пол шорты и топик и натянула на себя платье.

– Ну, полный улет! – сказала она после долгого изучения своего отражения в зеркале. – Я в нем настоящая леди! И сидит как влитое.

– Это уж точно, как влитое, – вздохнула Сима. – Ксюха, оно тебе в груди мало.

– Да? – Полевицкая с сомнением посмотрела на свой туго обтянутый ярко-красным шелком бюст. А по-моему, так даже сексуальнее.

– Вульгарнее, а не сексуальнее.

– Ладно, тебе виднее, – милостиво согласилась Ксюха. – Сима, ты мне к завтрашнему дню его переделай. Хорошо?

– Как это – «переделай»?

– Ну, откуда же мне знать как?! В груди выпусти слегка. И еще мне бы хотелось, чтобы оно было покороче. Вот такой длины. – Ксюха приподняла подол платья до середины бедра.

Сима застонала. Из опыта общения с этой ненормальной она знала, что легче уступить, чем спорить. Значит, выспаться как следует перед вечеринкой не удастся.

– В груди выпущу, а укорачивать не буду, – сказала она твердо.

– Плохо, что не будешь. Тебе «мини» тоже пошло бы. Зачем прятать такие ноги? Ну да ладно! Договорились. Завтра вечером я приду за платьем.

– Приходи в обед, вечером меня дома не будет.

– В обед так в обед, – покладисто согласилась Ксюха. – Я же сейчас все равно у мамки живу. – Мама Полевицкой, замученная жизнью и мужем-алкоголиком, обитала в том же подъезде, что и Сима. – Борька мой евроремонт затеял в своей квартире. Хочет жену в обновленные хоромы привести. – Она быстро переоделась, швырнула платье на матрас, но промахнулось, и оно красным облачком спланировало на пол.

«Бедное ты, бедное, – подумала Сима, поднимая платье, – все тебя бросают».

– Все! Я полетела! – донеслось уже из-за двери.

Илья наконец разобрался с проблемой, возникшей в Питере. Осталось разобраться с Анжеликой.

Он покосился на спящую рядом девушку. В каком-то смысле это даже неплохо, что она приехала. Веселее как-то. Да и ночами опять же…

Илья осторожно встал с кровати и подошел к окну.

Белые ночи. Кто сказал, что они белые? Просто мутные. Ничего особенного в них нет. Хорошо, что уже завтра он будет в Москве. Жаль только, что с Симой завтра повидаться не удастся.

Пропускать вечеринку по случаю юбилея «Хозяина жизни» Илья не собирался. Пиар, черт бы его побрал! Он должен соответствовать имиджу преуспевающего бизнесмена. А для этого хоть иногда необходимо посещать светские мероприятия.

А к Симе он заедет послезавтра. Илья достал из кейса серьги с бриллиантами.

Конечно, она будет ругаться и отказываться, но он соврет, что это фианиты, дешевые камешки. К Симиным кошачьим глазам больше подошли бы изумруды, но в этот раз он не нашел ничего по-настоящему красивого. Надо будет поискать в Москве. Или, может быть, за границей.

– Симка! Ну, где мое платье? – Ксюха ворвалась в квартиру как торнадо. – Чего уставилась? Нравится? Сегодня на рынке купила, почти как настоящий… – Она тряхнула головой, и хвост длинных, иссиня-черных вьющихся волос тяжело качнулся из стороны в сторону.

– Это что? – потрясенно спросила Сима.

– Ты что, слепая?! Это хвост, или шиньон по-научному. Нравится?

– Нет, – искренне призналась Сима.

– Не нравится?! Такая красота? – Ксюха просто кипела от негодования. – Ну, конечно, тебе, с твоей шевелюрой, такие уловки ни к чему! А мужикам, знаешь как хочется, чтобы у бабы были волосы до жопы! Мой Борька все время на волосатых оглядывается. А где я ему возьму эти волосы до жопы? У меня отродясь три волосины в шесть рядов. – Ксюха еще раз сердито тряхнула головой.

– Успокойся. Хвост очень даже ничего, только…

– Что «только»?

– Только он выглядит не очень естественно.

– Так это при дневном свете! А у меня свидание при свечах, поздно вечером.

– Тогда сойдет.

Сима осторожно потрогала искусственный, мерзкий на ощупь локон:

– Держись, на всякий случай, подальше от свечей.

– Думаешь, он может загореться? – спросила наивная Ксюха.

– Нет, думаю, он может начать плавиться и вонять.

– Ерунда! Великолепный хвост! Мне нравится. А ты просто завидуешь!

Сима, стараясь скрыть улыбку, закивала. Смешная Ксюха, непоследовательная. Сама же пять минут назад нахваливала ее волосы, а теперь говорит про какую-то зависть.

– Платье примерять будешь? – спросила она.

– Ну конечно! А зачем я, по-твоему, сюда приперлась?

Ксюха с превеликой осторожностью, чтобы, не дай Бог, не испортить прическу, натянула платье.

– Супер! – взвизгнула она.

– Да, неплохо, – согласилась Сима.

– Ладно, некогда мне с тобой тут лясы точить, у меня еще полно важных дел, – Ксюха подхватила свои одежки и направилась к выходу.

– Хорошо погулять, – пробормотала Сима, слегка ошарашенная этой детской непосредственностью.

– У меня все будет просто замечательно, можешь не сомневаться! – отозвалась Ксюха.

Виниловый хвост качнулся на прощание, и его счастливая обладательница исчезла в полумраке лестничной клетки.

– Хоть бы спасибо сказала, – проворчала Сима беззлобно.

Ждать благодарности от Ксюхи было бессмысленно и смешно. Она же центр вселенной. А разве центр вселенной должен говорить спасибо вращающейся вокруг космической пыли?

Сима захлопнула дверь, которую Ксюха не потрудилась закрыть, и уселась на матрас. У нее оставалось всего несколько часов, чтобы принять душ и немного отдохнуть. В семь вечера за ней заедет Инка, чтобы отвезти в салон красоты. Сейчас главное – не думать об Илье и предстоящей встрече.

Все эти четыре дня ей удавалось заполнять возникший в душе вакуум тысячами порой ненужных, но спасительных мелочей. Осталось совсем немного. Всего пара часов, и она встретится с Ильей, может, даже поговорит с ним, а потом перевернет страницу и будет жить дальше…

– Сима, я, пожалуй, порекомендую тебя нашему фотографу в качестве модели. Ты хоть понимаешь, как выглядишь?!

Сима улыбнулась двум роскошным девицам, отражающимся в огромном напольном зеркале. Одна, блондинка в длинном фисташковом платье, то и дело поправляла уложенную забавными перышками прическу. Это Инка.

Вторая – брюнетка. Это, по всей вероятности, она сама. Хотя представить, что с ее заурядной внешностью могли произойти такие сказочные метаморфозы, было нелегко.

Платье – тускло мерцающий багрянцем атлас, оставляющий открытыми плечи и спину, плотно обтягивающий грудь, талию, бедра и мягкими складками стекающий до самого пола. Волосы уложены в высокую прическу. Дерзкие, словно случайно выбивающиеся из стройной композиции локоны небрежно спадают на плечи, щекочут шею. И чужое лицо… У нее никогда не было таких вызывающе ярких и чувственных губ, таких длинных ресниц, таких глаз… Стилист подчеркнул их цвет и прозрачность, то есть все то, что сама она долгие годы пыталась скрыть. В результате непонятно каких ухищрений мастера, ее радужка приобрела золотистый оттенок. В целом все получилось очень даже неплохо.

Девушка из Зазеркалья посмотрела на Симу изучающим, слегка ироничным взглядом.

Ну, конечно! А какой еще может быть взгляд у женщины, уверенной в своей привлекательности?

«Тебе хорошо там, в зеркале, – мысленно вздохнула Сима, – тебе не нужно ни о чем волноваться. Ты выглядишь как супермодель».

«Это ты выглядишь как супермодель, и прекрати, наконец, комплексовать!» – Девушка из Зазеркалья сердито сощурила золотистые глаза.

– …Чего-то не хватает, – послышался голос Инки.

– Чего? – Сима перевела взгляд со своего отражения на Инкино.

– Драгоценностей, – сказало Инкино отражение и кокетливо поправило бриллиантовое колье. – Давай я тебе что-нибудь одолжу.

– Не нужно.

– Зря, на подобных мероприятиях женщина без украшений выглядит почти голой.

– Ну и ладно. Голой, значит, голой.

– Сима, ты меня пугаешь.

– Не бойся, Инна. Все будет хорошо…