Понять друг друга

5

Когда в субботу вечером раздался звонок в дверь, Корал разговаривала по телефону с матерью. Она попросила ее не вешать трубку и быстро направилась к двери, положив трубку на стол, прежде чем мать успела спросить, кто к ней пришел.

Пол предвкушал, что вечер в компании Корал будет весьма необычным событием, но не ожидал, что сюрпризы начнутся прямо с того момента, когда она откроет ему дверь.

Сделав Полу знак проходить в комнату, Корал обернулась и покинула его, оставив стоять в дверях. Несколько секунд он, молча, смотрел ей вслед.

Деловая женщина уступила место прекрасному видению в элегантном черном с золотом наряде. На Корал была короткая черная юбка, открывавшая глазам Пола соблазнительные ноги, золотистый топ и черный жакет, расшитый пополам и манжетам золотым орнаментом в виде листьев.

Корал взяла со столика телефонную трубку и повернулась к Полу.

— Я слушаю, — сказала она, улыбнувшись собеседнику на другом конце провода.

Волосы Корал были уложены в прическу, в ушах поблескивали золотые сережки. Даже само лицо ее как-то изменилось. Теперь перед Полом была не сдержанная деловая особа, а очаровательная женщина, приготовившаяся приятно провести вечер.

Зайдя в гостиную, Пол был приятно удивлен ее интерьером. Его удивило, конечно же, не то, что здесь был безукоризненный порядок. Выбор цветов был весьма оригинален. Вместо того, чтобы оформить гостиную в нейтральных бежево-коричневых тонах, как представлял себе Пол, Корал выбрала рискованное сочетание алого, светло-зеленого, желтого и белого. Комната была небольшой, но очень удобной и уютной.

За гостиной шла столовая, а за ней, видимо, кухня. Пол видел через дверь стоящий там холодильник. Дверь, через которую он вошел, вела в коридор, в конце которого, должно быть, находилась ее спальня.

Ожидая, пока Корал закончит телефонный разговор, Пол стал рассматривать висящую над диваном картину. Обычно он оставался равнодушным к абстрактной живописи. Пол любил, чтобы дерево выглядело как дерево, но висящий на стене холст, выполненный в приглушенных и в то же время насыщенных тонах, заставил его вспомнить вдруг о виднеющихся вдалеке горах и туманных рассветах.

Поскольку Корал стояла всего в нескольких футах от него, Пол не мог не слышать часть телефонного разговора, который показался ему странным, чтобы не сказать больше.

— Но когда он успел составить список? Я ведь уехала всего пару часов назад. Я говорила папе, что материал для ульев доставят не раньше вторника. У него нет другого выхода, кроме как ждать, если только он не хочет сам срубить дерево или отправиться в город и купить все там. Но не думаю, чтобы ему этого хотелось. Успокой его — я не забуду о новых матках взамен двух умерших. Если бы вы получали почту, они были бы у него уже завтра. А теперь мне действительно надо идти, мам, — сказала Корал после паузы. — Позвоню вам, как обычно, посреди недели.

Услышав, что Корал положила трубку, Пол повернулся в ее сторону.

— Итак, в ваши планы на уик-энд входил визит к родителям?

Корал пробормотала что-то неразборчивое, беря со столика золотой браслет.

— И как часто вы с ними видитесь? Корал попыталась застегнуть браслет на запястье.

— Я стараюсь ездить домой каждый выходной. Но это не всегда возможно. А если не приезжаю, то у моей семьи сразу же возникает куча проблем. Вот и сегодня — я уехала пораньше, и это нарушило привычный распорядок их жизни.

— И где же живут ваши родные?

— В окрестностях Шарлоттсвилла.

— Это в двух часах езды отсюда.

— Я помню каждую милю.

Увидев, что Корал не может справиться с браслетом, Пол предложил свою помощь, и она протянула ему руку. С первой же попытки Пол застегнул замочек.

— Еще один из ваших многочисленных талантов, — с улыбкой сказала Корал.

— Я же вырос с сестрой. Так что научился за годы совместной жизни справляться с самыми разными женскими застежками.

Обняв Корал за талию, Пол смерил ее одобрительным взглядом.

— Выглядите вы чудесно, мисс Бентли, — сказал он. — Я горжусь тем, что иду на концерт с такой эффектной женщиной.

— Спасибо, мистер Фордж. — Корал оглядела безукоризненно сидящий смокинг, белую рубашку и черный галстук. — Вы и сами весьма привлекательны.

— Вы слишком добры ко мне. — Опустив глаза, Пол посмотрел на ноги Корал. — Пожалуй, без туфель вы нравитесь мне гораздо больше.

— Странный комплимент, — улыбнулась Корал.

— Без высоких каблуков вы выглядите не такой устрашающей.

— Устрашающей? — Изумлению Корал не было предела. — В жизни не видела особы менее грозной, чем я.

— Значит, вы плохо знаете людей. — Пол отпустил ее руку. — Ладно, надевайте ваши туфли, и поедем. Если мы опоздаем, Монти будет в ярости.

— Погодите-ка. Вы не можете вот так просто назвать меня устрашающей и сделать вид, что ничего не произошло.

— Конечно же, могу, если мы не хотим опоздать на концерт. Лично я не возражаю, чтобы вы шли без туфель, но остальные могут оказаться иного мнения. — Пол шутливо поклонился. — Прошу, карета подана.

Каретой оказался темно-синий «ягуар», который Пол довольно умело вел в интенсивном потоке движения. Корал откинулась на спинку сиденья, наслаждаясь редкой возможностью побыть пассажиром, а не водителем.

На случай, если ей больше не представится такая возможность, она решила прямо сейчас расспросить Пола о проекте, о котором упомянула его сестра.

— Расскажите мне о «Тройнике». Пол быстро взглянул на сидящую рядом девушку.

— Значит, Линдси такая же болтушка, как всегда. Поскольку я не знаю, что именно она вам рассказала, то не могу понять, что должен говорить я.

— Она сказала, что вы, ваш брат и ваш зять создали организацию, которая помогает малообеспеченным детям. И мне стало любопытно.

Пол ответил не сразу. Скосив глаза, Корал увидела, что он слегка нахмурился. Она вдруг почувствовала странную обиду на то, что Пол сомневается, рассказывать ли ей о том, что было так важно в его жизни.

Наконец он заговорил: — Я знаю три языка, но не могу найти слов, чтобы заставить свой рассказ звучать не так неприглядно. Все началось с весьма неприятной истории.

Корал не стала давить на него. Пусть решает сам, рассказывать или нет.

Минуту спустя Пол заговорил снова, стараясь больше не отклоняться от темы: — У Тейлора была сестра, которую изнасиловали и избили несколько подростков, когда девочке было четырнадцать лет. Физически она оправилась от перенесенных травм, но так и не смогла пережить все это морально. В свой пятнадцатый день рождения она покончила жизнь самоубийством.

— О, Господи! — воскликнула Корал.

— Можете представить себе, в каком состоянии находилась семья Тейлора. Мы с Эллисонами были соседями и друзьями, сколько я себя помню. Проводили много времени вместе. Так что их трагедия была и нашей трагедией.

Корал подумала о своей племяннице — смешной и шумной восьмилетней малышке Салли — и ей стало вдруг не по себе.

— Этих парней так и не поймали тогда, — продолжал Пол. — И родные Марины были лишены возможности обратить свой гнев и боль на тех, кто смог совершить это чудовищное преступление. Марина была мертва, а виновные остались безнаказанными. Тейлору и его родителям необходим был способ дать выход своему горю, и они нашли его в борьбе за то, чтобы другие юные девушки не потеряли таким же образом свою невинность, а потом и свою жизнь. Отец Тейлора рад был бы в целях предосторожности посадить под замок всех мальчишек от десяти до двадцати лет, но поскольку это невозможно, надо было придумать что-то другое. Тогда мой отец сказал, что надо делать все от нас зависящее, чтобы изменить окружающих, делая их неспособными на совершение насилия.

— И «Тройник» создан, чтобы отвлекать подростков от криминальных увлечений в сторону спорта и музыки?

Пол кивнул.

— Мы работаем в основном с молодыми людьми, которые вполне могли бы пойти неверной дорогой, если бы им не объяснили, что у них есть другая возможность. «Тройник» использует спорт и искусство лишь как предлог, чтобы дать этим детям хорошее образование. Мы нанимаем репетиторов тем, у кого не ладится с некоторыми предметами, а на первых порах не ладится практически у всех. Каждому приходится делать над собой усилие, чтобы учиться в школе. Мы не требуем от них высоких достижений, но они должны стараться. Если они сделают то, чего от них ожидают, наградой им будет самоуважение, радость от достижения поставленной цели и возможность участвовать в наших спортивных и музыкальных программах.

— Если заставить десерт выглядеть соблазнительно, они съедят все.

Пол ухмыльнулся.

— Примерно так. Пока что успех сопутствует нам примерно на восемьдесят девять процентов. Конечно, мы хотели бы, чтобы цифра эта была выше, но это уже зависит от детей.

— Но ведь эти восемьдесят девять процентов теперь борются за собственное будущее, вместо того чтобы рушить чужое.

Говоря это, Корал смотрела прямо перед собой, но, почувствовав на себе взгляд Пола, повернулась к нему.

— Я что-нибудь сказала не так? Покачав головой, Пол снова стал смотреть на дорогу.

— Просто у вас потрясающая способность схватывать самую суть.

Корал заметила на лице Пола то же самое выражение, что и немного раньше, когда он говорил, что предпочитает видеть ее босой.

— Именно это делает меня устрашающей? — поддела она Пола.

— Ни тогда, ни сейчас я не хотел обидеть вас своими словами. Просто обычно мне сразу удается отнести людей, с которыми я знакомлюсь, к той или иной категории. А вы — исключение. И это ставит меня в тупик.

Повернувшись к Полу, Корал спросила:

— А почему вам так важно разделить людей на категории?

— Это делают в том или ином смысле почти все. — Пол не понимал ее вопроса.

— Но зачем?

— По привычке.

Однако Корал почувствовала, что за этим стоит нечто большее. Обычному человеку не придет ни с того ни с сего в голову наклеивать на людей ярлыки. Обычно это происходит после какого-нибудь неприятного события. Человек не воздвигает вокруг себя защитное ограждение, если его к этому не вынуждают. Почему Пол Фордж почувствовал необходимость все время быть начеку? Это был лишь один из вопросов, ответы на которые Корал очень хотелось бы когда-нибудь узнать.

Теперь Пол уже казался ей не легкомысленным попрыгунчиком, ищущим удовольствий, а сильным человеком, незыблемым, как гранитная глыба. Конечно, он был далек от совершенства. В гранитной глыбе были сколы и трещины, которые еще предстояло исследовать, может быть, примириться с ними. Но Пол был явно более глубоким и интересным человеком, чем показался ей на первый взгляд. Если кто-то попытается заставить его делать то, что ему не нравится, он способен стоять на своем, и ничто не сможет сдвинуть его с места.

Им оставалось ехать еще минут десять, когда Пол сказал:

— Сегодня вечером у меня может не быть больше возможности спросить вас о том, что буквально сводит меня с ума.

— О, я просто не могу допустить, чтобы вы сошли с ума, — с улыбкой воскликнула Корал. — Так о чем же вы хотели спросить?

— Я не мог не услышать вашего разговора с матерью. И все время пытаюсь понять, что вы имели в виду, когда пообещали прислать двух маток вместо тех, что умерли, но мне никак это не удается.

Лицо Корал расплылось в улыбке.

— Никогда не задумывалась, как странно это звучит для того, кто не знает мою семью. Мой отец — энтомолог, который знает насекомых гораздо лучше, чем людей. В настоящий момент он ставит ряд экспериментов над пчелами. В каждом улье должна быть пчелиная матка, чтобы пчелы могли размножаться. И надо заменить двух погибших.

— Какое облегчение! А то мои мысли блуждали в самых неожиданных направлениях. А что, пчел действительно можно посылать по почте?

Корал ответила на его вопрос и рассказала еще немного о своей семье, пока они подъезжали к Центру Кеннеди. О старшем брате, Гатри, который изобретает часы со сложными механическими композициями и всегда опаздывает к обеду, потому что забывает посмотреть, который час. О жене Гатри Надин — она пишет кулинарные книги, в которых многие блюда готовятся на основе зерна и меда. И вскользь упомянула Гарри, ботаника, который изобретает раствор, способный заставить прорасти древние семена, найденные археологами. Еще Корал рассказала о детях Гарри, своих племяннике и племяннице, которых он воспитывает сам после смерти жены.

Корал объяснила, что вся семья живет на ферме возле Шарлоттсвилла, и Пол не стал спрашивать, почему она не живет с ними. Он почувствовал, что ответ на этот вопрос требует гораздо больше времени, чем у них оставалось до концерта. Однако когда они уселись рядом с Тейлором и Линдси на самых лучших местах в зале, Пол поймал себя на том, что испытывает глубокое удовлетворение — ему удалось кое-что узнать о женщине, которая так интересовала его.

И еще он понимал, что Корал сообщила о себе куда больше, чем знает о нем. Пол вовсе не торопился рассказать ей историю своей семьи, где все было далеко не так просто.

Следующие два часа Корал запомнила надолго. Концерт открыл замечательный струнный квартет, который исполнил несколько вещей, явно предназначенных подготовить аудиторию к драматичной манере игры знаменитого гитариста. Монтего Кюи был не просто известным исполнителем, искусством которого всегда восхищалась Корал. Он оказался обаятельным мужчиной и замечательным шоуменом. Кюи владел публикой безраздельно одним своим присутствием на сцене, не говоря уже об игре.

Корал, которая всегда считала Монтего Кюи великим музыкантом, сначала удивилась, обнаружив, что он совсем невысокого роста, не больше пяти футов восьми дюймов. На артисте были черный смокинг и белая рубашка. Черные волосы, несомненно, подстриженные и уложенные искуснейшим стилистом, блестели в лучах рампы, когда в перерывах между концертными номерами Монти прохаживался взад-вперед, держа гитару за гриф так, словно это был цыпленок, которому он собирается свернуть шею. И он действительно вкладывал в игру столько страстного южного темперамента, что приходилось удивляться, как это гитара оставалась целой к концу исполнения очередной вещи.

В какой-то момент темные глаза Монтего, рассматривающего публику, остановились на Поле, Линдси и Тейлоре. Он широко улыбнулся и приветливо кивнул головой всем, включая Корал. Под конец Монтего сыграл мелодию настолько трогательную, что она разрывала сердце на части и тут же исцеляла растерзанное сердце. Корал была уверена, что слышала все выступления Кюи, записанные на пластинку, но эта мелодия была ей незнакома. Она увидела, как сидящая рядом Линдси крепко сжала руку мужа, и вспомнила, что Монтего Кюи собирался сыграть в качестве сюрприза одну из композиций Тейлора. Монтего встал со стула в центре сцены и, не переставая играть, уселся на сцене прямо напротив Тейлора. Все это было проделано с удивительной для человека его лет грацией.

Корал услышала, как всхлипнула Линдси, и, посмотрев в ее сторону, увидела, как по щекам молодой женщины катятся слезы. Корал почувствовала, как у нее тоже защипало глаза, и чисто инстинктивно стала шарить в поисках руки Пола. Даже если бы она могла отвернуться от Монтего, Корал все равно ничего не видела за пеленой слез, застилавших глаза.

Однако Пол сам накрыл ладонью ее руку и сплел пальцы с пальцами Корал. Он с улыбкой взглянул на свою соседку и увидел стоящие в ее глазах слезы.

У Пола сладко заныло в груди.

Последний номер Монтего закончился шквалом аплодисментов, и музыкант вернулся на свое прежнее место. Призвав публику к тишине, он встал перед микрофоном и стал ждать, пока зрители успокоятся.

Затем Монтего объявил, что композитор, написавший только что исполненное им произведение, находится в зале, и предложил аудитории поприветствовать автора. Осветители тут же направили прожектора на Тейлора. Однако Монти решил представить публике не только самого композитора, но и его спутников.

Моргая от яркого света, Корал застыла, словно пораженная громом, когда Кюи провозгласил имена и титулы сидящих рядом с ней людей.

Тейлор Эллисон был представлен как виконт Рейвензвуд, его жена — как леди Линдси Эллисон, сестра находящегося тут же лорда Пола Дентона-Форджа, сына графа Тисдейла, который рад представить собравшимся свою спутницу, мисс Корал Бентли.

Последние слова музыканта заглушил шквал оглушительных аплодисментов. Линдси и Тейлор встали, чтобы поклониться, Корал также поднялась, покорно повинуясь Полу, потянувшему ее вверх. Она почти не слышала аплодисментов, в ушах ее эхом звучали слова Монтего Кюи. Старую рану удалось разбередить всего несколькими словами. Корал думала, что ей не придется больше испытывать знакомую неловкость, сознавая, что она находится на уровень ниже тех, с кем стоит рядом, но все было как прежде. Всю жизнь Корал было очень трудно быть самым обычным, пусть и не гадким утенком среди прекрасных лебедей. Она все время старалась найти в этой жизни свою нишу, где ее принимали бы ради нее самой, а не восхищаясь успехами ее гениальных родителей.

Заметив неловкость Корал, Пол решил, что ее слепит свет прожекторов. Она стояла рядом, застыв в напряженной позе и не сводя глаз с Монтего, который довольно улыбался, словно отец, представляющий свое семейство. Когда они встали, Корал вынула руку из руки Пола, и теперь стояла спокойная и холодная, как мраморная статуя. Пол мысленно обругал себя за то, что забыл предупредить Корал. Сегодня днем он говорил с Монтего и назвал ему имя своей спутницы. Он подумал, что это будет для Корал приятным сюрпризом, но в очередной раз ошибся.

Наклонившись к самому уху девушки, чтобы звук аплодисментов не заглушил его слов, он сказал:

— Через несколько минут все это закончится. А потом мы пойдем за кулисы повидаться с Монти.

Пол наверняка хотел поднять ей настроение, но это ему не удалось.

Аплодисменты не утихали до тех пор, пока Монтего не ушел со сцены с таким решительным видом, что людям стало ясно: он уже не вернется, как бы сильно они ни хлопали. Взволнованная публика начала нехотя покидать концертный зал.

Когда Пол дошел до конца ряда, какой-то человек во фраке сделал ему и его спутникам знак следовать за ним. Пол взял Корал под руку, и они направились к двери, ведущей за сцену.

Монти в своей гримерной с видимым удовольствием принимал знаки восхищения его игрой. Корал с удивлением обнаружила, что известный музыкант был большим любителем пофлиртовать. Он поцеловал ей руку, клюнул в щеку и заключил в весьма нецеломудренные объятия.

Корал поняла, что Монти, Пол, Линд-си и Тейлор были старыми добрыми приятелями. У них было много общих знакомых, и они с удовольствием обсуждали всевозможные совместные мероприятия. Наконец Монти сказал на неизвестном ей языке нечто такое, что очень развеселило всех присутствующих, кроме Корал, которая не поняла ни слова. И она вдруг почувствовала себя как никогда одинокой.

Совсем недавно она мечтала о том, что за сегодняшний вечер сумеет получше узнать Пола. Что ж, ей это удалось. Теперь она знала, что Пол — сын английского графа, говорит по-французски и по-испански и богат, как Крез. И все это она узнала не от него.

Корал слышала, как Монти сообщил Полу и Линдси, что совсем недавно навестил их родителей на вилле во Франции. Передав семейное поместье Тисдейл Реджи, который унаследовал также титул отца и земли в графстве Бакингемшир, старики наслаждались покоем.

Корал поняла, что существует самая прямая связь между известной коллекцией керамики, о которой ей приходилось слышать, и семьей Пола, когда прозвучала реплика, что благодаря управлению Реджи керамика Тисдейла стала доступна аукционистам.

В гримерную набивалось все больше народа, и вскоре Корал оттеснили от Пола. Он все время крепко держал ее за локоть, до того самого момента, когда потребовалось спасать Линдси от удара по голове — кто-то передавал над ней гитару, чтобы Монти подписал ее. Постепенно Корал вытеснили из тесной комнаты, и она оказалась снаружи, радуясь, что не пострадала в этой толчее. Несколько репортеров с надеждой поглядели на нее, но тут же отвернулись, не признав в ней известной личности, и стали с вожделением смотреть на дверь.

Чувствуя себя как рыба, которая пытается плыть против течения, Корал пробиралась сквозь толпу людей, ожидавших момента, когда они смогут взглянуть вблизи на знаменитого гитариста. Девушка представила себе, какова была бы реакция этих людей, если бы им сказали, что они присутствовали сегодня на последнем концерте Монтего Кюи в Соединенных Штатах. Конечно, она не собиралась сообщать им об этом. Ей хотелось выбраться отсюда живой и здоровой, желательно с не истоптанным и ногами.

Увидев впереди знак выхода, Корал устремилась к нему. Ей необходимо было глотнуть свежего воздуха и ощутить вокруг себя хоть какое-то свободное пространство. Через несколько минут ей удалось выскользнуть через боковую дверь. На несколько секунд Корал даже закрыла глаза, наслаждаясь относительной тишиной и возможностью двигаться, ни на кого не натыкаясь.

Поскольку она не могла простоять так всю ночь, Корал стала рассматривать имеющиеся в ее распоряжении возможности. Она могла найти машину Пола и подождать его, но не хотелось стоять с идиотским видом возле запертого автомобиля. О том, чтобы вернуться в гримерную, нечего было и думать. И, наконец, Корал могла взять такси и доехать до дому самостоятельно.

И Корал выбрала именно эту возможность.

Час спустя, когда домофон, установленный в ее квартире, нетерпеливо засигналил, Корал затянула покрепче пояс халата и ответила на звонок. Как она и ожидала, в переговорном устройстве послышался голос Пола:

— Черт побери, вы прекрасно знаете, кто это. Впустите меня!

Корал вполне обошлась бы сегодня без сцен, но, тем не менее, она нажала на кнопку, открывающую дверь подъезда. Потом прошла на кухню и поставила чайник. Выбрала свой любимый сорт ароматизированного чая с травами — сейчас было самое время успокоиться.

Корал предполагала, что Пол будет удивлен ее исчезновением, но думала, что он просто позвонит и спросит, как она добралась. В конце концов, лорда Пола Дентона-Форджа действительно воспитали настоящим джентльменом.

Корал оглядела простенький ситцевый халатик, который надела, вернувшись, домой. Придется Полу принимать ее такой, как есть. И не только в смысле одежды.

Вода еще не успела закипеть, когда Корал услышала, как в дверь постучали. Расправив плечи, она вышла из кухни.

Открыв дверь, Корал сразу заметила, как изменился внешний вид Пола. Несколько верхних пуговиц на рубашке были расстегнуты, черный галстук с ослабленным узлом небрежно болтался вокруг шеи.

Корал не отошла в сторону, чтобы пригласить Пола внутрь, не предложила ему зайти, вместо этого она произнесла как можно вежливее:

— Вам не обязательно было заезжать, чтобы убедиться, что я благополучно добралась домой. Можно было просто позвонить, но раз уж вы здесь, я хочу поблагодарить вас за то, что вы отдали лишний билет на сегодняшний концерт именно мне. — Корал через силу улыбнулась. — Вечер был незабываемый.

— Сбегать посередине свидания — это что — какой-нибудь грубый американский обычай, с которым я не сталкивался раньше?

— Это было вовсе не свидание. — Корал немного обидели слова Пола. — Вы предложили мне лишний билет — я им воспользовалась. — Корал пришлось отступить на шаг назад, потому что после этих слов Пол решительно двинулся на нее. — Что вы делаете?

Вместо ответа Пол показал ей, что он собирался сделать. Неожиданно ноги Корал оказались на высоте нескольких дюймов над землей, а Пол спокойно вошел в ее квартиру. Опустив ее на пол, он закрыл дверь, обошел вокруг нее, бросил на спинку стула смокинг и встал посреди гостиной, глядя в упор на хозяйку квартиры.

Корал спас свист закипевшего чайника, прервавший эту напряженную сцену. Не говоря ни слова, она прошла в кухню и сняла чайник с огня. Пол последовал за ней не дальше перегородки, отделяющей кухню от обеденной зоны, и Корал была благодарна ему за это. До всего, что произошло сегодня вечером, Корал вполне устраивали размеры собственной кухни, и ей было бы приятно оказаться в этом тесном помещении наедине с Полом и посмотреть, что произойдет. Но теперь его близость только усилила бы неловкость, которую она испытывала.

Она насыпала в заварной чайник три ложки заварки и залила ее кипятком, потом достала из буфета две чашки.

— Если вторая чашка предназначена мне, можете поставить ее обратно, — сказал Пол. — Я не пью чай.

— Очень странное замечание для англичанина. Я снова ошиблась в вас, — сказала Корал, ставя чашку на место. — Я стала ошибаться в вас все чаще и чаще.

Опершись о перегородку, Пол сложил руки на груди.

— И в чем же еще вы ошиблись относительно меня?

— О, слишком много пунктов, чтобы перечислять их.

— А вы попробуйте.

Корал посмотрела на Пола отсутствующим взглядом, но не поддалась на его дразнящий тон. Открыв холодильник, она достала лимон.

— Куда это вы исчезли из гримерной? — спросил Пол каким-то необычно хриплым голосом.

Корал быстро выпрямилась.

— Я думала, что это очевидно, — ответила она, начиная резать лимон. — Я поехала домой.

Она налила себе чаю, выжала туда кусочек лимона и положила ложку меда.

— А перед этим? Что случилось после последнего номера Монти? Вы сжимали мою руку, словно твердо вознамерились никогда не выпускать ее, потом на нас направили прожектор, и в этот момент вы уже выглядели так, словно вам дали горькое лекарство.

— Во всем виновата моя скромность, — пробормотала Корал, отпивая из чашки и глядя поверх ее на Пола.

Сейчас было явно не время для сарказма. Пол двинулся на нее так неожиданно, что Корал не успела даже подумать о том, чтобы отступить с его пути. Взяв из рук девушки чашку и блюдце, он поставил их на рабочий столик. Посуда угрожающе звякнула, но Корал была слишком озабочена сейчас другими вещами, чтобы волноваться по поводу своего фарфора.

Пол крепко сжал ее плечи.

— Совершенно очевидно, что вы опять ошибаетесь во мне, Корал. Конечно, вы могли подумать, что я отношусь к жизни легкомысленно, потому что я занимаюсь организацией отдыха и развлечений, но в личной жизни я не увлекаюсь спортивными играми.

— Ну конечно, увлекаетесь, — сказала Корал.

— Что вы имеете в виду?

— Как насчет игры «Давайте представим себе»? Давайте представим себе, что я — Пол Фордж, который умеет кататься на лыжах, прыгать с парашютом и спускаться на плоту к Дьявольскому каньону.

Этот Пол Фордж настолько обаятелен, что все рады помочь ему разобраться с непостижимо трудным офисным оборудованием. — Вырвавшись из рук Пола, Корал отступила на шаг назад. — Неплохо, наверное, посмеялись, когда я приняла все ваши проблемы за чистую монету? Как замечательно, должно быть, рассказывать друзьям за выпивкой, как вы притворились, будто не можете что-то найти, и глупая доверчивая женщина кинулась вам на помощь. А особенно вы радовались, наверное, рассказывая, как заставили эту самую женщину поверить, будто она нужна вам не только для того, чтобы рыться в папках в поисках нужных бумаг.

Корал не дала Полу возможности ответить. Выйдя из кухни, она направилась к двери.

— В следующий раз, когда захотите поиграть в эту игру, сделайте мне одолжение: выберите другой объект для своих развлечений. Я же обнаружила, что не люблю этот вид спорта.

Она взялась за ручку двери, когда Пол встал рядом с ней.

— Вы закончили?

— Определенно, — сказала Корал, распахивая перед ним дверь.

Но Пол с шумом ее захлопнул.

— Я еще не ухожу.

Взяв Корал за руку, он подвел ее к дивану.

— Вы сказали то, что хотели. Теперь моя очередь.

Корал села, ожидая, что Пол последует ее примеру, но он продолжал нависать над ней, подобно темной грозовой туче.

— Так говорите, произносите свою речь, мистер Дентон-Фордж. Может быть, я должна называть вас милорд или ваша светлость?

— Зовите меня Пол. Это мое имя. — Пол отошел от нее на несколько шагов. — Неужели все дело в этом? В том, что вы обнаружили, что я происхожу из знатной титулованной семьи?

— Отчасти, — призналась Корал.

— Мой титул — всего лишь красивое название. И я никогда не пользуюсь им. Так же, как фамилией Дентон.

— Я заметила. Однако другие люди используют ее в обращении к вам. Как, например, Монтего Кюи.

— Мой брат — наследник Тисдейла, титула и всего остального. Меня это вполне устраивает. Мне не нужен ни титул, ни поместье. К счастью, все это с удовольствием принял Реджи.

— Так вы ничего не понимаете, да?

— Видимо, нет. Почему бы вам не объяснить мне?

— Мой отец награжден несколькими международными премиями. Он не афиширует это, но награды все равно часть его жизни. И история вашей семьи — часть вашей жизни. Мне неприятно было узнать об этих важных для вас вещах не от вас, а от кого-то другого.

— Но ведь я — по-прежнему тот же, кем был до того, как Монти раскрыл рот.

Корал почувствовала, что не может больше сидеть, и вскочила с дивана. Так значит, Пол решил, будто она расстроилась так из-за его высокого происхождения? Что для нее имеют значение такие вещи? Как он не понимает, что мог оказаться кем угодно — от землекопа до ученого-ядерщика, и ей было бы все равно. Дело было в том, что обидно и глупо не знать таких важных вещей о мужчине, с которым сидишь рядом.

А Корал не любила чувствовать себя глупо.

— Вы покорили слишком много горных вершин, Пол. Вы разрешаете людям следовать за вами ровно на такой дистанции, которая вас устраивает. А что происходит, если они подходят слишком близко? Перерезаете веревку?

Пол внимательно изучал лицо Корал. Гнев его утихал по мере того, как он начинал понимать, что Корал возмутили вовсе не факты, которые она узнала, а то, каким образом она это узнала.

— У меня были свои причины не рассказывать вам о титуле отца. Вас оценивали когда-нибудь по стандартам, к которым вы не имеете никакого отношения? Практически незнакомые люди и так называемые друзья семьи ждали от вас, что вы все время будете жить по их законам, только потому, что ваши предки получили титул, для обладания которым человеку не требовалось ничего, кроме как просто появиться на свет. Мне повезло больше, чем моему старшему брату. У меня был выбор. Я мог остаться в Англии и жить на доходы семьи. Это означало, что, даже будучи младшим сыном, я мог бы бездельничать, прожигая состояние. Но мне хотелось быть самим собой, а не придатком Тисдейлского аббатства. Возможно, дело, которым занимаемся мы с Джоном, не столь респектабельно и важно для общества, как многие другие профессии, но это дело наше, мы работали, чтобы создать его, никто не преподносил его нам на блюдечке.

Когда Пол начал свою речь, Корал побледнела, потом к лицу ее прилила кровь. Но Пол не заметил этого — он уже направился к двери. Открыв ее, он остановился на пороге, но так и не оглянулся.

— Что ж, после стольких лет пора было понять, что люди не способны отделить меня лично от высокого титула и знатного происхождения.

Корал молча, смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Щелчок замка показался ей удивительно громким. Корал вдруг поняла, что стоит, задержав дыхание.

Она тяжело опустилась на диван и закинула голову назад. Пристально вглядываясь в зеркало, она умудрилась не разглядеть в нем собственного отражения. Ведь в их с Полом судьбах было так много общего. Корал должна была понять это сразу. Им обоим приходилось иметь дело с предрассудками, вызванными обычаями, царящими в семье. Оба не могли жить по завышенным стандартам, которых не понимали, но не могли в то же время уронить марку семьи.

Вместо того, чтобы рассуждать логично, Корал позволила эмоциям взять над собой верх. Отец сказал бы, что у нее произошел сбой в мозговой деятельности. И сегодня это оказалось особенно не кстати.

Для женщины, которая претендовала на то, что может навести порядок везде и во всем, она потерпела явную неудачу. В отношениях с Полом Форджем теперь царил полный хаос.