Полное погружение

16

Их разбудили настойчивые трели телефона. Рассерженная, невыспавшаяся Инка нашарила мобильный и зашвырнула его в угол спальни.

Но не прошло и двух минут, как звонок повторился.

– Гады! В выходной день поспать не дают! – Инка выбралась из-под одеяла и подобрала с пола мобильный.

Ее «алло» прозвучало не слишком приветливо, но, похоже, звонившего это не смутило. Несколько минут она слушала собеседника, лишь молча кивая головой, а потом протянула телефон Симе.

– Сам Глеб Великогора жаждет услышать твой ангельский голос, – сказала она удивленно, – даже номер моего мобильника где-то раздобыл.

Оказалось, что мастеру не терпится приступить к написанию Симиного портрета и он приглашает ее пожить в своем загородном доме, где, собственно говоря, и находится его мастерская.

– Ни фига себе! А ты полна сюрпризов! – присвистнула Инка, когда Сима передала содержание разговора. – Водишь дружбу с самим Глебом. А почему я ничего об этом не знаю?

– Мы с ним познакомились только вчера, на банкете, – оправдывалась Сима.

– И он тут же вознамерился написать твой портрет! А ты хоть в курсе, что к нему самые-самые в очередь выстраиваются? И многим он, между прочим, отказывает.

– Что-то такое слышала. – Сима потерла виски. Ей так и не удалось заснуть этой ночью.

– Симка, соглашайся! Даже не раздумывай! Мало того, что ты войдешь в историю благодаря таланту гения, так еще и решишь на время свой «квартирный вопрос». Уж в доме Великогоры тебя точно никто искать не станет – ни киллер, ни Северин.

– А это удобно? Ну… то, что я буду жить в доме у почти незнакомого мужчины… Он не того?…

– Думаю, это очень даже удобно! Насколько мне известно, наш гений – закоренелый холостяк и ни в каких сомнительных историях ни разу не был замечен. Так что твоим чести и достоинству в его доме ничто не будет угрожать. Тем более что живет он не один, а с домоправительницей. Звони, пока он не передумал! Говори, что согласна.

– А моя работа?

– С работой все будет в порядке, я поговорю с отцом. Не думай об этом. Звони же!

Вечером того же дня за Симой заехал Глеб Великогора.

– Давай по-простому, без церемоний? Я просто Глеб, ты просто Симона, – предложил он, когда немногочисленные пожитки Симы были уложены в багажник огромного, похожего на броневик джипа. – Ну, на «ты»? Договорились?

– Договорились.

Глеб включил зажигание, и машина с ревом рванула с места. Сима вцепилась в ремень безопасности. Похоже, великий художник не признавал медленной езды.

Через пару минут оправдались самые худшие опасения – она доверила свою жизнь камикадзе. К моменту, когда джип затормозил перед трехэтажным особняком, Симу уже тошнило от стремительной езды и от страха. Она даже не смогла оценить по достоинству совершенство жилища гения и красоту окружающего ландшафта. Только вскользь заметила склонность Глеба ко всему большому и монументальному.

Их встретила Лилия Михайловна, чопорная и молчаливая домоправительница. Она проводила Симу в гостевую комнату, спросила, не желает ли та чего-нибудь, и, получив отрицательный ответ, удалилась.

Сима осмотрелась. Комната была небольшой, но очень уютной, с выходом на просторную террасу.

Кровать, застеленная веселеньким клетчатым покрывалом. Клетчатые же шторки на окне. Простая, но удобная мебель из сосны – комод, шкаф, журнальный столик, кресло. Пушистый коврик на полу. Пасторальные картины на стенах. Сима присмотрелась: на картинах стояла размашистая подпись хозяина дома.

«Лучше бы он писал пейзажи», – мелькнула в голове крамольная мысль.

В дверь деликатно постучали.

– Войдите. – Сима оторвалась от изучения картин.

– Тебе нравится? – пробасил Глеб.

– Очень.

– Мне тоже, – он почему-то грустно вздохнул. – Признаюсь, я начинал как пейзажист, но на пейзажах в наше время много не заработаешь, а жить на что-то надо.

Сима понимающе кивнула.

– Теперь вот изредка пишу для души. Пойдем, я покажу тебе свою мастерскую, а потом будем ужинать.

Мастерская оказалась огромным залом, залитым розовым закатным светом. Благодаря огромным, почти во всю стену, окнам естественное освещение было идеальным.

– Вот, святая святых. – Глеб с гордостью окинул взглядом свои владения. – Хочешь посмотреть поближе?

Сима послушно переступила порог мастерской. Она не ожидала увидеть ничего нового, но была приятно удивлена. Среди претенциозных картин в дорогих золоченых рамах, явно выполненных на заказ, встречались совершенно другие работы.

Она остановилась у портрета взъерошенного, голопузого мальчугана с зажатым в чумазой руке яблоком. Мальчик выглядел живым и очень довольным. Яблоко весело подмигивало румяным боком. Картина была написана торопливыми, небрежными мазками, но почему-то казалась намного привлекательнее тщательно прописанных, прилизанных собратьев.

– Соседский мальчишка. Прошлым летом пришла блажь написать его портрет. – Глеб выглядел смущенным. – Знаю, это не самая удачная моя работа…

– А мне очень нравится. – Сима кончиком пальца провела по веснушчатой щеке мальчугана.

– Серьезно? – спросил Глеб со смесью надежды и неверия.

– Конечно, я не искусствовед и смотрю на твои картины с позиции обывателя, но если бы мне предложили выбирать, я выбрала бы эту.

Глеб задумчиво пожевал нижнюю губу.

– То есть ты не будешь возражать, если я напишу твой портрет в такой… легкомысленной манере?

– Я буду только рада.

– Тогда решено! Завтра же приступим! А сейчас – ужинать! Лилия Михайловна изумительно готовит.

Прошло уже две недели.

Сима исчезла. Словно испарилась.

Дома она не ночевала – Илья это знал наверняка, потому что несколько дней караулил до поздней ночи у ее подъезда.

Черт! Из-за ее глупых капризов он не находит себе места. Надо бы думать о делах, а он никак не может выбросить из головы эту упрямую желтоглазую кошку. Всю жизнь провела на помойке, а запросы как у королевы!

В конце концов, он взрослый мужчина, деловой человек. Он не может позволить себе идти на поводу у ее глупых, а главное, нереальных желаний.

Все! Его терпению пришел конец!

Инна как раз закончила редактировать статью, когда в кабинет без стука ввалился Северин.

– Принесла нелегкая, – процедила она сквозь зубы вместо приветствия.

– Я тоже рад тебя видеть, – парировал Илья. – Мне необходимо поговорить с Симой.

– Ну, ты не одинок в своих желаниях, – злорадно заметила Инна. – Сима с некоторых пор пользуется большой популярностью. Вот и господин Киль тоже очень хочет ее увидеть. Странно, что она не горит желанием общаться с такими роскошными мужчинами.

– Может, для меня она все-таки сделает исключение? – спросил Илья.

– Ничего не выйдет, – Инна отрицательно покачала головой. – Вы, господин Северин, в черном списке.

– Плевать я хотел на списки! – он начал выходить из себя. – Я хочу увидеть Симу!

– Да? – Инна вскинула бровь. – А Сима не хочет тебя видеть.

– Скажешь, где она?

– Ни-за-что!

– Стерва!

– Лицемер!

– Тогда хотя бы передай, что я ее искал. – Илья устал от этого бестолкового разговора, но уходить просто так, не солоно хлебавши…

– Всенепременно! – Инка заправила челку за ухо и уставилась на монитор компьютера.

Хлопнула входная дверь – от стены отвалился кусок штукатурки.

– Вот урод! – пробормотала она себе под нос.

На этот день у нее еще была запланирована уйма дел. Она выключила компьютер и встала из-за стола. Сегодня она приглашена в гости к самому Великогоре, но перед этим нужно заскочить на квартиру к Симе, забрать кое-какие книги. Какой-то там экзамен у нее на носу.

Инна брезгливо пнула носком туфли кусок штукатурки:

– А ремонт всего месяц назад сделали. Хреновый ремонт!

– Глеб! Я больше не могу! Отпусти ты меня, ради Бога! – Сима поерзала на страшно неудобном стуле. – Ну дай хоть пять минут передохнуть!

– Сидеть! – раздалось из-за мольберта. – Через полчаса свет уйдет, тогда и отдохнешь.

– Тиран, – вздохнула она.

– А ты халтурщица!

– Я не халтурщица, я натурщица.

– Вот я и говорю, натурщица-халтурщица.

С улицы донесся рев подъезжающего автомобиля. Сима обернулась к окну.

– Инка приехала! Глеб, имей совесть! Позволь хоть поздороваться с лучшей подругой!

Великогора высунул голову из-за мольберта и сердито нахмурился:

– Угораздило же меня связаться с такой легкомысленной особой! Ладно уж, иди. Я тоже скоро буду.

Инна неспешно шла по выложенной фигурными плитками дорожке.

– Привет! – Сима чмокнула подругу в щеку. – Как добралась?

– А что тут добираться?! – пожала та плечами. – Сима, где мы можем поговорить без свидетелей?

– Пошли к бассейну, – слегка удивленная такой таинственностью, сказала Сима. – Глеб все равно еще занят.

– У меня сразу три новости, – заявила Инна, как только они уселись в удобные плетеные кресла.

– Боюсь даже спрашивать какие.

– Видишь ли, я сама толком не поняла, какие они, хорошие или не совсем. – Инка вытянула перед собой длинные ноги и прикрыла глаза. – Приходил Северин, – наконец заговорила она. – Требовал, чтобы я сообщила, где тебя можно найти.

– А ты?

– А я его послала. – Инка приоткрыла один глаз. – Правильно?

– Правильно, – тихо ответила Сима.

У нее было достаточно времени, чтобы обдумать происшедшее. Сначала она просто хотела забыть, но теперь… Теперь она сознательно культивировала, холила и лелеяла в себе одно-единственное чувство.

Ненависть. Именно ненависть не позволяла ей развалиться на мелкие куски от боли, а продолжать жить и строить планы на будущее. Долгими бессонными ночами ненависть была ее единственной собеседницей и советчицей. Возможно, не самой лучшей, но уж какая есть…

– Сегодня я была у тебя дома, – продолжила Инна, – и имела счастье пообщаться с твоей Леопардией. Узнала о себе много нового, но суть не в этом… Арестовали бывшего мужа Ксюхи – ну, того, что сидел. Синего или Серого, не помню.

– Сизого, – поправила Сима.

– Ну так вот, Сизому предъявлено обвинение в убийстве Полевицкой.

– Он же сидит.

– Уже не сидит. Освободился месяц назад и взревновал Ксюху к ее новому кавалеру. В общем, он и убил в порыве ревности. Его взяли на следующий же день. Пьяный был в зюзю. Наверное, совесть замучила. Он сознался в убийстве.

– А нож?

– Нож не нашли. Да и мало ли куда Сизый его по пьяни мог выбросить! Главное, что он сознался. Понимаешь? На тебя никто не охотился! Хотели убить Ксюху. Ее, несчастную, и убили.

Сима задумчиво смотрела на пляшущие на поверхности бассейна солнечные блики.

– Значит, я все придумала? – проговорила она. – Не было никакого убийцы?

– Выходит, что так. Просто у нас с тобой очень богатое воображение. Особенно у меня. Как вспомню, что Северина подозревала… Но это еще не все, – Инна потянулась за сумочкой. – Вот, это тебе. – Она положила на стол визитку.

Сима взяла в руки пахнущий типографской краской прямоугольник.

Нотариальная контора «Степанцов и сын».

– Что это? – Сима недоуменно взглянула на подругу.

– Это мне дала Леопардия. Вчера к ней заходил очень импозантный мужчина, просил, чтобы ты как можно скорее позвонила по одному из указанных телефонов.

– Нотариус? А зачем я понадобилась нотариусу? – Сима повертела в пальцах визитку.

– Я так понимаю, чтобы это выяснить, ты должна позвонить, – резонно заметила Инна. – А вот, кстати, и наш хлебосольный хозяин.

К бассейну спешил Глеб Великогора, на ходу поправляя изумрудно-зеленый шейный платок.

Сима обратила внимание, что по случаю визита Инны он сменил джинсы и вытянутый свитер на элегантный льняной костюм.

– Хорош Глебушка! – вполголоса сказала Инна. – Только платочек ярковат. Не находишь?

– Тихо ты, – прошептала Сима. – Еще обидится. Знаешь, какой он обидчивый!

– Ну, знамо дело, капризен, как все гении.

– И не проси его показать мой портрет – незаконченные работы он никому не показывает, считает это плохой приметой.

– Надо же! Страсти какие! – Инка слегка одернула юбку. – Сразу видна творческая личность.

В его квартире кто-то был – из-за неплотно прикрытой двери пробивался электрический свет. Илья посмотрел на часы – почти половина одиннадцатого. Для Аси поздновато, она предпочитает убираться у него днем. Илья вошел в квартиру, не разуваясь, прошел в гостиную. У окна спиной к двери стояла мать.

– Мама? Что ты тут делаешь? – спросил он удивленно.

– Здравствуй, сын. – Анна Афанасьевна не обернулась.

По холодному тону и напряженной спине было понятно: мать злится. И еще, она никогда не приезжала без предварительного звонка, тем более в столь позднее время. Для этого она была слишком хорошо воспитана.

– Рад тебя видеть. – Илья бросил пиджак на спинку кресла. – Поужинаешь со мной?

– Ты же знаешь, я не ем после четырех. – Мама наконец посмотрела в его сторону.

– Как скажешь, – пожал он плечами.

– До меня дошли слухи о твоем недостойном поведении.

– Нетрудно догадаться, кто стал источником этих слухов, – усмехнулся Илья.

– Анжелика не находит себе места, – мать посмотрела на него с упреком. – Бедная девочка рассчитывала на определенное внимание и уважение с твоей стороны, а вместо этого ты бросил ее одну на вечере и даже не потрудился объяснить свой ужасный поступок!

– Мама, мы с Анжеликой расстались, – сказал он устало.

– Именно поэтому я здесь. Изволь объяснить своей матери, что за блажь пришла тебе в голову? Чем не устроила тебя твоя невеста?

– Какая невеста?! Мама, я никогда не любил Анжелику.

– А речь идет не о любви. Речь в данном случае идет о браке. – Мать отошла от окна и уселась в кресло. – Любовь и брак, мальчик мой, – это две совершенно разные вещи.

– Значит, ты не любила отца, когда выходила за него замуж?

– Сейчас мы говорим не обо мне, но я отвечу на твой вопрос. Я уважала твоего отца, ну и, разумеется, испытывала к нему определенные нежные чувства.

– А я не испытываю к Анжелике абсолютно никаких чувств, и, пожалуйста, давай закроем эту тему. Я не маленький мальчик, мама, я в состоянии самостоятельно найти себе женщину.

– Надеюсь, речь идет не о той проходимке, с которой ты спутался в последнее время? – спросила Анна Афанасьевна.

Илья внимательно посмотрел на свою мать:

– А ты, оказывается, хорошо осведомлена о моей личной жизни.

– Я мать и я не могу спокойно наблюдать, как мой единственный сын ломает свою жизнь из-за какой-то… полукровки.

Илья вздрогнул, как от пощечины. Слышать такие оскорбительные и, по сути, расистские высказывания из уст собственной матери было дико. Неужели он так плохо ее знает?

– Насколько мне известно, – заметил он тихо, – мы тоже не дворянских кровей. Не понимаю, что дает тебе право отзываться так пренебрежительно о других людях.

Анна Афанасьевна устало прикрыла глаза:

– Ты был рожден для лучшего.

– А лучшее – это Анжелика? Самодостаточная идиотка с вакуумом в голове?!

– Но ее родители…

– Да плевать я хотел на ее родословную! – Пожалуй, впервые в жизни Илья перебил свою мать. Она всегда была для него идеалом, женщиной, чьи взгляды и высказывания не подлежат сомнению, а уж тем более критике. – Мама, у меня был тяжелый день. Я устал, – сказал он примирительно. – Давай больше не будем обсуждать мои пристрастия? – Он подошел к матери, поцеловал ее в щеку. – Уже поздно, я отвезу тебя домой.

– Не трудись. Я вызову такси, – Анна Афанасьевна посмотрела на сына со смесью обиды и удивления. – Имей в виду, я категорически против твоей связи с этой… женщиной.

Илья помог матери сесть в такси. На прощание она ему просто холодно кивнула, как чужому человеку. Он поднялся к себе. После неприятного разговора есть расхотелось. Илья задумчиво посмотрел на бутылку вина. Пить хорошее вино в скверном расположении духа – это кощунство. Илья плеснул себе водки.

Он поссорился с матерью. Вопрос – ради чего?

Чтобы оставить за собой право встречаться с Симой или чтобы оставить за собой право жениться на ней? Мысль о женитьбе с некоторых пор уже не казалась ему такой уж безумной. Наоборот, с каждым прожитым днем она становилась все более привлекательной.

В конце концов, он привык добиваться желаемого. Чтобы добиться Симы, придется на ней жениться, коль уж нет другого выхода…