Поймать призрака

ПРОЛОГ

Громко выругавшись, Зак Кингстон швырнул журнал через всю комнату. Журнал скользнул по груде упаковочных ящиков, наполовину заполненных, врезался в стену, отколов кусочек новой краски, шлепнулся, подпрыгнув, на пол и улегся, раскрывшись, в нескольких дюймах от большого пальца его ноги. К пущему раздражению Зака, ее лицо простодушно улыбалось ему с глянцевой страницы.

– Давай. Смейся, пока смеется, милашка, – прорычал он. – Я за тебя еще возьмусь. Как следует.

Он подобрал журнал, положил на стол – один из немногих предметов мебели, оставшихся в его манхэттенской квартире, – и разгладил смятые края. Опершись руками о стол, он принялся изучать новоявленного оппонента.

Заголовок гласил: «Калифорнийская красавица представляет миру потрясающее фамильное привидение». Ну, живет она действительно в Калифорнии, согласился он с деланной покладистостью. До сих пор – правда. Ну и с точки зрения нью-йоркского подростка, свято верящего, что все пляжи Западного побережья устланы такими вот безмозглыми бронзово-загорелыми крашеными блондинками, эта – действительно красавица. Он прищурился, оценивая ее прелести.

Якобы неровно выгоревшие светлые пряди обрамляли милое личико сердечком и безыскусно падали на плечи. Красимся щеточкой, пробормотал он. Это – раз.

Огромные синие глаза взирали из-под дивной бахромы ресниц. Таких синих глаз в природе не существует – близорукая и носит тонированные линзы. Это – два.

Пухлые губки тронуты улыбкой. Косметика. А как же иначе? Это три. Ты… Взгляд опустился ниже, и он осекся.

Если бы косметика могла делать такие ножки, женщины всего мира выстроились бы в очередь. Ладно, ножки я тебе оставлю, милашка. А об остальном можешь забыть. Особенно – что касается фамильного привидения.

Что, по правде говоря, и разозлило его. Он не выносил надувательства, а эта дама, пытающаяся заработать монету на легковерии американской публики, была воплощенной надувательницей.

Я обещал тебе, Мария, мысленно проговорил он. И сдержу слово. Уж во всяком случае, сногсшибательные прелести этой шарлатанки не заставят меня отступить.

Зазвонил телефон, и после кропотливых поисков Зак выкопал аппарат из-под груды пустых книжных коробок.

– Слушаю.

– Профессор Кингстон?

– Да.

– Это Курт Моррис. Слушай, проф, ты видел последний номер журнала «Привидение и призрак»?

– Держу его в руках, – он с ненавистью взглянул на журнал.

– И что думаешь? Займемся этим?

Энтузиазм, звенящий в теноре юноши, заставил Зака улыбнуться.

– Возможно. – Разумеется.

– В каком смысле «возможно»? Она дурачит американскую публику! – настаивал Курт. – В статье говорится, что деньги она получит бешеные за свою книжку о фамильном привидении. Ты же всегда брался за коммерческие мошенничества.

Зак расплылся в улыбке.

– В номере десять призраков. Кроме этой Рейчел Эйвери есть еще два, подходящие под определение «коммерческое мошенничество». Я должен рассмотреть все возможности.

– А-а, понимаю, – протянул Курт. – Ты намерен заняться бабушкой, сдающей комнаты с пансионом и бесплатным приложением в виде говорящего привидения.

– Приложение совсем не бесплатное – она зарабатывает на нем, – возразил Зак. – А это – главный критерий.

Молодой человек возмущенно фыркнул:

– Конечно.

Зак оглянулся в поисках стула. Те, что остались, были погребены под кучами одежды. Пришлось опуститься на корточки, уперев локоть в колено.

– А что? Тебе жаль отнимать кусок у старушки? Тогда тип из Северной Дакоты.

– Это вариант, – признал Курт. – Его призрак, в самом деле, дает советы несчастным влюбленным по пять баксов штука. Вот только одна загвоздочка.

– Какая?

– В Северной Дакоте живет тысяч двадцать… включая зверей. Парень не может зарабатывать больше сотни в год.

Зак не смог удержать смеха.

– Ладно, вычеркиваю и его.

Оставался единственный вариант. Он смотрел на журнал, на слащавое личико сердечком Рейчел Эйвери и ее светлую, невинную улыбку. Он знал, что за этой улыбкой скрывается холодная, меркантильная аферистка.

– Значит, ты берешься за нее, да? Ты должен, – клянчил Курт. – Это же в Сан-Диего. Всю жизнь мечтал побывать в Сан-Диего.

Зак вывел пальцем слово «мошенничество» на сером ворсе ковра. Чего он тянет? Не пора ли хвататься за предложение?

– Не знаю, Курт. Я не завершил расследование. И к тому же должен собрать вещи. Через два дня переезжаю.

– Ну и? Все одно к одному. Кафедра физики в Калифорнийском университете там под боком. Занятия начнутся не раньше середины ноября. А то и позже, если беременность этой профессорши затянется. Что-то такое упоминалось.

– Что-то такое. Я дам тебе знать. Возможно, я закончу наш сезон разоблачений этой осенью.

Это за пятнадцать-то лет? Он снова взглянул на журнал, и пальцы сжались, комкая страницу. Закончит. Черта с два. Ему так хотелось разделаться с мошенничеством этой дамочки, что сводило скулы.

Курт явно ощущал то же самое.

– Отложи другое, проф. Канун Дня всех святых[1] на носу, я уже упаковал оборудование и камеры и готов ехать. Одно твое слово – и система разоблачения духов придет в движение. Каково же слово?

На этот раз он не колебался. К чему откладывать неизбежное? Он намерен расправиться с ней… с ней и с этим несуществующим призраком.

– Действуй. Рейчел Эйвери будет похоронена, и могилу ей вырою я.

Безоблачное небо распростерлось над головой Рейчел Эйвери, солнце выжгло его на тон светлее лазури. Даже в центре Сан-Диего дующий из пустыни ветер высушивал до костей, щекотал ноздри ароматом экзотических цветов. Со стороны залива ветер приносил воздух, пропитанный запахами моря. Уникальный, единственный в своем роде аромат.

Она прошла по узкой аллее и толкнула входную дверь, над которой значилось: «Покупки через века – антикварные редкости». Позади осталась пестрая и шумная суета городской улицы, и она попала в странный и чудесный мир. Здесь царила тишина.

Она сняла темные очки, привыкая к прохладному сумраку помещения. Если душистый воздух улицы она назвала бы «Лучшее от Сан-Диего», то для мускусно-жасминовой атмосферы этого места было другое имя – «Далекие воспоминания». Потому что каждая вещь в лавке пропитана воспоминаниями.

У стены стояло бюро с откидывающейся крышкой, загроможденное пыльными сувенирами. Она подошла, взяла простой серебряный колокольчик и, не удержавшись, позвонила. Чистый, журчащий звук взволновал ее. Кому принадлежала эта вещица? Дряхлой старушке? Утонченной матроне, ожидавшей перемены не менее утонченных блюд?

– Он принадлежал капитану дальнего плавания, – раздался спокойный голос за спиной.

Рейчел обернулась с улыбкой.

– Мистер Сантос. Вы всегда застаете меня врасплох. – Она взглянула на колокольчик. – И всегда читаете мои мысли.

– По честным лицам читать не трудно. – Он взял у нее колокольчик и убрал подальше. – Вам ни к чему, моя милая. Он приносит несчастье.

Она нахмурила брови.

– Правда? Как печально. Его владелец умер?

– Не капитан. Он купил колокольчик жене. Она умерла, не успев получить подарок. – Он снисходительно улыбнулся. – Вы только посмотрите на нее! Готова расплакаться по давным-давно умершей леди, о которой никогда прежде и не слышала.

– Смешно, правда?

– Сентиментально, – поправил он. – Почему бы нам не пройти в подсобное помещение? Выпьем чаю, и вы покажете мне, что принесли.

Рейчел взглянула на входную дверь.

– А кто же останется за вас?

– До нашего возвращения сюда никто не войдет, – сказал он с полной уверенностью. – Ну-ка, ну-ка, – пробормотал мистер Сантос, вглядываясь поверх очков в проволочной оправе. – Как насчет ромашкового чая? Превосходно действует на беспокойных детей.

– Я вполне спокойна и совсем не ребенок. Мне двадцать шесть лет.

Он понимающе склонил седую голову.

– Тем не менее успокоиться вам надо. Присядьте и скажите, как чувствует себя ваша бабушка. Ей лучше?

Она машинально села. Она всегда его слушалась. Может быть, дело в мягкой, убедительной манере говорить. Ей и в голову не приходило поставить под сомнение его авторитет, равно как и подобные истории, имевшиеся у каждого раритета в магазине.

– Спасибо, гораздо лучше. Ее выписали из больницы, и чувствует она себя вполне хорошо, если можно так сказать о человеке, прикованном к инвалидному креслу.

– Какое безобразие! – пробормотал он, поглаживая белоснежную бороду. – Водят машины в пьяном виде; не останавливаются, сбив человека. Невинные жертвы. – Он налил чай в чашку из тонкого фарфора и подал ей.

– Человека, который сбил ее, так и не нашли, – сердито нахмурившись, добавила Рейчел.

Он сложил руки на животе и долго изучающе смотрел на нее проницательными голубыми глазами.

– Счастье, что у нее есть вы и без заботы она не останется.

– Я просто обожаю Нану и все готова для нее сделать! – пылко воскликнула Рейчел.

– Конечно, готовы, моя милая. Конечно, готовы. – Мистер Сантос улыбнулся тепло и благожелательно, отчего его пухлые щеки порозовели. Затем он встал, прошел через комнату к узкому кленовому серванту, достал лоскут красного бархата и ювелирную лупу. Он расстелил бархат на столе. – Ну, показывайте ваше сокровище.

Рейчел сняла с шеи золотой медальон и положила на стол. Он молчаливо покачал головой.

Это было настоящее чудо ювелирного искусства. Медальон из литого золота размером с полудолларовую монету на тяжелой золотой цепи. Обе внешние стороны инкрустированы рубинами и бриллиантами. На одной стороне выгравировано: Fidelidad para Siempre (верная навек).

– Вы сильно рискуете, нося его с собой, – пробормотал мистер Сантос.

Рейчел хмыкнула.

– На самом деле нет. Он имеет магическую силу. С ним ничего не случится.

– Да. Совершенно верно. Мне бы следовало самому вспомнить об этом. – Он протянул руку. – Можно?

– Конечно. Пожалуйста.

Он бережно взял медальон и принялся изучать миниатюрные портреты внутри.

– Леди приходилась вам тетушкой?

– Да, в седьмом поколении. Франциска Ариста.

– Франциска… Франциска. Конечно. Родилась в 1821, умерла в 1843.

– Но как…

– А мужчина?

– Ее возлюбленный. Но…

Он медленно защелкнул медальон.

– Ах да, Хуан Ортега.

Рейчел уставилась на него в полнейшем изумлении.

– Откуда вы можете знать это?

– Работа у меня такая – все знать. У вас есть документальное описание этой вещи?

Его работа – все знать? Ну хорошо, пусть так, и все-таки… Он покашлял, вопросительно глядя на Рейчел, и она поторопилась ответить:

– Да, у меня есть документальное описание. Существует личный дневник Франциски и датированная расписка в получении с детальным описанием медальона. Понимаете, я ведь не собираюсь продавать. Мне нужна только оценка.

– Я понимаю. – Он вернул ей драгоценное украшение.

– Но как же оценка?

Густые белые брови ювелира сошлись над переносицей, и оттого очки его чуть опустились.

– Вам хотелось бы услышать, что это стоит кучу денег? Расплавьте золото, распродайте рубины и бриллианты, и это уже будет куча денег.

– Нет! Я вовсе не хочу…

– Тогда продайте его как есть, вместе с дневником и распиской, и вам никогда больше не придется беспокоиться о деньгах. – Добрые голубые глаза внимательно смотрели на нее. – Ведь вы это хотели услышать, не так ли?

Рейчел вздохнула. Нужно признать, он раскусил ее. Не то чтобы расстаться с медальоном, ей и в голову не могло прийти такое, да и Нана была в этом непреклонна.

– Мне нужно знать все, проверить все возможности, – тихо проговорила она. – У нас было… у нас так плохо с деньгами сейчас, и если моя затея с книгой о бабушке Франциске провалится… – Она в отчаянии потупилась.

Он похлопал ее по руке.

– Я все понимаю. Но как же магия и чудеса? Вы давеча были уверены, что медальон может делать такие вещи.

– А я и уверена! – воскликнула она. – Я седьмая наследница медальона Франциски. У каждой из женщин, к которым он переходил, сбывалось самое сокровенное желание, у мамы и бабушки тоже. Я знаю, что и у меня сбудется.

– А как он действует?

– «Чтобы подействовала магия медальона, – она знала это наизусть, – его обладательница должна иметь веру и желать всем сердцем».

– Так в чем же проблема?

Легкая морщинка залегла у нее на лбу.

– Проблема в том, что я пожелала денег. Это ведь немножко грубо. Но у меня есть обязанности. Нана окажется в какой-нибудь жуткой богадельне, если я не расплачусь по счетам. – Она требовательно посмотрела на старика. – Как вы думаете? Я слишком меркантильная?

– Деньги – это самое заветное ваше желание?

– О да, – горячо прошептала она.

Он понимающе улыбнулся.

– Тогда выходит, чтобы магия подействовала, вам нужно только немножко веры.

Рейчел усмехнулась.

– Немножко веры? Нет проблем. Это единственное, чего у меня в избытке.