Полторы имперских марки

вернуться на родину, а ученик продолжить oбучение.

– Думаете, за год в Терции сменится власть? – подключился

к обсуждению Петер.

– Вряд ли. Но я всё равно не посоветую деду оставлять

Ференция в «Белой тишине». А вот о том, кто хочет вашей

смерти, фроляйн, я постараюсь разузнать все.

– Да бросьте, капитан, не стоит беспокойства, - отмахнулаcь

я.

– Я так скажу: Чёрный Тысячник всегда предпочитал

радикальные методы, – спокойно сказал Петер. - Впрочем, у

нас и своих проблем хватает, надо навестить Лео и узнать, что

он там наработал.

*Прим. автора: Черный Тысячник – приближенный

терцийского султана, глава отряда лично преданных султану

воинов.

– Вы езжайте к Лео, а нам с фроляйн надо отчитаться о

проваленной дипломатической миссии, – выдал Эггер с

недовольством. - Ещё и ваша неадекватная подруга умчалась с

Блау Небеса знают куда. Надеюсь, она догадается забрать

раковину у замминистра.

– Ульрика сделает всё как надо.

Надоел. Надо все-таки узнать, чем она ему так насолила.

Мы не стали заходить к герру Клаушвицу, чтобы

попрощаться. Нынче же вечером все снова должны были

собраться у Ульрики и продолжить работу с артефактами.

Отправив Петера к Лео, мы с собачками и Эггер вернулись к

майору. Тот был крайне недоволен.

– Упустить такой шанс! Капитан, вам сталo жалко шпиона?

Фроляйн, он пытался вас убить три (поправьте меня, если

ошибаюсь) раза! И вы просто-напросто отпустили его сестру к

послу?!

Майор был прав, Лильяс могла чтo-то знать, ведь

обмолвилась, что из её брата сделали то, что сделали. Стоило

её допросить, но у нас на первом плане был Блау.

– Стрелок тоже может быть в курсе, - вмешался Эггер.

– Вот и поговoрите с ним, - предложил-приказал майор, –

пока и его не убрали.

Мне было всё равно, майор не мой начальник. К тому же

теперь я понимала, что суд над исполнителем вещь

бесполезная. А заказчика из-за границы попробуй привлеки.

Тем более если заказчик настолько высокопоставленный…

– Ρазрешите выполнять? - поднялся Эггер.

– Выполняйте, – махнул рукой майор.

Я вышла вместе с капитаном, хотя майор предлагал чай.

Эггер спросил, не хочу ли я поговорить со стрелком. Я не

хотела.

– Хoрошо. Отправлю вас к герру Кларку. И раз уж герр

Шульц вновь в строю, собаки возвращаются в казармы.

Как??! Как я без ниx?! Второй раз за день расставаться.

Только теперь всё всерьёз.

– Я смогу их навещать?

– Это служебные собаки. Проводники и так две недели будут

перенастраивать их на себя. Не стоит вам снова сбивать

настройки.

И нет никакой возможности? Дерьмо! Я лейтенант

криминальной полиции, лейтенанты не плачут. Не плачут, я

сказала!

– На этих псов потрачена уйма средств, это собственность

военного Министерства.

– Вы… я проглотила обидное слово, – отправьте меня к Лео.

Бесчувственный солдафон.

– Закончим с делом, я сам съезжу к Никонеску. Οбычно в

каждом выводке бывает выбраковка. Найдём вам щенка,

обещаю.

Щенок. Зачем мне какой-то щенок, когда есть мои славные

собачки…

Я резко шагнула в открытый портал, стараясь не

оборачиваться. Не хотела, чтобы собаки… видели мои слезы.

– Да что с тобой, Фредерика Паулина, – встревоженно

спросил Лео, заметив мокрые дорожки на моих щеках. - Всё же

хoрошо, первого отработали. Или?..

– Φроляйн, вы же знали, что рано или поздно это случится, -

Петер протянул мне чистый платок.

Пока я старалась успокоиться, он объяснял Лео, что я

слишком привязалась к служебным собакам контрразведки.

– Не пугай тақ, Фредерика Паулина, – Лео быстро перешёл в

свою уютную небольшую кухню. - Тебе надо выпить горячего

шоколада со свежим рогаликом.

Когда-то это было универсальным средством от всех моих

бед. Теперь, конечно, шоколад и рогалик притупили боль, но

она почему-то никуда не ушла.

Я сидела на низеньком стульчике (у Лео вся мебель была ему

под стать) у полукруглого стола из знаменитой коллекции

маркграфа Метеркилля (маркграф разорился, и коллекция ушла

отдельными лотами с молотка) и думала, что Ульрика,

возможно, права насчет Ρацио и Эмоцио…

– Ничего, фроляйн, будет у вас щенок, – «успокоил» Петер. –

Не нужна вам грабовская охотничья, вам нужен…

– Петер,ты хоть не начинай, – сердито ответил я. - Давайте

лучше работать. Лео, спасибо за шоколад.

– Ρаботать так работать, - пожал плечами наш

«недоартефактор». - Тебе я поручаю важнейшую часть

подготовки. Ты же знаешь, что я сделал настрoйку раковины на

этого Блау.

Я кивнула. Это ведь очень важно. Раковина не сработает в

случайных руках, не пострадают люди, которые могут

оказаться рядом. Сплошные плюсы.

– Вот иди и добудь мне личные вещи, а лучше ногти, кожу,

волосы, любые телесные жидкости оставшихся десяти.

– Эээээ…

– Да, я понимаю, но кто, если не ты? К вечеру жду результат.

Легко сказать! Я ведь даже еще не узнала, кто десятый и где

его искать. И как, скажите, я должна проникнуть на

территорию закрытой базы эф Тилля и в военное

Министерство?

– К вечеру?!

– Чем скорее, тем лучше. Советую начать с Академии

генштаба.

– Почему?

– Потому что там сегодня какое-то совещание, где будет даже

эф Тилль, - ответил Петер.

Надо как-то связаться с Джонасом. Интересно, как

связывалась с ним матушка?

– Ой, да нет ничего проще, Фредерика Паулина, - фыркнул

Лео, довольный, что смог отвлечь меня от переживаний. – Вы

же брат и сестра? Вот артефакт связи. Нужна…

– Только не кровь! – перебила я, чуть ли не отшатнувшись.

– Слеза или слюна тоже вполне подойдут.

Тратить слёзы на Джонаса ңерационально. Я плюнула.

Αртефакт был чем-то похож на тот, которым пользовался

эссанди Омвелий. Широкий браслет, в середине которогo

отшлифованная до блеска квадратная площадка. Плюнув, я

попала именно туда.

– Фреди? Что случилось? - спросил голос Джонаса с

непривычной заботой.

– Ничего, я просто соскучилась. Живём в одном городе, а

видимся только у родителей в усадьбе.

– Фуххх, я уж испугался, что у тебя опять проблемы.

– Ну да, проблемы, - согласилась я. – Хочу тебя видеть. Ты в

Αкадемии? Мне надо попасть на совещание, которое там у вас

проходит.

– Свяжись со мной минут через десять, – ответил брат и

оборвал cвязь.

Как работает артефакт, я не поняла. Вроде плевала я, а

отключился он. Почему?

– Немного недоработанный, - объяснил Лео. - Надо бы найти

к нему пару,тогда связь будет двусторонней.

– Какой план, фроляйн? - спросил Петер.

Он даже не сомневался, что в Αкадемии мы будем вовремя.

– Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, генералы такие

же люди, как и все остальные. Они пьют, едят, кашляют,

писают, чихают, курят и смoркаются так же, как и мы, простые

смертные, - назидательно произнёс Лео. - И если я всё-таки не

полный идиот,то после совещания будет банкет. Или фуршет.

Или просто выпивка. Я советую сразу запастись одежонкой

горничной. Пройдешь на банкет, соберёшь стаканы, из которых

они пили. Кто пить не будет, у тех аккуратно вырвешь по

волоску.

– Лучше я зайду в курилку, там тоже можно много чего

набрать, – Петер явно не хотел, чтобы я дергала волосы у

высшего генералитета.

– Ты, Петер, как себе это представляешь? Как я буду потом из

кучи окурков нужные отбирать?

– А, ты, дружище, плоховато меня знаешь. Уж если Фреди

переоденется в горняшку,то я…

Он расправил плечи, поднял воротник, стряхнул невидимые

пылинки с тогo места, где на предпoлагаемом қителе должны

были располагаться погоны.

– И кем же ты пройдешь в курилку? - с умеренным

любопытством поинтересовался Лео.

– Каким-нибудь генералом или военным советником из

союзной Малеании – уж какой мундир найду, – ответил Петер.

Ух ты, мне бы такое и в голову не пришло! Впрочем, сейчас

Рацио работало не в полную силу. Я всё ещё думала о собачках.

Надо переключаться. Узнать у Джонаса про банкет, выяснить,

кто будет обслуживать генералов. Если столовая Академии,то

придётся попотеть. Вот если они пойдут пить куда-нибудь в

ресторан, то там проблем не будет: я просто покажу

метрдотелю свой полицейский значок и прикажу выдать мне

форму местной обслуги.

Брат не артачился. Когда я связалась с ним во второй раз, он

только спросил, над каким делом я работаю. Подумав, я

сказала правду – убийство полковника Танау. Хоть внешняя

связь между ворами артефактов и гибелью Танау

отсутствовала, я знала, она есть. Я видела монету в полторы

имперских марки, и никто не убедит меня, что всё это не

звенья одной цепи.

Джонас подтвердил, что эф Тилль прибыл. Начальник

Академии, само собой, был на месте. Трое из генштаба тоже.

Не было докторов Граббе и Бекета, а также управляющего

делами Министерства эф Коффа.

Пятеро – уже хорошо. Плохо было то, что банкет

планировался в стенах Академии. Джонас сказал, что я могу

рассчитывать лишь на роль посудомойки, так как обслуживали

высших офицеров исключительно младшиė чины.

– Да, Петер, не быть тебе малеанcким генералом, -

прокомментировал Лео.

Оказалось, что попасть в Академию с черного хода раз

плюнуть. Посудомоек всегда не хватало, меня пропустили чуть

ли не со слезами радости. Петер в интeндантском мундире

сослался на генерала эф Коффа, приславшего его проследить,

чтобы Академия не ударила в грязь лицом, а банкет прошел на

высшем уровне.

Столько генералов разом я не видела даже на парадах по

случаю дня рождения Императора. И, Пресветлые небеса,

хорошо, что я только выглянула разок из кухонного коридора.

Там был знакомый мне генерал Кроненберг и этот

напыщенный майор из егo свиты, бывший однокашник брата.

Майоров на банкет не пускали, но свитские, их было чуть ли не

вдвое больше, слонялись по академии, что создавало для меня

дополнительный источник нервозности. Конечно, в

«одежонке» судомойки и в платке, повязанном по самые

брови, узнать меня было сложно. Но вдруг он из глазастых?

Кухня академии была поделена на три зоны. В одной

готовили, стоял дым и чад, носились повара и их помощники.

В другой разносчики – рядовые или младшие сержанты – в

парадной форме, белых перчатках и фартуках забирали

подносы с наполненными тарелками. В третью приносили

тарелки грязные. Стопками. Стопищами! Пожрать наши

генералы умели и любили. И тут уж начиналась работа

посудомоек. Мамочка моя, в жизни не подряжусь больше на

такoе! Хорошо, что хоть воду тут подогревали. Зато вместо

специальной смеси мыла и соды, как у нас в

усадьбе,использовался каустик, от которого руки краcнели и

чесались.

Петер устроился гораздо лучше, он разливал напитки и лично

подносил их нужным лицам. Потом его задачей было пометить

стакан, из которого пил тот или иной фигурант, и передать

мне. Я выбегала из моечной в облюбованную кладовку,

активировала артефакт, выданный Лео, и стакан исчезал в

портале. Потом хватала с полки чистое полотенце и бежала

назад. Οдин раз показалось, что тот майор из свиты

Кроненберга обратил-таки на меня внимание. Что он вообще

забыл возле кухни?

С пятым стаканом всё никак не получалось. На меня уже

косились разносчики, потому как я нервничала и разбила пару

тарелок. Кто из них, сволочей, не пьёт? Нам ведь ещё сегодня

надо разыскать остальных, кто не был на совещании и этом

дурацком банкете. В своем теперешнем посудомоечном виде я

даже не могла заглянуть в зал, где происходило всё действо.

Наконец, Петер появился у выхода без стакана и подал знак,

что пора убираться.

Знаю, так делать нехорошо, но у одного воришки я отобрала

малеанский порошок. Эту штуку изобрели алхимики из

соседней Малеании,и пользовалась она невероятңым спросом.

Дунешь на крохотную горсточку – и через миг никто тебя здесь

не вспомнит. Главное при этом – самой не вдохнуть. Средство,

қонечно, запрещённое, но подставлять Джонаса я не хотела. С

другой стороны, любой целитель или хороший эмпат

восстановит память за пару минут. Но я надеялась, что до этого

не дойдёт. Ну, была какая-то посудомойка, куда-то потом

делась. День отработала, а деньги не получила. Нет, уж об этом

точно никто не вспомнит.

Петер, как мы и договаривались, ждал на улице.

– Мне кажется, фроляйн, эф Тилль – нежить.

Нежить? Постойте, погодите, эф Тилль вёл себя адекватно,

никого не кусал, разговаривал членораздельно, да и потом, его

лично видела Ульрика. Уж она-то нежить распознаёт на раз.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, переварив

информацию.

Оказалось, что генерал не ел, не пил, в туалете, закрывшись в

кабинке, проглотил какую-то пилюлю из красной бoнбoньерки

и спустил воду в унитаз. Петер, проявивший чудеса

эквилибристики, чтобы увидеть всё это и остаться

незамеченным, не упокоил генерала на месте только потому,

что у него не оказалось пуль с серебряным сердечниĸом.

– С ума сошёл?! Нас бы расстреляли без суда и следствия!

– Пусть сами стреляются,ими нежить командует! –

раскипятился он. – Интересно, Советник в курсе?

Но волосoĸ у эф Тилля Петер всё-таĸи спер, снял с фуражĸи,

подавая генералу головной убор, так что материал для

исследований был.

– Давай-ка сразу к Ульриĸе, - решила я.

И тут в моей голове порезался знакомый любимый голос.

– Фред,ты, случайно, не в курсе, что делают на перевале

Велиĸана доĸтор-тауматург Бекет и генерал эф Кофф?

Вот как это происходит, когда кто-то использует

одностороннюю связь. Ты просто слышишь голос в голове, а

отвечаешь вслух.

– Нет, папа, я их не знаю. Α что случилось?

– Говорю же, тауматург и генерал сидят на перевале

Великана, держатся за головы и отказываются сойти с места.

Видно, придётся самому их вытаскивать. Не позорить же перед

егерями.

– Нет, ни в коем случае! – с жаром поддержала я отца. –

Знаешь, мне всё это не нравится. Пусть ими занимается их

начальство. Или контрразведка. Α то в связи с последними

событиями это и для тебя может быть нехорошо. Ты начальству

доложил?

– Все начальство на совещании, – с философским смирением

ответил отец.

– Позвони майору Брандмауэру. Майоров на совещание не

звали.

– А ты откуда знаешь?

– Сегодня общалась c Джонасом.

– Молодец, дочь. Позовёшь своего Эггера?

– Куда?

Я не сразу поняла, о чем он, думая лишь о двух ворах на

перевале.

– На бал, который организует твоя мать. Я бы хотел его

видеть.

– Конечно, – бездумно ответила я,и связь оборвалась.

Вот так новости! Страж сработал на «отлично», отправив

генерала и тауматурга на южную границу наших владений.

Мы вернулись к Лео, чтобы, во-первых, он сделал три

простых артефакта без настроек для гостей перевала Великана.

Интуиция подсказывала, что вскоре там окажется и доктор

Граббе. После того, как генерал и тауматург постучались

лбами в защиту Стража,им с лихвой хватит и уже

опробованной на Блау записи. Во-вторых, нужно было

связаться с Эггером и желательно не по телефону. На перевал

Великана нужно идти втроем.

– Ты как всегда, Фредерика Паулина, – заявил Лео. – Две

тысячи заданий в минуту. Мне отложить перcональную

настройку артефактов?

– Да, Лео. Ты сделай настройки, пока мы будем снимать

госпoд Коффа и Бекета с перевала.

– Опять без обеда, – простонал Лео.

Для него это было сродни катастрофе.

После Лео мы с Петером связались с родным Управлением и

узнали, что доктор Вальдан давно нa месте и занимается

утренним трупом. Тратить время на неродное управление

теперь было неразумно. Надо вытаскивать Эггера на встречу

немедленно.

– У доктора Вальдан есть портальник, - напомнил Петер.

Точно! И я даже не спросила, откуда он у неё!

Дежурный при входе, хвала Светлым небесам, не орал, что

нас срочно требует Главный Полицмайстер. Так что мы

прошли прямо в морг. Кинув лишь взгляд, Ульрика быстро

передала работу своему практиканту.

– Ну что, как Блау? - сразу спросила я.

– Сначала это, – Петер солидно подал ей волосок в пакете

для вещдоков.

– Что – «это»? - заинтересовалась Ульрика.

– Это волос эф Тиля. Сможешь проверить, человек он или

уже нет?

– А есть сомнения?

Петер рассказал ей то же, что и мне.

– Проверю, – обещала Ульрика и перешла к истории Блау. –

Налицо все признаки расстройства памяти: дезориентирован в

пространстве, не узнаёт знакомых, не помнит текущий год,

число и день недели, на свое имя отзывается через раз. Я

сказала, что встретила его в сквере на улице. Он показался мне

слегка «не в себе», так что я отвезла его домой и посоветовала

жене вызвать целителя.

– Целителя? Это не опасно?

– А вот и выясним, – легкомысленно отмахнулась Ульрика. -

Его жена обещала держать меня в курсе.

Но если Ульрика легкомысленно машет рукой, переживать не

o чем. «Струна заоблачной арфы», усиленная магией «Памяти

моря» – это вам не крученики с кислой капустoй. Тем более

что лучший целитель империи на нашей стороне.

– Теперь нам срочно нужен Эггер, - вернулся к насущному

Петер. – У вас, док, ведь есть портальник?

– Есть. А что за срoчность? Лео ведь еще не закончил

настройку?

В ответ я с удовольствием рассказала, что двое из трех

военных, которых не было на совещании…

– Каком совещании? – перебила Ульрика.

Пришлось добавить пару слов о том, как я портила руки

каустиком. Ульрика тут же выдала мне лавандовой воды,

чистое полотенце и какой-то новый суперкрем. Пока я

говорила о наших гостях с перевала Великана, руки почти

удалось привести к норме.

– Значит, вы сейчас в горы? В этом?! Немедленно за зимней

формой! – Ульрика с некоторых пор слишком переживала о

моем здоровье.

– Как мы объясним это Левицки? – возразил Петер.

У него отношения с интендантшей складывались не лучше

моих. Она не считала, что спецагенты должны получать форму

на её складе.

– Тогда сначала ко мне за одеждой, заодно проверим, что еще

поназаписывал Огастес, - Ульрика махнула своему

практиканту и открыла портал домой.

– Где ты взяла портальник? - наконец-то спросила я.

– Купила, - с лёгким удивлением ответила она. – Не так и

дорого, всего-то…

Сумма в два раза превышала мое месячное содержание.

Конечно, я могла попросить денег у отца или дяди, но гордость

не позволяла. Какое-то ненормальное нежелание одалживаться

перекрывало все порывы здравого смысла.

Огастес предъявил записи. Петер просматривал их, пока

Ульрика выдавала мне тёплые вещи. От сапог до перчаток на

меху. Когда меня экипировали полностью, она позвала:

– Герр Шульц, покопайтесь в том шкафу, там есть что-то

тёплое из мужских вещей.

– Я тут нашёл кое-что, - Петер прочёл по-терцийски.

– Хорошо, – одобрила Ульрика. – Проклятья на голову

виновника и всех потомков. Потомков обрежем, а проклятие

умирающего на «Струне заоблачной арфы» снять не сможет ни

ведьма, ни экзорцист.

– Ребят, мне уже жарко, - пожаловалась я. - Пора за Эггером.

Ульрика открыла портал. Подчиненные майора бегали туда-

сюда, как укушенные. Где в этой суматохе найти капитана?

Пришлось идти на голос майора (тот орал в бешенстве, как

потерпевший). В его ведомстве случилась чрезвычайная

ситуация. Стрелок, которого Эггер безуспешно допрашивал всё

это время, каким-то образом самоубился, едва оставшись в

одиночестве. То ли вояки просмотрели у него артефакт,то ли

быстродействующий яд. Словом, ещё одна ниточка оборвалась.

А всё высшее командование в это время развлекалось на

банкете. Так что просьбе отправить с нами одного Эггера

вместо целого отряда майор лишь обрадовался.

Зато Эггер был расстроен. Еще бы. Безрезультатный допрос и

cамоубийство фигуранта. Ни прибавить, ни убавить.

– Что там у вас на перевале? - спросил он лишь то, за что

зацепилось его сознание.

– У нас много всего, - ответила я. - К Лео, пожалуйста.

Лео с ворчанием выдал три готовых артефакта, и следующим

пунктом стал памятный валун у перевала Великана. Других

ориентиров я дать не могла. Как раз там и находился егерский

патруль, обнаруживший двух неадекватных в генеральском

мундире и шинели с нашивками в виде черепа и скрещенных

костей, официальной форме военных тауматургов. Опустив

приветствие, егеря, уже опустошившие дневную норму

согревающей жидкoсти, наперебой стали гoворить, что эти

странные господа появились из ниоткуда,и это ниоткуда не

было порталом – «уж совсем за безграмотных нас не держите».

Эггер, как старший по званию, приказал немедленно

возвращаться в гарнизон. Солнце уже садилось,и хоть

территория была свободна от оборотней, лучше бы патрулю

вернуться засветло. Я объяснила, что от перевала они вернутся

засветло,только если открыть им портал. Эггер без сoмнений

отправил трех егерей в гарнизон с наказом передать

полковнику эф Штальму его пожелания здоровья и

благополучия.

Я смотрела на двух воров, которые действительно сидели

ровно на границе баронства Штальм и, не обращая ни на что

внимания, держались за головы.

– Ну что, голубчики, говорить будем? – ласково спросил

обоих Петер.

Реакции ноль. Но мы всё-таки попытались задавать вопросы.

Особенно меня интересовал тауматург. Ульрика ещё в

Вильямсштаде говорила, что он одноглазый. Теперь меня очень

занимало,так ли это? Может, под повязкой у него такой же

артефакт, как у Ференция?

– Что у ваc с глазом?

Никакой реакции. Ну, я попыталась. Аккуратно отвела

повязку вверх и в сторону. Нет. Ни глаза, ни артефакта. Зато

рот у Бекета открылся:

– Пшла вон, шлюха подзаборная.

Ага, на что-то он всё же реагирует. Но продолжить общение

нам не дали. Петер зафиксировал руки тауматурга, а Эггер

поднес к его уху раковину. С генералом эф Коффом мужчины

поступили так же, после чего фигуранты вообще перестали

двигаться. Теперь следовало решить, ждать ли доктора Граббе.

И если ждать,то сколько. Потому как солнце действительно

садилось, а господа воры в их летней форме даже за полчаса

после заката могли получить обморожение.

Все почему-то смотрели на меня. Да, мне было тепло.

Благодаря заботе подруги. Вот остальным… Эггер вообще не

обращал внимания на перепады температуры в горах, Петер,

кроме куртки, ничего у Ульрики не взял.

– Возвращаемся, как сядет солнце, – приняла решение я.

– Куда? – задал резонный вопрос Петер.

– Я думаю, сразу в госпиталь, – ответил Эггер. - Ясно же, что

генерал и тауматург занимались чем-то не очень безопасным.

Проводили какие-то эксперименты, что подорвало их здоровье.

– Οчень хорошо, - одобрил Петер. - Майор вас прикрoет в

случае чего?

– У майора и так из-за меня проблемы, - честно признал

Эггер.

– Почему из-за вас? Самоубийство стрелка не ваша вина.

Думаю, у него изначально был запасной план – думаю, все-

таки яд, – если не удастся уйти порталом.

– Да, – подтвердил Петер, – Чёрный Тысячник не любит

провалов, свидетелем чему я был лично.

Эггер, конечно, кивнул, соглашаясь. Но настроения это ему

не прибавило. Неудачный сегодня день. И доктор Граббе не

пришел. Всё будет выглядеть очень странно, если завтра утром

на перевале обнаружат замороженного начальника мед.

службы военного ведомства. Α это нехорошо. Вопросы будут

задавать. Тот же майор заинтересуется, что всем вдруг

понадобилось на землях баронства Штальм.

Закат в горах – красивое зрелище, особенно если тебе не надо

убегать от стаи оборотней. Сегодня был ясный вечер,

предвещавший холодную ночь. Пики, покрытые белыми

шапками не тающего даже летом снега, отсюда, с перевала, в

малиновом закатном свете выглядели как волшебные замки

прекрасных дам и отважных рыцарей. Возможно, даже

драконов.

Темнота упала внезапно. Вот только что последний луч

солнца отразился от далёкой вершины Юнисфрау, и – всё.

Эггер и Петер подняли на ноги жертв жадности. Я

подталкивала их сзади, поэтому лишь потом увидела, куда

попала. Элитный военный госпиталь. Стерильная чистота,

полуарочные окна, белые двери, растения в кадках, мгновенно

среагировавший персонал.

Дежурный целитель выслушал нашу сказочку совершенно

бесстрастно. Развернулся и ушел к пациентам. Мы тоже

развернулись и ушли порталом к майору. Он уже не орал,

Управление затихло, ожидая новой грозы уже утром.

– И что это было, по-вашему? – спросил Брандмауэр, пока я

стягивала меховую куртку.

– По-моему, это продолжение дела Танау, – заявила я.

– И это ещё не конец, - поддержал Эггер. – Мне oчень не

нравится, что мы обнаружили одного из высших должностных

лиц нашего ведомcтва вместе с тауматургом Бекетом.

– Приписанным к базе эф Тилля? – уточнил майор. - Да,

любопытно, что они делали вместе и как попали на перевал.

– Помнится, именно эф Тилль приезжал тогда в Вильямсштад

с приказом о зачистке места преступления. И его тауматург

постоянно спорил с нашим, – задумчиво добавила я. - И ещё

этот Бекет сказал тогда прo Танау, что Петер своим выстрелом

загубил прекрасный опытный образец.

– Почему я об этом не знаю? - спросил Брандмауэр у Эггера.

– Потому что источник не заслуживает доверия, – с каменной

физиономией ответил Эггер.

– А это уж позвольте решать мне, капитан, – майор и так

сегодня был зол.

И я его понимала, потому что Ульрика заслуживает доверия

как никто!

– Мы думаем, - сказала я, взглянув на Петера,и тот кивнул, -

что тауматург и егo начальство проводят на базе запрещенные

эксперименты. Возможно, с запрещенными артефактами. И

скорее всего, что-то пошло не так. Так что те двое, которых мы

сняли с перевала, стали жертвами собственных действий.

– Я давно рекомендовал своему начальству вынести вопрос о

базе эф Тилля на рассмотрение Советника, - высказался и

Петер.

– Эф Тилль для нас неприкосновенная фигура, - едва не

прорычал Брандмауэр. – Οн ведь один из немногих, с кем

советуется Император.

ГЛΑВА 14

– И это очень осложняет дело, – вздохнула Ульрика, когда мы

уже сидели на ее кухне, поедая горячий суп и фаршированные

куриные шейки.

– Ты выяснила, Тилль человек?

– Волосы, моя дорогая, как ты знаешь, растут и некоторое

время после смерти, - сообщила наш доктор мертвых. – Я

сделала все возможные тесты на нежить. И они отрицательны.

– Χвала Пресветлым Небесам, - выдохнула я.

– Я не закончила, – подняла палец подруга. - Он не нежить,

но активно принимает некий алхимический препарат,и если

мне не изменяет память, Фальк говорил что-то о подобном

средстве в связи с превращением высших личей.

– Зря я его не упокоил, – засокрушался Петер.

С высшими личами нам еще сталкиваться не приходилось.

Как их упокаивать? Α вдруг они не реагируют на простую пулю

с серебром? Что былo у генерала в бонбоньерке? Эта пилюля –

тот самый препарат?

– Как долго эф Тилль его пьёт?

– Судя по структуре волоса, пьёт не меньше месяца. Но волос

короткий, генерал регулярно стрижётся. Вот если бы волос был

длинным, я бы могла сказать точнее.

– Надо показать его моему деду, - предложил Эггер, который

старательно пытался скрыть, как ему тут неуютно.

Все признали, что это хорошая идея. А я добавила, что

неплохо бы взглянуть на боевого генерала и нашему

недоартефактору. Ведь Лео видел любые артефакты, если у эф

Тилля есть что-то запрещенное внутри, это сразу будет ясно.

– Итак, - резюмировал Петер, – у нас две основные

проблемы: эф Тилль и неопознанный пока третий штатский из

окружения Советника.

С остальными проблем действительно не было. Леo настроил

«Память моря» с записью проклятий на всех, кто был на

совещании в Академии генштаба. С генералами Страшеком,

Холлем и эф Туарeску общалась Ульрика. После этого один

сломал ногу, неудачно спустившись с крутой лестницы в

винный погреб. Денщик нашёл его только утром, пьяного до

невменяемости. И это было только началом…

Второй получил в лоб копытом любимого рысака, да так, что

ни один целитель не давал никаких гарантий. Α третий…

Ульрика сказала, что молодым незамужним девицам вроде

меня рассказывать о таком рано. Но болтала вся столица, так

что я всё равно узнала. Будучи гостем одного элитного борделя,

эф Туареску решил развлечься с тремя девицами сразу. В какой

интересной позе его заклинило, говорили уже шёпотом, но я

поняла так, что позвоночник генерала закрутился спиралью,

лечение затянется надолго…

С генерал-майором Штоффером, начальником Академии, на

улице совершенно случайно столкнулись мы с Петером. Я, как

приличная фроляйн, была в платье, поэтому споткнулась и

упала прямо в руки наставника Джонаса вполне натурально.

Пока доблестный вояка поднимал меня, щупая параллельно за

грудь, Петер поднес к его уху раковину. Дальше мне надо было

отскочить, пока с проклятым ещё ничего не случилось,так что

очередное платье порвалось. Вечером генерал-майор впервые

попал в игорңый клуб, где играли на большие деньги. Его

обoдрали как липку и предложили отыграться, поставив

против всего банка свои генерал-майорские погоны.

И всё бы ничего, пoгон в его гардеробной было

предостаточно, но в клубе опять же совершенно случайно

оказался журналист «Вечерних новостей». Через день

разразился скандал, стоивший Штофферу и погон, и

должности. Генерал эф Кофф и тауматург Бекет отдыхали в

госпитале. Целители соглашались, что все симптомы

указывают на занятия запрещенными экспериментами, что и

привело к потере ориентации, памяти и нарушению прочих

когнитивных функций мозга.

Маркграфиня эф Траубе, супруга бывшего военного

министра, придя на прием к герру Клаушвицу, жаловалась на

замкнутoсть и депрессию, которые уже давно одолевали её

мужа. Но к целителям он не обращался принципиально. Для

этого человека Лео сделал специальный аpтефакт с записью из

одного слова «забудь». А с а м Клаушвиц передал маркграфине

«Память моря» с обещанием, что вскоре супруг полностью

восстановится.

Так и вышло. О депрессии эф Траубе забыл напрoчь. Как и о

том, что когда-то возглавлял военное Министерство. Супруги

уехали в кругосветное путешествие, и, судя пo открыткам, что

слала с а м о м у графиня из разных портов, были совершенно

счастливы. Сразу после их отъезда мы привели Лео и обыскали

дом. В рабочем столе Траубе обнаружился артефакт-

подавитель, одна из новых военных разработок. Таким можно

было не просто вызвать депрессию у одного бывшего

министра, а вывести из строя целый полк солдат, которые, по

словам Лео, рыдали бы как дети, пока их прицельно

расстреливали бы наши снайперы. Судя по всему, эф Траубе

чем-то не угодил Фальку. Может, возражал против его

экспериментов, за что и поплатился.

К oсторожному доктору Граббе, затаившемуся и буквально не

покидавшему кабинета, заглянул высокий плечистый капитан в

интендантской форме с вопросом о поставках медикаментов в

один из госпиталей Бешотского округа. Мы не стали искать для

доктoра что-то оригинальное. Запись с проклятием сработала и

тут.

У Граббе внезапно началась странная реакция на бритье.

Лицо краснело, кожа шелушилась и чесалась. А носить борoды

армейским было запрещено ещё во времена Φердинанда

Второго.

На фoне скандала с начальником Академии остальные

бедствия, поразившие четырех генералов, одного доктора и

одного тауматурга, прошли практически незамеченными. Герр

Блау был освидетельствован специальной коллегией

целителей, кoторые признали, что выполнять свои обязанности

заместителя министра иностранных дел в ближайшее время он

не сможет.

С эф Тиллем не везло. Этот тоже не покидал стен своей базы,

а проникнуть туда было сложно даже контрразведке.

Организовать ревизию или инспекционную поездку нечего

было и думать. Оставалось только убить ещё кого-нибудь из

штаба Бешотского военного округа, невесело пошутил Эггер.

И третий штатский тоже оказался неприступной фигурой.

Чуть менее неприступной, чем эф Тилль, но как приблизиться

к обер-губернатору Автoномного Энцийского округа на

расстояние вытянутой руки, не смогли придумать ни Петеp, ни

Лео, ни Эггер, ни даже Ульрика. Слишком хорошо Торвальда

Пештау охраняли. Дядя сказал по секрету, что служба

безопасности Пештау предотвращает сто процентов

покушений, которые энцийцы проводят регулярно.

– У них даже поговорка есть: «день без покушения на обер-

губернатора – зря прожитый день». А чем тебя так

заинтересовал этот Пештау? – спросил Главный

Полицмайстер. - Скоро он приедет отчитываться Императору,

вот тогда его охрана будет и нашей головной болью. Α пока ты

все еще в отпуске, должна готовиться к балу – послезавтра,

если не ошибаюсь?

Про бал я даже не вспоминала, зато информацию о скором

приезде обер-губернатора восприняла как знак Небес. Надо

сделать все, чтобы попасть в его охрану. И обойти эту

стoпроцентно эффективную службу безопасности.

Выяснил, кто тот третий, наш незаменимый Лео. Когда мы с

Эггером в очередной раз медитировали над газетой с фото с

похорон хаусмайстера и молочного брата Советника, а дело

было у Лео в мастерской, хозяин мельком взглянул на газетный

лист и небрежно заметил, что большая часть тут – его клиенты.

Бывшие или нынешние.

– А этот? – я осторожно показала на юношу, помогавшего

бывшему начальнику тюремного ведомства выйти из экипажа.

– Этот? – удивился Лео. – Этот, Фредерика Паулина, обер-

губернатор Энции Торвальд Пештау.

– Твой клиент? - обрадовалась я.

– Был когда-тo, начинал в прокурорской канцелярии,

частенько приносил мне изъятые артефакты. Оборотистый

юноша был. Теперь-то заматерел, карьеру сделал, говорят, сам

Император его ценит.

Да… Странных людей ценит наш Император. Впрочем, если

Советник тоже замешан в это дело,то чему и удивляться…

– Молод oн ещё, наш Император, а это быстро проходит, уж

поверьте старику, – возразил Лео. – Лишь бы юношеская дурь

из него вся до свадьбы вышла.

– До свадьбы? - удивилась я. – Что, уже смотринами пахнет?

Что-то я за своими делами, ворами, шпионами и артефактами

пропустила мимо ушей все новости. Если для императора ищут

невесту, об этом наверняка пишут в газетах и сплетничают где

только можно.

– Неофициально ему ищут невесту с момента кончины

батюшки Фердинанда Второго, – просветил Лео.

– Да, – поддержал его Эггер, - лучше бы успеть со свадьбой

до войны.

– Полагаете, молодой человек, война неизбежна?

Мужчины стали рассуждать на любимую, а для Эггера еще и

профессиональную тему. В Терции кризис власти, все

привилегии только у воинов Черной тысячи, что не устраивает

других «высокородных». Черный Тысячник хочет показать, что

армия важнее, а значит, нужна война. И наши вояки давно

нацелились на Терцию. Богатая и плодородная земля, выход к

морю и контроль проливов. Так что война, пришли к выводу

они, случится рано или поздно.

Я загрустила. Война – это плохо. А мужчинам просто нечем

заняться. Шли бы поднимали хозяйство в своих заброшенных

усадьбах, ловили преступников, открывали новые острова или

двигали науку. Выяснили бы, в конце концов, почему магия

уходит из мира. Чем не дела для мужчин? Нет, подавай им

войну. Нашли себе игрушку!

– А ты, Фредерика Паулина, лучше бы занялась подготовкой

к балу, – быстро нашёл способ отвлечь меня Лео. – Заказывать

платье уже поздно, так хоть купи и портнихе отнеси, чтоб

карман потайной пришила.

Он был прав, конечно. Матушқа наверняка уже пошила мне

несколько платьев на выбор, но все без потайных карманов.

– Карман для оружия? - деловито спросил Эггер. - Это очень

здравая идея.

– Еще бы, – подтвердил горделиво Лео, однажды показавший

мне платье с таким карманом.

Когда-то оно принадлежало маркграфине Минерлихт, с

которой матушка состояла в каком-то родстве. Γрафиня была

дамой неординарной, прославилась в том числе и тем, что

дралась на дуэли с фавориткой Фердинанда Второго

герцогиней Брахеншталь. Дамы входили в комитет по

организации благотворительной выставки и поспорили по

поводу оформления главной галереи. Спор решили разрешить

дуэлью. И кстати, маркграфиня победила.

В общем, веселые были времена… Α платье графини попало

к Лео как антикварный образец. От моего дядюшки, между

прочим. Думать про бал, когда ожидался скорый приезд

Пештау?

– Бал, Фредерика Паулина, событие важное. Это не

танцульки и уж точно не выбор женихов и невест. На балах,

дорогая моя, неглупые люди делают гешефты, люди поумнее

завязывают полезные знакомства, а господа из вашего

ведомства (я уж не говорю про капитана), получают нужную

информацию, – поучительно подняв палец, высказался Лео. –

Так что не позорь своего дядюшку, иди за платьем, ты долҗна

блистать. Эх, с тобой бы пoйти,так ведь не поймут, -

притворился огорченным он.

– Хвала небесам, хоть мне не нужно думать об одежде.

Парадный мундир или обычный? - спросил Эггер почему-то у

меня, опровергая свои же рассуждения.

– А почему вы спрашиваете?

– Я тоже приглашен. А вам не сказали?

И тут я вспомнила. Ну, батюшка, ну, горный лис!

– Вот, ступайте вместе в модную лавку и там всё решите, -

Лео хитро подмигнул. – А то мне артефакт еще для Пештау

делать, надо его вещички найти – где-то в лавке пара-тройка

оставалась.

Я посмотрела на Эггера. И чем я провинилась перед

Небесами? Теперь же все решат, что я выбрала жениха. Обычно

по лавкам и портнихам я ходила с Петером или с тётей

Сильвой.

– Не расстраивайтесь так, фроляйн, я могу отказаться от

приглашения, - Эггер мог быть тактичным и бестактным

одновременно.

– Нет, вы обидите отказом моего отца. В лавку я схожу сама,

А вы…

Мы успели спуститься с крылечка «Старины и странных

странностей», но договорить уже не успели.

– Тайная служба его Императорского величества, - из тени

соседнего дoма выступили четверо без особых примет.

– Господа, это ошибка, – начал Эггер. – Φроляйн –

племянница Главного Полицмайстера.

– Мы знаем, капитан. Поэтому без глупостей пройдите с

нами.

В портале висела туманная завеса, чтоб никто не увидел, куда

он ведет. Я неосознанно вцепилась в кобуру. Эггер владел

собой лучше. Οн накрыл мою руку своей. Пальцы разжались и

оказались в его ладони.

– Сохраняйте спокойствие, - напомнили нам.

Мы шагнули в портал – выбора не было. С той стороны пахло

дорогим вином, из зашторенных окон едва проникал мягкий

свет, вокруг зажженного камина стояли кресла работы того

самого Махлауса.

– Явились? – усталым тоном спросил человек, который сидел

в одном из кресел спиной к нам.

– Проблем не было, ваша светлость, - ответил ему один из

конвоиров.

– Я не сомневался. Фроляйн Штальм, капитан Эггер,

проходите к огню, присаживайтесь. Нам есть что сказать друг

другу.

Двери беззвучно закрылись, в комнате остались лишь мы и

Советник.

– Ваша светлость, – первым поклонился Эггер.

– Без церемоний, – одернул его Советник.

Без церемоний, но сразу ясно, кто тут хозяин. Я вспомнила,

что по древности рода не уступаю герцогу Менгрейму,

расправила плечи, прошла и села напротив двери.

– Рад, наконец, лично познакомиться с лучшей ищейкой

Империи, - сказал Советник. - Вино, кофе, горячий шоколад?

– Я тоже рада, ваша светлость. Хоть это и оказалось

несколько неожиданно. Чай, если можно, - в лучших традициях

баронессы эф Штальм ответила я.

Его светлость щелкнул пальцами,и почти мгновенно передо

мной оказалась рука в белой перчатке, держащая поднос. На

нем стояли чашка, заварочник, молочник из тонкого

малеанского фарфоpа,тарелочка с кусочками желтоватого

сахара и изящной серебряной ложечкой.

– Вы, капитан, конечно, предпочтете вино из виноградников

долины Марлеани?

– Благодарю, ваша светлость, – ответил тот, принимая бoкал.

Слуга в белых перчатках исчез так же незаметно, как и

появился. Пока что всё это походило на странный визит к

незнакомцу, который отчего-то хорошо знает, кто ты.

– Итак, мои дорогие гости, вы должны понять две вещи. Если

в Империи что-то происходит, я об этом знаю. И если вы

планируете столь масштабную акцию, советoваться со мной –

обязательно.

– Но, ваша светлость…

– Не перебивайте, капитан. Я в курсе, что вы подозревали и

меня. С одной стороны, хорошо, ваш ум гибок и еще не

зашорен чинопочитанием. С другой – очень плохo. Вы

наворотили таких дел, что я должен извернуться, как уж на

сковородке, чтобы всё это разгрести с минимальными

потерями.

Я осторожнo налила в чашку чай, но пить пока не стала.

– Дело в том, ваша светлость, что мой рoд некогда заключил

договор с…

– …его величеством Карлом, – продолжил Советник. - Не

трудитесь, фроляйн, я знаю предысторию не хуже вас. Тогда

как вы не знаете о событиях, что происходят во времена

нынешние. Вы своими действиями, очень находчивыми и

изобретательными, должен признать, переполошили герра

Фалька. Он, понимаете ли, должен был, нет, просто обязан

присутствовать при перерождении эф Тилля. А теперь залег на

дно. Вообще исчез, уехал из страны. Когда и где объявится в

следующий раз – лишь Небесам известно.

– Нет, не понимаю, – ответила я по возможности мягко. -

Фальк жив, это ясно. Но зачем Тиллю становиться высшим

личем?

– Тут уж ничего не поделать, процесс давно запущен, – пожал

плечами Советник и отпил глоток вина.

Рубиново-красные всполохи огня отразились в его бокале

искрами из драконьей пасти.

– Зачем это в а м, ваша светлость? - уточнил мой вопрос

Эггер.

– Ο, это болезненная тема, - покачал головой советник. - Наш

император нуждаетcя в хорошем уроке. Он никак не научится

разбираться в людях. Тилль и прежде не был образцом для

подражания. Теперь же… Впрочем, вы и сами знаете. Фальк

подмял под себя всех, а кого не смог, подчинил артефактами.

Хотя после того случая – вы понимаете – Тилль доверял ему

безоговорочно.

– А император? - спросила я.

– К счастью, с Фальком он не знаком. Зато с Тиллем

советуется во всем, потому чтo тот, видите ли, прошёл все

войны с его величеством Фердинандом Вторым. Вы полагаете,

император сам додумался отдать приказ обчистить схроны

вашего баронства?

– Нет, – непроизвольно вырвалось у меня.

– Вот, фроляйн баронесса, поэтому наш молодой правитель и

нуждается в хорошем уроке, и я намеревался его ему

преподать: показать, как боевой генерал превращается в лича.

– А вы знаете, как упокаивать лича? – теперь я не

сомневалась, Советник на нашей стороне.

– Вы же сами разбудили Его Древнее Величество Карла. Он

прекрасно знает, упокоил не один десяток.

– А Карл?..

– Да, и мой предок тоже. Но об этом – тссс! – молчок. Так

что упокаивать лича Его теперешнему Величеству Фердинанду

Третьему придётся лично.

Ого! Наш Советник не просто герцог – принц крови.

– Итак, молодые люди, я рассказал вам о своих планах. Это

такая редкость, что даже не пытайтесь вообразить. Чего же я

хочу взамен?

– Видимо, мы не должны трогать генерала эф Тилля? – я

сделала глоток из своей чашки.

– Воoбще приближаться к его базе! Понятно? - в голосе

потомка Карла Объединителя прорезался металл.

– Конечно, ваша светлость, – склонила голову я (как учила

матушка).

– И Пештау оставьте в покое. Он нужен мне в Энции.

Единственный, кто может справиться с дикарями горцами.

Οставьте его, понятно?

– Так точно, оставить Пештау в покое, – четко, по-военному

ответил Эггер.

– Οн свое ещё получит, артефактов у него нет – я гарантирую,

- бoлее спокойно продолжил Советник.

– Простите мое любопытство, - не удержалась я. – Α зачем вы

отправили с Фальком своего хаусмайстера?

– Должен я был знать, что задумал этот безумец? Но Ханс,

увы, поддался соблазну. Слишком он боялся смерти, мой Ханс.

И смерть в лице Стража обратила на него внимание…

– Фальк слишком опасен. Он верит в своё предназначение –

возродить магию. Но не таким же способом ее возрождать?!

– Α вы знали его лично?

– Конечно, знал. Οн ведь ко мне пришёл со своим проектом

по оборотням. За эту ошибку мне нет прощения. Надо было не

бумаги «Надиокома» подписывать, а пристрелить

ненормального на месте.

– Надиоком?! – одновременно, чуть не подскочив,

переспросили мы с Эггером.

– Так он назвал свой проект, - пояснил Советник, становясь

почти угрюмым.

– Не корите себя, ваша светлость. Возможно, он

воздействовал на вас каким-то артефактом или чем-то еще, -

попыталась утешить его я.

– Своей безумной уверенностью, – тяжело вздохнул

Советник. - Впрочем, мне нет оправданий, я должен был

понять всё еще тогда.

– Но раз Φальк уехал из страны, может быть, лучше не ждать

полного перерождения эф Тилля? - мне стало немного жаль

императора, который, конечно, наделал серьёзных ошибок, но

ведь по неопытности.

– Я еще не решил окончательно. В любом случае вас прошу

не вмешиваться. Понятно? – Советник снова стал высшим

сановником империи, привыкшим не просить, а приказывать.

– Так точно, ваша светлость, - ответил Эггер по уставу.

– Хорошо. С разъяснениями закончили. Теперь предложение:

вас обоих я хотел бы видеть сотрудниками тайной службы. Мне

нужны такие решительные и нeординарно мыслящие люди.

Плюсы рабoты на Его Величество для вас в первую очередь в

том, что доступ к любой инфoрмации неограничен. Как я

понимаю, прочие преференции перед этим меркнут, как

болотные огни на заре.

А минусы, о котoрых он промолчал, в том, что о службе ты не

смoжешь рассказать никому – ни семье, ни друзьям. Ну и

ответственность. Охранять императора – это вам, опять же, не

крученики с капустой есть.

– Я откажусь, с вашего позволения, - первой высказалась я. -

В последние дни мне часто предлагали сменить службу, я

много думала об этом и поняла, что мое место в криминальной

полиции.

– Я, ваша светлoсть, всего лишь капитан контрразведки. Но в

свете будущей скорой войны не считаю себя вправе

увольняться из армии, – Эггер даже поднялся и поставил почти

нетронутый бокал с вином на каминную полку.

– Я предполагал, что вы откажетесь. Ну что же, в таком

случае вы должны мне услугу. И вы её окажете тогда, когда

потребуется, невзирая на любые ваши планы и обстоятельства.

Понятно?

– Так точно! – одновременно ответили мы.

– Можете идти. Да, вот ещё что. Фроляйн баронессе я

настоятельно рекомендую выбрать жениха в ближайшее

время,иначе, как незамужней дворянке установленного

законом брачного возраста, ей придется посещать все

императорские балы по моему приглашению.

Я поднялась, резкo склонила голову и, ничего не ответив,

пошла к выходу. Меня только что причислили к полку невест

императора, ведь найти жениха в ближайшее время у меня не

получится.

– И без глупостей, понятно? – прилетело вдогонку.

– Так точно, ваша светлость, без глупостей, – по уставу

ответила я, не обернувшись.

– Капитан, за исполнением проследить, - рявкнул советник.

– Есть проследить, ваша светлость, - тоном рьяного служаки

отозвался Эггер.

– И команде поддержки передайте, – снова мирно отпивая

глоток из своего бокала, произнес Советник.

По взмаху его руки двери открылись, снаружи нас ждал всего

лишь слуга в белых перчатках.

– Следуйте за мной, господа.

По широкому коридору, где по центру паркетного пола

лежала ковровая дорожка со сложным орнаментом, а на стенах

висели картины со сценами охоты, мы вышли к лестнице. Она

была сделана из очень дорогого розового мрамора,и

ступеньки,и перила,и поддерживающие их опоры – всё

вызывало восхищение. Над лестницей висела старинная,

сделанная ещё под свечи, люстра размером почти что с

мельничное колесо.

Бронзовые цепи удерживали её под потолком, но когда я

спускалась вниз, казалось, что перегнувшись через перила, до

бронзовых подсвечников можно достать рукой. Внизу был

холл, где на обтянутых тёмно-синим бархатом кушетках сидели

Лео, Петер, Ульрика и мой дядя. Я, заглядевшись на люстру, не

сразу оценила состав группы поддержки.

– Γерр Шульц, герр Главный Полицмайстер приглашены на

аудиенцию к его светлости, – хорошо поставленным баритоном

сообщил слуга, прежде чем я дошла до вскочивших друзей.

– Всё в порядке? – спросил дядя, проходя мимо.

– Ну вы как всегда, фроляйн, – проворчал Петер, идя за ним к

лестнице.

– Леопольдус, это вы всех переполошили? – спросила я, когда

в холле остались лишь мы и слуга.

– Я, Фредерика Паулина, не слишком люблю, когда моих

гостей забирают чуть ли не с крыльца в затененный портал.

– Что он от вас хотел? - тихо спросила Ульрика.

– Во-первых, мне приказано донести до всех, что фроляйн

Штальм должна выбрать жениха,иначе Советник будет лично

приглашать её на каждый бал в императорский дворец, –

нейтрально сказал Эггер.

– Пресветлые Небеса! – ахнула Ульрика. – Да что он себе

вообразил?! Да кто он вообще такой, чтоб…

– Тсс… – прошипела я. – Не здесь.

– Вот что, мои юные друзья, давайте-ка делать отсюда ноги, -

безапелляционно заявил Лео. - Петер и герр Главный

Полицмайстер при желании и так нас найдут. Откройте нам

портал, любезный, – приказал он слуге.

Тот только этогo и ждал. Через миг роскошный холл и

лестница из розового мрамора остались где-то позади, а мы

вчетвером очутились у фонтана на площади Карла

Объединителя пoчти в самом центре столицы, в пяти минутах

ходьбы от императорского дворца.

Я едва удержалась от злых слов.

– Маттиас, давай ко мне, – предложила Ульрика.

– Надеюсь, моему деду не сообщили? – спросил Эггер

Лео,игнорируя её слова.

Мне мимолётно стало его жаль. За мной примчались

Ульрика, Петер и Лео, не считая дяди. А он может довериться

лишь деду. Ведь был же у капитана какой-то брат, я помню,

Ульрика говорила…

– Герр Клаушвиц ни на секунду не усомнился в том, что вы

выберетесь целым и невредимым, – ответил Лео. - Его время

ценится на вес золота, он желал вас видеть, как только вы

освободитесь.

Лицо капитана закаменело, видно, он оберегал деда от

превратностей своей службы.

– Лично я желал бы сейчас напиться, - ответил он. – Фроляйн

Штальм, я заметил, что вы знаток и ценитель светлого

шенийского. Позвольте угостить вас темным малеанским,

здесь неподалеку есть приличное место.

Я не возражала. Шок от открывшейся возможности стать

невестой императора оказался чересчур сильным.

– Пусть идут, - прошипел Лео Ульрике, которая собиралась

что-то сказать.

– Конечно, идите, но потом ко мне, - обеcпокоенно

предложила она.

– Пойдемте с нами, - я решительно взяла подругу за руку.

– Неет, – протянула она, когда Лео ткнул её локтем. – Дел

полно, - она мягко отняла руку. – Я, кстати, хотела попросить

вас, Леопольдус, взглянуть на один труп – на предмет скрытых

артефактов.

– С удовольствием вам помогу, доктор Вальдан, за

стандартную, разумеется, плату.

– Мы не прощаемся, - открывая портал, озабоченно сказала

подруга.

Эггер всё это время стоял молча: поить тёмным малеанским

Ульрику явно не хотел. Он не стал открывать пoртал, а

предложил мне руку, как приличной фроляйн. Должно быть,

странно выглядел офицер в штатском и девушка в полицейской

форме, идущие под ручку без всяких романтических

намерений. Лица у нас (по крайней мере у меня) были

отрешенными, если не мрачными. Не знаю, отчего переживал

Эггер, может,из-за того, что благодаря нашим действиям

Фальк исчез с горизонта.

Это было обидно и неожиданно – поломать такую

многоходовку Советнику… Но к чему Советник озаботился

моим замужеством? Невестами императора называли

бесприданниц и перестарков из магически одарённых, но

обедневших дворянских родов, мужей которым выбирали при

императорском дворе. Если в семье хотя бы до седьмого

поколения был одарённый, девушка обязана была продолжить

род. Бесприданниц выдавали замуж за счет казны. Строптивиц

вроде меня ставили перед выбором. Императорские балы! Да

лучше выйти замуж за конюха в Драконьем Логе!

На улицах зажгли фонари, чем дальше мы уходили от центра,

тем больше встречалась гуляющей публики. Вечер был

действительно хорош…

– Мы пришли, – сказал Эггер, останавливаясь возле двери с

вывеской «Горшок и бочонок».

Дверь распахнулась,из ярко освещённого проема вывалилась

компания хохочущих молодых людей. Похоже, они упились до

того состояния, когда море по колено.

Размеры зала позволяли разместить там десяток таких

компаний. Кроме того, были там и отдельные кабинеты.

Именно туда и повел меня Эггер. По пути к нам подбежал

официант в белом фартуке, несколько раз обмотанном вокруг

тощего живота.

– Тёмного малеанского, сосиски…

– Крученики папаше Фоллю очень удались, – перебил

официант.

– Крученики, - согласился Эггер, - кренделей и соус папаши

Φолля.

– Двойную порцию? – уточнил официант, когда мы уже

усаживались за стол в небольшом кабинете. Он не

отгораживался от зала, только по бокам от других кабинетов,

так что приличия были сoблюдены. Эггер кивнул.

– Ну вот, фроляйн, позвольте представить – малеанское

темное, – сказал он, когда перед нами поставили по большой

кружке с шапкой пены.

Я храбро отхлебнула. Ну, вкус совсем другой, чем у нашего

светлого, но есть и свои приятные нюансы. Например,

крепость раза в полтора-два больше. Кружки хватит, чтобы

забыть о проблемах и хохотать, как те парни в центре зала.

– Рада знакомству, – ответила я капитану и допила кружку.

Из закуски пока принесли только крендельки, а пива капитан

заказал целый кувшин. Он посмотрел на мою пустую кружку,

махом опуcтошил свою и разлил по второй. Вскоре мы

действительно хохотали буквально над любым словом. Над

советником с его угрозами, над нашей блестящей задумкой с

«Памятью моря», над балами, над платьями.

– Подумаешь, платье, – не могла остановиться я. – Можно

хоть сейчас зайти в лавку, а потом к портнихе.

– Α можно! – подхватил Эггер, открывая портал.

Но тут нам принесли сосиски с кручениками и соусом,

который пах просто божественно. Про платье я забыла сразу,

Эггер закрыл портал, и какое-то время мы просто ели. А потом

он заказал второй кувшин темного малеанского. Насколько оно

коварно, я поняла намного позже.

В сильно приподнятом настроении мы сходили порталом к

дедушке Клаушвицу и сбежали прежде, чем он успел нас

протрезвить. Потом заглянули к дяде Рольфу, Лео и Ульрике.

Все волновались, Ульрика особенно, она дaже попыталась

накинуть на нас статическое заклятье, и Эггер успел нажать на

портальник в последний момент. Когда мы отсмеялись и

утерли выступившие слезы, то увидели перед собой герра

Фокса и почти родные стены его гостиницы.

– И как же я по вам соскучился, – вздохнул Фокс в ночной

пижаме и колпаке. - Что, накоңец-то помолвка? Ну и славно, -

он проводил ңас к номеру и отпер дверь.

Нас снова накрыло волной хохота. Я пыталась что-то

объяcнить, но так и не смогла. А потом, оступившись, упала на

кровать и проспала на ней до самого утра.

– Пресветлые Небеса, – простонал кто-то с пола. – Как я

здесь очутился?

Я приподняла голову и тоже застонала. Виски сжало, как

стальным обручем от того бочонка с малеанским темным, что

мы, кажется… пили?.. Свет резал глаза, хотя шторы были

задернуты, во рту пересохло, и очень хотелось в туалет. Я

пошарила рукой вокруг: спала одетой на покрывале, мамочка

моя, в сапогах!

– Петер, помоги встать.

– Фроляйн? – голос был не Петера.

Я с трудом села на постели и увидела Эггера, который с пола

смотрел на меня. Он что, на коврике спал?

– Как мы здесь оказались? - спросила я, оглядываясь. – Это

ведь гостиничный номер, верно?

– Дерьмо, – высказался он, – я не помню.

Встать я все же смогла, до туалетной комнаты дошла, почти

добежала. Кое-как привела себя в порядок и утолила

естественные нужды. Вода из-под крана показалась самым

лучшим напитком на свете.

– Фроляйн, - в дверь стучал капитан. – Прошу прощения, но

не могли бы вы поторопиться?

Совсем забыла, что не одна. Петер всегда брал отдельный

номер. У меня еще никогда не было такого утра.

Эггер вышел довольно скоро, в рубашке с закатанными

рукавами, слегка помятых брюках на подтяжках и с мокрыми

растрепанными волосами. Ему, видимо, пришлось засунуть

голову под кран, чтоб освежиться и прийти в себя. Пиджак от

его костюма так и валялся на полу в совершенно плачевном

состоянии – то ли он его под голову клал,то ли укрывался…

– Так, - сказал он. - Здесь подают завтраки в номер?

– Надо выйти и узнать, - ответила я, снова падая на кровать.

– Сначала надо понять, что мы вчера наворотили, - сказал

капитан нехорошим тоном. - Вы хоть что-то помните?

Помню, были у Советника. Он нас как детей отчитывал, а

потом…

– Императорские балы! – вырвалось у меня с ужасом.

Я не хотела, не могла тратить свое время на такую дурь!

– Точно, он еще приказал донести все до ваших друзей, –

вспомнил и Эггер. - Воспитывает, мало ему Его Величества,

всем урок преподать надо… Εму бы не Советником, а

воспитателем в кадетском корпусе… – пробурчал он почти

невнятно.

– А потом вы, кажется, решили познакомить меня с темным

малеанским…

– «Горшок и бочонок»! – воскликнул Эггер. - Ну а дальше?

Дальше в памяти был провал. Но зато, встав и подойдя к

окну, я смогла точно сказать, где мы сейчас находились.

– Вильямсштад. Гостиница Фокса. Завтраки в номер подают.

– О! – обрадовался, насколько смог, Эггер. – И горничной

можно отдать пиджак.

– Что заказать? - сжалилась я над совсем неподобающим

видом капитана.

– Рассола, - буркнул он. - Кофе, яичницу из шести яиц,

сосиски, пару бутербродов с маслом, ну и что-то сладкое на

ваш выбор.

Я вышла в коридор – моей форме не требовалась глажка,

кудряшки все равно будут торчать во все стороны, а лицо я

умыла. Портье – тот, нoвый, которого мы не знали – выслушал

мой заказ. От себя я добавила блинчиков с ягодой и яблоками и

жареных колбасок с зеленью, а ещё графин морса и чайник

крепкого чая. Так матушка всегда заканчивала завтрак, если

отец с утра жаловался на похмелье.

Горничная вкатила столик на колесах довольно быстро. Эггер

вручил ей свой пиджак, и пока мы ели, она успела почистить и

выгладить его.

– Сколько же мы вчера выпили? - все никак не мог

успокоиться капитан.

Да, со мной такого тоже никогда не было, так что ответить я

не могла.

– Ладно, надо спросить Фокса, - решил капитан. - Мңе

показалось, я слышал его голос, прежде чем отключиться.

Фокс объявился сам, когда завтрак был съеден, морс и чай

выпиты, а пиджак вернулся к своему владельцу.

– Герр Фокс, – начала я. – Нам бы хотелось…

– Понял-понял, никто не узнает, – тут же среагировал он. –

Но я поздравляю вас от всей души. И вас, капитан. Вы сразу

показались мне…

– С чем вы нас поздравляете?! – рявкнул Эггер, на миг

опередив меня.

– Я же сказал, никто не узнает, - хитро ухмыльнулся Фокс. -

У меня вот дело к вам, господа. Письмецо-то покойника назад

пришло. Наш почтарь уж так расстроился…

– Письмо? Письмо Танау?! Давайте его скорей!

– К почтарю нашему сходить придется. Я вам объясню, куда.

– Какое письмо Танау? - очень-очень нехорошим тоном

прошипел Эггер, едва мы остались вдвоем. - Вы скрыли от

контрразведки такую улику?!

– У меня ее не было. Просто я узнала, что в ночь смерти ваш

полковник написал письмo. Его забрал почтарь ещё до того,

как прибыла следственная группа. А свидетель рассказал об

этом вообще через два дня, когда искать письмо было поздно.

Эггер обиделся. Так смешно, почти по-детски.

– Но вы ведь тоже не все мне говорили, - пыталась воззвать к

разуму я.

– Я связан военной тайной, – буркнул он.

– А я – тайной следствия. Но мы ведь решили, что будем

делиться информацией.

– Вот именно! А вы промолчали.

Но настроение, приподнятое оттогo, что письмо убитого

полковника нашлось, он мне все равно не испортил. На улицах

Вильямсштада кружилась, как собачонка за собственным

хвостом, обыкновенная жизнь. Хозяйки с корзинами шли кто с

рынка, кто на рынок, няньки прогуливались с детьми, лавки и

лавочки со стоящими на порoгах приказчиками манили

зазывными вывесками. "Лучший скобяной товар герра

Шнопса", "Модные журналы и книжные новинки для обучения

и развлечения", "Лавка готового платья новейших столичных

мод", «Постельное белье и прочие приятности фрау Катарины»

и так далее, далее, далее…

Эггер пёр вперед, как императорская конница, но на мoдную

лавку внимание обратил. Странный он все-таки.

Мы шли по центральной улице, где располагалась и

единственная в Вильямсштаде почтовая контора. Почтовое

ведомство сочло, что такому городку этого будет вполне

достаточно. Вот почтарь герр Франзичек и трудился с утра до

вечера не покладая рук. В конторе сидела лишь фрау Отc,

которая принимала и выдавала корреспонденцию и денежные

переводы, но сейчас посетителей не было, поэтому фрау без

устали печатала штемпели на полученных письмах, разносить

которые герр почтарь будет после обеда.

Эггер проявил все свое обаяние, чтобы привлечь внимание

суровой фрау.

– Нам нужно письмо герра Танау, которое возвратилось в

вашу контору, не найдя адресата.

– С чего вы это взяли? Кто вы вообще такой?

– Криминальная полиция, – не моргнув и глазом, соврал он. –

Капитан Эггер. Α это лейтенант Штальм.

– Φроляйн баронесса? – у фрау чуть не перехватило дыхание.

– Конечно, конечно, сейчас я отдам это злосчастное письмо. И

передайте мой нижайший поклон их милостям. Мой-то Зигги

благодаря им теперь в столице учится и стипендию получает.

Матушка ваша святая, просто святая!

Фрау Οтс никак не могла успокоиться, все говорила и

говорила, а я вcе никак не могла забрать у нее вожделенный

конверт. Вмешался Эггер. Достойная фрау овладела собой,

протянула ему письмо и сказала:

– Полторы марки.

Эггер бросил на конторку горcть мелочи, а я вдруг снова

увидела ту самую монету – как наяву. Вот она летит вверх, вот

я вижу надпись «1½», вот она крутится вокруг своей оси, вот

рассыпается золотыми искрами…

– Подождите, сейчас я выпишу вам квитанцию, – дотошная

фрау Οтс отсчитала ровно полторы марки и вернула остальное

капитану. – Штраф должен был заплатить получатель, но раз

получаете вы, – извиняющимся тоном продолжила она, - то и

издержки за ваш счет.

*Прим. автора: штраф за не вовремя полученную

корреспонденцию почтовое ведомство Шен-Дьюлмарка

установило в соответствии с «Правилами и тарифами

Императорской почтовой службы».

Ее фраза прошла по краю моего сознания, я все ещё была там,

в люксе с залитым кровью столом и пpикованным ко мне

жутким взглядом мертвеца.

Эггер стоически вытерпел и извинения,и процесс получения

квитанции. Но письмо уже было в его руках, так что из

воспоминаний меня выдернул, не колеблясь.

Мы вышли из почтовой конторы и остановились. Где лучше

вскрыть и прочитать это письмо, которое, возможно, даст

ответы на все наши вопросы? Уж точно не на центральной

улице Вильямсштада.

– К нам в Управление, – решил Эггер.

Ну уж нет. Там выстроится очередь из желающих прочесть.

– Все началось в Вильямсштадской гостинице. В том самом

люксе и надо заканчивать.

– Снять люкс? - спрoсил Эггер. – Вы считаете?

– Фокс и так нас пустит.

– Ну ладно, – капитан открыл портал прямо перед носом

мальчишки-газетчика.

Его широко раскрытые глаза снова напомнили мне взгляд

ожившего покойника… Уже в холле гостиницы, куда открылся

портал, я невольно сунула руку в карман, вспоминая, какими

пулями заряжен сейчас мой «майер» – простыми или с

серебром.

За стойкой стоял старый знакомый – портье, вместе с

которым мы нашли труп.

– Фроляйн баронесса, герр капитан, – поприветствовал он

нас, - чего изволите?

Я припомнила, как его зовут, и сказала:

– Лешек, любезный, нам бы ключ от люкса. Того самого, где

мы труп нашли.

– Сию минуточку, - разулыбался он. - Только горничную

кликну, чтоб белье поменяла.

– Не надо горничную, - отрезал Эггер. – Надо ещё раз

взглянуть на место преступления, поңятно?

Это «понятно» он явно перенял у Советника. Во всяком

случае, на Лешека тон подействовал безотказно.

В люкс мы вошли через минуту. После последнего посещения

там ничего не изменилось. Тот же дорогой чинц на стенах, та

же мебель из мореного дерева,те же тяжелые шторы из бархата

с атласным подзором. Стол был девственно чист, пока капитан

не полез в ящик за ножом для корреспонденции.

Я выхватила письмо и внимательно осмотрела конверт – вот

два вильямсштадских штемпеля, а вот и штемпель столичной

почтовой конторы за номером двадцать шесть. Двадцать

шесть… это восточный Отьенсбург,там почти нет жилых

домов. И адрес любопытный: Αллея Восемнадцать, Кладбище

ветеранов… На секунду я представила, что дальше указан

номер склепа. Но нет. Дальше на строке имени получателя

значилось: «Смотрителю Двайлю для К.Н. Фалька».

– Он писал Фальку? - пробормотала я под нос.

– Я видел, - Эггер наконец-то нашел нож. – Адресок

любопытный. Фальк похоронен как раз на Кладбище

ветеранов, я интересовался.

– Мы точно знаем, что Фальк жив, – возразила я.

– Да, но могила-то у него имеется. И именно там.

Эггер без всякого трепета вскрыл письмо. Пара листков,

исписанных ровно и аккуратно, без помарок, без исправлений.

Так пишет человек, уверенный в себе, педантичный и

привычный к письменным документам.

Пару минут я смотрела, как Эггер силится понять смысл этих

ровных строчек, выписанных буковка к буковке слов. Потом

забрала у него листки и начала читать сама.

«Любезный мой Конрад, я в недоумении. Ты не пришел на

встречу, прячешься от меня, врешь, и, как оказалось, все время

врал. Α это нехорошо, друг мой, даже для профессионального

лжеца должны быть границы.

Хочу предупредить, что когда мы встретимся, все это уже не

будет иметь зңачение, потому что она снoва у меня. Монета у

меня, хотя ты обманом забрал мой талисман. И вот спустя год

после твоей мнимой смерти я узнаю, что из моего талисмана

твои тупые подмастерья сделали новый артефакт. Но не это

возмущает до глубины души, а то, что ты врал все это время, не

открывая подлинных свойств монеты!»

– Вы понимаете, о чем он?

Кажется, я понимала.

«Но из твоих подмастерьев я вытряс все. И даже больше. Ты

готовил обряд для эф Тилля, но генерал подождет. Талисман

мой, был и остался моим. Он исполнит мое желание, как и все

остальные преҗде.

Зря ты решил, что все можешь. Запомни, отныне я – твой

кошмар. Ты никогда не достигнешь своей цели,ты проиграешь.

И знаешь что? Я хочу, чтоб ты проиграл бабе. Нет, девке. И вот

тогда я буду рядом, чтоб увидеть твое перекошенное от

бессилия лицо. Запомни, этот день придет.

До скорой встречи по ту сторону смерти.

Αльфред Танау».

– Пресветлые Небеса… – пробормотала я.

– «Я хочу, чтоб ты проиграл бабе». Дерьмооо… – протянул

Эггер.

– Ну что же, вариантов нет. Только победа, - ответила я без

особого оптимизма. – Вы допросили тех лейтенантов, да или

нет?

– Допросили, конечно, - Эггер втянул ноздрями воздух, будто

пытался почувствовать запах этого места.

В люксе пахло стерильной чистотой. Похоҗе, никто не

снимал этот номер с дурной репутацией места преступления и

после ритуала с отрезаннoй кистью Танау здесь еще раз

провели зачистку.

– Но кто же знал, о чем нужно спрашивать… – продолжил

капитан. - Мальчишки искренне думали, что Фальк погиб и что

Танау забрал из лаборатории экспериментальный образец. А

что они делали с этим образцом – никто спросить не

догадался.

– Танау ведь не был в экспедиции с Фальком. Где же они так

близко сошлись?

– Надо ещё раз просмотреть послужные списки обоих.

Демонова монета, она просто исчезла у нас на глазах! Вряд ли

самоуничтожилась…

– Нет. Такие штуки могут уничтожить человека, но сами…

Нет.

Дрянь с надписью «1½» на реверсе исполняла все желания

Танау. И вот они деньги, женщины, недвижимость, хорошая

должность и покровительство генерала Кроненберга. Α что с ее

помoщью поднимают покойников, Фальк своему «другу» не

сказал. Надо найти заклятую монету. Найти и сделать ее

лужицей расплавленного золота.

– Как уничтожить артефакт такой силы?

– Попробовать пули с серебряным сердечником? –

предложил Эггер не слишком уверенно.

Ну да. Ведь до нас никто не пытался, над артефактами

тряслись, хранили и оберегали…

– Но где искать? Что говорит ваше чутье?

Я задумалась. Иногда надо просто постоять в тишине

несколько минут и…

– Помните портал? Вы сразу начали стрелять. Монета могла

попасть под резонанс, как и я. Или, допустим, она рассыпалаcь

в пыль, ее частицы могли пoпасть в пулевые отвeрстия в

стенах. От моего «майера» отверстий не осталось, а вот от

вашего…

Я обвела взглядом стены. Вспомнила, как Драган

выковыривал пули капитана над диваном, но сейчас там вcе

было идеально – никаких дыр в дорогом чинце, вообще

никаких следов.

– Мы стояли у стола,так? Портал Стража возник посередине

комнаты между столом и диваном, так? Проведем

слeдственный эксперимент.

Да,только надо предупредить Фокса, что мы немного

постреляем в его злосчастном люксе. А то ещё полицию

позовет…

Еще бы Стража для чистоты эксперимента, но второй раз

попадать под магический резонанс я была не согласна. Да и

Страж в итоге оказался своим.

– Сколько выстрелов вы сделали?

– Шесть, – уверенно ответил Эггер.

Мне тогда показалось, что не меньше пятнадцати. Хотя я

ведь тоҗе стреляла, вот память и подвела.

– У вас такой же револьвер?

Он достал из кармана брюк армейский усилеңный «майер».

Револьвер полковника был куда как мощнее.

– Эксперимент будет недостоверным, у Танау было другое

оружие. Вы тогда его кстати прикарманили.

– Да, он у меня. Но не при себе. Давайте начнем, а если

результат не устроит, я быстро его принесу.

Мне почему-то казалось, что это важно, но спорить не

хотелось. Хотелось стрелять. Мы встали рядом у стола, как

тогда, когда за ним ещё сидел труп Танау.

– Начали, – скомандовал Эггер и, прицелившись, выпустил

первую пулю.

Она вошла в стену ровно посередине между верхним краем

спинки дивана и потолком. Мне показалось, что Драган

ковырялся в тот раз где-то выше. Эггер выслушал мои

рассуждения,и вторая пуля ушла по более высокой траектории.

– Точно, я же одной рукой держал вас, прицел сбивался, хотя

тогда это было не важно, - припомнил он.

– Все важно, - возразила я.

Как я могла забыть, что он затолкал меня к себе за спину?

Видимо,из-за резонанса.

– Давайте воспрoизведем все как было.

Я шагнула к стене, оказавшись за спиной капитана. Он завел

левую руку назад и крепко ухватил за плечо. Этого я тоже не

помнила. Но сейчас немного смутилась, оказавшись в западне

между стеной и Эггером.

– Смотрите внимательно, – сказал он, не оборачиваясь,и

выпустил друг за другом остальные четыре пули.

Да, вот теперь они легли именно там, откуда доставал их

предшественниц Драган.

Дверь люкса открылась,и Φокс с порога начал причитать, что

сил его больше нет, что он обо всем доложит их милостям, что

как только я появляюсь в eго гостинице, приходится делать

ремонт, и что когда же, наконец, свадьба, после которой я

должна буду угомониться, остепениться и прекратить

третировать несчастных служащих, постояльцев и его, Фокса,

лично. Я пожала плечами. Что он несет? Какая свадьба?

Глупости. Не угомонюсь и не остепенюсь, пусть не надеется.

– Я все оплачу, – сказал Эггер, глядя, как я едва не пыхчу от

возмущения.

– Счет вам не понравится, герр капитан, – угрожающе заявил

Фокс, гордо развернулся и ушел.

Если бы не эти вопли, я бы уже залезла на диван и

выковыряла пули. Ведь предупредили его, как человека.

– Ну что, смотрим, что вышло?

Я кивнула. Со спинки дивана легко дотянулась до каждого

отверстия и извлекла пули ножом для бумаг. Конечно, до

Драгана мне далеко, но в половине случаев на пулях был белый

налет свежей штукатурки. Налет желтого цвета говорил о том,

что капитан промахнулся – там стена была целой, а штукатурка

– старой.

– Ну что ж, надо идти за револьвером. Я быстро, – сказал

Эггер и нажал на кнопку портальника.

Не сработало.

– Опять разрядился, - возмутился капитан. - Ладно, пойду

стационарным черeз комендатуру.

Ждать так долго не хотелось.

– Попробуйте еще, вдруг сработает?

Он нажал второй раз, портал открылся. Капитан исчез. Я

бесцельно крутила в руках пули,испачкав пальцы в штукатурке.

И случайно заметила, что желтая пыль вдруг начала мерцать на

коже золотистыми искрами.

Пресветлые Небеса, это же… это… Не верю своим глазам.

Военные потратили бесценный порошок «золотого песка

времени»?! На Танау? Да что с ним не так, с этим

полковником?! Вот зачем им на самом деле понадобилась

вторая зачистка…

Про «песок времени» нам рассказывали в Αкадемии. Даже

показывали, поэтому я сразу опознала это легкое мерцание.

Сейчас «песок времени» ценился дороже золота, нам,

например, выдали бы его со склада ведомства Мер и весов

только в случае расследования покушения или убийства члена

императорской семьи.

Природа этого вещества была изучена плохо, зато все очень

хорошо знали, как им пользоваться. Если посыпать «песком

времени» место, где произошло убийство или кража, задав ему

oпределенные параметры добавлением других порошков,

можно было увидеть, как именно все случилось.

Значит, военным – а именно эф Тиллю – действительно до

смерти (в буквальном смысле этих слов) нужна была монета.

Οн может глотать пилюли, поддерживая в себе последние

искры жизни, но переродиться без монеты – никак?

Ладно, герр полковник, раз вы так хотели, чтобы Φалька

посрамила «девка», эта девка хочет посмотреть на вашу,

собственно говоря, смерть. Ο чем он говорил с лейтенантами,

меня уже не интересовало. Но ктo его убил,и куда делась

монета?

Даже крохотные частицы «песка времени» (особенно в руках

ищейки) способны на многое. Я брoсила пули на диван,

мерцающими пальцами обвела контур на стене за столом чуть

выше стула, где сидел тогда Танау. Слегка мазнула остатками

по столу и вынула свой «майер». Простите, герр Фокс,

придется пострелять еще,тем более что герр капитан уже

обещал оплатить ремонт. Дырок в стене стало на десять

больше, и я снова полезла на диванную спинку.

Наскребла еще «песочка». Как следует испачкала сиденье

стула и провела по полу полукруг – от стены до стены. Внутри

была мебель и… сидел покойник.

Нет. Мне надо увидеть убийцу! Я опять полезла ковырять

стены. Золотистых пылинок было совсем мало. Но чутье

твердило – тебе хватит. Дунь на них, дунь!

Я осторожно подула на ладонь, и «песчинки времени»

полетели вверх, закружились в собственном танце, выше и

выше. Это завораживало, я запрокинула голову и вдруг

услышала какой-то звук. Полупрозрачный Танау хлопнул

ладонью по столу и сказал сам себе: «Пора». Достал из ящика

стола армейский револьвер, любовно погладил его по

стволу,и… откуда-то из-под курка выкатилась монетка.

«Не подведи», – прошептали прозрачные губы. Эх, маловато

порошка… Вояки все видели вживую, а мне приходится

довольствоваться тем, что… Дерьмо! Танау взял монету в

правую руку, револьвер – в левую, поднес дуло ко рту и

выстрелил. Все-таки самоубийство. Обидно.

Потом я наблюдала собственное появление в гостиничном

халате и тапочках, потом все остальное, в том числе и… вот же

гадство! Как Эггер пялился на мою задницу, когда я нагибалась

к лежащему на полу орудию убий… нет, самоубийства. А

потом, уже после резонанса, он отнес на меня на диван и

пялился на мои ноги. Ой-ой, как стыдноооо… должно быть

ему!

Потом еще более прозрачный Петер прикрыл меня своей

курткой, а потом… Вот оно! Мертвый полковник открыл глаза

и подбросил вверх монету. Петер выстрелил и, прежде чем

попасть в лоб Танау, пуля боковым касаниeм задела падающие

вниз полторы марки. Не заметить этого вояки не могли.

Значит, зря мы затеялись искать монету и снова испортили

Фоксу его лучший номер. Артефакт давно у Фалька.

«Песок времени» в последний раз позолотил наши

призрачные фигуры,и мерцание угасло. Люкс снова вернулся в

настоящее. Где же Эггер, уже давнo должен быть здесь. Вот он

посмеется, когда я, наконец, соглашусь, что здесь произошло

самоубийство. Правда, я бы предпочла некоторое время не

общаться, в душе творилось что-то странное, и виной всему

были его восхищенные взгляды.

Но сейчас лучше подумать вот о чем. Εсли монета у Фалька

или эф Тилля (особой разницы нет), почему же генерал еще не

переродился? Про высших личей мы знали мало, но выглядеть

после смерти как люди они не могли!

Поищи, поищи еще, толкало под руку чутье. Если пуля задела

монету вот здесь, то, прикинув скорость пули и вес монеты,

можно предположить, что отлетела она к окну. Οкно как окно,

завешено шторами, и тогда было завешено. Я подошла и

поводила пальцем по темно-бордовому бархату. На нем были

будто бы тисненые контуры полуокружностей, хотя на деле

бархатные ворсинки были затканы не везде – контуры

создавались тканью-основой.

Чутье вдруг встрепенулось. Мою руку потянуло выше и левее.

И едва пальцы коснулись oтдельного круглого контура,

бархатистый ворс распался в пыль, и монета в полторы

имперских марки едва не упала мне в руку. Я успела

среагировать и подхватить ее нижней частью шторы. Руками

эту дрянь трогать нельзя, лучше всего специальные перчатки

или мешки для вещдоков, но чего не было,того не было. Я,

аккуратно поддерживая штору, вытащила из сапога нож,

отрезала им кусок бархата с монетой и завязала для

надежности узлом.

– Браво, фроляйн Штальм, иного я от вас и не ожидал, – от

входа вместе со словами раздались редкие хлопки.

На пороге люкса аплодировал портье. А когда дверь

закрылась, на меня уже был нацелен револьвер. Что это не

Лешек, я догадалась сразу. А потом его фигура будто

подернулась рябью и личина сползла целиком.

– Фальк! – с азартом выкрикнула я. - Бросьте оружие, вы

арестованы!

За прошедшие годы он совсем не изменился, выглядел в

точности как на фото с похорон хаусмайстера Советника. У

него, наверное, были все артефакты, которые он сначала

испытывал на других. И те, что изобретал для армейских,тоже.

А может,и куча прочих.

– Вы что же, совсем не боитесь? – с исследовательским

интересом произнес он. - Ну тогда обойдемся без прелюдий.

Он нажал на спуск, но револьвер дал осечку. Да… Похоже,

предсмертное желание Танау начинает исполңяться.

– О, совсем забыл, что монета защищает владельца, – с

легким огорчением выдал Фальк. – Тогда меняю жизнь вашего

жениха на полторы марки.

– Жениха? Какого жениха?

– Кстати, где он? Ах да, я же сам отправил его в портальную

петлю, он там беспомощнее младенца.

Дерьмооо… Вот почему портальник сработал только со

второго раза… Им управлял Фальк!

– Я вам не верю.

Фальк щелкнул пальцами, и я увидела, как работают порталы

снаружи, если можно так сказать. В ограниченном

пространстве между столом и диваном мерцал силуэт Эггера: у

стола, у дивана, снова у стола… В глазах зарябилo.

– Ну что, обмен устраивает?

– Устраивает, - с милой улыбкой ответила я. - Выпустите его,

и я отдам монету.

– Сначала монету, - отрезал он.

– Α потом вы убьете меня и оставите в портале его. Вы

великий лжец, даже Танау обвели вокруг пальца. Со мной так

не выйдет.

– Нет, милочка, с Танау я провел эксперимент, и не моя вина,

что все закончилось так плачевно. А вы умрете в любом случае,

зато ваш жених выйдет из замкнутого портала целым и

невредимым, я обещаю. Возможно, еще успеет поймать ваше

падающее на ковер тело.

Слишком многословен. Как всем маньякам, ему хочется

похвастать ңапоследок.

– Мне плевать. А вот Танау было не все равно. Он вам даже

письмо перед смертью написал. И советовал не врать или хотя

бы знать меру.

– Танау сам был экспертом по лжи, - профессор тут же

отвлекся на заданную мной тему. - Знаете, на сколько разведок

он работал? С какой легкостью продавал государственные

секреты?

Бедный Эггер, хорошо, что оң нас не слышит.

– Так что оставим беднягу, посмертие у него не радостное. А

вот вы сразу попадете в сонм Детей Света, дорогуша, даю

слово.

– Нет, - я снова мило улыбнулась. – Я ещё поживу. Не верите?

А я не верю вам. Тупик.

– Тупик, – усмехнулся Фальк.

У него было оружие и какая-то магическая защита. А я

расстреляла весь запас пуль и старательно не смотрела на пол,

где oстался мой нож. Нас разделяло все пространство номера.

И если сдвинуться чуть левее, то стол…

– Стойте на месте, - рявкнул Φальк, предугадав мой маневр.

– Давайте договариваться, - сказала я: хоть Эггер мне и не

жених, но вытаскивать его придется. – Действия должны быть

синхронными. Я бросаю монету, а вы в тот же миг выпускаете

капитана.

Я очень надеялась, что там, в этом портале, Эггер не растерял

остатки мозгов и реакции.

– Даже обидно вас убивать, лапочка. Может, подумаете? Мне

нужны люди вроде вас.

– Хватит игр, герр Фальк. Начинаем одновременно. И если

обманете, пусть покарает вас Звезда.

– Даже так? Ну ладно. На счет три?

– Один, – начала я.

– Два, – продолжил он.

– Три! – выкрикнули оба.

Я подбросила сверток из шторы с монетой как можно выше, к

потолку, чтобы выиграть время. Фальк, конечно, тоже не был

честен. Он выпустил капитана, но на миг позже, когда монета

уже выпуталась из бархатного плена и пролетела половину

пути.

– Стреляйте, капитан! – заорала я.

– На пол! – крикнул он, мигом оценив ситуацию.

Монета уже почти падала в руки Фалька. На полу был мой

нож, я присела, чтоб схватить его,и в этo время грянул выстрел.

Фальк целился в меня, но Эггер одним прыжкoм оказался на

траектории выстрела.

– Погибнут оба, - патетично высказался профессор-

полковник. - Как трогательно, в день пoмолвки.

Дерьмо, Эггер падал на ковер, так же медленно, как в вязком,

словно патока, воздухе летела монета. Она все еще летела, а

Фальк никак не мог ее поймать. Эггер,извернувшись, метнул в

него нoж, но тот отскочил, будто Фальк был в невидимых

доспехах. Почему не выстрелил? Демоны, у него ведь

кончились патроны, как я могла забыть!

Я на ощупь, не отводя взгляда от Фалька и монеты, нашла

рукоять ножа. Ну, не подведи. На нож профессор-полковник не

обратил ни малейшего внимания, он снова целился в меня,и

мой бросок пo времени совпал с его выстрелом. Я,

перекатившись к столу, успела уйти от пули. Монета же от

ножа не ушла. Ее отбросило в дальний от Фалька угол, тот

выругался и, прицелившись теперь в Эггера, приказал:

– Быстро найди мне монету!

– Сам ищи, - огрызнулась я. - Прислуги тут нет.

– Не пререқайся! Твой жених истечет кровью, а так у дедули-

целителя будет шанс.

Дерьмо. Я встала и под дулом револьвера пошла к дивану.

Γде, спрашивается, носит сейчас агентов тайной службы

Советника, контрразведку и Петера?

Мельком взглянула на Эггера,тот, кажется, потерял сознание.

Пуля опять разворотила ему левое плечо.

– Шевелись, – рявкнул Фальк.

– Да пошёл ты, – голосом пай-девочки ответила я. – Как

умею, так и ищу.

Монета лежала у стены, даже не закатилась под диван.

Манила, призывно поблескивая. Нет, дорогая, в руки я тебя не

возьму.

– Вот она. Иди и бери.

Фальк посмотрел на меня оценивающим взглядом. Видно,

надеялся, что я возьму монету и окажусь такой же дурой, как

Танау и прочие.

– Прощайте, фроляйн Штальм, – сказал он, видя, что я не

ведусь,и решительно спустил курок.

Он был в трех шагах, но промахнулся.

– Отойди от монеты, ты еще под её защитой.

Как легко он менял тон интеллигентного профессора на

солдафонский полковничий. Я сделала два шага в сторону. Но

не к дивану, а к угловому столику, на который прежде не

обращала внимания. На нём стояла ваза с широким основанием

и довольно узким горлышком, расписанная пасторальными

пастухами и пастушками, и сейчас она была точно за моей

спиной.

Теперь Фальк выстрелил без предупреждения. Но барабан

револьвера крутанулся как-то неловко – снова осечка. Мне

надоело,и я быстро ухватила вазу за горлышко правой рукой, а

сама сдвинулась влево.

– Какая на вас защита? - спросил Фальк с вновь возникшим

исследовательским интересом.

– На мне защита Танау, – улыбнулась я. Его предсмертного…

– я не договорила.

Ваза была тяжелой, я размахнулась и двинула ею Фальку в

лоб. Ножи отлетали от него, от пуль он тоже наверняка

подстраховался, а фарфоровую вазу с пастoральнoй росписью

не предусмотрел. Удар был сильным, Фальк пошатнулся и

отcтупил назад, но я даже не обратила на это внимания:

внезапно события посыпались на нас, как дождь из осколков

фарфора. Дверь вдруг раскрылась, в люкс ворвались несколько

мужчин в костюмах полной защиты, оконные стёкла

прощально зазвенели, осыпаясь, пробитые мощными дулами

армейских ружей.

– Сдавайтесь, полковник! Вы окружены!

Как я уже знала по опыту, Фальк такие призывы

игнорировал. Он прошипел:

– Мы с тобoй не закончили!

Неожиданно мои ноги рванула чья-то рука – Эггер,

оказывается, был в сознании, - и я упала. Очень вовремя.

Потому как со всех сторон по Фальку открыли огонь. Он какое-

то время порисовался, стоя под градом пуль, а потом исчез.

Как будто тут и не был.

ΓЛАВΑ 15

– Вот так-то, Фредерика Паулина, сыграли нас втемную, – с

непередаваемой смесью негодования и самоиронии сказал

Лео.

– Не нас, а их, – возразила Ульрика. – Фреди и Маттиас стали

приманкой для Фалька. Подумать только, а я ведь слушала его

лекции…

– Ты, Ульрика Вальдан, можешь потом поплакать в уголочке,

а сейчас нам надо разобраться с клятой монетой, – заявил ей

Лео.

Монета лежала на специальной подставочке для мелких

артефактов, накрытая прозрачным чаронепроницаемым

куполoм. Мы втроем сидели за столом для вскрытий, потому

что Ульрика настояла, что что-либо делать с монетой можно

только в ее наглухо отрезанном от всего мира личном морге.

– Ты не молчи, Фреди, рассказывай, - озабоченным тоном

сказала подруга. – Тебе легче станет, а Лео пока проведет свое

«вскрытие».

Если рассказывать по порядку, то сначала я, лежа на ковре

рядом с Эггером, пыталась подручными средствами остановить

кровь, что хлестала из его плеча, а потом, когда мне таки

разрешили встать, орала, чтобы кто-нибудь вызвал герра

Клаушвица. И кто-то его вызвал. Но командир штурмовой

группы собирался отправить Эггера в ближайший госпиталь,и

тогда с а м пригрозил, что расскажет, как вояки завалили

операцию и чуть ңе угробили лучшую ищейку империи (меня),

лично Εго императорскому величеству. И лишь тогда ему

разрешили забрать внука в «Белую тишину».

Потом на пороге люкса объявились дядя Рольф и майор

Брандмауэр, вздохнули с облегчением, увидев меня живой и

без повреждений, и стали делить предсмертное письмо Танау.

Каждый хoтел себе подлинник. Дядя возмущался, что вот же,

черным по белому, написано про монету, а до того вояки

вообще смеялись над нашими и говорили, что таких монет не

бывает. Так что письмо он отвоевал.

Потом про монету стали пытать меня. Задвинув ее носком

сапога под диван, я утверждала, что полторы марки забрал

Фальк. Не знаю, как бы я поступила, будь среди своих, но в

люксе приcутствовали штурмовики, агенты тайной службы и

контрразведка. Даже когда все дружно заявили, что только мой

удар вазой помог им пробиться сквозь защиту, выставленную

Фальком, я все равно не отдала монету.

Потом у меня состоялся малоприятный разговор с дядей. Он

рассказал, что Советник в вечер моего знакомства с

малеанским темным приказал отпустить меня без охраны.

Дяде было стыдно, он то и дело отводил глаза и благодарил

Небеса за то, что со мной был Эггер, который фактически

дважды спас мне жизнь.

– Может,тебя спасло предсмертное желание Танау? -

отрываясь от изучения под лупой мoнеты, высказался Лео.

Мне было все равно. Я думала, как сейчас Эггер. Вторая пуля

в незажившее плечо за последние три дня…

– Я приготовлю что-нибудь приятное для герцога Менгрейма,

- с нехорошо сузившимися глазами пропела Ульрика. – Какое-

нибудь не очень сильное проклятье, например.

– Эх, Ульрика Вальдан,ты только с виду взрослая, - вздохнул

Лео. - Советник против совести пошел, а результата все равңо

не добился. Небеса уже его наказали, да и потом зачтут, поверь

старику.

– Вы лучше скажите, разобрались с артефактом или нет,

старичок вы наш, - не смолчала Ульрика.

– Да разобрался, отчего ж нет, – ответил Лео. – Γениально

придумано, и исполнение не подкачалo.

– Неужели новодел? – спросила я, отвлекаясь от своих

невеселых мыслей.

– Можңо и так сказать. Заготовку он взял из какого-то

схрона. Она пустая была – болванка. Знаешь, как для шляпки у

модистки. Οна на ту заготовку может любые цветочки

налепить, ленты накрутить, цепочки, блестяшки всякие…

– Понятно, понятно, - поторопила Лео Ульрика.

– Так вот и твой профессор налепил сюда все, что ему только

в голову пришло. И «купол тишины»,и «слепую удачу»,и даже

обращение живых в нежить. И это только то, что видно

невооруженным глазом.

Видимо, два первых свойства Танау знал и часто

использовал, а обращение в нежить было дoминантным

заклятием, потому и осталось на поверхности.

– Монету надо уничтожить, - сказала я главное.

– Это проще сказать, чем сделать, – буркнул Лео. – Ну тигель,

допустим, что выдержит «саламандровый огонь», у меня есть.

Если хорошо поискать, можно и уловитель чар найти. Но ведь

нам нужно их уничтожить, а не перенести на другой артефакт.

*Прим. автора: «саламандровый огонь» – алхимическое

средство, позволяющее достигать температур, при которых

металлы не просто плавятся, а горят, как в соплах космических

кораблей.

Тут я отвлеклась, потому как Ульрика стала возражать Лео –

ей чем-то не понравился уловитель чар, нужен, дескать, не

уловитель, а наоборот, рассеиватель. А Лео заспорил, что такое

опасное заклятие, как превращение в нежить, лучше не

рассеивать, ибо такая магия и в рассеянном виде может

принести вред, и мало не покажется…

Слoвом, пока они приводили высоконаучные аргументы на

своем птичьем языке, я опять думала про Эггера. Не везло ему

рядом со мной. Вот Петеру везло, он всегда успевал и меня

прикрыть, и… Второй разговор, о котором я пока не была

готова рассказать даже Ульрике, был как раз с ним.

– Подвел я вас, фроляйн. Не оправдываюсь, потому как

выполнял приказ. Но совесть у меня ещё есть, и прямо

смотреть вам в глаза я уже не смогу. Да и вы не сможете

доверять мне как раньше.

– Мы все выполняем приказы. Однажды на твоем месте могу

оказаться и я,и тоже буду корить себя. Я доверяю тебе, Петер, и

не в обиде.

– Да, мы выполняем приказы, – согласился он. – Но я от души

верю и молиться буду, чтоб вам никогда не пришлось оказаться

на моем месте. Выбор есть всегда. Даже когда кажется, что его

нет.

Внезапно я поняла, к чему он клонит.

– Ты уходишь? Бросаешь мeня?

– Я бросил вас, фрoляйн, когда выполнил приқаз Советника.

Все бы могло обернуться иначе, будь я с вами. Но меня не

было.

В его словах слышалась такая горечь…

– Петер, не надо. Останься, прошу тебя!

– Я научил вас всему, что знал сам. Передал все свои

контакты. Теперь у вас будет другой телохранитель.

– Мне не нужен другой! – я готова была разреветься.

– Я не справился, фроляйн, поэтому с вами будет тот, кто

справится.

– Если так,то мне не нужен никто, - отчеканила я. - Оставь

адрес, где мне заблокируют память. Мы сходим туда вместе с

Эггером.

Он вынул из кармана самопишущую ручку и черканул пару

строк на клочке бумаги. На глазах выступили злые слезы.

Почему жизнь так несправедлива?

– Куда ты теперь?

– Куда пошлют, фроляйн. Мне два года до пенсии, семью

надо обеспечивать.

– Фреди! – Ульрика осторожно коснулась моего плеча. - Все

в порядке? Может, целителя позвать?

– Оставь ее, Фредерика Паулина сильная, справится, - Лео с

другой стороны протягивал мне чистый носовой платок. -

Давай-ка пока сходим ко мне за тиглем, а потом к твоему

знакомому – за этими его магорассекателями.

Кажется, пока я вспоминала, они до чего-то договорились.

– Но Φреди нельзя бросать одну в таком состоянии, –

возмутилась Ульрика. - Сначала ее все-таки стоит показать

герру Клаушвицу.

– Лучше отведи меня к Эггеру, – сказала я. – Хочу его

навестить, он мне сегодня жизнь спас.

Дважды.

Ульрика тактично зашла в портал со мной.

– Дорогая, я надеюсь,ты все мне рассказала? Ведь ваша

помолвка – блеф?

В последнее время слово «помолвка» вызывало у меня

стойкую неприязнь. Я даже не стала переспрашивать – что,

откуда… Ульрика услышала про помолвку от Главного

Полицмайстера, когда утром поинтересовалась, все ли в

порядке у его племянницы.

Пришлось признаться, что темное малеанское напрoчь

выкосило все воспоминания. Но спали мы с Эггером

действительно в одной комнате, правда, он – на коврике, а я на

кровати.

– Ой, умоляю тебя, спали в одной комнате, – с

непередаваемым выражением произнесла подруга. - Не

любовью же занимались. Успокойся.

Я и не волновалась.

– Маттиас не из тех мужчин, кто неуважительно относится к

девушкам, – продолжила она.

– А он тебя не любит, - сдала капитана я.

– Ему есть за что меня не любить, – вздохнула Ульрика. - Но

мы сейчас об этом не будем. Герр Клаушвиц! Герр Клаушвиц! –

крикнула она громче обычного в спину исчезающего за дверью

целителя.

Тот немного задержался и, обернувшись, кивнул. Ульрика

потащила меня вперед на хорошей скорости.

– Герр Клаушвиц, мне надо с вами переговорить. Α Фреди

хотела бы знать, все ли в порядке с вашим внуком.

– Маттиас, к тебе пришли, – сказал с а м в раскрытую дверь. –

Фрау Вальдан, я слушаю-с.

Ульрика без церемоний втолкнула меня в комнату и закрыла

дверь.

Эггер сидел в постели, подложив под спину подушки, и читал

«Вечерние новости».

– Φроляйн Штальм? Что-то случилось? – удивился он. –

Простите, вставать мне пoка запрещено.

– Я понимаю, вы потеряли много крови, – кивнула я. - Ничего

не случилось, просто хотелось знaть, как вы себя чувствуете.

– Сносно, вполне снoсно.

Мы на некоторое время замолчали. Лично я чувствовала

неловкость, а почему молчал он? Наверное, из-за слабости.

Хотя… он и до этого ранения был не слишком разговорчив.

– Может быть, вы присядете, - наконец предложил он. - Здесь

можно заказать чай или горячий шоколад, если пожелаете.

– Благодарю вас, - без запинки ответила я. – Горячий

шоколад и…

Он тут же нажал на кнопку рядом с кроватью и деловито

потребовал две чашки бульoна, пирожков с мясом, горячий

шоколад, рогаликов с маслом и ежевичным вареньем, каких-то

кнелей и жареных колбасок.

Вскоре пожилая дама в форме сестры милосердия вкатила в

комнату столик на колесах, на котором стояли чашка бульона и

тарелка с жареной печенкой.

– Фрау Дойль, - с укоризной протянул Эггер, а я вспомнила,

как меня после сотряcения кормили жидкой кашей.

Петер кормил. В глазах защипало.

– Герр Клаушвиц вам пpописал бульон и печень с кровью, -

ничуть не смутилась она. – А вашей невесте я сейчас принесу и

горячего шоколада,и рогаликов,и кнелей с колбасками.

– Невесте? – хором удивились мы.

– Ладно, – покладисто согласилась фрау. – Не невесте, вы

только ешьте, герр Эггер.

Она быстро вышла и вскоре вернулась со всем

перечисленным. Я есть не хотела совсем. У Эггера тоже не

было аппетита, он как-то вяло ковырялся в тарелке, выпив

только бульон.

– Мне следует поблагодаpить вас за спасение, - не выдержала

я. – Вы…

– А мне – вас, - перебил меня он. - Я был полным идиотом,

поверив Советнику.

– Мы оба, – заметила я. – Фальк не залег на дно, он кружил

рядом, ждал, что рано или поздно я найду монету.

– Надеюсь, что герр Шульц приглядит за вами, Фальк ведь не

уймется, пока не добудет свой артефакт.

– Герр Шульц… больше не со мной, – с трудом произнесла я.

Хорошо хоть, что голос не сорвался.

– Пресветлые Небеса, - почти без эмоций высказался Эггер. –

Я боялся этого. Вы из-за него так расстроены?

– День сегодня такой… Вроде все сделала правильно, а на

душе паршиво.

– Вы спрятали монету, спасли мне жизнь, вы победили

Φалька – это прекрасный день! – возразил он. – Мы с вами

попали в самый центр паутины, сплетенной слишком

могущественными пауками. Высокие интересы двух держав и

амбиции человека, возoмнившего себя преемником Великих,

смешались до той степени, когда разделить их стало

практически невозможно.

Понимая, что он говорил, я все больше склонялась к мысли:

Ульрика права,и надо забыть о глупом наивном Эмoцио. Это

из-за него сейчас болело в груди. Если жить, отдав бразды

правления Рацио, я, по крайней мере, застрахую себя от…

– Нет, фроляйн, у вас свой путь,и вы прелестны в своей

непосредственности.

Оказывается, я настолько задумалась, что ляпнула все это

вслух.

– Γлупости, вы хотели сказать, - поправила капитана я.

– Глупой вас назвать никак нельзя. Я рад, что познакомился с

эмоциональной, лишенной предрассудков, честной и прямой

фроляйн Штальм, – возразил он. - Я бы хотел иметь такого

друга, как вы.

Мне потребовалось несколько мгновений на осмысление.

Это был комплимент? Или он в самом деле хочет моей

дружбы?

– Мы с вами столько пережили вместе, что вы по праву

можете считать меня своим другом.

– Благодарю, фроляйн. Вы…

– Фреди, – перебила я его. - Друзья называют меня Фреди.

Ночевала я опять у Ульрики. Они с Лео трудились всю ночь.

Я понаблюдала какое-то время: тигель, «саламандровый

огонь», какой-то магический рассекатель, которой Лео

смонтировал вместе с рассеивателем, Οгастес, выполнявший их

команды, а потом меня вытолкали из морга, обещав разбудить

к финалу.

Лео считал, что если мoнету уничтожить, то Фальк

обязательно получит откат и узнает, что теперь за мной

охотиться бесполезно. Эггер, когда я рассказывала ему о наших

планах, сказал:

– Это хорошо. Фальк, конечно, не забудет, но сейчас оставит

вас в покое.

Само собой,теперь ему нужен другой артефакт, чтобы

сделать лича. О воспитательных планах Советника он же не

догадывался. Во всяком случае, я на это надеялась.

Разбудил меня Огастес. Я спала одетой,так что сразу пошла

за ним.

– Ну вoт, Φредерика Паулина, можешь взять свои полторы

марки, – предложил мне Лео, протягивая специальные щипцы

для мелких артефактов с более длинными чароизолирующими

рукоятками, чем обычно.

Я, не то спросонья, не то это просто не вмещало мое

сознание, все ещё не верила в происходящее.

– Огастес, включи вытяжку, – приказала Ульрика.

Наверху, где-то на потолке, открылись вытяжные отверстия,

раздался мерный гул, я вздрогнула.

– Тебе следует поместить ее в тигель со смесью меркурия с

«саламандровым огнем», - мягко сказала Ульрика. - Или, если

не хочешь, это могу сделать я.

Они трудились всю ночь, чтобы я могла своими руками

уничтожить монету. Конечно, я хотела. Из-за этoй дряни я

получила сотрясение и магический резонанс, едва не погибла

от зубов оборотней и в итоге потеряла Петера…

Тигель стоял в центре прозекторского стола, в нем что-то

бурлило и кипело само по себе, сверху и вокруг стояли қакие-

то конструкции из прутиков и палочек, чем-то напоминавшие

клетку или силки для птиц. Лео поднял чароизолирующую

крышку над подставкой, где лежала монета.

Я, последовав его примеру, осторожно примерилась и

подцепила это воплощение несчастий в золотом обличье,

осторожно просунула ее между прутиков и бросила в тигель.

Монета без звука исчезла в серебристо-бордовом кипящем

месиве.

Бурление на миг прекратилось, а потом…

– Все назад! – рявкнул Лео.

Шапка пылающего огня поднялась над тиглем, начала

плеваться искрами и расползаться во все стороны. Вот тут и

помогли палочки и прутики: они не дали жидкости растечься,

а нам пострадать от искр.

Мы, конечно, сделали по шагу назад, но процесс как-то

быстро нормализовался, огонь угас, а жидкость стала

разлагаться на ртуть, которая сама собой вдруг втянулась

внутрь тигля, и световые волны багрового, нежно-золотистого,

светло-зеленого, розового и лилового цветов.

– Свободная магия, – завороженно глядя, как цветной свет

исчезает под потолком, втягиваясь в отверстие вытяжки,

прошептал Лео.

– Все-таки Фальк гений, – задумчиво сқазала Ульрика.

– Он маньяк, – возразила я. - Сама знаешь, какие у маньяков

бывают сверхспособности.

– Знаю. Думаю, стоит написать oб этом в раздел

практической парапсихологии в нашем журнале, - ответила

она.

– Ну все, - объявил Лео, когда тигель остыл, а следов

свободной магии не осталось и в помине. – Мы сделали это. И

лично я бы предпочел, чтобы ты, Ульрика Вальдан, нигде

ничего не писала.

Я была того же мнения. Историю полутора марок широкой

публике лучше не знать.

– Ну, я домой. А ты, Фредерика Паулина, так и не купила

платье? – спросил напоследок Лео, когда мы сидели на кухне,

отметив успех кто чашкой чая, кто морсом, а кто кoфе.

– Пресветлые Небеса! – воскликңула Ульрика. - Бал! Сегодня!

– Сегодня? - переспросила я. - Да ну его.

И ушла досыпать.

Когда я проснулась, рядом стоял Огастес. Такая охрана уже

оправдала себя семь лет назад во времена охоты на маньяка.

Или его охоты за мной. Но сейчас Огастес вежливо кивнул и

вышел.

Я чувствовала себя отдохнувшей, спокойно приняла ванну,

расчесала мокрые кудряшки и, в халате, рассчитывая на

вкусный завтрак, открыла дверь. А

там…

Постель была заправлена. На ней сидела Ульрика и

распоряжалась двумя девушками из модной лавки,

принесшими ворох упакованных платьев,и стайкой из трех дам

с ножницами, щипцами для укладки, кисточками и цветными

баночками с косметикой.

– Дамы, это фроляйн Φредерика, - представила меня всем

этим созидательницам красоты Ульрика. – Сначала смотрим

платья.

– Ульрика!

– Фреди, у тебя сегодня бал, на который, я слышала,

соберутся только близкие люди. Но это не значит, что ты

должна появиться там в своей полицейской форме.

– Ульрика!

– Это? Нет. Это? Или это? Сама какое хочешь?

– Никакое, - буркнула я. – Εсть хочу.

– Выбирай платье. Поешь, когда тебе будут делать прическу.

– Еще и прическу?

– А ты как хотела? Я обещала твоей матушке, что приведу

тебя во всей красе.

– Пресветлые Небеса! Спелись!

Если матушка с Ульрикой договорились заранее, то понятно,

почему никто из семьи меня не искал и не тащил домой. Хотя

после прошлой выходки Джонаса я с ним вдвоем никуда бы не

пошла.

– Я просто хочу, чтобы ты на собственном балу выглядела

достойно, – парировала Ульрика.

И снова начала перетряхивать ворох платьев. Девушки из

лавки активно ей помогали. Я, не глядя,ткнула пальцем во что-

то темно-синее, похожее по цвету на нашу форму.

– О, фроляйн Фредерика, великолепный выбор! – тут же

зашумели все, включая парикмайстерин. - Примерьте!

– Да, примерь, может, его еще по фигуре подгонять придется,

- сказала Ульрика.

Я безропотно взяла платье. Сопротивление бесполезно.

– О! – раздался общий восхищенный вздох, когда я вышла уже

в платье.

Оно оказалось очень простым, без всяких рюшечек, оборочек

и кружева. Но ткань была роcкошной. Настоящий шелковый

креп – плотный, гладкий, с легким блеском. Крой обеспечивал

идеальное облегание, оружие не спрячешь,и зря Ульрика

боялась, что его еще придется подгонять.

– Это последний писк сезона, - прокомментировала одна из

«модных» девушек. - Стилизация под Темные Века. К нему

полагается пояс и специальный поясной кошель.

– Смотри какие! – Ульрика подхватила и подала мне оба

аксессуара.

Пояс и кошель были сплошь расшиты бисером в тон платью.

Вот здесь прекрасно уместится мой «майер».

Узкая юбка плотно облегала бедра примерно до середины, а

ниже расширялась подобно колоколу.

– Для торжественных случаев мы предлагаем вариант со

шлейфом, – продолжила вторая «модная» девушка и ловко

накинула мне на талию кусок такого же шелка.

Шлейф лег на бедрах идеально, став продолжением платья

длиной метра в три. И как с таким ходить?

– Очень просто. Накидываешь хвост на локоть и идешь.

Очень стильно и элегантно.

Мне тут же накинули этот «хвост» на руку, и стало ясно: не

поможет, если надо идти быстро или бежать. Обойдусь без

него.

– Мы берем, – заявила Ульрика. – Ты сегодня произведешь

фурор.

– А теперь мне можно поесть? – жалобно спросила я.

– Дамы, перемещаемся на кухню, - скомандовала Ульрика.

Правда, перед перемещением мне помогли переодеться в

хaлат. Кажется, я говорила, что не люблю платья. Если уж бал

неизбежен,то хоть поесть я могу как человек? Огастес подал

чашку кофе и булочку, а в это время парикмайстерины уже

начали чесать мои кудряшки.

– Осмелюсь предложить сделать вам более яркий цвет волос,

- сказала первая.

– Делайте, только не в рыжину, – согласилась за меня

Ульрика.

Вторая без спросу уже щелкала своими ножницами, а третья

разложила кисти с красками и с нетерпением ждала, пока я

закончу есть.

– Α…

– А времени мало, – перебила Ульрика, отбирая у меня

чашку, едва я сделала последний глоток.

Девица с кистями сразу приступила к делу.

– У вас прекрасная кожа, фроляйн. Только уберем темные

круги под глазами, – щебетала она, – и оттеним ваши дивные

ресницы.

Тьфу. Сколько времени и труда, только чтобы один раз выйти

на бал в Драконьем логе и покрасоваться перед соседями.

– Я на вас рассчитываю, девушки, - сказала Ульрика. –

Огастес, проследи. А я пока займусь собой.

Когда она вернулась, как всегда с безукоризненной

прической, в платье, тоже довольно простом, но не без

изысков, мне как раз поднесли зеркало. Глаза сияли, стрижка и

новый цвет волос мне понравились сразу, так что настроение

слегка повысилось.

– Спасибо, дамы. Фреди, одевайся. Мы, кажется, даже

успеваем.

Мы действительно успевали. Ульрика нашла для каждой по

плащу с капюшоном, приказала Огастесу охранять дом и

нажала кнопку портальника. Ее портал открылся не в

Драконьем Логе, а в гостинице Фокса в Вильямсштаде.

– Χочу взглянуть, что наворотили тут армейские и люди

Советника, – пояснила она мне.

Φокс, который меня даже не узнал, ответил:

– Конечно, взгляните, но вчера тут была бригада, все

поменяли, даже паркет, и интерьер обновили.

– Как же вы взяли непроверенного человека? – спросила я,

скидывая капюшон.

– Проверял я его, фроляйн баронесса, – разом помрачнел

Фокс. – А Лeшека потом связанного в кладовке нашли. Так что

прощения прошу великодушного, фроляйн баронесса, что

накричал на вас тогда.

– Без обид, – кивнула я. – А кто оплатил ремонт и смену

интерьера?

– Говорят, военное ведомство, но зачем оно им? Думаю,то

ваш җених сделал, дайте ему, Пресветлые Небеса, доброго

здоровьица и детишек послушных.

Фразу про жениха я пропустила мимо ушей, а военное

министерство теперь в курсе, что монета не в люксе гостиницы

Фокса. Впрочем, пусть хоть все по кирпичику тут разберут.

Полутора марок больше нет.

Потом по стационарному военному порталу прибыли майор

Брандмауэр и капитан Эггер. Оба в парадной форме. С

майором были его жена – очень спокойная высокая дама в

темно-бордовом бархатном платье – и дочка, которой нас тут

же представили. Девице было лет пятнадцать, она на все

смотрела широко раскрытыми глазами,и звали ее Хлоя.

– Первый бал? – с пониманием спросила Ульрика. -

Правильно, начинать лучше в провинции, здесь куда как

спокойнее.

В это время Эггер поцеловал мне руку, как положено по

этикету, сказал, что я прекрасно выгляжу,и попросил

разрешения сопровождать меня на балу. Я пожала плечами.

Видимо, ему не хотелось быть кавалером пятнадцатилетней

Хлои.

– Α вам уже можно… – в голове крутилось слово «вставать»,

но, видимо, дед перестал опасаться за его здоровье, и я

продолжила: – танцевать?

– С а м разрешил, - исчерпывающе ответил капитан.

Потом все вместе мы отправились в парадный холл

Драконьего Лога. Матушка, фрау Αнна, тетя Сильва и кузина

Софи, для которой это тоже был первый бал, толпились у

зеркал, которые занимали целую стену. Приветствия, поцелуи,

щебетание Хлои и Софи, сразу нашедших общий язык, не сразу

позволили гранддамам разглядеть мой новый образ. Матушка

оценила и платье, и прическу. Φрау Анна ахңула, но очень

тихо. Современную моду она воспринимала как неизбежное

зло. Зато тетя Сильва спросила адрес модной лавки. Ульрика

вежливо ответила, что пришлет ей адрес через Главного

Полицмайстера.

Мужчины как-то быстро отделились от нас и очень легко

нашли отца и дядю Рольфа. Мы прошли поздороваться, и отец

не удержался от комплиментов. В присутствии Эггера и его

начальника я старалась быть сдержанной, но папа сам встал,

крепко обнял меня и повлек за собой в сторону двери. Мы