Последний де Бург

Глава 4

Николас медленно поднимался по узкой лестнице, чуть не рыча от усталости. Целая ночь верхом и сегодняшние приключения донельзя его измотали, но он не желал в этом признаваться даже собственному оруженосцу. Однако, покинув церковь, он еще проехал по деревням и отдаленным фермам, расспрашивая о Джерарде.

Ничего не добившись, он снова подумал о дяде, которого упомянул Эмери. К тому времени на небе сгустились грозовые тучи, да и Гай уже посматривал на него обеспокоенно. Николас не стал подвергать свое уставшее тело еще и испытанию штормом. Кроме того, хотя Эмери и молчал, его усталость тоже была очевидна. Они отправились искать пристанище в Руде.

Хозяин поместья Одо Уолсинг был в отъезде, но его управляющий Кенрик обеспечил их пищей и пообещал ночлег, что определенно порадовало Николаса. Ему как-то приходилось ночевать под открытым небом в плохую погоду, и он вспоминал об этом с содроганием. Да и Эмери явно не привык к таким неудобствам.

Лестница кончилась, и Николас сумел перевести дух. Кенрик предоставил им уютную комнату с зажженным очагом. Николас переступил порог и обнаружил, что его спутники за ним не торопятся. Лицо Гая выражало явное недовольство, хотя условия здесь были гораздо лучше, чем на последнем постоялом дворе, где они ночевали.

— Где нам тут спать? — нахмурившись, поинтересовался оруженосец.

— На этой кровати хватит места для всех троих, — откликнулся Николас и кивнул на громадное сооружение, размером в полкомнаты.

Оруженосец побледнел. Николас пожал плечами.

— Можешь устроиться на полу, на соломенном тюфяке, — добавил он, отцепляя меч.

— А как же… Эмери? — спросил Гай.

— Уверен, у Кенрика найдется тюфяк и для него тоже, — заметил Николас.

Управляющий согласно кивнул.

Гай не двинулся с места.

— Здесь? — переспросил он, и в его голосе зазвучали визгливые нотки.

— Да, здесь, — сказал Николас.

Обычно слуг располагали на первом этаже, но Николас предпочитал держать оруженосца под рукой и с Эмери собирался поступить так же. В отличие от ночевки на улице здесь их по крайней мере защищали стены. Николас не представлял, кто стоит за нападением на Джерарда, но, кроме Гвейна, могли быть и другие, а он поклялся защищать Гая и Эмери от опасности.

Эта мысль заставила его взглянуть на топтавшихся у порога. Гай, казалось, преграждал Эмери путь, не позволяя войти в комнату.

— Вы хотите, чтобы мы с вами ночевали? Мы оба? Вместе? — Оруженосец словно никак не мог осознать эту мысль. Да что это с ним?

— Верно. Можете расположиться на полу, если хотите, — ответил Николас. — Вокруг кровати места вполне достаточно.

Маячивший рядом управляющий снова кивнул, но уходить не торопился. Ловил каждое слово этого странного разговора, явно желая присовокупить новую сплетню к тем, что уже ходили о знаменитых де Бургах.

— Но… — начал Гай, но сразу осекся, заметив жадный интерес Кенрика.

— Но что? — нетерпеливо переспросил Николас. — Ты хочешь спать еще где-то? Если тебя пригласила какая-то девица с кухни, так и скажи. Я не буду против.

Гай от неожиданности раскрыл рот и, что-то пробормотав под нос, все-таки прошел в комнату мимо вытаращившегося управляющего. Эмери следовала за ним по пятам. У Кенрика не осталось законных причин присутствовать, пришлось откланяться.

Считая вопрос с ночлегом решенным, Николас повернулся и осуждающе покачал головой. Он старался развеять суеверные предрассудки Гая, но начал терять терпение, испытывая привычное чувство вины. На мировоззрение оруженосца сильно повлияло то, что произошло с его хозяином.

С коротким вздохом Николас отбросил невеселые мысли и принялся снимать кольчугу, короткую, до пояса, но тяжелую. Скинув ее, он сладко потянулся, испытывая облегчение в натруженных мышцах.

Слуга принес тюфяк для Эмери. Николас не обратил на это внимания, с радостью узрев лохань с водой и брусок мыла. Ему не терпелось хотя бы частично смыть с себя дорожную грязь. Но стоило ему направиться к умывальным принадлежностям, как дорогу преградил оруженосец:

— Как насчет ванны, милорд? Сейчас узнаю, нельзя ли устроить ее на кухне.

Николасу снова пришло в голову, что Гай заинтересовался кем-то из служанок или судомоек. Не в характере оруженосца искать мимолетных утех с женщинами, но едва ли Николас мог его винить за изменившиеся вкусы.

— Если желаешь принять ванну, отправляйся на ее поиски, — сказал он. — А я ложусь спать.

— Тогда нам всем лучше лечь спать, — сообщил Гай. — Раздеваться не будем. Вдруг на нас ночью нападут, да и уезжать будем на рассвете.

Пока Николас ошеломленно переваривал предположение о возможном полуночном набеге на крошечное поместье, Гай уже задул свечи, и единственным источником света в комнате стал огонь в очаге.

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — не вытерпел Николас. — Эмери доверил тебе что-то, что мне стоит узнать?

На лице оруженосца появилось комическое выражение.

— Поскольку ты не знаешь каких-то конкретных заговоров, едва ли можно считать, что мы в опасности, — усмехнулся Николас.

Раздраженно отвернувшись, он стянул тунику через голову и бросил на пол. Пусть спит в одежде, если хочет. Он-то не провел целый день в тяжеленной кольчуге.

Получив отповедь, Гай молча отошел в сторону, и Николас наконец смог подойти к лохани. Он поплескал в лицо водой, смочил мыло и стал намыливать грудь и руки. Влага так приятно холодила кожу, что он даже откинул голову и издал облегченный вздох.

Он умел ценить маленькие радости, а такой успокаивающий ритуал помог бы расслабиться кому угодно, даже утомившемуся оруженосцу. Николас планировал убедить их с Эмери воспользоваться принесенной водой, но, посмотрев в их сторону, внезапно засомневался. Гай сидел и начищал снаряжение, а юный Эмери таращился на Николаса с выражением, напоминавшим сильное потрясение.

Юношу так ужаснули его шрамы? Николас, конечно, получил свою долю ранений, но они были ерундовыми. Он уже собирался заверить Эмери, но в этот момент их взгляды встретились, и Николас испытал мгновенную и необъяснимую реакцию. Его накрыла волна жара и острое ощущение близости. Их связали те же мощные узы, как тогда, когда он смотрел на Эмери в темноте тоннеля.

И, как в предыдущий раз, все вокруг словно растворилось, остался только Эмери, который смотрел своими синими глазами, едва различимыми в полутьме. Николас не знал, сколько длилось это мгновение, вечность или удар сердца, но, как только Эмери отвернулся, волшебные чары тут же исчезли.

— Я… мне нужно в уборную, — заикаясь, проговорил юноша и, даже не оглянувшись, рванул к дверям, словно за ним гнался сам дьявол.

— Хорошая мысль, — проговорил оруженосец, когда тот пронесся мимо.

Николас отвернулся, скрывая от него смятение. Это что, приступ лихорадки? Неужели его поразило какое-то неизвестное недомогание? Лорд молча закончил умываться, все удовольствие как рукой сняло, осталась неловкость.

Вытершись досуха, он сел на кровать и скинул обувь, штаны снимать не стал. Он не ожидал нападения, просто такова была его привычка при ночевках вне дома. По опыту братьев он знал, что такое уезжать в спешке и насколько уязвим в сражении голый мужчина.

Он откинулся на подушки, слушая, как Гай устраивается на тюфяке. Зажженный очаг давал достаточно света, чтобы Эмери мог беспрепятственно пройти по комнате, когда вернется. Николас испытал беспокойство, что тот столько времени отсутствует, хотя едва ли в этих стенах ему грозила какая-либо опасность. Он все равно не пойдет его разыскивать.

Не без усилий сменив направление мыслей, Николас задумался о завтрашних планах. К командорству госпитальеров они собирались вернуться той же дорогой. Раз Эмери живет в сторожке привратника, значит, дом дяди где-то неподалеку. Найдут они Джерарда или нет, но поиски, скорее всего, там и закончатся, поскольку больше искать негде. А значит, для него завершится и дело, и знакомство с Эмери.

Николас беспокойно заворочался, не желая столь скорого окончания. Он испытывал потребность чем-то заниматься, делать что-то полезное. А что до Эмери… Он снова перевернулся, вспоминая странную близость с юношей.

Было в парне что-то, напомнившее ему о доме. Наверное, поэтому его так тянуло к юноше. Вспомнив, как тот предан брату, Николас с нежностью вспомнил о своих. На мгновение задумавшись, что могло измениться у них за последние месяцы, он отбросил эти мысли в сторону.

Он уже отказался от идеи передать Эмери свои навыки. Не мог взять второго оруженосца. Да и, учитывая усталость, приливы жара и странное головокружение, уже не был так уверен в своих силах. Он не начнет того, что не сможет закончить.

Пусть Эмери и его родственники вспоминают его, как и положено, благородным рыцарем де Бургом, а не тем, кем он станет.

Эмери резко проснулась и не сразу поняла, где находится. Обстановка была незнакомой. Сквозь узкое оконце над головой лился тусклый свет и виднелся кусочек предрассветного неба. Она осознала, что лежит на твердой циновке, а не в своей постели. Внезапно ей вспомнилось все: появление Джерарда, ее паника и побег и то, что произошло позже, включая подземелье тамплиеров. Но все это меркло перед тем, что произошло в этой самой комнате.

Лорд де Бург разделся в ее присутствии.

Несмотря на утренний холод, Эмери бросило в жар при воспоминании. Нельзя было об этом думать, но она мысленно вернулась к тому моменту, когда переминалась у порога, не совсем понимая, почему Гай спорит насчет спального места. Возможно, просто хотел ночевать внизу, но Эмери чувствовала себя в большей безопасности рядом с лордом, по крайней мере, до тех пор, пока он не снял кольчугу.

После этого она уже не была так уверена в безопасности. Как завороженная, глядела на игру тугих мускулов, чувствуя, что сердце бьется все сильнее и сильнее. Но всю полноту сложностей она поняла, только когда он снял тунику и предстал перед ней обнаженный по пояс. У нее чуть не остановилось сердце.

Эмери оказалась совсем не готова видеть его бронзовую от загара спину, широкие плечи, мощный торс и узкую талию. Забыв о Гае, она смотрела, как великий рыцарь склоняется над тазом и погружает в воду большие руки. Потом он принялся намыливаться. Его кожа заблестела при свете очага влажным блеском.

Эмери никогда не видела ничего подобного.

А когда он запрокинул голову, обнажая мощную шею, и издал странный гортанный звук, ее бушующее сердце чуть не взорвалось. И, словно понимая, какие чувства у нее вызывает, он посмотрел на нее тем же взглядом, каким смотрел в тоннеле. Здесь было светлее, и он не стоял так близко, но между ними что-то возникло, какая-то связь, еще сильнее, чем раньше. И еще больше ее пугала.

Ей нужна была помощь лорда де Бурга, но она совсем не желала испытывать те странные чувства, что в ней сейчас разгорались. Она чувствовала жаркое головокружение и стеснение и, в конце концов, отвернулась. Боясь за себя — и самой себя, — она убежала в уборную. Там она закрыла лицо руками, чувствуя, что ей хочется сбежать еще дальше, куда угодно. Но куда идти пешком среди ночи? До командорства далеко, кроме того, там закончатся поиски брата и начнется долгая епитимия.

В конце концов страх перед настоящими, трудностями пересилил опасение увидеть темные глаза лорда, и она вернулась в комнату под громкий храп Гая. Но не из-за него она всю ночь не сомкнула глаз. Привыкнув к звукам, которые издавал оруженосец, Эмери еще много часов ощущала присутствие спящего на постели мужчины. Его обнаженная кожа сияла в лунном свете, а красивое лицо было погружено во мрак.

И даже сейчас, вспомнив об этом, ужасно захотела снова взглянуть на него. Эмери твердо сказала себе «нет» и повернулась к окну, надеясь, что от утреннего света наконец сможет прийти в себя. Что бы там ни было, но вчера она впервые за много лет почувствовала себя живой. В свое время это состояние, исключая внезапный интерес к мужскому раздеванию, было ей присуще.

Девочка, обучавшаяся наравне с братом, подобного не испытывала никогда. Но теперь она выросла и стала женщиной. И она не видела таких мужчин, как лорд де Бург. Разве такое можно было предположить?

Эмери покачала головой, отгоняя мысли. Сейчас она, по крайней мере, может хоть немного побыть собой и без нежелательного увлечения одним из де Бургов, каким бы привлекательным он ни был. Она села и стала поправлять мужскую одежду, убрала выбившиеся из-под шапки волосы. Джерард не стал бы глазеть на своих спутников, и ей не стоит. Надо стараться вести себя по-мужски и думать соответственно.

Однако ее взгляд все равно скользнул по лежащему на кровати. Первые лучи солнца уже освещали гладкую золотистую кожу де Бурга. Сильная рука лежала поперек широкой груди, темные волосы разметались во сне. Глядя на него, Эмери испытывала забавное чувство, хотелось одновременно плакать и смеяться. Смотреть на него приносило радость, смешанную со странным, глубинным пониманием, какого она раньше не испытывала.

На мгновение она представила, как просыпается не на тюфяке, а рядом с Николасом. Он признает ее женщиной, а не каким-то юнцом. У нее так заныло сердце, что пришлось напомнить себе: ни то, ни другое невозможно.

Николас кивком одобрил маленького иноходца, которого предложил Кенрик из конюшни своего хозяина, и они, к взаимному удовлетворению, ударили по рукам. Кенрик уверил, что он не обязан сразу же возвращать коня.

Глупо радуясь, Николас повел это энергичное создание к Гаю и Эмери. С большим удовольствием представил им свой дар, хотя тот и не был излишеством, простая необходимость. А взамен получил удивление и восхищение юноши, напомнившие ему о братско-дружеских узах.

— Если наши пути пересекутся с тамплиерами, мы должны иметь возможность быстро сориентироваться, — объяснил Николас, когда Эмери запротестовал из-за цены. — Гай — оруженосец, он не может все время думать, как ты там сзади.

Эмери кивнул, и у Николаса стиснуло грудь от переизбытка чувств. Он сказал себе, что просто скучает по родным, а может, испытывает тоску по сыну, которого никогда не имел, однако делал все возможное, чтобы не смотреть в синие глаза юноши.

— Если понадобится сражаться, у меня есть для тебя короткий меч, — сообщил Николас.

Эмери снова кивнул, но тут встрял Гай.

— Надеюсь, не понадобится, — потрясенно заявил оруженосец, даже запинаясь от возмущения.

— В безвыходном положении порубить мечом сможет даже ребенок, — заметил Николас.

С таким оружием учили управляться только рыцарей и их помощников, но, если на дороге их подстережет Гвейн или еще какие-то негодяи, лучше пусть Эмери будет с оружием.

— Но… это же опасно! Эмери может… пострадать, — возразил Гай.

— Вряд ли ему грозит опасность порезаться, — парировал Николас.

Судя по всему, Гай не соглашался, но лорд вскинул брови, прекращая разговор.

Однако оруженосец еще долго качал головой и уже привычно бормотал что-то под нос. Позже он несколько раз порывался завести разговор на эту тему, но быстро умолкал. Николас не очень понимал, беспокоится ли тот об Эмери или просто ревнует, но в любом случае не желал отвлекаться на такие мелочи.

После рассказа отца Фарамонда о Гвейне Николаса куда больше волновал этот тамплиер, тот мог околачиваться поблизости. Но по пути они никого не встретили, если не считать случайных пастухов и одиночных странников. Несмотря на свою потрясающую красоту, здешние болота были почти пустынны, и Николас без сожаления оставил их позади.

Внезапно он подумал, как к этому относится Эмери. Хочет ли он уезжать так далеко от дома? Юноша, как всегда, был молчалив. Пожалуй, даже больше обычного. Получив скакуна, он, казалось, совсем замкнулся в себе. Николас заметил, что тот скачет к нему, и ощутил глупую, если не сказать неудобную, радость. Что за дьявол его обуял?

— Монбар-Менор за теми деревьями, милорд. — Эмери показал на маячившую впереди вязовую рощу. — Я подожду вас там, если вы не против. Я не испытываю к дяде нежных чувств, а мое присутствие — да даже упоминание обо мне — может скомпрометировать поиски Джерарда.

Николас озадаченно прищурился, не понимая, как посторонний может преуспеть в поисках пропавшего лучше его собственных родственников.

— Думаешь, дядя станет обсуждать со мной местопребывание твоего брата? С какой стати?

— Потому что вы из де Бургов, — криво улыбнулся юноша. — А дядю Гарольда хлебом не корми, дай пообщаться с кем-то из богатых да могущественных.

Николас нахмурился. Лично он не обладал ни могуществом, ни богатством, хотя его имя было знаменито и почитаемо. Что ж, если оно поможет завоевать доверие дяди Джерарда, он им воспользуется.

— Ну хорошо, — согласился он. — Я не стану упоминать о тебе. Скажу только, что поклялся помочь Джерарду, и это сущая правда.

Эмери явно испытал облегчение. Николас почувствовал, что тот не все ему, рассказал. Но дольше задерживаться было нельзя, их присутствие могли заметить. Де Бург кивнул и поскакал в сторону рощи, увлекая за собой спутников.

Тем не менее он сомневался, стоит ли оставлять Эмери в одиночестве. Внезапно ему пришло в голову, что в их отсутствие юноша может исчезнуть, по своей или чужой воле. Они-то с Гаем могли позаботиться о себе, но у Эмери мало опыта, а короткий меч против целеустремленного противника почти бесполезен. Николас все колебался, даже конь под ним занервничал. Так продолжалось до тех пор, пока Эмери не встретился с Николасом взглядом.

— Со мной все будет хорошо, — сказал юноша, словно отвечая на его мысли.

Николас отвернулся, чувствуя себя идиотом, сжал губы в тонкую линию и поскакал прочь из рощи. Гай следовал сзади, почти не отставая.

Но беспокойство не проходило. В Монбар-Менор стояла такая же необычная тишина, как и в Темпл-Руд. Хотя, конечно, Гарольд мог куда-то уехать и забрать с собой большую часть слуг. Обычное дело.

Николас безотчетно положил руку на меч. В этой тишине было что-то такое…

— Кажется, там никто не живет, — сказал Гай, вторя мыслям хозяина.

— Жди здесь, — приказал Николас. — Если что случится, бери Эмери и отправляйся к моему брату Джеффри, его дом не так далеко отсюда.

— Нет, милорд! — запротестовал Гай. — Мой долг быть с вами.

Лорд покачал головой, отдавая должное верности оруженосца, но ее было больше, чем храбрости, а они сейчас должны думать об Эмери. Пусть лучше они получат возможность спастись, чем из-за него окажутся в опасности, тем более сейчас.

— Надо, чтобы ты был в безопасности. Хотя не думаю, что мне грозит какая-то беда, я не собираюсь на нее нарываться. — Это было истинной правдой. Подобные поместья обычно не таили в себе угрозы, но с момента столкновения с Джерардом Монбаром все пошло как-то непривычно. Кроме того, всегда существовала вероятность, что Гвейн следил за ними от командорства госпитальеров до этой самой рощи.

Гай неохотно согласился, и Николас спешился. Из дома так никто и не вышел их поприветствовать, поместье выглядело заброшенным. Николас подумал о том, что рассказал ему Эмери про сговор его дяди и ордена. Если земли принадлежат командорству, то у Гарольда, возможно, не хватает средств должным образом содержать полученный дом.

Николас в полном одиночестве приблизился к сводчатому арочному проходу. Когда-то здесь была огромная дверь, но сейчас лишь где-то в глубине виднелся значительно меньший проем. Николас осторожно продвигался в полутьму каменного мешка, как вдруг увидел, что тяжелая дверная створка открывается внутрь.

Он попятился, готовый в любой момент выхватить оружие, но за дверью никого не оказалось. Его приветствовал пустой холл. Николас озадаченно оглядел погруженное в сумрак помещение. Ясно, такую тяжелую дверь не мог сдвинуть ни один ветер. Он напряженно замер и, лишь когда дверь шевельнулась, заметил чье-то присутствие. Из-за створки показался маленький мальчик, едва-едва способный управиться с такой тяжестью, и широко раскрытыми глазами поглядел на Николаса.

Не ослабляя бдительности, Николас шагнул через порог, но все вокруг хранило такой же отпечаток заброшенности. Для Гарольда настали трудные времена или он сумел взобраться выше и жил где-то в другом месте? Или причина столь неласкового приема — вероломство?

Поскольку вокруг больше не было ни души, Николасу пришлось обратиться к мальчику, который мог быть и личным слугой, несмотря на юный возраст.

— Передай мистеру Монбару, что его хочет видеть лорд де Бург.

Но ребенок только помотал головой. Николас присел перед ним на корточки и посмотрел в глаза.

— Мистер Монбар здесь? — смягчился он.

И снова мальчик помотал головой.

— Он ушел искать посылку, — сообщил он. — Ту, которую спрашивал Джерард.

Николасу понадобилось все самообладание, чтобы не вцепиться в ребенка при упоминании человека, которого он так искал.

— Джерард здесь? — все так же спокойно спросил он.

Ребенок опять помотал головой:

— Он был здесь, но потом сбежал.

Николас постарался не обращать внимания на некорректность последнего слова.

— Мистер Монбар ушел его искать?

Ребенок отрицательно помотал годовой:

— Мистер Монбар ушел искать посылку.

— Что за посылка? — спросил Николас.

— Джерард послал ее Эмери, — ответил мальчик. — И мистер Монбар пошел туда, где сейчас живет Эмери.

В дом Эмери? Может быть, Джерард тоже туда вернулся. И наверняка был потрясен, Когда понял, что брат куда-то исчез. И тем более когда обнаружил, что на пятки ему наступает дядя, от которого он «сбежал». Николас выпрямился. Ему не терпелось самому отправиться за Джерардом, пока тот снова не ускользнул.

Однако в этот момент послышались шаги, Николас снова схватился за меч. Вдруг вернувшийся Гарольд захочет дать отпор незнакомцу. Но это был вовсе не Гарольд, а пухленькая немолодая женщина, которая отнюдь не обрадовалась, увидев, что вооруженный рыцарь нависает над ее ребенком.

По одежде и поведению она могла быть и старшей горничной, и бедной родственницей, но он все равно приветственно склонил голову:

— Мое имя Николас де Бург. Я ищу Джерарда Монбара, рыцаря-госпитальера, которому я дал клятву помочь.

Женщина побледнела, должно быть, от упоминания о Джерарде, который, похоже, везде оставлял за собой хаос.

— Он был здесь? — спросил Николас, надеясь услышать подтверждение словам мальчика.

— Был, но уже ушел, — ответила она таким тоном, словно желала, чтобы и Николас куда-нибудь испарился. Ее сдержанность связана с уединенной жизнью и подозрительностью к незнакомцам? Или она боится говорить без одобрения хозяина? Лорд пожалел, что не расспросил Эмери о жизни дома.

— Вы не знаете, где его искать? — спросил Николас. — Насколько мне известно, он был нездоров и нуждался в защите от рыцаря-тамплиера.

— Тамплиера!

Николас обернулся на детский голос. Женщина шикнула на мальчика.

— Здесь был и тамплиер? — спросил Николас.

Женщина покачала головой:

— О таком человеке говорил Джерард, но он был… болен. И ушел. Мы не знаем куда.

Николас не сомневался, что она говорила правду. Но она явно кого-то боялась, скорее всего, Гарольда, которого ему все сильнее хотелось допросить. Кто-то или что-то заставило Джерарда бежать из этого дома. Наверняка, Гарольд. При этой мысли Николас испытал мрачное удовольствие.

— Мистер Монбар отправился в сторожку? — спросил он.

От его осведомленности женщина широко раскрыла глаза, но Николас не пояснил, откуда это ему известно.

— Не могу сказать, куда он пошел. Но думаю, если вы зайдете позже, застанете его.

Она не предлагала ему подождать в доме. Интуиция подсказывала, что надо ехать к сторожке. И чем скорее, тем лучше, если Гарольда все так боятся. Николас внезапно забеспокоился об Эмери. Стараясь убедить себя, что с юношей все в порядке, он быстро попрощался и покинул дом.

К его облегчению, на улице его по-прежнему ожидал Гай, но Николас не стал тратить время на описание своего странного визита. Главным желанием было подобрать в роще Эмери и отправиться к его дому. Даже если Джерарда там не окажется, наверняка найдется Гарольд. Николас желал выяснить, почему тот ищет не своего заболевшего родственника, а посылку, которая, по утверждению мальчишки-слуги, ему даже не принадлежит.

Николас с запозданием осознал, почему Эмери не захотел идти к дому дяди, и еще сильнее забеспокоился о юноше. Он осторожно приблизился к роще, но не увидел парня. Тот словно растворился. Сердце рыцаря захолонула паника. Он быстро покрутил головой, оглядывая место, где они оставили юношу. Ничего. Однако Гай сразу показал ему на зияющую дыру в густом кустарнике. Оруженосец пребывал в спокойствии, и Николас почувствовал себя идиотом. Сжал зубы и вгляделся в указанном направлении. Испытал огромное облегчение, когда увидел за листьями нос иноходца. Николас тихо свистнул. Конь заржал и двинулся им навстречу.

Но в седле никого не было.

Какое-то время Николас таращился на него со смесью тревоги и гнева. И еще чего-то, не поддающегося описанию. Он слыл самым уравновешенным из де Бургов. Братья всегда полагались на него, когда необходимо было услышать посреди хаоса глас разума. Но в данный момент хотелось броситься на землю и завыть волком. Однако сквозь шум бьющегося сердца его сознания достиг тихий голос:

— Я здесь, милорд.

У Николаса от облегчения подогнулись колени. Эмери свалился с коня? Он огляделся, но тут же осознал, что шорох листьев доносится откуда-то сверху. Он вскинул голову. Эмери ловко раскачивался на ветке и через секунду приземлился на ноги.

— Какого черта? — проревел Николас.

— Мы с Джерардом все детство лазали по этим вязам, — пояснил Эмери, на его губах промелькнула улыбка.

В другое время Николаса, несомненно, порадовала бы эта застенчивая улыбка, но в данный момент он не оценил подобного легкомыслия. Хотя такие штучки и напоминали те, что устраивали ему братья, но ему было ни капельки не смешно.

Юноша, должно быть, заметил его грозное выражение и поспешил объяснить:

— Я… боялся, что меня заметят из дома, и решил спрятаться. А заодно и последить за округой с нашего любимого места. Но все было тихо.

Николас нахмурился. Его все еще сердил поступок юноши или, скорее, собственная реакция на него.

— Это потому, что Гарольд на пути к тебе.

— Что? — Юноша побледнел, и Николас пожалел о своей колкости.

— Твой дядя, кажется, отправился в сторожку. Поехали, посмотрим, там ли он, — сказал Николас уже более мягко.

Но Эмери покачал головой:

— Я не могу, милорд. Вы поезжайте, а я подожду здесь.

Николас внимательно посмотрел на него.

— Я без тебя не уеду, — сказал он. С него хватит. Он больше не желал переживать те ужасающие мгновения.

Эмери ничего не ответил, словно не желая сдаваться, но опасался возражать. Кто бы подумал, что в столь тишайшем юноше кроется такое упрямство?

— Ты думаешь, я не смогу защитить тебя от дяди? — спросил Николас.

Если Гарольд не окружил себя вооруженным отрядом, против де Бургов у него нет никаких шансов. Даже против одного.

Он встретился глазами с Эмери и поразился напряженному взгляду.

— Милорд, есть вещи, которые даже вам не подвластны.

Николас отвел глаза. Слова юноши были слишком близки к истине, хотя тот едва ли это понимал.

— Милорд… — начал было Гай, но Николас жестом прервал его.

— Мы отправляемся к сторожке, как ты ее называешь, — объявил он Эмери. — И отправляемся втроем. Когда доберемся до места, ты можешь не подъезжать к самому дому, чтобы дядя тебя не заметил. Черт, можешь даже забраться на дерево, если тебя это утешит. Но расставаться мы не будем.

Еще нет, подумал Николас. Пока что.