Порочность

Моё сердце подпрыгнуло к горлу.

— Так что насчёт одежды?

Я замотала головой, попытавшись вернуть сердце обратно в грудь.

— Мне и так неплохо, — солгала я.

Он сощурил глаза на меня, тщательно оглядывая.

— Почему твоё сердце бьётся так быстро?

Я громко сглотнула.

— Ну, потому что. Я… и ты… и… А ты, чёрт подери, как думаешь? — рявкнула я, защищаясь, но тут же попыталась взять себя в руки. — Ты просто напугал меня до чёртиков этой своей пипец какой бесшумной походкой! Чего ты ожидал?

Он ничего не сказал. Просто продолжил всматриваться в моё лицо. Как будто пытался найти подсказки, а лучше — ответы. Будто он вглядывался в мою душу. Стоит сказать, от этого мне стало ещё более жутко в его присутствии.

— Теперь я могу пойти поспать? — спросила я, скосив взгляд на его ладонь, всё ещё крепко держащую мой локоть.

— Разумеется, — он так и не выпустил мою руку. Вместо этого его вторая ладонь поднялась к моему лицу и нежно провела по щеке, посылая табун мурашек по моему телу.

Он снова улыбнулся, но это была не какая-то там улыбка. Это была «я-знаю-какой-эффект-на-тебя-произвожу» улыбка.

Как же я её ненавижу.

ГЛАВА 9. ПОЦЕЛУЙ ВАМПИРА

Я проснулась в холодному поту незадолго до рассвета от ночного кошмара, где были кровавые небеса и смешавшиеся лица моих врагов. Желудок завязался в узел. Я оглянулась вокруг, пытаясь зацепиться за что-нибудь — что-нибудь, что могло бы унять моё колотящееся сердце, — но в комнате не было ничего знакомого, и это только усилило мой ужас. Я раскрыла рот, чтобы позвать Доминика, но тут же захлопнула, вспомнив, где я и что стоит на кону.

И всё же мне надо его найти. Мне нужно, чтобы он рассеял мои тревоги.

Не успеваю я выбраться из постели и пойти на его поиски, как дверь внезапно распахивается и в дверном проёме возникает Доминик. Он словно знал, что нужен мне, словно чувствовал мои мучения, даже не будучи рядом. Он тихо закрыл за собой дверь и замер, глядя на меня через всю комнату. Он ждал. Он знал…

Я села на кровати и посмотрела на него в ответ.

— У меня был ужасный сон.

— Ты просто нервничаешь из-за того, что будет завтра, ангел, — сказал он, не двигаясь. — Это можно понять.

Думаю, любой бы от этого плохо спал, но не оно терзало мой разум. А нечто большее.

— Мне уже снился этот сон раньше. Кроваво-красное небо, чёрный лес, — я покачала головой, решив не рассказывать ему, что его лицо тоже часто мелькает в моём кошмаре.

— Кровавое небо? — он засунул руки в карманы чёрных штанов.

Я кивнула.

— Не знаю, что с этим делать, но у меня такое чувство, будто грядёт нечто плохое. Нечто очень, очень плохое.

— Как давно тебе это снится?

— Несколько недель. Может, месяцев, — я совсем потеряла счёт времени. — Что это может значить?

Почему-то я стала всегда полагаться на его ответы, словно он был посвящён во все тайны мира и мог поделиться ими со мной, если я буду держаться рядом.

— Это просто сон, ангел, — он поколебался и вытащил руки из карманов, подходя к кровати. Он присел на край, в опасной близости ко мне. В лунном свете его черты казались чуть ли не божественными. — Тебе нужен отдых, — сказал он, убирая прядку волос, упавшую мне на глаза.

Я вздрогнула от этого лёгкого прикосновения и мгновенно поймала себя на том, что хочу большего.

Что-то изменилось между нами с недавних пор. Я не была уверена, что именно, но ощущалось оно как буквально всё. Единственное, что я знала наверняка, так это то, что я чувствовала себя лучше, когда он был рядом, когда он разговаривал со мной… касался меня… но я не знала, что это всё значит.

Я покачала головой ему, из-за него, для него… Я больше ни в чём не была уверена.

— Мне не спится. Я слишком сильно нервничаю.

— Знаю, ангел. Я чувствую это, — он наклонил голову в сторону, рассматривая, читая меня как открытую книгу. — Хочешь, я останусь, пока ты не заснёшь?

Именно этого я и хотела, но не могла ответить ему. Кое-что другое зацепило всё моё внимание.

— Ты сказал, что чувствуешь это?

Он замер, только заметив, что проболтался, и затем утвердительно качнул головой.

— Ты чувствуешь всё, что чувствую я? — уточнила я.

— Я чувствую твои эмоции. А именно твоё беспокойство, — он посмотрел на меня с некой долей вины во взгляде. — Кровная связь работает в обе стороны, ангел.

Мои глаза округлились от удивления. Про это я слышу впервые.

— Между нами образовалась нить, — пояснил он, словно пытался оправдаться. — Она даёт мне знать, когда ты напугана, расстроена или злишься. Мне достаточно просто открыться этому.

— Открыться?

— Не блокировать связь, — пояснил он.

— И ты это делаешь? Впускаешь в себя мои эмоции?

— Иногда, — он устало моргнул. — Против своей воли, конечно же.

— В смысле?

Он о чём-то недоговаривал. Не хотел признавать.

— Не забивай голову, ангел. Просто попытайся отдохнуть, — сказал он, наклоняясь, чтобы взбить мою подушку.

Я поворачиваюсь к нему, вдыхая его запах. Шоколад, крепкий ликёр и что-то ещё. Что-то соблазнительное и опасное одновременно.

— Я не хочу спать.

Он повернул ко мне голову на этих словах, его губы оказались в паре дюймов от моих. Жар волнами расходился по моей коже, и я внезапно почувствовала непреодолимое желание поцеловать его. Попробовать его губы на вкус и проверить, так ли они хороши, как выглядят. Неуверенная в своих намерениях и напрочь позабыв, что я делала и о чём думала до этого, я подвинулась к нему так близко, насколько это вообще возможно, но не успела коснуться его губ, как он молниеносно отскочил.

Мне понадобилась минута, чтобы осознать, что только что произошло.

Я опустила глаза, смятение и стыд боролись в моей голове. Смятение — потому что я больше не понимала, что происходит между нами… что происходит со мной. Будто я оказалась в некой параллельной вселенной, где я хотела Доминика, а он меня — нет. Я не могла удержать себя в руках, не могла противостоять желанию прикоснуться к нему, поцеловать его. Где-то в глубине моего сердца я чувствовала, что это неправильно, но внутренний голосок был такой маленький и далёкий, что я едва его слышала.

— Почему ты не хочешь целовать меня? — спросила я, вопреки голосу разума, кричащему, чтобы я заткнулась.

Он медленно моргнул, оттягивая время, прежде чем ответить.

— Я очень сильно стараюсь поступить правильно, ангел, но ты усложняешь мне задачу.

— С каких это пор тебя волнует, как будет правильно? И что значит «правильно»? Если я хочу поцеловать тебя, а ты хочешь поцеловать меня, то что здесь неправильного? — не могу поверить, что эти слова выходят из моего рта. Словно я больше его не контролирую. — Если только ты на самом деле не хочешь поцеловать меня.

— Не делай этого, ангел.

— Не делать что?

— Не играй со мной в эту игру. Ничем хорошим для тебя это не кончится, это я тебе обещаю.

Холодок страха пробежался по моему позвоночнику. Это было самое что ни на есть предостережение, но мой рот всё ещё меня не слушался.

— Я не играю ни в какие игры, Доминик, — я придвинулась к нему настолько близко, насколько он мне позволил.

Его спина напряглась, когда наше дыхание смешалось в запретный коктейль.

— Я хочу, чтобы ты меня поцеловал, — я потянулась к нему рукой и направила его лицо так, чтобы он не мог смотреть куда-либо, кроме как на меня. Его кожа, хоть и прохладная, была мягкой, как пёрышко, и невероятно чарующей. Моё тело качнулось к нему, как маятник, и разум подчинился, разрешая моим губам оказаться рядом с его губами.

Он поднял руку к моей шее, останавливая до того, как я успеваю его поцеловать.

— Ты не знаешь, чего ты хочешь, — сказал он, мягко обхватывая пальцами моё горло.

— Нет, знаю, — настаивала я.

Он смотрел на меня с огнём в глазах, словно внутри него велась борьба, словно он отчаянно пытался сдержать себя. Поступить «правильно».

Никогда не думала, что этот день настанет, но от этого мне только сильнее захотелось его поцеловать.

— Иди спать, ангел. Ради своего же блага и ради моего тоже.

— Поцелуй меня перед сном, и я лягу.

Я серьёзно только что сказала это?

Он облизнул губы, его глаза скользнули к моему рту, будто он обдумывал предложение. Моё сердце забилось чаще, когда его ладонь переместилась с моей шеи к моему лицу, обхватывая щёку и проводя подушечкой большого пальца по губам.

По мне снова побежали мурашки. Но на этот раз очень приятные мурашки.

— Ложись спать, — сказал он этим странным голосом, который я люблю и ненавижу одновременно.

Его слова просочились в мой разум, подчиняя мою волю.

Я ложусь на подушку, глядя на него.

— Ты обещал больше не внушать мне.

— Это ради твоего же блага, ангел.

— По-моему, это я должна решать, что хорошо для меня, а что нет.

— К сожалению, ты сейчас не в том состоянии, чтобы справиться с этой задачей.

Я бросаю на него скептический взгляд.

— А ты в состоянии?

— С трудом, — пробормотал он, оглянувшись на дверь.

Я шумно выдохнула.

— Ну, может тогда хоть кровь возьмёшь?

Его глаза резко вернулись ко мне, округлившись в ошеломлении. И не только он удивился.

Судя по всему, я потеряла контроль не только над своим телом. Но и над грёбаным разумом тоже. Хотя это не секрет, что я начала радоваться его ночным визитам, что мне безумно не хватает его особого лекарства, которое избавляет меня от всех тревог и забот в моей жизни, но всё же я никогда и подумать не могла, что я попрошу об этом.

Вслух.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Когда это перестало быть хорошей идеей? — возмутилась я, насупив брови.

— Вот только что. Ты начала жаждать этого. Ты ступаешь на опасную дорожку, — в его словах звучало предостережение, но в его глазах было что-то… довольное этим фактом.

— Ничего я не жажду, — солгала я. — Это просто поможет мне заснуть.

Он вновь облизал свои губы, глядя на меня в задумчивости — внутри него продолжалась борьба.

— Пожалуйста, — я собираю волосы и перекидываю их через плечо, открывая его любимую часть моего тела. — Всего один разочек… чтобы я смогла заснуть, — я пробежалась пальцами по своей шее. Это было жестоко, знаю, но меня это не волновало. — Если завтра что-то пойдёт не по плану, то иного шанса у тебя может и не быть.

Его челюсти сжались, а взгляд жадно впился в мою шею, и клянусь, я почувствовала тот самый момент, когда он принял решение, — момент, когда он сдался и уступил мне. Я чувствовала это всеми фибрами души.

Тьма заполонила его глаза, и в следующую секунду он уже навис надо мной. Моя голова кружилась, а сердце билось безрассудно в груди, но ещё никогда в жизни я не чувствовала себя такой живой. Моя кожа наэлектризовалась от предвкушения. Он убрал мою руку со своего пути и припал губами к моей шее.

— Прости меня, — прошептал он. Себе, мне или господу на небесах.

Его клыки удлинились и пронзили мягкую кожу прямо под моим ухом. Не было ни боли, ни страха, ни чего-либо ещё — только восторг и мгновенное улучшение самочувствия. Блаженство. Он простонал, не отрываясь от моей шеи, и впился сильнее, забирая больше.

Только тогда до меня дошло, что он, возможно, не в силах себя контролировать без тюремной двери, разделяющей нас, и гравитации, из-за которой я падала на пол, отстраняясь от него. Возможно, он не сумеет остановиться, пока не выпьет меня досуха.

Конечно, это была короткая мысль, промелькнувшая на секунду, и исчезнувшая в то же мгновение, когда мир вокруг начал терять свои краски, погружаясь во тьму. Я вновь ускользала из его мира, и мне хотелось поскорее раствориться. Мои глаза закатились, сердцебиение замедлилось. Это было знакомое чувство перед тем, как весь мир исчезнет, и я ждала его каждый раз, затаив дыхание.

Доминик резко прервался, отдёрнув голову, хотя его тело по-прежнему нависало над моим. Он вытер уголок своих губ и посмотрел на меня. В его тёмных глазах закручивались в единый вихрь дым и пламя.

Я задавалась вопросом, как ему удалось вернуть себе контроль? Остановиться, пока не зашёл слишком далеко? Я пыталась заговорить и задать вопросы, терзающие мой ум, но слова на выходе превратились в стон.

— А теперь спи, ангел, — произнёс он, вновь погладив меня по щеке, и скрылся из виду.

Я хотела подняться и пойти за ним. Найти его и заставить остаться со мной. Но мои конечности были слишком тяжёлыми, а усталость слишком непреодолимой, чтобы сопротивляться. Я закрыла глаза и погрузилась в сон.

ГЛАВА 10. ЛОЖЬ И СЕКРЕТЫ

Утром меня пришла будить Люси. Она принесла поднос с моими любимыми блюдами на завтрак — знак внимания от Энгеля. Как обычно, Люси не говорила ни слова и не смотрела на меня. Я хотела спросить её, откуда она родом и как попала сюда, но Мез стоял неподалёку и я знала, что мои вопросы к ней могут вызвать у него подозрения. Я не хотела рисковать тем прогрессом с Энгелем, которого я достигла за последнюю неделю, убеждая его, что я начала привыкать к жизни здесь. Честно говоря, мне невыносима была сама мысль о том, чтобы провести здесь ещё хоть один день, притворяясь, что меня не выворачивает наизнанку при виде Энгеля. Сегодня ночью мы собираемся, наконец-то, выбраться из этой дыры, и ничто меня не остановит. К тому же, если всё пойдёт по плану, то Люси тоже здесь не задержится.

— Спасибо, — сказала я ей, когда она поставила поднос передо мной.

Она склонила голову и торопливо покинула комнату.

Доминик пропустил её, пробормотав что-то так тихо, что я не могла услышать.

— Доброе утро, Принцесса, — приветливо улыбнулся он, заходя в комнату. Он держал в руках длинное изумрудное платье на деревянной вешалке. Он остановился перед большим шкафом и повесил платье на дверцу с зеркалом.

Моё сердце забилось чаще при одном только взгляде на Доминика.

— Для чего это? — спросила я, указав подбородком на платье.

— Подожди снаружи, — приказал Доминик Мезу.

Тот кивнул и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Это твоё платье для приёма сегодня вечером, — он поиграл бровями, будто это была хорошая новость. — Энгель принимает нескольких своих единомышленников и пожелал, чтобы ты тоже присутствовала.

Моё лицо скривилось.

— Какого чёрта, Доминик?

— Не переживай, ангел. Что-то мне подсказывает, что ты не сможешь посетить приём сегодня вечером. Как и Энгель, — он подмигнул, подходя к кровати. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, потянувшись ко мне рукой, чтобы убрать волосы с моей шеи. Я спрятала её, когда вошли Люси и Мез, просто на всякий случай. Не хватало ещё, чтобы кто-то заметил свежие проколы на моей шее и шепнул об этом Энгелю.

— Ты скажи мне, — ответила я, глядя на него из-под ресниц, и наклонила голову к плечу. — Я ещё не смотрела.

— Уже почти зажило, — он отстранился и дьявольски улыбнулся, явно гордясь своей меткой на моей шее.

— Так в честь чего этот приём? — спросила я, поднимая крышку с блюда. Яйца и бекон. Иными словами, рай на тарелке. — И что ещё важнее, это как-то меняет наши планы? — спросила я, цепляя вилкой кусочек бекона.

— Никак не меняет. Мы придерживаемся плана, и если всё пойдёт как надо, мы выберемся отсюда задолго до того, как начнётся приём.

Звучит восхитительно. Не могу ждать, хочу выбраться из этого места как можно скорее. Конечно, мне тогда придётся вернуться в Холлоу Хиллс. При этой мысли я ощутила волну беспокойства, прошедшую через меня. Я пока что не думала о том, что будет ждать меня дома, когда я вернусь.

Или кем я вернусь.

Столько вопросов без ответов, столько незаконченных дел. Незавершённая любовь. Мои мысли сразу же метнулись к Трейсу. Прекрасному Трейсу Макартуру. Я не позволяла себе думать о нём слишком часто в последние дни. Слишком больно его вспоминать, а я и так испытываю больше боли, чем могла бы вынести. Проще задвинуть подальше все мысли о нём, проще его отпустить. Это то, что я должна сделать, чтобы выжить здесь. По крайней мере, мне так казалось.

— Ангел?

Я перевела взгляд на Доминика.

— Ты хоть что-нибудь слышала из того, что я сказал?

Я покачала головой.

— Прости, я прослушала.

— Неважно тогда, — улыбнулся он. — Как закончишь свой завтрак, выходи, я буду ждать снаружи. Впереди важный день.

Да, важный день. Я сделала глубокий вдох и кивнула.

После завтрака Доминик и Мез повели меня вниз, в библиотеку. Энгель дал разрешение на день, решив, что мне может понравиться времяпрепровождение среди внушительной коллекции классической литературы. Вот насколько я ненавидела его самого, настолько же я была взволновала этим предложением, особенно после того, как увидела самое первое издание моего любимого романа Джейн Остин. И всё же моё сердце обливалось кровью при мысли, что такое сокровище принадлежит этому мерзкому извращенцу.

Прижимая книгу к груди, я присела в откидное кресло у окна и попыталась успокоить свои нервы на время, достаточное, чтобы позабыть, где я нахожусь. Доминик занял место напротив, пока Мез бесцельно слонялся мимо полок.

— Боже, как я люблю запах книг, — сказала я, листая страницы и вдыхая их уникальный аромат.

Доминик откинулся на спинку своего стула с насмешливым выражением лица.

— Что? Ты книжки не читаешь?

— Я читаю книги, ангел. А не нюхаю их.

— Значит, ты всё делаешь неправильно, — парировала я, открывая книгу на первой главе.

Я слышала, как он фыркнул, но не стала поднимать глаз. Я уже полностью погрузилась в историю: в ту же самую, которую я читала сто раз до этого, и каждый раз находила что-то новое и захватывающее, чего, клянусь, не было в прошлый раз.

Я на одном дыхании прочитала первые несколько глав, а затем также быстро ещё несколько. Кто знает, будет ли у меня ещё шанс вернуться к этой книге. Я понимала, что сегодняшний вечер может обернуться катастрофой, и я никогда больше не смогу коснуться того, что так дорого моему сердцу. Когда я подняла голову, чтобы стряхнуть с себя неприятные мысли, то заметила, что Доминик всё ещё смотрит на меня — наблюдает со странным выражением в глазах: далёким взглядом, который я никогда прежде не видела.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила я, опуская книгу.

— Как?

— Не знаю. Странно и мечтательно.

Его рассмешили мои слова.

— Я уж точно не мечтал, ангел.

— С моего места выглядело именно так.

Доминик собирался что-то ответить — вечно последнее слово должно быть за ним! — но к нам подошёл Мез с журналом в руках.

— Из всех бесценных книг здесь ты выбрал сборник сплетен? — покачала я головой.

— Это не сборник сплетен. Это журнал «Men’s Health».

— Ага, конечно, — я скривила лицо, повернувшись к Доминику, и мы оба рассмеялись.

— Я всё равно не собираюсь это читать, — выпалил Мез. — Просто полистаю картинки, чтобы убить время.

— Окей. Ладненько, — если честно, меня это мало волновало.

Он насупил брови.

— Тебе-то что, бесовка?

М-да, какие мы вспыльчивые.

— Следи за словами, — пригрозил Доминик с непривычной суровостью в голосе.

— Вместо того, чтобы переживать о том, что я читаю, тебе стоило бы подумать о том, что с тобой сделают сегодня вечером, — продолжил он, явно взбешённый моей невинной шуткой. — Эти три ведьмочки испепелят тебя, мало не покажется.

— Три ведьмочки? — я перевела взгляд на Доминика и обратно на Меза. — О чём ты вообще?

— Хватит, — перебил Доминик, поднимаясь на ноги. — Сделай мне одолжение и свали отсюда, болтливый болван.

— Остынь, чувак. Это же не секрет какой-то, — ответил Мез, запуская бледную руку в свои тёмные волосы. — Да и тебе-то что? Ты к ней неровно дышишь, что ли?

Глаза Доминика стреляли огнём.

— Пошёл. Вон. Быстро.

— Да плевать, — Мез швырнул журнал на кресло и вылетел из библиотеки.

Мои обезумевшие глаза метнулись к Доминику, всё ещё не отрывающему взгляд от двери. Очевидно, избегая меня.

— О чём он, чёрт подери? И не смей мне врать, Доминик!

— Тебе не о чем переживать, любовь моя, — его тон был мягким и неторопливым, словно он пытался успокоить меня… или сдержать. — К тому времени мы уже будем далеко отсюда.

— К какому времени? Что именно произойдёт в это время? — он так просто от меня не отделается. Он что-то знал о планах на сегодняшний приём, и я не отступлю, пока не выясню каждую грёбаную деталь. — Что, блин, за три ведьмы?

Доминик метнул ещё один угрюмый взгляд в сторону двери, тихо проклиная Меза. Затем он распрямил плечи и посмотрел в мои глаза, в которых уже стояла паника.

— Помнишь, я говорил, что Энгель работает с Тёмными Заклинателями?

Я тяжело сглотнула.

— Да.

— Ну так вот, они приглашены на приём сегодня вечером… чтобы увидеться с тобой.

— Со мной? Зачем?

— Обсудить модные новинки, — нетерпеливо рявкнул он. — А как ты думаешь, зачем они хотят прийти сюда?

Воскрешающее заклинание.

Твою мать.

У меня душа в пятки ушла.

— Но ведь он даже Амулет ещё не получил!

— Возможно, это будет их первая задача, — предположил он, явно не зная ответа.

— Чёрт бы тебя побрал, Доминик! — я поднялась со своего стула, глядя на него сверху вниз. Тревога уже пробегала марафон по моему телу. — Когда ты собирался мне об этом сказать?

— Что ж, если быть до конца откровенным, любовь моя, то я и не собирался, — он расслабился в своём кресле, спокойный и равнодушный. — Меньше всего нам нужно, чтобы ты нервничала и переживала накануне финального сражения.

Да как он смеет решать, что лучше для меня.

— Ты не имел права! Ты ничего не знаешь обо мне Доминик, и уж тем более не знаешь, как бы я отреагировала.

Господи, откуда в нём столько наглости?

— Ах так? Я ничего о тебе не знаю? — он встал и угрожающе шагнул ко мне. — Прямо сейчас я знаю тебя лучше, чем ты сама. Я знаю, что тебе нужно. Я знаю, чего ты хочешь ещё до того, как ты об этом попросишь, — насмешливо обвинял он. — Я знаю, что сделает тебя сильнее, и я, чёрт подери, знаю, как тебя остановить. Ты можешь сидеть здесь и, как капризный ребёнок, всё отрицать, но факты это не изменит.

Я ударила его по щеке. Сильно.

Его единственной реакцией стали сжатые челюсти. Но я всё же была довольна.

— Этого ты не предвидел, а, мистер Всезнайка? — моя грудь вздымалась и опускалась так быстро, что я чувствовала лёгкое головокружение, но отказывалась отступать.

Доминик из тех, кто тоже никогда не отступает, и потому он сделал ещё шаг ко мне, сокращая и без того маленькое расстояние между нами, словно стремясь запугать меня. Он будто бы бросал мне вызов, ударю ли я его снова.

И я так и сделала, только на этот раз он поймал меня за запястье до того, как моя ладонь коснулась его лица.

— Я не привык стоять и терпеть, ангел. Не вздумай повторять, — всё ещё сжимая моё запястье, он потянул меня за него к себе. — Я понятно изъясняюсь?

— А я не привыкла терпеть, когда мне лгут! И уж точно не привыкла к угрозам! — процедила я сквозь зубы.

Его взгляд упал на мои губы.

— Это было предупреждение, а не угроза.

— И о чём именно ты меня предупреждаешь? Что, чёрт возьми, ты мне сделаешь, чего ещё не было сделано, а?

Напряжение в воздухе было таким плотным, что его можно было резать ножом.

Его взгляд вернулся к моим глазам.

— Сложи оружие, ангел. Я на твоей стороне, — сказал он тихо, как секрет, который никто не должен услышать.

И хотя моё сердце всё ещё колотилось в груди, а адреналин пульсировал под кожей, его слова попали в цель. Он на моей стороне. В этот самый момент он был единственным, кто рисковал всем, чтобы помочь мне сбежать из этого места.

Я высвободила своё запястье и отшагнула назад, осознав своё положение и вновь взяв себя в руки.

— Ты прав. Извини, — слова давались с трудом. Может, я и перешла черту, но он тоже. — Просто меня уже тошнит от того, что все говорят, как будет лучше для меня, — я подняла глаза на него, чтобы убедиться, что он слушает. — Я не такая хрупкая, как ты думаешь, Доминик. Я могу справиться с правдой, какой бы она ни была, и могу позаботиться о себе. Я же каким-то образом смогла дожить до этого момента, правда? Несмотря на то, что все вокруг лгали мне и использовали в своих грязных играх.

Он ничего не ответил, но я знала, что он понимает, о чём я говорю. В конце концов, его имя тоже когда-то было в этом списке.

— Если хочешь помочь мне выбраться отсюда, то милости прошу, — продолжаю я. — Я не настолько тупа, чтобы отказываться от руки, предлагающей помощь. Но если ты собираешься играть с моей жизнью и брать на себя право решать, что я должна или не должна знать, то даже не утруждай себя. Потому что такая помощь мне ни от кого не нужна. Я понятно изъясняюсь?

Он улыбнулся.

— Да, ангел. Чётко и ясно.

— Хорошо. А теперь, скажи мне, сколько у нас времени, пока сюда не добрались ведьмочки Энгеля?

Он взглянул на часы на стене над моей головой.

— Чуть больше двух часов.

Я уверенно кивнула, несмотря на участившийся пульс от осознания реальности.

— Нам нужно ещё раз пройтись по плану.

— Мы уже сто раз прошлись по плану, — указал он.

— Значит, пройдёмся в сто первый.

Уголок его губ приподнялся в улыбке.

— Я тебе когда-нибудь говорил, какая ты сексуальная, когда командуешь? — он шагнул ещё ближе, заполняя всё моё личное пространство ароматом своего одеколона и феромонами.

— Вроде бы упоминал как-то, — в груди поднялся трепет от его близости, но я заставила себя не обращать на это внимания. Нужно оставаться собранной. Неважно, насколько хорош собой Ангел Смерти, стоящий передо мной.

Из его горла вырвался рык, он всё также не отрывал пристального взгляда от моего лица.

— Наверняка недостаточно.

— Придерживайся плана, Доминик.

— Я пытаюсь, ангел.

— Извините, мистер Хантингтон, — вмешался тоненький голосок со стороны двери.

Развернувшись, я увидела миниатюрную женщину, стоявшую на входе в библиотеку. Её тёмные волосы были собраны в пучок, а сама она была одета в чёрное платье с белым фартуком. Она выглядела так, словно нарядилась горничной на Хэллоуин, только не шлюшную версию.

— Да, Нора? — ответил Доминик, не сводя с меня глаз.

— Ванна для мисс Блэкберн набрана, платье поглажено. Всё готово.

— Спасибо, Нора.

Она кивнула и покинула комнату так же тихо, как и вошла.

Его губы изогнулись в дьявольской усмешке.

— Похоже, время пришло, ангел.

Я тяжело вздохнула и кивнула.

Пришло время разобраться с этим шоу уродов.

ГЛАВА 11. КРОВЬ ТУДА, КРОВЬ ОБРАТНО

На подготовку к вечернему мероприятию у меня было чуть меньше двух часов, хотя я планировала уложиться в четверть этого срока и оставить достаточно времени на то, чтобы избавиться от Энгеля и выбраться ко всем чертям из этой западни. И надеюсь, я успею это сделать задолго до того, как прибудут Тёмные Заклинатели, чтобы ещё больше усложнить мою жизнь. Я не знала точно, кто они такие или зачем они придут, но у меня не было ни малейшего желания выяснять.

Стоя перед раковиной, я подняла глаза и увидела своё отражение. Я едва узнала девушку напротив, глазеющую на меня. Моё тело выглядело измождённым, а кожа — болезненно бледной. Я не помню, чтобы мои глаза когда-либо были такими уставшими, словно весь огонь в них потух. Я задавалась вопросом, смогу ли когда-нибудь вновь узнать своё отражение…. почувствую ли себя когда-нибудь снова собой.

Я вытерла вспотевшие ладони полотенцем, в которое завернулась после ванны, и сделала глубокий вдох, но этого было недостаточно, чтобы унять дрожь, сотрясавшую всё моё тело.

— Ты справишься, — прошептала я самой себе, глядя в зеркало, слыша его слова, как наяву. — Ты сильнее, чем ты думаешь.

Дверь позади меня распахнулась, и Доминик вошёл внутрь с изумрудным платьем в руках, которое я должна была надеть на сегодняшний приём.

— И как я буду в этом драться? — спросила его, глядя на платье, как на оковы.

— Как леди, полагаю.

Я послала ему убийственный взгляд.

— Очень смешно.

Он рассмеялся и передал мне чёрный топ и что-то вроде обтягивающих велосипедок.

— Надень это под платье.

Я взяла эти пошлые вещички и скривила лицо.

— Серьёзно?

— Это единственное, что я нашёл, из достаточно тонкого, чтобы можно было спрятать под платьем, — ответил он с улыбкой.

Его это всё забавляло, что только сильнее бесило меня. То, как он умудрялся ещё и шутить в такой ситуации, было за гранью моего понимания. У меня руки трясутся так, словно я снимаю огромную сумму со счёта, а он дразнит меня и флиртует, будто мы собираемся на грёбаный выпускной.

— Ты запер дверь? — спросила я, надевая шорты под полотенце.

— Разумеется, — он повесил моё платье на дверной крючок, и ждал, когда я надену топ.

Я отвернулась от него и сняла полотенце.

— Тебе ведь нужно подкормиться, да? — спросила я, натягивая топ через голову. — На случай, если что-то пойдёт не так.

Ещё не хватало, чтобы Доминик отвлекался, присматривая за мной, посреди важнейшей битвы в нашей жизни.

— Опять волнуешься за меня, любовь моя?

Я кинула ему угрожающий взгляд через плечо, но не стала отрицать. Есть у него эта раздражающая способность понимать, когда я лгу. Не знаю, является ли это умением всех Воскрешённых, или следствием кровной связи, или особым талантом Доминика.

Одевшись, я бросила взгляд на своё отражение в зеркале, чтобы убедиться, что всё прикрыто. К моему большом разочарованию, едва ли было прикрыто хоть что-то. Готова поклясться, он специально выбрал эти вещи, ну как бы по приколу.

— Оденься, пожалуйста.

Он снял платье с вешалки и передал его мне, не поворачиваясь. Похоже, он всё-таки начинает понемногу вести себя как порядочный человек. Я расстегнула молнию сбоку и надела платье. Даже не глядя в зеркало, я застегнула его и провела ладонью по атласной ткани.

— Готова?

— Как никогда, — пробормотала я, всё ещё поправляя дурацкое платье.

Развернувшись, он встретился со мной взглядом и застыл в нерешительности. Его рот открылся и тут же закрылся.

— Что? — я изогнула бровь. — Что не так?

Он мягко качнул головой.

— Нет, ангел. Всё так. Ты выглядишь изумительно.

— Не издевайся надо мной. Я знаю, что выгляжу отвратно.

Он всё также качал головой, и этот странный мечтательный взгляд в его глазах вернулся с удвоенной силой.

— Не думаю, что я когда-либо видел такой изысканной красоты.

Моё сердце кувыркнулось, оказавшись где-то в районе желудка. Неуверенная, что на это можно ответить, я оглядываюсь на зеркало за спиной, пытаясь увидеть то, что он видел.

Но нет. Отражение мне всё ещё ненавистно.

Честно говоря, я больше не узнавала своё отражение, и мне больно было на него смотреть.

Ну, я и не смотрела.

Я присела на край ванны и протянула ему запястье.

— Не бери слишком много, а то тебе придётся выносить меня отсюда на руках.

— Как пожелаешь, ангел.

Он подошёл ко мне и опустился на одно колено. Взяв мою ладонь, он погладил холодными пальцами моё запястье, глядя на него расфокусированными глазами. Все следы его предыдущих укусов уже давно зажили, но он смотрел на мою руку так, словно видел их там.

Его клыки удлинились, вызывая волну знакомого предвкушения. Это единственное, что могло успокоить мои нервы в последнее время, и я с этим уже примирилась.

Мы ни слова больше не произнесли. Он поднёс моё запястье к своему рту и прокусил кожу. Однако на этот раз он пил мою кровь, глядя мне в глаза. Было в этом что-то личное, интимное, словно между нами установилась новая связь, которой не было прежде. Яд быстро подействовал на меня, и мне отчаянно хотелось закрыть глаза, отдаваясь этому ощущению, но в то же время я не могла оторвать от него глаз. Я не могла даже моргнуть.

Он резко отстранился, неохотно останавливая себя.

Вытирая уголок губ, он продолжал смотреть мне в глаза, словно разорвать зрительный контакт ему было так же тяжело, как и мне.

— Я взял слишком много? — спросил он.

Я покачала головой.

— Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно, — ответила я, не подумав. Окей, мне было совсем не замечательно. То есть, да, я была довольна и расплавлена, но едва ли это подходящий настрой, чтобы надрать задницы парочке Воскрешённых.

— Я старался, как мог, ангел.

— И я благодарна тебе за это, — мечтательно ответила я.

Из него вырвался тихий смешок.

Не выпуская моей руки, он подождал несколько минут, когда я верну себе способность ясно мыслить.

И как только в моей голове прояснилось, меня охватило любопытство и я не смогла удержаться от вопроса:

— Как тебе теперь удаётся прерваться с такой лёгкостью?

Это ведь уже не первый раз, когда он останавливает себя от того, чтобы опустошить меня. Насколько мне известно, если уж Воскрешённый начал пить кровь Воина, то оторваться ему почти невозможно. В наших жилах течёт особенная кровь — как у единорогов, — перед которой вампиры не могут устоять. А Доминик смог.

Он оторвал от меня взгляд и начал смотреть куда угодно, только не на меня.

— Мне не нравится то чувство, когда ты начинаешь терять сознание, поэтому я останавливаюсь. Всё просто.

— Чувство? — я подаюсь к нему. — Что за чувство?

Он наклонил голову в сторону, задумавшись.

— Словно из меня вытянули весь свет.

Это вмиг меня отрезвило.

Не помню, чтобы Доминик когда-нибудь говорил так со мной. И тем более обо мне. Я вновь взглянула на него, словно пытаясь выжечь в своей памяти каждую чёрточку.

— Правда?

Он неловко передёрнул плечами.

— Не придавай этому большое значение, ангел.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— И что будет, если я отвечу? — в его тёмных глазах не было прежней безмятежности. — Что бы это изменило?

— Я…

Я не знала, что сказать. Возможно, потому что у меня не было ответа.

— Вот тебе совет, ангел. Не открывай двери, ведущие туда, куда ты не хочешь идти.

— Ну, а может я хочу.

Его глаза вновь устремились на меня.

— Ты не знаешь, чего хочешь, — сказал он, хотя его тон уже был не так твёрд, как раньше.

Я хотела поспорить, но слова так и не прозвучали и наступившая тишина беспокоила меня.

Доминик был тих — слишком тих, — и хмурился на собственные мысли. Шестерёнки в его голове вращались, и это почти всегда было плохим знаком.

— Как думаешь, уже прошло достаточно времени? — спросила я, указывая на своё запястье, чтобы вернуть нас обоих в реальность. — Или стоит ещё подождать?

Он прищурил глаза, осматривая меня.

— Твои зрачки всё ещё расширены, и тебя шатает.

Чёрт.

— И сколько ещё ждать? — я уже не могла дождаться, когда это всё начнётся, чтобы свалить на хрен из этого ада.

Он не сразу ответил, сначала пригвоздив меня взглядом к месту.

— Думаю, тебе стоит выпить немного моей крови. Ты ничего не сможешь в таком состоянии, ангел. И уж точно не сможешь сражаться.

— Доминик, я же тебе уже говорила, что не хочу…

— Боюсь, я вынужден настаивать, — сказал он и укусил себя за запястье. — Пей, — приказал он тем самым голосом, который, как я уже знала, он использовал при внушении.

Он заплатит за это. Ох как заплатит.

Несмотря на то, что всё внутри меня кричало, чтобы я этого не делала, я взяла его руку и поднесла запястье ко рту. Прижавшись губами к его коже, я набрала полный рот его крови и затем проглотила. К моему удивлению, она не была ни солоноватой, ни с металлическим привкусом, ни как там обычно описывают мерзкий вкус крови. Это не было похоже ни на что из пробованного мной ранее. Бодрящая, потусторонняя, она была на вкус как… волшебство.

Мои ногти вонзились в его руку, когда я присосалась сильнее, пытаясь выпить как можно больше из этой крошечной ранки.

— Достаточно, ангел, — сказал он, попытавшись отнять руку.

Но я вцепилась сильнее. Стала пить быстрее.

— Ангел, — грозно повторил он. Но я услышала нервные нотки. Будто бы он боялся, что не сможет меня остановить. — Отпусти, — приказал он этим своим гипнотическим голосом, и я тут же прекратила. Совершенно против своей воли.

— Огогошечки, — моя кровь была вся будто наэлектризована и бурлила силой, которой я никогда раньше не испытывала.

Я вытерла рот тыльной стороной ладони и посмотрела на него изумлённо.

— Где ж ты был всю мою жизнь?

На лице Доминика появилась фирменная ухмылка.

— Прямо здесь, ангел, всё тебя ждал. Как ты теперь себя чувствуешь?

— Живой, — настолько живой я ещё никогда себя не ощущала. Голова гудела, кожу покалывало. Такое чувство, словно по моим венам разливается чистая магия, разжигая меня изнутри. — Я хочу ещё.

— Не сомневаюсь, ангел, и я с превеликим удовольствием дам это тебе, но в другой раз, — его глаза потемнели, лицо приняло серьёзное выражение. — Нам ещё предстоит сражение.

Это уж точно.

И теперь, благодаря Доминику, я больше не боялась. Беспокойства во мне не осталось ни на йоту. Ни тревог, ни сомнений, ни слабости. Я чувствовала себя сильной и готовой ко всему. Я словно бы вибрировала на другой частоте, и это ощущалось восхитительно.

Надеюсь только, что за этим таится нечто большее, чем просто приятная вибрация.

ГЛАВА 12. ВООРУЖАЯ ДЕВУШКУ

В воздухе вокруг нас было что-то трещащее, когда мы покинули безопасную ванную комнату и направились по тускло освещённому коридору, где стоял Мез. Я чувствовала электрическое напряжение в воздухе, жужжащее давление, нашёптывающее свою песенку мертвецов. Если у нас был хоть один шанс избавиться от Энгеля, то он основывался на элементе неожиданности. Нельзя позволить ему заметить нас раньше времени.

Мы вновь спустились по лестнице, двигаясь к южной части поместья. Доминик спрятал наше оружие в библиотеке, незаметно принося каждый раз понемногу.

Замерев у подножия лестницы, он вытянул руку, чтобы остановить меня, и прислушался к голосам в отдалении.

«Всё чисто», — мысленно сказал он мне.

Мы пошли дальше по коридору, проходя мимо кухни и обеденной комнаты, пока не миновали южный холл. Я уже видела дверь библиотеки.

Мы расслабили плечи и непринуждённо прошли остаток пути. Если кто-то и поймает нас, слоняющимися по коридорам, мы не должны выглядеть подозрительно. Доминик остановился у двери и положил руку мне на поясницу, подталкивая вперёд себя.

Как только мы оказались внутри, он запер дверь и метнулся в дальнюю часть библиотеки, где он держал свой тайник.

Он вытащил холщовый мешок, находившийся за рядом книг, и бросил на пол. Опустившись на колено, он открыл мешок и начал перебирать оружие.

— Кинжал и кол для моей леди, — произнёс он, подавая их мне.

Я взяла их в разные руки и быстро спрятала кол в передней части платья, затолкав так глубоко в декольте, как только могла, чтобы не заколоть саму себя и в то же время чтобы не торчало так, будто у меня за ночь отросла третья грудь.

Заострённая такая. Деревянная.

— Ого, — его похотливый взгляд тут же выдал мне, куда опять свернули его мысли. — Если бы я мог поменяться местами с этим…

— Доминик, соберись! Оставь свои пошлые намёки до того момента, когда наши жизни НЕ будут на кону.

— Я вполне могу делать это одновременно, но как хочешь, ангел.

— А куда мне деть это? — спросила я, подняв перед собой кинжал. Я не готова порезаться от неловкого движения, если засуну куда-нибудь не туда.

Он порыскал рукой в мешке и вытащил кожаную подвязку.

Ну то есть реально, подвязка для чулков.

— Ты серьёзно?

— Это лучшее, что я смог найти, любовь моя, — я слышала нотки веселья в его голосе, и это только усилило моё раздражение.

— Не сомневаюсь, — я закатила глаза и схватила дурацкую подвязку. Нагнувшись, я подняла подол своего платья и начала её натягивать.

Доминик наблюдал с большим интересом.

— Тебя ничего не смущает?

— Совсем нет, — он улыбнулся, откровенно пялясь.

Я немного развернулась вправо, чтобы закрыть ему обзор, и начала поднимать подвязку по ноге, остановившись немного выше колена. Затем второй рукой я запихнула за неё кинжал, зафиксировав рукояткой. Но как только я отпустила, кинжал рухнул на пол, чуть было не заколов мне мизинец на ноге.

— Пустая трата времени, — сказала я, срывая подвязку с бедра и швыряя её на пол.

— Лучшие тридцать секунд моей жизни, ангел, — очевидно, тормозов у него не было.

— Что ещё там у тебя есть? — я указала кивком на его мешок. — Мне нужно что-нибудь полегче.

Он покачал головой.

— Это было самым лёгким оружием из всего, что у меня есть.

— Ну супер просто! Что делать-то теперь? — воскликнула я неожиданно визгливо. У меня начинают сдавать нервы. — Хорошее начало, что сказать. Может, нам во всеуслышанье объявить о предстоящей атаке, чтобы окончательно завалить все наши шансы?

— Не накручивай себя, любовь моя. Я возьму оружие и просто передам его тебе, когда приблизимся к Энгелю, — Доминик вытащил заднюю часть рубашки и заправил в брюки два кинжала. — Вот так.

— А что насчёт Огненной пыли? — внезапно вспомнила я, пока пожирала взглядом проглянувший участок кожи.

— Забудь. Последнее, что ты можешь найти в доме у Воскрешённого, так это Огненную пыль.

— И как, чёрт возьми, мы должны истреблять их без Огненной пыли? — мой голос становился всё выше и пронзительнее с каждым произносимым мной слогом. Я была, пипец как, близка к истерике.

— Будем импровизировать.

— Как импровизировать? — мне нужно знать все детали, прежде чем я пошевелю хоть одной мышцей. Я не собираюсь идти туда неподготовленной.

— Как только мы убьём Энгеля, остальные разбегутся, как крысы. Это даст нам достаточно времени, чтобы обезглавить его. Мы сожжём сердце и голову и закопаем тело.

Меня чуть не стошнило от этих слов. Звучит как кульминация какого-то кровавого ужастика. Но это хуже, чем фильм ужасов. Это моя жизнь.

Я услышала, как кто-то дёргает дверную ручку, и резко развернула голову. Затем громко застучали.

— Чёрт. Кто-то пришёл!

Доминик закрыл мешок и закинул его за книги, а мне в грудь пихнул какую-то книгу и побежал открывать дверь.

— Где девчонка? — спросил Лысый, правая рука Энгеля. Я уже узнаю его по голосу, даже не видя лица.

— Выбирает, что почитать на ночь, — Доминик раскрыл дверь пошире и махнул головой в мою сторону.

Лысый заглянул и затем кивнул кому-то за своей спиной, но я не видела кому.

Я взглянула на них — сама невинность — и вновь вернулась к книге, которую я якобы пролистывала.

— Почему дверь была заперта? — спросил Лысый. — И где Мез?

— Пошёл перекусить, — не моргнув глазом, солгал Доминик. — Я подумал, что будет надёжнее запереть дверь, пока он не вернулся.

Лысый обдумал его слова и кивнул.

— Энгель хочет видеть вас обоих.

Твою мать! Мой желудок ухнул вниз, тяжёлый, как тонна кирпичей.

— Разумеется, — Доминик искоса взглянул на меня и вновь перевёл взгляд на Лысого. — Сейчас только она отнесёт книги в свои покои, и затем встретимся в главном зале.

— Нет, — ответил Лысый, раскрывая дверь до конца. — Он сказал сейчас.

ГЛАВА 13. СЕСТРЫ РОДЕРИК

Доминик и я молча следовали за Лысым и ещё одним Воскрешённым, которого я прежде не встречала. Моё сердце заколотилось в груди, когда мы подошли к главному залу. Не знаю, зачем Энгель захотел нас увидеть. И что ещё хуже, я не имела ни малейшего представления, что происходит и что меня там ждёт. Я знала только, что наш план был сорван и что это засада.

Лысый толкнул дверь и придержал её для нас. Очевидно, он хотел войти последним, чтобы встать на страже.

Это нехороший знак.

«Расслабься, ангел», — мысленно произнёс Доминик. — «Я возьму это на себя».

Энгель сидел на своём обычном месте в окружении своих приспешников и горсткой скромно одетых доноров вокруг них. Судя по всему, они решили начать вечеринку пораньше. Я и так была встревожена, но пришла почти в ужас, когда мой взгляд упал на трёх женщин, спокойно стоящих в стороне.

Сёстры-ведьмы.

Я знала, что это они, без всяких представлений.

Они стояли в ряд, плечом к плечу — блондинка, брюнетка и рыжая — и смотрели на меня так, будто уже знали все мои секреты до единого… даже те, что я сама не знала.

Мой взгляд сместился на их руки. Ладони были покрыты рунами, похожими на знак Анакимов, за исключением того, что их метки были чёрными, а не белыми, и они тянулись к тыльной стороне ладони, а затем вверх по руке.

Я достаточно много узнала на занятиях с Габриэлем, чтобы узнать эти метки.

Тёмные Заклинатели.

— Проходите, проходите, — улыбнулся Энгель, махнув рукой, как бы демонстрируя весь кошмар сложившейся ситуации. — Присоединяйтесь к нам.

Доминик положил руку мне на поясницу, подталкивая вперёд. Мои ноги казались двумя бетонными блоками. Этим бетоном мне хотелось ударить Доминика по голове.

— Я бы хотел вам представить трёх моих особых друзей. Зачарованные сестры Родерик. Это Арианна, — сказал Энгель, указывая на брюнетку. — Рядом с ней Аннабель. И последняя, но не по важности, Анита.

Анита, с волосами цвета огня, была единственная, кто выступил вперёд, нарушив построение. Но не для того, чтобы пожать мне руку или ещё как-нибудь поприветствовать. Она оценивала меня взглядом. Очевидно, от них мне не следует ждать любезных словечек и светских бесед. Они здесь с определённой целью, и эта цель имела прямое отношение ко мне.

Мой пульс подскочил, когда она начала обходить меня по кругу, оглядывая с ног до головы, словно бы изучая.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила я, глядя на неё краем глаза.

— Едва ли, — ответила она, не встречаясь со мной взглядом.

Аннабель, блондинка с прямой чёлкой, тихо фыркнула.

— Разве вы не работаете на Тёмный Легион?

— Мы работаем на себя, милая, — кроваво-красные губы Аниты скривились в ухмылке. — Или на того, кто предложит наибольшую цену, — добавила она низким, спокойным голосом, растягивая слова.

Было в них что-то ещё, тревожившее меня. Они не просто ведьмы, а Тёмные Заклинатели. В них было что особенное. Я почти физически ощущали их силу и неземную тьму, исходящую от них.

Это бросило меня в дрожь.

— Как давно? — спросила она Энгеля.

— Почти две недели, — Энгель встал и подошёл ко мне. Он обхватил ладонью мою правую щёку, заставляя посмотреть ему в глаза. — Отдай мне Амулет, дитя, — приказал он, его зрачки неестественно расширились. Я понимала, что он снова пытался внушить мне, но это не действовало на меня так, как с Домиником.

— Прости, приятель, не сегодня.

Он слегка похлопал по моей щеке, почти любовно, и затем вернулся на своё место.

Анита продолжила кружить вокруг меня, всматриваясь. Она начинала действовать мне на нервы.

— Ты можешь перестать? У меня уже голова кружится.

Не обращая внимания на мои слова, она кивком подозвала одну из сестёр. Теперь уже Арианна, брюнетка с янтарными глазами, вышла вперёд и подошла ко мне, не говоря ни слова. Её глаза нервно задержались на Доминике, словно её напрягало его близкое присутствие. Похоже, её не так радовала его компания, как меня.

Она остановилась буквально в нескольких дюймах от меня.

— Позвольте, — я отшагнула назад. — Ещё чуть-чуть, и я по запаху пойму, что ты сегодня ела.

Она оглянулась на сестру и, получив кивок от Аниты, схватила меня за запястье. Её глаза тут же закатились на максимум.

— Что за?! — взвизгнула я, попытавшись вырвать руку, но её хватка только усилилась.

Моя кожа плавилась под её прикосновением, отчего я только сильнее сопротивлялась. Она двигалась вместе со мной, вперёд и назад, как пиявка какая-то. Чем больше я пыталась её стряхнуть, тем сильнее она в меня впивалась.

Я уже была готова вытащить кол, спрятанный под платьем, и воткнуть в её руку, как она внезапно меня отпустила. Её веки затрепетали, и затем глаза вновь стали нормальными, словно она вернулась к нам из какой-то иной реальности.

— Она уже связана, — просто сообщила она.

Мои глаза округлились.

— Тогда почему Амулет ещё не в моей руке? — спросил Энгель.

Взгляд её карих глаз метнулся к Доминику.

— Потому что она связана с ним.

Грёбаный пиздец!

Приспешники Энгеля тут же к нам подскочили, хватая Доминика за руки и заламывая их ему за спину. Лысый вытащил серебряный мачете и направил на яремную вену Доминика.

Мы были в такой жопе, что пора бы придумать для этого новое слово.

— Что это всё значит? — потребовал ответа Энгель. В его голосе звучала угроза, но она меркла в сравнении с выражением его смоляных глаз.

— Он неравнодушен к ней, — пояснила Арианна. — Он её защищает.

Весь наш план полетел к чёрту, забирая за собой всю мою жизнью. И всё это из-за неё.

Не раздумывая, я кинулась на неё.

ГЛАВА 14. ПОЛЕТ В ТАРТАРАРЫ

Я всем телом влетела в Арианну, как бетонная стена, повалив её на пол. Сбить её с ног оказалось так же просто, как сломать ветку пополам. Адреналин и неприкрытая ярость охватили меня, толкая вперёд, ослепляя разум. Мой мозг отключился, и я врезала кулаком ей в лицо, избивая её так, будто она единственная стояла на пути к моей свободе. И в каком-то смысле так и было. Это всё её вина. После всех наших усилий, всех кормлений и пыток, которые мне пришлось вынести, чтобы дожить до этого момента, всё оказалось впустую из-за одной суки, схватившей меня за руку.

За спиной раздались крики и визги. Девушки-доноры разбежались во все стороны. Мимо проносились ноги. Приспешники Энгеля двинулись в сторону Доминика. Но всё это я едва замечала. Моё внимание было сосредоточено на том, чтобы разбить лицо Арианны настолько, насколько это возможно. Кто-то должен за всё заплатить, и она вполне сойдёт для этой роли.

Чьи-то руки схватили меня сзади, оттаскивая от моей цели. Обернувшись, ослеплённая жаждой мести, я набросилась на Аниту, оттолкнув её на несколько футов от себя. Она приземлилась задницей на пол и подскочила, её рыжие локоны разлохматились и свисали перед глазами.

Через секунду она вновь оказалась на ногах, и я повторно бросилась на неё, целясь кулаком в её лицо, удар за ударом. У меня больше нет ни единого шанса выбраться из этого места, но я собираюсь завалить стольких из них, сколько смогу.

— Rusum versum, — произнесла Анита. И внезапно я отлетела назад от неё, хотя она и пальцем меня не коснулась.

Я с грохотом упала на пол, ударившись затылком о жёсткую плитку.

— Ortum flammae, — выкрикнула Аннабель с другой стороны.

Вокруг меня вспыхнуло пламя, поднимаясь к потолку, обжигая мою кожу и заточая в клетку, как дикое животное. Закрывая лицо, я попыталась прыгнуть через пламя, но огненная тюрьма сдвинулась вместе со мной. После нескольких неудачных попыток я перестала, мне пришлось сдаться, когда я почувствовала тошнотворный запах своей обожжённой кожи.

Я окинула зал взглядом в поисках Доминика, молясь, чтобы у него дела шли лучше, чем у меня. Моё сердце сжалось, когда я заметила его в противоположном конце зала — на полу, прикрывая лицо, пока толпа Воскрешённых пинала его неподвижное тело.

— Доминик!

Энгель спокойно поднялся с трона, будто это не у него только что в главном зале все, как с цепи сорвались.

— Хватит, — сказал он своим приспешникам.

Один за другим они отступили от Доминика, но не отходили далеко. Они готовы пойти по второму кругу, если он шевельнёт хоть пальцем.

— Встань, — приказал Энгель, подходя к Арианне, раны которой осматривали Анита с Аннабель.

Лысый наклонился и схватил Доминика за руку, заставляя его подняться на ноги. Энгель приближался к нему, и я догадывалась, что будет дальше. Я уже видела, как Энгель обезглавил Деймона одним взмахом руки за гораздо меньший проступок, чем у Доминика.

— Есть последнее слово?

— Я могу объяснить, — воскликнул Доминик, выставляя ладонь вперёд, как бы останавливая Энгеля.

— Тебе придётся постараться, — его губы были сжаты в тонкую, белую линию. — Даю десять секунд.

Я проглотила тошноту, подкатившую к горлу.

— Я сделал это, чтобы помочь, босс, — произнёс Доминик, выдёргивая руку из хватки Лысого. — Как запасной план.

— Запасной план?

— Во мне сильнее кровь анакимов, чем в вас. Когда я заметил, что связь не образуется, то решил попытаться сам. Ради вас, — ложь, чтобы спасти наши задницы.

Энгель помолчал, обдумывая.

— Я тебе не верю, — в итоге сказал он и перевёл взгляд на Лысого. — Убей его.

— Нет! — вскрикнула я и попыталась пробиться через огненную стену. И хотя каждое движение причиняло жуткую боль, я всё-таки сумела подобраться достаточно близко к одной из сестёр, чтобы захватить её в свой огненный круг.

— Богом клянусь, я сожгу её заживо, — выкрикнула я, сжимая заднюю часть шеи Арианны, направляя её голову в огонь и обратно.

— Flammae descensum, — произнесла Аннабель, и пламя вокруг меня мгновенно погасло.

— Впечатляет, дитя, — улыбнулся Энгель, направляясь ко мне, в то же время четверо Воскрешённых окружили меня и мою заложницу. — В тебе оказалось больше внутренней силы, чем я ожидал.

— Отпусти его, или я сверну ей шею прямо сейчас.

На секунду установилась тишина. Но казалось, она длилась целую вечность.

— Всё ради того, чтобы защитить его? — спросили Энгель, заметно озадаченный этим. — Вампира?

Я не ответила. Он пытался вызнать личную информацию, чтобы использовать её против меня же.

— Отпусти его.

— И что тогда? — спросил он, стоя в опасной близости от меня. — Что я получу взамен?

— Я не отдам тебе Амулет. Я скорее умру, чем когда-либо вручу его тебе.

— Да, похоже, всё ведёт именно к этому, не так ли? — он оглянулся на рыжую ведьму.

— Нам он не нужен, — сказала Анита, сверкая глазами, глядя на меня. — Мы можем провести ритуал даже с Амулетом на её шее. Есть вероятность, что она сгорит заживо, но я так понимаю, что нас устроит любой расклад.

Твою мать.

Твою же ж мать!

— Veronite, sorore! — выкрикнула Аннабель, вскинув ладони в воздух по направлению ко мне.

Арианна высвободилась из моей хватки и метнулась через зал к ждущим её сёстрам. Вот насколько я их ненавидела, насколько хотела выцарапать глаза каждой из них, настолько же я была и впечатлена. Они владели нехилой магией.

Посмотрев налево, я схватила рядом стоящего Воскрешённого за горло и прокрутила его к себе, чтобы он занял место Арианны.

— Вперёд, — сказал Энгель. — Он легко заменяемый.

Чёртовы Воскрешённые! Развелось как собак нерезаных!

Я свернула ему шею и позволила упасть на пол к моим ногам. Нет смысла держать заложника, на которого всем наплевать. Сломанная шея его не убьёт, но он пробудет некоторое время без сознания, а это лучше, чем ничего.

Я вновь занимаю боевую стойку, давая ему понять, что я собираюсь бороться до конца и постараюсь вывести из игры как можно больше Воскрешённых.

— Мы можем пойти простым путём, дитя, или же кровавым, — Энгель кивнул в сторону Доминика.

Лысый приставил лезвие к шее Доминика. Ему достаточно было дёрнуть рукой, и Доминик был бы мёртв. Я только надеюсь, что в нём всё ещё достаточно моей крови, чтобы спастись, но этого всё равно не хватит надолго, и я не готова взять на себя этот риск.

— Не надо. Прошу, — мой голос прозвучал тихо, безнадёжно. Не имея иного выбора, я опустила кулаки.

Двое Воскрешённых позади меня быстро схватили меня за плечи и дёрнули назад. Я услышала хруст, будто кость сломалась, но я едва ли почувствовала боль. Мне было слишком хреново, чтобы обратить внимание.

Рот Энгеля изогнулся в самодовольной улыбке, будто он только что выиграл войну. Может, так и есть. Он вычислил моё слабое место, мою ахиллесову пяту, и он намеревался использовать это против меня при любой возможности.

Они всегда так делали.

— Босс? — спросил Лысый, указывая на Доминика в ожидании дальнейших указаний. Он ещё не опустил своё оружие и выглядел так, будто был на грани того, чтобы пустить его в ход.

— По всей видимости, он нам ещё пригодится, — на лице Энгеля растянулась злорадная усмешка. — Забери его.

Лысый свернул шею Доминика.

— Нет! — закричала я, когда обмякшее тело Доминика рухнуло на пол.

Воскрешённый с кучей татуировок вышел вперёд и поднял его своими мускулистыми руками, перекидывая через своё плечо, как мешок с картошкой.

— Убери от него свои руки! — заорала я от злости и страха одновременно, попытавшись вырваться от двух моих надзирателей.

Я попыталась закричать снова, пригрозить им, что я сделаю, если они хоть пальцем его тронут, но они поспешили ударить меня по затылку чем-то тяжёлым.

На мгновение я увидела милые маленькие звёздочки перед глазами, а затем — пустота.

ГЛАВА 15. ВОССТАНИЕ

Я понятия не имела, куда ведёт меня Энгель, но когда я очнулась, мы уже были за пределами особняка с мешком на голове. Я чувствовала влажную траву под ногами, слышала свист ветра, а воздух вокруг был наполнен знакомым запахом сосен.

Капельки дождя покрывали мои руки, как воспоминания той жизни, которая была у меня когда-то, будто очищая меня от скверны настоящего. Давно уже я не попадала под дождь, давно я уже не слышала этих запахов.

Я хотела окунуться во всю эту атмосферу, разомлеть в её красоте, но мне пришлось быстро вернуться в реальность, когда конвой кровожадных Воскрешённых потащил меня вдоль болот против моей воли.

Мы прошли примерно расстояние футбольного поля, пока мягкая трава не сменилась сухими ветками и грязью. Кажется, мы вошли в лес или ещё какое-то место с деревьями, но это всё, что я смогла понять.

— Куда вы меня ведёте? — спросила я, собираясь определить их местоположение по голосам… насколько они далеко от меня.

— Заткнись, — ответил Лысый, продолжая волочить меня по грязи.

На некотором расстоянии я смогла расслышать едва различимый шёпотом сестёр. Они что-то замышляли — возможно, обсуждали заклинание из чёрной магии, которое позволит вампирам выйти из тени, а меня прикончит.

— Доминик? — выкрикиваю я, чтобы понять, рядом ли он.

Ответа нет.

Значит, он либо ещё не очнулся от их вампирской отключки, либо, что хуже, его вообще с нами не было.

— Богом клянусь, если вы ему навредите, я убью вас всех до единого. И начну с вас, сучки впереди! — последние слова я прокричала, чтобы они точно услышали.

— Я бы на это посмотрела! — выкрикнула в ответ Аннабель, но Анита быстро приструнила её.

Похоже, переговоры окончились.

После ещё примерно сотни болезненных шагов по дикой скалистой местности мы, наконец, остановились. Земля под ногами снова изменилась. Возможно, мы на поляне.

С меня сорвали мешок.

Мои веки затрепетали, пока я пыталась привыкнуть к ночному свету, отчаянно ища глазами Доминика в поредевшей толпе вражеских лиц.

Я заметила его всего в нескольких футах от меня, и моё сердце сжалось. Он всё ещё был холоден, но по крайней мере он здесь, рядом. Я попыталась вырваться из хватки своих надзирателей, чтобы подбежать к нему, вернуть его к жизни, но они дёрнули меня назад.

— А, а, а, не так быстро, — предупредил Энгель, подходя ко мне, не сводя с меня своих тёмных глаз. — Ты здесь не ради него, дитя. Ты сейчас здесь ради меня.

Чёрта с два.

— Добро пожаловать в Восстание, — он распростёр руки, как бы призывая меня оценить величие момента.

Я была слишком занята тем, что отбивалась от Воскрешённых позади меня, чтобы осмотреться вокруг. Мой взгляд скользнул через его плечо на мощёные ступени, ведущие к каменной плите в углублении в земле. На границе плиты располагалась стена со странными символами, которые явно намекали, что это своего рода ритуальное место.

— Что это за чертовщина? — спросила я, выпучив глаза, когда заглянула в яму. Плита отражала меня в свете полной луны, словно она была сделана из стекла, а не из камня. Было в этом нечто неестественное, отчего волоски на задней стороне моей шеи встали дыбом.

— Ortum flammae!

Подчиняясь заклинанию Аннабель, пламя взмыло ввысь к чёрному-пречёрному небу, прокладывая дорогу в ад, а точнее в огромную яму, где меня ждал, как мне подсказывало чутьё, мой кровавый конец.

Энгель кивнул Лысому за мной, и тот мгновенно рванул вперёд, волоча меня по ступенькам.

Я упиралась пятками в землю, вырывалась изо всех сил.

— Напрасно сопротивляешься, дитя. Ты только сама себе делаешь хуже, — Энгель улыбался во весь рот со стороны поляны.

Может, оно и так, но я всё равно боролась.

Дотащив меня до последней ступеньки, Лысый и ещё один Воскрешённый толкнули меня на эту адскую плиту с такой лёгкостью, будто положили тело в гроб. Вот только я пока ещё не труп, я вполне себе живая и, чёрт возьми, настроена такой оставаться.

Как только они меня отпустили, я подскочила на ноги и рванула к ступенькам, но передо мной возникло нечто вроде невидимого барьера и врезало мне прямо по лицу.

— Что за?.. — я вытянула руки вперёд и сразу же почувствовала некое сопротивление.

Что-то удерживало меня здесь. Что-то, что нельзя увидеть невооружённым, точнее неведьминским взглядом. Запаниковав, я метнулась к противоположной стороне в надежде выбраться из ямы, но та же незримая сила толкнула меня назад.

Мой взгляд метнулся к Доминику, но тот всё ещё лежал неподвижно. Без сознания. В то же время сёстры уже успели окружить яму, готовясь начать шоу. По приказу Аннабель, огонь устремился к яме, окружая меня адской петлёй, затягивающейся, сковывающей движения.

Нет, это всё не может быть по-настоящему!

Меня буквально поджаривали заживо три чокнутые ведьмы, а Доминик, похоже, это всё проспит.

— Доминик! — заорала я во всё горло, отчаянно желая разбудить его.

Ноль реакции.

Аннабель, Анита и Арианна заняли свои места вокруг ямы. Вытянув руки, они соединили ладони друг с другом, и адские всполохи поднялись ещё выше, выпячивая перед небесами свои гнусные намерения.

— Стойте! Вы не понимаете, что творите! — кричала я им. — Остановитесь, пока не поздно!

Никто не обращал на меня внимания. Вместо этого они начали тихо напевать на каком-то древнем языке, который я не понимала.

Пламя танцевало вокруг меня, обжигало кожу, а ведьмы только смеялись, глядя на моё отчаяние. Я тщетно бросалась на них, пытаясь отогнать от себя языки пламени, но огонь от этого будто бы только свирепел.

— Не надо! Пожалуйста!

Пламя хлестнуло меня, я едва успела закрыть лицо. Такое чувство, будто оно живое и явно выступает на стороне Ада.

Мои мольбы остались неуслышанными.

Они всё также пели в унисон, их голоса сливались в демоническую песнь, которая звучала так, будто она не из этого времени, не из этого мира. Из другого — того, где никогда не светит солнце.

Чем громче они напевали, тем сильнее горело моё тело, жжение становилось невыносимым. Амулет засветился на моей груди, странно сияя в ответ на их магические слова и обжигая мою кожу.

Не знаю, почему он засветился, но это явно не сулило ничего хорошего.

Как обычно.

Я потянулась к шее, чтобы сорвать Амулет, но так и не смогла сдвинуть с места. Каждый раз, когда я пыталась его схватить, подвеска нагревалась, будто бы прожигая дыру в моей груди.

Небо прогремело, и на нас обрушился дождь. Я молилась, чтобы он погасил пламя вокруг меня. Молилась, чтобы он унял этот удушающий жар. Но каким бы сильным ни был ливень, он даже бреши не создал. Ничто не остановит их, даже гнев небес.

Со стороны поляны донёсся шум схватки, и мой взгляд тут же выцепил Доминика. Он, наконец-то, очнулся и с удвоенной силой боролся со своими противниками. Его кулаки стремительно рассекали воздух, в чёрных глазах сверкала решимость.

Я почувствовала проблеск надежды, загоревшейся в моём сердце, но запретила себе поддаваться этому ощущению. Слишком многое уже пошло не так, я больше не вынесу новых разочарований.

— Доминик! Я здесь!

Наши взгляды пересеклись на долю секунды. Он кивнул и нагнулся, перекидывая Лысого через плечо и швыряя его на землю. Развернувшись, он схватил второго Воскрешённого и свернул тому шею. Я никогда не видела его таким быстрым и сильным. Настоящий ангел тьмы.

Мой ангел тьмы.

Как только он устранил нависшую над собой угрозу, Доминик перекинулся в обличье волка и проскочил мимо ещё двоих Воскрешённых, направляясь ко мне. От него невозможно было оторвать глаз, живое произведение искусства.

Увы, слишком поздно.

Он врезался в невидимую стену вокруг ямы, отшвырнувшую его на землю. Заскулив, он вновь поднялся на лапы. Двое Воскрешённых тут же напрыгнули на него, заставляя снова бороться за свою жизнь.

Я перевела взгляд на Энгеля. Он даже не смотрел. Всё его внимание было сосредоточено на мне, на сёстрах-ведьмах, на том, чтобы убедиться, что ритуал пройдёт как надо.

— Sanguine! — выкрикнула Аннабель посреди нескончаемой песни.

Энгель вытащил нож и разрезал себе запястье, спускаясь по ступенькам ко мне. Остановившись перед огнём, он поднял руку и сжал кулак, позволяя крови политься из открытого пореза на пламя.

Пламя ответило ему своей мощью, поднимаясь в небо и кланяясь перед ним, пожирая его подношение.

— Давайте! — крикнул он сёстрам. — Сейчас!

Паника во мне вышла на новый уровень, разрывая меня изнутри, когда каменная плита под ногами начала вибрировать. Интуиция подсказывала, что они уже подходят к кульминации той чертовщины, которую творили всё это время, и что когда они закончат, всё изменится. И далеко не в лучшую сторону.

Ужас охватил меня. Смогу ли я выбраться из этой ямы живой? Увижу ли когда-нибудь ещё Трейса? Всё не может закончиться вот так. Это не может быть моим концом.

Я не допущу, чтобы это стало моей участью.

Я не допущу, чтобы это стало моим концом света.

Я буду бороться за свою жизнь, за каждый вздох. Решив так, я начала размахивать руками, отчаянно пытаясь сломать невидимый барьер, который удерживает меня в плену. Каждый раз, когда я бросалась на него, он отвечал мне волной жара, сжигающей мою кожу и надежду. Но я не уступлю, не дам себя остановить. Несмотря на обожжённую кожу, несмотря на внутренний голос, кричащий, что это уже проигранная битва, я сражалась, вкладывая все силы, всё то, что у меня было, чего не было и что, я надеялась, когда-нибудь будет.

Адреналин, страх и желание жить слились воедино, многократно усилившись, став частью меня — частью моей борьбы. У меня впереди есть целая жизнь, люди, которых я люблю и которые любят меня, слова, которые жаждут сорваться с языка. Если я не выберусь отсюда, то больше никогда не увижу Трейса. Он никогда не узнает, что со мной случилось. Он никогда не узнает, что несмотря ни на что, несмотря на глубокую трещину в моей груди, я всё ещё безумно его любила.

Перед глазами всё расплывалось, но я всё же попыталась сфокусироваться на Доминике. Он яростно сражался ради нашего выживания. Если я не найду способ вырваться отсюда, он погибнет, пытаясь спасти меня. Я никогда не смогу поблагодарить его за всё, что он сделал ради меня. Я никогда не смогу поцеловать его.

Боль осознания отбросила меня назад. Я ушла в себя, погружаясь всё глубже в мысли о жизни, о которой я всегда мечтала, и проваливаясь в яму размышлений о том, как я живу на самом деле.

И тогда это случилось.

Что-то внутри меня встало на место.

Сила, такая мощная и необузданная, обрушилась сверху на меня, внутрь меня, закружила по моему телу, как живое существо, пробуждая каждую клеточку моего существа, призывая исполнить свой долг, и затем покинула моё тело так же быстро, как и вошла в него.

Она покинула моё тело, но не меня саму.

Моя сила вибрировала в воздухе, металась, проходила через меня и закручивалась, напоминая ураган, который мне предстояло укротить. Я чувствовала, как она ластится ко мне, подчиняется моей воле, прижимаясь ко мне, будто бы ожидая, когда я возьму бразды правления.

Мои ноги оторвались от ямы. Вспышка красной молнии рассекла небо над нами. То, что было внутри меня, воевало с внешним миром, и в кои-то веки я побеждала.

Не ведая страха, я воспарила в небеса, высоко над огнём. Электричество бежало по моим венам, заставляя мою кожу светиться. Сила внутри меня жаждала, чтобы я её выпустила… освободила.

Сёстры подняли глаза и всё поняли. Я тоже поняла. Ещё до того, как я взглянула на серебряные руны, светящиеся на моих руках, я уже знала.

Я только что пробудилась.

ГЛАВА 16. КРОВАВЫЕ НЕБЕСА

— Аннабель! — вскрикнула Арианна, и они с Анитой начали отступать от ямы.

Мои ноги коснулись земли, как раз когда Аннабель побежала, огибая край кратера, к своим сёстрам. Выбраться из этой дыры оказалось так же просто, как принять решение освободиться. Невидимый барьер вокруг меня исчез, и какую бы власть не имели надо мной сёстры до этого, всё это тоже испарилось.

Я оглянулась на эту троицу и улыбнулась. Тонкие черты их лиц говорили мне, что они боятся подходить близко, что они оцепенели от ужаса и не готовы пойти против меня. Это казалось странным, но я не хотела тратить время на размышления.

У меня были более важные дела, с которыми нужно разобраться.

Я развернулась лицом к яме смерти. Неприятное царапающее ощущение в животе распространилось по всему телу. Это как шепотки под кожей. Шепотки, которые я не могла слышать, но чувствовала их внутри себя — тянущие меня вперёд, побуждающие разрушить яму, сравнять её с землёй.

Мои ладони начало покалывать, когда шепотки дошли до подушечек пальцев. И мне, как верному слуге, пришлось подчиниться. Сжав руку в кулак, я ударила по стене, разбивая её до основания со всей той мощью внутри меня, которую я ещё не до конца понимала. Зигзагообразные трещины рассекли стену, ломая её структуру, и она рухнула на землю грудой камней и земли.

Я не знаю, зачем я это сделала или как, но мне казалось, что я поступила правильно.

Впервые за очень долгое время я чувствовала себя целой. Я чувствовала себя так, будто я нахожусь именно там, где и должна быть, и делаю именно то, что нужно. Все «зачем» и «как» перестали иметь значение. Важно только то, что я это делаю.

Только то, что я вновь чувствую себя живой.

Я развернулась к сёстрам, но они уже бежали прочь от меня и всей этой разрухи, бежали так, что пятки сверкали, и я позволила им уйти. У меня есть более важные обещания, которые нужно сдержать. Более опасные демоны, которых нужно одолеть. Мой взгляд блуждал по царящему вокруг хаосу, пока не нашёл цель — единственное, что сейчас имело значение.

Старый всемогущий ублюдок Энгель, убегающий в ужасе, как цыплёнок.

Я понеслась за ним, мои ноги едва касались земли, пока я пересекала поляну и дальше. Жёсткая земля безжалостно ударяла по стопам, пока я прокладывала свой путь через хаос, расталкивая одного Воскрешённого за другим, убирая их с дороги так, словно они были легче пёрышка. Всё вокруг перестало для меня существовать, кроме моей цели. Ничто больше не имело значения, кроме как поймать его.

За считанные секунды я оказалась позади Энгеля, варварски преследуя его, пока мои ноги отталкивались от земли на неестественной скорости. Воздух свистел в ушах громче, чем вой волчьей стаи, и я представила всё то, что сделаю с Энгелем. Всё своё возмездие, которое я обрушу на него за то, что он сделал со мной… и с моими друзьями.

Этого толчка мне и не хватало, чтобы покончить со всем этим.

Я нырнула вперёд и сбила его с ног, прижимая к земле. Вцепившись друг в друга, мы переворачивались, стремясь взять вверх, пока не врезались в дуб. Через несколько секунд он уже стоял на ногах, я напротив него, а вокруг — Армагеддон.

Осторожная улыбка пересекла его лицо, тогда как его глаза не отрывались от меня.

— Удивительно, правда?

— Что именно? — спросила я, пока всё остальное померкло, превращаясь в фоновый шум.

— Как далеко мы зашли, ты и я, — он окинул меня неторопливым взглядом, словно бы у нас ещё был вагон времени. — Должен сказать, в этом свете, ты выглядишь в точности, как твоя мать.

Я сжала челюсти.

— Ты ничего не знаешь о моей матери.

— Я многое знаю о твоей матери. В конце концов, я её породил.

Я поколебалась. По позвоночнику пробежал холодок от его слов. Но только на мгновение, а затем я поняла его замысел. Он пытался отвлечь меня — вновь сорвать мои планы. Только на этот раз я ему не позволю.

— Мерзкий лжец. Но тебе недолго осталось.

Его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

— Возможно, моё время, и вправду, подошло. Но ты не можешь отменить то, что уже сделано, дитя. Слишком поздно. Врата были открыты.

Я не ответила ему. Не ответила, потому что больше не слушала. Единственные слова, которые сейчас имели значения, произносили царапающие шепотки под моей кожей.

Убей его.

Сейчас же убей его.

Я оттолкнулась от земли и накинулась на него, одним лёгким рывком сбивая его с ног. Его зубы клацнули рядом с моим ухом, обещая верную смерть, но он не подберётся ближе, чем я ему позволю. Перевернувшись, я села на него, и он ответил кулаком в мою челюсть. Но я едва это почувствовала.

Нет ничего, что могло бы мне сейчас навредить.

Ничего, что могло бы остановить меня от того, для чего я была рождена.

Я ударила его открытой ладонью, а затем сжатым кулаком. Его голова дёрнулась от удара, и часть меня засияла от восторга. Я снова врезала ему, и ещё, обрушиваясь на него кулаками, пока кровь не начала течь из каждого отверстия на его лице. Я хотела расчленить его, разорвать на части, отрывая кусочек за кусочком. Жажда мести в моём сердце требовала, чтобы его смерть была медленной и мучительной, чтобы я отвела его в то самое подземелье, где он держал меня, и заставила его страдать в тысячу раз сильнее, чем если просто убью его прямо сейчас.

Но я отгоняла от себя эти мысли. Я не могла позволить себе поддаться опасным эмоциям и рисковать тем, что он вновь ускользнёт. Нельзя обдумывать. Нельзя сомневаться. Нельзя колебаться. Я пробила его грудную клетку, разрывая кожу и мышцы, ломая кости, пока не дотянулась до его бьющегося сердца, и затем вырвала его. Струйки крови стекали по моей руке, пока я наблюдала за тем, как он иссыхает прямо у меня на глазах.

И вот так всё закончилось.

Энгель был мёртв.

Издалека до меня доносились крики его приспешников, призывающих друг друга бросить павшего короля и его замок. Я слышала топот их ног, пока они разбегались во все направления, спасая свои шкуры. Те, что оказались самыми верными (или самыми тупыми), остались и вскоре оказались разорваны на ошмётки Домиником-волком.

Каким бы прекрасным ни было это зрелище, я не стала смотреть на эту резню, чтобы насладиться их поражением.

Мой взгляд был устремлён в небеса надо мной.

И я так и стояла, пока Доминик не прикончил последнего из Воскрешённых. После этого он вернул себе человеческое обличье и присел рядом со мной, само великолепие.

— Ты сделала это, ангел, — произнёс он, скользя взглядом тёмных глаз по моему лицу. — Ты, наконец-то, убила своего дракона.

Я наклонила голову на этих словах, всё ещё держа в своей ладони сердце Энгеля. Как бы жутко это ни звучало, это было не так страшно, как кошмар наяву, развернувшийся перед моими глазами.

— Теперь мы можем пойти домой, — он потянулся ко мне и с трудом вытащил сердце из моей жёсткой хватки. — Всё кончено.

— Нет, — покачала я головой, не сводя глаз с багрового неба, которое я видела во всех своих кошмарах. Я кивком показала вверх, и ужас прокатился дрожью по моему позвоночнику. — Всё только началось.

ГЛАВА 17. ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ ДОМОЙ

По пути назад, в Холлоу Хиллс, мы почти не разговаривали. Я была слишком обескуражена, чтобы делать что-либо, кроме как смотреть в окно на алое небо и пролетающие мимо нас деревья, размытые, как масляные разводы.

Доминик пытался, как мог, выпытать у меня все подробности произошедшего — о рунах, которые покрыли мои руки, — но я не могла выдавить из себя ответы. Мне нужен вагон времени наедине с собой, чтобы разобраться со всем этим хаосом в моей голове, прежде чем я смогу поговорить с кем-нибудь об этом. Правда в том, что я понятия не имею, что там произошло. Я не знаю, что случилось с Энгелем, с Тёмными Заклинателями… с ритуалом.

И, что хуже всего, у меня нет ни малейшей догадки, что случилось со мной.

В голове крутился миллион вопросов, но я не могла пока что найти в себе смелость, вычленить основные из них, сформулировать и задать, чтобы получить ответы. Печально, но факт: я не знаю, кто я теперь. Я не уверена, как пробудилась и что это теперь меняет. Единственное, что я знала наверняка, так это то, что я возвращаюсь домой кем-то другим, и мне страшно представить кем.

Так что я выбрала единственный вариант, который показался мне нормальным. Похоронила всё это. Затолкала все свои страхи и сомнения так далеко и глубоко, чтобы сама не могла дотянуться, и переключила внимание на кое-что другое — нечто более важное, нечто более осязаемое. Я переключила мысли на тот кошмар, который только что стал реальностью.

Я надеялась, что после разрушения ямы и сжигания тела Энгеля небо вернётся к своему нормальному состоянию, но оказалось, что это так не работает.

Сёстры Родерик что-то сделали, что-то изменили. Энгель так и сказал перед тем, как я его убила: слишком поздно, врата уже открыты.

Проблема только в том, что я вообще не представляю, что он имел в виду.

Когда двойник Трейса вернулся, чтобы предупредить меня о Восстании, он не говорил ни про какие врата. Может, его перемещение во времени как-то изменило ход событий? Может, произошедшее сегодня ночью — это не просто Восстание. А нечто намного хуже.

Я перевела взгляд на Доминика.

Внешне его поза казалась расслабленной, одну руку он опустил на подлокотник между нами, а другой едва придерживал руль. Но если приглядеться, можно заметить почти невидимые морщинки между бровями. Он был встревожен, и это пугало меня даже больше, чем багровое свечение вокруг луны.

— Ты когда-нибудь видел нечто подобное прежде? — спросила я его, кивком указывая на странное небо, простирающееся над дорогой в тумане, по которой мы ехали.

Он резко развернулся, словно я его ошарашила тем, что вновь с ним заговорила.

— Нет, ангел. Не видел.

Я почувствовала холодок, пробежавший по спине, но постаралась не придавать этому значения.

— Как думаешь, что это значит?

Он покачал головой, не глядя на меня.

— Не могу сказать точно, — он наклонил голову в бок, словно бы изучая вид перед глазами. — Что бы они ни пытались сделать, судя по всему, оно сработало.

Я нахмурилась и замотала головой.

— Они не закончили начатое, — это было довольно очевидно, когда они разорвали круг и пустились наутёк. Но что-то они сделать успели. — В книгах по-любому должно быть что-нибудь по этому поводу.

— Не знаю, любовь моя, — ухмыльнулся он. — Надо спросить моего братца-всезнайку, чтобы он подтвердил это или опроверг.

Я кивнула. Если об этом есть какое-нибудь упоминание на бумаге, то Габриэль уже наверняка прочитал и выучил наизусть. И, конечно же, Габриэль идёт в комплекте со всеми остальными. Хотела ли я на самом деле вовлекать в это всё Совет и Тессу, пока я не выясню, что это было?

Скривившись, я ответила:

— Мы должны разыскать сестёр и узнать у них, что это был за ритуал.

— И почему ты думаешь, что они захотят помогать?

— Потому что я не оставлю им иного выбора, — я нахмурилась сильнее. — Им лучше вернуть всё как было, пока не стало хуже.

Хотя, по правде говоря, я ещё не уверена, какие будут последствия.

— В магии нельзя вернуть всё как было, любовь моя, — заметил он, но я это и так знала.

— Ты понял, что я имею в виду, — я не позволю каким-то формальностям помешать мне сделать то, что должно быть сделано. — Нам нужно найти их заставить исправить всю ту чертовщину, что они натворили.

Он не стал спорить вслух, но я прочитала по глазам, что разыскать их не так-то просто и что весь этот бардак нельзя просто спрятать в адский шкаф.

— Разве это настолько сложно? — риторически спросила я. — Они работают на того, кто предложит наибольшую цену. Нам нужно просто выяснить, какую валюту они принимают и выманить их.

— Хотел бы я, чтобы всё было так просто, ангел, — он бросил взгляд на меня и переключил передачу. — Они тебе не какие-то рядовые Тёмные Заклинатели. Они происходят из одного из самых могущественных ковенов наших дней.

— Ну, и что? Подумаешь, — меня подобным не впечатлить.

— С ними опасно связываться.

— Тебе не кажется, что уже немножечко поздно? — возразила я. — К тому же, они ведь первые Потомки, отвернувшиеся от Ордена и примкнувшие к Тёмному Легиону… или на кого они там работают. Я их ни капельки не боюсь.

— А стоило бы. Для новичков поясняю: они не отворачиваются от Ордена. Их отворачивают… с рождения.

— В смысле?

— В смысле они полудемоны, любовь моя, — сказал он, бросая на меня взгляд с многозначительно поднятыми бровями. — Это, с одной стороны, вкусное кровосмешение, с другой — верный способ перекрыть дорогу в Орден.

И почему я не удивлена?

— Так они наполовину ангелы, наполовину демоны?

— Лучшее и худшее из обоих миров.

— Супер просто, — я вскидываю руки от бессилия. Одному Богу известно, что за чертовщину устроила их извращённая демоническая магия или какие бедствия она на нас обрушит. И если в их венах в изобилии течёт кровь демонов, то я серьёзно сомневаюсь, что смогу воззвать к их благоразумной давайте-спасём-мир-вместе стороне. Но будь я проклята, если не попытаюсь. — Я не отступлю, Доминик. Мы должны попытаться.

— Тогда так и поступим, любовь моя. Только не говори, что я не предупреждал, — сказал он, не глядя на меня. Несмотря на все опасения, он казался готовым к новому испытанию. — Поедем пытаться сразу же, как проснёшься.

— Нет, — решительно покачала головой. — Мы начнём сейчас же. Пока ночь не закончилась.

— Что, прости?

— Они не могли уйти далеко. Если мы поспрашиваем, сделаем несколько звонков, то я уверена, что легко сможем их отследить. Может, даже догнать.

Доминик посмотрел на меня так, будто я потеряла мозги где-то в замке.

— Тебе надо домой, отдохнуть и набраться сил, ангел.

Домой. Ох, опять это грёбаное слово. Слово, которое вообще не вписывается в мою жизнь.

— Я не могу, — ответила я, мотая головой. — Не тогда, когда ад грозит вырваться наружу! Нам нужно начать действовать как можно скорее, Доминик. Это слишком важно.

— Тебя не было несколько недель, ангел. Твоя семья и друзья, наверное, с ума сходят. Ты истощена, тебя морили голодом и каждый день пили твою кровь. Ты должна пойти домой, чтобы восстановить силы, или ты вообще не сможешь ничего сделать.

— Мне не нужно восстанавливать силы. Я прекрасно себя чувствую, — настаивала я.

Он посмотрел на меня тяжёлым взглядом, пригвоздив к земле.

— Что не так? На самом деле, — мягко спросил он, застав меня врасплох.

— Что? Всё так. Не понимаю, о чём ты, — я вновь отвернулась к окну. Не хочу говорить о своих чувствах. Я просто хочу выследить сестёр, продолжая бежать от других своих проблем чуточку дольше. Разве я много прошу?

— Ангел?

— Я не вернусь туда, — ответила после паузы, злясь на то, с какой лёгкостью он видит меня насквозь.

— К дяде?

— Да, к дяде. Я не вернусь туда, пока не узнаю, кто ответственен за то, что произошло со мной на вечеринке. Если за тем нападением стоял Совет, значит, они знают правду о моей крови и непременно попытаются ещё, — я опустила ту часть, где я больше не доверяю своему дяде и подозреваю его в причастности к нападению. Даже думать об этом мерзко, а уж тем более произнести вслух. Вот я и не говорю.

— Тогда куда мне тебя отвезти, ангел?

— Я… я не знаю, — пробормотала я, потому что все мысли вылетели из головы. Об этом я ещё не думала. Он посмотрел на меня и понимающе улыбнулся.

— Почему бы тебе просто не сказать это вслух? Ну же, я знаю, куда ты хочешь.

Его самодовольный тон задел меня.

— Вообще-то, туда я уж точно не хочу, — выпалила я, защищаясь. — Блин, Доминик, держи себя в руках.

— Вообще-то, — передразнил он, — я говорил не про себя, но спасибо. Это о многом мне сказало.

Я смотрела на него растерянно, щёки опалило жаром.

— Ты… ты, капец как, заблуждаешься. И бесишь меня! — я скрестила руки на груди и откинулась на спинку сиденья. — Просто отвези меня к Габриэлю.

— Габриэль? — смешок. — Если Совет, действительно, как ты подозреваешь, обернулся против тебя, то Габриэль — последний человек, к которому ты сейчас должна бежать.

— Да прекрати уже. Сколько ещё мы будем это обсуждать? Он никогда не причинит мне зла.

— Намеренно, может, и нет.

Я поколебалась на долю секунды.

— Нет, — повторила я, на этот раз уже не так убедительно.

— Готова поставить свою жизнь на это?

Холодок сомнений пробежался по позвоночнику. Могу ли я быть уверена, что Габриэль не выдаст меня Совету? Что, если они пообещают ему, что не причинят мне вреда? Что, если они внушат ему, что хотят меня защитить? Поведётся ли он?

Я не могу ответить с полной уверенностью и ненавижу себя за это.

— Забей, — сказала я и послала ему предупреждающий взгляд. Если он выдаст что-нибудь типа «Я же говорил», я подправлю ему его милое вампирское личико.

Несколько мгновений напряжения между нами.

— Должен признаться, — прервал в итоге тишину Доминик, — я был уверен, что ты назовёшь Ромео. Я предполагал, что его-то ты захочешь увидеть в первую очередь.

Трейс.

Он не был первым, кого я хочу увидеть, он был единственным. Его образ преследовал меня неделями, мучая обещаниями идеальной любви и затем ускользая от меня, как пустые надежды. Он был тем, кто выводил меня из тьмы, но он же иногда и погружал в неё.

Я знаю, что могу поехать к нему. Знаю, что он защитит меня даже ценой своей жизни, что он скорее умрёт, чем выдаст меня Совету. Но… я покачала головой. Есть же ещё его отец. Я имею в виду, что Питер Макартур так же предан Ордену, как и мой дядя. И я видела их обоих в ночь нападения, нашёптывающих друг другу секреты, к раскрытию которых я ещё даже близко не подошла.

Нет, я не могу поехать к Трейсу.

— Слишком рискованно.

Доминик бросил на меня странный взгляд, но ничего не сказал.

Молчание обрушило на меня всю правду, которую я не готова была признать. Я знаю, что мой отказ ехать к Трейсу связан скорее со страхом встретиться с ним, чем с угрозой того, что мне может сделать Питер Макартур.

После всего, что произошло с момента моего похищения, я не представляю, что ему сказать… или что я почувствую, когда увижу его вновь. Что он подумает обо мне, когда узнает, что я связана с Домиником? Что я позволила ему пить мою кровь. Что я пила его кровь. Что я… умоляла его поцеловать меня.

Я затрясла головой, пытаясь вытряхнуть все эти мерзкие воспоминания.

— Ты всегда можешь поехать со мной, — предложил Доминик, прерывая моё мысленное падение в ад.

Я подняла глаза, встречаясь с ним взглядом. В нём мерцала некая уязвимость — что-то вроде надежды и страха. Страх, что я встану и брошу его теперь, когда всё закончилось. Надежда, что я всё ещё захочу быть с ним даже после того, как мне больше не будет нужна его помощь, чтобы выжить. И правда в том, что я отчасти хочу этого. Хочу остаться с ним, потому что он единственное, что есть неизменного сейчас в моей жизни. Только с ним мне хорошо быть самой собой.

Я не до конца это понимаю, но это то, что я чувствую.

— Ты не против?

— Мои двери всегда открыты для тебя, ангел, — его губы изогнулись в самой очаровательной из улыбок. — Тебе даже не нужно стучаться.

В поместье Хантингтон так же тихо, как на кладбище. Затхлый воздух в холодных комнатах говорит о том, что последние несколько недель здесь никто не жил. И всё же было что-то успокаивающее в том, чтобы прийти сюда вновь.

Уже по сложившейся традиции мы сразу прошли в гостиную, где Доминик сразу налил себе выпить и разжёг огонь. Я села на диван, подобрав под себя ноги, и сверлила взглядом телефон, пытаясь набраться смелости и сделать звонок, на который я всё никак не могу решиться с тех пор, как мы покинули замок Энгеля.

Доминик взял радиотелефон и положил его на диван рядом со мной.

Я всё ещё смотрела на него, не пытаясь взять в руки.

— Мне подготовить гостевую спальню? — спросил он, отмечая мою нерешительность.

Я скрестила руки и покачала головой.

— Не думаю, что задержусь надолго, — слова прозвучали намного грустнее, чем мне бы того хотелось.

— Ты всегда можешь отложить звонок на завтра, — сказал он. В его ониксовых глазах плескался голод.

— Могу, но…

— Но не станешь, — понимающе договорил он.

Меня напрягает то, как хорошо он стал меня понимать. Когда, чёрт возьми, это успело произойти?

— Пойду поищу одеяло, — сказал он, подмигнув, и развернулся. — Даю тебе немного уединения, как порядочный человек, — бросил он через плечо, выходя из комнаты.

Я рассеянно улыбнулась, глядя на место, где он только что был. Не знаю точно, когда это произошло, но наши отношения с Домиником сильно изменились… в них появилась некая лёгкость.

Выдернув себя из задумчивости, я взяла дрожащей рукой трубку, и ещё несколько секунд у меня ушло на то, чтобы включить грёбаный телефон.

Только один номер имел для меня значение — один человек, которому я хотела позвонить, но была парализована страхом. По правде говоря, я не была полностью уверена, что уже готова увидеть лицо Трейса, и уж тем более, что готова рассказать ему о том, что произошло между мной и Домиником в замке Энгеля. Это сильно ударит по нему — сломает его, — и мне больно осознавать, что я сделаю это своими руками. Часть меня хотела и дальше откладывать этот разговор, избегать его как можно дольше, но больше нельзя. Каждую минуту, что я трачу на свои сомнения, он проводит в тревоге за меня. Я не могу с ним так поступить.

Судорожно вдохнув, я набрала его номер.

— Алло? — ответил парень из моих счастливых снов.

Его голос как выстрел в самое сердце.

— Алло? — повторил он уже раздражённо. — Кто это?

Мой желудок закрутился в узел, пока его голос эхом звучал в моей голове, как воспоминание из детства. Как же я скучала по этому прекрасному баритону.

— Я кладу трубку, — предупредил он.

— Это я, Трейс, — мой голос прозвучал так тихо, что я не уверена, произнесла ли это вслух.

Пауза.

— Джемма? — также тихо спросил он, словно не мог поверить своим ушам. — Это правда ты?

Его голос был окрашен столькими эмоциями — неверие, страх, смятение… отчаяние. Я не знала, чем ответить, кроме как чувством вины и непреодолимым желанием сбежать.

— Джемма, ответь мне. Где ты? Ты ранена?

— Я в порядке, — наконец, отвечаю я. — Цела и невредима.

На другом конце слышится облегчённый выдох.

— Где ты была? Что… Что с тобой случилось?

Я хотела избавить его от тревог, ответить на все его вопросы, но не готова была погрузиться в это сейчас. Не вот так. Не по телефону.

— Энгель случился, Трейс. Но я в порядке. Всё уже кончено, — сказала я, надеясь, что его это хоть немного успокоит. Он снова замолчал на несколько секунд, его дыхание стало тяжёлым.

— Скажи мне, где ты сейчас, Джемма. Пожалуйста, мне нужно тебя увидеть.

Я не знала, как это преподнести мягче, поэтому просто выдала:

— Я у Доминика.

— У Доминика? — его тон мгновенно заледенел. — Почему? Что происходит?

— Мне некуда было пойти. Я не могу вернуться домой, пока не выясню, кому можно доверять, а кому — нет.

Ещё одна долгая пауза. Он явно пытался уложить в голове мои слова, пропитанные горечью.

— Почему ты не пришла ко мне? — боль в его голосе ни с чем не спутать. Это был удар в сердце, удар по нашим отношениям, какими они были до моего похищения.

— Я хотела, но… — я не хотела вот так просто излагать свои сомнения в отношении его отца. Говорить, что я подозреваю, что его папа и мой дядя причастны к тому, что случилось на вечеринке Тейлор. Это личный разговор. — Это долгая история, Трейс, но я расскажу тебе всё при встрече. Я просто… Я не могу сделать это по телефону.

— Ладно, Джемма, тогда давай встретимся, — молил он. — Я отвезу тебя, куда захочешь. Мне просто нужно тебя увидеть. Мне нужно лично убедиться, что с тобой всё в порядке.

Слёзы наполнили мои глаза на этих словах. Я слышала по голосу, как он хочет, как нуждается в том, чтобы увидеть меня. Как бы я ни боялась его реакции на случившееся между мной и Домиником, но мне тоже нужно было его увидеть.

— Джемма? Ты меня ещё слышишь?

— Я в поместье Хантингтон.

— Никуда не уходи, — приказал он и повесил трубку.

Я положила телефон рядом и развернулась к камину. Страх скручивал мои внутренности, пока я представляла себе, каково это будет вновь оказаться в его объятьях. После всего, через что я прошла — всего, что я сделала, чтобы выжить, — я не уверена, имею ли ещё на это право. Не знаю, заслуживаю ли его теперь. Он воплощение всего хорошего, что есть в этом мире. Красота, свет, сила. А я живу во тьме.

Я разрушаю всё то хорошее, что есть в мире.

— Всё хорошо, любовь моя? — спросил Доминик. Он остановился в дверном проёме и облокотился плечом. Когда он стоял так, и огонь освещал его высокие скулы, он напомнил мне прекрасного ангела.

Светлого, как ни странно.

— Трейс едет сюда.

Он смотрел на меня, пока по моим щекам ручьём текли слёзы.

— Полагаю, это слёзы счастья?

Он подошёл ко мне и сел напротив меня, на угол кофейного столика. Я опустила лицо на ладони, чтобы он больше не видел, в каком я эмоциональном раздрае.

Он мягко убрал ладони от моего лица, не отрывая взгляда и не говоря ни слова.

— Тебе что, нравится видеть меня в слезах?

— Нет.

— Тогда перестань пялиться, Доминик! — я была не в настроении для его… его… что бы он там ни делал. — Мне и так стыдно.

— Здесь нечего стыдиться, любовь моя.

— Тебе легко говорить.

— Ты сделала то, что должна была, чтобы выжить. Его это не обрадует, но он поймёт.

Я вскинула голову, поражённая тем, что он знает, что меня тревожит.

— Как ты?..

— Мы связаны, ангел. Ты же не думала, что как только мы вернёмся домой, связь исчезнет? — он протянул руку и вытер слезу с моей щеки. — Он простит тебя.

Я покачала головой.

— Я только и делаю, что причиняю ему боль.

— Ты стоишь любых страданий.

— Не надо, Доминик, перестань.

Не хочу, чтобы меня утешали, прикасались, смотрели. Только не он. Моя жизнь и без того слишком запутана, не хватало мне ещё переживать о зарождающихся чувствах к нему. Я вновь спрятала лицо в ладонях. Как, чёрт побери, я расскажу Трейсу правду, если сама в ней не уверена?

— Мне больно видеть твои слёзы, ангел. Скажи, что мне сделать, чтобы тебе стало лучше. Что бы ты хотела?

Я хочу, чтобы он перестал подбирать такие правильные слова.

— Ничего. Я в порядке, — отказываюсь от его предложения. — Правда. Всё хорошо.

Вдохнув немного воздуха, я вытерла щёки, в попытке собрать остатки самообладания.

Он взял меня за руку и секунду просто держал её.

— Ангел, я…

Слова Доминика были прерваны звуком распахнутой входной двери и тяжёлыми шагами. В считанные мгновения Трейс возник на пороге комнаты — со сведёнными бровями, поднимающейся и опускающейся на бешеной скорости грудью.

У меня перехватило дыхание.

Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но не мог выдавить ни звука. Вместо этого он просто смотрел на меня…

Потухшими глазами.

С разбитым сердцем.

ГЛАВА 18. ЗНАК БЕСЧЕСТЬЯ

Я подскочила с дивана, будто меня сейчас поймали на том, что я не должна была делать. Кто знает, может, я и вправду повела себя неправильно. Но, поднявшись, я застыла, не в силах пошевелиться. Ни одним пальцем. Я просто стояла и смотрела в пронзительно голубые глаза Трейса — глаза, которые сейчас полны боли и злости, — и в моей голове проносились миллион восхитительных мгновений с ним. Каждое подталкивало меня всё ближе и ближе к моменту истины. Эмоции закручивались в канат внутри меня, тянули к нему, но мои ноги, словно свинцовые, не сдвинулись ни на шаг.

— Я бы сказал, что рад видеть вновь, Ромео, — начал Доминик, беря свой бокал и делая глоток. — Но это неправда.

Трейс не ответил. Он просто бросился на Доминика.

Бокал разбился, когда Трейс налетел на Доминика, повалив того на кофейный столик и приземлившись в двух шагах от меня, застывшей, как идиотка. Он ни на секунду не притормаживал, не давая Доминику ни единого шанса подняться на ноги и защитить себя от обрушившихся на него ударов Трейса, не знающего жалости. Как иронично: после всего, через что нам с Домиником пришлось пережить, он рискует отдать концы прямо здесь, посреди своей чёртовой гостиной.

Кровь брызнула мне на лицо, выводя из ступора. Охваченная паникой, я перепрыгнула кофейный столик, падая на спину Трейса, отчаянно пытаясь оторвать его от Доминика.

— Трейс! Стой! Что ты делаешь? — закричала я, потянув его сзади за футболку. Но он без труда от меня отмахнулся. — Ты же убьёшь его!

Моё предостережение, кажется, только распалило его. Он бил быстрее и сильнее, не оставляя Доминику ни малейшей возможности ударить в ответ. Зажатый между столиком и частью дивана, он оказался в самом удобном положении, чтобы стать жертвой самого чудовищного избиения, которое я когда-либо видела. Трейс полностью потерял над собой контроль, и я не знаю, как его остановить. Он реально сейчас убьёт Доминика.

Я закричала вновь, но на этот раз адреналин от страха дал мне достаточно сил, чтобы отпихнуть Трейса настолько, чтобы я могла влезть между ними. Руки я скрестила перед собой, как баррикаду.

— Стой! Хватит! Пожалуйста, остановись!

Рука, которую он занёс назад, замахиваясь, застыла в воздухе. Крепко сжатый кулак с побелевшими костяшками. Трейса всего трясло от гнева. На мгновение мне показалось, что он не сможет справиться с собой и сейчас продолжит бездумно лупить, несмотря на то, что теперь под ударом оказалась я.

Но он замер.

Его желваки двигались с бешеной скоростью, но он опустил кулак.

— Да что с тобой такое? — выпалила я, стуча по его груди. — Ты мог убить его!

— Не сбрасывай меня со счетов, — обиженно ответил Доминик. Он прислонился к дивану, вытирая кровь со рта. — Я мог бы справиться с ним, если бы не был таким уставшим.

— Уставшим, да? Ночь только началась, мертвяк, — закипал Трейс, угрожающе шагнув к противнику. Я опять оттолкнула его назад.

— Прекрати! Он нам не враг, Трейс! Не враг!

Трейс ни на секунду не поверил.

— Если он не враг, то кто, Джемма? Кто сделал это с тобой, а? — он прошёлся взглядом по моему телу, морщась при виде всех моих синяков и порезов. — Он замешан во всём этом, — сказал Трейс, обвиняюще ткнув пальцем в Доминика. — Он был там… Я это точно знаю.

— Да, он был там, — признала я его правоту. — Но он был там на моей стороне, Трейс. Он помогал мне, и без него всё было бы намного хуже, — я скрестила руки на груди в попытке скрыть следы укусов на запястьях. — Ты должен мне поверить. Ты просто всё неправильно понял.

— Тогда объясни так, чтобы я понял правильно, Джемма. Скажи мне, что здесь, чёрт подери, происходит! — он сделал шаг ко мне, его ноздри раздувались от адреналина, который, очевидно, разливался по его венам.

Я поднимаю руки перед собой, успокаивая его.

— Я всё тебе объясню. В мельчайших подробностях. Но сначала тебе нужно успокоиться. Я не могу говорить, пока ты в таком состоянии.

— Хорошо, — выпалил он со скоростью света. — Я спокоен, ладно? Спокоен, — повторил он, пытаясь держать себя в руках.

Он ни разу не спокоен.

— Трейс, пожалуйста, — я прижимаю ладонь к его груди, и моё тело тут же отзывается на прикосновение.

Он вскинул подбородок, его сияющие васильковые глаза, будто намагниченные, не отрывались от меня. Время словно замедлилось, окружающий мир стал блёклым. Его напряжённые черты лица мгновенно смягчились.

— Вот, уже лучше, — прошептала я, взяв его за руку и слегка сжав. «Я скучала по тебе», — добавила мысленно, чтобы только мы двое слышали.

Он притянул меня к себе. Сильные руки обернулись вокруг моего тела, я уткнулась ему в грудь.

— Словами не описать, как сильно мне тебя не хватало.

И как я могла бояться нашего воссоединения? Искры пробегали по всему моему телу, коленки превратились в желе. Я будто никуда и не пропадала. Его присутствие ощущалось в точности, как я помнила. И — Господь всемогущий! — он пах даже лучше.

Мир рушился вокруг нас, как и всегда, когда мы вместе. Не было ни боли, ни страха, ни проблем завтрашнего дня. Только он и я, и это всё, что нам нужно.

— Никогда больше не оставляй меня, слышишь? — шептал он мне в волосы, крепко прижимая к себе.

— Не оставлю.

И я говорила искренне. Я бы хотела провести в его объятьях всю свою жизнь, до последнего вдоха. Если он примет меня, конечно.

Он отстранился и посмотрел мне в глаза, обхватив моё лицо сильными ладонями.

— Ничто в этом мире и за его пределами не сможет удержать меня вдали от тебя, Джемма. Ничто.

Улыбка закралась в уголках моих губ. Его взгляд тут же устремился к ним, а в его переливающихся глазах зажёгся самый притягательный огонёк желания.

— Вы так и будете вести себя так, будто меня здесь нет? — спросил Доминик, явно недовольный внезапным проявлением эмоций, которые не имели никакого отношения к нему.

— Меня всё устраивает, — отрезал Трейс, не отрывая взгляд от меня.

— Держи себя в руках, Трейс. Пожалуйста.

Его прекрасные полные губы изогнулись в улыбке, от которой на щеках появились чудесные ямочки.

— Поверь мне, это я ещё сдерживаю себя.

Доминик застонал, хотя это прозвучало скорее, как рык.

Я отшагнула от Трейса и повернулась к Доминику, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но все слова и ухмылка испарились, когда я увидела его. Хотя его раны почти полностью зажили, его лицо и рубашка всё ещё были в крови. Было в этом что-то такое, что окатило меня холодной водой. Вот он стоит, совсем один, израненный, и у меня на душе скребут кошки. Он столько настрадался из-за меня. Сначала с Энгелем, теперь с Трейсом.

Вот что он получил в качестве благодарности за спасение моей жизни.

Это совсем неправильно.

— Прости.

Слово казалось пустым, ничего не значащим. Его просто недостаточно.

Доминик замер, поймав мой взгляд.

— Тебе не нужно извиняться передо мной, ангел. Никогда.

Что-то внутри меня скрутилось, погружая в пучину смятения.

Между нами повисла тишина, такая долгая, что всем стало неловко.

— Пойдём, — сказал Трейс, положив руку мне на бедро. — Уже поздно. Нам нужно найти безопасное место, где можно остаться на ночь.

Я кивнула, не сводя глаз с Доминика.

За всё то время, что я провела в подземелье, я не могла думать ни о чём другом, кроме как о побеге. И уж точно я не думала о том, как я буду себя чувствовать, уходя от Доминика, когда всё кончится. Мне даже в голову это не приходило. Правда в том, что я и подумать не могла, что это может стать проблемой, но прямо сейчас, стоя посреди его гостиной и глядя на его заживающие раны, я чувствую себя так, будто… разрываюсь.

Он понимающе кивнул, как будто видел насквозь мои терзания.

— Всё хорошо, ангел. Реши все свои дела. Увидимся завтра.

Мои щёки обдало жаром. Не раздумывая, я пересекла комнату от Трейса к Доминику. Последний даже не моргнул, когда я подошла к нему и обхватила руками за шею. Его такой родной запах шоколада и ликёра мгновенно расслабил меня.

— Спасибо тебе. За всё, — не ведая страха, я притянула его ближе, чем когда-либо. — Ты спас мою жизнь.

«А ты мою», — послал он мне мысленный ответ, чтобы только я слышала.

Я отстранилась, встречаясь с ним взглядом, пытаясь найти в его глазах разгадку, объяснение, подтекст… что-нибудь. В них отражалось столько всего разом — столько всего, что он хотел бы разделить со мной, и ещё больше того, что хотел бы скрыть. Я не смогла ничего разобрать.

— Нам пора, — сказал Трейс, оказавшийся за моей спиной. Он обернул руку вокруг моей талии и притянул к себе.

Я ушла легко, но мне потребовалась каждая крупица силы воли во мне, чтобы задавить растущее смятение в глубине моего сердца. Я даже не могла оглянуться на Доминика и попрощаться, из страха, что не смогу уйти от него.

Лицом к лицу, сердцем к сердцу, Трейс вновь заключил меня в объятия, заворачивая в уютное одеяло своей идеальной любви. Так мы и ушли.

ГЛАВА 19. ПОЕЗД, СОШЕДШИЙ С РЕЛЬСОВ

Пронизывающий холод, возникший от перемещения сквозь время и пространство, вмиг покинул моё тело, стоило нам оказаться в небольшом лесном домике Макартуров к северу от Холлоу Хиллс. Отопление было полностью отключено, и внутри оказалось так холодно, что моё дыхание превращалось в пар, но я не чувствовала, что мёрзну. Пока Трейс рядом, он всегда разжигает во мне такое пламя, что способно растопить лёд, и сегодняшняя ночь не стала исключением. Его руки всё ещё обнимали меня за талию, я посмотрела на него из-под ресниц, и наши взгляды встретились. Его прекрасные, но грустные глаза были полны тревоги и боли и беспомощно смотрели на меня.

Моё сердце ухнуло в пятки, а в горле образовался адский ком.

Бремя, что я несла всё это время, и так было для меня неподъёмным, но этих мучений, которые я вижу в его глазах прямо сейчас, которые я сама навлекла на него, достаточно, чтобы добить меня.

— Оставь чтение мыслей мне, Джемма.

— А? — я подняла глаза и заметила игривую улыбку на его лице.

— Что бы ты, как тебе кажется, ни прочитала по моему лицу, — пояснил он, — это всё неправда. А даже если бы и было правдой, то не тебе об этом беспокоиться.

Что-то кольнуло в груди, вызывая смутную тревогу.

— Как-раз таки мне и нужно беспокоиться, Трейс, — это ведь моя вина. Но этого я вслух не говорю.

Его взгляд обыскивал моё лицо, словно пытаясь найти ответы на величайшие загадки Вселенной.

— Это всё больше не имеет значения. Важно только, что сейчас мы вместе. Что ты жива, что ты цела и невредима и что ты моя.

Эти слова должны были вызвать у меня улыбку, но противное чувство в груди только усилилось, вызывая тошноту. Я не могла думать ни о чём, кроме того, что было в подземелье. Сколько жутких вещей мне ещё только предстоит ему рассказать.

Он наклонился и провёл губами по моей щеке. Я отпрянула от неожиданности этого жеста.

— Как бы сильно мне это ни нравилось, нам, наверное, сначала стоит разжечь огонь, пока мы тут не замёрзли до смерти, а? — я пыталась сказать это легко и шутливо, но вышло напряжённо и совершенно неестественно.

Но Трейс, кажется, не заметил. Или не подал виду.

— Не уверен, что смогу отпустить тебя сейчас, — он немного отстранился, на щеках появились ямочки. — Или вообще когда-либо.

В подтверждении своих слов он прижал меня к себе крепче, но меня не покидало чувство, что грядёт буря, вызванная всем сразу: начиная с закипающих в нас чувств и заканчивая нерассказанными тайнами между нами.

Я проглотила вязкий ком в горле.

— Не бойся, я никуда не денусь, — заверила я его и сделала большой шаг назад, намеренно вырываясь из его объятий. — У тебя есть здесь какая-нибудь запасная одежда?

Он свёл брови вместе, опуская руки.

Очевидно, сумятица чувств, начавшаяся в доме Доминика, никак не хотела меня покидать. Не говоря уже о том, что во мне вновь зашкаливала грёбаная тревожность.

— Я бы хотела снять с себя это отвратительное платье. И по возможности принять душ.

В его глазах вспыхнуло понимание.

— Да, конечно. Кажется, в спальне у меня были какие-то кофты, — предложил он, кивая в сторону узкого коридора. — Вторая дверь налево.

— Супер. Спасибо, — я развернулась на каблуках и рванула к комнате. Мне было ужасно неловко. В чемпионате по смущению я бы наверняка завоевала золотую медаль.

Зайдя внутрь, я закрыла за собой дверь. Одиночество и молчание тут же обрушились на меня, я прислонилась спиной к двери и слабо втянула воздух.

Твою мать! Да что ж со мной такое? Почему я внезапно чувствую себя так рядом с Трейсом? Больше всего на свете я хотела вновь увидеть его, а теперь, когда он здесь, не могу взять себя в руки, чтобы спасти свою жизнь. Что-то с нами было не так.

Со мной…

Не могу определить.

Наверное, я просто перенервничала, ведь так долго ждала этой встречи. После всего случившегося в моей голове творится бардак, вот и всё. К тому же мне ещё нужно рассказать о том, что произошло между мной и Домиником, и если быть до конца честной с собой, то этот разговор я бы хотела отложить до воскресенья, тридцатого февраля. Но, увы, я понимала, что мне придётся выйти из этой комнаты и дать ему хоть какие-нибудь ответы, и неважно, готова я оживить все эти воспоминания или нет.

Я вновь прерывисто вздохнула.

Всё нормально. Я справлюсь. Серьёзно, бывало и хуже. Мне просто нужно рассказать ему, что произошло… Как некую историю. Сущий пустяк. «Чёрт, да я же тысячу раз рассказывала всякие истории», — напомнила я себе, плетясь к комоду и выдвигая верхний ящик. — «Главное, не забывать дышать. Сделай глубокий вдох и вперёд».

Кивая самой себе, как сумасшедшая, я перебрала аккуратные стопки одежды и вытащила свитшот со спортивными штанами. Действуя на автопилоте и думая только о дыхании, я быстро расстегнула зелёное платье и швырнула его в угол, направляясь в ванную, соединённую со спальней.

Я замерла перед зеркалом и долго, внимательно смотрела на себя. Мои волосы в жутком беспорядке, лицо всё ещё в синяках и царапинах, но это всё было не так страшно, как тонкие серебряные руны по всей длине моих рук, как безлистные ветви умирающих деревьев. Они совсем не были похожи на руны на ладонях Трейса и Бена, что только подтверждало, что я не одна из них. Я нечто иное.

Потомок Люцифера.

Дочь Аида.

Вестник апокалипсиса.

Желчь подкатила к горлу. Я побежала к унитазу и рухнула на колени. Едва успела убрать волосы назад, как из меня вылилось всё содержимое моего почти пустого желудка. Каждый позыв всё больше погружал мой разум в гнусное место, полное сомнений и ненависти к себе. Место, кишащее мерзкими мыслями, что мир без меня был бы намного лучше. Что Трейсу было бы лучше без меня.

Я замотала головой в попытке вытряхнуть ядовитые мысли.

Нельзя позволить страху взять надо мной верх. Нужно вернуть над собой контроль, прежде чем меня захватит водоворот, из которого мне уже не выбраться. Выпрямившись, я вытерла рот тыльной стороной ладони и заставила себя пойти в душ. Я включила горячую воду, сняла нижнее бельё и встала под обжигающие струи. После душа мне станет легче. Нужно просто смыть с себя всю кровь и грязь, напоминающие о событиях последних недель, и тогда всё вернётся в норму, как было.