Повелительница бурь

Глава 24

Даг протянул руку и потрепал коня по круто выгнутой шее.

– Так что ты думаешь, брат? – нетерпеливо спросил Сигурд. – Они действительно стоят столько, сколько за них просят? Я не знаток лошадиных статей, но нам понадобится несколько животных, чтобы тянуть повозки, когда мы поедем на тинг.

Даг не ответил. Кони показались ему излишне осторожными и пугливыми; похоже, последний хозяин плохо обращался с ними.

– Они абсолютно здоровы. Если их как следует кормить, они нам неплохо послужат.

Сигурд подозвал свирепого вида воина, стоявшего неподалеку.

– Мой брат доволен. Мы берем эту пару. – Он прищурил глаза. – Но помни, Тор покарает тебя, Отар, если ты попытаешься провести нас.

Отар Иокулссон, ярл поселения, в котором они находились, улыбнулся, отчего его изуродованное в сражениях лицо приняло еще более жуткое выражение.

– Ты хочешь сказать, что твой брат может понимать характер животного? Может, он также способен предсказать погоду или исход битвы?

– Нет, – резко ответил Сигурд. – Мой брат не колдун, просто он хорошо разбирается в лошадях.

В ответ на это замечание Отар лишь что-то буркнул себе под нос, а потом сказал:

– Принесете золото в дом, когда будете готовы к отъезду. Я велю рабу запрячь коней в повозку.

Когда Отар ушел, Даг повернулся к купленным животным и нахмурился. На их спинах он не обнаружил следов от ударов кнутом, и все же…

– Ты уверен, брат? – снова спросил Сигурд так, чтобы раб не мог их слышать. – Ярл будет разгневан, если я потрачу его деньги напрасно.

– Что ж, они нам довольно дешево достались. Сейчас они пали духом, но, если за ними как следует ухаживать, эти кони отплатят отличной службой.

– Пали духом? – Сигурд покачал головой. – Разве может быть душа у бессловесных тварей?

– У некоторых ее нет, но эти не всегда были тягловыми животными; когда-то они носились по полям, прекрасные и свободные, и память об этом еще жива в них.

Сигурд снова покачал головой. Закончив свое дело, раб повел упряжку к воротам в торфяной стене, которая окружала поселение Отара Иокулссона. Братья последовали за ним. Зайдя по дороге в дом и расплатившись с Отаром, они вышли через ворота.

– Если бы мы не брали с собой Фиону, то могли бы пуститься в путь вообще без повозки, и тогда нам не надо было бы покупать коней для поездки, – едко заметил Сигурд.

– Они пригодятся нам и для других целей. Кроме того, если еду я, едет и Фиона, – кратко ответил Даг. – Я не могу оставить ее из-за Бродира, и ты знаешь это.

– Но ты обещаешь мне, что она ничего не выкинет и не опозорит нас перед нашими соотечественниками? – Голубые глаза Сигурда испытующе смотрели на брата.

– Обещаю.

Сигурд с сомнением покачал головой.

– Но как ты можешь быть уверен в покорности этой женщины?

Даг улыбнулся:

– Думаю, она будет послушна мне абсолютно во всем, Сигурд недоверчиво приподнял бровь.

– Ты говоришь так, словно знаешь ее как свои пять пальцев. Что ты сделал? Пообещал жениться на ней?

Даг промолчал, но Сигурд не унимался.

– Как ты можешь быть таким беспечным! Вселяя в нее надежду на жизнь, отличную от той, которую она ведет, ты только поощряешь ее капризы. Раб, такой умный и решительный, как эта ирландка, опасен.

– Опасен? Разве она может быть опасной? – усмехнулся Даг.

– Не станешь же ты отрицать, что она считает нас своими врагами?

Даг вспыхнул.

– По-моему, ты просто чересчур наслушался слов Бродира!

– Ну уж нет, – не согласился Сигурд. – Просто я внимательно присматривался к этой женщине. Поначалу я недооценил ее, но теперь вижу, что она все еще воображает себя принцессой и остается верной своей прошлой жизни в Ирландии. Она не приемлет своей доли рабыни, а ты еще и поощряешь ее считать себя равной свободным женщинам.

– Так оно и есть.

– Нет! Никогда! Она рабыня, захваченная на войне; у нее нет никаких прав!

– Пока я не дал их ей!

Глаза Сигурда сузились.

– Боюсь, Бродир прав, ирландка и впрямь околдовала тебя. Вспомни, кто ты такой, Даг Торссон.

– И кто же? Безземельный второй сын, обреченный провести всю жизнь в тени своего брата!

Гнев в глазах Сигурда сменился болью.

– Я всегда считал тебя во всем ровней себе, брат. – Он огорченно покачал головой. – Мне не хотелось бы, чтобы мы стали врагами. Пусть между нами все остается по-прежнему.

Даг с горечью улыбнулся. Ну как сказать брату, что такого просто не может быть?

Сумерки давно уже сменились ночью, когда они добрались до своего поселения. Сигурд сразу отправился к ярлу, чтобы рассказать ему про покупку, Даг же не пошел под предлогом того, что ему надо было устроить коней. Он отвел их в старый хлев, который хоть и покосился, но все же еще мог служить укрытием. Освободив коней от сбруи, он налил им свежей воды и задал вдоволь сена, сдобрив его несколькими горстями зерна.

Затем Даг направился к сараю для рабов. Сорли нигде не было видно, и он решил, что тот, наверное, ужинает.

Откинув в сторону полость, которой был завешан вход, Даг вошел внутрь и увидел, что рабы сгрудились у горящего очага, а Фиона большим черпаком разливает похлебку в деревянные миски. Похлебка пахла столь же аппетитно, как и те тушеные овощи, которые она готовила, когда Даг навестил ее в прошлый раз.

Поскольку взгляды всех присутствующих были обращены на котел с похлебкой, никто поначалу не заметил появления викинга, но стоило ему кашлянуть, как все лица повернулись в его сторону.

– Тебя как зовут? – спросил он стоявшего поблизости темноволосого подростка.

Паренек вскинул голову и, посмотрев на викинга расширенными от испуга глазами, ответил:

– Аеддан, мой господин.

Даг почувствовал напряжение, воцарившееся в сарае. Воины, очевидно, не часто заглядывали сюда, предпочитая иметь дело с Сорли. Видимо, эти люди каждый раз испытывают страх при появлении норманна.

Немного поколебавшись, Даг произнес:

– Ярл купил пару коней. Мне нужен парень, который бы ухаживал за ними. Может быть, ты хочешь стать конюхом, Аеддан?

Рот парня открылся и закрылся, как у выброшенной на берег рыбы.

– Я… Конечно, я хочу, – выдавил он наконец.

– Тогда ты будешь спать на конюшне, чистить стойло и животных каждый день, – предупредил его Даг. – За ними должен быть постоянный уход.

Аеддан кивнул; на лице его одновременно отразились недоверие и радость.

– У них не будет ни в чем недостатка, клянусь вам, хозяин. Даг слегка улыбнулся, затем сказал:

– Чуть позже я отведу тебя к ним, а пока ступай собираться. Мальчишка бросился в глубину сарая. Только теперь Даг наконец позволил себе взглянуть на Фиону.

– Выйди, нам нужно поговорить, – он сделал жест в сторону двери.

Девушка выскользнула вслед за ним наружу.

– Это было очень мило с твоей стороны, Даг, – Аеддан так любит лошадей и вообще животных!

– Вот и хорошо. Мальчишки занимаются любимым делом с большим старанием, а я хочу, чтобы за этими конями как следует присматривали.

– Из тебя вышел бы отличный ярл! – В голосе Фионы послышалось восхищение. – Ты, как никто, умеешь понимать людей.

Даг хмыкнул, вспомнив свой недавний разговор с братом, – им до понимания друг друга было куда как далеко.

– Привет, Даг! – услышал он голос Сорли. – Вы уже вернулись от Отара?

– Как видишь. Мы с Сигурдом купили коней для ярла, и я попросил Аеддана присматривать за ними.

При этих словах Сорли лишь покачал головой:

– Ты, конечно, умный человек, Даг Торссон: я вот уже несколько месяцев пытаюсь приставить парня к делу, а ты сразу же находишь решение. Парня тянет к животным, ты угадал?

– Вовсе нет. Просто я его запомнил – он ни разу не прошел мимо моей Ульви, чтобы не погладить ее. Эй, Аеддан, ты готов? – крикнул Даг.

Через некоторое время маленькая фигурка выскользнула из двери.

– Я здесь, хозяин.

Даг обернулся к Фионе:

– Завтра я зайду и помогу тебе собраться в дорогу. – Сказав это, он зашагал к старому хлеву; мальчишка неотступно следовал за ним, и в темноте Фиона расслышала детский голос Аеддана:

– А как зовут коней, хозяин?

Даг обстоятельно ответил:

– У меня еще не было времени подумать над этим. Может быть, ты дашь им имена? Не годится звать их просто «Эй ты, лошадь!», когда будем в пути, не так ли?

Услышав веселый смех Аеддана, Фиона тоже улыбнулась. Дагу удалось чуть украсить жизнь даже этого последнего из рабов.

К ней подошел Сорли.

– Ты уже поела, девочка? Если нет, поспеши, а то ничего не останется. К тому же я вовсе не хочу, чтобы тебя продуло на ветру, раз уж ты представляешь собой такую ценность для племянника ярла.

– Конечно, господин, – ответила Фиона и тяжело вздохнула.

На следующий день Даг взял Фиону с собой в дом. Увидев их вдвоем, Мина сразу пошла им навстречу.

– Я бы хотел, чтобы ты дала теплую одежду моей рабыне, – сказал ей Даг. – Она будет сопровождать нас с Сигурдом во время поездки в Стогкрасс.

Приветливо улыбнувшись Фионе, Мина попела пришедших в главную кладовую. Пока она возилась со связкой ключей, висевшей у нее на поясе, Фиона успела заметить, что жена будущего ярла заметно прибавила в весе, да и цвет ее кожи был уже не таким мертвенно-бледным, как раньше. Все это говорило о том, что она поправляется.

Открыв дверь в кладовую, Мина покопалась в одном из больших деревянных ящиков и, вытащив оттуда простую шерстяную накидку и прямое платье, протянула их Дагу.

Фионе до боли хотелось обменяться с Миной хоть несколькими словами, но Даг предупредил ее, что делать этого не следует; хотя в доме в этот момент не было никого из воинов, он боялся, что присутствие здесь Фионы могло быть истолковано как нарушение запрета.

Когда они были уже у выхода, Мина окликнула их:

– Погодите!

Норвежка снова быстро прошла в кладовую, а когда вернулась, в руках у нее была пара высоких женских сапог из тюленьей кожи. Она решительно протянула их Фионе.

– Возьми, это сапоги моей сестры: она была ростом как раз такая, как ты. Тебе они пригодятся.

Фиона кивнула.

– Спасибо, – произнесла она, еле сдерживая слезы.

Они вышли наружу, и тут Даг, взяв Фиону за руку, пристально посмотрел ей в глаза.

– Что случилось? – спросил он. – Ты выглядишь такой несчастной. Ты сомневаешься в том, что вернешься в Ирландию?

Фиона покачала головой. Ей не хотелось отягощать Дага своими переживаниями. Она приняла решение и должна выполнить его.

– Мне будет не хватать Мины, – огорченно произнесла она. – У меня такое чувство, словно мы попрощались с ней навсегда…

Ничего больше не добавив, Даг повел Фиону к повозке, чтобы уложить ее одежду и припасы.

– Мы берем с собой палатки, запас провизии и посуду, – сказал он. – Когда едет так много мужчин, нельзя рассчитывать только на охоту. А ты будешь нам готовить.

Фиона равнодушно выслушала слова викинга: мысли ее в этот момент были чересчур далеко.

– Ты обещала быть послушной, – напомнил ей Даг. – А приготовление еды – вполне подходящее занятие для женщины.

Он замолчал, всматриваясь в ее лицо, и Фиона, не выдержав, отвернулась, не желая, чтобы он видел ее грусть. До нее донесся его негромкий вздох.

– Завтра мы отправляемся очень рано, поэтому я советую тебе сразу после ужина лечь спать.

Фиона кивнула, и Даг проводил ее до сарая. Поев и вымыв посуду, она улеглась на жесткий матрац. В ее душе снова принялись сражаться два чувства – сердечная привязанность и впитанное с молоком матери чувство долга. Лишь далеко за полночь девушка забылась тяжелым сном.

Они отправились задолго до рассвета. Фиона поминутно зевала. Хотя она и отказалась от предложения Дага ехать в повозке, но все же понимала, что чуть позже ей придется это сделать, – едва ли она сможет долго выдерживать этот размашистый шаг мужчин.

К ее удивлению, их сопровождал довольно многочисленный отряд воинов. Если каждый ярл приведет с собой такую свиту, подумала Фиона, то тинг окажется весьма многолюдным сборищем.

День выдался пасмурный и ветреный, но дождя не было. После восхода солнца Фиона согрелась и даже отбросила капюшон накидки.

Они остановились перекусить, и Фиона раздала всем сушеную рыбу и по куску черного хлеба. Викинги относились к ней так, словно она была одной из служанок в жилом доме. Фиона съела свою порцию, потом сполоснула руки, а когда вернулась к повозке, чтобы уложить остаток провизии, то обнаружила Дага около коней – он ласково поглаживал их по шеям и что-то тихо приговаривал. Она обернулась, недоумевая, кому предназначаются эти слова, и только тут поняла, что Даг разговаривает с животными, которые, казалось, тоже понимали это и внимательно слушали его.

Когда викинг поднял на нее взгляд, Фиона не могла не улыбнуться.

– Кони когда-нибудь отвечают тебе? – спросила она. Даг неловко усмехнулся.

– Иногда, – ответил он.

Девушка отвернулась; руки ее дрожали, когда она принялась укладывать в деревянный бочонок несъеденную рыбу. Сегодня ночью они снова сольются в восторге любви. Сколь же сладостным будет это их слияние, которому придаст еще большую пикантность сознание того, что в их жизни осталось лишь несколько таких ночей!

На глаза ее навернулись слезы. Откуда такая боль? Может быть, будет лучше, если она не отдастся ему ночью. Он может рассердиться, но, по крайней мере, это сделает их расставание не таким тяжелым для него.

Даг приблизился к ней.

– Ты, должно быть, устала? Не хочешь немного проехаться верхом?

– Нет. – Фиона опустила взгляд. – Мне надо беречь силы для возвращения домой.

Викинг отошел, не сказав ни слова. Фиона вздохнула, она и радовалась предстоящему, и страшилась той пропасти, которая стала образовываться между ними. Что ж, по крайней мере, это позволит им расстаться без боли, даже если их сердца и будут кровоточить.

День казался бесконечным. Они шли, почти не отдыхая, так что у Фионы заболели ноги. Но она даже радовалась этой усталости, надеясь благодаря ей отвлечься от своих тяжелых дум.

Ее будущее в Ирландии представлялось ей весьма смутно. Возможно, Дювесса и другие женщины их рода пережили набег; но смогли ли они отстроить Дунсхеан без помощи мужчин? Если нет, то Фиона может оказаться перед необходимостью выйти замуж за одного из владетельных соседей, чтобы защитить своих людей. При мысли о Сивни Длиннобородом она содрогнулась: неужели все, что ей пришлось пережить – смерть отца, пожар родного дома, тяжкие месяцы рабства у викингов, – теперь пойдет прахом и ей суждено в конце концов все же выйти замуж за этого мужлана?

Ей вдруг захотелось закричать в голос, проклясть всех богов, обрекших ее на такую жестокую судьбу, но она не решилась дать волю своему отчаянию. Дагу будет больно, если он подумает, что его планы могут сделать ее несчастной.

Наконец они остановились на ночлег. Пока Даг распрягал коней, а Сигурд устанавливал палатку, Фиона занялась ужином. Один из викингов разжег костер, на котором она приготовила густую похлебку из сушеного мяса, овощей и муки.

После того как они поели и Фиона вымыла посуду, вернулись с охоты Рориг с Утгардом. Они принесли шесть жирных куропаток, которых им удалось подстрелить.

– Ага, вот это очень кстати! – воскликнул Сигурд и вопросительно взглянул на Фиону: – Надеюсь, ты знаешь, как надо готовить дичь?

Фиона кивнула.

– Завтра, – Даг решительно взял ее за руку, – она приготовит нам отличное жаркое, а на сегодняшний вечер у меня другие планы.

Фиона послушно последовала за викингом в палатку, в которой они должны были спать, по пути раздумывая о том, как сказать Дагу о своем решении. А вдруг он не поймет, что еще одна ночь любви только усилит боль их расставания?

В палатке было темно, но она слышала, как Даг стягивает с себя одежду.

– Мне кажется, сегодня нам лучше спать порознь…

– Почему? – Он по-прежнему продолжал раздеваться. Она постаралась, чтобы ее голос не дрогнул.

– Наслаждение только сделает больней нашу разлуку.

– Я этого не допущу, ты должна верить мне, – твердо произнес Даг.

Отчаяние охватило Фиону. Осмелится ли она сказать ему, что сейчас испытывает? Возможно, его отношение к ней не имеет ничего общего с тем, что чувствует она к нему; тогда ей останется только ощущать себя полнейшей идиоткой.

– Я… я не знаю, могу ли…

Он крепко сжал ее в своих объятиях. Фиона вздрогнула, когда его губы коснулись ее рта. Решимость ее поколебалась. Она отодвинулась назад, чтобы наполнить легкие воздухом, затем снова подняла к нему лицо. Это была часть их уговора, сказала она себе, почувствовав, как его язык проник сквозь ее губы. Она обещала ему во все время их поездки оставаться покорной рабыней, а ирландская принцесса обязана соблюдать уговор.

Страстно целуя Фиону, Даг принялся раздевать ее. Почувствовав его руки на своем обнаженном теле, Фиона задрожала, ощутив себя маленькой и беспомощной: сжигающий их души голод друг по другу унес прочь все ее мысли и рассуждения. Она прижалась к викингу, чувствуя себя так, словно летит в разверзшуюся перед пей бездну. Пальцы его ласкали ее, двигаясь от шеи к ногам, потом снова медленно поднимались вверх.

Взяв в ладони ее лицо, Даг поцеловал его так нежно, что Фиона застонала, тело ее выгнулось навстречу ему, моля о ласках.

Осторожно уложив возлюбленную на меха, которыми был покрыт пол в палатке, Даг принялся целовать каждый сантиметр ее тела. Фиона вздрогнула, когда он коснулся губами ее подколенных впадин, а затем двинулся выше. Почти не сознавая, что делает, она раздвинула ноги, искушая его ощутить вкус самых ее потаенных мест и погасить пылающий внутри ее огонь.

Колючая кожа его небритых щек коснулась тела Фионы, язык его проник внутрь ее и властно принялся там хозяйничать. Бедра ее подались вверх, навстречу ему, моля о большем. Внутри ее возник огненный вихрь, но и этого было недостаточно. Она хотела ощутить внутри себя его плоть.

Подняв руки, она погрузила пальцы в густые вьющиеся волосы викинга и оторвала от себя его голову.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Ну же, пожалуйста.

Он опустился на нее всем своим телом и принялся покрывать поцелуями ее груди. Фиона задрожала. Тогда, припав к ее губам, Даг вошел в нее. Фиона вскрикнула, испытав восторг слияния двух тел. Восторг этот нарастал по мере того, как он медленными сильными толчками погружался в нее. Она вознеслась на вершину экстаза, потом рухнула в глубокую бездну. Дождавшись, когда волны наслаждения чуть успокоятся, он снова принялся погружаться в нее, и она повторила этот путь – взлет и спад под аккомпанемент неустанного ритма где-то глубоко внутри.

Ногти ее глубоко погрузились в кожу его плеч, затем словно яркая вспышка осветила весь мир вокруг, и все стихло.

Потом они лежали рядом, ощущая влажные от пота тела друг друга и стук бешено бьющихся сердец. Через несколько мгновений Даг, прижавшись к ее груди, заснул. Фиона вздохнула; не оставлявшее ее до этого напряжение снова вернулось к ней. Она протянула руку, чтобы погладить его лицо, ощутить тепло его тела. Он был так заботлив и так ласков с ней. Как сможет она перенести расставание с ним?

Она беззвучно заплакала, и тут Даг проснулся.

– Любимая, что случилось?

Фиона покачала головой. Увы, она не может сказать ему правду. Даже если она выполнит свой обет и вернется в Ирландию, часть ее существа все равно останется здесь.

– Ничего, – она снова коснулась его лица. – Все было просто чудесно.

Лежа в темноте палатки, Даг гадал, чем вызваны эти слезы. Что беспокоит Фиону – страшит ли ее переезд по морю или то, что они могут обнаружить, вернувшись на ее родину? Почему она колебалась перед тем, как отдаться ему? В ней постоянно ощущалось какое-то напряжение. Может быть, ему следует открыть свой план, объяснить, что он хочет предъявить права на земли ее отца и отстроить Дуисхеаи?

Но как быть, если она этот план не примет? У него не было ни времени, ни сил, чтобы спорить с ней. Ему необходимо ясно видеть цель и добиваться ее, иначе он не сможет уговорить ни одного человека рискнуть вместе с ним. Пусть лучше пока все остается так, как есть, – она должна верить ему.