Повстречай меня во тьме

"Моменты не долговечны. Вы не можете вернуть их обратно или изменить. Только создать новые."

- Кейс

Музыка всегда меня оберегала. А еще она так сильно напоминает мне о Сидни. Эта песня - пальцы наигрывают ее на автомате. Я научился играть много лет назад и, когда эта песня только вышла в свет, Сидни слушала ее по радио каждый день. Я знаю это не потому, что был с ней в машине, а потому, что преследовал девушку восемь долгих лет.

Первые два года я был безжалостен. Я столько раз видел Гаррета за тот период времени. Я мог бы убить его тысячу раз, если бы только решил нанести удар. Но в то время Саша очень сильно нуждалась во мне. Как и мои друзья. С ними вместе я разобрался во всем этом дерьме, а о Сидни я и не думал, пока мы не собрали по кусочкам всю последнюю загадку.

Вот только мы ее так и не разгадали. Да, мы украли деньги и стали богатыми. Но последний кусочек головоломки так и не был открыт. И вот сейчас Сидни здесь, в месте, где я представлял ее миллионы раз, но все идет совсем не в том ключе, как я думал.

В моей голове все было так стремительно. Немного пыток. Несколько вопросов. И ответов. Да, я никогда не исключал вариант психического воздействия, но не думал, что все пойдет именно вот так.

А как? Мне стоит задать себе этот вопрос. Потому что, кажется, я запутываюсь в ее прошлом. Я позволяю ей тронуть меня. Впускаю в себя ее печаль и тем самым иду против собственных планов. И, что важно, я не уверен, что с этим делать.

Тот крик. Теперь я знаю, что она имитировала крик кролика, в этом есть смысл. Но в тот момент кровь застыла в моих жилах. Это было ужасающе. Страшно на таком уровне, которого я ранее не испытывал.

А я убил немало людей. Даже нескольких женщин. Пол в этом деле для меня не имеет значения. Если они заслужили это и деньги заплачены, я заканчиваю свою работу. Но до сегодня я никогда не слышал подобного звука из уст человека. Наркотики показались единственным вариантом. Она впала в истерику. Просто закрылась в себе.

Ступени скрипят, и затем Сидни появляется в тени комнаты. Здесь включена лишь одна лампа. Как раз под стать моему настроению. Мрачно. Вот как я себя чувствую. На дне.

На дне чего-то нехорошего, посреди все еще не завершенной работы. Я не привык к подобному чувству. Есть люди, о которых я забочусь, их немного, но я забочусь о них.

А об этой девушке мне не стоит волноваться.

- Привет, - говорит она, махая своей забинтованной рукой.

- Как рука? - спрашиваю я, продолжая бренчать на гитаре мелодию, которую, кажется, никак не могу выкинуть из головы.

Он смотрит на руку.

- Уже лучше.

- Завтра снимем повязку и посмотрим в каком состоянии волдыри.

Она кивает и садится на кровать. Не далеко от меня, но и не близко. Я сижу на полу, согнув одну ногу в колене, так что мое голое колено проглядывается через дыру джинс, а гитара лежит поверх бедер. На мне нет футболки. Но я не одевал ее не для того, чтобы заставить девушку смотреть на свое тело, хотя она все же смотрит. Скорее, чтобы вынести чертову жару в этой комнате.

- Тебе, должно быть, правда нравится эта песня.

Я слабо улыбаюсь ей.

- Я позаимствовал ее у тебя.

- Я знаю. Так что... - Она скрещивает ноги и смотрит на босые ступни. Наверху левой ступни у нее есть тату. Кролик. Я видел его до этого, но думал, что это просто девчачья штучка. Кролик бежит, его длинные задние лапки перекрещены с передними, а голова оглядывается назад. Словно он прямо сейчас спасает свою жизнь бегством.

- Так что да, - заканчиваю я за нее. - Я наблюдал за тобой очень долго.

- Я думала об этом. - Она заламывает руки и затем смотрит мне в глаза. - Если ты так сильно хочешь убить Гаррета, то почему не сделал это давным-давно?

- Так ты веришь, что он все еще жив? - Я прекращаю играть, позволяя ей понять, что это не обыденный вежливый вопрос. И если она позволит мне продолжить разговор, то он станет крайне важным. Возможно, даже самым важным в ее жизни.

Она пожимает плечами.

- Я правда не знаю, что настоящее, а что нет.

Я отвожу взгляд и начинаю снова играть. Потому что вот таким оказался мой ответ. Она не готова. Даже несмотря на то, что я понимаю, Сидни прекрасно знает, Гаррет жив, и она призналась, что говорила с ним в ночь накануне свадьбы - в ту ночь, когда сбежала, словно кролик - она не станет рассказывать об этом сегодня.

- Знаешь почему мне нравится эта песня? - Она кивает на мою гитару.

Я опускаю взгляд, позволяя своим все еще влажным волосам скрыть мое лицо и слабую улыбку. Эта тема не касается Гаррета, но все же является отличной альтернативой для дальнейшей беседы. Так как она касается ее.

- Почему?

- Потому что в ней содержится послание. Совершенно ничего. Название олицетворяет в себе все то, что я чувствую. И слова, они просто... будто бы повествуют обо мне.

- Думаю, в этом и кроется секрет хорошей песни, верно? Слова, которые автор написал о себе, затрагивают миллионы.

- Я хочу все и ничего.

- Я тоже. - Я начинаю играть немного громче.

- Потому что ты никогда не знаешь, чего хочешь на самом деле. Твои желания меняются каждый день. Ты получаешь что-то, а затем оказывается, что хочешь совсем другое.

Я киваю, заканчивая играть и позволяя музыке звучать все громче и громче, подражая крещендо. В оригинальной версии песни музыка звучит хаотично, словно жизнь заканчивается и ничего не имеет смысла. Но если вы вслушаетесь получше, то все звуки идеально сливаются вместе в финальной коде гитары, уравниваясь и гармонично сочетаясь.

- Такова жизнь, не так ли? - говорю я на последней ноте. - Ты надрываешь зад, чтобы достичь точки, в которой хочешь оказаться, а затем осознаешь, что ожидала совершенно другого.

- Привет разочарование.

- Это вызывает желание прекратить хотеть чего-либо. - Я поднимаю взгляд и улыбаюсь. Она смеется и наклоняет голову. Я видел эту девушку в стольких ситуациях, но никогда она не была уверена в себе. Всегда боялась чего-то. Или стеснялась. Или была беспомощна. Спорю, Сидни никогда не чувствовала себя уверенной.

Я тянусь к ее ноге и сжимаю плоть через ткань джинсов.

- Когда я не думаю о тебе, то обычно невольно начинаю играть вот эту песню. - Я делаю вдох и затем говорю: - Раз, два, три... - и снова начинаю играть. Она испускает тихий смешок. - Так ты знаешь ее? - спрашиваю я.

- Я люблю Shinedown.

- Черт, - говорю я. - Сучка, это Skynyrd. К черту ту дерьмовую кавер версию. - Я поднимаю взгляд, чтобы понять ее реакцию на мою шутку. И девушка мило усмехается, так что я продолжаю играть. Мне никогда доселе не приходилось видеть ее счастливой. А я хотел бы, хоть раз. Так что, возможно, смогу организовать это сегодня вечером?

- А ты "Простой парень", Кейс?(Название песни группы Skynyrd «Простой парень», данная песня была очень известна в исполнении кавер-группы Shinedown)

- Пытаюсь таким быть. - Я немного склоняю голову и играю проигрыш. - Но не уверен, что у меня получается.

- А у тебя была мать, которая давала бы тебе простые советы о том, как поступать в жизни?

Я качаю головой и не открываю глаз, проигрывая музыку у себя в уме.

- Нет. Она умерла в пожаре, когда мне было восемь. - Я смотрю на Сидни. - Так что мы оба не испытали этой стороны жизни.

- Что ты имеешь в виду? - Сидни сползает вниз, плюхаясь задницей на пол рядом со мной и вытягивая ноги. Она так близко ко мне, что наши плечи почти соприкасаются, и я хочу попросить ее сесть напротив, чтобы лучше видеть выражение ее лица.

- Ну, знаешь, та часть, где ты заставляешь мать гордиться тобой. - Я прекращаю играть и глубоко вздыхаю. - Мой старик был мудаком, но по сравнению с пытками, которые устраивают детям Компании, его можно назвать идеальным. То есть он пил и творил всякое дерьмо. Был алкашом. Но после размышлений о нем в течение последних пятнадцати лет, я склоняюсь к выводу, что он просто был убит горем. Он любил ее, Сид. Так что, как я могу винить человека, который не может смириться с тем фактом, что именно по его вине возник пожар, убивший любовь всей его жизни?

- Да, я понимаю.

Я снова начинаю играть. По большему счету, чтобы сменить тему при этом не сказав ни слова.

- Ну, моя мать была со мной немного дольше твоей. Но не думаю, что она хоть что-то бы сказала мне, даже если бы мы дожили до той самой точки жизни, о которой ты говоришь.

- А какой аналог этой точки жизни у тебя?

Сидни молчит. Возможно, размышляя.

- Предполагаю, день моей свадьбы. Настоящей. Не той, на которую я согласилась, лишь чтобы придать смысл своей жалкой жизни.

- Так ты не любишь Бретта?

Она качает головой, и ее волосы закрывают лицо.

Я прекращаю играть и тянусь, чтобы убрать ее локоны за ухо. Она смотрит на меня, испугано, и я мило улыбаюсь, пытаясь успокоить ее.

- Мне нравится смотреть на тебя.

- Почему? Я вся в синяках.

- Ауч, - говорю я. – Это, знаешь ли, немного задевает.

- Ты правда хотел меня убить? - Ее глаза полны слез, и я знаю, что давлю на нее сегодня вечером. Это не к добру, но я, кажись, ничего не могу с собой поделать. Мне никогда не приходилось разговаривать с ней по душам. К тому же, Сидни правда красивая. И в одну из ночей я трахнул ее. Но так неправильно.

- Я не стал бы заниматься с тобой сексом той ночью, если бы знал, что ты девственница. - Это не тот ответ, который она хочет, но он заставляет ее задуматься. Возможно увидеть меня в ином свете. Не у многих людей есть такая возможность, и мне интересно, ухватится ли она за нее.

- Почему?

Таки-да. Это не вызов - по крайней мере она произносит данный вопрос не как вызов - но почему-то я чувствую его именно так. И у меня уже есть отличный ответ, так что я выдаю его без колебаний.

- Потому что каждый важный момент твоей жизни был у тебя украден. А это был единственный, который у тебя все еще оставался. По счастливому случаю, или потому, что так было спланировано, не суть, но он все еще оставался у тебя. А затем появился я и украл его.

Она отклоняет голову назад на край кровати и глядит в потолок.

- В любом случае это не важно. Кого волнует подобное? Это ведь просто момент?

- Но именно из моментов состоит наша жизнь. Одно мгновение за другим. Один миг поверх второго в стопке жизни. Хороший друг объяснил мне это однажды. Сложенные в стопку моменты ведут тебя к чему-то. К чему-то, что ты планируешь. Но иногда они ведут к новым вещам. Вещам, которые ты не планировал. - Я встаю и ставлю гитару на подставку. А затем протягиваю ей руку. И жду.

Ее выражение лица озадаченное. Она смотрит на мою руку, затем на выпуклые мышцы моего пресса, грудь и наконец мне в глаза.

- Возьми меня за руку, - говорю я.

И она берет. Но когда кожа наших тел соприкасается, Сидни напряженно сглатывает.

Я помогаю подняться ей на ноги и обнимаю за талию, притягивая ближе. Вдыхая ее запах. Ощущая тепло. Я наклоняюсь и целую ее шею. Чувствую, как на ее затылке волоски встают дыбом и как озноб пробирает все ее тело, когда шепчу на ухо девушке:

- Ты когда-нибудь трахалась нежно, Сидни?

Еще раз напряженно сглатывая, она приподнимает голову вверх. Ее горло выставлено, словно предложение.

- Я не знаю, - выдыхает она. - Не думаю.

- Ковгерл, если бы ты испытала это, то знала бы. - И затем я скольжу рукой под ее футболку, лаская ребра и одновременно целуя губы. Сперва она замирает, ее рот напрягается напротив моего. - Хочешь, покажу тебе каково это? - спрашиваю я, отстраняясь.

- Зачем? – тихо спрашивает она в ответ. По ее виду кажется, что девушка не собирается отвечать отказом. Она просто ищет причину сказать "да". - Потому что тебе меня жаль?

- Неа, - говорю я, все еще пытаясь заставить ее ответить на мой поцелуй. Я прикусываю ее губу, достаточно сильно, чтобы привлечь внимание к своим действиям. - Потому что то, как я трахнул тебя в прошлый раз, Сид, было не лучшим примером секса. И, думаю, я могу сделать это получше.

- Почему ты хочешь этого? - Она слегка отклоняется назад, сомневаясь в моих намерениях. Черт, я сам не до конца уверен в них.

- Я просто хочу тебя. - Я позволяю ей отстраниться еще немного, но только чтобы мы могли видеть друг друга. Она напугана. До чертиков. Ее глаза расширены, а рот приоткрыт, даже несмотря на то, что я не мог заставить ее приоткрыть его нежными поцелуями и прикосновениями языка всего пару секунд назад. - Секс не всегда грубый, Сидни. Иногда люди трахаются, потому что и правда нравятся друг другу.

- А я тебе нравлюсь? - Этот вопрос задан таким тихим шепотом, что я едва улавливаю его.

- Я не собираюсь тебя убивать, если ты спрашиваешь об этом.

- Однако, мне нужно знать почему. - Ее лицо слегка кривится, словно девушке трудно сложить два и два. Знаю, она уже моя. Знаю, если немного сильнее надавлю - как надо сожму ее сосок, прижмусь к ее животу твердым членом - она сдастся. Но если я собираюсь компенсировать то, как грубо взял ее той ночью, то все должно пойти не так.

Я выскальзываю рукой из-под ее футболки и снова убираю волосы с лица девушки. Прямо сейчас она сражается с самой собой. Среди всех битв, что я видел в ее жизни за эти годы, ни разу не было битвы с чем-то хорошим. Но может быть так вышло лишь потому, что в ее жизни и не было ничего хорошего. Я приподнимаю ее подбородок и прижимаю большой палец к нижней губе.

Она хнычет, и этот тихий звук так сильно возбуждает меня.

- Ты красивая. Гаррет когда-нибудь говорил тебе это?

Она качает головой.

- Ну, значит он дурак. Твое лицо подобно ангельскому. А волосы, черт. - Я смеюсь, и она глубоко вздыхает. - Я так много раз представлял тебя верхом на себе и эти длинные темные волосы, покрывающие твою грудь, пока ты объезжаешь меня.

- Нет, не представлял.

- Клянусь богом. Твое тело так охуенно сексуально. - Я снова провожу ладонью по ее ребрам, только на этот раз скольжу не вверх, а вниз, к ее талии и затем к изгибу бедра.

Моя рука тянется к ее джинсам, и они оказываются расстегнуты раньше, чем Сидни успевает сказать хоть слово против. А затем я поднимаю ее футболку за край подола. Медленно. Глядя на ее грудь, пока делаю это. Когда ткань поднимается выше ее сосков, я чувствую предвкушение.

- Я с удовольствием покажу тебе себя с лучшей стороны, Сидни Ченнинг. И заставлю забыть тот первый раз. Заменить его этой ночью. Ничто невозможно вернуть назад. Но мы можем заменить плохие воспоминания хорошими. - Я пожимаю плечами. - Это все, что я могу предложить, прости.

Она ничего не отвечает. Так что я снимаю ее футболку через голову и бросаю на пол.

- Сними джинсы. - Она прикусывает губу, и при виде этого жеста я готов сам сдернуть их с нее. Но все же беру себя в руки и позволяю ей сделать это самой. Она качает бедрами из стороны в сторону, и мы так близко, что от этого движения ее ребра соприкасаются с моими. Наконец джинсы падают на пол, и я беру ее руку, когда Сид вынимает ступни из лужицы ткани.

- Ты больше, чем просто красивая, Сид. И твое тело не просто сексуальное. - И это так. В приглушенном золотистом свете, на фоне окон, она - чистое совершенство. - Я всегда знал это. Всегда видел тебя в сексуальном плане. Всегда хотел тебя.

Кажется она вот-вот заплачет, так что я прикладываю палец к ее губам и бормочу:

- Шшш. Просто закрой глаза и позволь себе почувствовать счастье хоть немного. Забудь прошлое. Забудь будущее. Забудь все, кроме настоящего момента.

И затем я толкаю ее, совсем немного, пока она не делает шаг назад и ее ноги не натыкаются на кровать. Она наклоняется, даже несмотря на то, что я не прошу об этом, и садится. Я раздвигаю ее колени, все еще стоя, и толкаю ее тело назад, пока Сидни наконец полностью не откидывается на одеяло и подушки.

- Что ты собираешься сделать? - спрашивает она, закрывая глаза.

- Подарить тебе оргазм. Заставить кончить так, чтобы ты больше никогда не захотела сбежать от меня.

Я сильнее развожу ее ноги, открывая киску. Она такая влажная и нуждающаяся. И даже при том, что мы еще не начали, ее бедра уже дрожат. Я наклоняюсь, мое дыхание горячее, как и желание по отношению к этой девушке, и затем языком вывожу круг на ее клиторе. Она снова замирает, но когда я щелкаю языком, Сидни забывает обо всем и стонет. Ее руки тянутся ко мне, зарываются в волосы, и она вздрагивает.

Притягивает меня ближе. Внутрь себя.

Я добавляю палец, затем второй. Она такая тугая, и от ощущения растяжения девушка выгибает спину. Но я действую очень медленно. Как она того заслуживает. Сомневаюсь, что она когда-либо трахалась неспешно, и меня возбуждает осознание, что я стану ее первым в этом плане. Я уже разрушил ее. И не могу вернуть ту ночь обратно. Ничего нельзя вернуть назад. Но поступки можно попытаться искупить.

И этим я пытаюсь искупить свои перед ней.

Я лижу и посасываю, и она начинает расслабляться. Ее разум, который путается от мыслей каждую секунду каждого дня медленно отключается, пока мой язык не торопясь дарит Сидни удовольствие.

Я чувствую, как ее стеночки сжимаются, почти готовые к кульминации, и затем поднимаюсь и расстегиваю джинсы. Она тяжело дышит, когда смотрит на меня. Ее веки прикрыты, грудь напряжена, и все тело готово к моменту, что я ей обещал.

- Пожалуйста, - говорит она. - Не останавливайся.

- И не собирался. - Я позволяю своим джинсам упасть на пол, мой член длинный и твердый, готовый оказаться в ней, но не так, как это было в прошлый раз.

Я наклоняюсь и перемещаю ее тело к изголовью наполовину освещенной луной кровати. Мои колени погружаются в мягкость белого одеяла по обе стороны от ее бедер, а губы находят нежную кожу ее живота. Я прикусываю ее. Не сильно. Она ахает, когда я провожу языком вверх по ее телу, задерживаясь на ее твердом соске, и наконец достигая ее губ. Ее грудь такая теплая, а губы чувствительны от моих поцелуев.

- Посмотри на меня, Сидни. - Она подчиняется, но лишь на мгновение. Ее губы напрягаются, словно девушка готова заплакать. - Шшш, - шепчу я. - Не делай этого. Не грусти прямо сейчас. Прошу. Просто забудь обо всем и думай только о том, как я заставляю тебя чувствовать себя.

И затем я нависаю над ней, мои предплечья опираются по обе стороны от ее головы.

Я целую Сидни в лоб, и она всхлипывает.

- Я не знаю, что делать, - признается она, и ее голос дрожит. - Не знаю, чего ты хочешь или зачем ты хочешь этого. Я потеряна.

- Ты не потеряна. Ты здесь, со мной, там, где и должна быть. И я хочу, чтобы ты делала все, что пожелаешь, Сидни. Но не делай этого только, чтобы порадовать меня. Делай это, потому что хочешь доставить удовольствие себе. Делай это ради собственного наслаждения.

Я снова целую ее и на сей раз она открывает рот, наши языки сплетаются, исследуя друг друга как только могут. Поцелуй столь медленный, чувственный и эротичный.

Идеальный.

Мой кончик трется о ее щелочку, и Сидни слегка прикусывает мою губу от удивления.

- Шшш, - говорю я снова. - На этот раз мы будем двигаться не спеша.

Говоря это, я совсем немного проникаю в нее. Она ахает от боли, так что на какое-то время я замираю, позволяя ей привыкнуть к своему размеру. Когда Сид расслабляется, я продвигаюсь немного глубже, на этот раз она принимает меня. Шире раздвигает ноги. Ее руки ослабляются на моих плечах и скользят к бицепсам. Теперь мой черед стонать.

Эта девушка, черт. Она вызывает у меня стон лишь одним прикосновением. Я толкаюсь еще дальше, и она прижимается ко мне, уговаривая не сдерживаться.

Но я не спешу. Это медленный трах. Сладкий трах. Так что я не вколачиваюсь в нее со всей силы. Я люблю ее тело. Целуя губы, я скольжу рукой под ее попку и накрываю одну ягодицу ладонью. Другой рукой играю с прядями ее волос.

Наши бедра двигаются в унисон. Медленно и с единой целью. Почувствовать друг друга. Она кончает первой, неспешная волна пульсаций сжимает мой член, и мне требуется каждая капля самоконтроля, чтобы не кончить внутри нее.

Когда Сидни успокаивается, я толкаюсь глубже, вынуждая ее выгнуть спину. Я поднимаю руку и сжимаю ее горло, осторожно, так, чтобы не напугать ее. Не хочу, чтобы Сид думала о чем-либо, кроме меня. И когда ее глаза наконец распахиваются и встречаются с моими, я выскальзываю из нее и кончаю Сидни на живот.

Какое-то время мы так и лежим, обнимая друг друга, пока запах жарящегося мяса из кухни не будит мой полусонный разум. Я вытряхиваю подушку из наволочки и вытираю низ живота Сидни, гадая смогу ли затянуть ее в душ немного позже. А затем откидываю ткань в сторону.

- Я не знаю, что сказать, - говорит она, когда я заканчиваю. - Может, спасибо.

Я оставляю ее в кровати, пока сам одеваюсь, а она наблюдает за мной. Наклоняясь, я хватаю ее футболку, а затем натягиваю ее через голову девушки. Сидни вздыхает, когда ее тело снова оказывается прикрытым. Но не думаю, что это вздох облегчения. Скорее сожаления. Не за то, что позволила мне трахнуть себя вот так. А потому что мы должны были прерваться.

Я улыбаюсь, когда поднимаю ее джинсы и она хватается за мои плечи для поддержки, засовывая ноги в одежду. После чего я застегиваю пуговки на ее штанах и беру за руку.

- Давай не будем ничего говорить прямо сейчас. Просто пойдем перекусим.