Последняя осень. Буря

Глава 6. Секреты прошлого

В сыром воздухе эхо разносило капанье воды, противный скрип двери и жалобы бледного парня. Какофония звуков нервировала, хотелось поскорее уйти, но любопытство и оцепенение заставляли Машу стоять на месте. Повеяло холодом. Возможно, причиной тому были причитания о мстительном духе или сквозняк из незаделанных щелей. Сомневаться в правильном ответе не приходилось, поскольку халатность и пофигизм строителей достигали фантастических масштабов.

Игорь встал, оперевшись на Марка. Троица поплелась в ближайшую спальню. По комнате, погруженной во тьму, разливался громкий храп, пахло грязными носками, ментоловым дезодорантом и алкоголем. Маша, проведя по обшарпанной стене, щелкнула выключателем. Женя злобно ругнулся, накрыв голову одеялом. Михаил, спавший на кровати возле окна, продолжал шевелить губами, издавая богатырский храп. Напротив него, откинув покрывало, сопел Семен. Усмехнувшись сплоченному дуэту, девушка отвернулась.

Марк усадил Игоря на постель, быстро принес аптечку. Маша, сообразив, что пострадавший не торопится оказывать себе помощь, велела ему вытянуть руку, обработала рану настойкой йода и, отрезав бинт, перевязала ладонь.

— Щиплет! Я умру? — пролепетал парень, будто ему было пять лет.

— Нет, — прервала его Маша. — Порез неглубокий, почти как царапина.

Игорь приуныл, словно ожидал другого ответа, и переспросил:

— Уверена? Ты не училась на медработника, не можешь знать, как будет.

— Если сомневаешься, зачем спрашиваешь? — встрял Марк с недовольным видом. — Крови мало. Помню, я как-то раз неудачно открыл консервную банку. Хлестало так, будто мне отпилили целое запястье.

— Отличная поддержка, — хмыкнул Игорь, но тут же поник и схватился за сердце. — Я не жилец. Юра закончит начатое. Никому не удалось спастись.

«Наверное, он стукнулся головой, — подметила Маша. — Интересно, когда у человека случается сотрясение мозга, он начинает бредить?» Она по привычке взяла телефон, открыла поисковик, но, поняв, что сеть не ловит, отложила занимательный вопрос до лучших времен.

— Ты видел мальчика-пионера? — прямо спросил Марк.

Игорь замялся:

— Не совсем. Я зашел в душевую, стал запирать дверь, но замок не поддался. Мне надоело, решил быстро помыться и уйти. Только повернулся, как услышал какую-то возню, схватил нож — теперь ношу при себе в целях самообороны, — не успел сориентироваться, голова затрещала, перед глазами поплыло. Должно быть, я упал и закричал, а потом вы прибежали.

— То есть ты не видел нападавшего? — уточнила Маша.

— Ага, — сконфуженно буркнул Игорь, коснувшись макушки, и прошипел: — Как же больно. Теперь шишка появится.

— Ты серьезно считаешь, что виноват Юра, который погиб кучу лет назад? — с иронией усмехнулся Марк.

— Ну да, больше никто не полезет, — неуверенно проговорил тот, но под конец твердо заявил: — Все в курсе, что мой отец работает в прокуратуре.

— Волгину это не мешало, — припомнила Маша, собрав медикаменты в ящик.

— Он конченый.

«Идеальное объяснение», — подумала девушка. Игорь оправился от шока, помрачнел и, не поблагодарив, выгнал спасителей.

Коридор пустовал, наедине с Марком было крайне неловко. В мысли проникали отголоски радостных и мрачных дней, усиливая суматоху чувств. Парень шел впереди, но не ускорялся. Маша смотрела в его спину, размышляя: «Теперь мы всегда будем избегать друг друга? Как же нелепо. Неужели лучше молчать и делать вид, будто мы никогда не встречались? По-моему, это глупо. Марк, очевидно, думает иначе, — вздохнула она, накрутив на палец прядь волос. — Наверное, после кошмара я выглядела очень паршиво, раз он успокоил меня, а не проигнорировал». Вскоре показалась ее спальня. Маша растерялась: «Нужно попрощаться? Пожелать спокойной ночи или тихо уйти?» В такие моменты она отчаянно нуждалась в дельном совете, однако ей было не у кого спросить.

Парень обернулся. Пристальный взгляд смущал, поэтому Маша юркнула за дверь и нырнула под одеяло, мучаясь вопросами: «Почему он сразу не ушел? Чего ждал? Намекал на разговор?» В попытках разгадать Марка она не заметила, как задремала.

Утро среды ознаменовалось ледяным дождем. Прозрачные шарики из замерзшей влаги стучали по крышам, били в окна, будто стремились их проломить. Пока в городе природная аномалия сковывала улицы инеем, парализовывала движение и превращала тротуары и дороги в огромный каток, в лесу непогода обрушивалась на деревья: пушистые лапы елей и сосен стекленели, а редкие березы склоняли ветви под тяжелой морозной коркой. Даже если бы здание загорелось, Маша не выскочила бы под колючий, сбивающий с ног ветер. О том, чтобы откидывать снег или пробираться к шоссе, не могло идти речи. «Вдруг потеплеет?» — искренне понадеялась она, натянув джемпер.

Настроение нещадно портилось. Соседки тоже не излучали веселья. Эмилия, заколов пряди в высокий пучок, сосредоточенно перебирала какие-то бумаги, Ангелина понуро надевала очередной цветастый свитер, Динара расчесывалась с таким видом, будто исполняла ненавистную обязанность. Черные густые волосы красиво блестели, добавляя выразительности слегка накрашенному лицу.

— Что читаешь? — с любопытством спросила Ангелина, протерев очки.

— Документы для Захара Владимировича, — устало вздохнула Эмилия. — Приснилось, будто я потеряла бланк и меня исключили.

Было глупо завидовать сновидению, но Маша не могла удержаться: «Нормальным людям везет, а у меня вечно какие-то ужасы». Конечно, она предполагала, что прошлое отразится на психике, хотя прежде сторонилась больной темы. Реальность не позволяла забыть, как все происходило. Дядя Витя, случайный исполнитель угрозы, поклялся, что не знал имя жертвы, перепугался, увидев Машу в злополучную ночь, однако принял равнодушный вид и закопал заказанную анонимом жертву, чтобы напарник ничего не заподозрил. Позже он вернулся, вытащил бедняжку из гроба, отвез к себе в квартиру, предоставил убежище. Дядя Витя был забавным, отчасти радушным соседом, и, если бы существовал выбор, Маша оставалась бы там. Судьба распорядилась иначе. Мать, приехавшая из деревни, написала в полицию заявление о пропаже дочери. Пришлось пойти домой. И без того натянутые отношения омрачились внезапным появлением отчима, которого Маша обвинила во всех грехах. Негласный конфликт то разгорался, то затихал. Обстановка в семье походила на затяжные военные действия, в которых противники несли колоссальные потери, но продолжали битву.

Отмахнувшись от грустных мыслей, Маша заправила кровать.

— У Игоря такой корявый почерк, — весело проговорила Эмилия.

Ангелина взяла листок и звонко усмехнулась:

— Непонятные закорючки. Буква «Т» как «Г», вместо «И» двойка с палочкой, большая «П» как девятка с хвостиком и единицей. Впервые такое вижу. Хотя каракули Жени не сильно лучше.

«Кто и зачем оглушил Игоря? — задумалась Маша, прокрутив в голове необычный инцидент. — На него напали из-за Глеба?» Для полноценной теории недоставало фактов. Дождавшись, пока соседки покинут комнату, она рассказала обо всем Динаре. Та, выслушав, проговорила:

— Игорь, конечно, неприятный, но не настолько. Что происходит? Все будто спятили и резко захотели мстить.

— Подходящее время для резни, — саркастически усмехнулась Маша.

Динара фыркнула, провозилась с кодовым замком на чемодане, вынула оттуда телефон Волгина и пояснила:

— Я буду хранить улики. Так надежнее.

Маша кивнула, села рядом с подругой. Файл, посвященный убийству Юрия Воробьева, насчитывал пятьдесят страниц. На некоторых пестрели сканы уголовного дела, газетные вырезки, рукописные отрывки. До того, как в дверь постучали, девушки успели изучить лишь начало. Получив разрешение, в спальню вошла Яна. В ее движениях читалась небывалая зажатость и тревога, шарфик лежал в руках, постоянно мявших ткань.

— Удачно, что вы здесь, — чересчур радостно сказала незваная гостья, осмотревшись. — Как дела?

— Сойдет, — скупо ответила Динара, отложив смартфон.

— У меня тоже неплохо, — криво улыбнулась Яна, но, уловив неодобрение, поникла. — Ненавижу унылую погоду.

— Ты что-то хотела? — прямо спросила Динара.

Маша внимательно наблюдала за блондинкой, поэтому подметила слишком медленную, почти вялую речь, длинные паузы между словами, тяжелое дыхание, бегающий взгляд. «Похоже, Яна сильно нервничает», — подытожила она, ощутив себя киношным детективом.

— Ну как бы, — слабо произнесла Яна. — Куда мне сесть?

— Никуда, — поспешно возразила Динара. — Мы ипохондрики, боимся микробов. Если тебе неудобно, можем пойти в холл.

Маша мысленно сделала пометку никогда не злить подругу, которая добилась бы огромных успехов в ведении допросов, если бы выбрала своим профилем криминалистику, а не предпринимательское право. Яна пискнула, но спохватилась и пролепетала:

— Ой, там всегда шум. Постою, мне удобно.

Она замолчала, а затем, впервые посмотрев на девушек, выпалила:

— Вчера Женя похвастался, что вы нашли серьезную улику. Это связано с телефоном Глеба, да?

— Зачем интересуешься? — уклонилась от ответа Динара.

— Вы уже проверили список звонков?

Голос Яны дрожал. Подруги молчали.

— Ладно, признаюсь, — она шумно сглотнула, — мне надоело сидеть на шее у родителей. В нормальное место не брали, предлагали бесплатные стажировки или копейки. Я почти отчаялась, а потом выяснила, что есть беседа, где публикуют разные задания и цены. Например, написать эссе, курсовую или реферат, решить задачи, отметиться на паре. Ну я попробовала, получила деньги. Через месяц ко мне подошел Глеб, предложил крупную сумму за домашку. По сути, я слегка меняла свою, но преподы ничего не замечали. Волгин перевел половину стоимости, но резко перестал отвечать на сообщения, потом и вовсе заблокировал в соцсетях. Я не выдержала, подошла к нему после лекции, велела объяснить, что происходит. Он понес какую-то чушь про ревнивую Настю, которая удалила девушек из его мессенджеров, пообещал заплатить через две недели, но снова обманул. Я начала звонить, думала, что надоем ему и получу честно заработанное. Не вышло.

— Поэтому ты приходила к Волгину днем? Требовала денег? — быстро сообразила Маша.

— Ага, — погрустнела блондинка. — Он наорал на меня, выставил вон как воровку.

— Зачем ты соврала Маше? — удивилась Динара.

— Испугалась, что Лебедева услышит. Помните, как во время «Правды или действия» она спросила меня про стыдный поступок? Ей Глеб подсказал, чтобы унизить. Я разозлилась, выпила лишнего, решила забрать причитающееся — по сути, даже не украсть, а восстановить справедливость, — но не успела из-за мелкой сучки. Наверное, вы считаете меня подозрительной. Поверьте, это не так. Я не хотела, чтобы Настька узнала и распустила сплетни. Пожалуйста, сохраните все в тайне.

— Мы должны сообщить коллегам, — пафосно заверила Динара.

— Деревенщине, должнику всех букмекеров и лицемеру? — саркастически усмехнулась Яна. — Им плевать на женские чувства, посчитают мою историю глупостью, растреплют всем вокруг. Я не вынесу позора.

— Они не… — начала Маша, но ее перебили.

— Ладно, — неожиданно сжалилась Динара. — Взамен ты убедишь Вику честно поговорить с нами. Если понадобится, намекнешь, что о ней расспрашивали.

Яна расцвела, пообещала все устроить в наилучшем виде, упорхнула восвояси. Девушки, обсудив блондинку и ее историю, вновь открыли файл, созданный Волгиным. Продираться через текст было совсем не просто. На ум невольно приходили лекции по криминологии и криминалистике, а также аналогичные случаи из судебной практики. Вскоре у Маши заурчал живот, и они направились в холл, чтобы перекусить.

Помещение посерело, будто невидимому художнику не понравилось полотно и он стер все краски, заново загрунтовал холст, нарисовал основные линии, но еще не подобрал цветовую гамму. Подруги расположились возле обогревателей. Остывшая рисовая каша была на редкость вкусной и в меру соленой. Доев, Маша поводила куском пластмассы, по ошибке названным ложкой, по такой же нелепой тарелке, постаралась не глазеть на Марка.

Мысли уносили ее к далекому осеннему дню, когда они, будучи еще просто друзьями, болтали на кухне. Незаметно слова стали двусмысленными, обсуждение перетекло во флирт. Парень слегка смутился: «Мы знакомы больше года, но недавно что-то поменялось. Неужели только я это заметил?» Маша с улыбкой подтвердила его догадки. Марк не поверил услышанному, спешно проговорил, будто боялся спугнуть момент: «Я столько раз представлял наш диалог, но не думал, что это произойдет на самом деле. Скажи, что не шутишь». Он встал, дотронулся до лица Маши и, когда та ответила, покрыл щеки, лоб, нос быстрыми поцелуями. Чувства рвались наружу. Марк резко поднял девушку на руки, отнес в комнату и аккуратно положил на диван, блуждая по телу изучающим взглядом. Дрожащими пальцами он снял с себя рубашку, осторожно навалился сверху, прошептал: «Не могу, ты такая, — у него перехватило дыхание, — такая красивая». Маша обвила его бедра ногами, прижала ближе. Его ласки были неуверенными, неумелыми, но искренними, в них читалась такая же робкая, только набирающая силу любовь.

— Правильно? — бодро спросила Динара.

Маша вздрогнула и уронила ложку. Поняв, где находится, она смущенно выдала что-то невпопад. Подруга плутовато ухмыльнулась, однако не полезла в душу.

— Судя по записям, Волгин был здесь в прошлом сентябре, когда «Буря» считалась заброшкой, — повторила Динара. — Видимо, корпус не охраняли, на территорию свободно проникали блогеры и подростки. Глеб нашел кружок по интересам — зачем-то заскринил несколько сообщений, — вместе с такими же «исследователями» прогулялся по лагерю. Всего он сделал двадцать вылазок, наведался сюда даже зимой, отыскал в архиве ПГТ сведения о пожаре восемьдесят четвертого года, сфоткал планы корпусов, составил мини-досье на вожатых. Вика упоминала, что он обожал криминальные истории, значит…

— Глеб расследовал убийство Юры, — ахнула Маша. — Зачем? Это же висяк.

— Вдруг он обнаружил новые доказательства? — предположила Динара. — Что, если тот, кто расправился с Воробьевым, до сих пор насилует и убивает детей?

Маша поежилась, погрузилась в рассуждения, затем тихо проговорила:

— Волгин умер, потому что копал под кого-то? Но ведь мы пошарили по первому этажу, сюда бы не проник посторонний.

— Помню фильм, где у маньяка была семья и сын вдохновлялся его преступлениями, продолжал начатое.

— Намекаешь, что кто-то из студентов — родственник убийцы? — ахнула Маша. — Слишком нереалистично.

— Почему? — поспешно возразила Динара. — Допустим, ребенок восхищается папой, дядей или дедушкой, случайно находит в гараже либо в кабинете коробку с прядями волос, украшениями или, в нашем случае, красными галстуками, спрашивает об этом, а потом видит информацию о погибших пионерах. Даты и имена совпадают с журнальными статьями, которые хранятся у родного человека. Все становится ясно, но страх, стыд, волнение вынуждают скрыть правду. Неожиданно Волгин отправляет подозрительную эсэмэску или наводит справки, настырно подбирается к истине. Затем подворачивается поездка в «Бурю» — какая ирония, — и Глеб уносит секреты в могилу.

— Хороший сюжет для книги или сериала, — хмыкнула Маша.

— В жизни всякое случается, — философски заявила Динара. — Интуиция подсказывает мне, что нужно обыскать первый этаж. Ты же в курсе, чутье никогда меня не подводит.

В отличие от супергероя, укушенного токсичным пауком, чуйка Динары не раз и не два давала осечку. Однако Маша кивнула, чтобы не затевать бессмысленный спор.

К девушкам подсели парни, прежде возившиеся с запиской.

— Похоже, мы выделили отпечатки Глеба, — с ноткой неуверенности произнес Кирилл.

— И восемь неизвестных следов, — безучастно сказал Леонид. — Забыл, как это называется. Короче, их оставил не Волгин, а кто-то другой.

Подруги поделились версиями, после чего Кирилл снова увлекся исследованием папиллярных линий. Ребята, облачившись в верхнюю одежду, спустились в обветшалый зал. Леонид свернул в левое крыло, Женя направился в правое, Динара, посетовав на грязь, надела резиновые перчатки, Маша склонилась над баулом. «Должно быть, их принесли строители», — предположила она, покосившись на огромные пакеты. Беглый осмотр потрепанных книг, рисунков и календарей не принес результатов.

Энтузиазма хватило на час.

— Что мы ищем? — недовольно буркнула Маша, сунув замерзшие ладони в карманы куртки.

— Фотки, дневники, документы, — менторским тоном произнесла Динара. — Сразу поймем, если обнаружим нечто важное.

— Логично, — хмыкнула Маша. — Почему я сама не сообразила?

— Не язви. Воспринимай поиски как уборку: переключись с проблем на рутину, расслабься.

— Худшая идея для отдыха, — нахмурилась та.

Динара пожала плечами. Маша воззрилась на мозаику с улыбающимися пионерами, представив, что подруга отлично бы вписалась в их компанию, ведь была такой же усердной и деятельной.

Немного погодя вернулись парни, которым тоже надоела бесполезная возня.

— Пойдемте на третий этаж, — бодро предложила Динара, смахнув с плеча побелку.

— Какой смысл? — шмыгнул носом Женя. — Везде совковое барахло.

— Тогда умели делать обувь, канцтовары, мебель, — с восхищением сказал Леонид и, приблизившись к комоду, постучал по деревянной спинке: — До сих пор как новый.

Женя усмехнулся. Динара настояла на своем, добавив:

— Нам все равно нечем заняться.

Согласившись, они протиснулись сквозь завалы и преодолели лестницу. Здесь было теплее и светлее, чем внизу, но пахло краской. Пол покрывал мусор, под белыми чехлами угадывалась мебель. Разбив площадь на равные участки, ребята взялись за работу. Леонид методично и ответственно перебирал предметы, Женя имитировал бурную деятельность, Динара с любопытством разглядывала атрибуты прошлого, Маша откровенно ленилась. Подняв первый попавшийся сборник, она вяло полистала страницы. Под коричневой обложкой, покрытой разводами, скрывался фотоальбом. Карточки запечатлели пионеров на торжественной линейке, юных футболистов в разгар матча, маленьких пловцов возле реки, талантливых подростков на сцене. Снимки словно переносили зрителя в восьмидесятые годы.

Вскоре под завалами обнаружилось десять таких же томиков.

— Я же говорила, — просияла Динара и, отряхнув полушубок, направилась к правому крылу.

— Ты куда? — удивилась Маша.

— Проверю комнаты.

— Осторожнее, тут плитка отваливается, — крикнул Леонид ей вдогонку.

Динара бесстрашно прошагала в коридор. «Она не отступится, если что-то затеет», — подметила Маша. В подруге забавным образом сочеталась любовь к контролю и тяга к авантюрам. Часто она не одобряла рискованные действия, но все равно ввязывалась в приключения.

— Как же атмосферно, — с восторгом произнес Женя. — Ремонт все испортит. Лучше бы тут организовали хоррор-квест, а не детский лагерь.

— Кто сюда поедет? — резко возразил Леонид.

— Любители острых ощущений, блогеры, школьники, — пояснил тот. — Можно устроить в каждом корпусе программу для разного возраста и уровня сложности, нанять актеров, чтобы обеспечить полное погружение. Рядом с нами нет ничего подобного, это место быстро прославится и окупится.

— За развлечения не выдают гранты, — улыбнулась Маша. — Хотя кто знает, вдруг ректору понравится твоя идея?

— Не, он сэкономит, получится фигня. Вот если возьмется профессионал, выйдет что-то годное.

— Слишком тихо, — настороженно произнес Леонид. — Марк говорил, здесь всегда что-то отваливается. Мы тут уже двадцать минут проторчали. Почему ничего не услышали?

Женя открыл рот, как вдруг справа раздался истошный крик. Динара выбежала из полутьмы, помчалась на лестничную площадку, лихорадочно замахала руками, повторяя:

— Быстро! Он явился! Там!

— Чего? — озадачился Леонид.

Ругнувшись, Динара подлетела к Маше, схватила ее за локоть и силком потащила к выходу. Они остановились лишь на втором этаже.

— Ты в порядке? — мягко спросил Женя, положив половину альбомов на стол.

Динара скинула полушубок на спинку стула, потребовала алкоголя, затем в пару глотков выпила спиртное и, хрустнув пальцами, сипло произнесла:

— Я видела Юру. Так же четко, как вас.

— Эм, — только и вымолвил Леонид, поставив принесенные сборники с фотографиями.

— Интуиция не обманула, меня звал призрак, — упрямилась Динара.

Маша заволновалась: «Она бредит?»

— У тебя жар? — она добавила вслух.

— Надышалась краской? — подхватил Женя.

К команде присоединился Кирилл и произнес серьезным тоном:

— Дух? Как он выглядел?

— Абсолютно пустой и в то же время светящийся силуэт, — прошептала Динара. — Рядом с ним дрожал воздух, сжималось сердце, становилось так грустно и тоскливо…

— Темный и сияющий? Такого не бывает, — отрезал Леонид.

— Не перебивай, — возмущенно выпалила Динара. — У него не тело, а сплошная тьма. По бокам, где он соприкасается с нашим миром, что-то ослепительно блестит.

Ребята принялись переубеждать Динару, но та лишь отрицала доводы, воспринимала рациональные объяснения в штыки. Такое поведение казалось Маше очень странным. Она аккуратно подбирала слова, но по неясной причине подругу раздражали почти все фразы. Конфликт непременно бы обострился, если бы не пришла Вика. Вальяжно сев напротив ребят, она сказала приказным тоном:

— Надо поговорить.

Маша заметила, что Кирилл нахмурился. План по психологическому давлению, вероятно, потерпел крах. Идеальная осанка, ровный голос, пристальный взгляд — в манере, с которой держалась Виктория, сквозила агрессивная уверенность, будто она вызывала противников на бой, заранее просчитывала слабости оппонента и изобретала победоносные приемы.

Кирилл взял у Динары телефон, открыл мессенджер, повернул экран к бывшей девушке Глеба, мимоходом уточнив, что предварительно заскринил переписку.

— Какие ко мне претензии? Некто «В.» прислал сообщения, телефонный номер не указан. Да, мое имя начинается на эту букву, но нет доказательств, что именно я общалась с Волгиным.

— А сториз? — встряла Динара. — Ты ведешь профиль FoxyPussy.

— Это публичный канал, кто угодно может делиться моим контентом, — возразила Вика.

— В диалоге есть другие подтверждения, — сказал Кирилл. — Тебе лучше сотрудничать с нами.

— Во-первых, вы не полномочны вести расследование, — принялась загибать пальцы та. — Во-вторых, даже если «В.» — это я, кто-нибудь мог украсть мой аккаунт или телефон. В-третьих, мы с Глебом не ссорились, а вот Игорь, Настя и вы двое точно конфликтовали.

Она указала на Женю с Кириллом. Машу царапнуло подозрение: «Они ведь чуть не подрались с Волгиным. Обязательно их проверю».

— Ты развела Глеба на поцелуй во время пьянки, — вмешался Леонид.

— Бывшие так не поступают, — поддержала Динара. — Очевидно, ты полюбила Волгина, не вынесла равнодушия и прикончила его. Мотив — либо ревность, либо месть, либо все вместе. Вспыльчивость, беспричинная агрессия, собственничество вписываются в твой психологический портрет.

— Ты такая умная, блин, класс, — язвительно хмыкнула Вика. — Вообще-то я тоже сдавала криминологию, знаю эти термины. Кого вы из себя строите? Великих экспертов? Надеюсь, вы не станете следователями, иначе уровень преступности сильно возрастет.

«Как быть? Она абсолютно непробиваемая, — забеспокоилась Маша. — Потребуются весомые аргументы, чтобы вывести ее на чистую воду». В голове будто вспыхнула лампочка, пазл сложился, и она проговорила:

— Все вышло случайно. Ты планировала встречу с Волгиным, знала, что Настя спит в наушниках, а Злата в берушах. Затея могла сорваться из-за Яны. Ты подождала до четырех часов, осторожно удостоверилась, что Женя покинул вожатскую, через несколько минут постучала к Глебу, предложила секс без обязательств. Неважно, кто и зачем выбрал лестницу. Главное — вы поругались, ты столкнула его, оставила умирать, а утром изобразила шок, украла смартфон, удалила часть переписок, — видимо, из-за стресса не успела стереть все — и подкинула нам сотовый.

Маша ощутила прилив гордости. Вика помолчала, затем произнесла:

— Твоя фантазия рушится из-за мелких деталей: Злата, придя с вечеринки, увидела меня спящей. Версия с телефоном еще тупее. Я не оставалась наедине с трупом, физически не могла ничего утащить. Если бы попыталась, вы бы сразу заметили.

— Ты же щупала пульс Глебыча, — сказал Женя. — Вот тогда и украла.

— На глазах у группы? Я не фокусница, чтобы выделывать трюки с исчезновением, уж точно не рискну будущим ради бывшего. Вы в курсе, что судимость рушит карьеру? — Вика встала из-за стола. — В общем, я виновата только в том, что перебрала в клубе, попала в мемную ситуацию, в понедельник опять перепила, захотела поиздеваться над Глебом и мелкой, но облажалась. На этом все.

Маша уставилась вслед удаляющейся фигуре, подумав: «Она пойдет по головам, скорее морально раздавит врага, чем лишит кого-то жизни».

— Вика нас поимела, — слишком довольно ухмыльнулся Женя.

— Заткнись, — проскрежетал Кирилл, но, взглянув на Машу, подобрел: — Ладно, переживем. Даже у профессионалов получается не с первого раза. Версия с бывшей отвалилась, зато мы приобрели полезные навыки. Не будем сдаваться, проверим следующую теорию.

— Про сына маньяка? — сказал Леонид.

Женя, прежде взиравший на блондина исподлобья, повеселел:

— Давайте. Интересно, что будет.

— Ура, вот и доброволец, — приободрилась Динара. — Ты сядешь за фотографии, сравнишь снимки из альбомов с теми, которые собрал Глеб.

— Не хочу, — отрезал тот.

Женя с опаской покосился на толстые сборники, привел множество оправданий, но не успел отделаться от нудного занятия. Леонид молча пододвинул к себе левую стопку, словно не боялся скучного времяпрепровождения. Маша испытала облегчение, поняв, что им с подругой достались переписки Глеба.

Динара листала соцсети, изредка смеялась над забавными диалогами, поэтому казалась совершенно спокойной, будто инцидент с призраком был всего лишь коллективной галлюцинацией. Однако Маша не могла забыть бессвязную речь, вопли, панику. Поведение подруги тревожило ее, хотелось помочь близкому человеку, но она не знала как, ведь чувствовала себя не лучшим образом.

В череде диалогов выделялся чат с Джокером, у которого на аватарке стоял злой нарисованный шут, похожий на логотип «Царя и клоуна». Мигом возникли ассоциации с Кириллом, ярым фанатом этой панк-рок-группы, однако его аккаунт выглядел по-другому, а их с Глебом переписка располагалась чуть ниже. Динара тоже зацепилась за неизвестного собеседника. В однотипных, крайне эмоциональных сообщениях говорилось о том, что Волгин задолжал пятьдесят тысяч рублей, постоянно оправдывался и нарушал сроки. Последнее СМС было отправлено в ночь с воскресенья на понедельник, накануне отъезда в «Бурю», и содержало поток угроз.

Динара нетерпеливо побарабанила пальцами по столу, сказав:

— Кто кредитор? Почему нет скана договора и расписки?

— Похоже, это какой-то друг или приятель, — подперев щеку рукой, проговорила Маша. — Волгин не стал бы грубить бизнес-партнерам, клиентам или банкам.

— Разве знакомые пишут с фейка? — усомнилась та. — Судя по датам, они начали общаться в ноябре.

Телефонный номер, информация о личности анонима стали настоящей загадкой. Ответы скрывались в интернете, но Сеть по-прежнему отсутствовала. «Странно, что Джокер никогда не звонил», — подметила Маша, недолго пробывшая коллектором. Дядя Витя устроил ее в сомнительную контору, где приходилось сидеть в подвале, слушать шутки коллег с замашками зэков, бесконечно звонить, пугать, обманывать. Она до сих пор вздрагивала, вспоминая «подработку».

Динара с ястребиной хваткой взялась за разоблачение Джокера, прошерстила диалог, прокомментировав кучу грамматических ошибок, маты и снисходительность, которые присутствовали в письменной речи. Наконец, она улыбнулась и воскликнула тоном хакера из американских блокбастеров, в которых школьники взламывали Пентагон:

— Это студент!

Маша заерзала на стуле, прочитала несколько СМС, которые свидетельствовали о том, что Волгин пересекался с займодавцем в коридоре, в университетской столовой и в курилке.

— Ник очень банальный, — вслух рассуждала Динара. — Так и вижу этого тупицу: не разбирается в праве, верит должникам, постоянно бухает, мечтает поскорее стать крутым менеджером.

Маша подумала о Михаиле, но сразу же вычеркнула его из подозреваемых. Они с Глебом будто олицетворяли тех самых «братанов», которые стояли друг за друга горой. К тому же без внимательности парня, подобравшего записку, расследования бы не состоялось. «Джокер точно не с юрфака, — размышляла она. — Еще у него хороший доход или богатая семья. Иначе где бы он брал средства?»

Девушки ввели парней в курс дела.

— Это многое объясняет, — серьезно произнес Женя. — Осенью или летом Глебыч перестал обсуждать бизнес и продажи, наверное, тогда и начались проблемы. Потом он занял деньги у Михи и у меня. Мы предлагали помощь, но он отшучивался, уверял, что сам справится.

— Повезло, иначе бы вы вдвоем бегали от букмекеров, — ядовито хмыкнул Кирилл. — Или вы вместе ставили?

— Чего ноешь? — осадил Женя. — Я давно вернул сумму, причем с процентами.

— Даже не извинился.

— Давай вспомним твои косяки, — ухмыльнулся Женя и, когда Кирилл притих, просиял: — Не хочешь? Тогда не возникай.

Леонид громко захлопнул фотоальбом, выплюнув:

— Как вы надоели. Проваливайте, если не хотите помогать.

Женя съязвил, Кирилл огрызнулся, Маша отстранилась от перепалки, Динара прервала начавшийся цирк. Немного погодя все вновь увлеклись случаем Волгина, но не преуспели в расследовании.

Леонид откинул со лба челку, взял кастрюлю и проговорил:

— Если студент дал деньги, зачем ему убивать Глеба? С живого должника больше толка, чем с мертвого. Я считаю, виновата Виктория. Она хамила и врала нам.

— Просто защищалась, — возразил Женя. — Ты бы тоже так себя вел, если бы подозревался в убийстве.

Леонид включил конфорку, налил в посудину воды.

— Нужно всегда оставаться нормальным человеком, — заметил он с нравоучительной интонацией. — Будете суп?

Обсуждение коснулось еды. Как по сигналу, в холл вышли другие ребята. Ножи резво застучали по разделочным доскам, овощи зашипели в сковородках, бульоны сердито закипели в кастрюлях. Дымящиеся чаны, аппетитные ароматы, смех и пустяковая болтовня создали уютную атмосферу.

Леонид, как шеф-повар, руководил процессом, Эмилия, Ангелина, Яна и Семен ловко нарезали салаты, Вика готовила популярный в соцсетях соус, Злата и Настя отвечали за жарку и пассерование. Троица с филфака, Михаил и Женя, как мастеровые, заготавливали новые ложки и тарелки, Динара и Маша притворялись, будто протирали столы, Кирилл с молчаливым соседом приносили с улицы скоропортящиеся продукты, остальные члены группы расставляли стулья. Каждый студент, как ингредиент в блюде, вносил свой вклад в общее дело.

После сытного обеда Маша потихоньку пила чай. Мороз, неудачи, волнение растворились в душевном моменте. На лицах девушек и парней звездочками горели улыбки, что не могло не радовать. Даже Игорь выглядел довольным. Женя, порывшись в пакетах, с видом геолога, который искал медь, а нашел золото, достал упаковку соленого арахиса и громко спросил:

— Кто хочет? Это последняя пачка.

Он, как торговец на пляже, подошел к каждому желающему, остановился возле края, где сидели Маша, Динара и их соседки по комнате.

— А вы, девчонки? — лукаво подмигнул он. — Не стесняйтесь.

Ангелина подставила тарелку, Эмилия покачала головой:

— Мне нельзя из-за аллергии.

— Бедняжка, — посочувствовала Ангелина. — Я чешусь из-за бытовой химии, а у моей двоюродной сестры на морозе краснеет кожа.

Женя, будто действительно продавал товары, двинулся дальше.

— У кого-нибудь есть чистый нож? — нетерпеливо спросила Яна, вытащив из баула ярко-желтый лимон.

— Тебе мало четырех? — усмехнулся Кирилл.

— Их было пять, — твердо заявила блондинка. — Где еще один?

Не дождавшись ответа, она взяла тот, которым рубили зелень, и направилась в ванную. Маша с тоской посмотрела на место, где обычно располагался Марк, подумав: «Он не придет?» Михаил, словно прочитав ее мысли, пробасил:

— Позовем Бортникова? Мужик должен хорошо питаться.

— А женщина? — усмехнулась Вика.

— В меру, — ответил Миша. — Вы обязаны следить за фигурой и быть красивыми.

Рыжая цокнула языком, добавив:

— Еще считают, что феминизм не нужен.

Маша подумала о вернувшейся Яне, которая раньше поддерживала такие взгляды, однако та никак не прокомментировала высказывание. Ангелина пошла за Марком, но вернулась одна. Вика тут же поведала, как видела Бортникова на лестнице. «Когда? Почему я не заметила? — нахмурилась Маша и восстановила цепочку событий. — Динара занервничала, мы прибежали сюда, отвлеклись на рыжую. Наверное, тогда же упустили Марка. Чего это я волнуюсь? Он живет в корпусе дольше, чем мы, знает каждый угол, точно справится». Вопреки доводам разума на душе было неспокойно. В мыслях мелькал пропавший нож.

— Наверху призрак, — с жаром воскликнула Динара. — Я видела его так же четко, как вас.

— Ты в опасности, — предостерег Игорь, будто заранее узнал, что произойдет в будущем. — Юра не смог убить меня, разозлился и перестал скрываться.

Ангелина пискнула, Яна и Динара побледнели. Староста нагнетал:

— Бортников не жилец.

Маша вздрогнула и, ощутив горячие капли на коже, рывком встала. На джинсах расплылось пятно от чая. Промокнув след салфеткой, она поспешила в комнату, надела брюки, а затем двинулась к умывальникам. В голове нарастала тревога: «Вдруг с Марком что-то случилось?» Из-за паники она едва не столкнулась с каким-то студентом.

Холод ванной остудил изможденный разум. Покрутив ржавый кран, она сунула запачканную штанину под ледяные струи. Пальцы коченели, руки уставали от механических движений, но Маша продолжала яростно тереть грубую ткань, словно пыталась вымыть пугающие мысли из своей головы. Закончив, она шагнула в коридор, как вдруг уловила странный шум из душевой, инстинктивно потянула за дверную ручку.

Острие ножа блеснуло в тусклом свете. Марк замер, словно потревоженный зверь. В зеленых глазах сквозила мрачная решимость.

Происходящее напомнило жуткий момент из прошлого, когда Маша, придя к Бортникову домой, увидела в раковине багровые пятна и острое лезвие бритвы, услышала яростный крик: «Не входи сюда». Бледный Марк оттеснил ее к гостиной, лихорадочно замахал руками, промямлил, что всего лишь неудачно побрился. Неприкрытая ложь, словно пощечина, ударила в самое сердце. Маша в бешенстве схватила вруна за локоть, задрала рукав белой рубашки и остолбенела, уставившись на царапины. Ее затрясло от гнева, ужаса, осознания: «Если бы я задержалась, если бы не успела, он…» Парень со злости опрокинул вазу, и по комнате пронесся громкий звон. Между ними, будто стена, пролегли блестящие осколки. «Зачем ты это сделал? — выпалила Маша, указав на кожу, покрытую отметинами. — Марк, мы же друзья. Пожалуйста, сходи к психологу, тебе обязательно помогут. Подумай о тех, кого расстроит твоя смерть». Тот опешил, пробормотал: «Я не хотел». Он взлохматил волосы, отвел взгляд, горько прошептал: «Какая разница? Мне некого расстраивать». Девушка яростно замотала головой, мысли перепутались, чувство ответственности сдавило плечи. Она, как переговорщик, должна была заставить убийцу отпустить жертву, достучаться до другой, рассудительной части Марка. Требовались правильные слова, но подобрать их было непросто. «Давай развеемся? Покатаемся по городу, — предложила Маша, вложив в голос уверенность. — Кстати, я приготовила тебе сюрприз, просто не успела сказать. Пойдем». Парень нервно рассмеялся, но сразу же вернул маску печали. В нем что-то надломилось. Через некоторое время он позволил себя увести, но успокоился далеко не сразу.

Теперь же история повторялась. Перед глазами плыло, легкие горели, помещение сжималось до размера каморки, потолок падал. Маша целую вечность шла к парню. Настоящее и прошлое мелькали безумной чехардой.

— Что. Ты. Задумал? — как в бреду проговорила она, покачнувшись. — Зачем?

Гневно сморгнув слезы, она схватила Марка за запястье, попыталась обезоружить. Он выронил нож, пошевелил губами, но до Маши не долетело ни звука. В ушах нарастал гул, в голове крутилось: «Он жив. Цел». Вздрогнув, она разрыдалась от облегчения. Ноги подкосились, она бы упала, но Марк среагировал мгновенно, подхватил ее, крепко прижал к себе.

Они стояли несколько минут — или веков. Оба молчали. Маша вдыхала родной запах, гладила любимое лицо, сильные плечи. Страхи понемногу испарялись. Пространство казалось эфемерным, реальность переплеталась с худшим кошмаром. Марк кашлянул, слегка растерянно произнес:

— Ты не так поняла. Я проверял теорию.

— Что? — озадаченно прошептала Маша, отступив на пару шагов.

— Нападение на Игоря, — пояснил парень. — В нем много несостыковок. Например, он сказал, что замок заело. Я попробовал, все закрылось с первого раза. Еще тут сильное эхо, дверь скрипит, в общем, нельзя бесшумно подкрасться, особенно если не льется вода.

— Может, он включил душ, но забыл об этом? — пробормотала Маша, приходя в себя.

— Фиг знает. Я по-всякому размахивал ножом, но не поранился.

Машу вновь пробрал озноб. Она попятилась, чересчур бодро произнесла:

— Ух ты, как интересно.

Она стремглав помчалась в спальню, запрыгнула на кровать, потрогала горячие щеки и сжала губы, ругнувшись: «Идиотка, так тупо опозорилась. Зачем вмешалась?» Она со злостью хлопнула по покрывалу. Сзади раздалось:

— Ты в порядке?

Она повернулась, посмотрела на Эмилию. Стало еще более неловко.

— Ага.

Соседка изобразила кривое подобие улыбки, достала из пакета кипу бумаг, пошла к выходу, но запнулась и упала. Листы рассыпались и разлетелись по полу.

— Ох, я такая неуклюжая, — недовольно воскликнула Эмилия, но сразу смягчилась: — Извини. Сейчас уберу.

— Я помогу, — предложила Маша.

— Спасибо, не нужно.

Маша села напротив, принялась складывать бланки в стопку. Эмилия смущенно поблагодарила и произнесла:

— Захар Владимирович просил распределить все по алфавиту.

— Без проблем.

Они провозились примерно пять минут. В том, чтобы собирать и складывать страницы, было нечто медитативное, даже успокаивающее.

— Блин, Игорь, — нахмурилась Эмилия, отыскав последний экземпляр. — Засунь его в середину.

Маша взяла бланк, окинула написанное беглым взглядом. «Какие-то закорючки», — усмехнулась она, но затем ясно ощутила, что уже сталкивалась с похожими каракулями.

— Можно одолжить на время? — нетерпеливо спросила она.

— Зачем? — опешила Эмилия.

— Для эксперимента, — обтекаемо ответила она. — Скоро верну.

Соседка засомневалась, но, чуть помедлив, согласилась. Маша отнесла документы в зал, водрузила на чистый сухой стол, раздала Кириллу, Леониду, Динаре и Жене по четыре штуки, затем объявила:

— Сопоставим почерк с запиской. Вдруг повезет?

Ребята приняли идею без воодушевления. Сфотографировав угрожающее послание на телефоны, чтобы не упустить детали, они перевоплотились в почерковедов. Маша внимательно изучила каждую букву. «Прекрати или пожалеешь» было выведено от руки. Первая линия и шляпка заглавной «П» напоминали «Я» или кривую девятку, верхняя левая часть у строчной «Т» обрывалась, поэтому ее легко можно было принять за «Г». Буква «И» обладала слишком крупными завитком и петелькой, из-за чего приобретала схожесть с двойкой. Текст «Я ознакомлен с правилами безопасности» содержал такие же особенности, следовательно, был выполнен человеком, написавшим угрозу.

Маша покосилась в графу «Фамилия, имя, отчество». Там значилось: «Гробарь Игорь Владимирович». Фразы, намеки, подозрения, будто мозаика, собрались воедино, образовав мерзкое панно из ненависти, притворства, лжи и презрения. Разгадка постоянно маячила на поверхности, но девушка упорно не замечала очевидного. Наконец, все прояснилось.

— Игорь убил Глеба, — сказала она.

В воздухе повисло напряженное молчание.