Полуночные признания

Глава 6

Затаив дыхание, Эммануэль опустилась на вязаный мат, который летом специально стелили на пол из кипарисовых досок. Ее охватил такой ужас, словно на нее налетел ревущий и оглушающий порыв ветра. У Эммануэль пересохли губы. В следующий миг она вспомнила о Доминике, который гостил у деда в его величественном особняке на Эспланад-авеню, но не могла сдвинуться с места и сидела, держась за край ящика.

Скрип половиц в галерее заставил ее поднять голову. В единственном маленьком окне мелькнула тень, и на пороге двери появилась знакомая фигура.

– Роуз! – Эммануэль поспешно поднялась, внимательно глядя на негритянку. – Ты в курсе, что арбалета нет?

Та кивнула:

– Я приходила сюда, как только мне сказали, что именно вынули из груди доктора Сантера.

Эммануэль даже не стала спрашивать, как Роуз узнала об этой маленькой деревянной стреле с серебряным наконечником. Хотя в Новом Орлеане проживало сто семьдесят тысяч жителей, по сути, он оставался маленьким городком.

– Сколько людей, как ты думаешь, видели этот дубовый ящик? – спросила Роуз.

Эммануэль отбросила волосы со лба и с удивлением обнаружила, что пропотела насквозь.

– Филиппу очень нравился арбалет. Он мог показать его кому угодно.

И для каждого, кто хорошо знал Филиппа, подумала она, не было тайной и место хранения арбалета.

Женщины молча переглянулись. Они обе понимали, какой страшный вывод следует из их открытия. Тот, кто поджидал Эммануэль и доктора на кладбище, до этого тайно побывал в комнате Филиппа и взял отсюда смертоносное оружие.

– У тебя больше неприятностей, чем ты думаешь, – произнесла Роуз, когда Эммануэль закрыла дверцы шкафа и повернула ключ. – Через дорогу на улице стоит майор. Он смотрит на дом так, словно знает, что здесь что-то скрывают.

Подобрав юбки, Эммануэль побежала по открытой деревянной галерее к двери Доминика, затем резко остановилась около своей комнаты, находящейся в передней части здания. Тяжелые бархатные шторы зеленого цвета были опущены, защищая помещение от солнечных лучей; только небольшую щель прикрывали длинные кружевные занавески. Выглядывая на улицу, Эммануэль постаралась не коснуться их рукой.

Зак Купер стоял на кирпичной мостовой на противоположном тротуаре, прислонившись плечом к столбу и сложив руки на груди. Его шляпа была низко надвинута на глаза.

– Мой Бог! – выдохнула Эммануэль чуть слышно, словно боясь, что майор ее услышит. – Это тот, о котором я тебе говорила, – начальник военной полиции.

– Хм, – задумчиво произнесла Роуз и внимательно поглядела на майора. – Он кажется мне привлекательным, но опасным. – Она повернулась к Эммануэль. Та отошла от окна, чтобы взять черные траурные перчатки и шляпу с кушетки. – Ты собираешься рассказать ему о «наборе для убийства вампиров» Филиппа?

– Что конкретно я могу сообщить ему? Что орудие убийства было подарено моему любимому мужу одним из его лучших друзей? – Эммануэль надела шляпу на стянутые в узел волосы, но на сей раз не стала завязывать ленты. – Они повесят и Антуана Ла Туша, и меня, и мы вряд ли сможем что-нибудь сказать в свое оправдание.

Натягивая перчатки, Эммануэль направилась в коридор. Роуз двинулась следом, но перед лестницей внезапно остановилась.

– А ты не думаешь, – выпрямившись и уперев руки в бока, как делала всегда, когда была очень взволнована, произнесла Роуз, – что ошибаешься относительно этого янки? Возможно, ты поможешь ему поймать настоящего убийцу? Кого-то, кто был в этом самом доме, когда ты мирно спала в своей кровати, как и твой ребенок.

Остановившись внизу лестницы, Эммануэль посмотрела на взволнованную негритянку.

– Я буду запирать на ночь двери, – произнесла она и вышла на залитую солнцем полуденную горячую улицу.

Зак стоял на месте, не двигаясь навстречу мадам де Бове. Ветер развевал ее траурную черную юбку. Остановившись около майора, Эммануэль подняла голову; солнце светило ей прямо в глаза. Она казалась бледной, черты лица словно утончились. Зака это удивило и заинтересовало. Не так легко было испугать эту невысокую женщину с таинственными, опасными и зачаровывающими темными глазами.

– Что вы делаете здесь, у моего дома? – требовательно произнесла Эммануэль.

Он медленно выпрямился, на лице появилась холодная неестественная улыбка. Эта леди определенно имела над ним власть.

– Сегодня днем вы с сыном собирались посетить деда, не так ли?

– Да, и уже опаздываем.

– Мы можем поговорить по пути. – Он сделал шаг с мостовой на дорогу.

Мимо с неимоверным грохотом пролетела деревянная повозка. Какое-то мгновение Эммануэль смотрела на майора, борясь с желанием выдохнуть: «Я не хочу идти с вами, месье!» – но ей удалось себя перебороть. Она была женщиной с сильной волей, мадам де Бове, и умела держать свои чувства под контролем.

Не произнеся ни слова, она повернулась и направилась к углу улицы Шартр. Эммануэль ни разу не оглянулась на майора – ее не интересовало, последует он за ней или нет. Где-то вдали церковный колокол начал созывать прихожан на вечернюю службу. Низкие ровные звуки поплыли над старинным городом.

– Если вы знали, что меня дома нет, – спросила Эммануэль, не оборачиваясь, – то почему вы здесь?

– Чтобы поговорить с вашими слугами.

Она замедлила ход.

– Роуз сейчас дома, вы можете ее повидать.

Зак отрицательно покачал головой:

– Позже. Понимаете, после разговора в больнице у меня возникли кое-какие вопросы.

– К примеру?

– Почему вы бросили Генри Сантера, когда его ранили? Любая другая женщина осталась бы помочь. Но не вы.

Они двигались вдоль улицы Шартр по направлению к Эспланад-авеню. По сторонам высились узкие дома, их замысловатые фасады выцвели под ярким солнцем. Воздух был горячим и влажным. Из темных арочных ворот ремесленных мастерских доносились различные звуки. Иногда можно было уловить запах горячего крахмала от отутюженного белья, сладкий, влекущий аромат свежеиспеченных кондитерских изделий, резкий привкус эля из кабаре, которыми была полна старая часть города даже на самых лучших своих улицах. Изредка доносился звон закрываемых ставень.

Когда майор уже решил, что его вопрос останется без ответа, Эммануэль отрывисто произнесла низким голосом:

– Он уже был мертвым и не дышал. Я ничего не смогла бы сделать для него. Он приказал мне бежать, и я последовала его совету. Сейчас мне стыдно за это. – Они остановились на углу, пропуская извозчика, который поворачивал с улицы Урсулин на улицу Шартр. – Как вы думаете, Сантера могли убить по ошибке? – Эммануэль пыталась говорить как можно непринужденнее.

– Вы хотите сказать, что убийца целился в вас? – уточнил Зак.

Эммануэль резко остановилась перед большой лужей. Майор сумел удержать ее за локоть.

Он заметил, что его собеседница буквально побелела, в ее глазах читался испуг.

– У меня нет врагов, месье, – тихо произнесла она дрогнувшим голосом.

Майор пристально посмотрел на нее. Он думал, что у нее карие глаза, но сейчас увидел, что на самом деле они зеленые. Это была таинственная зелень первобытного леса или глубокого океана в пасмурный день.

– Каждый человек имеет недоброжелателей. Вы сами сказали это.

Она сделала быстрый вдох.

– Я не знаю кого-либо, кто хотел бы, чтобы я умерла.

Внезапно Зак понял, что они стоят очень близко друг к другу. Он отпустил ее локоть и шагнул в сторону.

– И все-таки кто-то, очевидно, желает этого.

Майор сам сомневался в своих предположениях. Не все жертвы были знакомы со своими убийцами. Одних убивали по самым разным мотивам, других – просто из-за садистских наклонностей.

«В чем дело, капитан? – словно услышал он голос из прошлого. – Ты еще ничего не понял? Тебе нужна какая-то зацепка?»

– Месье?

Зак поднял голову и увидел всадника на лошади, который окликнул его.

– Эй! Куда вы идете?

Уступив дорогу, они молча двинулись в тень растущих вдоль Эспланад-авеню вязов и сикомор. Вскоре Эммануэль снова остановилась. Ее внимание привлекло извещение в черной рамке, которое трепало ветром на фонарном столбе.

– Вы уже разрешили забрать тело Генри Сантера? – произнесла Эммануэль.

Он помолчал.

– Не вижу необходимости в том, чтобы запрещать это.

– Вскрытие стали делать сравнительно недавно, и не все относятся к нему одобрительно.

– Особенно в такой жаре.

Эммануэль кивнула. Снова налетел горячий бриз, взметнув длинные черные ленты ее траурной шляпки.

Майор бросил мимолетный взгляд на Эммануэль. Мягкий изгиб ее лица и соблазнительные длинные густые ресницы пробудили в нем смутное беспокойство. Эта женщина была столь же чуждой ему, как и весь этот Новый Орлеан с его амулетами вуду, балами квартеронов, высокими, как обрывы, стенами дворов, над которыми виднелись кроны жимолости и ивы, с маскарадами вдень «Марди-Гра»[3], могучими дубами – и смертностью, которая вдвое превышала аналогичный показатель в самом неблагополучном городе Америки. Эммануэль де Бове чем-то напоминала этот город – она была красива, смугла и опасна. Он уже знал, что Эммануэль что-то от него скрывает и, может, даже несет ответственность за смерть седовласого старика, которого Зак нашел распластанным в луже крови на ступеньках семейного склепа. Тем не менее он не мог не восхищаться ею. Эта женщина влекла и рождала в нем желание – весьма неуместное в данных обстоятельствах.

Эммануэль свернула с Эспланад-авеню к реке и зашагала быстрее.

– Есть еще одна вещь, которая меня удивляет, – внезапно произнес майор, устремляясь следом.

Узкая улица с тесно стоящими домами вела к относительно широкой дороге.

– Что именно, месье? – Она отвернулась, глядя на повозку с мулом, двигающуюся от домов к прибрежной равнине.

– Если вы были так привязаны к Генри Сантеру, в чем пытаетесь меня убедить, то почему не хотите помочь в поисках его убийцы?

Дойдя до зеленой дорожки, что разделяла проезжую часть на две половины, Эммануэль остановилась. Повернувшись, она посмотрела прямо в глаза майору. Ветер трепал ленты ее шляпы и бил ими по руке. Она не станет утверждать, что хочет помогать следствию, – она и впрямь не горит желанием заниматься этим.

– Если бы Генри был убит снайпером-янки на поле боя, помогая раненым, вас бы это вообще не интересовало.

Зак сжал челюсти.

– Но его смерть вызывает много загадок.

Эммануэль покачала головой. Она хотела отвернуться, но майор поймал ее за руку.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Эммануэль попробовала высвободиться, но Зак продолжал удерживать ее.

– Не ошибайтесь на этот счет, майор Купер. – Ее глаза враждебно сверкнули. – Генри Сантер заменил для меня отца. Но если вы отправите на виселицу невинного человека, это не вернет доктора к жизни.

Майор отпустил ее руку.

– Почему вы думаете, что тот, кого мы повесим, будет невиновен?

– С того момента, как вы заняли город, вы таки не смогли заработать репутацию сторонников законности и судебного порядка, – произнесла Эммануэль.

И хотя слово «вы» относилось ко всем солдатам-янки, а не к майору персонально, ее слова задели его за живое. К тому же в них была правда.

Рядом остановилась запряженная мулом повозка, и Эммануэль, схватившись за поручень, поспешно поднялась в нее, не давая майору возможности помочь ей. Она не хотела, чтобы он прикоснулся к ней снова.

Зак сделал шаг с тротуара. Эммануэль поняла, что майор не собирается больше следовать за ней, и облегченно вздохнула:

– Вам следует вернуться, чтобы поговорить с Роуз.

Зак медленно растянул губы в улыбке.

– Пожалуй.

– Однако вы напрасно потратите время. Она вам ничего не скажет.

Майор отрицательно покачал головой:

– Люди всегда говорят что-то полезное, даже когда не подозревают об этом. – Он сделал еще шаг назад, его подошвы увязли во влажной траве. – Увидимся завтра утром, мадам.

Повозка рывком двинулась вперед, но майор успел заметить в глазах Эммануэль выражение удивления и опаски.