Последнее, что ты сказал

- Под арестом.

- Говорила? – зачем? Зачем я через это прохожу?

- Да. Скучаю по ней.

Я сделал глоток пива – я тоже скучал и мог бы сказать вслух. Слова эхом разбивались о моё сознание.

- Хочешь знать моё мнение, Бен? – наконец-то хмуро промолвила Ханна. – Я только год знаю Люси, но она самая верная на свете – любит, как сумасшедшая. И всё сделает для любимого.

Я всё ещё для неё таков.

- Даже если этот любимый – тот ещё мудак и несёт ерунду. Тебе надо перестать приносить ей боль, - из моих лёгких напрочь ушёл воздух. – Просто остановись.

Она знает. Знает.

Гартри вернулся с пиццей. Предложил мне кусочек, но я отказался.

Аппетита не было. Я сидел тут, пил пиво, а стоило только закрыть глаза – видел любящую до сумасшествия Люси. Видел нас в кино, в Жар-птице под дождём, наш поцелуй.

Поцелуй.

Ханна права. Я мудак и несу настоящую чушь.

Как она может быть мне верна после того, что я наделал?

Как она вообще может меня простить?

42 · Люси

Дэниэл помог мне добраться до праздника Ханны, и теперь мне хотелось вернуться домой.

Дорога была узкой и извилистой – пятнадцать миль к западу от исходящей дороги. Тут была куча озёр – по обе стороны. Гартри жил в самом конце, там, где сходились озёра, в великолепном доме в викторианском стиле, на вид как из фильма. Огромный двор жался к скалистому берегу, и там было море людей.

Саймон оказался цепким. Потянулся к моей руке, обнял за талию.

Мы видели друг друга впервые за последние дни.

Ханна считала, что порвать с ним надо сегодня.

- Это не праздник, если никто не разошёлся, - заявила она.

- Я скучал по тебе, - Саймон поцеловал меня в лоб. – Хочешь что-нибудь выпить?

Прежде чем я ответила, Ханна закричала:

- Люсиль, ещё одно фото, пожалуйста? Пожалуу-у-у-йста! Ну, сегодня мой день рождения!

Я пожала плечами и последовала за нею. Один глоток янтарного ликёра походил на горячее стекло. Я задыхалась, и она всучила мне что-то фиолетовое и сладкое, сжала руку и улыбнулась.

- Дорогая, - тягучесть голоса усиливала выпивка, - я так тебя люблю. Люси, ты лучшая подруга в мире. Ты особенная. Не позволяй этим мудакам разуверить тебя.

Она обняла меня, а потом взвизгнула, когда Гартри зашёл на кухню.

- Разве он не прехорошенький? – прошептала она, схватила его за руку, подмигнула мне и утащила куда-то.

Я нашла в гостиной пустой угол и устроилась на широком кресле с мягкими подушками, закрыла глаза и попыталась игнорировать шум караоке. Представила, что я в застеклённом доме Трикси или на берегу озера, моря… В лучших частях моего воображения не было этого лета, Южной Дакоты, Саймона…

Но лето не выбросить. Я пыталась.

Ум мой помутнел. Август, горячий и влажный, я ночевала у Трикси, а когда проснулась, Джейн была на кухне со свежими булочками и английским чаем. Мы поели и ждали Трикси и Бена. Трикси была в купальнике, готовилась на озеро Хальчион. Её волосы были закручены. Бен спустился в старой-старой пижаме, с футболкой с каким-то детским персонажем из мультиков, в потёртых клетчатых пижамных штанах. Его вьющие волосы превратились в самый настоящий хаос, и, увидев меня, он улыбнулся. Красивая, содержательная, намекающая на нечто большее улыбка.

- Вы идёте на пляж? – спросил он Трикси, сел рядом с нею и потянулся за булочкой.

- Да, в парк, - кивнула она. – Пойдём пораньше и займём самое лучшее место.

- Может быть, я напишу Клейтону, и сходим вместе.

- Было б неплохо, - Трикси налила чай в чашку.

Джейн погладила Трикси по руке – и я никогда не забуду, что она тогда сказала.

- Я самая счастливая мама на планете – вы у меня так замечательно ладите!

- Эх, - с набитым ртом пробормотал Бен.

- Было б неплохо, - вновь отметила Трикси.

- Мама, - Бен наконец-то глотнул, - её едва можно выдержать, ты же знаешь, – он улыбнулся, и я видела кусочек черники, застрявшей у него между зубов.

Я улыбнулась Бену, а Трикси мне подмигнула.

Я ни за что не представила бы в тот миг мою нынешнюю жизнь. В гостиной Гартри, избегающую толпы в подвале, где Ханна всё пела что-то вроде "жди своего мужчину". Где-то там Бен и его девушка. Бен, что целовал меня однажды. И Саймон – как я могла забыть о своём парне? А где Саймон? Надо сказать ему, что на самом деле я влюблена в Бена.

Нет. Не могу. Ведь я должна выбросить его из своей головы. Выбросить Бена из своей головы. Правильно? Вот только я до сих пор скучала по нему.

Проклятье. Весь мир был размыт. Я встала, немного покачиваясь, упёрлась рукой о стену, чтобы не упасть. Найду Ханну, скажу, что нам надо идти. Или мне надо. Она должна остаться, это, в конце концов, её день рождения. Я покачала головой – никто из нас не может уйти.

Я застряла.

Всё лето…

Я спустилась вниз по лестнице в подвал, хватаясь за перила лестницы так крепко, что от усилия побелели костяшки пальцев.

В подвале было темно. Вращался пурпурно-серебристый дискотечный шар, всё сияло – ковёр, диваны. Посреди комнаты, ревя какую-то странную песню, стоял Гартри. Дана сбросила с себя руки Бена и с жалостливым взглядом прошла мимо меня. Я не хотела её жалости. Я закрыла глаза, чтобы больше ничего не видеть. Если я её не вижу, значит, и она меня не видит. Если я не вижу Бена, Бен не видит меня.

- А где твой парень? – раздалось с дивана низкое рычание.

Бен мог меня видеть. Я ещё могла избегать его, так как это выходило обычно, но не могла избежать того, что называлось истиной. Я его любила. Меня тошнило – казалось, я едва-едва устояла, когда перешагивала через его длинные вытянутые в проход ноги.

Я хотела, чтобы он протянул руку, затащил меня на колени, целовал, как тогда в Жар-птице, пока не забудет, кто я, не забудет обо всём.

- Люсиль! – заорала Ханна. – Речь идёт о проклятом времени! Где тебя носило?

Я сделала ещё один шаг, но Бен выдвинул передо мной ногу, и я споткнулась. А когда выпрямилась, свирепо перевела на него взгляд.

- И что это ты делаешь? – прошипела я.

- Я задал тебе вопрос, - глаза Бена остекленели, но голос звучал спокойно. – Где твой парень.

- Занимайся своими делами, Бен, - Ханна потянула меня к себе. – Сейчас не время.

- Это моё дело, - ответил Бен.

- С каких это пор? – мой голос дрожал. Почему он со мной говорит.

- Всегда моё!

О.

- Бен… - Ханна сделала осознанно резкий шаг к нему. – Где Дана?

- Да, - я вскинула подбородок. – Ты мог бы вполне удачно трахнуть её этим вечером – а не выйдет, если она увидит, что ты со мной говоришь.

- Осторожнее, Люси, - ответил Бен.

- Да что ты о себе вообще думаешь?! – но лоб мой был нахмурен, а прозвучало, кажется, не до конца убедительно.

Я смотрела на него, на его губы, в его глаза, потемневшие от гнева и нашей общей жажды. Мне нужен Бен. Нужен.

- Игнорируй его, - промолвила Ханна и потянула меня на диван рядом с собой – как раз вовремя, чтобы услышать, как что-то орал Гартри. Ханна засвистела.

- Твоя очередь! – заявил Гартри, потянул Ханну к себе и впился в её губы поцелуем.

- Давай, дорогая! – сказала она, и я была так пьяна, что не могла и сбежать. – Я знаю, что тебе нравится.

А потом – я даже не поняла, что происходит – заиграла какая-то дикая музыка.

Мы пели, танцевали – и на несколько минут я забыла о присутствии Бена. А потом вернулась Дана, вручила ему пиво, и когда я вновь отвернулась, увидела рядом с караоке Саймона. Ханна потянула Гартри на диван и, устроившись у него на коленях, целовала – мне пришлось отвести взгляд.

- Спой со мной, - Саймон обнял меня за талию, притягивая к себе.

- Где ты был? – спросила я.

- У озера, - улыбнулся он. – У ямы с костром. Там удивительно.

- Ты бывал тут раньше, - ощетинилась я. – Что ещё тут может быть удивительного?

- Что случилось? – он убрал руки. – Что-то не так?

Да. Не так. Он такой добрый, пытался меня любить – вот что не так.

Я покачала головой.

- Люси, ты пьяна? – он вновь обнял меня за талию, притягивая к себе.

Я фыркнула.

- А что, не видно?

Он уткнулся носом в изгиб моей шеи, и я чувствовала исходивший от него запах текилы. Стало дурно.

- Спой со мной, - пробормотал он.

- Я не пою в караоке.

- Правда? А что ты только что делала? Пела с Ханной, а?

- Да, но… Хм, у меня ограниченный лимит.

Он отстранился и посмотрел на меня – на губах застыла полуулыбка, словно он не мог выбрать между злостью и весельем.

- Ограниченный лимит, - повторил он.

- Да.

- Как ограниченный? Или ты просто со мной петь не хочет? – кажется, ему было даже больно.

Я устала, опьянела и бороться с Саймоном не хотела, потому что… потому что не хотела – не перед Беном.

Бен должен с ним сражаться – и сам этого пожелав, встал между нами. Как он нас услышал?

- Ты, придурок, она поёт три песни. Три!

Меня вывернуло. Бен помнил.

Саймон толкнул его, а потом отступил, когда Бен не сдвинулся.

- Да? – голос Саймона терялся. – Три, какие?

- Блонди, которую мы слышали только что, Принц – "Умер бы за тебя". И Бритни Спирс – "Детка, ещё раз", - загибал пальцы Бен.

- Бен, ну что ты? – Дана. Когда она вернулась? Стала рядом с Беном, сжала его руку.

- Откуда ты знаешь? – Саймон повернулся ко мне. – Почему, Люси, ты позволяешь этому парню всё такое? Ты заслуживаешь лучшего!

Теперь уже Бен оттолкнул Саймона, и тот отшатнулся к стене.

- А ты, полагаю, считаешь себя таковым?

Ханна соскочила с дивана и расхохоталась, вставая между ними.

- Бен, это как строчка из дурного фильма. Давай, оставь этого бедного мальчика сегодня в покое, а?

Её акцент сегодня стал ещё сильнее, и она, кажется, специально говорила так, чтобы только немного разрядить обстановку.

- Дана, дорогая, почему б тебе не увести отсюда Бена?

Я сейчас упаду. Слишком много выпивки, слишком много Саймона. Слишком много Бена. Нет. Бена мало. Бена никогда не бывает много.

Мне был нужен воздух. Щёки казались влажными – я плакала?

Почему я плакала?

Я протиснулась мимо ребят, выскользнула на лестницу, вышла на задний двор, упала на колени в грязь у куста жимолости – и меня вывернуло. Густой аромат цветов смешался с тошнотворной кислотой. Слишком много выпивки. Я надрывалась раз за разом – пока не заболел живот и не ушли слёзы.

Я, одна, во дворе Гартри, пытаясь выплюнуть свои кишки, Трикси мертва – и что б я не делала, я влюблена в Бена Портера.

Я пошла на пляж. Там, по краю леса, были всё те же стопки камней, которые Бен называл Инуксуками.

Они были всюду, куда б я не пошла. И он.

Я слышала крики, слышала, как кто-то звал меня. Саймон? И ещё один голос, громче. Слышала треск, крики. Посмотрела в сторону дома Гартри – там кто-то дрался. Надо их остановить. Это мог быть Бен.

Но вместо этого я легла и протянула руку, касаясь крутых скал.

43 · Бен

Саймон вышел за мной на улицу и заявил:

- Люси тебя не любит. Она любит меня. У меня есть доказательства. Мы… Мы переспали в Южной Дакоте!

Он лгал, да. Я знаю Люси. Или нет? В любом случае, я выбью из этого козла всё дерьмо – он в дурмане. Я ударил его по лицу, бил столько, сколько мог, пока не оттащили.

Саймон отшатнулся – из носа текла кровь.

Я нашёл Люси на берегу озера, она лежала на песке. Я пошёл к ней, взял на руки – она была такой лёгонькой, словно ничего не весила. Пахло ромом и рвотой, волосы торчали в стороны, лицо было в слезах и грязи. Моя прекрасная Лулу!

Я принёс её на крыльцо, сел на диван, положил ей голову на колени, закрыл глаза и гладил её по волосам, прислушиваясь к дыханию.

Вот как нас обнаружила Дана.

- Бен?

Я открыл глаза. Дана стояла передо мной, закрыв рот одной рукой, и эти широко распахнутые глазища… Дерьмо!

- Это правда, да? – прошептала она.

- Что – это? – я выпутал пальцы из волос Люси.

- Ты… Ты и Люси Медоуз. Ты изменял мне с Люси Медоуз?!

- Нет, - одно слово.

- Тогда как это понимать?! – взвыла Дана.

- Я просто забочусь о других, - если б это была правда…

- Но вы с Люси не друзья!

- Были друзьями. Ей нужен кто-то, а я был рядом.

- Заботиться о пьяной Лулу Медоуз – не твоё дело, Бен.

Я вздохнул. Она назвала Люси Лулу? Откуда знать, что мы её так называли?

- Где её парень? Тебе не кажется, что о ней следует заботиться ему?

Я никогда не видел Дану такой расстроенной, и тот факт, что она была расстроена из-за моего поступка, не облегчал мою участь.

- Не знаю я, где Саймон. Думаю, сбежал после того, как я ему врезал.

- Что?! – задохнулась она. – Ты ударил парня Люси, а потом я нахожу тебя здесь, с ней? Что случилось, Бен?

Давно уже случилось. И давно надо было это сделать.

- Дана, думаю, нам надо расстаться.

Она тяжело вздохнула.

Я ожидал, что она будет возражать, но она не проронила ни слова. Я с трудом мог смотреть на печаль и разочарование на её лице и… Что это? Желание помочь?! Она тяжело вздохнула и наконец-то выдохнула:

- Будь добр с нею, Бен. Позаботься о ней. Она того заслужила.

Боже, она была такая хорошая, что я и не удивился! Она всегда была лучше…

Она повернулась и ушла.

- Мне жаль! – крикнул я, потом что это было правильно, вот только… Нет, жаль мне не было.

Я чувствовал себя отвратно. В груди застыло сожаление – и камень вместо моего сердца.

Люси содрогнулась у меня на коленях, но не проснулась. Я провёл по её мягким волосам и потёр виски.

- Тише, - прошептал я. – Я о тебе позабочусь.

Я любил её больше всего на свете.

44 · Люси

После дня рождения у Гартри я едва двигалась. Тело отвергало тот кошмар, которым я его опоила, и я заслужила всю эту тошноту и пульсирующую головную боль. Я не помнила, как вернулась домой, но, пожалуй, привезли Гартри или Эдди, они единственные были трезвыми.

Пожалуй, Дэниэл будет разочарован. Я всё испортила.

- И оно того стоило? – спросил папа, когда я прошла мимо него. Он сидел в кресле и наблюдал за чем-то. – Отвратительно пахнешь. Да и выглядишь не лучше.

- Спасибо, - пробормотала я.

- Надеюсь, ты вырвала всю гадость, которую выпила.

Я закатила глаза – будто бы могла сделать это без тошноты!

- Это ты хотел, чтобы завела новых друзей и делала такое…

- И что ты делала? Это текила?

Возможно. Я не была уверена.

Он вздохнул.

- Пойми меня правильно. Ты умоляешь Дэниэла отпустить тебя на эту вечеринку, и что? Всё в пустую?

- Я не умоляла, - поёжилась я.

- Даже не собираюсь тебя наказывать, - отмахнулся папа. – Уверен, ты и так сейчас чувствуешь себя достаточно наказанной.

О, да, он совершенно имеет такое право.

- Я так понимаю, на парад ты не собираешься? – спросил он.

О, Арбузный парад… Прежде я никогда не пропускала дни Арбузного парада.

Но последнее, что мне нужно – это яркий солнечный свет и громкие люди.

- Я всё ещё под арестом, помнишь?

Он не ответил. Вновь посмотрел куда-то – и я на него взглянула, как в детстве. Я помню, как мы взяли график на заправочной станции и смотрели все игры, которые нам нравились… да, Саймон ловил с нами рыбу, но бейсбол он ненавидел, а в этом было что-то особенное, объединяющее нас с отцом.

- Ну, подумай, - протянул папа, когда на экране игроки закончили очередную подачу. – Я говорил с мамой, и мы решили, что слишком сильно на тебя разозлились. Да, Люси, у тебя трудные времена, и, может быть, не стоило держать тебя подальше от друзей. И мы собирались уменьшить наказание.

- Правда? – я всхлипнула. Голос раздавался звоном у меня в голове. Какой кошмар… Он должен усилить мой приговор, а не уменьшить его. – Я б тебя обняла, но мне не стоит двигаться…

- Люси… Ты натворила много глупостей. Хватит, ладно?

- Хорошо, - кивнула я. – Спасибо.

- Я серьёзно.

- Я знаю.

Когда наконец-то матч прервала реклама, папа встал и отправился на кухню. Он вернулся через пару минут с пакетом льда, двумя маленькими оранжевыми таблетками, чашкой кофе и бананом.

- Это тебе поможет, - промолвил он.

Мой телефон загудел, как раз когда я пила обезболивающее – Ханна.

"Святое дерьмо, куда ты прошлой ночью делась?"

Ха! Вот что такое – слишком много выпивки.

"Ты знаешь, что Бен ударил Саймона и бросил Дану? Круто!"

В моём животе всё перевернулось – меня действительно тошнило. Я могла только представить себе эту драку…

Стоп. Бен расстался с Даной?

Я так устала и растерялась, что не могла и думать об этом. Всё настолько сложно…

Вновь загудел телефон. "Лу-у-у-у-у, ты тут?"

Я отправила сообщение обратно: "Смешно, родители снизили наказание. Я больше не под арестом".

И через пару секунд – "Я за тобой – и на парад".

Через сорок пять минут Ханна постучала в дверь и вошла. Я не двигалась.

- Черти и ангелы, Люси, тут так душно! И воняет. Здравствуйте, мистер Медоуз! – она схватила меня за руку и толкнула к лестнице. – Друг мой, тебе срочно нужен душ!

Я стояла под горячей водой и позволила себе плакать – пока наконец-то возвращались воспоминания. Караоке, пляж…

Когда я оделась, я схватила с комода свои солнцезащитные очки. Тут стояла и шкатулка – там лежал агат Бена. Я открыла крышку, катала его между большим и указательным пальцем, взвесила в руке – единственная твёрдая и нерушимая вещь в моей жизни… а потом вернула агат в карман.

Ханна потащила меня в город на парад прямо у закусочной, что как раз должна была открыться. Мы миновали уже несколько кварталов, и я была почти рада, что мы шли напротив дома Бена. Джейн, Том и Бен сидели в шезлонгах – и моё сердце забилось при виде пустого места.

А это для Трикси? Она любила Арбузные дни, особенно парад…

Я нырнула в воспоминания об Арбузных днях трёхлетней давности, когда нам с Трикси было тринадцать – в тот год наши родители впервые разрешили нам пойти на парад самим. Солнце уже спряталось за деревьями, и у нас была гора билетов на аттракционы, игры и пончики. Перед нами простиралась ночь, всё мерцало, сияло и волновалось…

- Эту ночь мы никогда не забудем! – заявила Трикси, сжимая мою руку.

И она была права – ночь запомнилась, но не только аттракционами и сахарной ватой. Трикси уговорила меня отправиться на поездку на колесе обозрения, а после оставила одну.

- Мне надо кое-что, - заявила она. – Я скоро вернусь.

Прошло минут десять, и я даже поискала её у портативных туалетов. Там было несколько кабинок, но Трикси в них не оказалось. Я ждала, наблюдала за дверьми, но Трикси так и не появилась. Я была уверена, что её пропустила, что мы разминулись, и что она теперь будет ждать меня у колеса обозрения.

Но там её не было.

Мне было нехорошо от жирной пищи, аттракционов и осознания того, что Трикси оставила меня. Прежде она так не поступала. Я сидела на скамейке и отчаянно старалась не плакать, но слёзы всё равно стекали по щекам. Я их утирала, но недостаточно быстро – тогда меня отыскали Клейтон, Бен и Гартри.

Бен опустился на скамейку рядом со мной.

- Что случилось? Где Трикси?

Я только пожала плечами. Говорить было страшно – слова могли прерваться дикими рыданиями.

- Разве мы не видели её на огненном шаре с этим парнем из магазинчика с металлом, Кайла? – спросил Клейтон. – Стой, она тебя бросила?

Я опять пожала плечами. Моя лучшая подруга сбежала куда-то с парнем, парнем старше. На целых три года, если он учится в одном классе с Клейтоном! И почему она так со мной поступила? Это было так на неё непохоже! Мы каждый год с таким нетерпением ждали арбузные дни, говорили об этом несколько недель, такие взволнованные, что были готовы на всё. И мне казалось, будто всё прекрасное и детское осталось позади.

- Нет-нет, всё в порядке, - ответила я Клейтону, но голос дрогнул.

- Совсем не в порядке, - Бен чуть снизил голос и обнял меня.

Моё сердце затрепетало вопреки боли от предательства Трикси.

- Хочешь, позвоню папе, и он тебя заберёт? – спросил Клейтон.

Прежде чем я успела ответить, Бен вскочил и потянул меня за локоть.

- Никакого дома, с нами пойдёт! Билеты что, выбрасывать?

Он мне подмигнул, и я позволила себе поверить, что дело не только в билетах.

Остаток ночи я провела с ними. Бен поделился со мной солониной во фритюре, клубникой, хотя Клейтон назвал меня ребёнком. И когда мы наконец-то встретили Трикси и Кайла – они держались за руки, - я больше даже не сходила с ума.

- Лулу, - визжала Трикси, шагая домой. – Поверишь? Я столкнулась с Кайлом, и он попросил меня прокатиться на огненном шаре с ним. Я имею в виду, ну что мне было отвечать? Ну, ты понимаешь? К тому же, тебе следовало провести эту ночь с Беном!

Я долго не думала об этом – как Трикси меня оставила, а Бен пришёл и собрал осколки.

За ним осколки подбирала Ханна.

- Тебе лучше? – спросила она меня, а после обвила руками.

- Спасибо, - кивнула я.

- Детка, лучшее после похмелья – это постоянно двигаться, а не сидеть на месте!

- А где Гартри? Ты разве не хотела с ним пойти на парад?

- Он приглашал, но я сказала, что нужна своей девочке. Мы встретимся потом, на карнавале.

- Расскажи мне о прошлой ночи.

- О какой её части? – рассмеялась она. – Где Бен бил Саймона, или где Дана отыскала тебя, положившую голову ему на колени?

Я? Голову? Бену на колени? И перед глазами скользнул образ Бена, запустившего пальцы в мои волосы. Знать бы, воспоминание или просто разбушевавшаяся фантазия…

- Что ж, стоит предположить, я не хочу об этом ничего знать… - пробормотала я.

- Ты от него что-то слышала?

- От Бена?

- Или от Саймона?

Я покачала головой.

- Дорогая, - промолвила она. – Тебе пора сказать Саймону, что всё кончено. Я имею в виду, он ведь знает о тебе и о Бене.

- Я бы предположила, что события последнего вечера стёрли о нас любые сомнения.

- Ты только подумай, когда появился Арендатор, я подумала, что это именно тот парень, что выбьет этого осла из её ума. И Саймон был так мил и сладок, что на несколько дней это всё же могло сработать.

- Да, мне тоже так казалось. Но Бен появлялся всюду, где я только была… Я даже на парад не смогла посмотреть бы без него по ту сторону дороги.

- Он не по ту сторону дороги, Люси, он там, чуть пониже. И нет, ты не сможешь в городе его избегать.

- Но можно попробовать, да?

- Просто пошли Саймона, ладно? – промолвила Ханна. – Он хороший парень, но пора с этим покончить. Потому что, дорогуша, Бен ближе, чем через улицу отсюда. Он в твоём сердце.

День нового друга Лулу

В первый день школы без Трикси Лулу слышала, как эхом в пустых коридорах раздавались её шаги. Было рано – но она нуждалась в тишине, и учителя смотрели на неё с такой жалостью, ведь они недавно потеряли этот комок счастья по имени Трикси.

Она нашла свой шкафчик, выложила туда книги, ручки и тетради из рюкзака. Миновала школу, вышла через заднюю дверь к длинному столу для пикника среди деревьев, у громадного озера.

Она никогда не чувствовала себя настолько одинокой, как сейчас – они с Трикси сидели здесь и вдыхали аромат сирени и фиалок, что его разносил холодный ветер…

Лулу сделала глубокий вдох – воздух был ещё тёплым, летним, но в него примешался запах водорослей. Она вернулась в школу, чтобы провести день с одноклассниками, которых всю жизнь знала, но это был первый день без Трикси.

Она подошла к своему классному кабинету, где за столом сидела незнакомая Лулу девушка. Её светлые волосы походили на сахарную вату.

Лулу захлестнула волна мужества.

Лулу ей улыбнулась.

- Привет, - сказала она. – Я Люси.

- Я Ханна, - кивнула девушка. – Сядешь со мной?

Лулу кивнула, и когда Ханна улыбнулась ей, на сердце внезапно стало светлее.

45 · Бен

Я вернулся домой от Гартри около полудня и быстро принял дождь. Правая рука была вся в синяках, костяшки сбиты в кровь, и мне было интересно, как выглядит нынче Саймон.

На переднем дворе было поставлено четыре кресла к параду – я думал, что кто-то облажался, и родители поставили стул для Трикси, но вдруг вспомнил, что это Дана должна была прийти.

Да, пока не застала меня – и Люси, положившую мне на колени голову.

Парад был громадно важным, весь город на него ходил, а у нас всегда были места в первом ряду. Впервые я видел родителей вместе в эти дни. Папа собрался в кучу, побрился, надел чистое.

- Привет, дорогой, - промолвила мама, когда я сел рядом. – Что с тобой, Бен? Глаза припухли!

- Мама, всё в порядке, - ответил я.

- Незаметно! Ты подрался?

Когда я не ответил, подскочил отец:

- Твоя мать задала тебе вопрос!

- Послушайте, - я устал, а в голове билось похмелье. – Мы можем просто пропустить это и дойти до момента, когда я говорю, что мне жаль, а потом обещаю больше так не делать?

- О, Бен… - от слов мамы мне стало дурно. Ненавидел её разочаровывать – но Саймоново самодовольство я ненавидел больше.

Мама, помолчав минуты две, спросила:

- А где Дана?

- Она не придёт.

Она дотянулась до переносного холодильника и протянула мне бутылку с холодным чаем.

- Почему?

- Мы порвали, - пробормотал я.

- Расстались?

- Да, - я сделал глоток и удивился, что прежде не замечал жажду.

- Очень жаль, - вздохнула мама. – Довольно неожиданно.

Я ничего не ответил – потому что загудели пожарные машины. Из окон пожарники швыряли конфеты, дети мчались за ними. Что-то полетело в меня, и я, не глядя, поймал.

Открыл ладонь – и обнаружил любимую карамель Трикси. Люси оставляла это у неё на могиле. Интересно, а как часто Люси бывает у неё на могиле?

Интересно, а как часто Люси напивается, как вчера?

Я думал о том, как нёс Люси от берега к крыльцу, как светла она была и опустила голову мне на колени. Я сжал пальцы в кулак, вспоминая ощущение крови Саймона Стэнфорда, его лицо. Проклятье – то, что эта гадкая скотина посмела сказать о Люси!

А потом меня поразило – я едва не свалился с шезлонга. А если это правда?

А что, если Люси и вправду с ним права? Прошлой ночью я подумал, что он лжёт, пытаясь меня разозлить, и это сработало. Но, возможно, он говорил правду.

Желудок предательски сжался. Дерьмо, а что, если это и в самом деле так было? Как она могла так поступить?

Боже, какой же я лицемер…

- Я видел Люси и её подругу, они шли к кафе, - промолвила мама. – А почему бы тебе не попросить их присоединиться к нам? Ты с ней поговорил, да? Как обещал?

Я встал.

Закусил губу.

- Я не могу, - голос мой дрожал. – Не могу её пригласить. Что сделано, то сделано, пути назад нет.

- Бен… - начала мама, но я прервал её.

- После смерти Трикси, знаешь, я сделал одну дерьмовую штуку! – я едва выговаривал слова и был рад, что сирена скорой помощи орала достаточно громко, а ей вторили десятки зрителей вокруг нас, чтобы она не смогла расслышать всё остальное. – Мне очень жаль, что я тебя разочаровал.

Я сбежал от парада, шума и родителей – на холм на кладбище, на могилу Трикси.

Сжал карамельку в своём кармане, развернул её и поставил на надгробие.

- Трикси, - прошептал я. – Я всё разворотил…

46 · Люси

Последние участники парада прошли мимо. Бойскауты подбирали на улицах и тротуаре потерянные конфеты и мусор. Ханна махала бумагой в форме арбуза, будто веером.

- Жарко, - промолвила она. – Ты готова?

- Конечно, - я встала. Поскольку пришлось идти той же дорогой, я видела, как Джейн и Том в своём дворе складывали шезлонги.

Я больше не хотела от них сбегать.

- Ханна, - прошептала я. – Ты б хотела повидать родителей Трикси?

Она улыбнулась и заключила меня в объятия.

- Люсиль, я сильнее ничего не хочу! Ну, разве что кроме Гартри, - она рассмеялась, и я закатила глаза.

Мы зашагали по улице, и она сжала мою руку.

- Ты можешь это сделать, - прошептала она, и я была так благодарна, что без сомнений разорвала бы сердце пополам.

- Люси, - Джейн встала. – Так приятно тебя видеть.

И, прежде чем я поняла, что делаю, уткнулась в её плечо носом, а когда отпрянула, том по-родительски положил руку мне на плечо.

- Мы скучали по тебе, дитя.

Я помнила, что Ханна тоже здесь, и отступила на шаг, чтобы представить её.

- Джейн, Том, это моя подруга, Ханна Миллс. Ханна, познакомься, это мама и папа Трикси…

Ханна – удивительная, бесстрашная, несравнимая Ханна, - обняла нас всех.

- Я так хотела с вами познакомиться, - пробормотала она. – Я не знала Трикси, но понимаю, что она была замечательной!

Джейн кивнула, всхлипнула и потянулась к моей руке.

- Спасибо, - прошептала она.

- Я тоже знаю Бена, - дополнила Ханна, – встречаюсь с Гартри.

О, только не упоминать о его поведении.

- Да, он тебя упоминал, - Джейн улыбнулась, – девочки, почему б вам не зайти к нам на холодный чай?

- О, мы не откажемся, - Ханна кивнула мне, словно подтверждая, что я могу это сделать. Трудно будет – но могу.

Я помогла Тому занести стулья в гараж.

- Люси, ты даже не представляешь, как мы рады, что ты здесь, - выдохнул Том, открывая передо мной дверь на кухню. Я глубоко вздохнула. Я не была здесь со смерти Трикси.

Это был любящий дом со временем, которое остановилось.

Когда мы возвращались обратно к машине Ханны, я получила сообщение от мамы. "Ты в городе? Зайдёшь на пирог?"

Я протянула Ханне телефон.

- Подозрительно. Расшифровывается как "иди, помоги".

- О, Люсиль, - вздохнула Ханна. – Ты многого от неё хочешь. Пошли, посмотрим, что ей нужно.

- Ты же не думаешь, что я одна туда пойду? Пойдём со мной!

- Ни за что. Я несколько дней не видела Гартри. Мне нужно немного сладости.

- Дней? Да всего пару часов прошло!

- Зато чувствуется, как дней, - рассмеялась она. – Встретимся позже на карнавале? Пошлёшь мне сообщение!

Она обняла меня, и я повернулась и зашагала по склону к ресторану. Это был второй полный рабочий день – мама хотела вернуться к арбузным дням, но ещё не сделала свой большой праздник к открытию. Там было не так уж и много людей, как я ожидала – большинство уже шагало на фестиваль или озеро.

Я проскользнула к маме. Отсюда виднелась витиеватая цитата Трикси на грифельной доске у стены. "Жизнь для меня – не просто свеча. Это пылающий факел, который я заполучила и хочу зажечь его как можно ярче".

Мама отставила в сторону заполненный столбиками цифр блокнот. Она наполнила чашку из чайничка и предложила мне. Я покачала головой.

- Что-то случилось? – спросила я. – Мне надо работать или что?

- Ты сразу так подумала, да? – нахмурилась она.

- Что ж, - я пожала плечами. – Да. Ты ж этого обычно хочешь.

Она кивнула.

- Прости. У меня есть просьба, но это подождёт.

Джейлин поставила передо мной стакан с водой.

- Что вам принести, девочки? – спросила она.

- Мне ничего, - покачала головой мама. – Люси? Пирог?

Я сегодня ничего не ела, кроме бананов и печенья у Джейн и Тома, но сочетание адвила, солнечного света и Ханны сработало, в животе урчали.

- Дикий рис и гамбургер с кольцами лука. И колу. И кусочек лимонного пирога.

Мама удивлённо изогнула бровь.

- Тебе явно лучше?

- И да, и нет, - я пожала плечами. – Папа тебе сказал?

- Да.

- Так почему я здесь? За лекцией? Поверь, папы хватило.

Я не ожидала, что она рассмеётся, но мама сегодня удивляла.

- Уверена, что да.

- Ну, так что тогда?

- Ты в порядке, милая?

- О чём ты?

- Ну… Я имею в виду, что это для тебя трудный год, и мы так отдалились за лето, что я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

Я от удивления раскрыла рот. И ничего не могла с собой поделать. Я могла многое ей сказать, но она продолжила, не дав вставить и слово:

- Я знаю, что дома случилось слишком многое с той поры, как я застряла здесь. Клейтон, школа… Мы с твоим отцом разбирались с финансами. И это было нелегко.

- Я знаю.

- Я ценю твою помощь по дому, Люси, и тут… Ты одна из лучших моих официанток.

- Я?

- Да, люди тебя любят. Ты хорошо работаешь, не треплешься, когда занята, ко всем относишься, как к своим гостям. Я горжусь тобой, пусть говорю об этом недостаточно часто.

- Вау. Я… Я хотела сказать, спасибо.

Она рассмеялась, а потом грустно улыбнулась.

- Нам тоже было трудно потерять Трикси, Люси. Трудно представить, что кто-то из ваших близких потерял ребёнка. Мне легче было уйти в ресторан. Но когда он сгорел, и я поняла, что это можно восстановить, решила начать заново. А другое незаменимо. И когда Шэй спросила, как ты себя чувствовала на годовщину, а я не смогла ответить, мне стало жутко.

Сколько всего, Господи…

- Шэй?

- Да, - она сделала большой глоток. – Саймон рассказал ей о Трикси и годовщине, и она спросила, как ты это перенесла, а я не смогла ответить. Люси, мне так жаль… - когда я не ответила, она продолжила. – Это нормально – грустить, Люси. Хорошо, что ты скучаешь. Я надеюсь, ты знаешь, что мы с папой можем дать тебе всё, что тебе будет нужно.

Приятно было слышать эти слова после всех тех бесед, что был у нас летом. Я кивнула.

- Да, знаю.

Джейлин поставила еду – и рассмеялась, когда я первым делом потянулась к пирогу.

Мама улыбнулась и перегнулась через стол, чтобы погладить меня по руке.

- А теперь… Просьба. Можешь поработать в понедельник? У нас переоткрытие, перерезание ленты и всё такое. Конфетти. Клейтон даже для этого приедет.

- Шутишь?

- Да, и у папы свободный день. Хочу, чтобы была вся семья.

- Но мне надо поработать?

- Но ведь ты часть этого места.

- Нет проблем, - ответила я. – Сколько?

- Нет проблем? – повторила мама. – Кто ты и что сделала с моей дочерью?

- Ха-ха.

Мама вновь потянулась через стол, на сей раз за луком.

- А теперь расскажи мне о Саймоне.

Я закатила глаза и съела немного пирога.

- Не приглашай Саймона и Шэй на грандиозное открытие, окей? – пробормотала я. – Я хочу с ним порвать.

- Мне кажется, ты была в него влюблена.

Мой телефон загудел – Саймон!

- Лёгок на помине… - пробормотала я.

"Сегодня умер мой дедушка. Мы едем домой, меня не будет".

Я тяжело вздохнула, испытывая и вину, и облегчение.

- Ох…

- Что случилось? – спросила мама.

- Умер дедушка Саймона.

Её глаза наполнились слезами.

- Это ужасно.

Я быстро напечатала ответ – "Саймон, мне так жаль". И отложила телефон в сторону, потому что больше мне нечего было ему сказать.

47 · Бен

Когда я вернулся с кладбища, мама вымывала тарелки и убрала печенье со стола.

- Эй, - сказал я, и когда она отвернулась от раковины, то поразительно широко улыбалась.

- Спасибо, Бен, - она отложила тарелку в сторону и крепко меня обняла. – Большое тебе спасибо!

За что? Я посчитал чашки – четыре.

- Хм, у тебя были гости?

- Да, - она наконец-то меня отпустила. – Люси и её восхитительная подруга, Ханна.

- Что?

- Зашли после парада. Бен, спасибо, что помирился с Люси. Надеюсь, вы опять подружитесь…

Я ошарашенно посмотрел на неё.

И возвращался к прошлой ночи. Разве я что-то сказал Люси? Извинился? Я был пьян, но не настолько, чтобы такое забыть…

Или то, что мне сказали.

- Она сказала, что я извинился? – спросил я.

- Нет, дорогой, уверен, ей было бы неловко… - мама улыбнулась. – Но это была замечательная встреча.

Я так давно не видел её счастливой!

Господи, какой же я дерьмовый сын! Все эти дни она с постели встать не могла, сидела в комнате Трикси и плакала часами, сидела в саду со своей мёртвой дочерью, а всё стало бы лучше, если б я не натворил такого с Люси?

Я тяжело вздохнул. Я должен сказать, что ни слова не промолвил, не извинился перед Люси и не сдержал обещание.

Люси сама вернулась.

- Да, это хорошо, мама, - прошептал я.

- Ты в порядке, Бен? Ты, уходя, так расстроился…

В порядке? Ну что ж, теперь получше.

- Мам, я буду у себя, ладно?

Но я не пошёл туда. Дверь Трикси была открыта, солнце заливало комнату, а на столе стоял свежий букет в вазе.

Я не заходил сюда со дня её смерти.

А сейчас зашёл.

Я прошёл в комнату, шагнул к её кровати, решительно коснулся полудюжины декоративных подушек, прислонившихся к спинке кровати. Её будильник, пустой стакан, риски, раскрытая книжка в мягкой обложке – там она остановилась. Брошенная на кровать – Люси всегда ругала…

Я повернулся к окну, провёл по подоконнику – пыли не было.

На столе Трикси творился хаос – бумаги, карандаши, книги. Над столом полочка была забита билетами в кино, открытками, фотографиями – она и Люси, много лет подряд. Школа танцев, Эмили, пляж, понтон.

На всех этих фотографиях Трикси светилась игристо и дико, а Люси – как-то по-домашнему.

Я присмотрелся к одному из Дулута, с прошлого лета – и понял, как ошибался. Я помнил волнение Люси, помнил её радость и видел свет её улыбки.

Они были так хороши.

И Люси так хороша сама по себе…

Блокнот лежал на самом углу заваленного стола Трикси. Я узнал в нём тот, в который Трикси и Люси постоянно что-то записывали.

Слово "Цитатник" было растянуто на обложке синими пузырящимися буквами.

Я сел за стол и осторожно перевернул оборванную обложку. Красочные буквы заполонили страницы – каждая цитата была написана другим маркером или фломастером. Тексты песен. Фильмы. Забавные вещицы, что они говорили друг другу. Громадные отрывки из Остин или "Великого Гэтсби". Наброски на краях страницы, цветочки, звёздочки, сердечки.

Я касался слов, которые моя сестра любила достаточно, чтобы их записать. Так я становился к ней ближе – в этой комнате, словно прошёл день, как она нас покинула, словно вчера прожила последнее утро.

Она умерла, делая то, что умела лучше всего. Умерла в своём любимом озере.

Я перевернул страницу и узрел жирные фиолетовые буквы Трикси.

"Жизнь коротка для жизни".

Я почти слышал эти слова в тот день, когда купил Жар-птицу.

Её жизнь коротка, но она прожила её.

Я закрыл блокнот и поставил его обратно на стол, чувствуя, как в груди что-то сжалось.

Она никогда не вернётся.

Никогда.

Я так не вовремя её потерял.

Я сидел за столом, сжимая голову руками, и задыхался от рыданий.

Жизнь коротка для жизни.

До этого дня я жил не своей жизнью. Я винил себя, и онемевшая боль раскалывала меня на куски.

Я больше этого не сделаю.

Не могу.

Я встал, оттолкнув стул, подошёл к двери, но остановился, вернулся и взял блокнот.

Ему здесь не место.

Он должен быть у Люси, как свидетельство дружбы с моей сестрой.

Через пару часов я получил сообщение от Гартри, чтобы встретиться с ним на карнавале. Я предполагал, что он будет с Ханной, и хотел спросить его, собирается ли туда Люси, но я не смог этого сделать. И что, если нет? Не пойти?

Я пойду, будет она там или нет. Это ведь карнавал в честь арбузных дней! Я его никогда не пропускал.

Я никогда не пропускал его, равно как этого не делала Трикси. Равно как то, что мы всегда смотрели на парад с нашего двора.

Ещё одно "впервые". Мои первые арбузные дни, карнавал без моей сестры.

Я увидел Гартри с девушкой у стенда с маленькими пончиками, сияющего всеми цветами радуги на фоне ночного неба. Я остановился, запихнул руки в карманы джинсов и сделал глубокий вдох.

Помнила ли Люси прошлую ночь? Если она и забыла о том, что я подрался с её парнем, ей уже сообщили.

Но Саймона тут не было. Сомневаюсь, что он хотел продемонстрировать всем своё лицо, и причин хватало.

Что-то кольнуло у меня в животе, когда она всё рассматривала пончики, потом взяла один, сжала двумя пальцами и быстро посмотрела в сторону. Гартри тоже меня увидел и вскинул руку в приветственном жесте. Я пытался шевелиться. Ханна улыбнулась – сначала Люси, потом уже мне.

- Эй! – воскликнул Гартри. – Ты сделал это!

Я кивнул. Ханна упёрлась одной рукой в бок, другой обняла Гартри.

- Люси надо быть дома к одиннадцати, так что вперёд.

Люси не проронила ни слова – не то чтобы не обратилась ко мне, вообще никому ничего не сказала.

Не мог поверить в это, но Ханна убедилась её выбраться! В прошлом году она могла решиться только на колесо обозрение – думаю, это худшее при страхе высоты – а остаток ночи я сидел с нею, пока Гартри, Клейтон и Трикси блуждали повсюду приходили только раза два или три к нам.

- Отправляйся на аттракционы, Бен, - сказала она тогда, когда мы стояли в очереди. – Тебе не стоит обрывать своё веселье из-за меня.

- Мне и так весело! – заявил я. – Ты шутишь? Что может быть веселее бросания кольца?

Я улыбнулась, и она улыбнулась мне в ответ, и я наклонился, собираясь поцеловать ей и показать, что я чувствую.

Но я не успел, потому что из ниоткуда появился Клейтон и сказал, чем всё закончится.

Теперь, после первого же аттракциона она вышла из кабинки и заявила:

- Я… Мне пора домой.

Ханна нахмурилась.

- Нет, Люсиль, нет! Всего 9:30! Даже не темно, правда. Оставайся!

Люси покачала головой.

- Я не могу остаться. Это… Первый карнавал без Трикси, понимаешь? – она почти прошептала это, но я услышал – и она это почувствовала.

Я ожидал, что Ханна скажет, что пора было бы принять её уход, что ничего не поделать – все те ужасные вещи, которые говорят ничего не понимающие люди. Но вместо этого она заключила Люси в свои объятия.

- Я понимаю. Это слишком печальный для тебя день. Мы отвезём тебя домой.

Люси вновь покачала головой

- Нет, не надо! Я могу дойти.

- Ты не можешь идти сама. Гартри, скажи, что мы отвезём…

- Я могу отвезти, - ответил я, сам не зная, откуда взялись эти слова. Ханна и Гартри с удивлением уставились на меня, но Люси даже не посмотрела – и я её не винил.

- Нет, - ответила Люси. – Я хочу домой. Всё нормально. Всё пройдёт хорошо.

Я положил руку ей на плечо, и она наконец-то посмотрела на меня, широко распахнув глаза.

- Я отвезу тебя домой.

Она кивнула и протянула остаток билетов Ханне.

- Пошли сообщение, когда вернёшься домой, Люсиль, - промолвила Ханна. – Так я пойму, что всё в порядке.

Люси зашагала вперёд.

Она не спорила со мной. Позволила себе помочь.

Она меня не оттолкнуло.

Вновь кольнуло, уже в груди – и это была не вина. Надежда.

48 · Люси

Что со мной не так?

Я всё ещё не до конца помню, что случилось с Беном на вечеринке, а теперь сказала, что он может проводить меня до дома. Или не сказала, что против. В груди застыла тревога – сидевшая там ещё с урагана поездки.

После того, как мы отошли от стенда с мини-пончиками, я собиралась остановиться и сказать, что изменила решение. Что не сяду с ним в авто.

Но мы миновали и стенд, и половину улицы, а я промолчала.

Когда мы доберёмся до "Зиппера", я скажу "знаешь, что? Я в порядке и могу вернуться сама. Прогуляюсь с удовольствием".

Но мы миновали "зиппер", и крики звучали в моей головы.

Ворота. Скажу у ворот.

И мы вышли из ворот, зашагали к дому. За пределами карнавала было куда тише, только изредка доносился смех и гудение двигателя.

До дома три минуты – может, меньше.

По пути скажу.

Он был так близко. Мы шагали в ногу – словно вместе. И я чувствовала его теплоту, его запах… Сегодня он не пах озером, рыбой или солнцезащитным кремом – он пах свежестью мыла и корицей.

Он вытащил ключи из кармана, когда мы зашагали по подъездной дороге. Открыл для меня пассажирскую дверь, и мне стало так дурно от эмоций, что колеи подогнулись.

Он поднял руку, чтобы успокоить.

Пальцы на моей руке.

- Бен, - выдохнула я, но не посмотрела на него. Я скажу, что не могу отвезти его в авто… Нет.

- Пожалуйста, позволь мне проводить тебя, - его голос был столь жалобен, что мне хотелось рыдать.

- Ты пил? – спросила я – вот она, причина. Я закусила губу, чтобы не расплакаться, пыталась сделать всё практично и логично, словно думала о последствиях, а не о том разе.

- Нет, - обозлённо покачал головой он. – Нет, я не пил.

Я знала, что он говорил правду. Я видела это, когда он позволил посмотреть себе в глаза, и в них пылала боль.

Он в твоём сердце, так говорила Ханна.

Он. Мне хотелось увидеть, спасём ли мы то, что у нас могло бы быть, но стоять тут, у открытой двери Жар-Птицы… Я помнила каждое слово, которое он сказал мне в авто. Каждое слово.

Я не могла. Не могла сесть в Жар-Птицу, не могла позволить Бену помочь мне.

- Мне помощь не нужна, - мой голос звучал надтреснуто. – Мне пора домой.

- Почему б не прогуляться со своим парнем? – в словах Бена всё ещё пылал гнев. Такой сильный, злой… - Где он вообще?

Я поджала губы. Это не его дело – но я думала о причине, по которой Саймона не было там.

- Он вернулся в Сент-Пол, - огрызнулась я. – Умер его дед. И, спасибо, он выглядит просто отвратительно.

- Это не мои проблемы, - прорычал он.

- Что с тобой не так? Зачем так с ним поступать? Со всеми? Я не знаю, Бен.

Я смотрела на него, едва заметив, как он сжал челюсть. Он ничего не скажет. Я отвернулась от него и быстро зашагала вниз по подъездной дороге.

Это облачко воспоминаний – его пальцы на волосах, - бередили мои мысли.

Ничего не изменилось.

Мне просто приснилось.

49 · Бен

Я хлопнул дверью Жар-Птицы, завёл двигатель и покатил вперёд. Я ехал в противоположную сторону от центра города и Люси, мимо парка и карнавала, ехал, пока не появились перед глазами пятна.

Умиротворение и решительность канули в Лету.

Почему я не могу выбить Люси из головы? Я несколько месяцев убивал эти эмоции, а тут проиграл за миг.

Гартри считает, что это правильно. Не то ли он имел ночью на пляже? Люси – верная дорога. Верная дорога – быть с нею, и я чертовски глуп и слеп, если это не вижу.

И она права. Я мудак.

Грёбанный тупой мудак, который умеет только причинять боль любимой.

Я столько раз причинял ей боль!

И, Боже, как же была бы зла на меня Трикси! Это она подталкивала Люси ко мне. И когда я встречался с девушками, только ухмылялась, била меня по руке и качала головой.

- Давай, Бен, - говорила она. – Не дай ей уйти.

Жизнь коротка для жизни.

Я съехал с дороги. Повернулся у заброшенного паба и поехал к дому.

К Люси.

Если я поспешу, я её догоню.

Она всё ещё была там, на окружной дороге, шагала одна. Она была в темноте, мрачна, автомобили пролетали мимо неё, и она погибнет, если не будет осторожна.

Я этого не допущу.

Я ударил по тормозам, останавливая тачку. Я не дам ей уйти.

50 · Люси

Я прошла около полумили по Гас-эн-Гоу, когда услышала хруст графия за спиной. Машина остановилась, но я – нет.

- Люси.

А, нет. Остановилась.

Это Бен.

Бен.

Здесь.

- Люси, - вновь промолвил он. Он в один миг догнал меня, повернул к себе, положив руку на плечо. – Давай я отвезу тебя домой. Ты ведь погибнешь!

Я не могла смотреть на него – потому вперила взгляд в гравий.

- Я в порядке, - как же я устала! – Мне не нужна машина, я ж говорила.

- Прошу, сядь в машину.

- Я с тобой не пойму.

- Сядь в грёбанную машину! – сколько разочарования. – Хватит этой игры!

- Какой игры?

На вопрос он не ответил.

- Просто сядь в машину!

Я выдернула руку из его цепких пальцев. Теперь злилась я, злилась за всё, что он сделал и не сделал с поры смерти Трикси.

- А твоя игра? – осклабилась я. – Притворялся со мной хорошим, потом превращался в дерьмо? Или как насчёт того, что спал с каждой девушкой-спасительницей? Да пошёл ты!

Это его наконец-то заткнуло.

- А что ты удивляешься? Я видела, Бен. Ты всех поедал!

Он сжал зубы, потом вновь открыл рот, словно собирался что-то сказать.

Я хотела, чтобы он заговорил. Чтобы сказал, что ему жаль, что он скучает меня и любит. Я хотела, чтобы он забрал назад слова, что сказал в день похорон Трикси.

Он знал. Знал, что столько лет нравился мне – и оттолкнул. Знал. Знал в Дулуте прошлым летом, а как можно не знать?

Я обратилась ко всему своему мужеству.

- И как давно ты знаешь, что я в тебя влюблена? – всегда, Бен, всегда. – Как давно?

В глазах его сияло что-то – и он кивнул.

- И ты? Ну, что ты мне скажешь?!

- Лулу, - голос его был низким и уверенным. Он шагнул ко мне, обхватил меня за талию, притянул к себе. Мы стояли на обочине дороги, и он целовал меня, быстро, спешно – и язык его скользнул мне в рот, и это было так… Так…

Я обвила руки вокруг его шеи, запустила пальцы в его кудри, прижалась к нему. Я никогда не была к нему достаточно близко – а теперь между нами кипело электричество и тепло. Я жива.

Вот что я ждала со дня похорон Трикси. Ждала, что он вернётся. Ждала невозможного.

Но всё не так. Мы слишком близки к годовщине, так грустны…

Что мы творим?

Мои руки скользнули по его груди – и я отпрянула, отступая.

- Лулу? – в его голосе пылала боль, но я не могла позволить ему коснуться себя. Не могла.

- Нет. Не так.

- И что это значит?

Я хотела причинять ему боль так, как он причинял её мне много раз.

- Разве это не твоя рутина? Ты грустный, девушка спасает тебя от печали, вы трахаетесь?

Он вновь открыл рот, словно не мог поверить в то, что слышал. И я не могла поверить, что это говорила. Его глаза широко распахнулись от боли.

- Лулу, нет, - выдохнул он, делая шаг ко мне.

Я вскинула руки, чтобы остановить его.

- Оставь меня в покое, Бен. Я тебя не спасу.

Я ушла, и слёзы катились по щекам. Я прошла несколько ядров – и услышала, как зашуршала по гравию Жар-птица. В другом направлении, противоположном от меня.

51 · Бен

Это не было правильным путём

52 · Люси

На следующий день я вспоминала о руках Бена. Как его оттолкнула.

Это должно было быть не так.

Мои родители были на работе, и гул пустого дома обрушился на меня. Я вышла на патио – небо было солнечно-синим. Синим, как птица, как сказал бы Бен.

Интересно, что делает Бен? Рыбачит и думает о том, что я наговорила.

Я позвонила Ханне.

- Люсиль, - сказала она после того, как я поведала о случившемся, - медовая, тебе надо позволить ему вернуться.

Если б всё было так просто!

Я была готова работать.

В кафе я могла быть лучшей маминой официанткой. Относилась к каждому клиенту, как к гостю. Игнорировала боль и вину. Вину за поцелуй. Вину за облегчение, что Саймон поехал на похороны деда, и его ушибленное лицо мне видеть не придётся.

Все в городе на следующий день прибыли на Великое Открытие. Тами привела Эмили – и та крутилась на новом стуле у стойки. Клейтон приехал – обнял меня и спросил, как там его маленькая преступница. Я его послала, но на самом деле была очень рада видеть.

Мы раздавали пироги и кофе. Мужчина из газеты взял у мамы и Дэниэла интервью. Мы все столпились у красной ленты, мама разрезала её громадными ножницами. Тут была даже ушедшая давно Рита – мама сказала, без неё будет не то.

И позже, в понедельник вечером, явились Бен и Гартри.

Они сидели у барной стойки, и их обслуживала мама. Гартри помахал, когда я проходила мимо.

Я содрогнулась, вспоминая руки Бена на своей спине – и его поцелуй.

- Отнесёшь парням? – Дэниэл указал на две тарелки со специально приготовленным к большому пере открытию новом бургером со сладкими картофельными дольками.

- Парням?

- Да. Бену и Гартри за стойку.

- Я не обслуживаю стойку, Дэниэл, - ответила я. Мой голос дрожал, и я чувствовала себя капризным ребёнком.

- Пэтти забегалась, а я тут. Ну, Люс…

- Ладно, - пошла я на попятную. Я могу.

Когда я принесла тарелки, Гартри заявил:

- Великолепно, Люси! Лучше прежнего!

- Спасибо, - ответила я. – что-нибудь ещё?

Но Гартри уже набил рот сладким картофелем. Я чувствовала на себе взгляд Бена, и когда повернулась к нему, он всё ещё смотрел прямо в глаза, а я и двигаться не могла. Столько боли в его глазах, что страшно было смотреть.

- Люси! – закричал Дэниэл с кухни. – Заказ!

Я отвернулась, прежде чем Бен увидел мои слёзы.

Три дня спустя вернулся Саймон.

Когда я пришла домой с работы, папа сказал:

- Заходила Шэй. Сказала, Саймон очень расстроен и просила, чтобы ты зашла, когда сможешь.

- Хорошо, - пробормотала я. – Конечно.

Я схожу. Разумеется, схожу. Саймон всё ещё мой парень – и он страдает.

Так или иначе, я всё равно собиралась скоро с ним поговорить. Это трудно в скорби, но я должна с ним порвать.

Теперь я знала, как себя чувствовали люди вокруг меня.

Я прошла по траве между домами, и Шэй открыла дверь.

- О, Люси, - она прижала меня к груди. – Спасибо, что пришла.

- Сочувствую вам, Шэй.

- Саймон внизу. Он будет очень раз тебя видеть.

Что-то в её голосе говорило мне, что она хотела попросить меня отыскать способ ему помочь.

Я не знала, как. Но знала, что печаль – жуткое бремя.

Саймон спал на первом этаже. Я не бывала здесь этим летом, не ступала и ногой, но хорошо ориентировалась у Кларков. Дверь была закрыта, так что я постучала. Он не ответил, не пригласил войти, но я открыла дверь и медленно ступила вперёд.

В комнате было темно, только ярко светились неоновые часы над комодом. На столе играл Айпод – Пинк Флойд. В углу валялась горка одежды, а на тумбочке возвышалась стопка книг Стивена Кинга в мягкой обложке.

Саймон обхватил себя руками и спал.

Я шагнула к кровати. Его волосы в привычном беспорядке, ушибы – и такое спокойное лицо… И не узнать, что умер кто-то важный для него, что его душа увядает от горя.

Я знала, на что это походило. Знала, что он чувствовал, и придвинула к кровати офисное кресло. Музыка изменилась на незнакомую песню, полную меланхолии и боли.

Как и всё в этой комнате.

Саймон пошевелился, содрогнулся, открыл глаза и увидел меня.

- Люси, - прошептал он, - я тебя ждал, - он протянул руку и коснулся моей кожи своим теплом.

- Мне так жаль твоего дедушку, Саймон…

Он кивнул, и глаза его наполнились слезами.

- Я всё ещё не верю, - пробормотал он, попытался сесть. – Даже после похорон.

- Нет, спи. Я останусь здесь.

Он улыбнулся, но не той привычно широкой улыбкой.

Ему было больно.

- Ты знаешь, да? Знаешь, как это?

Я кивнула.

- Я рад, что ты здесь, - он подвинулся, освобождая место для меня на кровати, и я легла рядом и положила руку ему на грудь. Я чувствовала жар и биение сердца – и он повернулся ко мне лицом. – Спасибо.

Меня здесь быть не должно.

…Вскоре он провалился в сон.

Я помнила, как после смерти Трикси не могла встать из постели, так горе измучило моё тело. Пока я спала, я не думала. Не думала о смерти Трикси и словах Бена. Пока я спала, я не тонула в горе, и дни текли на автопилоте – и я молилась проснуться и потерять в дремоте боль.

Саймон бормотал слова, которых я не могла разобрать. Я перебирала пальцами его волосы.

Я позволила ему спать. Утешиться.

Следующий раз будет другим.

53 · Бен

Сегодня на курорте было тихо – на этой неделе тут не оказалось детей. Кто-то арендовал понтон на целый день. Сёстры с дочерями устроились на шезлонгах на пляже. Я болтался в доме, ждал, пока кто-то придёт играть в бильярд или купит закуски, но желающих не прибавлялось. В три часа дня я закрыл дом, собрал мусор, а после отправился к Луну, чтобы убраться там.

Лун – это наша самая маленькая комнатка, с маленькой ванной. Обычно на курорте разбирают все места, но Лун в этом году остался пустовать. Джон планировал добавить чердак, потому на последние две недели лета эта комнатка закрылась на ремонт.

Вот что мне надо. Тихое место и одиночество.

Люси сегодня не было.

Я видел её в кафе в понедельник вечером – и от того стало особенно плохо. Я вспоминал, как она меня оттолкнула, когда я поцеловал её, то, что сказал Саймон на празднике Ханны…

Люси спала с Саймоном.

И со мной она быть не хочет.

Я начал с кухни, убрался в маленьком холодильнике. Гости оставили за собой горчицу, пустую бутылку молока, масло.

Парень, арендовавший Лун на прошлой неделе, оставил в холодильнике и пару банок пива. Нет смысла их тратить. Чудно. Выпью и забью на всё, что случилось этим летом, на Люси и Саймона и на то, каким я был мудаком. Я уже открыл одну – но что-то меня остановило.

Джон и Тами мне доверяли. Я не должен пить на работе.

Всё время я топил в пьянке горе – но ничего не изменилось. Трикси была мертва.

Но Люси-то нет. Она ведь здесь.

Господи, если б я только мог это исправить!

Я бросил пиво в пластиковый пакет, который нашёл под раковиной, а после оттащил к остальному мусору.

Я много дерьма натворил этим летом, но ничего не повторю. Вот оно – моё начало.

Когда я вернулся, папа и Джон играли в бильярд. Когда Джон легким ударом затолкнул восьмёрку, игра окончилась.

- Почему б не прогуляться? Тут нет смысла торчать, - сказал он.

- Возможно, - кивнул я.

Папа положил свой кий на стол и повернулся ко мне.

- Как думаешь, сегодня водоросли не помешают?

Я хотел отказаться, но поймал его взгляд – он был каким-то другим.

Его глаза были ясными. Словно светились изнутри.

- Как насчёт судака? – спросил я. Август – жаркий, влажный, плохой для рыбалки месяц. Но папа считал, что просто надо уметь искать.

- Почему б и нет? – ответил он.

Почему б и нет?

Мы с папой три часа провели среди водорослей. Судака, правда, не поймали, но зато заполучили несколько хороших рыбёшек.

Мы немного говорили, но когда папа потянул якорь, я спросил:

- Сколько дней?

Он не посмотрел на меня, но ответил:

- Четыре. Последний раз в пятницу вечером. Отправился в церковь прошлой ночью.

Он не пил четыре дня. И пошёл на собрание анонимных алкоголиков.

- Что изменилось? – я боялся услышать ответ.

- Думаю… Я долго пытался себя рассмотреть – и результат мне не понравился. Пора перестать себя винить за то, что я не знал, что Трикси болела. И я подумал, что это единственная возможность решить…

- Решить что?

- Как пройти через это. Почему б не делать лучше?

Я ждал, что он перейдёт к лекции о моей неосторожности и пьянстве, но он этого не делал. Лишь сказал:

- Тебе тоже пора прекратить винить себя. И жизнь без твоей сестры… Легче не станет, но она изменится.

Я кивнул. Мне казалось, я понял, что он имел в виду. Измениться. Вот что можно сделать. И я единственный, кто может решить, как это будет.

Дома впервые за лето я открыл свой ноутбук. Мне пришлось потратить почти час, чтобы найти то, что мне нужно. Я потянул цитатник Люси и Трикси, открыл на первой пустой странице и записал там цитату. Мне хотелось сказать больше, всё объяснить – но я лишь оставил несколько слов и имя.

Надеюсь, этого хватит.

Я положил тетрадь и один из неотполированных, но всё равно красивых агатов в красно-коричневый бумажный пакет и написал на нём маркером имя Люси, а потом отправился обратно на курорт. Давила несносным грузом вечерняя жара. Я чувствовал боль от отказа Лулу – но от этого не стал медленнее. Тишина окутала курорт – и никто не видел, как я добрался до домика на дереве по шаткой лесенке и в углу оставил бумажный пакет.

Моё предложение о мире.

54 · Люси

- Люси! Люси!

Я услышала крик Эмили с домика на дереве и под громкий стук сердца помчалась к ней. Паники не было, но я за миг добралась в домик, не озаботившись о шаткости лесенки или высоте.

- Что случилось? – запыхавшись, спросила я.

Она улыбнулась и указала на бумажный пакет.

- Это для тебя! – заявила она. – Загадочный пакет, - она произнесла слово "загадочный" немного неправильно, проглотив последние слоги, и я улыбнулась.

- Ты меня напугала, - промолвила я и, прежде чем придвинуться к пакету, заключила в объятия.

Там громадные заглавные буквы с наклоном влево сложились в моё имя.

Почерк Бена.

Я думала о поцелуе на обочине, о том, как он смотрел на меня в кафе, и в горле вновь пересохло.

- Ты не будешь открывать? – дёрнула меня Эмили.

- О, разумеется, - я опустилась на колени и подобрала пакет. Он почти ничего не весил – и я открыла его почти с нетерпением.

Наш блокнот. Цитатник. И – агат.

- Старая записная книжка? – Эмили явно была разочарована. – И камень?

Перед глазами всё расплывалось.

Я плакала.

Я открыла блокнот и провела по знакомым словам пальцем.

- Это был наш с Трикси цитатник, - выдохнула я.

О, - она словно поняла – села рядом со мной и сжала мою руку. – Это хорошо, Люси. От плача всегда легче.

Мне и правда, полегчало.

А когда я перестала плакать, то принялась листать в книжке страницу за страницей – и смеялась от воспоминаний.

Трикси, на экзамене по истории: "У меня болит голова, как у думающего Аристотеля".

Трикси, убирающая в клетке своего хомяка Этель: "Ну, её какашки не отличить от изюма!"

Я, однажды в кафе: "Столько всего можно сказать о человеке по пирогу! В основном, придурок он или нет.".

И Сенека. Самым красивым качеством дружбы является понимание.

Моё дыхание стало чаще, когда я перелистнула последнюю страницу.

Почерк был такой же, как и на бумажном пакете.

"Одно слово способно освободить нас от боли в жизни. Это любовь". Софокл.

А под этим "Лулу, пожалуйста, прости меня. Я люблю тебя. Ен".

Я коснулась чернильных букв, а сердце заколотилось в груди. Бен нашёл цитатник, написал в нём о любви и отдал мне. И во мне пылала лёгкость. Прощение.

Я любила его. Остальное неважно.

Пора позволить ему вернуться.

Сегодня я должна порвать с Саймоном.

Я позвонила Саймону, когда пришла домой с курорта.

- Мне так жаль за эту ночь… Может, сходим куда-то вечером?

- Да. Приедешь в кафе?

- За пирогом. Я очень скучаю по этим пирогам!

Кафе не было идеальным местом для этого разговора, но я не могла долго ждать.

Я встретилась с ним по пути, и он обнял меня.

- Я бы хотел, чтобы ты могла быть там со мной… - прошептал он.

Я выпуталась из его рук, думая о словах Бена в том цитатнике, и когда мы сели в машину, а Саймон потянулся к моей руке, я сделала вид, что ищу что-то в своём кошельке.

По пути в город он говорил о дедушке, похоронах и о том, что отец попросил вернуться в Сент-Пол раньше и помочь в магазине, пока они не наберут персонал.

- Это мои последние выходные здесь… Я уеду в воскресенье вечером и не вернусь, по крайней мере, до конца лета.

Я ничего не ответила, только закусила губу. Я была рада, но не могла воспользоваться таким простым выходом. Я должна быть с ним честной.

Он не должен спутать моё молчание с печалью, а уже сказал:

- Я знаю, милая, и тоже буду по тебе скучать.

Мама всё ещё была в кафе. Тут всё было занято, но у стойки оказалось два пустых места. Саймон заказал немного своего любимого кокосового пирога.

- Тебе ничего не надо? – спросил он.

Я покачала головой, но Пэтти всё равно принесла мне чашку кофе.

- Люси, я хочу поговорить с тобой об этой осени. Папа спрашивает, сколько я могу работать в магазине, и я сказал, что это будет зависеть от тебя.

- От меня?

- Да, - он коснулся моего плеча. – Да, от тебя. Знаешь, я буду приезжать по выходным, или, может, ты приедешь…

Во рту пересохло.

- Приеду? – повторила я.

- Да, в Сент-Пол. Увидеться?

- О… - вышло странно. – Я, знаешь, не имею прав. Или авто.

Мама остановилась на пути к кухне, и в её руках была гора тарелок, которые она убрала со стола.

- Люси, слава Богу, ты тут! Через пятнадцать минут прибудет туристический автобус, мы можем на тебя рассчитывать?

Я испытала громадное облегчение.

- Разумеется. Я буду столько, сколько надо.

Она улыбнулась.

- О, замечательно! Спасибо, милая, - и она растворилась на кухне.

Но Саймон нахмурился.

- Ты пойдёшь работать?

- Обещаю, это не займёт много времени.

- Люси, но ведь вечером в воскресенье я уезжаю! Навсегда!

- Я знаю.

- И хочу провести с тобой как можно больше времени!

- Саймон… - начала я, но здесь не получалось. Не в кафе, на глазах у людей. Следовало придерживаться своего плана. – Просто подожди меня? Я разберусь с автобусом и через полчаса буду свободна.

Он покачал головой и оттолкнул тарелку.

- Не могу поверить. Не могу поверить, что ты это делаешь…

- Я нужна маме.

- Мне ты тоже нужна! Что важнее, я или кафешка?

В этот момент я передумала.

Сейчас самое время.

- Саймон, я знаю, что тебе больно, но должна сказать, - прямо здесь, за стойкой в кафе, где вчера вечером сидели Бен и Гартри. – Я не должна была заставлять тебя поверить, что между нами может что-то быть. И мне очень жаль.

- Что ты имеешь в виду – заставлять меня поверить… Между нами уже что-то есть. Я люблю тебя, Люси!

Сколько раз я позволила ему признаться в любви.

- Я не люблю тебя, - ответила я. – И знаю, как это несправедливо по отношению к тебе. Я… Прости, Саймон.

- Ты ведь шутишь, правда?

Я покачала головой.

- Боже… - выдохнул он. – Это опять Бен, да?

Когда я ничего не ответила, не отрицала, он запустил пальцы в волосы.

- Я был так глуп… Прямо у меня на глазах. Ты в него влюблена!

- Да. Влюблена. Любила его – и очень долго.

- Мне надо уйти.

- Я провожу тебя к машине, - голос мой надломился.

Он отодвинул тарелку с нетронутым пирогом и встал. Он не сказал ни слова, когда я встала, чтобы пойти за ним.

А когда повернулась, сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Бен и Гартри стояли передо мной.

Гартри казался весёлым и улыбался. А в глазах Бена, пусть и без улыбки, появился свет, которого я столько времени не видела.

И это дало мне надежду.

Саймон ничего не ответил, когда мы вышли за дверь, на стоянку. И когда мы добрались до авто, я сжала его руку. Он содрогнулся, но не отпустил. Не было смысла задаваться вопросом, не могло ли всё быть по-другому. Я знала ответ, и он был болезненным для нас обоих.

- Мне жаль, - вновь прошептала я.

Он выдернул руку и без слов сел в Вольво и завёл двигатель.

Прощай, Саймон-Арендатор.

Мне надо было отдышаться, прежде чем я вернусь внутрь – но приехал туристический автобус, и, очевидно, Бену придётся подождать. “Люси! Люси!”

55 · Бен

Люси сказала Саймону, что любит меня.

После того, как я год вытирал об неё ноги, она меня любит!

- Ну, - хмыкнул Гартри. – Так и будешь тут стоять или пойдёшь за нею?

Каким я был мудаком! Потерял Трикси – но я не могу потерять ещё и Люси. Я люблю её, всегда любил, с того дня, когда Трикси впервые притащила её к нам в дом. Даже тогда…

Интересно, видела ли она то, что я написал в цитатнике. Должна. Но я обязан сообщить ей лично.

Я тяжело вздохнул. Пора сказать ей то, что собирался тогда, на том плоту в парке…

Мне надо было попросить прощения за то, что я наговорил в день похорон Трикси. За всё то дерьмо…

Нужно было знать, простит ли она меня.

Но потом я увидел, что она вернулась через кухню, натянула фартук и схватила поднос. Она посмотрела на меня и пожала плечами. Входная дверь открылась, и люди из тур автобуса ворвались в кафе. Она будет тут всю ночь.

- Чёрт, - прошипел я.

Гартри устроился на Саймонов стул и потянулся к пирогу.

- Замечательно, - с набитым ртом промолвил он.

Люси превратилась в пятно – носилась от кухни и обратно. Она однажды посмотрела мне в глаза, но потом быстро отвернулась.

В конце концов, Гартри расплатился и встал.

- Нам надо идти, мы тут занимаем ценное место.

Я знал, что он был прав, но ничего не ответил.

- Бен, ты ведь понимаешь, что она тут до завтра.

Завтра годовщина. Я найду Люси и попрошу прощения.

Следующим утром я проснулся рано.

Я помчался в парк. Сегодня в честь Трикси я выстрою мемориал. Несколько недель я искал гигантские камни и переносил их вместе с Гартри. Теперь их было шесть – этого бы хватило для базы. Один большой, три средние, два маленьких. Это будет просто. Я перебирал сотни камней с той ночи у Гартри, но подобного не видел.

Лил дождь, но это не имело значения. В такой день должен быть дождь. Стоянка у парка на Салливан-стрит пустовала – технически, его даже не открыли. Я выбрал место на прошлой неделе, где травы перетекали в озеро и лес, на скалистой части пляжа.

Я вновь сел в Жар-Птицу и добрался до травянистого холма. Раз за разом брал камни – самый большой весил где-то двадцать-двадцать пять фунтов. Я зарыл его в скалистый песок между двумя деревьями. Следующий камень был легче, прочно застыл на самом нижнем – и спустя полчаса все были установлены и сверкали от дождя.

Я встал и посмотрел на этот путеводитель Трикси. Он был с меня ростом и стоял на страже озера, где она умерла. Вот чего я хотел. Я отступил ещё на один шаг. Замечательно. Лучшее, что я когда-либо делал. Баланс, контроль, естество.

- Мне жаль, Трикси, - пробормотал я.

Я был взволнован от кофе, сбит с толку путеводителем и горел интересом о Люси. Я не мог не думать о том, что прошлым вечером она сказала в кафе Саймону.

После всего, что я сделал, она меня любила.

Я достал свой телефон и нашёл её номер – Лулу.

Руки дрожали, когда я отправил "Можем поговорить? Я в парке".

И когда она не ответила через пару минут, отправил и второе сообщение.

"Я буду ждать".

56 · Люси

Следующим утром, в годовщину смерти Трикси, я спала допоздна. Ноги болели от долгой ночи на работе, я устала, но помнила слова Бена, свет его глаз, когда он услышал моё признание…

Всё закончилось, да?

Но я всё ещё переживала и не была готова.

Я приготовила чашку кофе и вышла на крыльцо. Было холодно, небо посерело. Дождь будет идти ещё долго.

Телефон загудел, сердце забилось – и я подумала, вдруг это бен? Но нет, Клейтон.

"Думаю о тебе и Трикси. Жаль, что я был такой скотиной в последнее время".

Это было самое нескотское, что он сделал за последнее время.

Ханна тоже отправила сообщение – "Люблю тебя, Люсиль. Знаю, что сегодня день Трикси – приходи, если я тебе буду нужна".

Я была так ей благодарна!

Я допила кофе, приняла душ. Надо двигаться. Вперёд.

Я вышла в город, вопреки дождю. И одежда промокла насквозь, когда я добралась до кладбища.

- Эй, Трикси, - сказала я, присаживаясь на скамью у её могилы.

Я рассказала ей о родео, аресте, пожаре. О Ханне и Гартри.

- Ты должна увидеть, какие они милые, - прошептала я. – Не представляла Гартри таким счастливым. Как бы мне хотелось, чтобы ты узнала Ханну…

Рассказала о Саймоне и Южной Дакоте. О Бене, цитатнике и о том, что он слышал меня в кафе.

- Я его не видела с той поры и нервничаю, - я рассмеялась. – Разве это не сумасшествие? Твой брат сказал мне, что любит меня, после всего этого, а я боюсь с ним повидаться, словно в этом что-то страшное!

Я стояла и вытащила конфеты из пакета – перевязанный зелёной лентой кулёк с её любимыми.

- Я люблю тебя. Скучаю по тебе. Ты не представляешь, насколько. Ты всегда была рядом, подбадривала меня. Я считала невозможным всё на свете, но ты всегда знала лучше. Знала, чем я была. И сейчас знаешь.

Я положила кулёк на надгробие.

- Пока, Трикси. Спи спокойно.

Дождь прекратился, но воздух был ещё более влажным. Загудел телефон – сообщение.

Вот чего я ждала всё утро. Бен. Я поспешила по склону к парку. И когда шагала по главной улице, пришло новое сообщение – "я буду ждать".

Парк был открыт, но оказался почти пустым – только пара детей на детской площадке и их родители в беседке, несколько человек на влажном пляже. Небо заполонили грозные серые облака.

Я видела, как Бен сидел на песке, обхватив колени. Я остановилась на вершине холма – чтобы отдышаться и посмотреть на озеро. Вот оно – то место, где мы год назад нежились на солнце.

Бен и Клей Трикси не нашли – это через пару часов сделали водолазы.

Я каждый раз проигрывала в голове варианты – если б она не погналась за Клейтоном, если б Бен не остался со мной, если бы мы вместо этого пошли играть в мини-гольф, она была бы жива.

Я знала, что это нелогично. Знала, что это не моя вина, не Клейтона и не Бена.

Трикси бы умерла. Если не в тот день, то в другой. Рано или поздно сердце отказало бы – и никто б не узнал…

Я закрыла глаза и вдохнула едкий запах водорослей и дождя. Потом вновь открыла их и пошла вниз по склону.

Когда я добралась до песка, то заметила высокую башню из камней за спиной Бена – камень на камне. Сердце сжалось – я знала, что Бен сделал это для Трикси. И меня переполняли эмоции. Скорбь, печаль и облегчение, всего этого было так много… И больше всего было любви к Бену. Взаимной любви.

57 · Бен

Возможность того, что она не придёт, изматывала меня. Я устал, мышцы ныли – и сидел на мокром песке. И ждал.

А потом – она оказалась у меня за спиной.

Но смотрела мимо меня, на Инуксук для Трикси, и даже на таком расстоянии я видел слёзы на её глазах. Она стояла неподвижно – и дрожала.

А потом посмотрела на меня.

- Я получила твои сообщения.

Я не думал, я просто двигался.

Пересёк это гадкое расстояние в три шага и заключил её в объятия.

Я поцеловал её в макушку – она позволила. Она была теплом в моих руках, и это оказалось так правильно… Я знал, всегда знал, что должен быть с ней, защищать её, даже если и не заслужил этого.

Боже, хоть бы она меня за всё простила!

- Прости, - выдохнул я. – Прости…

- Я тоже причинила боль, - пробормотала она мне в плечо. – Мне так жаль

- Нет, - прошептал я в ответ. – Это правда, то, что ты сказала Саймону? Что любишь меня?

Она кивнула, подняла на меня взгляд и разрыдалась – и я не мог с этим справиться. Я не хотел, чтобы она плакала.

И вот, когда я наклонился, чтобы поцеловать её, она меня не оттолкнула. Она позволила целовать, обнимать себя – и я чувствовал себя там, где должен быть.

- Лулу, - её имя застряло у меня в горле. – Лулу, ты единственная, кто мне нужен.

Я посмотрел на неё, чтобы убедиться, что она действительно тут – её глаза были широко распахнуты в ожидании и испуге и, пожалуйста, хоть бы там было ещё и прощение!

Слишком много. Я почти не чувствовал своих движений – без эмоций, без ничего с остальными, тут меня захлестнула волна электричества, бившаяся в её крови.

Здесь, на пляже, под дождём, она заполняла во мне пустоты.

Моё дыхание пропало – и боролся со слезами.

- Лулу, я должен знать, есть ли у нас шанс. Я действительно та ещё скотина, и мне надо знать, что ты меня простила. Прошу, скажи, что простила…

- Да, - прошептала она. – А ты? Ты меня простишь?

Я наклонился к ней, закрыл глаза и прислушался к дыханию, чувствуя, как меня затопило облегчение.

- Тебя не за что прощать, Лулу. Я тебя люблю.

- Бен… - пробормотала она. Она обняла меня за талию – и мы долго-долго стояли, не двигаясь.

Она отстранилась и, взяв меня за руку, повела к Инуксуку для Трикси.

- Это ты сделал, - тон не был вопросительным.

- Да, - я сглотнул комок в горле. – Я по ней скучаю.

- Это замечательно. Замечательно…

А потом она улыбнулась, и её улыбка была яркой, словно солнце, которое разгоняет облака. Я прижал её к себе, и она опустила голову мне на грудь.

Я не хотел, чтобы эта девушка уходила.

Спустя несколько минут она спросила:

- О чём ты хотел меня спросить, Бен? А тогда?

Я ответил правду.

- Я хотел спросить, не собираешься ли ты покататься со мной на лодке, наедине. А потом, посреди озера, я попросил бы тебя сходить со мной на танцы. Потом в кино. А в кино я спросил бы, не желаешь ли ты стать моей девушкой.

- О, - прошелестела она.

- Лулу, - прошептал я. – Лулу….

Она потянулась к карману. Агаты. Два агата.

Она сжала мою руку и вложила в неё камни.

- Я люблю тебя, Бен. Всегда любила.

Наши пальцы переплелись – только агаты, как связующее, а не разрывающее, бились между ними.

- Давай на лодку, - прошептал я.

- Давай, - ответила она. – А куда?

Я обнял её и нежно-нежно поцеловал.

- Куда угодно. Всюду. Туда, куда приведёт нас наша дорога.