Поздняя свадьба

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Нет, давай сначала, а то у тебя ничего не разберешь! – потребовала Френ.

– В такие моменты я начинаю жалеть, что никогда не курила, – вздохнула Абби и с тоской посмотрела на кольца дыма, поднимающиеся вверх от сигареты подруги. – Я же второй раз пытаюсь тебе все рассказать…

– Знаю, но у меня это в голове не укладывается.

Они сидели на кухне у Френ за большим сосновым столом.

– Значит, Стюарт попытался разыскать Сэма и ему это удалось. А теперь наш герой вернулся и все разрушает.

– Совершенно верно, – уныло согласилась Абби. – До сих пор не могу понять, почему Кати скрывала, что хочет познакомиться с ним. – Она судорожно вздохнула, заметив сочувствующий взгляд подруги. – Тут, конечно, не обошлось без чертовой мамочки Стюарта! – произнесла Абби. – Ты тоже считаешь, что Кати боялась мне сказать? Боялась, что я не пойму…

– Понимаешь, все не так просто. Вы обе запутались в своих чувствах… – сказала Френ мягко. – Конечно, я понимаю, что тобой двигало. Наверное, так поступила бы любая мать, вырастившая свое чадо в одиночку. Но и Кати можно понять. Человеку свойственно желание знать своих родителей. Я понимаю, что ты чувствуешь, подруга, – сказала она, поглаживая руку Абби. – Не забывай, я была свидетельницей вашего романа с Сэмом, потом разрыва, да и Кати выросла у меня на глазах, но…

– Что «но»?

– Сэм дважды пытался с тобой объясниться, но ты не дала ему шанса, – напомнила она Абби. – Еще он предлагал тебе помощь в воспитании ребенка, но ты отказалась. Не так ли?

– Что попусту вспоминать? У меня до сих пор стоит перед глазами тот день, когда он заявил, что это не его ребенок.

– Разумеется, он был в шоке, – с горячностью заявила Френ. – Особенно в тот день. Сейчас-то мы знаем гораздо больше о результатах такой операции. Да, для женщины это почти стопроцентная гарантия, что у нее не будет детей, для мужчины – вовсе нет. Но тогда… Помнишь, в каком состоянии был Сэм, когда узнал? Он ведь был уверен, что ты не могла забеременеть от него. Сама же говорила, что вы не обсуждали с ним планы на будущее.

– Думаешь, я поступила неправильно, а, Френ? Если бы он не обвинил меня, – каким-то замороженным голосом выдавила из себя Абби, – мы бы все с ним обсудили. А он вообразил, что я была с Ллойдом. А ведь прекрасно знал, что у меня никого не было до него. – Абби взглянула на подругу и добавила тихо: – И до сих пор нет.

У Френ недоверчиво распахнулись глаза.

– А что ты думала? Что я меняю любовников как перчатки? Ну уж нет! – Абби негодующе замотала головой. – Меня не интересуют все эти охи и ахи с придыханием. С меня довольно было одного раза. Хватит, нахлебалась. В конце концов, без мужчин можно прекрасно обойтись. Они годятся разве что для постели. Да и то… Я как-то привыкла жить без этого. Конечно, то, что было с Сэмом, забыть трудно. Любовник он был прекрасный, но…

– Но ведь вас связывал не только секс. С юридической точки зрения у вас нет никаких обязательств друг перед другом. Но в жизни не все определяется буквой закона. Тебе посчастливилось остаться в неведении о том, как скучны и недолговечны связи, в которых запланирован каждый шаг. Но, к счастью, в большинстве случаев чувства оказывают решающее влияние. Не суди ребят слишком строго, – посоветовала Френ. – Я уверена, что Стюартом двигают лучшие намерения. Он еще слишком молод, к тому же влюблен.

– Он хочет сделать ее счастливой! – воскликнула Абби. – А я, ее мать, разве я не хочу, чтобы она была счастлива? – Абби схватилась за голову. – Я просто не знаю, что со мной происходит. Это началось, когда Стюарт и Кати объявили о помолвке. Я чувствую себя так… так…

– Как будто ты теряешь ее?

Абби залилась румянцем и попыталась отшутиться:

– Это какое-то наваждение. Я ревную собственную дочь, ревную к какому-то сопляку, который теперь значит для нее больше, чем я. Головой я понимаю, что нельзя так на все реагировать, что Кати уже взрослая, что родители Стюарта хотят как лучше… Но… но… я не могу избавиться от ощущения, что меня предали. Мне кажется, что я не нужна больше Кати, что она уже не хочет меня видеть, что я стою на ее пути и что семья Стюарта ей может дать больше, чем смогла я. Каждый раз, когда я вижу его мать, мне кажется, что она осуждает меня. Стюарт боготворит ее, а Кати ему поддакивает.

– Кати любит тебя, – резко перебила ее Френ. – А мать мальчика наверняка, я уверена, восхищается тобой. Еще бы, одна вырастила дочь, организовала свое дело. Ей-то не пришлось зарабатывать на кусок хлеба. Если мне не изменяет память, она родилась в обеспеченной семье, отец Стюарта тоже, им незнакомо слово «нужда», им никогда не приходилось отказывать себе в чем-то. Я в курсе, потому что мы состоим в одном комитете. Рассказывали, что, когда ее старшая дочь выходила замуж, она была против жениха, строила всяческие козни, чуть было не расстроила свадьбу. Так что теперь она сама кротость. И что ты ее так невзлюбила? Чем она тебе не угодила? Вы же и двух слов друг другу не сказали.

– Я не то чтобы ее невзлюбила, – призналась Абби. – Но с тех пор, как Кати познакомилась со Стюартом, она так изменилась. То и дело повторяет то его слова, то его мамочки. Словно я для нее уже ничего не значу. – У Абби обиженно задрожали губы и подозрительно заблестели глаза. Она смахнула непрошеные слезы и с надеждой посмотрела на подругу.

– Ну, милая, твоя дочка выросла, почувствовала себя самостоятельным человеком. Вспомни себя в ее возрасте. Кати такая же, и нечего с этим бороться.

– А что мне оставалось? – Абби разговаривала сама с собой. – Я же не могла позволить себе стать домохозяйкой.

– Не прибедняйся. Ты отличная мать, и сама это знаешь. Я-то видела, как ты пахала, прежде чем завела свое дело. Я помню, как ты работала на трех работах одновременно и при этом умудрялась проводить гораздо больше времени с ребенком, чем некоторые родители. У тебя потрясающе развит материнский инстинкт. Только благодаря ему ты и выкарабкалась из той ситуации, в которой оказалась, – гордись этим.

– Зачем он вернулся? Почему не может оставить нас в покое? Мне страшно, Френ, – призналась Абби. – Я боюсь, что могу потерять Кати, и еще… я ничего не могу с собой поделать. Сэм мне по-прежнему небезразличен.

– Почему бы тебе не рассказать Кати все, что говорила мне? – предложила Френ. – Я уверена, она поймет…

– Не годится, – с ходу оборвала ее Абби. – Тогда она решит, что я действительно пытаюсь повлиять на нее, помешать их встрече.

– Знаешь, я все про тебя поняла, – безапелляционно заявила Френ. – Тебе надо завести любовника. Сколько можно жить одной?

– Любовника? Ты с ума сошла! – возмутилась Абби. – Ты что, решила, что у меня мало проблем? Что мне не хватает острых ощущений, особенно сейчас?

– Ну, во-первых, глупо сохнуть всю жизнь по одному мужчине, даже если этот мужчина – Сэм. К тому же он довольно некрасиво с тобой обошелся. Хотя его вина и от незнания, но это мало что меняет. Во-вторых, найдя другого, ты тем самым доказала бы самой себе, что прошлое кануло в Лету. Все, что было с ним, не имело никакого значения. В-третьих, как бы это попроще сказать… прошло уже столько времени, у тебя была возможность устроить свою жизнь, и не раз. Я бы, например, не смогла каждый вечер торчать дома в одиночестве. Я бы свихнулась от тоски.

– Но где же, скажи, ради Бога, найти такого, с кем можно было бы… – Абби смущенно запнулась.

– Ну, ради такого дела я могу уступить даже своего Ллойда. Ведь, кажется, твой Сэм думал, что ты именно от него беременна?

– Сэм вовсе не мой, – сердито задрала подбородок Абби. – И я не собираюсь устраивать этот спектакль ради того, чтобы доказать ему… даже не знаю что… К тому же я уверена, что его это ни капельки не интересует.

– Значит, кроме него, тебе никто не нужен? Ну что, на нем свет клином сошелся, что ли? – недоумевала Френ.

Абби взглянула на нее глазами разъяренной кошки.

– Ты в своем уме? Единственное, что я хочу, так это чтоб он исчез с моего горизонта.

Через час Абби была дома. Первым делом она позвонила в отель успокоить Дениса и извиниться за свой внезапный уход и попросила пригнать ее машину к дому. Второй звонок она сделала в офис, попросила секретаршу отменить назначенную встречу, предупредив, что в случае необходимости ее могут найти дома.

Абби задумалась, припоминая последнюю встречу с Денисом. Все ли они обсудили? Будет очень неприятно, если какая-то досадная мелочь всплывет после заключения договора. В ее работе не бывает второстепенного, за этими мелочами стоят судьбы людей, важно учесть все, каждый шаг. Этот чертов Сэм, из-за него она не может сосредоточиться!

Конечно, Сэм не ожидал от нее такой реакции, он даже предположить не мог, что у нее до сих пор саднит незажившая рана, которую он ей нанес. Но он должен был понять, что она к нему чувствует, как сильно и глубоко ненавидит. У него нет права ее судить. И он не должен догадаться, что ей пришлось пережить. Родители уговаривали ее не торопиться, поговорить с Сэмом, но она в тот момент так его ненавидела, что одна только мысль об этом приводила ее в ярость.

Но времена меняются. Не так давно ученые разработали тест ДНК, который позволяет с достаточной точностью определить отцовство. Впрочем, даже хорошо, что двадцать лет назад наука еще не продвинулась так далеко. Все равно Абби никогда бы не согласилась подвергнуть своего ребенка каким бы то ни было опытам. Пусть даже с благородной целью.

Абби выглянула из окна. Мимо дома проехала машина, похожая на машину родителей. Жаль, что они сейчас в Дрездене, гостят у своих старых друзей. Они бы поняли ее.

Абби взяла со стола сумочку, почту, которую вытащила из почтового ящика, подошла ко второй входной двери, приготовила ключи, чтобы открыть дверь, и обнаружила, что та открыта.

Она остановилась как вкопанная, судорожно соображая, в чем дело. Ведь ключи есть только у нее и Кати. Неужели дочь здесь?

Абби прошла на кухню. О Боже, это была не Кати, а Сэм! Удобно устроившись в ее любимом кресле, он гладил кошку, урчавшую от удовольствия, и, похоже, чувствовал себя как дома. Заметив Абби, он оставил кошку в покое и встал.

Прижав к себе письма и сумку, как будто это было самое дорогое в ее жизни, Абби спросила:

– Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал?

– Кати дала мне на время свои ключи, – ответил он спокойно, затем добавил уверенным голосом: – Нам нужно поговорить.

Он стоял посередине ее маленькой кухоньки, расстояние между ними было меньше трех футов. Сэм казался выше, чем в прошлую их встречу, отметила про себя Абби, лихорадочно пытаясь попасть ногой в тапочку.

А Сэм, похоже, не испытывал никакого смущения. Словно для него в порядке вещей входить в чужой дом, расхаживать по чужой кухне. Надо же, его выдержке можно только позавидовать. Вон как вольготно он себя чувствует, словно не догадывается, что она о нем думает.

Что же делать? Есть два варианта. Первый – пассивный: отказаться разговаривать и выгнать непрошеного гостя. Второй – активный: еще раз объяснить, что она не желает иметь с ним ничего общего. Абби предпочла действовать.

– «Нам нужно поговорить»? – передразнила она его. – С каких это пор ты взялся судить, что мне нужно? – Она одарила его ледяной улыбкой. – Мне, – она намеренно выделила это слово, – ничего от тебя не нужно, и я не нуждаюсь ни в каких разговорах.

– Нам нужно поговорить не о нас, – парировал Сэм, не обращая внимания на ее тон, – а о нашей дочери.

– Нашей дочери? – взвилась Абби. – У тебя нет дочери! Кати только моя. Ты не хотел ее. Ты говорил, что у тебя не может быть детей… Вспомни-ка!

– Я ошибался. Я действительно…

Абби словно не слышала его слов и продолжала свою речь, уже не заботясь о том, какое впечатление на него произведет ее вид. Да и сложно было скрыть: глаза у нее горели, волосы растрепались, руки подрагивали…

– Нет! – Абби сорвалась на крик. – Кати не твоя дочь. Она моя, и только моя. Она никогда…

– Она никогда – что? Она никогда не хотела ничего знать обо мне? Она ненавидит меня так же сильно, как ты? Абби, твои чувства – это твои чувства, а не Кати, – сказал он уверенно, а сердце Абби рухнуло куда-то вниз.

С какой легкостью имя дочери слетело с его губ, как будто он произносил его с самого рождения девочки.

– Кати нашла меня, здесь нет ничего удивительного, – объяснил он, но Абби прервала его:

– Это не Кати тебя нашла, а Стюарт, который вообразил, что у него есть какие-то права…

– Право подарить Кати счастье? – Сэм смерил ее уничтожающим взглядом. – А ты не задумывалась, что он может быть прав? А счастье Кати совсем не такое, каким представляешь его ты?

– Это неправда. – Лицо Абби пылало от несправедливых обвинений. – Кати уже взрослая, ей двадцать два и…

– И что?

Абби завороженно уставилась на того, кого привыкла считать своим заклятым врагом. Господи, до чего же он хорош! Просто возмутительно! Не должен мужчина в его возрасте так привлекательно выглядеть. То же тренированное мускулистое тело без единой складочки, идеальная фигура. Черт возьми, что с ней происходит? Как она может в такой момент любоваться этим чудовищем? Как она может поддаваться его животному магнетизму, особенно сейчас, при таких высоких ставках?

– Что? – перебросила она вопрос ему, схватившись за горло, будто ей не хватало воздуха.

– Кати уже женщина, – начал Сэм. – Ты должна это признать. И разрешить ей иметь свои собственные чувства. Ведь до чего дошло! Она боится сказать тебе, что хочет познакомиться с отцом… то есть со мной.

– В самом деле? – вяло попыталась защититься Абби. – Это она тебе сказала?

– Ну, не совсем так, но…

– Ты говорил с ней?

– Да, они со Стюартом приходили ко мне вчера. Мы долго разговаривали.

– И до чего договорились? – От его слов у Абби похолодели руки.

– Я пытался объяснить, почему двадцать два года не имел возможности общаться с дочерью, хотя, видит Бог, много раз порывался прекратить этот кошмар. Я столько лет был уверен, что у меня не может быть детей.

– Ты лжешь! – бросила ему в лицо Аб-би. – Ты так говоришь сейчас, потому что…

– Что «потому что»? – поддел он ее.

– Зачем ты вернулся? Чего хочешь? – попробовала изменить тактику Абби.

– Мне стало известно, что кто-то наводит обо мне справки, – просто объяснил Сэм. – А что касается моих желаний, то, думаю, еще не пришло время отвечать на этот вопрос. Ты не в том настроении, чтобы выслушать честный ответ.

– И никогда не буду. Я готова услышать только одну фразу: «До свиданья».

– Абби, но ведь это ты сказала «до свиданья» и ушла…

– А ты что, забыл почему? Не помнишь, в чем меня обвинил? Не помнишь, что даже не счел нужным сказать, что перенес операцию? Кстати, да будет тебе известно, это не всегда срабатывает.

– Уже известно, – кивнул Сэм. – И даже известно, что метод, который применили ко мне, в большинстве случаев вообще ни на что не влиял.

– Приятно слышать, что не меня одну одурачили. Впрочем, сейчас это все не имеет никакого значения. Тебе не понять, что я пережила, выслушивая твои обвинения. Ты же был старше, опытнее – как ты мог допустить такое! Ты растоптал нашу любовь, сломал мне жизнь, а сейчас, как я посмотрю, явился полюбоваться на руины.

– Но это не оправдание тому, что нашей дочери пришлось расти без отца, – произнес Сэм. Его глаза потемнели, не так уж легко давался ему этот разговор. – Я не бросал тебя, я хотел спасти наши отношения! Вспомни, как ты отказалась от моей поддержки, заявив, что скорее умрешь…

– Мне не нужны были твои деньги, – заявила Абби. Ее до сих пор мучили злость и обида, горькие слезы наворачивались на глаза от мысли, что он пытался откупиться от нее и ребенка. – Я хотела… – Она запнулась, пытаясь справиться со своими эмоциями.

– Что ты хотела? – допытывался Сэм.

– Я ничего не хотела. Ничего. – Абби проглотила комок в горле. – Конечно, сейчас она взрослая, красивая, почти самостоятельная. А где ты был, когда она была крошкой, когда я разрывалась между работой и домом, прибегая на секунду, чтобы покормить ее? Где? Ты здорово придумал – обзавестись взрослой дочерью, не прикладывая к этому никаких усилий. Подлец!

– Ты меня никогда не простишь? – грустно спросил Сэм.

Выражение его глаз задело Абби за душу, ей захотелось обнять его, но, собрав волю в кулак, она сделала вид, что ничего не заметила. С какой стати она должна заботиться о его чувствах? Разве он о ней позаботился?

– Никогда. Кати ты еще можешь помочь стать счастливой, если сможешь. А я второй раз на крючок попадаться не желаю. Интересно, когда ты допустил мысль о вероятности ошибки? На прошлой неделе?.. В прошлом месяце? Однажды ты проснулся и подумал, не пришло ли время познакомиться с дочерью?

– Неправда, я все время думал об этом.

Пульс Абби учащенно забился, она, как наркоманка, не могла оторвать от Сэма глаз. Если приглядеться, то он так же волнуется, эмоции переполняют его, и он вот-вот может что-нибудь выкинуть.

– Ты можешь мне верить, можешь не верить – твое дело. Но не было ни одного дня, ни одной ночи, чтобы я не думал о… ней. Мучительно размышлял, мой это ребенок или нет. Попробуй встать на мое место и представить, что я почувствовал, узнав, что операция – это блеф!

Его грудь тяжело вздымалась от волнения. На щеках заходили желваки.

– Я не осуждаю тебя за желание отгородить меня от воспитания ребенка…

– Где ты был раньше? Рассказывай другой дурочке. Если все было так, как ты рассказываешь, почему же ты раньше не попытался наладить контакт с Кати?

– Знаешь, я не сразу понял, что был не прав, – просто ответил Сэм. – Кроме того…

Что-то в его грустных словах задевало Абби за живое, вызывало чувство сопереживания. Невольно ей нравилось слышать от него слова оправдания. Приятно сознавать, «то не одна она прошла через этот ад.

– Кроме того – что? Боялся, что она придет в твою жизнь, в наши взаимоотношения? Ты был женат?

– Нет, я не был женат, – сказал Сэм и упился в нее глазами, – и у меня нет детей.

– И теперь ты решил, что Кати прекрасно подходит для этой роли, не так ли? – Съязвила Абби.

– Нет, я вернулся, потому что Кати захотела меня увидеть, она наконец-то доросла до этого. Мои чувства и желания всегда будут на втором месте. Если бы она не сделала первый шаг, я все бы оставил на своих местах.

– Это Стюарт, он хотел найти тебя, а не Кати.

– Чего ты боишься, Абби? Что она поймет, что я не такой монстр, каким ты меня описывала? Не только моя ошибка и непредусмотрительность лишили ее отца, а меня дочери.

– Нет, неправда, – отрицала Абби. – Просто я не хочу, чтобы она повторяла мои ошибки.

– Поэтому говорила, что я не хотел ее? Хоть раз ты сказала ей, как сильно я любил тебя?

Абби нервно кусала губы.

– Разве ты рассказывала, как сильно ты хотела меня? – продолжал Сэм, не давая ей опомниться. – Рассказывала, как она была зачата? Как ты кричала от восторга? Что наше единение было не просто совокупление, а настоящее слияние душ и тел? Об этом она знает? О том, что ты чувствовала при этом?

– Я рассказала ей все, что ей действительно нужно было знать, – сказала Абби слабым голосом.

У нее подкашивались ноги. В голове мелькнуло, что надо сесть в кресло, иначе она упадет, но между ней и креслом стоит Сэм. Первый шаг Абби сделала как в тумане. Вот она поравнялась с ним, еще пара шагов – и она будет в безопасности. Женщина заторопилась, споткнулась и, чтобы не упасть, схватилась за Сэма – это было начало конца. Абби на какое-то время перестала соображать, на свете осталось только его тело… Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Обрывки воспоминаний замелькали перед ней, как в калейдоскопе. Ее дыхание участилось, сердце бешено забилось. Еще секунда – и все будет забыто. Последним усилием воли она выдавила из себя:

– Пусти… отпусти меня. – Ее голос был похож на стон раненой птицы.

– Тебя никто не держит.

Тут до нее дошло, что она продолжает судорожно цепляться за его рубашку. Господи, что же она делает! Абби залилась краской.

– Я мужчина, Абби, – мягко сказал Сэм, боясь ее оттолкнуть. – Прошло много лет, но я по-прежнему реагирую на женское тело. Особенно когда твои губы так близко, когда я вижу твои глаза… Я тону в них, как прежде. Я знаю, ты хочешь меня поцеловать и… не только поцеловать.

– Нет, – пыталась отрицать Абби. – Никогда. Я ненавижу тебя… Я…

Сэм не дал ей закончить, он обнял ее и, не обращая внимания на сопротивление – впрочем, довольно вялое, – накрыл ее рот своим.

Абби не хотела отвечать на поцелуй. Она уже не та девчонка, которая жила только чувствами, а взрослая женщина. Черт возьми, что она делает, почему ее тело прильнуло к нему, как страждущий путник в пустыне припадает к тоненькому ручейку? Ее руки обвили его шею, а губы пытаются утолить неутолимую жажду, которая от времени стала такой мучительной.

Абби наблюдала за происходящим словно со стороны, а сама тем временем все теснее и теснее прижималась к Сэму.

Его руки блуждали по ее телу. Разум наполнился полузабытыми воспоминаниями, такими непрошеными и такими желанными. Его язык творил что-то невообразимое, и она, как и в прошлой жизни, шла за ним, увлекаемая в пучину страсти. Из ее горла вырвался негромкий стон. Для Сэма это послужило сигналом, и его прикосновения стали еще более откровенными.

– Иди ко мне, – как в бреду пробормотала Абби, полностью захваченная в плен своим собственным желанием. Ей казалось, что она должна немедленно почувствовать его обнаженное тело, иначе ее дальнейшая жизнь потеряет всякий смысл.

– Где твоя спальня? Я больше не могу, – хрипло пробормотал Сэм.

Абби словно окатили ушатом холодной воды. Лицо ее перекосилось от ужаса.

– Какого черта? – возмутилась она, еще не придя в себя.

Черт возьми, какая же она идиотка!

– Кати не должна была давать тебе ключи. Это мой дом. Уходи.

– Она дала мне их потому, что хотела, чтобы мы с тобой объяснились. А другого способа поговорить с тобой не было. Ты бы никогда не согласилась.

– Считай, что мы уже поговорили. Больше разговаривать не о чем. Если Кати хочет общаться с тобой – что ж, это ее право. Что касается меня, то уволь меня от необходимости повторять то, что я уже сказала. Все, что было между нами, теперь в прошлом. Я не хочу тебя больше видеть. Пожалуйста, уходи.

Они стояли и смотрели друг на друга. Он не верил своим ушам. Неужели это говорит женщина, которая минуту назад стонала в его объятиях? Которая жадно искала его губы? Сэм пытливо всматривался в ее лицо, надеясь, что она шутит. Она же молилась про себя, чтобы Бог дал ей силы выдержать эту сцену и не броситься ему на шею. Абби поняла, что выиграла, когда он протянул ей ключи и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Силы оставили ее. Абби рухнула в кресло и разрыдалась, прижимая к груди связку ключей, которой только что касались его руки.