Позови меня

7

Колледж, в котором ей предстояло учиться, находился в старом доме середины прошлого века, примечательном тем, что раньше в нем была больница. От этого времени сохранились медлительные, просторные лифты, на которых пациентов когда-то поднимали в операционную. Колледж окружала мощная, точно у крепости, стена со старыми часами – предметом гордости и восхищения всех студентов и преподавателей.

В первый день занятий Дэвид подвез Кэролайн до самых ворот. Но его шикарная ярко-красная машина всегда привлекала внимание, чего Кэролайн совсем не хотелось. Она решила, что будет ездить в колледж на автобусе или метро, как и все прочие студенты.

– Завтра я доберусь сама, – заявила она Дэвиду, отстегивая ремень безопасности и стараясь не смотреть на него.

В то утро он надел прекрасно сшитый деловой костюм и выглядел просто потрясающе. Кэролайн в своих простеньких джинсах и обычной студенческой ковбойке смотрелась рядом с ним серой мышью. Но она сама выбрала такой наряд, считая, что студентке подобает выглядеть скромно.

– И как же ты собираешься это сделать? – не без иронии спросил он, ловко подхватив в воздухе оброненную Кэролайн ручку.

– Доберусь общественным транспортом, как большинство людей в городе, – беспечно ответила она.

– Мне не составит большого труда подвозить тебя к…

– Я не хочу ничем выделяться, Дэвид, – убежденно возразила Кэролайн. – Я желаю быть как все. Это очень важно для меня, если я решила начать новую жизнь и преуспеть в ней.

– Что-то мне подсказывает, что твои планы сбудутся. – Дэвид добродушно улыбнулся.

Конечно, иначе и быть не может! Она твердо решила, что обязательно добьется успеха. Накануне, после сытного ужина, Кэролайн улеглась в кровати и задумалась. Самым странным для нее казалось то, что она совсем не жалела о своем разорении. Да, ее прежняя беззаботная и такая пустая, никчемная жизнь кончилась безвозвратно. Можно бы считать такой поворот событий настоящей мировой катастрофой. Но Кэролайн отнеслась к нему как к приключению, внезапно давшему ей шанс испытать себя, и поклялась доказать Дэвиду и самой себе, что она не бездельница и не паразитка.

– Ладно, если ты так хочешь, будь, по-твоему, – вздохнул Дэвид, по-прежнему продолжая улыбаться.

– Да, я так хочу.

Правда, позднее, стоя на автобусной остановке под проливным дождем с кипой тяжелых учебников в руках, Кэролайн уже проклинала себя за дурацкую гордость. Как приятно было бы нырнуть в темное нутро машины Дэвида, удобно устроиться на мягком кожаном сиденье! Однако к тому времени, когда она добралась до дому, приняла теплый душ и переоделась, от этих мыслей не осталось и следа. Согрев себе чай, она устроилась за кухонным столом, на котором стояла пишущая машинка, предусмотрительно купленная Дэвидом для ее ежедневных тренировок. В голове ее звучали слова преподавателя: "мастерство печатания достигается путем постоянной практики". Она старательно распределила пальцы по клавиатуре. Через час, когда вернулся Дэвид, Кэролайн восседала за машинкой с закрытыми глазами, упорно отрабатывая технику печатания вслепую. Золотистые волосы падали ей на лицо, щекоча лоб и щеки, и она сдувала их.

Заметив рядом с машинкой чашку чая, Дэвид весело улыбнулся.

– А для меня хоть что-нибудь осталось? – задал он вопрос, бросая тонкий кожаный портфель на стул.

– Чайник уже остыл. Сейчас я снова его поставлю.

Она поднялась, чувствуя себя очень уверенно, но тут же почему-то смутилась. А, собственно говоря, почему она так уверена в себе? Вдруг Дэвид только посмеется над ее чрезмерным усердием, считая его одним из капризов избалованной девчонки? Вдруг он думает, что ее прилежания хватит ровно на один вечер, а завтра и колледж, и занятия станут для нее неинтересны? Все эти мысли вихрем кружились в голове Кэролайн, пока она разогревала чайник.

Дэвид безмолвно наблюдал за ней. Если он что-то и заметил по ее изменившемуся выражению лица и подрагивающим рукам, то тактично промолчал, ограничившись лаконичной фразой:

– Это было бы неплохо. Затем он вальяжно развалился в кресле, продолжая с интересом смотреть, как Кэролайн справляется с ролью машинистки. Его внимание раздражало ее, мешая печатать. Она не могла сконцентрироваться, зная, что он следит за каждым ее движением, попивая при этом чай со своим обычным непроницаемым видом. Лишь когда, в очередной раз, промахнувшись по клавише, Кэролайн в сердцах стукнула кулаком по столу, Дэвид выражением своего лица стал напоминать очень сытого и довольного кота.

– Может быть, на сегодня достаточно? – вкрадчиво спросил он. – Совсем необязательно упражняться до утра.

– Но я хочу добиться ритмичности, – упрямо возразила Кэролайн.

– Рад это слышать, но даже такие неугомонные охотницы за ритмичностью должны есть, – заметил Дэвид, взглянув на ручные часы. – К тому же я проголодался. А ты?

– Я тоже, но…

– Что "но"?

– Я помню, – она откинулась на спинку стула, – ты обещал научить меня готовить…

– И что же?

– Знаешь, Дэвид, я с радостью буду учиться…

– Так в чем дело?

– Но после целого дня занятий в колледже я вряд ли смогу быть внимательной ученицей…

– Что ж, ладно, – подхватил он. – Кстати, я тоже, скорее всего, буду никудышным учителем. Сегодня я весь вымотался. День был не из легких.

Кэролайн пришла в замешательство: ей показалось, что он произнес эту фразу так, будто они… почти… Она смущенно кашлянула.

– Тогда, может быть, ограничимся сандвичами?

– Как ты ловко вывернулась! – Он пожал плечами.

– Но я не умею готовить!

– Пока не умеешь, – уточнил Дэвид и взял с полки толстую книгу. – Но это поможет тебе справиться. Думаю, у тебя все отлично получится. – Широко улыбаясь, он протянул изумленной Кэролайн телефонный справочник. – Ты можешь заказать ужин по телефону с доставкой на дом.

Впервые в жизни Кэролайн появилась какая-то система и порядок. Все школы и лицеи, в которых она училась с раннего детства, относились к разряду так называемых прогрессивных, поощряя своих учеников к самовыражению в любой удобной для детей форме. Для кого-то, возможно, это было благом, но только не для Кэролайн. Ей, по натуре своенравной и капризной, да к тому, же еще и сильно избалованной, требовалось умелое и твердое руководство. Сейчас она его получила и, как это ни странно, наслаждалась этим. Ей нравилось рано вставать по утрам, ездить в колледж в переполненном автобусе. Ее даже не раздражали пробки на узких лондонских улицах. Дорога на метро отняла бы у нее куда меньше времени, но ей очень нравилось сидеть в верхнем салоне автобуса и жадно смотреть, как просыпается огромный город. Из всех студентов на курсе она стала самой прилежной и старательной. Но ведь именно ей, а не кому-то другому, предстояло так много себе доказать.

Все вечера проходили по одному и тому же сценарию. Кэролайн и Дэвид заказывали ужин на дом, а потом либо играли в какую-нибудь настольную игру, либо смотрели телевизор. Правда, Кэролайн иногда будоражили воспоминания об их первом поцелуе, но она знала, что, захоти Дэвид повторить этот восхитительный миг, это может все испортить. По крайней мере, так внушала себе сама Кэролайн…

В четверг вечером, когда первая неделя учебы подходила к концу, Дэвид, приехав домой, поставил мокрый зонт у двери и авторитетно изрек:

– Мне надоели готовые ужины!

Очень довольная тем, что внезапно появилась возможность оторваться от нудного учебника по составлению деловых бумаг, Кэролайн поглядела на него с немым вопросом. Но он замолчал и тоже уставился на нее.

– И что же ты предлагаешь? – не выдержала Кэролайн. Ей действительно было любопытно, что он может ответить ей на этот вопрос.

– Я заказал столик в ресторане на семь тридцать. Знаю, что это рановато для ужина, но нельзя, чтобы страдали твои занятия. Поэтому давай, Кэрри, иди и скорей одевайся.

Кэролайн смотрела на него, раскрыв рот от неожиданности. Когда же до нее дошло, что они действительно будут вместе ужинать в ресторане, ее охватило необычайное волнение. Но потом поразила горькая мысль: ведь это всего лишь обычный ужин, а не свидание…

– Хорошо, – послушно согласилась она и вышла, чтобы переодеться.

Ей пришлось с ходу отвергнуть большую часть своих платьев и костюмов: они были чересчур экстравагантны. Дереку нравилось, когда почти каждый встречный удивленно и восхищенно оглядывался на супермодные, причудливые наряды его юной жены. Но сейчас, вспомнив, как взбесился когда-то Дэвид из-за ее злосчастной мини-юбки, Кэролайн подумала, что ему вряд ли понравится какой-нибудь ее броский туалет.

В конце концов, ей все-таки удалось найти то, что, как она решила, не будет его раздражать, – синее бархатное платье длиной почти до пола, с маленьким декольте, в меру нарядное и в меру скромное. К тому же его цвет хорошо оттенял нежно-розовую кожу и голубые глаза Кэролайн. Однако, натягивая это платье, она обнаружила, что с трудом может застегнуть его на спине. Она беспомощно дергала язычок молнии, когда к ней неслышно подошел Дэвид.

– Позволь, я помогу, – мягко предложил он и быстро справился с застежкой.

Заметил ли он, что она дрожит? Если заметил, то наверняка решил, что во всем виноват зимний холод, а не прикосновение его пальцев к ее обнаженной спине.

– Ты выглядишь великолепно, – тихо произнес он, поворачивая Кэролайн лицом к себе.

– Правда?

Она старалась казаться бесстрастной. Отойдя в сторону, принялась укладывать в затейливый узел свои длинные светлые волосы. Закончив с прической, она одернула собравшееся на бедрах платье и тут со смущением заметила, что под синим бархатом, заметно выпирает животик.

– Боже мой, на кого я стала похожа! – с ужасом воскликнула Кэролайн. – На меня теперь ничего не лезет. За ту неделю, что живу у тебя в доме, я растолстела не меньше чем на три килограмма.

– Вот и отлично, – довольным тоном сказал Дэвид, подавая ей пальто. – Немножко пополнеть – это как раз то, что тебе было нужно. Идем.

Кэролайн уже успела привыкнуть ко всякого рода сюрпризам Дэвида, но никак не думала, что он поведет ее в такое заведение. Они с Дереком постоянно ходили в рестораны, но только в самые дорогие и фешенебельные, где, как говорится, можно и на других посмотреть, и себя показать. А место, куда ее привез Дэвид, было небольшим, уютным, традиционным ресторанчиком, до отказа набитым посетителями. Метрдотель провел их через зал к столику у окна.

– Люди приходят сюда из-за прекрасной кухни, – сказал Дэвид, когда Кэролайн закончила изучать меню.

– И из-за царящей здесь домашней атмосферы, – добавила она, оглядывая оживленно болтавших людей за столиками. Среди них преобладали семейные пары; многие были с детьми.

– Да, несомненно, – подтвердил он и, подождав, пока официант нальет им вина и поставит закуску, попросил Кэролайн: – Расскажи мне, пожалуйста, что тебе больше всего нравится в колледже.

И она принялась рассказывать Дэвиду о своих друзьях-однокурсниках: большинство из них только что окончили школу. Самым старшим среди этих зеленых юнцов был один ныряльщик-глубоководник, вознамерившийся написать книгу о своих приключениях. Для этого ему необходимо было научиться хорошо и быстро печатать.

– Да, совсем забыла! У нас еще есть одна бабушка. Да-да, не смейся: ей шестьдесят пять лет и у нее три внука. Она говорит, что ей надоело все время сидеть дома и печь пирожки. Ей хотелось бы стать чьим-нибудь личным секретарем. Кстати, Дэвид, она, вполне, могла бы работать на тебя, – вдохновенно рассказывала Кэролайн. – Она считает, что возраст не помеха. И я с ней согласна.

Внезапно она умолкла, заметив, что Дэвид молчит. Наверное, она выглядит просто смешно со своим разглагольствованием про колледж и однокурсников. Видимо, ее рассказы про каких-то глупых юнцов и старух вызывают у него смертельную скуку. Конечно! Сам-то он привык общаться с важными шишками, а не со всякой мелкотой…

– Извини, – смущенно пробормотала она, – тебе, должно быть, давно надоело слушать мои байки.

– Уверяю тебя, если бы это было так, я сумел бы показать тебе, что пора кончать разговор, – твердо возразил Дэвид, отхлебывая вина из бокала. – Не надо извиняться, Кэрри. Я ведь не Дерек. Мне по душе твоя компания.

– Правда? – Она стыдливо зарделась.

– Угу. – Он подцепил вилкой оливку.

– Ты сказал мне такое в первый раз… – Их взгляды встретились.

– Ты частенько выводила меня из себя, – признался он. – По мере того как ты подрастала, я стал считать тебя капризной и глуповатой…

– Потому что я отказывалась подчиняться твоей воле?

– Из-за этого тоже, – согласился Дэвид. – Хотя, мне кажется, я больше думал о твоем будущем. Прости, но я никак не мог понять, почему Александер и твоя мать потакают тебе в твоих фокусах.

– Для меня это означало свободу, – ответила Кэролайн, пожимая плечами. – Только спустя годы ты понимаешь, что такая свобода была ненастоящей. – Она задумчиво вертела в руке рюмку. – Думаю, что они делали все, что в их силах, но, откровенно говоря, моя мама мною мало интересовалась, а Александер был уже очень пожилым и не мог себе ясно представить, что на самом деле нужно для подрастающей девчонки.

– Ладно, все это уже в прошлом, – философски заметил Дэвид. – А как сейчас? Тебе нравится твоя нынешняя жизнь?

– О да, – с готовностью согласилась она.

Кэролайн чувствовала себя счастливой как никогда в жизни. И это было связано отнюдь не только с ее учебой, но и с тем, что в тот вечер Дэвид пригласил ее в ресторан.

Появился официант с их заказом. Кэролайн не отрываясь, смотрела на Дэвида, в то время как официант расставлял тарелки на столе.

– Сложно объяснить в двух словах, как у меня идут дела в колледже, – задумчиво произнесла она. – Я чувствую себя, скажем… на своем месте. Это со мной впервые. Ты представить себе не можешь, как это здорово!

– Думаю, что, пожалуй, смогу, – бесстрастно возразил он. – Это почти то же самое, что выйти из тюрьмы.

Кэролайн поднесла бокал к губам, пристально глядя на своего собеседника. Когда он начал понимать ее? Только сейчас или уже давно?

За ужином она съела намного больше, чем собиралась, и даже заказала сладкое, хотя перед поездкой в ресторан клялась себе, что откажется от такого соблазна. Дэвид от души расхохотался, когда перед ней поставили шоколадный десерт. Глядя на блюдо, Кэролайн страдальчески застонала.

– Пожалуй, я смогу облегчить твои муки, – улыбаясь, произнес он. – Но только при условии, если ты согласишься меня покормить.

Затаив дыхание, Кэролайн стала кормить его с ложечки десертом. Ее сердце бешено заколотилось, когда Дэвид смачно облизал губы. Уж не нарочно ли он сделал это? Вряд ли, подумалось ей, ведь он ухитрялся даже сморкаться так, что эта весьма некрасивая процедура выглядела очень сексуально. Она почувствовала, как под плотным бархатом платья ее соски вдруг предательски напряглись и заострились, а по телу стало разливаться приятное, щекочущее тепло.

– Еще? – сдавленным голосом спросила она.

– Н-да, пожалуй.

И Кэролайн ложку за ложкой скормила ему весь десерт. Ничего более эротичного ей еще делать не приходилось. Ладони стали влажными от возбуждения, пульс достиг, вероятно, ста двадцати ударов в минуту, а руки, державшие ложку, тряслись. Когда официант унес посуду, она не знала, что ей делать, радоваться или печалиться. Она не осмеливалась смотреть на Дэвида: а вдруг он понял, что может сделать с ней все, чего захочет? Кэролайн попросила разрешения выйти в туалетную комнату. Там она дрожащими, непослушными руками кое-как распутала узел на макушке и с силой тряхнула головой. На ее плечи и спину упал целый водопад пышных золотистых волос.

Вернувшись к столику, Кэролайн увидела, что уже подали кофе, а Дэвид пристально, как-то странно прищурившись, смотрит на нее. Она, молча села.

– Ты распустила волосы, – спокойно, даже равнодушно произнес он.

– Да.

– Почему?

Не могла же она ответить ему, что сделала это почти безотчетно, испытывая нервный трепет, внутреннее беспокойство из-за охватившего ее неукротимого желания! От смущения на лице Кэролайн вспыхнули красные пятна.

– У меня голова заболела: уж слишком сильно я стянула волосы, – солгала она. Ей хотелось наклониться вперед и поцеловать Дэвида. – Может, поедем домой? Мне завтра рано вставать.

Даже если Дэвид и догадался, что ее усталость была притворной, он и бровью не повел.

– Конечно, – невозмутимо откликнулся он и попросил официанта принести счет.

Кэролайн была рада оказаться на свежем воздухе. Дождь уже кончился, сильный ветер разогнал облака и расчистил небо.

Весь обратный путь они проделали, не обменявшись ни единым словом. Когда Дэвид закрывал входную дверь, Кэролайн, наконец, осмелилась задать ему вопрос, не дававший ей покоя весь вечер.

– Дэви!

– Что? – Он взглянул на нее.

– Можно я спрошу тебя кое о чем?

– Спрашивай, – после минутного раздумья ответил он. – Хотя, если ты хочешь говорить о чем-то серьезном, нам лучше будет подняться наверх в гостиную. Согласна?

– Да.

Но, пока Кэролайн добиралась до гостиной, храбрость совсем покинула ее. Она уселась на диван. Напротив нее в расслабленной позе сидел Дэвид. Он был уже без пиджака, верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Весь его вид говорил о том, что он отдыхает. Она старалась не смотреть на него, делая вид, будто разглядывает узор ковра на полу. Как только ему удается так великолепно выглядеть при всех обстоятельствах? Шелковая рубашка прекрасно подчеркивала его широкие плечи и мощную грудь… А догадывается ли Дэвид, как нестерпимо ей хочется прижаться к его мускулистому телу и вновь растаять от страстного поцелуя?

Кэролайн с силой тряхнула головой, гоня прочь предательские мысли. Ей казалось, что те проклятые ночи с Дереком навсегда поселили в ней страх и отвращение к сексу. Но оказалось, что, к счастью, она ошибается. Рядом с Дэвидом ощущения, будоражившие ее в юности, проснулись вновь, но уже со зрелой женской силой. И, хотя ее любовь к нему была еще робкой, пугливой, Кэролайн холила и лелеяла это чувство, словно боялась, что ему не суждено никогда воплотиться в жизнь. Пожалуй, и действительно, этого-то она и боялась больше всего на свете…

С того самого вечера после похорон Дерека Дэвид больше ни разу не прикоснулся к ней. Тогда он сказал, что она такая же шлюха, как и ее мать… Неужто он и вправду так думает? Или это было сказано со зла, под горячую руку? А может, ее поведение в тот момент обидело его? Или же это обычная тактика с женщинами: сначала соблазнить, а потом отступить? Может быть, ему просто нравится дразнить так женщин, завлекая обещанием невиданного наслаждения, разжигая их чувственность, а затем отталкивая и даже оскорбляя? Ей доводилось слышать о подобных мужчинах, и они внушали ей отвращение. Неужели Дэвид такой? Нет, не может быть! Наступила пора выяснить то, что уже так давно ее волнует. Кэролайн решительно вскинула голову и посмотрела на лениво раскинувшегося в кресле Дэвида.

– Когда мы были в моем доме, ты сказал, что я такая же развратная, как и моя мать, – тихо произнесла она, заметив, что при этих словах он слегка моргнул. – Ты действительно так думаешь?

Какое-то время он молчал, потом неожиданно для Кэролайн встал и уселся с ней рядом, невозмутимо взяв ее за руку.

– Нет, конечно же, я совсем так не думаю, – мягко сказал он. – И я уже извинялся перед тобой за свои слова.

– Но зачем было говорить то, чего на самом деле не думаешь?

– Повторяю тебе, – вздохнул Дэвид, – я был зол и…

– И что же? – Кэролайн смело посмотрела в маслянисто поблескивавшие черные глаза.

– И неудовлетворен, – с явной неохотой пробурчал он, – потому что собирался заняться с тобой любовью.

– Ты и вправду хотел этого? – испугалась она.

– Ты сама прекрасно знаешь, что хотел. – Дэвид неприязненно поджал губы. – Не прикидывайся дурочкой, Кэрри! Ты как-никак все же была замужем!

При этих словах Кэролайн затрясло от страха: напоминание о замужестве пробудило в ней память о тех омерзительных первых ночах. Неужели Дерек так сумел морально искалечить ее, что она уже никогда не сможет стать полноценной женщиной? Кэролайн уставилась на свою руку, зажатую между ладоней Дэвида, и с трудом выдавила:

– Хорошо же ты обращаешься с женщинами, которых желаешь! Сначала подманишь, заставишь хотеть тебя, а потом отталкиваешь и гонишь прочь!

– Эти слова мне были необходимы, чтобы успокоиться. Нечто вроде ледяного душа, – оправдывался он. – Я оскорбил тебя. Виноват и раскаиваюсь в содеянном.

– Но ты все еще не ответил на мой вопрос, – настойчиво допытывалась Кэролайн.

– Не вижу в этом никакой необходимости, – возразил Дэвид. – Но все, же отвечу тебе, Кэрри. Дорогая, ты не права. Я не из тех, кому нравится сначала завести женщину, а потом оттолкнуть и унизить ее.

Кэролайн было больно слышать это.

– Тогда почему же ты так жестоко обошелся со мной?

– Потому что сначала я вовсе не думал заниматься с тобой любовью, а просто принес тебе чай. Но ты спала и выглядела такой красивой и обольстительной, так манила меня, что мне показалось: тебе в тот момент нужно нечто иное, чем просто чашка успокоительного чая. Я не стал будить тебя, а сидел рядом и любовался. Потом, когда ты открыла глаза… – хрипло прошептал он, – я помимо своей воли потянулся к тебе.

Нарочно ли Дэвид говорил таким голосом или ей просто показалось?

– И?

– И потом я испытал нечто вроде облегчения, когда ты в последний момент остановила меня. Это заставило меня задуматься над тем, что я делаю.

Пересилив себя, Кэролайн отважилась задать еще один вопрос:

– А если бы это была не я, а другая женщина, ты бы остановился?

Дэвид задумчиво молчал, будто не хотел отвечать. Возможно, он предчувствовал, что его слова могут обидеть ее.

– Нет, – наконец выговорил он.

Кэролайн прошиб холодный пот.

– Даже если эта другая тоже… тоже перенесла бы такое потрясение, как и я?

– Прежде со мной не случалось ничего подобного, – задумчиво произнес он. – Знаешь, Кэрри, существуют способы забыть о потрясении и снять напряжение.

– Ты имеешь в виду… секс?

– Я хочу сказать, что опытный мужчина может заставить женщину расслабиться так, что она забудет о всех своих неприятностях и переживаниях.

– Значит, ты тогда не считал, что мне нужно расслабиться и обо всем забыть?

– Считал. И даже был уверен в этом. – Он улыбнулся. – Но для меня было важно и не поддаться искушению.

– Можешь гордиться своей волей, – бросила Кэролайн, скрывая сильнейшее разочарование.

Дэвид покачал головой. Загадочная улыбка блуждала по его лицу.

– Я не очень-то люблю испытывать свою волю, особенно в таких ситуациях.

Если жизнь с Дереком и научила ее чему-то, так это тому, что за все приходится дорого расплачиваться.

– Так все же почему?

– Ты слишком уж настойчива, Кэрри, – раздраженно ответил Дэвид и неожиданно отпустил ее руку, чем несказанно огорчил Кэролайн, тайно наслаждавшуюся теплым прикосновением его ладоней. – Потому что все это было совсем не ко времени.

Кэролайн молча, переваривала услышанное. Она подумала, что следующий вопрос покажется Дэвиду совсем уж нескромным, но все-таки рискнула задать его:

– А сейчас?

Дэвид улыбался, но было заметно, как он напряжен.

– Это уже становится похоже на дуэль, – пошутил он. – Ты спрашиваешь, хочу ли я сейчас заняться с тобой любовью? Я правильно понял тебя?

Кэролайн побагровела до корней волос. Ее смущали и его лукавый, дразнящий взгляд, и весьма откровенный разговор, но больше всего – мысль о том, что Дэвид мог вообразить, будто она сама предлагает ему себя.

– Я не имела в виду ничего подобного! – возмущенно воскликнула она.

– Да ладно тебе, Кэрри, – укоризненно произнес он. – Мне нравится твоя прямота, никаких хождений вокруг да около. Да, мне все еще хочется заняться с тобой любовью. Ты – красивая молодая женщина и иногда бросаешь на меня такие выразительные взгляды, словно обещая… – Дэвид вдруг тряхнул головой, будто желая прогнать наваждение.

– Что? – еле слышно прошептала она.

– Что если я потеряю сейчас голову и потащу тебя в постель, то наживу много лишних хлопот, – закончил он свою мысль. – Хлопот, которые не нужны сейчас ни мне, ни тебе самой…

Он хотел сказать еще что-то, но вдруг умолк, когда увидел мертвенно-бледное лицо Кэролайн и ее лихорадочно блестящие огромные глаза. Несколько секунд он еще колебался, а потом, издав сдавленный стон, означавший полную капитуляцию, наклонился к ней и жадно впился в ее призывно приоткрытый рот. В то же мгновение она обвила его шею с таким жаром, будто встретила его после долгой и мучительной разлуки. Она прижималась к нему, словно в поисках защиты от чего-то жуткого, а он так пылко целовал ее, точно делал это в первый или последний раз в жизни.

Кэролайн почувствовала, как по ее телу вновь разливается приятное возбуждение. Она уже знала, что скоро, очень скоро ей станет мало этого ощущения и захочется большего. И это было сущей правдой, потому что только Дэвид мог дать ей это «большее». Дэвид – и никто другой.

Она нежно ответила на его поцелуй, ласково проводя кончиком языка по его губам. Его охватила дрожь, а ей показалось, что она тает, как свеча от огня. По ее телу разливалась сладкая истома, сердце громко бухало, отдаваясь в ушах. Но неожиданно Дэвид оторвал свои губы от ее рта и отстранился. Кэролайн судорожно пыталась удержать его, словно он был последней ее надеждой на спасение, но Дэвид мягко и вместе с тем решительно отвел ее руки от себя и встал. Было видно, что он пытается справиться с собой и что ему это плохо удается.

Кэролайн смотрела на него со смешанным чувством испуга и разочарования. Но испуг был сильнее: неужели он почувствовал, что она неполноценная женщина? Неужели Дерек был прав? Как завороженная, она смотрела в его засасывающие, точно омуты, глаза. Вот в этом-то и скрыт секрет его обаяния и силы. Во взгляде… Его глаза затягивают, подчиняют, ты падаешь в них, словно в колодец…

Дэвид несколько театральным жестом поднял руку и многозначительно посмотрел на часы. Но Кэролайн заметила, что на сей раз его движения были неуверенными, фальшивыми.

– Я пойду в душ, – сказал он. – А тебе уже давно пора спать. Ты же не хочешь завтра опоздать в колледж, а, Кэрри?