Последняя из рода Гонт (СИ)

Глава 17. Тайное становится явным

Шотландия, Хогвартс, 3 марта 1992 года

Во время завтрака в Большой зал в сопровождении директора стремительно вошли четверо мужчин, одного из которых я узнала. Разговоры в зале стихли до шёпота: все студенты Хогвартса удивлённо уставились на нежданных гостей.

— Друзья мои, — раздался голос Альбуса Дамблдора, — к нам прибыли работники Министерства, чтобы задать некоторые вопросы в связи с бесследным исчезновением Квиринуса Квиррелла.

На постамент поднялся глава аврората и под усиливающее громкость заклинание Сонорус проговорил:

— Я Руфус Скримджер. — Мужчина окинул студентов пристальным взглядом, и у меня мороз прошёл по коже, а в горле пересохло. — Замечали ли вы в последнее время какие-либо странности в Школе? Может, у вас есть предположения, что могло случиться с профессором Квирреллом? Кто-нибудь видел его первого марта во второй половине дня?

В зале снова послышались нарастающие шепотки. Вчера перед завтраком в гостиной факультета наш староста объявил, что профессор пропал, а вещи в его комнате остались нетронутыми. По школе поползли разные слухи: одни говорили, что профессор что-то украл и сбежал, другие полагали, что он мёртв. И сейчас меня охватила паника: мне казалось, что авроры непременно выяснят, что на самом деле произошло с Квирреллом. Но неожиданно студент Когтеврана Эдди Кармайкл поднялся из-за стола.

— Кажется, я знаю, что могло случиться с профессором, — неуверенно произнёс он.

— Я вас внимательно слушаю, — оживился Скримджер.

— Думаю, профессора Квиррелла съела трёхглавая псина, что живёт на третьем этаже в Запретном коридоре, — поделился своими мыслями когтевранец.

Тут же со своего места вскочил Невилл Долгопупс.

— Это неправда! — прокричал он. — Когда мы зашли в комнату с псом, он спал под звуки арфы. — На Невилла зашикала Гермиона Грейнджер в попытке заставить его замолчать, но Долгопупс упрямо продолжил: — Там не было следов крови, зато в подземелье было разбито зеркало. Думаю, профессор украл философский камень и сбежал.

В зале поднялся настоящий гул. Сидящий рядом Драко Малфой захихикал над тем, что недалекий умом Долгопупс своей речью только подставил директора. А я тихо надеялась, что версия Долгопупса устроит аврорат и они не станут копать дальше.

Я так и не решилась написать Волан-де-Морту, что философский камень у меня. Боялась, что навлеку на себя гнев Лорда, когда он узнает, каким способом мне достался камень.

— Прошу тишины! — голос Скримджера отразился от стен, и в зале стало заметно тише. — Представьтесь, — обратился он к гриффиндорцу.

— Невилл Долгопупс, сэр.

— Мистер Долгопупс, кто еще был с вами в подземелье в тот день? — спросил Руфус Скримджер.

— Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, — ответил Невилл и покраснел. Судя по смущенному виду, до него стало доходить, что он сморозил что-то не то.

— Я хочу поговорить с упомянутыми учениками наедине, — обратился глава аврората к Дамблдору.

— Пройдемте ко мне в кабинет, — любезно предложил директор.

Недовольные Гермиона и Гарри встали из-за стола, и вся троица поплелась на выход вслед за работниками министерства и директором.

— А профессор Квиррелл не промах, — одобрительно хмыкнул Драко. — Философский камень в Хогвартсе! Кто бы мог подумать!

С Малфоем согласились многие слизеринцы, но мне казалось, что они были больше рады тому, что профессор жив. А я надеялась, что правду о его смерти никто никогда не узнает.

Весь день я была как на иголках. На зельеварении под пристальным взглядом нашего декана меня охватила паранойя. Казалось, профессор Снейп смотрит на меня так, будто в чём-то подозревает, и это закончилось тем, что я испортила собственное зелье.

К вечеру от неизвестности у меня начали сдавать нервы. Я уже не могла гадать, устроила ли авроров версия Долгопупса, поэтому после ужина сама подошла к Поттеру.

— Эй, Гарри, нужно поговорить, — окликнула я его, когда он выходил из зала, и мы вдвоём прошли в вестибюль, чтобы у нашей беседы не было свидетелей.

— Это правда? То, что рассказал Долгопупс за завтраком? — спросила я и прикусила губу.

— Да, — Гарри нахмурился. — Невилл всё выболтал, и директору ничего не оставалось, как подтвердить его слова, — поделился он.

— Профессор Квиррелл казался мне хорошим волшебником.

— Это правда, его все любили, — в голосе Поттера звучала грусть. — Надеюсь, аврорат его поймает.

Ну, это вряд ли.

— Зачем вы вообще туда пошли? — поинтересовалась я. — Это же опасно. Вы могли погибнуть.

— Мы с друзьями думали, что камень хочет украсть профессор Снейп. Он раньше был Пожирателем Смерти, и мы решили, что Снейп с помощью камня собирается вернуть Волан-де-Морта.

— Не произноси его имя! — шикнула я, уподобившись в этом всем остальным.

— Прости, Аннабель. Я вечно забываю, какой страх наводит на всех это имя.

— Аннабель, ты идешь в библиотеку? — раздался неподалёку голос Теодора Нотта.

— Да, сейчас, — отозвалась я. Нотт подошел ближе и хмуро уставился на Поттера.

— Приятно было поболтать, Гарри, еще увидимся.

Махнув рукой на прощание, Поттер двинулся вверх по лестнице в сторону башни Гриффиндора, а мы с Тео отправились в читальный зал.

— С каких пор ты общаешься с Поттером, Аннабель? — недовольно пробурчал Нотт. — И это после всех пакостей, что сделали нам гриффиндорцы! Он даже своих друзей умудряется подвергнуть опасности.

«Неужели Тео так беспокоится о Грейнджер?» — удивилась я.

— Не психуй, — я закатила глаза. — Зато я узнала, что действительно пропал философский камень и Квиррелла теперь ищет аврорат.

Настроение у меня улучшилось, паника отступила. Всё складывалось наилучшим образом. Теперь никто не узнает о моём секрете.

— Так это правда? — прошептал Нотт.

— Да. Поттер сказал, что Дамблдор подтвердил слова Невилла.

До библиотеки мы дошли в полной тишине, погруженные в собственные мысли. Привычно сели у окна и приступили к домашним заданиям. Через несколько столов от нас Гермиона Грейнджер увлеченно переписывала абзацы из книги в свиток и совсем не замечала, как смотрит на неё Теодор Нотт.

Позднее, уже лёжа в кровати, я думала о том, что заберу философский камень из тайника перед самым отъездом, а пока было бы неплохо все силы бросить на подготовку к экзаменам, до которых оставалось три месяца. Волан-де-Морт будет ждать от меня не ниже, чем «превосходно» по всем предметам, и мне не хотелось его разочаровывать. Я и не заметила, как забылась беспокойным сном…

…Лорд шёл по узкой дорожке, переступая через лужи, в которых отражался лунный свет. Подошёл к ничем не примечательному двухэтажному домику и постучал круглой железной ручкой в дверь.

Его нетерпение передалось и мне.

Дверь открылась, и на пороге показался мужчина средних лет:

— Мистер Бардон, рад вас видеть, несмотря на столь поздний час!

— Взаимно, мистер Фламель.

— Прошу, проходите. Думаю, у вас была веская причина для визита.

Они прошли в небольшую гостиную и сели в кресла напротив друг друга.

— Позвольте, я угощу вас чаем, мистер Бардон.

— С удовольствием, мистер Фламель.

На журнальном столике между ними появился чайный сервиз, который сам разлил напиток по чашкам.

— Так что привело вас ко мне, мистер Бардон? Признаться, я был удивлен, когда получил ваше письмо.

— Мне доложили, что принадлежащий вам философский камень был украден, и хочу вас заверить: аврорат уже ищет вора.

Николас Фламель улыбнулся и сделал глоток из своей чашки.

— Благодарю за содействие. Но если его не найдут… знаете, я уже завершил все свои дела. Я достаточно пожил на этой земле и готов отправиться в новое путешествие под названием «смерть».

— Вы выдающийся ученый, мистер Фламель, и должны были заметить, что барьеры, отделяющие нас от мира маглов, истончились, поэтому боюсь, что вскоре вслед за вами в это путешествие отправится и весь магический мир. Никакой ассимиляции не будет: нас всех просто перебьют.

— Мистер Бардон, огласка лишь посеет панику в магическом мире. Гуманнее было бы оставить всех в неведении. Кроме того, я всегда верил в человеческую доброту. Возможно, ваши прогнозы не сбудутся и с падением барьеров два мира объединятся в один.

— А если я скажу, что нашел способ остановить надвигающуюся катастрофу? Правда, для этого мне понадобится ваша помощь.

Николас Фламель поставил пустую чашку на стол и внимательно посмотрел на министра магии:

— Для меня большая честь помочь вам в этом великом деле…

И тут меня выбросило из сна из-за Пэнси Паркинсон, которая трясла меня за плечо.

— Пэнси, что случилось? — прошептала я охрипшим спросонья голосом.

— Аннабель, ты разговаривала во сне! Я подумала, что у тебя кошмар.

— Сколько времени? — спросила я. По ощущениям, мне казалось, что еще глубокая ночь. С кроватей однокурсниц доносилось мирное посапывание.

— Четыре утра.

— Пэнси, давай спать.

— Извини, что разбудила, — прошептала она и легла в свою постель, а я попыталась вернуться в сновидение с Волан-де-Мортом. Но, увы, ничего не вышло и до сигнала к подъему я ворочалась с боку на бок, размышляя над увиденным и досадуя на то, что не догадалась перед сном наложить на свою кровать заглушающие чары.

*****

О какой помощи Волан-де-Морт просил Николаса Фламеля, я узнала только через месяц. Научная статья алхимика в «Ежедневном пророке» о возможном падении границ посеяла в обществе панику и страх. Только Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер единственные поднялись со своих мест в Большом зале и попросили у Альбуса Дамблдора разъяснений. Хотя, в случае чего, маглорожденным и полукровкам было бы проще адаптироваться, ведь они прожили среди маглов почти всю свою жизнь. Все ждали пояснений от Министерства магии, и они не заставили себя долго ждать.

На следующее утро за завтраком совиную почту ждали, как никогда. Едва непривычную тишину нарушило уханье, студенты сразу же оживились. Когда на стол упал свежий выпуск «Пророка», я поторопилась развернуть газету.

На первой полосе было обращение министра магии Роберта Бардона, и мои глаза забегали по строчкам:

«Уважаемые волшебники и волшебницы!

Сегодня я с тяжёлым сердцем сообщаю вам, что величайшие барьеры, которые долгие века надежно защищали магический мир от маглов, истончились. Это, безусловно, вызывает беспокойство, так как наша безопасность и спокойствие находятся под угрозой.

Никогда прежде наша магическая кровь не была настолько ценна, как в эти трудные времена. Каждая капля становится намного важнее, чем когда-либо. В такие моменты мы не можем позволить себе оставаться разобщенными. Будущее магического сообщества зависит от нашей сплоченности и единства. Необходимо забыть прежние разногласия и поддержать друг друга в битве за наше существование. Мы должны быть готовы выстоять вместе, сражаться за каждый фрагмент нашего мира, за каждое волшебное существо и за каждый аспект нашего уникального наследия.

Поэтому сегодня я хотел бы обратиться к Пожирателям Смерти, которые когда-то следовали тёмными путями, но, возможно, пересмотрели свои взгляды и ищут искупления. Тем из них, кто откажется от своего прошлого и устремится к переменам, я объявляю амнистию. Если вы отречётесь от тьмы и продемонстрируете желание перейти на нашу сторону, мы готовы принять вас. Для поддержания барьеров сейчас важен каждый чистокровный волшебник, пока мы не нашли пути восстановления границ. Мы уже обратились к нашим советникам и хранителям знаний, и нами принято решение о возобновлении ритуалов на крови. Вето, когда-то наложенное на эти древние обряды, объявляю снятым.

Я призываю всех волшебников не оставаться в стороне и помнить, что только наше единство и коллективные усилия смогут поддержать и укрепить границы с миром маглов. Я, как министр магии, обещаю вам, что сделаю всё возможное, чтобы найти способ восстановить барьеры навсегда».

Это заявление вызвало настоящий резонанс в обществе. Но Визенгамот единодушно поддержал министра магии, несмотря на протесты Альбуса Дамблдора, репутация которого уже была порядком подмочена.

Вот так Волан-де-Морт обеспечил помилование своим приспешникам. Теперь им уже не нужно было прятаться у Малфоев или где-либо еще. Пожиратели Смерти могли вернуться в свои поместья и выглядеть при этом чуть ли не спасителями магического мира.

Несмотря на все эти события, жизнь в Хогвартсе шла своим чередом и студенты усиленно готовились к предстоящим экзаменам.

Шотландия, Хогвартс, 25 июня 1992 года

Перед прощальным ужином я спустилась в Тайную комнату и забрала из неё философский камень и остатки зелья. Я была рада, что василиск последовал моему совету и затаился: все эти месяцы он так и не покидал подвалы Хогвартса. Затем я поднялась на восьмой этаж, забрала из Выручай-комнаты диадему и, сложив всё в сумочку, отправилась на праздничный пир. Оставить сумку без присмотра в своей комнате я не решилась.

Когда я зашла в Большой зал, студенты уже сидели на своих местах. Всё было оформлено в зелёных тонах, потому что Слизерин уже в седьмой раз выиграл соревнование между факультетами. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя с изображением змеи. За нашим столом царило весёлое оживление, и, улыбнувшись друзьям, я села рядом с Драко и Тео.

Почти следом за мной в зал вошёл Альбус Дамблдор.

— Итак, друзья мои, еще один год позади! — произнёс он, поднявшись на постамент. — Но, перед тем как мы начнем пировать, я хочу подвести итоги. Надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, у вас впереди всё лето, чтобы их можно было опустошить снова до начала следующего семестра.

Директор обвёл всех присутствующих внимательным взглядом.

— А сейчас посмотрим, как распределились места между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял Гриффиндор — сто пятьдесят два балла. Третье место — Пуффендуй, у них триста пятьдесят два балла. На втором месте Когтевран — четыреста двадцать шесть баллов. А на первом месте — Слизерин, у него четыреста восемьдесят баллов.

Наш стол взорвался громкими криками и аплодисментами. Мы вскочили со своих мест и принялись обнимать друг друга. На радостях Нотт так сжал мои ребра, что я думала, они сломаются. Несмотря на все испытания, которые пришлось перенести нашему факультету, мы всё равно заняли первое место.

— Да-да, друзья мои, вы прекрасно потрудились, — раздалась сухая похвала директора, а затем он прошёл за преподавательский стол. Аплодисментами нас поддержали лишь когтевранцы и пуффендуйцы: студенты Гриффиндора сидели за своим столом с кислыми минами. Взглянув на нашего декана, я едва не протёрла глаза, чтобы убедиться, не кажется ли мне это: профессор Снейп улыбался, гордясь своим факультетом.

****

На следующее утро объявили результаты экзаменов.

Лучшими учениками на первом курсе оказались Гермиона Грейнджер, Теодор Нотт и, к моему удивлению, я. До последнего сомневалась, что профессор Снейп поставит мне «превосходно» по зельям. После объявления результатов все шкафы опустели, и мы, гремя чемоданами, поспешили на поезд.

Чем ближе экспресс подъезжал к Англии, тем больше моё сердце наполнялось радостью от того, что я наконец-то увижу Волан-де-Морта и Нагайну, по которым безумно соскучилась. Но, когда мы прибыли на вокзал, я выглянула в окно и среди встречающих заметила только чету Дамьен. Накануне вечером Волан-де-Морт написал, что камин будет открыт к моему возвращению, но даже на столь короткое время я не хотела встречаться с опекунами и не спешила к ним выходить. Поэтому, когда вагон опустел, я призвала домовика.

— Колди рад видеть мисс Аннабель! — с поклоном сказал появившийся эльф.

— Я тоже рада тебе, Колди. Перенеси меня домой.

И, наслаждаясь своей детской местью, я покинула Кингс Кросс.

Англия, Дорсет, особняк Гонт мэнор, 26 июня 1992 года

Когда мы оказались в холле поместья, я сразу направилась к лестнице, чтобы подняться в свою комнату и спрятать камень. Но меня остановил домовик.

— Хозяин приказал, чтобы вы шли в библиотеку, — передал эльф, поджимая уши.

Игнорировать прямой приказ Лорда было плохой идеей. Я вздохнула и отправилась куда велено, на ходу доставая диадему.

— Рада вас видеть, мой лорд. Я очень скучала, — сказала я, заходя. Волан-де-Морт сидел за письменным столом и, заметив меня, отложил в сторону коричневый свиток. Диадему я держала перед собой, словно щит.

— Так скучала, что ни разу не соизволила написать? Была занята учебой? — пожурил меня Волан-де-Морт.

— Я сдала все предметы на «превосходно», — похвасталась я.

— Меньшего я и не ожидал, Аннабель, — отозвался Лорд, тем самым подтвердив мои мысли. От меня ждали только лучших результатов — во всём.

Пристальный взгляд карих глаз скользнул по мне. Тёмный лорд встал из-за стола, подошёл и забрал у меня диадему.

— Ты прекрасно справилась, — раздалась сдержанная похвала. Я замерла, разглядывая его, пока он вертел в руках диадему. Когда Лорд положил её на стол, я нерешительно подошла ближе, не совсем понимая, в каком он настроении.

Развернувшись, Волан-де-Морт долго смотрел мне в глаза. Его красивое лицо не выражало ровным счетом ничего. Наконец взгляд Тёмного Лорда опустился на мою сумочку, в которую я, сама того не заметив, вцепилась так, что побелели костяшки пальцев.

— Что у тебя там? — спросил он.

Мерлин! Только не это…

— Вещи первой необходимости, — быстро ответила я.

— Дай-ка сюда, — приказал Волан-де-Морт.

Ну вот, сейчас начнётся!

Сняв с плеча сумочку, я нехотя протянула её Лорду. Первым делом он вытащил из сумки стопку колдографий с его изображениями, вырезанными из газет, и я почувствовала, как моё лицо заливает краска стыда.

Тёмный Лорд лишь удивлённо приподнял бровь и бросил газетные вырезки на письменный стол.

— По-твоему, так должны выглядеть вещи первой необходимости, Аннабель?

Я мучительно прикрыла глаза, мысленно ругая себя за непредусмотрительность. Не дождавшись моего ответа, Лорд достал из сумки коробку конфет Берти Боттс из Сладкого Королевства, которую мне подарил третьекурсник со Слизерина. Конфеты следом за вырезками шлёпнулись на стол.

Я тихо надеялась, что досмотр на этом закончен.

Но Волан-де-Морт вновь запустил руку в сумку и я поняла, что готова провалиться сквозь землю, когда он вынул из неё остатки зелья храбрости и философский камень.

— Ого, — хмыкнул Тёмный Лорд, и кончики его губ слегка приподнялись в подобии улыбки. Он повертел камень в руках, задумчиво рассматривая, а затем убрал его в карман брюк. — Вот так неожиданность. Я оставлю его у себя, Аннабель.

— Как скажете, — покорно ответила я.

— И каким образом он оказался у тебя? — спросил Волан-де-Морт, опускаясь в кресло. Немного помявшись, я села рядом.

— Вы были правы, милорд: никому нельзя доверять, — начала я. — Василиск показал мне другой путь в подземелье. Там находилось зеркало Еиналеж. Пока я смотрела в него, появился профессор Квиррелл, наставил на меня палочку и стал угрожать. Он казался мне хорошим преподавателем и волшебником, но это оказалось не так.

— И что же с ним случилось? — вкрадчиво поинтересовался Лорд.

— Его съел василиск, — едва слышно призналась я.

— Вот оно как… Теперь понятно, почему он словно в воду канул… Кстати, а что ты увидела в зеркале, Аннабель?

— Вас, милорд, — собравшись с духом, выпалила я. — И Нагайну. Ваш зеркальный двойник положил камень в карман мантии моему отражению, а Нагайна подсказала призвать на помощь василиска. Даже не находясь рядом, вы спасаете меня.

Лорд помолчал, задумчиво постукивая изящными пальцами по подлокотнику кресла.

— Ты не собиралась рассказывать мне о камне, не так ли, Аннабель?

— Я бы рассказала, — пролепетала я, — но позже. Я боялась, что вы будете недовольны моим поступком…

Он вдруг резко подался вперёд и, разделяя каждое слово, проговорил:

— Если хочешь полного доверия между нами, всегда говори мне правду, Аннабель, какой бы она ни была. Всегда.

— Да, милорд, — быстро закивала я, а потом виновато потупила взгляд: — Философский камень я хотела оставить для себя… чтобы иметь возможность как можно дольше быть рядом с вами.

— Что ж, — немного помолчав, произнёс Тёмный Лорд, — если так, то обещаю сохранить его для тебя.

Мне было без разницы, чем руководствовался Волан-де-Морт, давая это обещание, — возможно, он больше заботился об осколке своей души. Но, отбросив от себя все эти мысли, я вскочила со своего места и обняла его. Я могла бы обнимать его хоть целую вечность, ни на что не претендуя. Но меня отрезвил голос Лорда:

— Ты же понимаешь, Аннабель, что опять подвергла свою жизнь опасности.

— Этого больше никогда не повторится! — привычно пообещала я.

— Ну разумеется, — усмехнулся он, пропуская мои волосы сквозь пальцы.

Мерлин Всемогущий! Волан-де-Морт, как обычно, мне не поверил!