Помешанный

4

РОМАН

Она знала, что я достаточно опасен, чтобы наконец отступить, а затем ещё один, прежде чем развернуться и уйти.

И я позволил ей уйти. Это было легко, поскольку я изучал свою жертву, замечал её страх и беспокойство и убеждался, что знаю, как она естественно среагирует на моё присутствие, прежде чем сделать шаг.

Но даже несмотря на то, что я позволил ей уйти, я оставался в тени и следовал за ней. На этот раз оставаясь совершенно тихим, а не намеренно позволяя ей обнаружить себя.

Я наблюдал за ней, спрятавшись в темноте переулков и улиц, пока она спешила туда, где чувствовала себя в наибольшей безопасности.

Город поглотил многих целиком, пожирая их заживо, пока от них не остались только кости, кровь и отчаяние.

Мой темный зверь держал меня привязанным к себе, волоча за собой, поэтому я был вынужден следовать за ней. Я был ищейкой, идущим по её следу, и ничто и никто не мог поколебать меня.

Я продолжал проигрывать в памяти то, как Айла смотрела на меня, так дерзко, но с любопытством. Знал, что тени скрывают меня, но я ясно видел её на той заброшенной улице, когда она прищурилась, глядя на меня.

Такая сильная, но она была в ужасе.

Знание этого — что за ней наблюдают — зажгло что-то незнакомое глубоко в моей душе.

Улицы были тихими, только изредка слышен гул транспорта вдалеке, но она больше не оглядывалась. Она не бежала. И я не останавливался. Пока не прислонился к кирпичному зданию, наблюдая, как Айла переходит очередную улицу.

За всё это время она ни разу не оглянулась через плечо, и я задавался вопросом, делала ли она это намеренно, чувствовала ли она моё присутствие, хотя никто другой никогда бы не заметил этого после того, как мы прекратили наше противостояние. Я знал, что она не видела моего лица, но что-то в ее глазах, когда мы смотрели друг на друга в те напряженные моменты всего несколько минут назад, сказало мне, что она очень сильно отличалась от всех моих жертв до неё.

Она шла целенаправленно, но в её шагах было беспокойство, как будто она не могла избавиться от предвкушения нашей встречи. Это осознание… оно только заставило меня хотеть её ещё больше.

Айла быстро вошла в один из многих одинаковых на вид жилых комплексов. Дверь громко захлопнулась за ней, и я заметил, что она даже не остановилась, чтобы отпереть входную дверь.

На мгновение я замер снаружи, всё ещё на другой стороне улицы, наблюдая за окнами наверху, ожидая. А затем я заметил тусклый свет, мерцающий через единственный стеклянный квадрат в кирпичной раме.

Третий этаж. Второе окно слева. Я сделал свой ход.

Я вышел из переулка, незаметно сливаясь с ночью, когда пересек улицу и направился ко входу.

Я должен был уйти.

Но я не ушёл.

Я был твёрдым, мой член пульсировал от предвкушения и… чего-то ещё.

Замок на двери был старый, ржавый, он даже не работал, именно поэтому ей не нужно было тратить время, чтобы отпереть его, прежде чем исчезнуть внутри здания. Я не знал, почему мне не нравилось, что кто-то мог добраться до неё. Но я не мог сказать, что этот кто-то был бы хуже меня.

Я не думал, что есть кто-то хуже, чем серийный убийца.

Дверь тихонько скрипнула. Я оставался в темноте и следил за тем, чтобы мои движения были бесшумными и осторожными. Комплекс был маленьким, загроможденным и грязным, пока я поднимался по лестнице на третий этаж.

Было достаточно легко найти её квартиру, так как на этом этаже их было всего две, и одна из дверей была заблокирована полицейской лентой, обозначающей место преступления.

Для удовольствия и смеха ради, я попробовал её дверную ручку, не ожидая, что она будет открыта, но ведь происходили странные вещи…, например, я был мгновенно одержим этой женщиной непонятным образом. Она оказалась заперта, и, хотя я мог легко взломать и войти, я не хотел оставлять её уязвимой со сломанной входной дверью в этом городе.

Поэтому я вскрыл замок, и, оказавшись внутри, тихонько закрыл дверь и просто стоял там, впитывая всё. Её квартира была скудно обставленной, но я мог видеть маленькие личные штрихи, разбросанные повсюду.

На потрёпанном жизнью диване лежало потертое одеяло, около него стоял ветхий и грязный приставной столик со старой лампой. Это был единственный источник света в этой комнате, так что, должно быть, его свет я видел с улицы. Журнальный столик выглядел так, будто видел лучшие дни, одна ножка была заклеена скотчем, и на нем лежала книга, какой-то любовный роман.

Слабый запах старой разваливающейся квартиры смешивался с чем-то сладким, витавшим в воздухе.

Звук льющейся воды был тихим и далеким, доносившимся из коридора, и я увидел полоску света из-под частично открытой двери напротив того, что, должно быть, было ее спальней.

Я прошел через гостиную и по короткому коридору, пока не оказался перед дверью в ванную. Она была приоткрыта ровно настолько, чтобы я мог заглянуть внутрь. Всё было в пару, над желтой раковиной 70-х годов висело запотевшее зеркало. Я мельком увидел Айлу через прозрачную, но покрытую каплями воды занавеску для душа. Она стояла ко мне спиной, брызги каскадом стекали по её позвоночнику, по пояснице, и заботливо ласкали идеальные холмики её задницы.

Я снова ощутил это всепоглощающее притяжение. Необходимость наблюдать за ней, преследовать её… чтобы приблизиться. Но я не двигался. Я просто стоял там, скрытый в тени коридора, и наблюдал, как она мыла свое гибкое тело.

Чем дольше я оставался там и смотрел на неё, тем больше я чувствовал, как что-то меняется внутри меня. Жажда смерти, крови и боли была там, грызла меня, как всегда, но она не была направлена на это восхитительное создание. И хотя этот голод был чертовски сильным, я чувствовал что-то ещё, что-то другое, назревающее прямо под потребностью убивать.

Она очаровывала меня таким образом, что мне становилось не по себе.

Я оставался там, пока она не выключила воду, отступив на шаг, когда Айла вышла из душа и обернулась полотенцем. Я постоял там ещё секунду, прежде чем повернуться и проскользнуть в единственную спальню в её квартире. Моё сердце ровно билось в груди, когда я подошёл к её шкафу и ловко спрятался внутри, прикрыв дверь ровно настолько, чтобы наблюдать за ней, оставаясь незамеченным.

Я был неподвижен, моё дыхание было ровным, когда я прислонился к раме и ждал несколько минут. Когда она наконец вошла в свою комнату и включила лампу на прикроватной тумбочке, я сделал шаг назад ещё дальше в тень. Её кожа покраснела от жара душа, и хотя я не был рядом с ней, я ощущал сладкий запах зеленых яблок, исходящий от неё.

Айла сбросила полотенце, и я осмотрел каждый дюйм её стройного, обнаженного тела. Мой член был твёрдым, пока я преследовал её по улицам, но прямо сейчас он болезненно пульсировал в моих джинсах.

Я наблюдал, как она схватила пару нижнего белья из своего комода, её движения были неторопливыми, выражение лица показывало, что у неё было много всего на уме. Она наклонилась, чтобы надеть трусики, и я уставился на её упругую маленькую задницу, думая о том, как тот ублюдок в закусочной трогал её там. Мои ноздри расширились от этой странной искры… ярости?

Это чувство, смешанное с тем фактом, что она не знала, что я был здесь, прятался и наблюдал за каждым её движением, заставило мой рот наполнится слюной от желания выскочить из шкафа и просто взять её прямо сейчас. Я хотел заявить о своих правах на то, что я, чёрт возьми, хотел, несмотря ни на что.

Но я оставался неподвижным и тихим и наслаждался ролью вуайериста.

Надев трусики, Айла забралась в кровать, натянула одеяло на грудь и схватила книгу, которая лежала на её тумбочке. Я около двадцати минут наблюдал, как она читает, прежде чем её глаза закрылись.

На выдохе она отложила книгу в сторону, потянулась, чтобы выключить лампу, и свернулась калачиком, засыпая. Я ждал, всё ещё глядя на неё в слабом свете, исходящем из гостиной, пока шли минуты, и её дыхание замедлялось.

В квартире теперь было тихо, если не считать негромкого звука её дыхания.

Только будучи уверенным, что она крепко спит, я выскользнул из шкафа, стараясь не издать ни звука, пока двигался к её стороне кровати. Я оглядел комнату и отметил мелкие детали.

Одежда Айлы, её потрепанная книга с загнутыми уголками и несколько маленьких безделушек, разбросанных по её комоду. Я повернулся и бесшумно открыл ящик, в котором она хранила вещи, проведя пальцами по сложенному нижнему белью и парам носков внутри.

Я подцепил пальцем резинку маленькой пары чёрных трусиков и поднёс их к носу, глубоко вдохнув. Я засунул их в задний карман — хотя они пахли только стиральным порошком и просто потому, что они были её — и закрыл ящик.

У на комоде лежал дешевый пластиковый браслет, я положил и его в карман. Я брал сувениры. Доказательство того, что я был здесь, и что она теперь часть меня, даже если она этого не знала. Кошелек также лежал на комоде, и я просканировал её удостоверение личности, запоминая имя и все мелкие детали, которые делали её… ею.

Айла.

Уникальное имя для женщины, которая вызывала у меня такие неповторимые чувства.

Я вернулся к кровати и встал над ней, пока она крепко спала, совершенно не подозревая, что хищник может отнять её жизнь ещё до того, как она откроет глаза. Её лицо было спокойным, пока она спала, несмотря на огонь, увиденный в её глазах ранее, когда она развернулась после того, как дала пощечину тому ублюдку — тому самому, с которым я скоро разберусь.

Как бы сильно меня ни возбуждало это волнение, я держал себя в руках. Я перешел на другую сторону кровати и медленно опустился на матрас прямо рядом с ней. Сначала я не прикасался к ней, но был достаточно близко, чтобы чувствовать тепло её тела и ещё отчетливее ощутить запах зелёных яблок.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул, втягивая её аромат, пока он не заполнил мои лёгкие.

Я придвинулся ближе, и движение кровати заставило Айлу слегка пошевелиться во сне. Я не мог понять, почему она в этот момент чувствовала себя по-другому. И я ненавидел это. Ненавидел, что у неё была эта власть надо мной… что она заставляла меня чувствовать что-либо вообще. Но мне это также нравилось.

Я лежал рядом с ней, слушая ритм её дыхания и наблюдая, как равномерно поднимается и опускается её грудь. Она пошевелилась и перевернулась на спину. Простыни соскользнули вниз, едва прикрывая её грудь. Она была топлес, её сиськи торчали, а соски затвердели, приподнимая мягкий материал.

Я не смог остановить себя от того, чтобы нежно обхватить холмик и провести большим пальцем по вершинке, наблюдая в темном возбуждении, как он твердеет еще больше. Мой член непрерывно пульсировал, и пока я обхватывал её идеальную грудь одной рукой и большим пальцем её сосок, я использовал другую руку, чтобы обхватить свой толстый член через джинсы.

Недостаточно было просто потереть себя, поэтому я расстегнул пуговицу на джинсах и медленно и тихо расстегнул молнию. Айла спала крепко, и я почувствовал, как меня обдало волной адреналина, когда я вытащил свой член и начал дрочить.

Я отпустил её грудь, схватил край простыни и потянул её вниз, пока не увидел сочные сиськи. Айла тихонько замычала, и я замер, наблюдая за её лицом, чтобы увидеть, проснется ли она. Её дыхание было всё ещё ровным, поэтому я снова начал дрочить, обхватив её голую грудь.

Боже, как же хорошо она выглядела, не подозревая, что я трогаю её и мастурбирую прямо рядом с ней. Прежде чем разбудить её, я выскользнул из кровати, всё ещё держа член в руке, и переместился по матрасу, чтобы подрочить прямо над ней.

Глядя на ее сиськи и торчащие соски, я провёл ладонью вверх и вниз по своему стволу, чувствуя, как мои яйца напрягаются, когда мой оргазм поднимается на поверхность. Моё дыхание на мгновение сбилось, прежде чем я сдержал его и не дал вырваться стону, когда оргазм овладел мной, и я кончил.

Я направил член на её сиськи и позволил оргазму окрасить их в молочный цвет. Толстые белые струи вырвались из щели моего члена и покрыли холмики. И Боже, Айла была так идеальна, потому что спала, пока я осквернял её.

Я потряс своим стволом, убедившись, что вся сперма стекла с головки, и снова засунул себя в штаны. А затем просто стоял там и восхищался тем, как хорошо она выглядит, раскрашенная, как моя шлюха.

Бросив последний взгляд на её лицо, я повернулся и ушёл. Но я знал, что это не конец. Я вернусь. Буду преследовать её, пока не наступит подходящий момент, и я не отниму её жизнь.

Теперь я знал, что её убийство даст мне самый сильный кайф, который я когда-либо испытывал.

Я хотел, чтобы она стала моей главной добычей.

И это была одержимость, которую я не мог контролировать.