Позови меня

2

Кэролайн не шевелилась, по-прежнему прижавшись к груди Дэвида. Она плакала до тех пор, пока не выплакала всю свою боль, всю обиду и стыд. Постепенно рыдания стихли. Дэвид вытащил из кармана большой, тщательно отутюженный платок и молча, протянул его Кэролайн. Но у нее так сильно тряслись руки, что она не смогла даже взять его.

– Хорошо. – Он нахмурился. – Тогда позволь мне…

Нежно касаясь платком ее влажных щек, он насухо вытер их. Кэролайн чувствовала себя в совершенно дурацком положении: меньше всего на свете ей хотелось, чтобы Дэвид видел ее слезы. Раньше она всегда стыдилась плакать при нем, даже в детстве. И вдруг сегодня устроила настоящую истерику.

– Сейчас тебе стало лучше? – поинтересовался он.

– Да, спасибо. – Кэролайн тяжело вздохнула.

– Тогда поехали. – Дэвид постучал по затемненному стеклу, отделявшему их от водителя.

Только сейчас Кэролайн поняла, что машина съехала на обочину и стояла там все время, пока она плакала.

– Почему мы остановились? – спросила она, шмыгнув носом, когда они вновь тронулись в путь.

– Я полагал, что сцена, которая недавно здесь разыгралась, не требует зрителей, – бесстрастно объяснил Дэвид. – Особенно из той публики, что сегодня набьется в твой дом, – пренебрежительно добавил он.

Кэролайн шумно высморкалась.

– Но они – друзья Дерека, – машинально возразила она.

Для нее уже давно стало привычкой никогда ни в чем не соглашаться с Дэвидом, даже если она в душе и признавала его правоту.

– И твои? – язвительно спросил он. – Значит, они и твои друзья тоже?

– По правде говоря, нет. – Кэролайн подняла на него все еще заплаканные глаза.

– Ах, вот как?

Она постепенно начинала понимать, что, в сущности, не вправе скрывать что-либо от Дэвида. Зная ее с раннего детства, он считал себя просто обязанным задавать ей подобные вопросы. А может быть, он обращался так со всеми своими знакомыми женщинами?

– Едва ли их можно назвать моими друзьями.

Дэвид кивнул в знак согласия, словно заранее предполагал такой ответ.

– Понятно, – сказал он и, взглянув на вновь заблестевшие в ее глазах слезы, решительно вытер их пальцем.

Этот жест непонятно почему до глубины души растрогал Кэролайн. Чтобы снова не попасть в глупую ситуацию и не разнюниться у него на груди, она сказала первое пришедшее на ум:

– Я, наверное, испортила тебе пиджак. Извини…

– Пустяки. – Он равнодушно пожал плечами.

– Я почищу его…

– Ради Бога, уймись! – Он странно усмехнулся. – Прекрати говорить так, будто мы с тобой познакомились пять минут назад. Скажу откровенно: я предпочел бы, чтобы ты орала и кидалась на меня с кулаками, а не вот так манерничала.

Глядя на его гримасу, Кэролайн улыбнулась – впервые за много дней. А когда Дэвид так же искренне улыбнулся ей в ответ, у нее засосало под ложечкой.

– У меня, должно быть, просто ужасный вид, – смущенно пробормотала Кэролайн.

Черные глаза оценивающе пробежали по ее лицу, и улыбка на лице Дэвида вдруг сменилась брюзгливым выражением.

– Да, – раздраженно отозвался он. – У тебя все лицо в красных пятнах. Сразу видно, что ты только что плакала.

– Ну, спасибо тебе! – угрюмо бросила она. – Когда мне понадобится поддержка, ты будешь последним человеком, к которому я приду!

– Так что же с тобой происходит, Кэрри? – требовательно спросил Дэвид. – Тебе же положено изображать убитую горем вдову, а не соблазнительную красотку с плаката! Ты что, не можешь и секунды прожить, если не убеждена, что выглядишь на все сто?

Кэролайн в изумлении уставилась на него. Неужели он сделал ей пусть и сомнительный, но все, же комплимент? Больше всего ее поразил тон Дэвида.

– Ты считаешь меня красивой?!

Дэвид недовольно скривил губы.

– Извини, – усталым голосом произнес он, откидываясь назад на сиденье и глядя куда-то в пространство перед собой. – Но в эти игры я не играю уже давно.

– Какие игры? – смутилась Кэролайн.

– "О Господи, Дэвид! Неужели ты действительно считаешь меня красивой!" – пропищал он дурацким тоненьким голоском, изображая манерную ломаку. Взгляд, брошенный им на бледное лицо спутницы, оставался по-прежнему суровым. – Нет, не играю. Особенно если у дамы, задающей мне подобный вопрос, такая физиономия, словно минуту назад ее отхлестали по щекам толстым пучком крапивы, уж извини меня за невежливость.

– Давай не будем больше об этом, – устало предложила она.

– С удовольствием. Тем более что мы уже приехали, – добавил Дэвид, выглядывая в окно.

Машина приближалась к красивому особняку, построенному в григорианском стиле, – Дерек и Кэролайн купили его сразу после свадьбы. Затем проехала по тисовой аллее среди обширного сада, мимо небольшого озера – сейчас его гладь была затянута льдом. В светящихся окнах гостиной Кэролайн заметила людей, откупоривающих бутылки с шампанским, и внутренне вся напряглась от предстоящей неприятной встречи. Сейчас ей больше всего хотелось поскорее выпроводить их вон и остаться совсем одной. Но она вспомнила, что, слава Богу, скоро они все равно уедут, тогда можно будет, наконец, обрести долгожданный покой.

– Странно, – заметил Дэвид, когда машина беззвучно затормозила. – Я и представить себе не мог, что ты живешь в этом огромном, чисто английском поместье, вдали от цивилизации.

– Так хотел Дерек, – ответила она и вызывающим тоном прибавила: – Мне тоже здесь нравится.

– Так, значит, Дерек всегда получал то, чего хотел? – спросил Дэвид, пристально глядя на Кэролайн.

О чем он сейчас думает? Почему смотрит на нее таким пронизывающим взглядом, словно видит насквозь ее самые тайные мысли? Чувствуя стыд и неловкость, Кэролайн передернула плечами. Какой смысл отрицать очевидное?

– Большей частью – да, – неохотно буркнула она. – Дерек умел добиваться своего.

– Да, охотно верю. – Дэвид взглянул на ее бледные, сцепленные пальцы, лежащие на коленях. – Кэрри, ты вся дрожишь! Что, черт возьми, с тобой происходит?

– Неужели тебе обязательно надо спрашивать об этом? – В ее положении нападение было единственным способом защищаться. – Сегодня был ужасный день, а неделя перед ним стала самой тяжелой в моей жизни. И не очень-то хочется встречаться с людьми, которые мне совсем не нравятся.

– Тогда не делай этого!

– Но я не могу просто так взять и прогнать их вон, – с печальной улыбкой возразила Кэролайн.

– Не можешь? – с сомнением покачав головой, спросил он. – А, по-моему, ты можешь делать все, что захочешь.

– Это было бы так, если бы меня звали Дэвид Редферн, – сухо откликнулась она. – Не все люди такие, как ты.

Легкая улыбка пробежала по его лицу при этих словах.

– Ладно, – добродушно сказал Дэвид и помог ей выбраться из машины со старомодной обходительностью, совсем не привычной для Кэролайн.

Эта галантность неожиданно вселила в нее чувство спокойствия, уверенности и безопасности, и она с грустью подумала, что к подобной заботливости быстро привыкаешь. Инстинкт подсказывал ей, что с мужчинами – со всеми мужчинами – надо держать ухо востро. Но какой-то внутренний голос настойчиво убеждал ее в том, что, пока Дэвид рядом, ничего дурного с ней случиться не может. В этом стоящем на голове, сумасшедшем мире он был самым сильным и надежным человеком.

Дэвид закрыл за ней дверцу машины, и они стали медленно подниматься по ступенькам из светлого гранита. Кэролайн вдруг поняла, что в один прекрасный день он станет для какой-нибудь женщины прекрасным мужем, и эта мысль почему-то отозвалась болью в ее сердце. Они почти уже подошли к парадному, когда она остановилась и повернулась к спутнику.

– С тобой так трудно, Дэвид…

– Неужели?

– Ты сам это знаешь. Ты тяжелый человек.

– Просто я не соглашаюсь подчиняться тебе, Кэрри. А тебе такой человек как раз и нужен. Ведь всю жизнь тебя только баловали и позволяли творить все, что взбредет в твою глупенькую головку.

– Нет, – обиженно поправила его Кэролайн. – Люди давали мне то, что, по их мнению, было мне нужно, а вовсе не все, что мне только заблагорассудится.

Дэвид ничего не ответил. Но в глубине его темных глаз загорелся какой-то странный огонек. Что бы это значило? Кэролайн порывисто прикрыла своей ладонью его руку.

– Спасибо, что ты сегодня приехал, – с чувством произнесла она, потому что в тот момент, когда мир, казалось, рушился под ее ногами, Дэвид был единственным человеком, на которого она могла опереться. – Я действительно очень благодарна тебе.

Он кивнул как всегда равнодушно и бесстрастно, хотя впервые в жизни услышал от нее слова признательности.

– Не торопись благодарить меня, дорогая, – неожиданно зловещим тоном изрек он, открывая входную дверь.

И тут же компания дружков Дерека налетела на них подобно стае стервятников, и Кэролайн так и не смогла спросить его, что значили его последние слова.

В Англии, как и в других странах, принято в день похорон устраивать поминки, чтобы подобающим образом почтить память усопшего. Но Кэролайн никак не могла взять в толк, почему на лицах собравшихся не отражалось и намека на горечь утраты или сочувствие. Это крикливое скопище меньше всего напоминало скорбящих людей. Некоторые успели уже изрядно набраться.

Сидя на стуле с высокой спинкой, Кэролайн без малейшего желания пригубила шампанское, но твердо отказалась от сандвичей с копченой лососиной, лежавших на подносе рядом с ней: края ломтиков рыбы уже успели заветреться и слегка загнуться – закуску приготовили добрых шесть часов назад.

В надежде, что шампанское взбодрит ее и снимет усталость, она залпом осушила бокал, но в результате к ее слабости и сонливости прибавилась еще и головная боль. Гости же, напротив, казалось, испытывали невиданный прилив сил и отрывались от бокалов только для того, чтобы наполнить их заново. Дэвид, по сути дела, взял на себя обязанности хозяина, и Кэролайн была несказанно благодарна ему за это. Сама она не могла связать и двух слов, когда, вернувшись с кладбища, застала в своем доме разудалое веселье друзей мужа.

– Хочешь, чтобы я их выпроводил? – тихо спросил Дэвид, когда один из приятелей Дерека по театральной школе вздумал прочесть посвященные покойному вирши собственного сочинения.

– Погоди. Чуть-чуть попозже.

Когда стихоплет начал следующий куплет, посвященный донжуанским подвигам Дерека, гости встретили это дружным гоготом и радостными восклицаниями, словно услышали что-то невероятно остроумное.

– Неужели тебе приятно слушать всю эту мерзятину? – брезгливо поморщившись, спросил Дэвид у Кэролайн.

Она, молча, покачала головой. Слава Богу, Дэвид не знает, каким был Дерек на самом деле.

– Откровенно говоря, мне все равно, – тихо ответила Кэролайн, в душе благословляя решение родителей Дерека не приезжать на похороны сына, – они уже несколько лет жили в Калифорнии "по состоянию здоровья" и не решились двинуться в столь долгое путешествие. – Некоторые из гостей приехали из Америки специально, чтобы помянуть Дерека, – объяснила Кэролайн, поймав на себе недоуменный взгляд Дэвида. – Пусть уж они выделывают, что хотят. Ведь мы с ними видимся в последний раз.

– Ты жалеешь об этом? – Дэвид удивленно покачал головой.

– Нет, не жалею. Но все, же они были его друзьями, – неохотно ответила Кэролайн. – Пусть повеселятся напоследок.

И гости веселились на славу. Казалось, ни один сказочный великан не смог бы соперничать с ними в обжорстве и пьянстве. Батарея пустых бутылок росла с каждой минутой, и Кэролайн уже начала серьезно беспокоиться, что скоро кого-нибудь из гостей стошнит, и подумала о том, что, видимо, уже пора велеть подавать кофе. Совершенно обессиленная, она устало наблюдала, как гости, пошатываясь после обильных возлияний, бродили по комнатам туда-сюда, исчезали и снова возвращались. От гула голосов, взрывов хохота и пьяных выкриков у нее еще сильнее разболелась голова.

Джулия Торн, та самая кукольно смазливая брюнетка, решив пошутить, приклеила над своими ярко-красными губами черные перышки, наподобие усов, и сама же заливисто хохотала. Видимо, эта выходка казалась ей невероятно остроумной. Завидев Дэвида, она радостно взвизгнула и, бросившись к нему, попыталась страстно обнять. Кэролайн не без удовольствия наблюдала за тем, как Дэвид уворачивается от пылких ласк Джулии, не скрывая своего отвращения к этой пьяной, нелепо размалеванной бабе. Но та этого не замечала или не хотела замечать, потому что снова и снова пыталась повиснуть у него на шее. Наконец, после очередной неудачи, она встала в позу роковой соблазнительницы – изогнувшись и закрыв половину лица волосами – и бросила на него откровенно сексуальный взгляд.

– Ты – лю-любовник Кэролайн? – заплетающимся языком спросила она.

Кэролайн застыла на месте, ожидая, что ответит на этот выпад Дэвид. Без сомнения, ему не раз в жизни приходилось попадать в такие вот щекотливые положения, и он умел с ними справляться. Но сегодня он выглядел ошеломленным. Это доставило Кэролайн удовольствие. Будет неплохо, если с него немного собьют спесь.

– Не понял? – ледяным тоном переспросил он. Но для Джулии его тон был все равно, что для слона дробинка.

– Я п-просто с-сказала, – снова залопотала она, – ч-что ты спишь с К-Кэролайн, р-разве не так?

Внезапно в комнате наступила мертвая тишина.

Добрый десяток красных от вина физиономий с жадным любопытством пялились на высокого мужчину в строгом черном костюме. Ни один мускул не дрогнул на смуглом, по-восточному неподвижном лице Дэвида. Такое непонятное бесстрастие пугало. Кэролайн подумала, что сейчас лицо Дэвида похоже на посмертную маску.

– Кэролайн сегодня похоронила своего мужа, – холодно отчеканил Дэвид. – И вы обязаны – повторяю, просто обязаны – проявить по отношению к ней хотя бы элементарное уважение. – Тут в его глазах вспыхнула дикая ярость, а кулаки сжались. – А теперь немедленно извинитесь перед ней, прежде чем убраться отсюда прочь! – решительно потребовал он.

– Извиниться?! – взвизгнула Джулия, насквозь прожигая Кэролайн ненавидящим взглядом. – За что? За то, что сказала чистую правду? И не пытайся изображать невинного ягненочка, дорогуша. Все и каждый знали, что у тебя с Дереком был совершенно свободный, современный брак. Во всех смыслах, – злобно усмехнулась она.

На мгновение Кэролайн встретилась глазами с недоумевающим взглядом Дэвида и прочитала в нем недоверие и мольбу. Затем он презрительно сжал губы.

– Думаю, господа, вечер закончен. Прошу вас всех удалиться.

Джулия все еще продолжала злобно смотреть на Кэролайн, но теперь в ее взгляде читалась плохо скрытая зависть.

– Конечно, мы уйдем, – протянула она. – Желаю вам приятно провести вечер… вдвоем. Теперь я понимаю, почему бедняга Дерек жаловался, что эта белобрысая пигалица холоднее дохлой лягушки! Она расходовала свой темперамент не с ним, а с тобой!

Кэролайн вздрогнула, словно от удара. Чтобы не завопить, она по-детски зажала рот рукой. Ей хотелось вскочить, убежать, спрятаться, но вместо этого она продолжала неподвижно сидеть, не в силах двинуться с места. Ноги словно окаменели, страх буквально парализовал ее. Пытаясь что-то сказать, она открыла рот, но из него вырвался лишь слабый писк. Однако Дэвид все услышал и понял.

– Вон отсюда! – заорал он страшным голосом. И это, похоже, привело гостей в чувство. С пугающей неторопливостью он пошел прямо на сжавшуюся от страха Джулию. Та мигом потеряла весь свой пьяный кураж и смотрела на него с ужасом, словно кролик на удава. – А ты, – с отвращением обратился он к ней и тут же повернулся к другим, – и все остальные – вы просто из стада жалких мелких паразитов! Ну-ка, катитесь отсюда, да поскорее, вместе с вашими мерзкими рассказиками и стишатами! Пошли вон! Или вам помочь убраться?

Повторять дважды ему не пришлось: гости быстренько схватили свои вещи и гурьбой потрусили к выходу, точно стая напроказивших школьников, застигнутых на месте преступления. Не прошло и пяти минут, как гостиная опустела. Остались только священник и две служанки в белых фартуках, смотревшие на Дэвида со смешанным чувством уважения и страха. Служитель церкви поспешно откланялся и ушел.

– Нам тоже уйти, сэр? – робко спросила одна из служанок.

И в этот момент Кэролайн стала свидетельницей удивительного превращения: широко и добросердечно улыбаясь, Дэвид повернулся к растерянным женщинам и энергично покачал головой.

– Нет, конечно же, вас я совсем не имел в виду. И я прощу прощения, если вы приняли мои слова на свой счет. Просто мне показалось, что поведение гостей стало недопустимым…

– О да, сэр, именно так, – раздался тоненький, словно у ребенка, голос другой служанки. – Именно недопустимым! И вы были вправе поступить так, как поступили. Мы на кухне как раз говорили о том, что никогда в жизни не видали таких неприличных поминок! Просто отвратительно!

Дэвид посмотрел на продолжавшую сидеть неподвижно Кэролайн.

– Я не хотел, чтобы они мучили миссис Нейлсон. Она и так едва держится.

Внезапно Кэролайн почувствовала, что не в силах больше переносить это представление. Быть может, Дэвид в душе был таким же актером, как и Дерек, и мог правдоподобно изобразить любое чувство? Пять минут назад казалось, что он готов взорваться от гнева и ярости, – и вот сейчас он тихо и учтиво успокаивает двух насмерть перепутанных пожилых женщин. Вскочив со стула, Кэролайн бросилась к двери. Старшая из служанок попыталась остановить ее.

– Мисс… – натруженная рука успокаивающе легла на плечо Кэролайн, но та резко рванулась в сторону.

– Нет, нет, не надо! – закричала она хрипло. – Не держите меня! Прошу вас, позвольте мне уйти!

– Все в порядке, – уверенно произнес Дэвид. – С миссис Нейлсон все будет хорошо. Пожалуйста, позвольте ей уйти.