Глава 2

Диане показалось, что сейчас она упадет в обморок. Комната поплыла у нее перед глазами. Неожиданно она почувствовала, как Тристан крепко ухватил ее за талию.

– Держитесь, моя дорогая, – прошептал он ей на ухо. Обняв Диану за талию, Тристан повел ее к канапе на противоположной стороне гостиной. От нежного прикосновения Диана сразу же почувствовала успокоение. Она непроизвольно прижалась к сильному телу Тристана в поисках поддержки и, дойдя до обитого вельветом канапе, мягко упала на него. Она смотрела перед собой невидящим взором. Где-то вдалеке стрекотала Генриетта, но ее голос заглушал стук молоточков в ушах.

Кто-то сильно хлопнул дверью, и этот звук вывел Диану из оцепенения. Быстро оглядевшись, она заметила, что женщины в комнате уже не было.

– Уверяю, вас, милорд, – прошептала Диана, обращаясь к графу, – я не нахожу смешной вашу шутку.

– Как и я вашу, – спокойно парировал замечание Дианы Дерек.

– Кто эта женщина? – Диана указала пальцем на дверь, все еще не веря своим ушам.

– Она об этом ясно сказала. Вдова Джайлза, вдовствующая графиня Харроуби.

– Но ведь это невозможно! – воскликнула Диана с растущей тревогой в голосе. – Я вдова Джайлза.

– В самом деле? – издевательски ухмыльнулся граф. – Могу ли я осмелиться спросить вас, мадам, как долго вы были замужем за моим кузеном?

– Более трех лет.

– О, дьявол! – чертыхнулся Тристан.

Он пересек гостиную, чтобы взять графин и налить себе бренди. Дерек расстроено потирал подбородок.

– Должен заявить, мадам, что вся эта шарада начинает меня беспокоить. Я требую, чтобы вы немедленно сказали нам всю правду. Кто послал вас сюда разыграть с нами эту злосчастную шутку?

– Меня никто не посылал! – отчаянно выкрикнула Диана и прикусила губу, боясь сорваться. Наконец, она произнесла холодным тоном. – Отец всегда говорил мне, что благородные джентльмены – страшные люди. Если это не детские выходки, то мне остается предположить, что против меня плетутся какие-то хитроумные интриги с целью лишить состояния, принадлежащего мне. Уверяю, сэр, у вас ничего не выйдет.

Бравада, с которой Диана сделала это заявление, ни в коей мере не умалила тот факт, что вся ситуация глубоко потрясла ее, но она изо всех сил старалась скрыть ту боль, которую испытывала. С самого начала Дерек обращался с ней холодно, надменно и оскорбительно, и все ее существо противилось этому.

– Боюсь, Диана, что это не шалости и не попытка обмануть вас, – мягко сказал Тристан. – Прежде чем что-то прояснится, расскажите, пожалуйста, вашу историю с самого начала.

Диана нерешительно смотрела то на одного, то на другого мужчин, которые теперь рассматривали ее с еще большим вниманием. Ей не хотелось откровенничать с этими людьми и, прежде всего, с графом, но рассудила, что единственный путь к выяснению истины – рассказать все, как есть.

– В детстве мне пришлось жить в разных местах Англии, – начала Диана мягким и чистым голосом. – Матушка моя умерла, когда мне от роду было шесть лет. Отец, сколько я себя помню, постоянно бросался в рискованные предприятия и не желал быть привязанным к одному месту проживания, поэтому мы часто переезжали. До того, как мне исполнилось пятнадцать лет, у меня сменилось много нянь и гувернанток, а потом батюшка отправил меня в заведение для благородных девиц к миссис Элестон, что в Суссексе. Там я и завершила свое образование, а когда мне исполнилось восемнадцать, то мы переехали в новый дом, отстроенный отцом недалеко от города Бат.

В то лето, когда я закончила школу, отец представил меня графу. Как выяснилось, они были партнерами в одном деле, в суть которого я никогда не вникала. Граф наведывался в наш дом отобедать, и я, как хозяйка, провела с ним несколько вечеров.

Как раз в то время Джайлз получил по наследству титул графа. Мой отец очень хотел иметь делового партнера в лице Джайлза. Полагаю, что все купеческое сословие преклоняется перед аристократами, и мой отец, несмотря на свое богатство, переживал, что никогда не будет относиться к этому сословию. Он не получил возможность войти в светское общество из-за отсутствия нужных связей, и этим объяснялся его возросший интерес к Джайлзу.

В конце лета отец сообщил мне, что имел с Джайлзом разговор о его вступлении со мной в брак. Мне эта мысль показалась привлекательной, ибо я вела одинокий и затворнический образ жизни. За то время, которое я проводила в его обществе, граф показался мне очаровательным и остроумным, и, должна признаться, я им увлеклась. Я спросила отца, дал ли граф свое согласие, но он признался, что Джайлз неохотно обсуждал этот вопрос по причине моего социального происхождения. Тем не менее, отец не сомневался, что граф даст свое согласие на брак. Батюшка умел добиваться своего, и ничто не могло его сдержать и заставить остановиться, даже упрямство Джайлза. Только потом я узнала, что граф в большой мере зависел от отца в финансовом отношении, поэтому он женился на мне. Граф любил напоминать мне об этом. – Диана прервала свой рассказ и задумалась. Затем она продолжила. Наконец, Джайлз сдался и в конце августа сделал мне предложение. Разумеется, я согласилась, и в сентябре мы поженились.

– Когда и где это произошло? – спросил Дерек, с раздражением глядя на Диану.

– В 1814 году. Бракосочетание происходило третьего сентября в Чиппенхэме, недалеко от Бата. Присутствовали лишь мой отец да Агнес – моя первая няня. Там мы переночевали, и на следующее утро мы с Джайлзом отправились в Корнуолл.

– Не может быть! – воскликнул Дерек, нервно шагая по комнате. – Тогда я вернулся в Англию и поселился в Лондоне. Я прекрасно помню, что в октябре мы с Джайлзом неоднократно виделись, и он ни единым намеком не дал понять, что женат. Если мне не изменяет память, то именно тогда он начал ухаживать за Генриеттой.

При упоминании о Генриетте у Дианы подступил комок к горлу. Она повернулась к окну, наблюдая невидящим взглядом, как капли дождя стекают по стеклу. Все ее тело окаменело.

– Не прерывай ее, Дерек. Пусть она закончит. Продолжайте, пожалуйста, – вмешался Тристан.

Диана продолжала:

– Собственно это и вся история. До Корнуолла мы добирались почти неделю, отчего Джайлз стал раздражительным и срывал зло на мне. Временами он становился странным и необъяснимо враждебным, иногда очень мрачным и замкнутым. Когда мы, наконец, прибыли в Корнуолл, я стала сомневаться в нашем браке. Мы сразу же переехали в Сноухил Мэнор, в великолепно отреставрированную усадьбу, купленную батюшкой в качестве свадебного подарка. Джайлз загорелся желанием приобрести оловянный или медный рудник.

– А вот с этим вряд ли можно согласиться, – прервал Диану Дерек. – Как могло получиться, что Джайлз одновременно находился в Корнуолле, играя роль преданного мужа, и в Лондоне?

Диана вспыхнула и стала внимательно рассматривать свои руки.

– А я и не говорила, милорд, что он был преданным. Спустя два дня после приезда в Корнуолл он уехал оттуда и мы вновь увиделись с ним лишь через много месяцев.

– Ну, это уж слишком, мадам, – воскликнул недоверчиво граф. – Как можно поверить, что Джайлз оставил молодую жену в дебрях Корнуолла, не видя ее несколько месяцев? И вы спокойно к этому отнеслись?

Диана съежилась, вспомнив бесконечные дни ожидания и неопределенности.

– Безусловно, меня беспокоило его отсутствие. Перед отъездом он сказал, что едет в Лондон уладить некоторые дела и вернется за мной еще до Рождества. Прошло шесть месяцев, но он не приезжал. К тому времени мой отец неожиданно заболел лихорадкой и скоропостижно скончался. Смерть отца потрясла меня, я очень сильно горевала, и Джайлз настоял, чтобы я носила траур в течение года, отложив таким образом переезд. Разумеется, я согласилась, и муж снова уехал в Лондон.

– Когда вы снова с ним увиделись? – тихо спросил Тристан.

– Только в сентябре того же года, – Диана чувствовала унижение от того, что вынуждена рассказывать обо всех перипетиях своего замужества. – Он привез бумаги на имение отца и хотел, чтобы я их подписала. Из них я узнала, что основную часть состояния отец завещал мне, а не мужу. Остальной частью имущества разрешалось управлять Джайлзу на правах попечителя, но без права продажи.

– Вряд ли, Джайлзу это понравилось, – заметил граф.

– Да, так оно и было, – еле слышно промолвила Диана, вспомнив бурную реакцию мужа. – Джайлз разъярился, когда узнал, что состояние принадлежит не ему. Он ругался и обвинял меня во всех смертных грехах. Джайлз утверждал, что мы сговорились с отцом лишить его причитающейся ему доли. По правде говоря, я почувствовала облегчение, когда он уехал. За последующие два года он был в Корнуолле три раза, и каждый раз привозил с собой кипу документов, уговаривая подписать их. По его словам, они давали ему право пользоваться определенными денежными средствами.

– И вы уступили ему? – с некоторой долей сочувствия спросил Дерек.

– Да, – прошептала Диана, опустив голову. – Я быстро убедилась, насколько безжалостным может быть Джайлз, если ему отказывают.

От воспоминания об этом Диана вздрогнула. Мужчины обменялись беспокойными взглядами.

– Как вам стало известно о смерти Джайлза?

– Я прочитала об этом в газете «Таймс». Хоть Корнуолл и далеко от Лондона, газеты мы все же получаем, но с опозданием в три недели. О его смерти сообщалось в коротком некрологе. Я обратила внимание, что его напечатали спустя месяц после кончины. Джайлз умер после продолжительной болезни?

Голос графа не дрогнул.

– Нет, мой кузен скоропостижно скончался.

– А-а-а, – Диана почувствовала мимолетное ощущение вины, но сострадания так и не смогла найти в своем сердце.

– Я прочитала сообщение и решила, что родственники Джайлза разыскивают меня, но безуспешно. Поэтому я подумала, что лучшим выходом будет самой поехать в Лондон. В некрологе упоминалась вдова графа, и я не сомневаюсь, что речь идет обо мне.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Тристан вскочил с кресла, чуть ли не силой вытащил Дерека со своего места и повел его на противоположную сторону гостиной.

– Я всегда считал твоего кузена отъявленным негодяем, но чтобы так низко пасть! Быть двоеженцем – это уж слишком! – Тристан старался говорить тихо, чтобы Диана не услышала его.

– Признаться, ты прав, – согласился Дерек. – Ты веришь ей, Трис?

Тристан с недоумением посмотрел на Дерека.

– Знаю, что тебя трудно заставить во что-то поверить, но даже ты не можешь сомневаться в ее искренности. Боже правый, кому придет в голову сочинять такую странную историю и с какой целью?

Дерек бросил взгляд на женщину, сидящую на канапе. Она была беспомощной и несчастной, но, несмотря на страдания, выглядела необычайно красивой: золотистые волосы спадали на ее плечи, на щеках проступал розовый румянец, полные яркие губы и точеный носик заставляли обращать на себя внимание так же, как и карие выразительные глаза, обрамленные густыми ресницами. Ее красоту дополнял белый, как алебастр, цвет кожи. Она была одета модно и со вкусом. Страдания молодой женщины были очевидными, смятение – неподдельным. Все говорило о том, что женщина эта благородная, и все же Дерек не был достаточно убежден в правдивости ее рассказа. У него оставалась еще одно смутное сомнение. Граф решительным шагом направился к Диане. Она не смотрела на графа, но почувствовала, что он приближается к ней. Диана медленно подняла глаза, внимательно рассматривая его одеяние от высоких блестящих сапог, светло-коричневых кожаных бриджей, рубашки цвета слоновой кости, белого платка, завязанного на шее, до зеленого сюртука с блестящими медными пуговицами. Ее глаза расширились от удивления, когда она увидела лицо Дерека – впервые на нем отсутствовало злое выражение. Диана не верила своим глазам – взгляд графа был добрым.

– А не могло так получиться, мадам, что муж, о котором вы говорите, и мой кузен – не одно и то же лицо? – спросил граф.

Диана задумалась, размышляя над вопросом.

– Вполне возможно, что это так, – медленно произнесла она. Диане уже самой хотелось, чтобы так оно и было. Глубоко вздохнув, она впервые осмотрела рассеянным взглядом гостиную. Ее стены были обиты мокрым зеленым шелком, на узких и высоких окнах элегантно свисали портьеры из такой же ткани. Ковер, висевший в центре гостиной, имел сложный рисунок зеленых, золотых и коричневых тонов. Мебель была типично английской. Внимание Дианы привлек комод из атласного дерева в стиле шератон с разноцветными овальными вставками. Окружающие предметы излучали тепло и создавали располагающую атмосферу. Взгляд Дианы остановился на массивном очаге, в котором ярким пламенем горели дрова, затем скользнул на огромную картину над камином, изображавшую фрагмент охоты. Что-то в этом полотне показалось Диане до боли знакомым. Поднявшись, не отрывая взгляда, она подошла к картине поближе, чтобы получше рассмотреть.

– Это Джайлз, – невозмутимо произнесла она, показывая на всадника на переднем плане.

Мужчина царственно восседал на черном жеребце, победоносно подняв руку с зажатой в ней лисой. Казалось, что он надменно созерцал свою бывшую супругу, словно насмехался над ней.

– Кто-кто, мадам? – переспросил Дерек.

– Это Джайлз, – спокойно повторила Диана, – на картине изображен мой покойный муж.

Дерек приблизился к полотну, чтобы внимательнее рассмотреть его.

– Да, вы правы. Это Джайлз, – вздохнув, согласился граф. Повернувшись, он добавил. – Полагаю, что Томас Лоренс написал ее после завершения работы над портретом Генриетты и Розалинды.

Диана пригляделась поближе. Генриетта была изображена в застывшей театральной позе. Увидев у нее на руках девочку, Диана громко вскрикнула от удивления.

– У них есть ребенок? – спросила она сдавленным голосом.

На лице графа промелькнуло встревоженное выражение.

– Насколько я понял, у вас не было совместных детей, мадам?

– Нет, детей у нас не было. Как только я заводила об этом разговор, Джайлз очень раздражался. – Диана смотрела на портрет, не в силах оторвать взгляд от нежного личика ребенка. – Девочка прелестна. Вы сказали, ее зовут Розалинда? Сколько ей лет?

– В феврале ей исполнилось два года, – ответил граф.

– Вот как… – подавленным тоном произнесла Диана. – Когда Джайлз женился на Генриетте?

– В начале лета 1815 года, в июне. Это была последняя самая пышная свадебная церемония перед тем, как произошло сражение при Ватерлоо. Мы с Дереком шутили, что должна быть некая связь между свадьбой и сражением, – включился в разговор Тристан.

Диана тяжело вздохнула и потерла виски. Все это не поддавалось ее пониманию.

– Вы не смогли бы объяснить мне мое положение. Я первой вышла замуж за Джайлза, но не произвела на свет потомства. Являюсь ли я законной женой?

– Не знаю, – честно ответил граф.

– И я тоже, – вторил ему Тристан. – Чтобы это выяснить, нужно обратиться в адвокатскую контору.

– У вас есть с собой свидетельство о заключении брака? – полюбопытствовал Дерек.

– Разумеется, нет, – ответила Диана. – Эти бумаги я обычно при себе не ношу. Я даже не могла предположить, что мне понадобится доказывать свой брак с Джайлзом.

– Вам не следует сейчас об этом беспокоиться, – вновь вмешался Тристан. – У вас будет достаточно времени сделать это позднее.

Диана покачала в отчаянии головой и еще ближе подошла к картине, изображавшей Генриетту с Розалиндой. Дерек отвел Тристана в сторону.

– Как мы с ней поступим?

– Я заберу ее к себе, – сказал Тристан.

– Что? – воскликнул Дерек. – Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Тристан вопросительно посмотрел на негодующего друга и широко улыбнулся.

– Ну, не надо так беспокоиться, – поддразнил он графа. – Она поживет у меня в доме. Кэролин теперь в Лондоне, и, думаю, будет рада компании, если ты, конечно, не желаешь оставить гостью у себя вместе с Генриеттой.

– Боже праведный, разумеется, нет, – воспротивился Дерек. – Будет неплохо, если ты присмотришь за ней, пока я не проверю правдивость этой странной истории. Все еще есть вероятность, что это тщательно спланированное мошенничество, Трис.

– Может быть, – нехотя согласился Тристан, – но я в это не верю, мой друг.

Диана, наконец, оторвала взгляд от картины и посмотрела на мужчин, о чем-то говоривших в дальнем углу комнаты. Она чувствовала сильную усталость и уже была не в состоянии реагировать на их грубое поведение. Да и какое это теперь имело значение? Четыре предыдущих года ее жизни были ложью от начала до конца. Джайлз обвел вокруг пальца отца, использовал ее в своих целях и продолжал бы это делать, если бы не внезапная смерть. От горьких дум у нее засосало под ложечкой. Замужество Дианы было несчастливым, и титул, оставшийся ей в наследство, еще больше запутывал дело. Диане не хотелось верить, что ее обманывали все это время.

Мысли ее лихорадочно работали. Многое в странном поведении и непонятном отношении к ней Джайлза стало, наконец, находить разумное объяснение. Он вел двойную жизнь. Хотя Джайлз никогда не проявлял к ней пылкой любви, Диана не сомневалась, что некоторое время он относился к ней с почтительностью и уважением. Затем она вновь пришла к мысли, что ее вера в это была тоже частью лжи. Для Джайлза она была средством для достижения цели. Диана понимала, что Джайлз женился на ней из-за денег, и он не скрывал этого факта. Она даже стала сомневаться в законности брака. Диана чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и, чтобы сдержаться, закусила губу. Она понимала, что рыдания не лучший выход из положения, и ей следует сдержать эмоции и иметь ясную голову. У нее было такое предчувствие, что кошмар только начинается.

Загрузка...