Попаданка в стране чудес 3

ГЛАВА 14.

— Так что скажешь? — отец Рихарда не собирался сдаваться. Упорства ему было не занимать. Что же, понимание того, что происходит в жизни сына, было его законным правом.

Вита поглядывала на профессора, но присоединяться к допросу не собиралась. Давления хватало и без нее. Какая все-таки удача, что родители Монса пришли в гости. Кто знает, сколько бы еще времени попаданка продержалась без ответа на волнующий ее вопрос о кольце на пальце мужчины.

— Это сложно объяснить… — протянул Рихард. Он покусывал губы. Очевидно, нервничал.

— Все равно попытайся, — сказал Монс-старший и медленно откинулся назад, чтобы слушать было удобнее.

— Я защищаю людей от себя…

После того, как Монс выдал это тихо, но уверенно, на него с удивлением уставились все остальные присутствующие.

— Ты был прав, — задумчиво произнес отец, первый отошедший от шока. — Объяснить будет непросто, но мы в тебя верим.

Рихард вздохнул.

— После всего произошедшего, — заговорил он. Голос его звучал обреченно. — Мне сложно себе представить, что люди думают обо мне. Студенты стараются быть со мной вежливыми, но я знаю, что они опасаются меня… Коллеги улыбаются мне, говорят, что ни в чем меня не подозревают, пытаются поддержать.

— Может, они делают это искренне, — перебила его мама.

— Может, — согласился Рихард. — Думаю, кто-то действительно искренен в своих действиях относительно меня. Но, тем не менее, это не отменяет того, кто я, и с кем я был рядом многие годы. Педагогический опыт должен был помочь мне продвинуться вперед в вопросах психологии, но этого не случилось. Я пропустил все, что происходило у меня под носом. Пропустил, не предотвратил… Я опасен для общества. Это кольцо — способ напомнить людям о том, что я — тот самый человек, чья жена собиралась истреблять попаданцев. Я не могу напоминать об этом сам при каждом разговоре. А кольцо может. Молчаливо, но доходчиво.

Вите было физически больно слушать все это. Она не дрожала, но ее тело напряглось до предела, из-за чего голова снова начала болеть. Как Рихарду только пришло на ум все то, что он только что сказал? Девушка собиралась вслух возмутиться такой речи, но ее опередили родители профессора.

— По-моему, — сказала миссис Монс, чье выражение лица говорило в пользу того, что и она испытывает шок от услышанного. — Ты слишком строг к себе. Да… С тобой случились ужасные события, спору нет… Да… Возможно, ты где-то что-то недоглядел, но… Хочу заметить, что недоглядел не только ты. Мы тоже не видели во Фриге ничего такого страшного. Правда, дорогой?

Монс-старший утвердительно кивнул.

— Само собой, у нее были недостатки, — продолжила мама Рихарда. — Они есть у всех. Но нам никогда бы не пришло в голову, что твоя жена способна на такое. А ведь мы, между прочим, попаданцы. Могли бы проявить интуицию… А как насчет ее родителей? Уж кто-кто, а они должны были первыми понять, что их дочь воспитана не в лучших традициях и без должных моральных качеств… А куда смотрел ваш ректор, когда принимал ее на работу? Я бы сказала, что весь мир был слеп относительно нее, поэтому зря ты коришь себя настолько сильно.

— А еще, — Рихард все еще был грустен. — Фрига не подписала бумаги по разводу. Просто отказалась. Так что технически мы по-прежнему муж и жена.

— А ты навещал ее до побега? — спросил его отец.

— Нет, — выдохнул профессор и отрицательно помотал головой. — Я передавал все через работников комитета. При таком положении вещей мне сложно было оказывать на нее давление…

— Неприятная ситуация…

После этих слов миссис Монс все какое-то время молчали, обдумывали услышанное, сопереживали профессору.

— А у тебя еще есть чувства к ней? — и снова вопрос папы Рихарда ударил в самую точку.

Вита снова замерла и побледнела. Она боялась услышать положительный ответ настолько сильно, что забыла, как дышать.

— Конечно, есть, — усмехнулся Монс, и девушка чуть не потеряла сознание. Однако профессор оказался не настолько жесток, чтобы не пояснить свои слова. — Вопрос скорее в том, что это конкретно за чувства. Сложно любить кого-то, кто поступил так, как поступила Фрига… Но и выбросить из головы годы брака непросто. У меня смешанные, очень сложные чувства. Я и сам их до конца не понимаю. Вряд ли я когда-нибудь смогу уложить в своей голове то, что моя жена проведет остаток дней в заключении, но при этом я понятия не имею, как продолжать жить, если этого не случится…

— А продолжать жить надо… — резюмировал Конрад Монс.

— Именно! — подтвердил его сын.

— Послушай, сын, — голос мужчины зазвучал предельно спокойно. — Тебе сейчас нужно… Нет… Ты просто обязан взять себя в руки и перестать выдумывать себе несуществующие проблемы. Разбирайся с реальными. Желательно, по мере их поступления. Все эти твои размышления, конечно, очень трогательные, но они способны свести тебя с ума. Нет ничего страшнее неопределенности. Борись с ней.

— Ты прав… — не стал сопротивляться Рихард. — Я и сам понимаю, что должен вести себя как мужчина, а не как тряпка.

— Ну… — по-доброму улыбнулся отец. — С тряпкой — это ты уже переборщил… Однако в руки себя возьми. Сейчас. Не откладывай это дело. В конце концов ты ведь отвечаешь не только за себя, но и за юную леди.

Вроде бы и прозвучало доброжелательно, но Вите все равно захотелось немедленно спрятаться под стол. После того, как Монс поделился опасениями насчет того, что люди в лицо говорят ему одно, а по факту думают совсем другое, попаданке пришло в голову, что и с ней может происходить тоже самое. Что, если окружающие думают о ней совсем не то, что говорят вслух? Об этом стоило поразмыслить, но не в данный момент. В данный момент речь шла не о ней.

Монс-младший с интересом посмотрел на Виту. То ли он оценивал ее реакцию, то ли размышлял о чем-то своем. А может, он проделывал все это одновременно.

— Мне все это время казалось, что Виту я в первую очередь и спасаю от самого себя… — сказал учитель.

Девушке испытала неожиданный порыв встать и стукнуть его по голове. Какую чушь несут порой люди, называющие себя учителями. Как можно спасти от себя человека? Да еще и при помощи ношения кольца, которое только и делает, что напоминает о том, насколько невозможны телые и нежные отношения с этим человеком. Однако Вита сдержала свой порыв. Внутри она горела от ярости и возмущения. Наверное, они ярко отображалось на ее лице. Монс-старший явно заметил эти признаки.

— Сдается мне, ей так не кажется, — нарушил молчание он. И выводы его были более, чем обоснованными и верными. — Лично я ваших отношений не понимаю. И спрашивать о них боюсь. Разбирайтесь сами. Но помни, Рихард, что ты намного старше, чем Вита, а потому ответственность в любом случае на тебе.

Не понаслышке зная, что такое взваленная на плечи ответственность, Вита немного остыла. Ярость и возмущение отступили. Девушка бы и с себя с удовольствием скинула эту самую пресловутую ответственность. Рихард отвечает за нее, а она отвечает за всех попаданцев… Странная сложная цепочка…

Родители Рихарда, наконец, смилостивились и прекратили допрос о кольце. Речь вновь зашла о приятных вещах. Все Монсы без исключения готовы были часами разговаривать о Мирабилии. Конрад и Эмилия сами были попаданцами, а потому прекрасно понимали чувства Виты и ее желания побольше узнать о мире. Они уверяли ее в том, что ни секунды не сожалели о своем прибытии сюда. Свой мир они не помнили, но почему-то точно знали, что там, на забытой родине, их судьбы сложились бы не так удачно. Уже как минимум потому, что там они могли бы никогда не встретиться.

Их очаровательная вера в то, что они предназначены друг для друга, возвращала на лица настоящие улыбки. Монсы казались попаданке одной из лучших пар, что она видела за всю свою жизнь. Такие гармоничные, такие любящие друг друга, такие милые. И сын у них получился замечательный. Даже со всеми этими его особенностями и желаниями надумывать себе и окружающим проблемы.

Когда пришла пора прощаться, всем стало немного грустно. Время пролетело быстро и, несмотря на ряд сомнительных моментов, приятно. Монсы создавали вокруг себя потрясающий домашний уют, а его Вита не видела очень давно.

— Вы должны обязательно зайти к нам в гости, — говорила миссис Монс, обнимая сначала сына, потом попаданку. — Я приготовлю вкусный ужин, мы покажем Вите магазин и вообще замечательно проведем время. Так что приезжайте. Отказы не принимаются. И слышать их не хочу.

— Мы приедем, — пообещал ей Рихард, прощаясь и с отцом тоже. — Даю слово.

— Очень рада была познакомиться с вами, — совершенно серьезно сказала Вита. То, в какие крепкие объятия ее при этом заключили, говорило о многом, и это многое было девушке по душе, безусловно.

— Мы тоже, дорогая.

Эмилия и Конрад отправились на улицу. Рихард пошел с ними, чтобы провести родителей через защитное поле. Вита осталась в доме. Она выглянула в окно, чтобы проводить неожиданных гостей взглядом, и заметила, что отец и сын отошли от матери. Кажется, они собирались поговорить о чем-то без нее.

Это тревожило. Попаданка считала, что секретов от миссис Монс у ее мужа и ребенка быть не может, но она спокойно прошла к магическому барьеру, остановилась возле него и принялась ждать, пока мужчины чуть поодаль от нее стали о чем-то дискутировать. Вид у Рихарда при этом был немного ошарашенный и не слишком довольный.

Остаться в доме и не понять, что происходит? Такого Вита допустить не могла. Только не нынешняя Вита, прошедшая через многое.

Она колебалась совсем недолго, а потом открыла окно на противоположной от двери стене, ловко перелезла через подоконник, выбралась на улицу и осторожно, на цыпочках, перебегая от одного дерева к другому, подобралась поближе к мужчинам. На начало их разговора она не успела, но это не помешало ей уловить суть.

— И ты действительно хочешь сказать, — тон Монса-старшего звучал с нотками сомнения и удивления. — Что ты живешь с ней под одной крышей уже какое-то время, и между вами все еще ничего не было?

— Между нами прекрасные разговоры, — строго ответил Монс-младший. Этот разговор ему определенно не нравился. — Но спим мы в разных постелях, даже в разных комнатах, если твой вопрос связан с этим.

— Знаешь, она ведь еще совсем ребенок…

— Этот ребенок по вопросам твердости характера и способности бороться за жизнь даст фору многим взрослым.

Вита не решалась выглянуть из-за дерева, поэтому лиц мужчин не видела. Затаив дыхание, она продолжила прятаться и слушать.

— Ты противоречишь самому себе, — настаивал отец. — Говоришь, что носишь кольцо, чтобы уберечь ее от себя. Но при этом приглашаешь к себе и проводишь с ней время. Это нелогично.

— Сам знаю.

— И что ты собираешься делать? Так и будешь ждать чего-то или начнешь разбираться в собственных чувствах?

— Есть у меня одна идея…

— Какая?

— Я не буду озвучивать ее вслух, — Рихард сказал это громко. Наверное, даже его мама, стоящая вдали, услышала.

— Почему?

— Потому что не хочу, чтобы ты начал меня отговаривать.

— Ох, Рихард…

— Да-да, — усмехнулся профессор. — Именно таких слов и таких интонаций я и опасаюсь. Вы с мамой правильно сказали. Я должен взять на себя ответственность. Вот я и беру.

— Скажи хотя бы, насколько опасна твоя идея.

— Смотря, что понимать под словом «опасность». Моя идея никому не причинит физического вреда.

— А как насчет морального вреда?

— Это мне и предстоит проверить…

Они говорили еще немного, а затем вновь попрощались. Рихард проводил отца к матери, провел их через поле, возобновил его действие, а затем зашагал обратно к дому. Вита поняла, что ее могут поймать с поличным, а потому рванула обратно, быстро влезла в окно, закрыла его за собой, уселась на стул и, когда профессор вошел в дом через дверь, посмотрела на него как ни в чем не бывало.

— У тебя замечательные родители, — сказала она. Ей так и хотелось спросить о том, что же Монс собирается делать, но не могла же она сама себя выдать. Пришлось ждать. Ждать и волноваться.

— Да… — Рихард прошел по гостиной туда-сюда, затем остановился, посмотрел на Виту, на часы, снова на Виту, покачал головой и поднялся наверх.

Попаданка слышала, что он что-то делает у себя в комнате, но что именно, она понятия не имела. Когда Рихард спустился вниз, девушка вопросительно посмотрела на него.

— Все в порядке? — спросила она.

— Мне нужно съездить в город, — вдруг ответил профессор.

— Сейчас? — удивилась девушка.

— Да.

— А зачем?

— Это секрет.

Он стал собираться. Вита с неприкрытым изумлением следила за его движениями. Она ничего не понимала.

— И ты вот так вот просто уедешь и оставишь меня здесь одну умирать от любопытства?

— Да.

— Это жестоко.

Рихард подошел к Вите, посмотрел на нее так, словно давно не видел, и улыбнулся.

— Не бойся, — сказал он, подмигнул девушке, а потом вышел из дома и вскоре скрылся за защитным полем. Попаданка в недоумении проводила его взглядом, стоя у окна.