Пообещай мне лунный свет

Глава 25

Фредерик Пульман мирно ужинал, как вдруг дверь распахнулась и в комнату ворвался Лоутон с Кейро на руках. По ее виду нетрудно было понять, что ей срочно нужна помощь врача.

— Несите ее в мою комнату, — скомандовал Фредерик, вскочив со стула и открывая дверь.

С мрачным выражением лица Лоутон вошел и уложил Кейро на простыню, которую Фредерик расстелил поверх покрывала.

— Зыбучие пески, — прошептал Лоутон, с отчаянием взглянув на бледное лицо Кейро. — Не знаю, как долго она пробыла гам, пока я ее не вытащил. Гардинеры воспользовались ею для того, чтобы заманить меня в засаду.

Фредерика переполняло чувство вины. Из-за его легкомысленной болтовни с Харитой Гардинер Кейро попала в беду.

— Я принесу сумку, — виновато прошептал он и вышел из комнаты.

— Я могу раздеть ее, — вызвался Лоутон.

Взглянув на его суровое лицо, Фредерик не стал возражать.

Он вышел, а Лоутон снял с Кейро рубашку и бриджи, отряхнул песок с лица и волос и тут только заметил банкноты, которые выпали из ее кармана. Он вспомнил, как Гардинеры говорили о том, что Кейро украла у них деньги. Вряд ли она сможет рассказать, где спрятала их, — с горечью подумал Лоутон. При мысли о том, что он может потерять любимую, его сердце разрывалось на части.

Он снова взглянул на Кейро. Почему он не волшебник и не может разбудить в пси жизнь одним прикосновением. Как ни призывал Лоутон Кейро открыть глаза, она не откликнулась.

— Я осмотрю ее, а вы тем временем можете перекусить, — предложил Фредерик, склоняясь над Кейро.

Лоутон вскинул на него глаза:

— Нет, спасибо, лучше я…

— Я врач, судебный исполнитель Стоун, — отрезал Фредерик, беря Кейро за руку, чтобы прощупать пульс.

— Я люблю Кейро и потому останусь, — выпалил Лоутон. Вскинув голову, Фредерик посмотрел ему в глаза:

— Не только вы.

Лоутон скрипнул зубами, едва не стерев с них эмаль.

— Я хочу быть единственным, кто имеет право любить ее, прикасаться к ней, смотреть на нее…

— Вы?! Судебный исполнитель, перекати-поле, который никогда не задерживается на одном месте, боясь покрыться пылью? — фыркнул Фредерик. — Не думаю, что Кейро нужен именно такой мужчина. — Он посмотрел на мертвенно-бледное лицо Кейро и с нежностью продолжил: — Впрочем, предоставим право выбора самой леди… если она выживет, а это сомнительно, поскольку вы все время отвлекаете меня и я не могу ее осмотреть.

Лоутон поднялся и вышел, хотя ему очень не хотелось оставлять Кейро наедине с врачом. Мысль о том, что другой мужчина будет касаться ее восхитительного тела, была для него непереносима. Он и сам понимал, что ведет себя глупо, как собственник, но тут вдруг подумал о том, что в плену у бандитов Кейро могла подвергнуться насилию, и его сердце болезненно сжалось. Что, если они все воспользовались ее безвыходным положением?

Лоутон гнал эти мысли от себя прочь. Лучше пойти и пропустить стаканчик… или шесть…

Выйдя из дома, он завернул в салун, заказал бутылку виски, а затем вернулся к Фредерику. Прошло еще полчаса. Наконец доктор вышел из спальни.

— Ну? — в нетерпении спросил Лоутон. — Как она?

— Я не Бог, — обреченно прошептал Фредерик, — и не могу творить чудеса. Нам остается только ждать и надеяться, что молодой и крепкий организм победит и Кейро придет в сознание. — Он схватил бутылку виски и налил себе в стакан. — Можете ничего не говорить. Я все равно знаю, о чем вы думаете. Я вижу это по вашему липу. Вы считаете, что я виновен в том, что Кейро выпало такое испытание, потому что сболтнул лишнего этим преступникам.

Признание немного облегчило его совесть. Теперь он мог справиться с треногой, думая о том, выживет ли Кейро. Лоутон потупился, уставив взор на свой стакан.

— Я виноват в этом ничуть не меньше, — пробормотал он наконец. — Вы не должны брать всю вину на себя, Это я оставил ее одну, можно сказать, бросил на погибель.

— От этого мне нисколько не легче, — проворчал Фредерик, делая очередной глоток.

— Мне тоже, — прошептал Лоутон.

Ночь окутала город, упав на землю, словно черный бархатный плащ. Двое мужчин не спали, пытаясь утопить свое горе в виски. Как Лоутону хотелось, чтобы Кейро выпорхнула из спальни и села ему на колени, но она не вышла и даже не окликнула его. Он то и дело оглядывался на дверь, за которой притаилась зловещая тишина.

Прошло еще два часа. Из-за двери спальни по-прежнему не доносилось ни звука, зато входная дверь вдруг шумно распахнулась, и на пороге появились Вуди, Такер и Ал. Они доставили своих пленников шерифу Джубалу Ньютону и теперь заглянули справиться о Кейро. К их огорчению, новости были неутешительными.

— Мы можем только ждать и надеяться, — сказал Фредерик. В полночь доктор Пульман выпроводил гостей, заверив их, что непременно сообщит, как только в состоянии Кейро наступят какие-нибудь перемены. Лоутон не уходил. Ему хотелось лечь рядом с Кейро, чтобы до самого утра держать ее в объятиях.

— Пойдем, — уговаривал Такер друга, подталкивая его к двери. — Кейро в надежных руках.

— Это меня как раз и беспокоит. Фредерик уже дважды делал ей предложение, — горячился Лоутон.

С тех пор как в его жизни появилась Кейро, он стал другим человеком. Вуди горячо молился о том, чтобы Кейро выжила и смогла подарить Лоутону шанс доказать ей, что он достоин ее любви…

Он вдруг вспомнил то, что должен был передать Лоутону:

— Мы нашли тех двоих, которых никак не могли досчитаться. Они валялись на полу в гостинице в Канейдиан-Стейшне. Если верить показаниям бандитов, это Кейро пристрелила их, когда они обнаружили, где она скрывается. Собачонка выдала ее своим лаем, и бандиты решили устроить обыск.

— Мы нашли твоего жеребца на ферме к югу от города, — добавил к разговору Ал. — Фермер сказал, что у него пропала одна из лошадей, а вместо нее появился твой жеребец. Больше никаких сведений о Харитс Гардинер у нас нет.

По дороге в гостиницу Лоутон мучился беспокойством. Он знал, что Харита будет мстить, но надеялся на то, что ненависть к нему отвлечет ее и она не догадается собрать подкрепление со всей территории. Если это придет ей в голову, он никогда не сможет чувствовать себя в безопасности. Всегда найдется какой-нибудь жадный до денег головорез, которого прельстит назначенное за судебного исполнителя вознаграждение. Пока Харита не окажется за решеткой, Лоутону нечего рассчитывать на мирную жизнь.

Тяжело вздохнув, он опустился на кровать. Неизвестно, чем все закончится для Кейро, — эта мысль доставляла ему невыносимые страдания. Как ему хотелось стиснуть ее в своих объятиях — ее, а не подушку, в которую он Сейчас вцепился что было сил.

Прошел час, а Лоутон все еще не мог заснуть, беспрестанно ворочаясь в постели. В конце концов он оделся и вышел в темный коридор. В его голове проносились обрывки каких-то мыслей, а ноги сами несли его неведомо куда. Он не находил себе места, терзаемый запоздалым раскаянием, несбывшимися мечтами, воображаемыми ужасами…

Над Кейро сомкнулась холодная темнота, но она чувствовала, что где-то рядом находится источник тепла, которое согреет и утешит ее. Она изо всех сил пыталась притронуться к этому огоньку, но какая-то неведомая сила якорем тянула ее на дно страшной ледяной пучины.

Внезапно холодная темнота наполнилась теплом, которое дарил слабый огонек, теплившийся в самой глубине се души. Кейро не могла пошевелиться, и все ее мысли сплелись в клубок, но она все же почувствовала облегчение.

Впрочем, это было неосознанное ощущение. Она не знала, где находится, но чувствовала чье-то теплое дыхание на своей шее. Неведомая сила, вырвавшая ее из забытья, окутала ее холодное тело, согревая его. Кейро жадно впитывала это спасительное тепло, наслаждаясь проблесками жизни, распускающимися в съежившемся уголке ее существа, которое когда-то было ее сердцем. А еще были слова — слова любви, проникшие ей в самую душу.

Кейро всей душой тянулась к неведомому источнику тепла, но руки и ноги отказывались повиноваться ей. Ома хотела отозваться на голос, звавший ее откуда-то издалека, но была слишком слаба. И только желание откликнуться было той спасительной нитью, что протянулась между теплом жизни и ее туманным миром, наполненным ледяным молчанием.

Лоутон нежно взял холодные руки Кейро, положил их себе на плечи и прижал ее голову к своей груди. Он усадил ее себе на колени, как маленькую девочку, ласково погладил по бедрам и спине и коснулся поцелуем холодных, безжизненных губ, мучительно надеясь, что его поцелуй вдохнет в нее жизнь, а ласки согреют окоченевшее тело.

Желание сжать Кейро в своих объятиях неотступно преследовало Лоутона, пока он метался в своей постели. Затем он встал и осторожно пробрался в спальню Фредерика через окно. Теперь он баюкал Кейро, крепко прижимая ее к своей мускулистой груди, пытаясь согреть жаром своей любви. Он должен быть с ней, что бы ни случилось. Он не расстанется с Кейро, даже если…

Мучительно простонав, Лоутон еще крепче прижал к себе Кейро.

— Не покидай меня, любимая, — шептал он как молитву. — Если ты уйдешь, моя жизнь лишится смысла. Днем мне не будет светить солнце, а ночью я не увижу луны. — Лоутон провел ладонью по блестящим прядям серебристых волос. — Ты — мой лунный свет, — снова прошептал он, склонившись к лицу Кейро. — Ради тебя созданы и луна, и звезды. Ты придала смысл моей жизни, так не отбирай его у меня, потому что я совсем недавно понял, как сильно я тебя люблю… — Его дрожащие губы слегка коснулись ее губ. — Я уже забыл, какой была моя жизнь до тебя, но знаю, что не хочу к ней возвращаться…

Только теперь, когда он смог наконец прижать к себе Кейро и прошептать ей слова своей любви, мучительное напряжение, не отпускавшее Лоутона последние два дня, начало постепенно спадать. В конце концов он уснул, обняв Кейро, словно боялся, что, пока он спит, смерть похитит у него любимую. Он отдаст ей всю свою силу, — и она победит смерть.

Наутро Фредерик вошел в спальню, чтобы осмотреть свою пациентку, и замер на пороге. Увидев рядом с Кейро Лоутона, он в ярости прошипел:

— Что вы здесь делаете?

Лоутон приоткрыл один глаз и посмотрел на побагровевшего эскулапа. Пока он раздумывал, стоит ли ему снизойти до ответа, Фредерик решительно подошел к кровати.

— Вы самый странный судебный исполнитель, какого я когда-нибудь видел в своей жизни, — продолжал возмущаться он. — Вы не уважаете закон и ставите себя выше его. Можете поправить меня, если я ошибаюсь, но, насколько мне известно, проникновение со взломом все еще считается противозаконным.

Тирада доктора не произвела на Лоутона ни малейшего впечатления.

— Я проник сюда без всякого взлома, Фредди, — с улыбкой ответил он. — Окно было не заперто.

— Вы искажаете факты в своих интересах. К тому же меня зовут Фредерик! — выпалил доктор. — Это мой дом и моя пациентка, я сам устанавливаю здесь правила, а вы должны им подчиняться. Убирайтесь из моей кровати!

В голосе Фредерика зазвучали громовые интонации. Кейро поднялась из хрупких глубин забытья и потянулась к нежно баюкавшему ее теплу.

Уловив ее движение, мужчины умолкли и вперили в нее глаза. Не помня себя от радости, Лоутон, наклонившись к губам Кейро, поцеловал их и почувствовал слабое ответное движение. Ему хотелось кричать от радости.

Его поцелуй перенес Кейро па следующую ступень сознания, и ее рука, лежавшая у Лоутона на плече, слегка дрогнула, затем пальцы коснулись его лица. Лоутон с торжествующей улыбкой посмотрел на разъяренного доктора.

— Черт возьми, не будете же вы утверждать…

— Не буду утверждать что? — Губы Лоутона растянулись в счастливой улыбке. Он готов был петь и плясать от радости. — Что мое присутствие и мой поцелуй вернули Кейро к жизни?

— Проклятие, я же попросил вас не упоминать об этом! — завопил Фредерик.

Громкие голоса окончательно вывели Кейро из забытья. Ее ресницы затрепетали, и она осторожно открыла глаза. Словно сквозь туман, она увидела родное и любимое лицо, которое являлось ей в холодных удушающих глубинах песчаной трясины. Серебристые глаза Лоутона сияли над ней, как таинственные звезды, а на его губах играла счастливая улыбка.

— Лоутон? Это и вправду ты? — произнесла Кейро чуть слышно.

Его смех отозвался счастливым эхом у нее в груди, и она еще теснее прижалась к любимому.

— Да, это я, моя маленькая нимфа, — прошептал Лоутон, целуя Кейро в губы.

— Значит, мы оба умерли? — удивленно спросила она и, слегка нахмурившись, посмотрела на красивое лицо Лоутона. Мысли путались. Кейро не могла понять, где она и почему рядом с ней оказался Лоутон.

— Не совсем, любимая…

Фредерик демонстративно захлопнул свой медицинский саквояж и вышел из комнаты. Он лелеял надежду на то, что, очнувшись, Кейро придет в себя и примет его предложение, но при одном только взгляде на нее ему все стало ясно. Что бы ни думал Фредерик об этом наглом, недостойном судебном исполнителе, Кейро была безнадежно влюблена в него. Это было видно по ее глазам, по тому, как нежно она гладила его по загорелому лицу.

Фредерик удалился, и Лоутон с Кейро остались одни.

Он нежно ласкал ее, поддерживая огонек жизни, слабо теплившийся в душе Кейро, пока она не наполнилась новой силой. Она вырвалась из кошмара, поставившего ее на грань между жизнью и смертью, и теперь полностью отдалась животворящему чувству, которое пробуждали в ней волнующие прикосновения Лоутона. Она не смогла не откликнуться на его призыв, хотя и была еще очень слаба.

В душе Лоутона бушевало пламя, но он усмирил свою неистовую страсть. Ему, как никогда, хотелось выразить свою любовь женщине, которую он только что отвоевать у смерти, но он нашел в себе силы ждать целую ночь.

Лоутон решительно встал с постели, и Кейро разочарованно вздохнула:

— Ты совсем не любишь меня…

— Скоро я буду любить тебя бесконечно, — произнес Лоутон, касаясь ее губ поцелуем, легким, как прикосновение крылышек бабочки. — Но пока ты не в состоянии принять мою любовь, девочка. Тебе нужно набраться сил.

У нее вполне хватило сил обхватить его за шею.

— Наконец-то я все поняла, — устало вздохнула Кейро, перебирая пальцами смоляные кудри Лоутона, — и простила тебя…

Ее голос и сияющие глаза подтверждали сказанное.

Лоутон не рассчитывал на прощение, когда извинялся перед ней за то, что мучил ее, но теперь, глядя в глаза, полные безграничной любви, понял, что она не долго вынашивала в себе обиду за его непростительное поведение.

. — Лоутон?.. — слабо улыбнулась Кейро. — Пока мы были вместе, твоей жизни не раз угрожала опасность. Порой я так хотела тебя, что могла бы зацеловать до смерти…

Лоутон тихонько рассмеялся, поглаживая нежный овал ее лица.

— Я вернусь, когда ты поправишься, и посмотрим, кто кого зацелует.

Он поспешно отвел глаза, испытывая невероятные мучения от того, что вынужден говорить на эту тему.

— Мне не важно, что все эти… эти люди… Я все равно… Лоутон вдруг решительно поднялся и, по-прежнему не глядя Кейро в глаза, добавил:

— Постарайся отдохнуть как следует, Кей. Я вернусь, когда доведу свое дело до конца. Харита Гардинер все еще на свободе и представляет собой слишком серьезную опасность, чтобы можно было о ней забыть.

Лоутон заправил рубашку в брюки и надел пояс с кобурой.

Что это за люди, о которых он говорил? Может быть, он думает, что бандиты надругались над ней, но не решается прямо спросить об этом, боясь расстроить ее? Но он, ее любимый Лоутон, вовремя спас ее и ее честь. Она должна сказать ему об этом… она скажет ему, как только соберется с силами и снова откроет глаза… но они не желали открываться…

Комнату заливал яркий солнечный свет, но Кейро снова погрузилась в темноту.

Кейро окутал сон, и Фредерик на цыпочках прокрался в комнату, чтобы наконец осмотреть свою пациентку. Приложив ладонь к ее лбу, он с облегчением отметил, что лихорадки у нее нет. Судя по всему, организм победил. Минувшей ночью Лоутон и остальные судебные исполнители рассказали ему о том, какие ужасные испытания выпали на долю этой хрупкой с виду девушки. «Только огромная внутренняя сила, воля и упрямство помогли ей остаться в живых, а вовсе не объятия Лоутона Стоуна. Даже легендарный Лоутон Стоун не способен творить чудеса!» — злорадно подумал Фредерик и направился в гостиную, намереваясь отправиться к другим своим пациентам. К его изумлению, в дверях он наткнулся на Лоутона, который стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на него без тени смущения.

— Если обойдется без осложнений, через несколько дней Кейро сможет вставать, — проговорил Фредерик, надевая плащ. — Я попрошу мисс Гибсон принести ей что-нибудь из ресторана. — Доктор в упор посмотрел на Лоутона: — В следующий раз, когда вам захочется нанести мисс Кейро визит, попрошу воспользоваться дверью.

Лоутон послушно кивнул:

— На пару дней мне придется уехать, но по возвращении я непременно выполню вашу просьбу.

— Буду весьма признателен, — проворчал Фредерик, протискиваясь в дверь мимо судебного исполнителя.

Он уселся в свой экипаж, а Лоутон зашагал к гостинице, напевая себе под нос свою любимую песню «Скачу к своей Лу».

— Ты только вернулся? Или только что встал с постели? — насмешливо спросил Такер. Он и сам знал ответ и не стал дожидаться его от Лоутона. — Что с Кейро?

— Ей лучше. Она пришла в сознание. Фредди говорит, что через несколько дней совсем поправится.

— А тем временем? — поинтересовался Вуди.

— Мы выследим Хариту, — ответил тотчас же помрачневший Лоутон, — чтобы схватить ее прежде, чем она найдет какой-нибудь способ отомстить или соберет подкрепление, чтобы освободить Нейта из тюрьмы.

— Куда мы направимся? — деловито спросил Ал.

— На ферму, где Харита оставила жеребца Лоутона, — отозвался Такер. — Бог ты мой, парень, я уже начинаю сомневаться, что нам удастся сделать судебного исполнителя из такого несмышленыша. Неудивительно, что ты не добился успеха, встав на путь преступлений. Тебе нужно многому учиться!

— Отстань от него, — оборвал его Лоутон, спускаясь на улицу, где была привязана его лошадь. — Вчера Ал показал, на что способен, не дрогнув под дулами пяти заряженных пистолетов. Парень заслуживает медали, если тебя интересует мое мнение.

Ал поблагодарил Лоутона признательной улыбкой.

— Спасибо, Лоу, я боялся, что испортил все дело, когда они начали забрасывать меня вопросами.

— Ты отлично справился, — приободрил его Лоутон и вскочил в седло. — Когда Такер обучит тебя всему, что необходимо знать для охоты на преступников, ты станешь не хуже его разбираться во всех тонкостях службы судебных исполнителей.

— Никогда! — возмутился Такер и выпятил грудь. — У меня перед этим молокососом преимущество в целых двадцать лет!

— Но не все из них были победными, — съязвил Лоутон, прежде чем затянуть очередной куплет из любимой песни.

Ал пристроился рядом с Вуди, задумчиво глядя Лоутону в спину.

— Он не слишком-то хорошо поет. Вы когда-нибудь говорили ему об этом?

Вуди рассмеялся, поудобнее устраиваясь в седле.

— Нет, пока не говорили. И ты тоже не скажешь, если подумаешь хорошенько. Лоутону не нравится, когда кто-нибудь критикует его музыкальные способности. Однажды наши арестанты предприняли такую попытку, но он вдвое сократил их рацион, и к тому времени, всегда мы добрались до Форт-Смита, они сами умоляли его спеть, чтобы наесться досыта. Однако среди них было несколько закоренелых преступников, затаивших на Лоутона такую злобу, что предпочитали умереть, но не сдаться.

— Как Гардинеры, — прошептал Ал.

— Вот именно, — процедил Вуди.

Мысли о хитрой Харите, вынашивавшей планы мести, не шли у него из головы. Теперь, когда и второй ее брат погиб, сраженный пулей Лоутона, а третий томится в тюрьме в ожидании петли, она была опасна вдвойне.

Лоутон тоже думал об этом. У Хариты были обширные связи: своей красотой она околдовала достаточно мужчин, готовых выполнить любую ее просьбу. Лоутон должен остановить ее прежде, чем она начнет приводить свой план в действие и соберет подкрепление, чтобы продолжить войну. Проклятие! Где прячется эта девчонка?! Пока ее брат томится в тюрьме Элрино, она не уйдет далеко.

Кейро вздохнула, не зная, чем заняться. Фредерик посадил ее под домашний арест, который продлится еще три дня. В ее спальню хлынул поток сердобольных женщин, которые приносили ей горы еды и на прощание настойчиво советовали отдыхать. «Предписание доктора», — твердили они в один голос.

Кейро не могла избавиться от подозрения, что все эти дамы, взявшие на себя роль ее добровольных сиделок, питали надежду войти в дом Фредерика в качестве его супруги, поэтому каждая из них от души желала Кейро выздоровления, чтобы поскорее вычеркнуть ее из списка соперниц. Во время своих визитов они на все лады восхваляли достоинства Фредерика, и Кейро стало любопытно, знает ли он сам о своей невероятной популярности среди женского населения города.

Она не оспаривала советов Фредерика, однако, оценив свое состояние, поставила собственный диагноз, придя к выводу, что не страдает ровным счетом ничем, кроме переутомления и легкого насморка. Невзирая на «предписания доктора», она встала с постели и прошлась по дому, чтобы немного размяться. Когда с ней рядом не было Лоутона, лежать на спине было невыносимо скучно. Кейро не видела его с того самого дня, когда пришла в себя. Она знала, каким неумолимым он становится, пускаясь по следу преступников, и все равно жалела о том, что его нет рядом.

Ей так много нужно ему сказать. Разве об этом напишешь в письме, а она непременно напишет ему перед тем, как вернется к своей привычной жизни в Миссури. Оклахома всегда будет вызывать у нее слишком тяжелые воспоминания, связанные с переживаниями и крушением надежд.

Кейро любила Лоутона как никого и никогда, но в то же время она понимала, что у их любви нет будущего. Ведь после его отъезда прошло всего лишь три дня, а она уже не находит себе места! Разве она сможет вынести трехмесячное ожидание, когда он снова отправится в свой очередной опасный поход. Кейро невольно съежилась при мысли о том, что преступники могут назначить вознаграждение за его голову. Достаточно одной метко выпущенной пули…

Пусть Лоутон занимается тем, для чего предназначен, а она вернется в Сент-Луис и будет снова преподавать в школе.

Наверное, Лоутон привык к постоянной опасности, к жестокости, к жизни без будущего, но Кейро не собиралась к этому привыкать. Она должна уехать и похоронить любовь, которой не было места в ее жизни, так же как в жизни Лоутона. Она не заставит его измениться. Кейро подозревала, что Лоутон признался ей в любви только потому, что наконец узнал о ней правду. Он чувствовал себя виноватым за все зло, которое ей причинил, и принял за любовь сострадание.

В своей любви Кейро не сомневалась, однако не считала, что это дает ей какие-то права. Понимая, что он неверно истолковал свои чувства, она не должна воспользоваться его ошибкой. Надеяться на любовь Лоутона — все равно что пытаться накрыть рукой ускользающий солнечный зайчик. Стоит его поймать, и он тотчас же померкнет.

Тяжело вздохнув, Кейро снова улеглась в постель и попыталась уснуть. Сегодня она осталась одна. Сара Гибсон вместе с Фредериком отправились на праздник по случаю окончания строительства нового дома в противоположном конце города. Фредерик вернется поздно, а другой компании у Кейро не было.

Она даже не разделась, поленившись искать ночную рубашку в своем багаже, который шериф Ньютон прислав ей по просьбе Лоутона.

Лоутон… Кейро закрыла глаза и предалась сладостным мечтам, которые преследовали ее даже в разгар сражений, обид и непонимания. Ей представлялось, как он склоняется над ней и смотрит ей прямо в глаза. Его взгляд полон такого желания, что Кейро почти физически ощутила обжигающие прикосновения его рук.

«Как я буду скучать по этим глазам», — подумала Кейро. Она никогда не потребует, чтобы он разделил с ней ее мирную, размеренную жизнь. Лоутон Стоун не создан для такой жизни. Он сильный и самодостаточный человек, для которого их любовь не более чем мимолетное увлечение.

Кейро задумалась. Она знала, что им с Лоутоном не суждено насладиться любовью, у которой нет ни конца, ни начала. Их отношения имели свой предел, повинуясь тем же законам, которые заставляют одно время года приходить на смену другому. Сезон их любви закончен, и не следует ожидать от Лоутона того, чего он не может предложить, — превратиться в обыкновенного человека.

Их чувствам и отношениям пришел конец, убеждала себя Кейро, переворачиваясь на спину. И чем быстрее она забудет Лоутона, тем лучше будет для нее самой.