Последний настоящий вампир

Глава 16

Михаил Аристов был воскрешен женщиной в его объятиях. Он никогда не чувствовал себя более живым, чем в тот момент. Больше он не будет прятаться под именем другого, в тени от врагов. Клэр принадлежала ему. Никогда он верил в это больше, чем в тот момент. Сосуд. Мать расы вампиров. И он будет мужчиной, достойным чести быть ее парой.

Его сердце неистово колотилось в груди. Тук-тук... тук-тук... медленно возвращаясь к жизни, и отбивая устойчивый ритм, который отправил прилив сил бежать по венам. Он подхватил Клэр на руки и прижал ее тело к своему, потом повернулся и опустил ее с жесткого бетонной поверхности фонтана вниз, на прохладный, ухоженный травяной ковер, покрывающий огромные лужайки. Он стянул с нее рубашку и, в нетерпении увидеть тело, разорвал лифчик, ткань будто была сделана из бумаги. Лунный свет струился с неба, сверкая на ее бледных грудях, розовые соски встали торчком от прохладного поцелуя воздуха.

Михаил стряхнул наваждение и едва удержался от погружения члена до основания, в ее гладкий, плотный жар. Его сила была огромной, безудержной, когда он разорвал джинсовую ткань джинсов по шву посередине, спеша увидеть ее голой.

- Скорее, Михаил.

С придыханием заявление Клэр коснулось его плоти, резонируя внутри него, пока он не понял, что ее жажда была его собственной. Босые ноги впивались в траву, когда она толкнула бедра вверх, позволяя ему снять изодранные остатки ее джинсов и нижнее белье.

Всемогущие боги…

Михаил резко вдохнул, когда его взгляд уперся между бедер Клэр. Волоски были коротко подстрижены, почти полностью убраны, открывая ему беспрепятственный вид на ее сверкающую киску. Между набухшими губами жестко и гордо торчал клитор, словно умоляя его коснуться. Запах ее возбуждения накрыл его, сводя с ума необходимостью, жаждой и вожделением. Он сорвал рубашку со своего тела, отрывая в спешке пуговицы, чтобы почувствовать ее голое тело своим. Его брюки были рядом, и Клэр подалась вверх, ее руки тряслись, когда она потянулась к нему и помогла освободить его член от сдерживающей ткани.

- Я чувствую твой запах. – Удивительный акцент в этих словах, сказанных между прерывистыми вдохами, а ее глаза блестели в темноте, как золотые монеты. - Он... пряный и сладкий. Это сводит меня с ума.

Человеческие чувства не были достаточно остры, чтобы учуять тонкие ароматы, доступные вампиру. Она чуяла его желание, желание совокупляться, которое он не мог скрыть. Его тело посылало феромоны, которые человек мог воспринять на бессознательном уровне, но Клэр узнала их. Ответила на них. Еще одно доказательство того, что она была гораздо больше, чем просто человек.

Хотя он хотел смаковать ее, испробовать на вкус каждый ее дюйм, познакомиться с ее телом, но срочность диктовала, чтобы Михаил взял ее, сильно и глубоко. Вонзил клыки в ее плоть и соединил их тела, когда брал ее кровь.

Он сжал ее бедра руками и развел стройные ноги, опуская свое тело на прохладную траву. Он изголодался по ней. Безрассудное желание. Низкий стон завибрировал в горле, когда его губы встретились с ее киской, он жадно лакал ее, вкушая сладость возбуждения. Клэр задвигала бедрами в такт его рту, выгнула спину от травы и вцепилась пальцами в пряди его волос, удерживая его.

- Не останавливайся.

Слова вылетели изо рта Клэр низким, протяжным стоном, который заставил яйца Михаила туго сжаться. Это было так давно... прошли века с тех пор он вбивал свой член в женскую плоть. Он собирался взять ее снаружи на лужайке, как животное, пока его мысли не прояснятся. Дикий, как любой другой зверь, бродящий по лесу, он руководствовался чем-то большим, чем разум. Необходимость стать парой этой женщине — обладать ею — направила его мысли в особое русло. Он вел себя как животное, потому что таким он и был.

Клэр извивалась под ним, ее крики страсти, долетающие до его ушей, дальше направляли его мысли по этому руслу. Его клыки пульсировали в деснах; горло горело, а жажда затуманивала мысли. Михаил прерывисто дышал, когда отстранился и повел ртом по внутренней стороне ее бедра. С тихим стоном, она развела ноги пошире.

- Сделай это. Укуси меня, Михаил.

В тот момент, когда клыки прокололи ее кожу, Михаил скользнул двумя пальцами в скользкий жар ее киски. Клэр вскрикнула, снова выгнув спину и схватившись руками за траву, будто стараясь удержаться на земле.

Ее кровь, текущая по его языку, была слаще амброзии, и он опьянел в одно мгновение. Он взял вену на шее всего минуту назад, но как же он изголодался по ней, каждый глоток только разжигал его жажду, а не утолял ее. Клэр продолжала извиваться под ним, он водил большим пальцем по ее жесткому и опухшему клитору. Ее внутренние стенки сжимались вокруг его пальцев, бедра двигались, и его имя вырвалось из ее уст диким криком.

- Михаил!

Боги, сила. Она поднялась в нем, воспламеняя каждый нерв его тела. Потребовалось усилие воли, чтобы абстрагироваться и закрыть раны. Он хотел высосать ее. Пить из нее, пока ее сердце не перестанет биться. Накормить ее из своей вены и посмотреть, как она возрождается и становится его навсегда. Михаил нужно быть осторожней. Он не мог позволить себе превратить эту фантазию в реальность, пока не будет уверен. Он и так уже балансировал на лезвии бритвы. Один неверный шаг мог заставить ее бежать, и это будет для него гибелью.

Член Михаила пульсировал между ног, так сильно, что это причиняло ему боль. Он жаждал освобождения, пролить свое семя внутри нее, соединить их тела воедино. Тихий стон удовольствия ответил ему, когда он поднялся на колени и схватил Клэр за бедра, дергая ее к себе. Он взял член в руку и направил распухшую головку к ее входу, судорожно втянув воздух в легкие от шока, когда влажный жар приветствовал его.

- Да. - Клэр толкнула свои бедра навстречу ему, расстроенный стон вырваться сквозь ее стиснутые зубы. – Мне нужно почувствовать тебя внутри меня, Михаил. Сейчас. Пожалуйста. Боже, сейчас!

Она вцепилась руками в свои спутанные волосы, в ее глазах сверкала дикая страсть. Каждой частичкой животного, которым он был, она скользила по гладкой плоти его члена, лаская себя каждым толчком бедер. Тело Михаила напряглось, ощущение было настолько сильным, что он не хотел, чтобы она останавливалась. Когда ее крики стали более отчаянными и страстными, он знал, что она была близка к оргазму, и он отказался отпускать ее, пока не будет погружен в нее по самые яйца.

- Ты подождешь меня, Клэр. - Михаил отстранился, несмотря на ее протесты, кладя одну руку рядом с ней, другой обхватывая ее шею. Он опустил свои губы к ней, целуя с бешеным отчаянием, и она ответила. Один клык царапнул ее нижнюю губу, и он застонал ей в рот, смакуя вкус ее крови на языке. Он исследовал ее глубины, входя дюйм за мучительным дюймом. Она была настолько тугой, будто сжимала его в кулак, и его тело дрожало от сдержанности.

Нетерпение Клэр победило его осторожность. Она пронзила себя отчаянным толчком бедер вверх, и Михаил поддержал ее, когда она задыхалась в течение момента неподвижности, низкий стон боли вырвался через ее полуоткрытые губы.

Ее глаза с трепетом закрылись, и он погладил большим пальцем ее яремную вену.

- Посмотри на меня.

Михаил отказывался двигаться, пока она не встретит его взгляд. Ее веки затрепетали и открылись, и он потерял себя в темноте сверкающего золота. Как же прекрасно она выглядела с мерцающим отблеском серебра. С рокотом он вытащил себя из нее, вздрагивая, когда ее крепкое тепло стремилось удержать его. Один резкий выпад, и он вошел в нее по яйца. Клэр вскрикнула, но она не оторвала взгляд.

- Еще раз.

Команда была произнесена знойным, дымчатым тоном, который разогрел кровь в венах Михаила. Он вытащил снова, упиваясь атласным скольжением, и вбился в нее, жестко и глубоко.

- Ооооо. - Этот звук. Протяжное «о», завершившейся стоном, подстегнуло его, и Михаил увеличил темп, двигаясь жестче, что заставило их обоих тяжело дышать. Клэр обхватила его ногами, ее каблуки впивались в его зад, когда она вскидывала бедра, чтобы дать ему войти еще глубже.

Стиснув зубы, удовлетворенное рычание завибрировало в груди.

- Моя. – Гортанный звук. Дикое собственническое требование, на которое тело Клэр ответила, ее киска крепко сжималась вокруг него. Он хотел бессмысленно ее трахать, пока тот жаркий, тугой канал не выжмет его досуха.

Ее пальцы обвивали его плечи, а ногти впивались в плоть.

- Мой. - Она повторила слово так по-собственнически, что Михаил подумал, что еще немного, и он получит свое высвобождение.

Эта женщина была его парой. Его. Она была достаточно сильна, чтобы получить дар, который он хотел ей дать. И пришло время приблизить их на один шаг к совокуплению, которое связало бы их вместе навсегда.

Клэр лучше бы умерла, чем использовала такие слова как «беспрецедентная страсть», «родственная душа» или «судьба». Но с каждой мимолетной секундой она понимала, что то, что происходило между ними сейчас, было больше, чем она понимала. Больше, чем они оба понимали. И она была беспомощна, чтобы бороться с этим.

Боже, он заставил ее чувствовать! Она даже не думала о том, что лежала на его лужайке и трахалась с ним, как какой-то сумасшедший эксгибиционист. Она хотела кричать. Кричать от каждого мощного толчка его бедер. Чтобы он взял ее глубже, сильнее. Он давал ей не достаточно, и она не знала, как получить больше. Михаил переполнял ее, подавлял ее, держал на орбите, словно был солнцем, а она всего лишь планетой, попавшей в зону его притяжения. Она потерялась в нем и хотела отдать себя ему всю без остатка.

Никогда не будет достаточно.

С этого момента что-то произошло, когда он снова толкнул свои бедра, и снова пустота открылась внутри Клэр. В пещере столь глубокой и темной, что она отчаялась когда-либо найти из нее выход. Инстинкт пробудился в ней, заточил чувства, обоняние, звук, зрение. Они, казалось, усиливались с каждой секундой. Ей что-то было нужно… им… для того, чтобы их союз стал завершенным.

- Испей из меня, Михаил. - Слова вылетели из ее рта, будто на автопилоте. - Возьми мою кровь.

Звук в его груди был чисто мужским рыком, когда он опустил голову к ее горлу. Не похоже, что он уже вонзил клыки в ее кожу, но Клэр этого хотела – нет, нуждалась - снова. Сейчас. В тот момент, пока он ее трахал. Его губы коснулись ее горла, и ожидание спиралью опустилось в ямку ее живота, заставляя пролиться новый прилив влаги. Звуки от соприкосновения тел, когда он увеличил свой темп, и интенсивность только увеличили ее наслаждение, и Клэр запрокинула голову и повернула ее в бок, чтобы открыть ему полный доступ к своему горлу.

Его рот был раскаленным тавром. Огненный жар запечатлелся в тот момент, когда его клыки прокололи ее кожу. Еще один оргазм накрыл ее, напряженный и захватывающий. Клэр потерялась в ощущениях, уплывала не на облаке блаженства, а в сильном шторме. Он накрывал ее дикими волнами и разбивал на куски о берег натиска Михаила. Его руки крепко держали ее, а губы - горло, когда он глотал ее кровь и вбивал в нее свой член.

Сильнее. Быстрее. Глубже. Больше. Слова крутились в разуме Клэр, но отказывались формироваться на ее языке. Просто, когда наслаждение стало отступать, еще одна волна накатила, она была очень мощная, как первая. Она откинула голову назад и закричала, длинный, громкий крик наслаждения, от которого разболелось горло. Потянувшись руками к голове Михаила, она удерживала его, отчаянно желая, чтобы он пил из нее, принимал все, что она предлагала, до последней капли крови. Самосохранения не существовало, когда она начала уплывать, ее руки и ноги тяжелели, а в голове становилось мягко и пушисто. Он мог осушить ее, выпить до смерти, и все же это было то, чего она хотела. Так или иначе, она знала, что это должно было случиться.

Михаил оторвался от ее шеи с криком, который эхом отразился от высоких голливудских холмов. Его тело было жестким, и Клэр извивалась под ним, когда его член дернулся внутри ее и наполнил ее теплом, которое оставило ее слабой, дрожащей и тяжело дышащей. И желающей большего.

Струйка страха поселилась в ее крови, когда толчки Михаила стали мелкими и нежными. Она никогда не была одержима такой безрассудной похотью к человеку. Никогда оказывалась в такой ситуации, где ничто - ни жизнь, ни смерть, ни что-либо другое - не существовало, кроме него.

Что-то произошло в тот момент, когда его зубы вонзились в ее горло, и в то мгновение, когда он проник в нее. Будто некие космические силы сплавили их вместе, сварили их из двух половинок в единое целое. Это был трос? Ее душа, наконец, признала его?

- Что такое, Клэр? - Голос Михаила долетал до ее ушей мягкостью перышка, от медленной ласки, танцующей по ее плоти, Клэр знобило. - Почему ты боишься?

- Откуда ты знаешь? – Он нежно гладил ее по волосам, когда внимательно изучал ее. До сих пор глубоко в ней, Михаил немного пошевелил бедрами, и она испустила медленный вздох, нежным движением он разжигал ее желание.

- Твой запах. Запах твоего страха окисляет сладость твоего удовольствия.

- Ты говоришь… - Она издала нервный смешок. – От этого мой желудок делает сальто. – Он нахмурился, будто не мог решить, означает ли ее заявление комплимент или нет. – Мне это нравится. - Его тело расслабилось, и она почувствовала, что она успокоила его.

- Это не объясняет, почему ты боишься. – Он лениво прокладывал дорожку из поцелуев вниз по ее горлу, и Клэр вздохнула, когда тепло его языка накрыло колотые раны от клыков. Михаил ускорил темп и давление бедер, и Клэр открылась ему, ее тело реагировало, и было готово к большему.

- Я боюсь того, что чувствую. – Она выгнула спину на прохладной траве, когда приподнялась, чтобы встретить его медленный, чувственный поцелуй. - Я никогда не испытывала ничего подобного тому, что произошло между нами. - Еще один глубокий поцелуй, когда ее язык скользнул по его языку. - Это страшно.

- Это только начало. - Михаил перевернулся на спину, его черты лица окутали тени. Его сине-зеленые глаза вспыхнули серебром, когда он пересадил Клэр к себе на колени и взял ее за бедра своими сильными руками. Тени сделали резкими черты его лица, что сделало его похожим на хищника. Его ястребиный взор прижал ее, и на мгновение все, кроме него растаяло в темноте. - Каждый раз, когда мы будем вместе, узы между нами будут усиливаться. Скоро я напитаю тебя, дам тебе мою кровь, и твоя трансформация будет завершена. Ты будешь ощущать мои эмоции. Ты почувствуешь мое присутствие даже за много миль. Ты - Сосуд, Клер. Теперь я в это верю.

Волна трепета промчалась по телу, и Клэр спрятала свое беспокойство в глубины разума. Теперь, когда она знала, что он чувствовал то же, что и она, Клэр должна быть осторожна, чтобы уберечь свое сердце… так же как и разум. Он был так уверен в себе. Уверен, что конечно, они были на правильном пути. Клэр хотела, чтобы она могла разделить этот оптимизм. Но она знала лучше.

Михаил поднялся и обхватил ее руками, притягивая нежное тело и укладывая сверху на свое. Клэр ахнула от ощущения, вновь влага распространилась между ее бедер. Она могла быть уверена в одном: ее тело жаждало его, как лекарство, и одного раза никогда не будет достаточно.

Она самозабвенно скакала на нем, позволяя волосам свободно рассыпаться по плечам. Сильный кулак сжал ее волосы в хвост и потянул, чтобы обнажить горло. Ее конечности отяжелели, разум медленно реагировал. Клэр была пьяна Михаилом, пьяна его телом, его опрометчивыми словами, толстым членом, который растягивал и наполнял ее.

Будто по собственной воле, ее руки змеей обвились вокруг него, а ногти впились в его плечи. Он медленно зашипел, резко вскидывая бедра вверх, пока трахал. Ее груди терлись о его грудь, дразня пики ее сосков жестко и больно.

- Я собираюсь трахать тебя, пока солнце не встает. - Его дыхание обжигало ей ухо, его голос звучал низким гулом, который зажигала огонь внутри нее. – Зароюсь лицом между твоих бедер, и на коленях буду ласкать твою киску, пока ты не начнешь сходить с ума от оргазма.

Охренеть. Никто никогда не говорил таких грязных, экстравагантных вещей. Раскрасневшись от жара, желаний, голода, который она не понимала, Клэр прижала свои бедра к его, вбивая его настолько глубоко в себя, насколько могла.

- Я собираюсь брать твою вену, – прорычал его голос ей на ухо. - Снова и снова. Насытиться самым сладким вкусом твоей крови. Ты осипнешь от криков, когда будешь кончать со мной, Клэр. Для меня одного. Больше никаких других мужчин. Никогда.

Словно чувствуя, что ее собирается накрыть оргазм, Михаил уткнулся лицом в ее горло и укусил. Холодный порыв, будто кто-то выстрелил в нее, побежал по ее венам, и Клэр зарыдала от наслаждения, каждая последующая волна была мощнее последней. Он отпустил ее и уперся руками в землю, используя ту в качестве рычага, когда вбивался в нее почти с яростью, пока крик вырывался у него из горла, а она погружалась в тепло, когда он кончил глубоко внутри нее.

У нее кружилась голова, ее тошнило, мир проносился рядом с ней в пьяном угаре, чтобы оставить ее абсолютно легкомысленной. Язык Михаила прошелся по ее горлу, и он уткнулся в нее носом.

- Ты моя, Клэр, - сказал он, тяжело дыша. - С этого момента, пока Боги не решат иначе.

Она проглотила страх, который появился внутри ее. Черт возьми, Клэр. Во что ты вляпалась?

Михаил уложил ее в постель перед самым рассветом. Он мирно спал рядом с ней, она предположила, что это был сон нежити. За ночь Клэр кое-что узнала о Михаиле Аристове: он держал свои обещания.

Он занимался с ней любовью в течение многих часов. Он столько времени простоял между ее ног, лениво проходя по ней языком, который привел ее в состояние экстаза, настолько сильное, что она могла поклясться, что это был внетелесный опыт. Он занимался с ней любовью медленно и нежно. Трахал ее жестко и грубо, что волновало ее и заставляло снова его молить. Он брал вену на шее, бедре и руке, с жадностью пожирая ее, пока Клэр снова не доходила до той точки, где она была готова предложить ему свою жизнь. Только он отстранялся и зализывал ее раны, их оргазмы слабели.

Михаил много сделал, много ей сегодня пообещал. Одно из этого - он не обратит ее до конца недели.

Вампир в пятницу. Она фыркнула. Похоже на название новой горячей группы.

Она едва опустила ноги сквозь поверхность своего мира, и теперь он хотел, чтобы она прыгнула в омут с головой. У Михаила больше не было вопросов. Больше не было сомнений. Он был убежден, что она переживет переход. Она принадлежала ему, и, для того, чтобы она действительно была его, она должна была стать вампиром. Он даже не спросил ее мнения по этому поводу, просто заявил. Ронан называл Михаила королем. И не в первый раз, Клэр признала, что королевское своеволие было присуще ему. Выход был только один: подчиниться.

Она не знала, готова ли она к этой жизни.

Несколько дней она была заперта в этом доме, закрыта от мира после рассвета, живя в бессолнечном состоянии и глядя на мир только сквозь плащ ночи. Она скучала по своей работе, по общению с другими людьми. Черт, она даже скучала по своим больным ногам и спине в конце рабочего дня. Она упустила из вида Ванессу. Она была в порядке? Накормлена? Как у нее дела в школе? Ее мать даже не пыталась остаться трезвой?

Паника поднялась в груди Клэр. Она отбросила одеяло с тела и выбралась из кровати. Она тяжело дышала, сердце учащенно билось, Клэр думала, что оно может лопнуть в любую секунду.

- Боже милостивый.

Это был едва слышный шепот, но для таких существ, как Михаил это был крик. Он зашевелился в постели, одеяло съехало, обнажив совершенную мускулистую грудь. Паника отступила, и Клэр на цыпочках подошла к кровати и встала над ним, ей стало любопытно, когда она обнаружила звездообразный шрам, сморщивший кожу над сердцем. Она не замечала его раньше, ослепленная страстью.

Она протянула руку и провела по грубой коже. Его брови нахмурились во сне, а губы сжались в звериный оскал. Спящий мужчина перед ней был столь же диким, как бродящий по джунглям тигр. Просто то, что он выглядел одомашненным, еще не значило, что он был ручным. Нет, он был убийцей, безжалостным и жестоким. Он брал то, что хотел, без извинений. И совершенно ясно, что он хотел ее. На всю оставшуюся вечность.

Вечность!

Очередной приступ гипервентиляции накрыл ее, и Клэр села, опустив голову между коленей. Было невозможно ясно думать, когда он был рядом. Его присутствие привлекало ее внимание, зовя ее к себе. Когда он был в комнате — черт возьми, просто в доме—Клэр чувствовала его присутствие настолько остро, что он мог быть под ее кожей. Как она могла принять логичное решение, когда уже чувствовала себя слитой с мужчиной, неподвижно лежащим, как мертвый?

Я должна отсюда выбраться.

Все это было слишком. Она не доверяла своим мыслям, своим чувствам. Она не доверяла себе принять рациональное решение, когда он клал свои руки на нее. Клэр вздрогнула от воспоминания о его прикосновениях, и обнаружила, что она наклонилась к нему, протягивая руки, как бы беспомощно желая сделать это. Она даст ему все, что он попросит, не думая об этом. Такая смекалистая мошенница. Все, что потребовалось, чтобы победить ее - один великолепный, идеальный вампир.

Поди, разберись.

Клэр подняла одну из брошенных рубашек Михаила с пола и надела ее. Та свисала почти до колен, и рукава сильно закрывали ладошки. Она никогда не думала о размере его одежды, а сейчас купалась в ней, как малыш, одетый в рубашку взрослого. Он разорвал ее лифчик пополам и джинсы тоже. Он торопился взять ее. Прилив тепла разошелся между ее бедер от воспоминания. Господи, Клэр. Соберись! Простая мысль о Михаиле превратила ее в кашу. Вот почему ей нужно убраться отсюда, чтобы она могла ясно мыслить.

Она застегнула рубашку и нашла в шкафу пояс, затянула его вокруг талии, чтобы сделать слишком длинную рубашку больше похожей на платье. Это был Лос-Анджелес, никто не будет бить ее плетью за попытку быть модной. Серый свет уходил из темной комнаты, первые признаки зари появлялись на горизонте. Ей нужно уйти, пока было еще достаточно темно, чтобы проскользнуть под радаром охранников снаружи и до закрытия тяжелых штор на окнах. Если она не выйдет оттуда до восхода солнца, то он никогда не позволит ей уйти.

И честно говоря, она, вероятно, сама не захочет уходить.

Часы Patek лежали на комоде из красного дерева, Клэр схватила их и надела на свое запястье. Она понятия не имела, вернется ли она, и если нет, то она не могла уйти без какой-то части его. С туфлями в руке, она прокралась из комнаты, осторожно открыв дверь, ее шаги были тяжелыми, неохотными. Ее собственное тело предавало ее, призывая ее остаться.

Мне так жаль, Михаил. Вина сжигала ее горло. На сердце лежал тяжелый камень. Могла ли она справиться с вечностью? Возможно, она сможет оставить свою человечность, чтобы быть с ним, если достаточно надолго отойдет от ситуации, чтобы серьезно все осмыслить. Но пока между ними не будет проложено расстояние, никогда не узнает наверняка, правильное решение она приняла — ее чувства — они были собственными, или это что-то созданное для необъяснимой связи между ними.

Она на цыпочках спустилась на два лестничных пролета и прошла через дом, как воришка. Ей придется пройти мили, прежде чем кто-нибудь сможет ее подвезти. Благодаря тому, что она оставила свою сумочку на тротуаре, когда Михаил спас ее от священника, о том, чтобы ловить такси, не было и речи. Выйдя из передней двери и оказавшись на дороге, Клэр осмотрела сад и обширные лужайки и пышный ковер травы, на который Михаил положил ее, когда занимался с ней любовью снова и снова, в благоухающем ночном воздухе.

В восточной части неба, оранжевыми оттенками начал появляться рассвет. Михаил хотел быть узником в своем собственном доме, и от этого ей стало его жалко. Он был одинок. Зол. Ранен. Боже, она была ужасным человеком. Трусом. Возможно, она не заслуживает любви, которой он хотел осчастливить ее.

Она определенно не заслуживала его прощения.