Последний поцелуй на ночь

Пролог

Четырнадцатилетняя — Виктория Лукас — стремительно продвигалась между цирковых палаток. Вика часто глотала воздух, ощущая жжение в горле и лёгких. Хотя уже было далеко за два часа ночи, на улице пребывало много цирковых актеров, которые болтали, пили и хрипло смеялись, устроившись вокруг костра, праздновали последнюю ночь в этом процветающем городишке.

Чем ближе Вика подбиралась к месту назначения, тем сильнее становился запах свойственный животным, который при каждом вздохе проникал в нос. Девушка обожала этот запах, от которого отец хотел её подальше увезти.

Джекис планировал продать её питомцев… по частям.

Райти — гориллу, которая имела привычку воровать ожерелья и браслеты. Энжи — лошадь, которая была такой застенчивой, что никому, кроме Вики, не смотрела в глаза. Габби — горделивую верблюдицу. Гуса — зебру, которая частенько пряталась за предметами, которые были слишком малы, чтобы скрыть ее. Доби — очень эмоционального тигра, которого она ловила писающим во всевозможных неподобающих местах. Барни — ламу-обжору, все жующую втихаря и поэтому страдающую ожирением. Сэмми — страуса, который страдал обессивно-компульсивным[1] расстройством, у птицы не доставало нескольких пучков перьев. Мини — милую и чувствительную слониху, которая расстраивалась, если Вика даже слегка повышала голос. Зои — медведицу-сластёну.

А еще был Однажды — храбрый лев, которого Вика любила больше остальных.

Еще утром отец ворчливо поведал о том, что содержание паршивых животных слишком дорого обходится. Он говорил, что это достаточно веская причина, чтобы убить их, но Вика плакала и умоляла в надежде спасти друзей, готовая сказать что угодно, усугубляя и без того не радостный финал.

— Эти твари занимают слишком много места. Старые и слабые, они больше не привлекают людей, приходящих поглазеть на них со страхом и удивлением. У посетителей они вызывают лишь жалость и отвращение.

Отец плевать хотел на то, что для Вики каждое животное было прекрасным. Он считал их дефективными.

Его не заботило, что Однажды и другие животные стали друзьями Вики и единственным утешением, которое она смогла найти с тех пор, как два года назад умерла её мать и девушка потеряла друзей детства.

Цирк Чудовищ принадлежал Джекису Лукасу, который заботился только о прибыли.

И в данный момент прибыль требовала от него освободить место для нового зверинца… зверинца, который можно продемонстрировать народу.

Иных, если быть точным, мужчин и женщин с разных планет, чьи семьи прибыли на Землю почти столетие назад, чтобы наслаждаться безопасной мирной жизнью.

К сожалению, не было ничего безопасного и мирного в земном «добро пожаловать». Во всем мире началась война, почти разрушившая планету.

И хотя, в конце концов, заключили перемирие, которое позволяло Иным жить среди людей, их бесчисленное количество видов все еще являлось диковинкой.

Одни были странного цвета, другие имели аномальную форму. Кто-то обладал силой, которую трудно даже вообразить. Люди с готовностью выложат кругленькую сумму за возможность поглазеть и поиздеваться над иными, особенно в темном, убогом, скрытом от любопытных глаз месте, как это.

«Любой каприз за ваши деньги», — любил повторять Джекис.

Что случилось с человеком, которым он был раньше? С тем кто, носил её на плечах и щекотал пяточки? Подождите. Вика уже знала ответ. Его убила жадность.

Убила… и может убить ее питомцев, если Вике не удастся их освободить.

К тому времени, как Вика достигла клеток, кровь текла по жилам раскаленным потоком. Кожа покрылась тонкой плёнкой испарины, дрожь спускалась по спине, ноги и руки вибрировали от напряжения.

При виде неё животные разразились красивой песней в радостном приветствии.

— Шшш. Тише, мои дорогие.

Вика протянула руку, чтобы открыть клетку Однажды, но выронила связку ключей. Девушка отчаянно хлопала по грязи — грязи такой же темной как металл ключей — из— за темноты, она не видела, где же эта чертова… Нашла!

Слава Богу! Вика выпрямилась, и осторожно вставила ключ. Повернула.

— Вика! — послышался в отдалении крик ее отца.

Нет! Нет, нет, нет. Он заметил ее отсутствие.

Однажды взревел в знак протеста, распаляя остальных животных. В течение нескольких секунд их крики из радостных превратились в разъярённые.

— Пожааалуйста, успокойтесь, — прошептала отчаянно Вика.

Но, саундтрек из громких звуков продолжал играть.

Ни одно животное не любило Джекиса. Они боялись и презирали его, и не без оснований. Джекис плохо обращался с ними, ему всегда было плевать на животных, а так же он кричал, и тыкал в них электрическим прутом.

Однажды, Вика пыталась заступиться за своих питомцев. Это была ошибка, которую она никогда не сделает снова.

Петли заскрипели, когда Вика открыла дверцу клетки, и взгляд ее слился с темными, полными тревоги глазами ее лучшего друга. Его золотистая грива была запутанная, ветки и грязь слиплись в несколько прядей.

Несмотря на то, что Вика всегда отдавала Однажды часть своей еды, лев был сильно худым, она могла видеть каждую впадину его рёбер.

На левой лапе Однажды все еще была сочащаяся гноем рана, несмотря на мази, которые Вика использовала каждым утром, а так же днём и вечером, последние несколько недель.

— Наконец-то настал тот день, о котором я тебе говорила, — произнесла она на чистом английском. Являясь эмигранткой из Литвы, она упорно трудилась, чтобы искоренить акцент и полностью соответствовать новым документам, которые купил для нее отец, чтобы Вику не депортировали обратно.

Джекис был её наставником, и его система кнута и пряника давала быстрый результат.

Однажды мяукнул, выглянул из клетки и попытался подтолкнуть её руку.

— Ну, иди же малыш. Иди.

Еще один толчок от него.

— Уходи, сейчас же. Джекис хочет обидеть вас, но я не позволю ему.

Однажды прижался к земле, и вместо того, чтобы убежать на свободу, он потерся об ноги Вики, заставив ее споткнуться и во второй раз уронить ключи. Она знала, что он хотел, чтобы его почистили.

Лев любил, когда Вика чистила и ухаживала за ним, его одобряющее мурлыканье, такое богатое и глубокое, оно навсегда обосновывалось в ней как теплый мёд.

Слезы жгли ее глаза, затуманивая зрение.

— Убегай. Пожалуйста.

Сколько раз Вика обещала своему любимому льву свободу? Однажды мы вместе сбежим отсюда. Однажды я вырасту большой, а ты сильным, и мы будем защищать друг друга. Да, однажды. Она повторяла эти слова так часто, что, в конце концов, они стали именем. Лев заслужил шанс бегать и играть, делать все чего бы он ни пожелал.

— Уходи.

— Вика! — Голос отца раздавался все ближе… настолько близко, что стук ботинок эхом разносился по площадке.

Вика подтолкнула Однажды в сторону деревьев, растущих неподалеку. Поток скорби наполнил ее, когда она поняла, что не сможет спасти остальных животных, но все еще может спасти своего драгоценного льва. Вика просто обязана сохранить ему жизнь.

— Я сказала, уходи!

Однажды не послушался и снова потерся о ногу.

В нескольких футах от неё прозвучал потрясенный вздох.

— Ты это сделала, — возмутился отец. — Ты, в самом деле, сделала это. Ты предала меня. Меня! После всего, что я для тебя сделал.

Он уже здесь.

Сердце бешено стучало в груди Вики, когда её взгляд нашёл отца в темноте. Джекис был высоким, с широкими плечами и бочкообразной грудью. Он был не плохим… пока нрав такой горячий, как ядро земли, не брал верх над ним.

Страх, который ранее Вика игнорировала, теперь же полностью поглотил ее. И в то же мгновение ноги показались тысячепудовыми валунами, и Вика не могла заставить себя двигаться.

Она редко выказывала неподчинение этому мужчине. Его наказания были слишком суровыми.

— Я… я…

Джекис подошёл к Вики, и схватил её за руки причиняя боль, а затем сильно встряхнул.

— Я покупал тебе лучшую одежду, лучшую еду, одаривал тебя величайшими сокровищами, а теперь ты смеешь бросать мне вызов?

Однажды заревел от долго подавляемого гнева, и медленно зашагал вокруг них. Но он не нападал. Он не мог. Джекис использовал Вику как щит, всегда убеждаясь, что она преграждает путь.

Остальные животные бились о прутья своих клеток.

— Atsipraљau[2], — сумела выдавить Вика.

Джекис посмотрел на нее глазами цвета фиалок, такими же, как у нее. Вика всегда молилась, чтобы ее глаза не были пронизаны таким холодом, и сильной жестокостью.

— Я говорил тебе разговаривать только по-английски. Или, говоря на родном языке, ты надеешься, что кто-то поймет, что ты иностранка и попытается забрать тебя у меня?

— Я… я сожалею, — произнесла она уже на английском с дрожью в голосе.

— Пока нет, но ты будешь. — Он отпустил ее… только для того, чтобы ударить наотмашь.

Вика свалилась на землю. Рот наполнился кровью, она ощутила привкус меди на языке, а в голове взорвалась боль.

Однажды прыгнул на Джекиса, но лев был больным, поэтому слабым, и мужчина легко увернулся от животного, схватил Вику и встряхнул в вертикальное положение.

Отчаянно желая разорвать своего врага на кусочки, лев присел, готовясь к новой атаке.

— Я люблю тебя больше жизни, Вика, но эта любовь не спасет тебя от моего гнева.

«А когда это было?» — хотелось ей прокричать, но она мудро промолчала.

Еще один рев прорезал воздух.

— Ты думаешь угрожать мне, да, лев? Хочешь сделать мне больно? — Джекис вытащил пистолет из-за пояса штанов, и протянул руку. — Человеку, который платил, чтобы о тебе заботились, все эти долгие годы?

— Нет! — Завопила Вика, пытаясь сдвинуть руку отца вниз, но тщетно. — Пожалуйста, нет. Не делай этого. Пожалуйста, — повторяла она, на грани истерики.

— Раньше я бы проявил милосердие, и сделал бы это, не причиняя боли. Сейчас…

— Нет!

Однажды больше не мог сдерживать агрессию, поэтому прыгнул. Джекис нажал на курок.

Бум!

Несмотря на резкий звон в ушах и яркие звезды перед глазами, Вика услышала отчаянный рык Однажды, и увидела, как он рухнул на землю.

Лев посмотрел на нее большими темными глазами, которые теперь наполнили сильное страдание и сожаление. Он дернулся и заревел в мучительной агонии.

Из Вики вырвался крик отрицания.

— Я займусь тобой через минуту, — рявкнул её отец, и оттолкнул Вику в сторону, когда угрозы больше не было. — Для начала…

Вика подползла к Однажды, что бы погладить его дрожащее тело. О, мой дорогой. О, нет. Потрясение и ужас истощили её силы, когда она подняла голову и наблюдала за Джекисом, когда он развернулся, прицелился. Бум.

Разворот. Бум.

Разворот. Бум.

Одно за другим, красивые животные Вики были застрелены, их крики резко оборвались. Ее подбородок задрожал, и, в конце концов, слезы хлынули из глаз. Капли пролились на щеки, скатываясь вниз, обжигая и покалывая порез от кольца оставленный отцом.

Вика не хотела смотреть на своих друзей. Она не в силах выносить их страдания, но она отказалась позволить себе такую роскошь, не думать об этом. Эти прекрасные животные жили ужасной жизнью здесь, в цирке, и она не могла позволить им умереть в одиночестве.

Когда последний из них замер и успокоился, лишь Однажды дёргался… ах, Однажды, мне так жаль… отец рывком поставил Вику на ноги и с силой вложил пистолет ей в руку.

— Остался один патрон, — произнёс он, хватая, Вику за запястье, чтобы убедиться, что она не поднимет оружие на него. — Ты прикончишь льва.

Желчь поднялась по горлу.

— Нет. Пожалуйста, нет.

— Сделай это, — проворчал Джекис, опускаясь к ее лицу, нос к носу. — Сделай это, иначе тебе же хуже будет.

— Мне все равно. Я не буду. Я не могу.

Его глаза сузились.

— Сделай это, или я освежую его, пока он еще жив, — пригрозил Джекис, брызжа ей в лицо слюной.

Твоему льву больно. Приказ отца — лучший исход для животного. Так ли это, — подумала Вика, — или же я просто пытаюсь утешить себя? В любом случае…

Вика, дрожа, протянула руку, сжимая тяжёлый пистолет. Джекис по— прежнему держал ее, совсем не помогая при этом.

Из пасти Однажды текла багряная кровь.

Вика положила палец на спусковой крючок. Глаза заволокло дымкой.

Ее любимый зверь протяжно выдохнул, как будто знал, что она планировала сделать; словно ожидал неминуемого конца.

— Мне так жаль, — прохрипела она. — Прости меня.

Бум.

Лев затих, как остальные животные. Тело Вики сотрясли рыдания, и она уронила руку.

— Хорошая девочка. — Джекис забрал у Вики пистолет и сунул за пояс штанов. Мужчина закатал рукава и хрустнул костяшками пальцев. — А сейчас, милая, пришла твоя очередь. Очевидно, ты не усвоила, что ко мне стоит проявлять надлежащее уважение. Но обещаю, что ты это усвоишь, и у тебя больше никогда не возникнет с этим проблем.