Потрясающий мужчина

Глава 14

Следующим утром Ева вошла в кабинет доктора Миры. Несмотря на невозмутимый вид, ей было нелегко справиться с волнением. Следуя приглашению доктора, она села и сложила на коленях руки, чтобы не было заметно, как они дрожат.

– Вы успели составить психологический портрет?

– Вы просили сделать это срочно. – Мира работала почти всю ночь, читая рапорты и используя весь свой опыт. – Я предпочла бы проработать детали, но общий ответ могу дать уже сейчас.

– Давайте! – Ева подалась вперед. – Какой он?

– Во-первых, это почти наверняка «он».

Обычно преступления такого рода не совершаются людьми того же пола. Итак, мужчина, интеллект выше среднего, с тенденциями к социопатии и эротическому подглядыванию. Смел, но не до безрассудства, хотя себя, возможно, считает любителем риска.

Мира изящно скрестила ноги и сплела пальцы.

– Преступления хорошо продуманы. Половое сношение с потерпевшими имеет второстепенное значение. Удовольствие и удовлетворение он получает от выбора жертвы, подготовки акции и приведения ее в исполнение.

– Почему проститутки?

– Он хочет полностью контролировать ситуацию. Секс и смерть – стадии такого контроля.

Этому человеку необходимо ощущение власти над людьми. Возможно, первое убийство совершено без заблаговременного умысла.

– Почему же он его совершил?

– Думаю, для него оказалась сюрпризом собственная готовность применить оружие. Скорее всего он чем-то выдал себя и, опомнившись, прибег к мерам самозащиты. Он не хочет, чтобы его поймали, зато хочет – более того, нуждается! – в том, чтобы им восхищались, чтобы его боялись.

Этим объясняется видеозапись.

Он применяет коллекционное оружие как статусный символ денег. Снова власть и контроль!

А оставляет его на месте преступления – чтобы подчеркнуть свою уникальность. Ему нравится в кремневом оружии то, что оно буквально создано для жестокого насилия, но одновременно делает его неперсонифицированным: убийство с дальнего расстояния, возможность как бы оставаться в стороне. Он определил количество жертв и сообщил об этом, чтобы продемонстрировать свою организованность, точность, целеустремленность.

– Как вы думаете, почему он выбрал именно этих женщин?

– Единственное, что связывает три жертвы между собой, – их профессия. – Мира видела, что Ева тоже пришла к этому заключению, но хочет получить подтверждение своей правоты. – Он, несомненно, держит в уме их профессию, но, на мой взгляд, подбор «мишеней» произвольный.

Скорее всего этот человек занимает солидное положение, связанное с ответственностью. Если у него есть сексуальный или брачный партнер, то это существо зависимое и подчиненное. Убийца низкого мнения о женщинах. Цель посмертных унижений – продемонстрировать презрение и превосходство. Для него это не преступления, а моменты личного торжества.

Исходя из всего этого, можно понять, почему жертвами стали проститутки. Полагаю, убийца считает проститутку олицетворением женщины, а женщина для него – объект презрения, даже когда он использует ее для удовлетворения своей похоти. Он наслаждается своей работой, лейтенант! Наслаждается вовсю.

– А не может он воспринимать это как высокую миссию?

– Нет у него никакой миссии! Одни амбиции.

Это не выступление с религиозной или морализаторской нагрузкой, не общественная позиция.

– Да, пожалуй, если позиция – то чисто личная, желание доминировать.

– Согласна. – Мире нравилась Евина сообразительность. – Для него это интересно, это новое, захватывающее хобби, к которому он внезапно пристрастился. Он опасен, лейтенант: не только потому, что лишен совести, но и потому, что свою работу выполняет отлично. А успех подталкивает его к новым свершениям.

– Боюсь, что при своих амбициях он угомонится, только когда угробит шестерых, – пробормотала Ева. – А затем найдет новый творческий метод убийства… Он слишком тщеславен, чтобы нарушить данное нам слово, но при этом слишком привержен своему хобби, чтобы потом перестать убивать.

Мира наклонила голову.

– Можно подумать, что вы уже прочли мой отчет, лейтенант. По-моему, вы очень хорошо понимаете этого человека.

Ева кивнула.

– Я собрала его по кусочкам, – задумчиво сказала она и решилась наконец задать последний вопрос, который мучил ее всю ночь, не позволяя уснуть:

– Но если он осторожен и не любит напрасно рисковать, не проще ли было бы нанять кого-то, кто убивал бы за него, а самому довольствоваться видеозаписью? В этом случае он обеспечивал бы себе алиби.

– Совершенно исключено! – Мира с удивлением посмотрела на Еву, которая облегченно прикрыла глаза. – У него есть потребность личного присутствия. Смотреть, снимать, а главное – самому все испытывать. Ему было бы недостаточно косвенного удовлетворения. К тому же он не верит, что вы сможете его перехитрить. Ему нравится следить, как вы выбиваетесь из сил, лейтенант. Он вообще любит наблюдать за людьми и сосредоточил свое внимание на вас, когда узнал, что дело поручено вам. Он изучает вас и знает, что вы неравнодушный человек. С его точки зрения, это слабость, которую надо эксплуатировать. Что он и делает, подбрасывая вам – не на службу, а домой – записи убийств.

– Кстати, третья запись тоже уже у меня. Но на этот раз ее доставили мне на службу – примерно через час после убийства. Надо думать, он догадался, что за моим домом установлено наблюдение.

– Прирожденный манипулятор! – Мира отдала Еве дискету со своим отчетом. – Умный, зрелый человек. Настолько зрелый, что умеет сдерживать свои порывы и редко проявляет чувства. А если и проявляет, то только когда решит, что это пойдет ему на пользу. Главные его качества – ум и, как вы верно подметили, тщеславие.

– Благодарна вам за оперативность.

– Ева! – Видя, что она встает. Мира подняла палец. – Я еще не все сказала. Этот пистолет, который он оставил на месте последнего убийства…

Вы упомянули, что его владелец установлен. Но тот, кто совершил все эти преступления, не так глуп, чтобы бросить изобличающее его оружие.

Скорее всего он выбрал именно этого человека, чтобы вас расстроить, отвлечь, может быть, даже навредить вам. Ведь, судя по всему, вы знакомы с владельцем? Я включила это в отчет. А на словах скажу: меня беспокоит его личный интерес к вам.

– Ничего, я постараюсь, чтобы его еще больше обеспокоил мой интерес к нему! Спасибо, доктор.

Выйдя от психиатра, Ева решила немедленно отнести отчет Уитни. Возможно, он уже успел проверить ее подозрения относительно приобретения орудия последнего убийства. Если она не ошиблась, то это – плюс отчет Миры – снимет с Рорка все подозрения.

Ева снова вспомнила его голос в телефонной трубке. Раньше он никогда не говорил с ней так холодно и официально. Все это свидетельствовало о том, что, исполняя свой профессиональный долг, она разрубила тонкую связующую нить, которая их соединяла… Это стало еще яснее, когда она вошла в кабинет майора и застала там Рорка.

Видимо, он воспользовался частным самолетом – иначе не примчался бы так быстро, закончив все дела. Увидев Еву, он ничего не сказал, только чуть наклонил голову. Она подала майору Уитни документы.

– Психологический портрет, составленный доктором Мирой.

– Благодарю, лейтенант. – Он перевел взгляд на Рорка. – Лейтенант Даллас проводит вас в помещение для допросов. Мы ценим ваше желание сотрудничать.

Рорк молча встал и направился вслед за Евой к двери.

– Вам разрешено пригласить адвоката, – напомнила она, вызвав лифт.

– Знаю. Меня обвиняют в каком-то преступлении, лейтенант?

– Вы привлекаетесь к расследованию в качестве свидетеля. – Мысленно проклиная все на свете, она вошла в кабину. – Мы поступаем соответственно закону. – Рорк упорно молчал, и Ева почувствовала, что сейчас не выдержит и закричит. – Черт, у меня нет выбора!

– Неужели? – тихо спросил он, выходя следом за ней из лифта.

– Это моя работа.

Двери комнаты для допросов разъехались и тут же сомкнулись за спинами вошедших. Любой мелкий воришка знал, что камеры в здешних стенах включаются автоматически. Ева села за маленький стол и жестом предложила Рорку сесть напротив.

– Следственные действия выполняются под запись. Вам понятно?

– Да.

– Беседу проводит лейтенант Даллас, личный номер 5347ВО. Допрашиваемый – Рорк, – сказала Ева в диктофон и назвала дату и время начала беседы. – Допрашиваемый отказался от услуг адвоката. Подтверждаете?

– Да, я отказываюсь от услуг адвоката.

– Вы знакомы с Джорджи Касл, зарегистрированной проституткой?

– Нет.

– Бывали ли вы в доме 156 по Восемьдесят девятой улице?

– Нет, кажется, не бывал.

– Имеете ли кремневый пистолет вот с таким клеймом? – Ева показала ему увеличенную фотографию клейма пистолета, найденного в комнате Джорджи.

– Вполне возможно, что я владею оружием данной марки и года производства, но я должен это проверить. Для продолжения разговора будем считать, что владею.

Ева нахмурилась: такой ответ ее не устраивал.

Но выбора у нее не было.

– Когда вы приобрели названное оружие?

– Это тоже следует уточнить. – Рорк смотрел на нее не мигая. – У меня большая коллекция, я не помню всех подробностей и тем более не ношу с собой записную книжку, где бы они были помечены.

– Вы купили названное оружие на аукционе Сотби?

– Не исключено. Я часто пополняю свою коллекцию на аукционных торгах.

– В том числе на анонимных торгах?

– Бывает и так.

Ева и без того сидела как на иголках, а теперь ей стало совсем тошно.

– Ответьте точнее: пополнили ли вы свою коллекцию названным оружием на анонимных торгах Сотби второго октября прошлого года?

Рорк вынул из кармана электронную записную книжку и ввел дату.

– Нет, такой информации не значится. В тот день я находился по делам в Токио. Вы можете легко это установить.

«Черт бы тебя побрал! – мелькнуло у Евы в голове. – Ты же знаешь, что это не ответ!»

– На аукционы допускаются представители клиентов?

– Бывает. – Бесстрастно глядя на нее, он спрятал записную книжку. – Но если вы обратитесь в фирму Сотби, то вам скажут, что я никогда не пользуюсь услугами представителей. Прежде чем что-то купить, я изучаю предмет лично. Так легче определить его действительную ценность.

Если я принимаю решение торговаться, то делаю это сам.

– В таком случае объясните подробнее, что значит анонимный аукцион. Я была уверена, что торги там ведутся заочно.

– Анонимный аукцион отличается от обычного тем, что участники проходят под номерами.

Имена нигде не объявляются, они известны только фирме, которая сообщает их в Бюро регистрации оружия. Клиенты по желанию могут лично присутствовать на аукционе. Для меня это главное. Ведь любой предмет при ближайшем рассмотрении может по ряду причин утратить свою прежнюю привлекательность…

Ева на секунду опустила голову. Она поняла подтекст и постаралась смириться с мыслью, что Рорк перестал ею интересоваться.

– Из названного оружия, зарегистрированного на ваше имя и приобретенного на анонимном аукционе фирмы Сотби в прошлом октябре, вчера примерно в семь тридцать вечера была застрелена Джорджи Касл.

Рорк нахмурился.

– Мы оба знаем, что вчера в семь тридцать вечера меня не было в Нью-Йорке. – Он скользнул взглядом по ее лицу. – Ведь вы проверили, откуда я с вами говорил?

Ева пожала плечами:

– На месте преступления найдено ваше оружие.

– Разве установлено, что оно мое?

– Оно числится за вами. Кто имеет доступ к вашей коллекции?

– Я. Я один.

– А ваши слуги?

– Нет. Если помните, лейтенант, все мои стеллажи заперты. Кодом владею только я.

– Любой код можно взломать.

– Вряд ли, хотя не исключено, – согласился он. – Однако если при открывании стеллажа не вводится нужный код, срабатывает сигнализация.

«Черт, дай же тебе помочь! Разве ты не видишь, что я изо всех сил пытаюсь тебя спасти?!»

– Сигнализацию можно обойти.

– Верно. Но если любой из стеллажей открывается без моего разрешения, все двери помещения блокируются. Выйти оттуда уже невозможно.

Служба безопасности получает сигнал об ограблении. Могу вас заверить, лейтенант, система работает безупречно. Мое кредо – оберегать все, что мне принадлежит!

Внезапно дверь раздвинулась, и Ева увидела Фини, который делал ей какие-то знаки.

– Извините.

Она встала и вышла в коридор.

Оказавшись с ней наедине, Фини засунул руки в карманы.

– Ты все верно угадала, Даллас. Перевод полной суммы по карточке, доставка с посыльным.

В фирме Сотби говорят, что Рорк обычно действует по-другому: либо приходит сам, либо смотрит на экспонат по трансляции. За все пятнадцать лет, что он числится их клиентом, он ни разу не совершал покупку таким способом.

Ева облегченно перевела дух;

– Это совпадает с показаниями Рорка. Что еще?

– Я провел проверку регистрации. Кремневый пистолет, из которого стреляли в Джорджи Касл, повис на Рорке всего неделю назад. В общем, нам его не прищучить. Шеф велел его отпустить.

Ева не могла себе позволить расслабиться и поэтому, осторожно кивнув, тихо сказала:

– Спасибо, Фини.

Потом она вернулась к Рорку.

– Вы можете идти.

Он удивленно привстал.

– Прямо так?

– В данный момент у нас нет оснований задерживать вас и причинять иные неудобства.

– Неудобства?! – Рорк двинулся на нее, она попятилась в коридор, и двери закрылись у него за спиной. – Вот, значит, как это, по-твоему, называется? Неудобства?

Ева заранее решила, что он вправе разозлиться, даже прийти в неистовство. Но должен же Рорк понимать, что она всего лишь выполняет свои служебные обязанности!

– Убиты три женщины. Мы не имеем права оставить без внимания ни один вариант.

– Выходит, я для тебя – один из многих вариантов? – Он неожиданно выбросил вперед руку и поймал ее за ворот. – Признаться, я претендовал на нечто большее.

– Я полицейский, Рорк! Я ничего не могу принимать на веру!

– То есть доверять? Ты никому и ничему не доверяешь. Если бы что-то там легло чуть иначе, ты бы спокойно заперла меня в камере. Неужели ты смогла бы бросить меня в тюрьму, Ева?

– Убери руки! – В коридоре внезапно появился сверкающий глазами Фини. – Отвяжись от нее!

– Оставь нас, Фини.

– И не подумаю! – Не обращая внимания на Еву, он накинулся на Рорка. – Не смей к ней цепляться, понял? Она за тебя поручилась, хотя могла из-за этого вылететь на улицу. Симпсон уже готовит ее на роль жертвенного агнца за то, что она сглупила и легла с тобой в постель.

– Заткнись, Фини!

– Пошла ты, Даллас!..

– Говорю тебе, заткнись. – Ева спокойно посмотрела на Рорка. – Управление благодарно вам за сотрудничество.

Она сбросила его руки со своей рубашки, развернулась и поспешила прочь.

– Что ты имеешь в виду, черт побери? – повернулся Рорк к Фини.

– У меня есть более важные дела, чем терять тут время с тобой! – фыркнул тот.

Рорк угрожающе двинулся на него.

– Слушай, ты! Как там тебя, Фини? Еще немного – и у тебя будут основания привлечь меня к ответственности за нападение на сотрудника полиции! Отвечай, что ты такое сболтнул про Симпсона?

– Заинтересовался, красавчик? – Фини оглянулся, подыскивая место, где бы их не подслушали, и показал кивком головы на мужской туалет. – Заходи на прием. Я тебе объясню, что к чему.

Ева довольствовалась обществом кота. Она уже жалела, что придется вернуть это, в сущности, никчемное раскормленное создание семье Джорджи. Кто бы мог подумать, что так отрадно чувствовать рядом с собой живую душу – хотя бы кошачью!

Звонок в дверь ее разозлил: человеческое общество ей в данный момент не требовалось. Вместо того чтобы открыть, Ева прилегла на диван, прижимая к себе пушистого кота. Окажись у нее под рукой одеяло, она бы укрылась с головой.

Услышав щелканье отпираемого замка, Ева вскочила.

– Ах ты, сукин сын! – крикнула она выросшему перед ней Рорку. – Ты когда-нибудь оставишь меня в покое?!

Он спокойно убрал в карман кодовую карточку-ключ.

– Почему ты мне ничего не сказала?

– Я вообще не хочу тебя видеть! – Собственный голос вызывал у нее отвращение: вместо праведного гнева она слышала в нем отчаяние. – Ты понимаешь намеки?

– Мне не нравится, когда меня используют, чтобы навредить тебе.

– Ты вредишь мне и без чужой помощи!

– А ты думала, что я стерплю, когда меня обвиняют в убийстве? Когда даже ты решила, что я виновен?

– Ничего я не решила! – закричала она. – Я никогда не верила. Никогда! Но на работе я отметаю личные чувства, если ты этого не понимаешь, то ты просто кретин! А теперь убирайся.

Ева первая бросилась к двери и, когда он поймал ее за плечо, резко обернулась. Рорк не собирался отражать удар, а преспокойно утер кровь со рта. Она замерла, глядя на него во все глаза, громко и тяжело дыша.

– Чего же ты остановилась? Бей дальше! Не волнуйся, я женщин не бью, даже не убиваю…

– Оставь меня в покое! – Ева отвернулась и схватилась за спинку дивана, с которого на нее равнодушно посматривал кот. От прилива чувств кружилась голова, ноги подкашивались. – И не пытайся вызвать у меня чувство вины за то, что мне пришлось сделать!

– Этот удар – ничто в сравнении с тем, что ты сделала со мной сегодня утром. Ты всадила в меня зазубренный нож, Ева. – Рорк был вне себя от того, что вынужден признаваться в своей слабости: ведь она действительно могла вить из него веревки. – Что тебе стоило сказать, что ты мне веришь?

– Прекрати! – Она прищурила глаза. – Неужели ты не понимаешь, что так было бы еще хуже? Если бы Уитни потерял уверенность в моей объективности, если бы Симпсон почуял, что я тебя выгораживаю, все вообще рухнуло бы! Я не сумела бы так быстро получить психологический портрет преступника, не дала бы Фини задание проследить историю пистолета. А в итоге – с тебя снято подозрение.

– Я об этом не подумал, – тихо признался Рорк. – Не подумал…

Почувствовав на плече его руку, она сбросила ее и обернулась, зло сверкая глазами.

– Черт возьми, я же велела тебе привести адвоката! Надо было, чтобы на допросе присутствовал хотя бы один трезвый человек! Ты отвечал на мои вопросы так, что, если бы Фини не нажал на нужные кнопки, тебя пришлось бы задержать.

Тебе просто повезло, что психологический портрет преступника расходится с твоим.

Он опять дотронулся до ее плеча, и она опять отшатнулась.

– Зачем мне адвокат? Кроме тебя, мне никто не нужен.

– Ладно, неважно, – она уже взяла себя в руки. – То, что у тебя есть неоспоримое алиби на время убийства и что пистолет явно подброшен, снимает с тебя подозрения. – Еву уже тошнило от усталости. – А кроме того, доктор Мира – настоящая кудесница. С ее диагнозом никто не смеет спорить. Она тебя исключила, а это очень весомый довод и для нашего управления, и для обвинения.

– На обвинение мне плевать!

– Напрасно.

– Ладно. Прости. И не стоит так за меня беспокоиться. Я слишком часто вижу у тебя под глазами тени. – Он провел пальцем по ее векам. – Вот и сейчас то же самое. Не хочу, чтобы вина лежала на мне.

– Это мои тени и моя вина!

– Поверь, я не собирался ставить под угрозу твою карьеру в полиции.

«Чертов Фини!» – подумала она.

– Я сама принимаю решения и одна несу ответственность за их последствия.

«Только не в этот раз, – подумал он. – И не одна».

– Когда я звонил тебе вечером после того, как мы с тобой были вместе, тебя что-то беспокоило, хотя ты не признавалась. Но Фини открыл мне глаза. Он, очевидно, хотел наказать меня за то, что ты страдаешь. И наказал.

– Какое у Фини право…

– Может, и никакого. Он бы, наверное, промолчал, если бы ты сама мне призналась. – Рорк схватил ее за обе руки, чтобы не дать ей сбежать. – Не гони меня, – попросил он тихо. – У тебя хорошо получается затыкать людям рот, Ева, но со мной это не сработает.

– А ты ожидал, что я брошусь тебе на грудь со слезами на глазах? «Рорк, ты меня соблазнил, теперь у меня неприятности, помоги!» И не подумаю! Ты меня не соблазнял: я сама легла с тобой в постель, потому что захотела этого. Захотела так сильно, что махнула рукой на профессиональную этику. Я знала, что мне придется собирать разбитые черепки, и не нуждаюсь в помощи.

– То есть не хочешь, чтобы тебе помогали?

– Не нуждаюсь! – Ева не пыталась вырваться, чтобы не унижаться еще больше. – Мой начальник считает установленным, что ты не замешан в этих убийствах. Ты чист, а значит, и я тоже.

Думаю, родное управление оценит мое поведение всего лишь как рискованное. Вот если бы я ошиблась на твой счет, все вышло бы по-другому.

– Если бы ты ошиблась на мой счет, тебя бы турнули из полиции?

– Скорее всего. А утрата значка равносильна для меня утрате всего, ради чего стоит жить! Но я сознаю, что такая развязка была бы заслуженной… Ладно, проехали. Худшего не произошло.

Жизнь продолжается.

– Ты и впрямь воображаешь, что я развернусь и уйду?

От его ласковой интонации колени Евы превратились в желе.

– Пойми, я просто-напросто не могу себе позволить тебя, Рорк. Эта связь мне не под силу!

Он еще сильнее сжал ее руки.

– Для меня она тоже непозволительна. Но это, кажется, утратило всякое значение.

– Послушай…

– Прости меня, – пробормотал он. – Прости, что я тебе не доверял, а потом обвинил тебя саму в недоверии.

– Я не ожидала, что ты будешь как-то иначе рассуждать и поступать.

Рорку показалось, что она снова его ударила, только теперь ему было больнее.

– И за это прости… Ты сильно рисковала ради меня. Зачем?

На это было нелегко ответить.

– Просто я тебе поверила.

Он поцеловал ее в лоб.

– Спасибо.

– Но все равно… – начала она.

В следующее мгновение у Евы перехватило дыхание: его губы прикоснулись к ее щеке.

– Я проведу эту ночь с тобой. Я постараюсь тебя усыпить.

– Секс как успокоительное средство?

Рорк нахмурился, потом легко скользнул губами по ее губам.

– Можно и так. – Он оторвал Еву от пола, не обращая внимания на ее возмущение. – Попробуем найти оптимальную дозу.

Позже Рорк долго смотрел на нее – благо они не выключали свет. Ева спала на животе, олицетворяя собой полное изнеможение. Не в силах отказать себе в удовольствии, он провел рукой по ее спине, от плеча к пояснице. Гладкая кожа, тонкая кость, развитая мускулатура… Она не шелохнулась.

Он запустил пальцы в ее небрежно подстриженные волосы – густые, как норковый мех, переливающиеся, как старое золото. Улыбаясь, он провел пальцами по ее губам – полным, твердым, чутким…

Его всякий раз удивляло, что с ним она испытывает то, чего еще никогда не испытывала. Но еще большим сюрпризом оказались для Рорка его собственные переживания.

Когда он решил, что она подозревает его в жестоких, бессмысленных убийствах, его охватило отвратительное чувство, что его предали, огромное разочарование. Такой слабости и неуверенности в себе он не испытывал уже много лет.

Рорк понял, что Ева способна причинить ему боль – так же как он способен причинить боль ей. Здесь было о чем поразмыслить…

Но в данный момент его мучил куда более насущный вопрос: кто пытается уничтожить их обоих? Кто и почему?

Ломая над этим голову, Рорк взял руку Евы, переплел свои пальцы с ее пальцами и уснул с ней рядом.