Порция красивого яда

33

Кровь бурлит в моих венах. Я борюсь всеми силами, чтобы освободиться от пут этого кресла. Меня не волнует, что грубая веревка режет кожу и что я чувствую, как кровь стекает по руке. Единственное, о чем я думаю, — это о том, что происходит за дверью.

Лейкин будет сопротивляться. Она не из тех, кто легко сдается. Но он победит. Она и так слаба от того, что мы вдыхали, и от того, что Райли чуть не задушила ее до смерти. Он одолеет ее и изнасилует.

Если только я не смогу добраться до него до того, как это случится.

Кэм все еще лежит на стуле, потеряв сознание. Мали в истерике беспомощно наблюдает за ним, прислушиваясь к крикам Лейкин.

Только через мой труп я позволю Монти снова разбить ее вдребезги.

— Заткнись, мать твою! — кричит Монти, но Лейкин продолжает кричать во всю мощь своих легких.

И когда я слышу, как Монти называет ее сукой, я понимаю, что она точно сопротивляется.

Я просто должен встать с этого гребаного стула!

Раскачиваясь на нем так же, как Кэм, я слышу, как он начинает скрипеть. Дерево старое. Должно быть, они стояли здесь, когда здесь еще жили. Так что, если бы я только мог…

Мне требуется вся моя сила, чтобы наклониться вперед настолько, чтобы поднять стул с земли. Мали с недоверием наблюдает за тем, как я делаю глубокий вдох, готовясь к удару.

Собрав все силы, я бросаюсь назад. Стул врезается в стену, дерево разлетается на щепки и вонзается мне в спину, когда я приземляюсь на него. Боль пронзает меня насквозь, но я не успеваю ничего почувствовать.

Потребовалась секунда, и я едва не вывихнул плечо, чтобы подтянуть руки к телу, но как только я это сделал, мне удалось с помощью зубов достаточно ослабить узел.

Мали издала влажный смешок, наконец-то почувствовав хоть какую-то надежду. — Ты что, не мог сделать так раньше?

Я хмыкаю, выпрямляю спину и иду в спальню. Монти уложил Лейкин на кровать лицом вниз, а его колени удерживают ее ноги. Ее штаны наполовину спущены, и она извивается, пытаясь удержать его. Но из-за ее криков он не слышит, как я вхожу.

Пистолет лежит на кровати позади него, и я подумываю взять его, но это было бы слишком просто. Слишком гуманно для того, что он заслужил.

Нет. Он должен умереть как можно медленнее и мучительнее.

С адреналином в крови я хватаю Монти за шею и отрываю его от своей жены. Его глаза расширяются от шока и паники, когда я валю его на пол.

Он не сопротивляется, но я и не даю ему такой возможности. Я хватаю его за голову и несколько раз ударяю ею о пол, наблюдая, как под ней начинает собираться кровь. Мой сжатый кулак летит ему в лицо, и я чувствую, как под ним ломаются кости. Но даже когда он затихает, я не могу остановиться.

Его лицо залито кровью. Ни одна его часть не может быть опознана. Но я продолжаю размахивать руками. Я продолжаю колотить его с непревзойденной силой, пока на мое плечо не ложится легкое прикосновение.

— Хейс, — мягко говорит Лейкин. — Ты можешь остановиться. Его больше нет. Он больше не может причинить нам вреда.

Но на этот раз я хочу быть уверенным.

Я беру два пальца и прижимаю их к шее, ища пульс, но его нет.

Он мертв, черт возьми.

Наконец почувствовав, что могу дышать, я откидываюсь назад и притягиваю Лейкин к себе. Мне нужно видеть, что с ней все в порядке. Что она жива и не потеряла больше тех кусочков, которые он хотел отнять у нее.

— Он не… — спрашиваю я, не в силах произнести и слова.

Она качает головой, крепко прижимаясь ко мне. — Нет.

Слава Богу.

Я провожу рукой по ее лицу и наблюдаю за тем, как замедляется мое дыхание. Когда я больше не могу сдерживаться, я притягиваю ее к себе и накрываю ее рот своим. Она снова вдыхает в меня жизнь. Больше ничто в мире не имеет значения.

Только она.

Только это.

Только мы.

Когда мы расходимся, я бросаю взгляд на официально мертвое тело Монти, а затем снова на Лейкин. — Для протокола, на этот раз я убил его намеренно, и я ни хрена не буду за это извиняться.

Она смеется, глядя на меня с недоверием. — А я и не прошу.

Я снова целую ее, но тут меня прерывает голос Мали, раздавшийся в другой комнате.

— Ради всего святого, вы двое можете быть гадкими даже здесь, — кричит она. — Заберите меня отсюда к чертям собачьим.

Черт, точно.

Лейкин слабо усмехается, вставая и протягивая руку, чтобы помочь мне. Я все еще чувствую боль в спине, но я приму боль с победой, чем не чувствовать ничего, потому что я мертв.

Мы возвращаемся в комнату, и я сначала развязываю Мали, а Лейкин пытается разбудить Кэма. Она легонько постукивает по его лицу и произносит его имя, но ничего не происходит.

Он не должен все еще быть в отключке.

Как только Мали освобождается, она опускается перед Кэмом. — Детка. Детка, ты должен проснуться.

Я пытаюсь развязать его запястья, наблюдая, как его руки падают на бока, и ужас охватывает меня с головы до ног. Мои глаза встречаются с глазами Лейкин, которые начинают наполняться слезами, и Мали начинает плакать.

— Ты не имеешь права умирать у меня на руках, Бланшар, — ругается она между всхлипами. — Клянусь, если ты не проснешься, я сделаю так, что все, кого ты когда-либо знал, будут думать, что у тебя маленький член!

В самый подходящий момент Кэм зашевелился и наконец-то пришел в себя. Мы с Лейкин выдохнули с облегчением. Должно быть, он вспомнил, где мы находимся, потому что в панике вскочил и огляделся. По лицу Мали все еще текут слезы, но она, издав влажный смешок, кладет руку ему на щеку.

— Привет, Спящая красавица. — Он мотает головой, как будто ищет остальных, но Мали возвращает его внимание на себя. — Не волнуйся. Хейс спас твою прекрасную задницу.

Он с облегчением опускает голову, делает пару вдохов и смотрит на Мали. Он прижимается к ее лицу и колеблется лишь секунду, прежде чем нетерпеливо поцеловать ее. Когда он разрывает поцелуй, она кладет голову ему на плечо, и он прижимает ее к себе, глядя то на Лейкин, то на меня.

— Монти? — спрашивает он.

Я киваю в сторону спальни. — Мертв.

Он фыркнул. — Это то, что ты сказал в прошлый раз.

Я выдыхаю воздух и встаю, обнимая Лейкин и прижимая ее к себе. Никогда не наступит момент, когда я отпущу ее. Этого не может быть. Мы нужны друг другу, и, может быть, это нездорово и созависимо, но мне все равно.

Она — весь мой гребаный мир.

Оглядевшись по сторонам, Кэм находит в одном из шкафов пачку спичек и канистру с бензином. Она новая, значит, Монти планировал сжечь это место дотла, как только закончит с нами.

Он еще не знал, что будет гореть вместе с ним.

Облив все, что можно, включая тела Монти и Райли, Кэм достает одну из спичек и идет зажигать ее. Но перед этим Лейкин протягивает руку.

— Он так много у меня отнял, — говорит она. — Все началось с меня. Теперь это закончится со мной.

Он смотрит на меня, но я не останавливаю его. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что она знает, что делает. Лейкин через многое прошла и каким-то образом справилась с этим. Может быть, временами она и ломалась, но никогда не позволяла себе оставаться в таком состоянии. Если это то, чего она хочет, я дам ей это.

Взяв спичку, она чиркнула ею о бок и посмотрела на пламя.

— Наслаждайтесь адом, придурки.

Она бросает спичку на пол рядом с телом Райли и отступает назад, когда гниющая древесина мгновенно загорается. Огонь быстро распространяется по дому, и мы вчетвером выходим на улицу. Моя рука обхватывает плечи Лейкин, а рука Кэма — плечи Мали. Лейкин прислоняется ко мне, а они с Мали обхватывают друг друга руками. Нам всем удалось выбраться живыми, но мы никогда не забудем, что мы чувствовали, когда была вероятность, что этого не произойдет.

Стоя в воде, я отмываю кровь с рук. Кэм ждет меня, и когда я заканчиваю, мы выталкиваем лодку на большую глубину. Мы оба забираемся на борт, и мотор с грохотом оживает.

Мали стоит рядом с Кэмом, положив голову ему на плечо, а Лейкин смотрит, как вдалеке горит дом. Я обнимаю ее сзади. Нет ничего лучше, чем держать ее рядом, особенно после того, как я был уверен, что потеряю ее.

— Неужели все закончилось? — спрашивает она.

Я киваю, прижимаясь поцелуем к ее плечу. — Все кончено, детка. Кроме нас. Ты останешься со мной до конца наших дней.

Она кружится в моих объятиях и ласково улыбается мне. — Я люблю тебя.

Глядя на девушку, которая удивляла меня на каждом шагу, я не могу поверить, что когда-то я хотел отказать себе в этом. Но тогда она нарушила все мои правила, как и сейчас. И я ни за что на свете не променял бы ее.

Я целую ее в лоб, прежде чем произнести слова, которых недостаточно, но это единственное, что мне кажется близким. — Я больше чем просто люблю тебя.