Полнолуние любви

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Всю неделю, которую Кэтрин, как предполагалось, была в отъезде, она не отвечала на телефонные звонки, включив автоответчик. Прослушивая сообщения, она с замиранием сердца ждала Зака, но он не звонил. Впрочем, глупо каждый раз вздрагивать, заслышав телефонный звонок. Наверняка он принял ее отказ и даже испытал чувство благодарности, не успела она покинуть Лос-Анджелес.

Большинство звонков было от Ливви. Ее нетерпение постепенно сменялось тревогой из-за долгого отсутствия сестры.

«Где ты?» — звучало в каждом сообщении.

Последний же звонок был преисполнен праведного негодования.

«Слава богу, мама сообщила мне, что ты взяла отпуск и уехала на неделю. Вообще-то, могла бы и сама предупредить. Позвони, как только вернешься».

Ливви… Наверняка сестра по-прежнему беременна и счастлива. Кэтрин ничего не хотела слышать ни о беременности, ни о детях. Боль от собственной потери была еще слишком сильна. С другой стороны, не может же она полностью вычеркнуть сестру из своей жизни только потому, что у Ливви будет то, что самой Кэтрин не суждено иметь никогда. Это низко и не по-сестрински. Спустя несколько дней Кэтрин нашла в себе силы позвонить сестре.

— Наконец-то! — обрадованно, но не без иронии поприветствовала ее Ливви. — Где ты была?

— В Блу-Маунтинс, общалась с природой. — Это была не совсем ложь. Кэтрин действительно ездила туда вчера, заставив себя покинуть квартиру — обитель печальных воспоминаний. — У тебя все в порядке? Почему ты так настойчиво звонила?

— Все прекрасно. Замечательно! Ты смотрела по телевизору церемонию вручения «Оскара»? — Похоже, Ливви сгорала от нетерпения рассказать о чем-то.

Сердце Кэтрин забыло, что должно биться. Конечно, речь могла идти только о Заке.

— Нет, не смотрела, — равнодушным голосом ответила она. Во время перелета из-за смены часовых поясов из ее жизни выпал целый день, на который и пришлась церемония. Если Зак и получил награду, то это случилось в тот момент, когда она летела над океаном. Хотя в любом случае вряд ли бы она стала смотреть церемонию по телевизору. Зачем мучить себя мыслями о том, что могло бы быть, если бы…

— Зак получил награду за лучшие спецэффекты, — произнесла Ливви таким тоном, как будто это было их с Питом личное достижение.

— Рада за него, — ответила Кэтрин, стараясь придать своему голосу хоть каплю энтузиазма.

— Ты не представляешь… — продолжала трещать Ливви. — В своей благодарственной речи он упомянул нас с Питом!

— Полагаю, для вас это был приятный сюрприз. — Впрочем, для нее тоже.

— И о том, что мы ждем ребенка.

Живот Кэтрин скрутило в мучительном спазме.

— Не представляю, откуда он узнал. Пит ничего ему не говорил. Должно быть, от своей матери, которая дружит с матерью Пита.

От меня.

— Мы ждали, что он станет говорить о фильме, благодарить людей, которые работали вместе с ним… Да, он коротко упомянул всех их, а потом… Знаешь, Кэтрин, его слова шли от самого сердца. Я несколько раз просмотрела запись. Вот послушай…

— Я внимательно слушаю, Лив. — Нервы Кэтрин были натянуты, как струны.

— Цитирую: «Полагаю, я должен был бы сказать, что это высшее достижение для меня. Вершина творчества. Но я считаю, что куда большее достижение — создание новой жизни. Я недавно узнал, что мой старый друг из Австралии, Пит Рейнор, и его очаровательная жена Ливви ждут ребенка. Первенца. Я думаю, это событие важнее получения тысячи „Оскаров“. Мои поздравления, Пит».

Первенец…

Неужели для Зака боль от потери ребенка оказалась сильнее радости долгожданной победы? Сердце Кэтрин болело невыносимо, а Ливви продолжала болтать:

— Разве не потрясающе? Пит был так взволнован! Я не представляла себе, что наши имена могут прозвучать на весь мир. Заку так аплодировали! Камера провожала его до того места, где он сидел в зале, и Пит сказал, что это даст очередной красотке, пришедшей с ним, возможность засветиться на экране, но, странное дело, место рядом с Заком было пустым. Представляешь, он пришел на церемонию один!

Это было ее место.

Неужели она оказалась незаменимой?

Печаль сковала сердце Кэтрин. Она слышала Ливви как будто сквозь вату, стараясь впопад подавать реплики. В конце разговора прозвучало приглашение приехать в гости и посмотреть запись церемонии, но Кэтрин поспешно отказалась, сославшись на накопившуюся в ее отсутствие работу. И вообще, она опаздывает на свидание.

Кэтрин ненавидела ложь, но это был единственный способ обезопасить себя от расспросов. Рана была еще слишком свежа, чтобы она могла говорить об этом. А вдруг она ошиблась, отказав Заку? Вдруг, поглощенная собственным горем, неправильно истолковала его слова и поступки? А вдруг Зак был бы верен ей и их браку?..

Прекрати! Прекрати! Прекрати! — яростно взывала к разуму Кэтрин. Сделанного не воротишь. Слишком поздно.

Даже если Зак был глубоко потрясен потерей ребенка, это не означает, что он ее любит. Незанятое место — всего лишь пустое место. Может быть, он просто не успел найти ей замену. Незачем изводить себя пустыми сомнениями.

Кэтрин говорила себе это день за днем, неделю за неделей. Она работала с утра до ночи, избегая встреч с Ливви и ведя бесконечные односторонние разговоры со своими рыбками, которые сочувственно слушали ее душевные излияния. Для этой цели Ретт и Скарлетт подходили идеально.

Кэтрин почти убедила себя в том, что все в ее жизни идет как надо, когда неожиданно получила посылку из Лондона, отправителем которой значился Зак Фримен.

Зак испытывал несвойственное ему волнение, пристегивая ремень и готовясь к долгому перелету из Лондона в Сидней. Да, он потерпел неудачу с Кэтрин, но каков будет ее ответ на этот раз? Достаточно ли времени прошло? Или, наоборот, слишком много?

Он живо припомнил ее слова, полные горькой иронии: «Ты поймешь, что все прошло». Но ничего не прошло. И никогда не пройдет. Почти целый год Зак был занят тем, что пытался выбросить из головы Кэтрин Трент. Это оказалось невозможным. Кэтрин — его женщина. И он должен каким-то образом исправить то зло, которое причинил ей, добиться, чтобы она снова впустила его в свою жизнь.

Приоткрыла ли отосланная роза двери для его возвращения?

Это была рискованная затея — отправить ей розу. Кэтрин должна помнить, как он вытащил цветок из ее волос той ночью, после свадьбы Пита и Ливви, во время прелюдии к их последующей неистовой близости, после которой он ушел, не разбудив ее и не сказав ни единого слова. Придаст ли она значение тому, что он тогда унес цветок с собой? Наверняка решит, что он прихватил его в качестве сувенира на память о ночи великолепного секса. И Зак не может обвинять ее за столь циничные мысли. Хотя это и неправда.

Он взял розу, потому что инстинктивно захотел ее сохранить. Да, в тот момент он не был готов к тому, к чему готов теперь. Все в его душе перевернулось, когда он узнал о ребенке. Его и Кэтрин ребенке. Он стал как бы символом того, что их с Кэтрин судьба — быть вместе. Как же слеп и упрям он был, не понимая этого раньше!

Было ошибкой сделать ей предложение в лос-анджелесском аэропорту. Слишком скоро, слишком неуместно после случившегося накануне. Глупо было рассчитывать на положительный ответ после того, что он сделал, и еще больше — чего не сделал по отношению к ней.

Уход Кэтрин заставил его взглянуть на собственное поведение ее глазами, чтобы увидеть чудовищную эгоистичность своих поступков, в которых не было места ни желаниям, ни интересам самой Кэтрин. На этот раз все будет по-другому. Зак отдавал себе отчет, что ступает на хрупкий лед, и малейшая ошибка…

Стюард предложил напитки. Зак взял стакан апельсинового сока. Никакого шампанского. Шампанское — праздничный напиток, а ему нечего праздновать в этом путешествии.

— Вылет задерживается? — спросил он, горя желанием поскорее увидеть Кэтрин.

— Нет, сэр. Мы взлетим по расписанию, через десять минут, — заверил его стюард.

Итак, десять минут… плюс двадцать часов в воздухе… остановка в Сингапуре… А он даже не уверен, захочет ли Кэтрин увидеться с ним. Поможет ли письмо, вложенное им в коробку с розой, получить ему второй шанс?

Снова и снова Зак прокручивал в голове написанные им слова — слова, которые он формулировал и переформулировал десятки раз в течение долгих недель…

«Кэтрин,

Давно прошло завтра, и послезавтра, и еще много-много дней, но ничего не происходит. То, что я испытываю к тебе, становится со временем только сильнее. Можем ли мы увидеться?

Я прилечу в Сидней первого мая. В Ботаническом саду есть розовый сад. С двенадцати часов я буду ждать тебя там.

Зак».

А если она не придет? Первобытный инстинкт подсказывал Заку, что тогда следует приехать к ней домой и выломать дверь, снести все разделяющие их преграды, сжать Кэтрин в своих объятиях, предаться безумной любви и добиться от нее ответа.

Но сработает ли это?

В любом случае последнее слово за ней.

Что ей нужно? Чего она хочет? Вот главный вопрос. И при этой встрече, Зак твердо решил это, он будет только предлагать, давать, а не брать и убеждать. Не принуждать. Подошел стюард и забрал пустой стакан.

Огромный лайнер начал свой разбег перед взлетом.

Жребий брошен.