Потери и обретения. Книга первая

Глава 3

Всю ночь Джоанна не могла уснуть. Собираясь на работу, она зацепила колготки, потом у платья оторвалась пуговица. Она нервничала, все валилось из рук, мысли были наполнены ожиданием приближающегося момента истины. Сегодня сам Бертье увидит ее рисунки!

Когда утром Джоанна вошла в салон, она первым делом натолкнулась на высокомерный недоброжелательный взгляд Вивьен.

- Бонжур, мадам, - поздоровалась Джоанна, изображая большую уверенность, чем ощущала на самом деле.

Та невозмутимо пропустила ее приветствие мимо ушей.

- Бертье ожидает в своем кабинете.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, и не достигнув результата, Джоанна поднялась по лестнице, ведущей к кабинету модельера, расположенному в пентхаусе. Перед эбонитово-черной дверью с надписью «Вход запрещен» она помедлила и подумала, что, наверное, такое же чувство испытывала Мария Антуанетта, когда ее везли к гильотине. Строго напомнив себе, что робкое сердце никогда ничего не добьется и что лишь об этом она мечтала столько времени, Джоанна постучала.

Тишина. Затем послышался низкий голос Бертье:

- Входите.

Вызывающе одетая в ярко-красный, сшитый ею самой жакет с прямыми плечами, который был накинут поверх черного платья, девушка вошла в святая святых прославленного модельера.

Бертье говорил с кем-то по телефону по-английски. Показав ей жестом на стул для посетителей возле своего стола, он развернулся вместе со стулом, отгородившись от нее высокой спинкой, и продолжал разговор. По его сдержанно-недовольному тону Джоанна поняла, что телефонный звонок принес ему не лучшие новости.

Воспользовавшись возможностью, она неторопливо оглядела кабинет. Как и в остальных помещениях салона, здесь все сверкало первозданной чистотой. На блестящей поверхности письменного стола был наведен такой глянец, что Бертье отражался в ней как в зеркале.

- Разумеется, понимаю, миссис Сэвидж, - говорил между тем модельер, - я понимаю ваше нежелание вкладывать свои средства именно сейчас.

Джоанна видела, как его пальцы теребят телефонный шнур, и ей пришла мысль, что этими пальцами Бертье с большей охотой схватил бы эту миссис Сэвидж за горло.

До нее дошли слухи о том, что, вероятно, Бертье возьмется за разработку модельных серий готового платья для фирмы «Сэвидж», располагавшей сетью престижных универсальных магазинов. По слухам, ходившим в салоне, после провала на прошлой неделе модельер оказался в столь отчаянном положении, что готов был заключить такой договор в расчете возместить понесенные убытки. Но, к несчастью, теперь, похоже, Милдред Сэвидж, как и все остальные, покинула его.

- Обязательно. Буду ждать вас на показе коллекции осеннего сезона в июле. Конечно, мы оставим за вами ваши постоянные места. Ну, разумеется, в первом ряду.

Последние слова означали, насколько серьезно он относится к владелице американской фирмы. Места на показах мод играли особую роль. Многие издатели модных журналов даже вели себя так, будто распределение между ними мест имело для них большее значение, чем сами моды.

- До свидания, мадам Сэвидж.

Модельер положил трубку и пробормотал какое-то замысловатое ругательство. Но когда он повернулся к Джоанне, выражение его лица было ласково-вежливым. Однако он сразу прореагировал на ее красный жакет, слегка приподняв бровь. От комментария он воздержался, и Джоанна сделала выдох, не заметив, что в какой-то момент перестала дышать.

- Американцы, - снисходительным тоном пояснил он, чтобы закрыть тему, - никак не могут понять, что постоянный риск - это то, на чем держится искусство высокой моды.

- Но ведь миссис Уилсон купила всю вашу коллекцию.

- Верно. Только я не понимаю, почему она предпочла мой стиль, он ведь совершенно не подходит ее фигуре.

- Она сказала мне, что ей нравится ваш стиль. - Джоанна не собиралась раскрывать истинную причину грандиозной покупки Холли. - И леди Сторм, кажется, в восторге от своего черного платья для коктейль-приемов.

Особенно эта покупка рассматривалась как хороший знак, поскольку Памела Сторм не только доводилась племянницей Милдред Сэвидж, но, если верить слухам, она и была тем посредником, который привлек к Бертье исключительное внимание фирмы «Сэвидж» как к персоне номер один. К сожалению, когда дело дошло до заключения договора, леди Сторм явно утратила свое былое влияние на могущественную тетушку.

- Что касается этой покупки, то мне было бы намного легче, если бы Памела Сторм на самом деле заплатила за это платье, - возразил он. - Не понимаю я Вивьен. Скидки, которые она предоставляет этим женщинам, равносильны тому, чтобы раздавать результаты моего труда даром.

Джоанна и не подумала подвергать критике столь значительную особу, как сестра Бертье.

- Я думаю, делу не повредит, если жена английского пэра будет щеголять в ваших моделях, - осторожно заметила она.

- Такие вещи никогда не вредят. Но ее англичанин чертовски скуп, и они редко покупают модную одежду. Средняя англичанка скорее вложит средства в бронзовое изваяние своих мерзких собачонок или потратится на новую полудохлую лошадь. Кстати, леди Сторм в ближайшее время собирается разводиться.

Джоанна припомнила услышанный ею только вчера разговор между Вивьен и закупщицей Памелы Сторм во Франции, обсуждавших брачный статус лица, занимавшего видное положение в обществе.

- Давайте скрестим на счастье пальцы, - вдруг предложил Бертье. - Возможно, все к лучшему и на этот раз ветреная леди обвенчается с кувейтским принцем. Они никогда не просят скидок.

Джоанна засмеялась, поскольку этого он от нее явно хотел.

Наконец дальнейшее ожидание стало для нее невыносимым.

- Я знаю, месье, что вы очень заняты. Но не могли бы вы посмотреть мою папку сейчас?

- Один момент. Сначала я хотел бы узнать, почему такая красивая женщина предпочитает трудиться за кулисами, когда она легко могла бы стать преуспевающей моделью.

- Я недостаточно худа для модели. И рост не тот. Кроме того, я всегда хотела стать модельером.

- Всегда? - переспросил он с легкой насмешливой улыбкой.

- Ну, с тех пор, как увидела Бетти Мелоун в «Колодце». Это один очень старый американский фильм, - пояснила Джоанна, заметив вопросительный взгляд Бертье. - Она в нем играет модельера. С первого раза, как увидела, втрескалась по уши.

- В Бетти Мелоун? - Он нахмурился.

- О нет. - Джоанна рассмеялась, уловив его мысль. - Не в актрису. Меня покорил волшебный мир этой профессии. А потом увлечение сменилось всепоглощающей страстью. - Она улыбнулась с трогательной застенчивостью. - Мои друзья сказали бы вам, что профессия модельера - единственное, что по-настоящему занимает меня.

- Неужели? - У Поля Бертье глаза были как у сестры, но не холодные. Он неторопливо разглядывал ее лицо. - В это трудно поверить. У красивой молодой женщины, как вы, должны быть и другие увлечения: вечеринки, танцы… мужчины. Или, может, один мужчина.

Теперь он настороженно следил за ней, голубизна его глаз почти исчезла, заполненная черными расширившимися зрачками. У Джоанны сжалось горло, она с трудом сглотнула.

- Позвольте, я покажу вам свои наброски.

Папка лежала у нее на коленях. Непослушными от волнения пальцами она пыталась развязать тесемки.

- Вероятно, я должна сразу признаться, что большинство преподавателей в Институте моды не одобряли мою манеру. И хотя я считаю, что это мои лучшие работы, я была бы в высшей степени благодарна, если бы по их поводу высказался мастер. - Слова вылетали у нее с такой скоростью, словно она торопилась от них избавиться.

- Не понимаю, почему Вивьен не сказала мне о вашем даровании, - размышлял вслух Бертье, пока Джоанна боролась с тонкими тесемками папки.

У нее были собственные соображения по этому поводу, но, зная, какая близость существует между братом и сестрой, она оставила эти соображения при себе.

- У нее так много дел. - Наконец-то! Джоанну прошибло холодной испариной, пока она развязывала этот взбесившийся узел.

Поль Бертье взял у нее листы и положил их на стол изображением вниз. Он достал из кармана пиджака золотой портсигар, закурил дорогую сигарету и лишь тогда обратил свое внимание на выложенное перед ним богатство красок.

Джоанна волновалась как никогда в жизни. Но она набралась терпения и ждала от него слов… каких угодно! Бертье все перебирал листы, смотрел их с начала до конца, потом возвращался к первому, перебирал листы в обратном порядке и вновь с начала до конца.

Нравятся ему эти модели или вызывают неприятие? На самом деле они интересны и современны или кажутся такими только ей? А может, прав тот преподаватель, который пришел в такую ярость, что обозвал ее модели одеждой для проституток?

Время тянулось черепашьим шагом. У Джоанны от напряжения пот заструился по спине.

- Вы чрезвычайно талантливы, - наконец произнес Бертье.

- Вам действительно понравилось?

- Эти модели самые новаторские из тех, что мне довелось увидеть за многие годы.

Джоанна лучезарно улыбнулась.

- Но они совершенно не годятся для продажи. - Эти слова произвели на нее эффект удара в спину, на какой-то момент она лишилась дара речи. - Вы плюете в лицо традиции, - продолжал он резко и категорично, не щадя ее чувств. - Ваши модели - это костюмы для театра, а не для реальной жизни.

Такое обвинение приходилось ей слышать и раньше, но никогда еще она не воспринимала его столь болезненно.

- Я пыталась стать новатором. Как Шанель в двадцатые годы со своими твидовыми костюмами, как послевоенный «новый взгляд» Диора. Как Ив Сен-Лоран, который совершил революцию, введя в моду женские брючные костюмы. И, конечно, как Куреж с его мини-платьем. - Она перевела дух. - Вы сами только что сказали - кутюрье всегда на грани риска. Все великие законодатели мод, да и вы сами, завоевали славу людей, добившихся права не изменять собственному вкусу.

- У вас есть талант, но вы не совсем ясно понимаете, в чем состоит задача модельера, - подытожил Бертье. - Модельер должен увидеть женщину такой, какой она хочет быть увиденной.

- Да, верно, - пошла на попятный Джоанна, хотя это утверждение противоречило ее идее: вместо того чтобы подсказывать женщинам, что им нужно, получалось, что модельеры обязаны спрашивать у них, чего они хотят.

«Терпение» - словно услышала она голос матери, предостерегающий ее.

- Вот, например, эта модель. - Он держал в руках набросок из числа ее самых любимых - вечернее платье из золотых кружев на черном шифоне, покроем напоминающее наряд танцовщицы фламенко. - Такой наряд подошел бы ряженой для вечеринки в честь американского праздника Всех Святых.

Его слова задели ее.

- Не понимаю, что плохого в том, если воспринимать жизнь как праздник. - «Терпение!» - послышалось ей. - К тому же я подумала, что оно еще и сексуально привлекательно.

- Первое, что вам нужно усвоить, Джоанна, это то, что мужья хотят видеть своих женщин одетыми как леди. Особенно отличаются этим американские мужья, которые имеют привычку менять жен и с каждым разом жениться на все более молоденьких, не узнав толком их родословной.

Он не дал ей вставить слово, хотя она уже набрала воздуха для очередного возражения, и продолжал:

- Поскольку именно мужья оплачивают счета, то мудрый дизайнер создает свою модель, ориентируясь на их вкус.

- Но это же неслыханный шовинизм!

- Пожалуй, тоже верно. У англичан есть выражение - молодящаяся старушка. Никогда не забывайте, мадемуазель Лейк, что нам платят именно за то, что мы учитываем такие вещи.

- А как же быть с торжеством женственности… - Джоанна не могла остановиться и продолжала спорить, - если ориентироваться в своей работе только на бесполых женщин, похожих на гермафродитов?

По его реакции она поняла, что сказала бестактность, задев самого Бертье. Ведь именно этот стиль в его новых работах доведен до предела. Застывшее выражение его лица заставило бы осторожную женщину отступить. К несчастью, Джоанна осторожностью никогда не отличалась.

- Вы считаете, что мы должны создавать модели для мужей, - горячо продолжала она, подавшись вперед. - Но я не могу поверить, что все мужчины так уж жаждут видеть своих любимых женщин похожими на страдающих от недоедания преждевременно состарившихся мальчиков.

- Не всем мужчинам это нравится, - признался Бертье, а его неотрывный взгляд, который он не спускал с мягких женственных линий ее черного платья и красного жакета, был еще откровеннее. - Но факт остается фактом, Джоанна, жены непременно должны быть похожими на леди. А не на сирен.

По мнению Джоанны, не было ничего дурного в том, чтобы днем выглядеть как леди, а ночью как сирена. В конце концов, времена меняются. Доказав, что они способны выполнять мужскую работу, женщины должны теперь снова выглядеть как женщины.

- Разрешите задать вопрос? - тихо произнесла она.

- Разумеется.

- Как вы можете считать меня талантливой, если все в моих моделях вам так ненавистно?

- Напротив, ничто в них не вызывает у меня ненависти. Мне нравятся ваша энергия, индивидуальность. Считаю, что вы изумительно владеете цветом, правда, кое-где с перебором.

- Ну, хоть что-то. - Джоанна позволила себе перевести дыхание.

- Это очень важно. - Он встал и, глядя на нее с высоты своего роста, улыбнулся. - Пора нам найти достойное применение вашим талантам.

- Вы хотите сказать…

- Я предлагаю вам работу помощника модельера, - подтвердил ее догадку Бертье. - Я сообщу Вивьен, чтобы вас перевели наверх. Немедленно.

Джоанну охватила бурная радость. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься Бертье на шею. Она знала, что от широкой, до ушей, улыбки вид у нее, должно быть, самый нелепый, но не могла не улыбаться.

- Не знаю, как и благодарить вас, месье.

- Просто стараться. Вот и все, чего я от вас жду. - Бертье проводил ее до двери.

Ей удалось скрыть свои чувства от ледяного взгляда Вивьен, пока она переносила свои цветные карандаши и рисовальную бумагу в мастерскую дизайнеров, расположенную над демонстрационным залом.

Она уже вовсю работала за своей наклонной рисовальной доской, когда в тот же день Бертье зашел в мастерскую. Он медленно прошелся по комнате, делая замечания по работе каждого дизайнера. Не все замечания носили одобрительный характер, но ободрить он сумел каждого. Пока не дошла очередь до Джоанны.

- Молния здесь не подойдет, - заметил он достаточно громко, чтобы каждый в комнате услышал его слова. Пальцем он показал на спинку нарисованного ею вечернего платья. - Вашему платью не хватает живости. - Он выдернул грифельный сиренево-серый карандаш из мгновенно вспотевшей ладони Джоанны и ловкими изящными движениями изобразил завитками ряд пуговиц, обтянутых атласом. - Вот так. Теперь у нас здесь появилось чувство.

Длинный ряд пуговиц от ворота до подола смотрелся очаровательно. Но они были в высшей степени непрактичны. Джоанна невольно подумала о том, каким образом женщине удастся надеть такое платье без помощи служанки. А в конце вечера какая морока будет с раздеванием.

- По-моему, - кротко высказалась она, - необходимость справиться с этими пятью десятками скользких атласных пуговок, идущих сверху донизу по спине платья, может погасить любое чувство.

За соседними столами ахнули: эта новенькая осмелилась спорить с самим мастером. Бертье бросил на нее предостерегающий взгляд.

- Главное, что отличает модную одежду от готового платья, это декор, отделка, - ответил он. - Индивидуальность создается покроем и мастерством. Нужны украшения. Например, какая-нибудь кайма здесь. - Он охватил рукой ее плечи, провел вниз по лацкану ее красного пиджака. - Немного шитья из бисера вот здесь. Нам всем нужно есть, Джоанна. Кто из нас откажется от сочного куска мяса под соусом тартар в пользу вашего американского хот-дога? Или предпочтет воду стакану хорошего вина? А крем-брюле обменяет на диетическое желе из желатина?

- Вы ставите знак равенства между моделями Бертье и утонченной французской кухней? - осмелилась пошутить Джоанна.

- Вот именно. - Он одобрительно улыбнулся. Эта улыбка согревала ее потом до конца рабочего дня. - Я верю, что вы станете хорошей ученицей, Джоанна. - Он склонился над ней, и его рука как бы случайно легко коснулась ее груди. - А теперь давайте посмотрим ваш вариант обеденного костюма Бертье.