Правила игры

6

Тем не менее короткий разговор в ванной послужил своего рода катализатором. Осознав, что хотя бы ради будущего ребенка она обязана что-то предпринять, Мэнди вновь вернулась к жизни.

Не желая принимать помощь от Джулии, она обратилась в агентство по найму и через некоторое время ей повезло: освободилось место референта. Мэнди удалось с честью пройти собеседование, после чего она сняла небольшую квартирку и уплатила месячную ренту.

После этого, вернувшись в свой бывший дом, Мэнди собрала личные вещи и, никому ничего не сказав — благо, Джулия отсутствовала, — переехала на новое местожительство.

Первое время на работе ей пришлось туго, потому что надо было скрывать дурноту, но спустя месяц тошнота прекратилась. Так Мэнди продержалась до самых родов. Позже, когда на свет появился Майк, она некоторое время жила на накопленные деньги. Потом ей посчастливилось устроиться в банк, где жалованье было гораздо выше.

Со временем все наладилось, и жизнь, казалось, вошла в колею, как вдруг откуда ни возьмись появился Кен. И сейчас главной заботой Мэнди стало, чтобы Кен ни в коем случае не узнал о существовании сына…

Ветерок всколыхнул шторы на окне, заставив Мэнди вспомнить, где она находится. Откуда-то доносился аромат свежего кофе, словно намекая, что пора вставать.

Поднявшись с постели, Мэнди достала из сумки свежее белье, удобные сандалии и шелковое пестрое платье с застежкой спереди. Запропастившийся куда-то мешочек с банными принадлежностями так и не нашелся. Поразмыслив над этим странным обстоятельством, Мэнди пришла к заключению, что он, должно быть, остался в гостинице. Ну и ладно!

Сбросив ночную сорочку, она направилась в ванную. Там, открыв воду, ступила под душ, подняла лицо к падающим сверху струям и протянула руку к полке, чтобы нащупать флакон с шампунем. Затем плеснула на ладонь немного жидкости, и помещение сразу наполнилось приятным, навевавшим воспоминания о прошлом ароматом.

Мэнди сразу узнала его. «Лавель», вне всякого сомнения. Открыв глаза, она нашла подтверждение на этикетке. На полке под зеркалом обнаружился целый набор косметики с таким же названием.

Это не может быть простым совпадением, решила Мэнди, смывая с себя пену, а затем вытираясь махровым полотенцем. Ясно, что Кен поставил себе целью достать ее! А ведь он никогда ничего не делает просто так.

Припомнив, как разочарован был Хэттон, узнав, что она больше не пользуется прежними духами, Мэнди догадалась: это он вынул из сумки банный мешочек, причем намеренно. Но тут с Кеном можно потягаться!

Мэнди вновь стала под душ, чтобы смыть с себя остатки аромата. Затем снова вытерлась, оделась и вернулась в комнату. Она решила, что легкий макияж ей не помешает, тем более что он обычно придает женщинам уверенность в себе.

Вчера косметичка осталась лежать на стоявшей возле кровати тумбочке, однако сегодня ее там не оказалось. Мэнди быстро поискала сначала в спальне, а потом в ванной, но все безрезультатно. Странно; не могла же косметичка испариться!

Тем не менее она исчезла.

Так что же происходит? — размышляла Мэнди, причесываясь. Сначала одна вещь пропадает, потом другая…

Движимая внезапным порывом, она выдвинула верхний ящичек трюмо и почти не удивилась, обнаружив там великолепный набор косметики, в большинстве своем снабженной этикетками с надписью «Лавель».

Мэнди скрипнула зубами. Неужели верх одержит Кен?

Спустя несколько минут, с аккуратно заколотыми на затылке волосами и без малейших признаков макияжа на лице, она спустилась в гостиную в воинственном настроении.

Там не видно было ни Кена, ни миссис Брэдли, а в доме стояла полная тишина. Решив отправиться на поиски хотя бы одной-единственной живой души, Мэнди открыла первую попавшуюся дверь и обнаружила большую кухню, в которой, кроме разделочного, стоял и обеденный стол.

Здесь тоже никого не было, хотя аромат кофе ощущался сильнее всего.

В другом конце помещения находилась дверь, за которой начиналась другая лестница. Мэнди стало любопытно, куда она ведет.

Спустившись по ступеням, она нашла в цокольном этаже отлично оборудованный тренажерный зал, сауну и даже бассейн. Одна его стена была сплошь стеклянной. За ней виднелся ухоженный дворик с цветочными клумбами и жаровней для барбекю, куда можно было попасть, миновав раздвижные двери.

Однако все это — как и тихонько пыхтевший на столике между двух шезлонгов кофейник — Мэнди отметила лишь мельком. Ее внимание было приковано к воде, в которой сейчас находился Кен. Он плыл от противоположного края бассейна, мерно и размашисто, почти не создавая брызг.

Словно почувствовав чье-то присутствие, он поднял голову. Затем подплыл к металлической лесенке и рывком взлетел по ней. Когда он выпрямился, остатки воды потекли по его мускулистому торсу и стройным крепким ногам.

У Мэнди внезапно пересохло во рту: Кен был абсолютно обнажен.

Все его тело покрывал красивый загар, под кожей не было ни унции жира, а сама она поблескивала, словно облитая маслом.

Мэнди всегда нравились элегантные очертания его гибкого, пропорционально сложенного тела. Она находила подобный вариант более эротичным, нежели когда мужскую кожу покрывали волосы.

Всецело поглощенная ласкающим взгляд соотношением между шириной плеч и узостью бедер Хэттона, Мэнди стояла, не в силах оторваться от этого восхитительного зрелища. Вид водяных струек, стекающих по плоскому животу Кена в поросший темными завитками пах, внезапно пробудил в ней желание. Причем такое сильное, что вызвало у нее дрожь во всем теле.

Как же давно это было, как давно…

— Осторожнее, — тихо произнес Хэттон.

— Что? — подняла Мэнди широко раскрытые, слегка затуманенные зеленые глаза.

— Разве ты не видишь, что делаешь со мной?

Моментально вспыхнув от смущения, Мэнди мысленно обозвала себя идиоткой. Отношения с Кеном и так были достаточно взрывоопасны, а она еще подливала масла в огонь.

Ей следовало поскорее повернуться и уйти, пока Хэттон не сообразил, как его нагота повлияла на нее.

Однако тело отказалось ей повиноваться. Ноги перестали слушаться приказов мозга. А все потому, что Мэнди очень соскучилась по Кену. Истосковалась по его прикосновениям, объятиям, поцелуям…

— Много времени прошло… — Тихое замечание Хэттона оказалось созвучно ее мыслям.

— Да.

— Слишком много. — В голосе Кена появилась хрипотца. — Дай мне руку!

Нет, только не это!

Но после долгих лет одиночества и подавления природных потребностей нынешнее сопротивление было равносильно пытке.

Хэттон протянул ей раскрытую ладонь и сказал:

— Ни о чем не думай. Просто дай руку, и все.

Движимая инстинктом, более сильным, чем инстинкт самосохранения, она положила на его ладонь дрожащие пальцы.

Кен тотчас сжал их, его рука была прохладна и сильна. Притянув Мэнди к своему влажному телу, он обнял ее и нежно поцеловал в губы.

Нет, нет, это безумие…

Словно услыхав сей беззвучный возглас, Хэттон шепнул:

— Тише, все хорошо…

Затем он взял лицо Мэнди в ладони и вновь прильнул к ее губам, на этот раз в более глубоком поцелуе, от которого, казалось, растаяли все косточки в теле. Руки Хэттона незаметно переместились ниже, чтобы подхватить ее упругую грудь и приласкать через шелк платья.

Будто опомнившись, Мэнди схватила его пальцы и, оторвавшись от его губ, произнесла срывающимся голосом:

— Нет, я не могу, не могу…

— Почему? — хрипло спросил Кен. — Ведь я знаю, что тебе этого хочется.

С этими словами он подхватил Мэнди на руки, быстро прошел несколько шагов и уложил на стоявшую среди шезлонгов и столиков кушетку. Затем опустился рядом.

Предприняв отчаянную попытку воспротивиться не только ему, но также собственным желаниям, Мэнди поспешно прикрыла грудь рукой.

Ее жест вызвал на его устах мягкую улыбку. Взяв ее руки, он раздвинул их и переместил на кушетку, расположив по обеим сторонам тела.

— Пусть они пока побудут здесь. Мы все будем делать медленно.

— Кен…

— Молчи. — Очень осторожно и сосредоточенно, словно разворачивая драгоценный подарок и замирая от предвкушения того, что ему предстояло увидеть, он принялся расстегивать пуговицы на ее платье.

— Сюда могут войти! — взволнованно запротестовала она.

— Входить некому. Лиз уже ушла, у горничной тоже выходной. Да и садовник явится не раньше понедельника.

Хэттон медленно и осторожно снял с нее одежду и бросил на ближайший шезлонг. Обежав восхищенным взглядом обнаженное тело, словно это было нечто редкостное и невиданное, он стал ласкать соски пальцами.

Мэнди издала непроизвольный стон и умоляюще воскликнула:

— Не нужно!

— Тихо, тихо… Я так давно мечтал об этом… Увидеть тебя обнаженной, овладеть тобой…

Не в силах прекратить то, что происходило, она отвернулась, чтобы не видеть опытных рук, которые доставляли ей столь изысканное наслаждение.

По представлениям Мэнди, в той стороне, куда она смотрела, должна была находиться прозрачная стена, откуда открывался вид на внутренний дворик, однако неожиданно она обнаружила, что стеклянная поверхность отражает происходящее, словно в зеркале. Мэнди увидела лежащую на кушетке женщину, чье обнаженное тело ласкали смуглые мужские руки.

Затем, будто глядя на киноэкран, она проследила, как темноволосый человек наклонился и взял один сосок в рот, продолжая теребить пальцами другой. В ту же секунду Мэнди пронзило такое острое наслаждение, что оно граничило с болью.

Каждая клеточка ее тела пробудилась к жизни, кровь помчалась по венам, а в желудок словно плеснули горячего глинтвейна.

Мэнди захотелось зажмуриться, чтобы не видеть эротических образов, но она не смогла этого сделать. Стекло отразило, как свободная рука Кена, словно в колдовском сне, двинулась вниз и проскользнула между округлых женских бедер.

Мэнди закрыла глаза, отдаваясь воздействию ловких пальцев Хэттона, которые в одно мгновение словно собрали в одной точке все наслаждение…

— Кен!.. — Вздрагивая и задыхаясь, Мэнди выкрикнула его имя, и в ответ он притянул ее к себе, крепко сжал и держал так, пока она не успокоилась.

Затем, отпустив Мэнди, он встал, взял висевший на спинке шезлонга купальный халат, натянул его и завязал пояс. Причем проделал все это с таким видом, будто ничего особенного не происходило. Спокойно, словно говоря о погоде, он обронил:

— Пойду приму душ. Ты пока одевайся, и мы позавтракаем во дворе.

Его тон подействовал на Мэнди как пощечина. Ошеломленная, она безмолвно наблюдала, как Кен уходит прочь, шлепая босыми ногами по мозаике кафеля.

Несмотря на то, что он заставил Мэнди расслабиться в его объятиях, она осталась опустошенной и разочарованной. Ее переполняло желание. Она хотела Кена. Ей необходимо было ощутить на себе вес его тела, прижать к груди темноволосую голову, ответить на ласки…

Его внезапный уход явился для нее сильнейшим потрясением. Меньше всего она ожидала чего-либо подобного. Прекрасно осознавая, что Кен был взволнован не меньше ее самой, Мэнди не могла понять, почему, затеяв все это, он вдруг передумал и отказал себе в удовольствии.

Может, в его изначальные намерения входило унизить ее?

Или он просто действовал в соответствии с очевидными обстоятельствами? Но тогда почему бы ему просто не овладеть ею к их взаимному удовольствию?

Не найдя ответа на мучительные вопросы, Мэнди набросила платье и принялась дрожащими пальцами застегивать пуговицы. Она чувствовала себя униженной, раздавленной собственной слабостью. Ее удивляло, как могла она столь низко пасть за столь короткое время.

Впрочем, ответ напрашивался сам собой. Едва завидев Кена, она вновь подпала под действие его обаяния и желаний, которые казались давно погребенными под пластами времени.

Но разве можно до сих пор сохранять эмоциональную привязанность к человеку, известному ей своей безжалостностью и коварством? Эта мысль заставила Мэнди почувствовать себя последней дурой и наполнила душу горечью.

У нее возникло непреодолимое желание поскорее удрать и больше никогда не видеться с Кеном. Но, разумеется, все это было нереально. Самое важное, на чем предстояло сосредоточиться, — это как дожить до конца дня.

Надеясь как-то отвлечься от невеселых дум, Мэнди налила себе кофе и стала медленно его пить.

Кен ясно дал понять, что не намерен работать во время уик-энда, из чего следовал единственный вывод: никаких консультаций здесь проводиться не будет.

Но тогда что Мэнди тут делает?

Еще Кен утверждал, что предпринимает эту поездку вовсе не для того, чтобы увлечь Мэнди в постель, и последние события являлись тому доказательством. Минуту назад ему не стоило большого труда добиться желаемого.

Таким образом, загадка оставалась без ответа.

Но если бы на этом все заканчивалось! Существовали и другие вопросы. Например, почему они с Кеном остались здесь наедине? Куда подевалась прислуга?

— Можем начинать завтракать?

Мэнди вздрогнула, заметив рядом неслышно приблизившегося Кена. Он оделся в серые брюки и летнюю оливковую рубашку. Его волосы все еще влажно поблескивали. Он выглядел подтянутым и очень эротичным.

Избегая встречаться с ним взглядом, Мэнди отставила чашку и направилась во двор на подгибающихся ногах.

На полпути он подхватил ее под локоть, чтобы проводить к столику, на котором миссис Брэдли заранее накрыла холодный завтрак.

Изо всех сил стараясь скрыть смущение и напустить на себя спокойный и уверенный вид, Мэнди села на предложенный стул.

Нагретый солнцем воздух был чист и насыщен ароматами свежести.

Заняв место напротив гостьи, Кен снял крышки с блюд. Вероятно, вспомнив вкусы Мэнди, он оставил без внимания ломтики копченого лосося и принялся накладывать ей на тарелку холодное мясо разных сортов.

Мэнди воспользовалась паузой, чтобы незаметно вглядеться в его лицо, и увидела все те же выразительные серые глаза, нос с горбинкой, волевой подбородок с едва заметной ямочкой и губы, одновременно строгие и чувственные…

Кен поднял голову, и Мэнди поспешно отвела взгляд. Едва заметно улыбнувшись, он положил ей на тарелку немного салата.

— Спасибо, — сдержанно кивнула она.

Он взял себе пару ломтиков лосося, а потом принялся намазывать хлеб маслом. Мэнди невольно залюбовалась его красивыми мускулистыми руками и аккуратными точными движениями. Машинально облизнув губы, она заставила себя опустить глаза.

За едой Мэнди поинтересовалась:

— Почему ты позволил миссис Брэдли уйти?

— Потому что по уик-эндам у нее выходные, — невозмутимо пояснил он.

— Но разве она не живет здесь постоянно?

— Верно, только конец недели предпочитает проводить у подруги в деревне. — Вынув из ведерка со льдом бутылку белого шардонэ, Кен спросил: — Немного вина? Или предпочитаешь апельсиновый сок?

— Сок, пожалуйста. — Помолчав, Мэнди спросила: — А сколько вообще людей у тебя работает?

— Здесь? Кроме Лиз есть горничная Милли, Боб, который заботится о бассейне, спортивном зале и автомобилях, да еще пара садовников.

— Насколько я понимаю, у всех сегодня выходной?

Хэттон ответил широкой белозубой улыбкой, в которой была масса иронии.

— Как ты догадалась?

Мэнди нахмурилась.

— Мне просто интересно, чего ты добиваешься?

— Для начала немного уединения. А в чем дело? Тебе не нравится находиться со мной наедине?

Пропустив мимо ушей провокационный вопрос, она заметила:

— Ты говорил, что не работаешь по выходным.

— Правильно.

— Следовательно, здесь никаких консультаций не намечается?

— Нет.

— Так зачем ты притащил меня сюда? Я приехала в Лондон по делу. Именно за это мистер Кэмпбелл платит мне.

— Не волнуйся, ты сможешь получить отчет по всем темам, которые будут затронуты на консультациях.

— Но я и сама желала бы спросить кое о чем. И вообще, мне не хочется оставаться… здесь. — Она едва не сказала «в этой ловушке». Потом, отвечая на предыдущий вопрос, добавила: — Кроме того, мне не нравится быть с тобой наедине.

— Боишься того, что может случиться с тобой?

— А что со мной может произойти?

— Да что угодно… — Тихий голос Хэттона прозвучал с оттенком угрозы.

— Не нужно меня пугать.

— Зачем мне это?

Чтобы вывести меня из равновесия или взять надо мной верх…

Видя, что Мэнди не отвечает, Кен заметил:

— Ты не можешь найти ни единой причины… Кстати, ты бледновата. Наверное, постоянно недосыпаешь. Когда я заглянул к тебе сегодня утром, то пожалел и не стал будить.

— Ты входил в мою комнату? — Мысль о том, что Кен стоял и смотрел, как она спит, заставила Мэнди почувствовать себя неуютно.

— Дверь была не заперта.

— Сегодня вечером я ее закрою на ключ. — Как только фраза была произнесена, Мэнди пожалела о своих словах. Желая загладить неловкий, по ее мнению, момент, она поспешно заговорила: — Если я и бледна, то лишь потому, что моя косметичка куда-то запропастилась.

— В твоей комнате есть все необходимое, — заметил он.

— Я не намерена пользоваться той парфюмерией, так что, если не возражаешь, мне бы хотелось получить свою косметичку обратно.

— Возражаю.

— Так все-таки это ты ее утащил? Но почему?

— Мне хочется, чтобы от тебя исходили те же ароматы, что и в прошлом, и чтобы ты выглядела как девушка, с которой я некогда занимался любовью.

— Но с той поры много воды утекло. Я уже не та наивная и доверчивая дурочка, какой была прежде. Я сильно повзрослела.

— Возможно, но для меня ты осталась прежней.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

Он тонко усмехнулся.

— Напротив, мне очень многое известно о тебе.

Внутренне сжавшись, Мэнди спросила:

— Что, например?

Кен начал загибать пальцы.

— Я знаю, что ты добилась успеха в бизнесе, причем в той сфере, которая считается прерогативой мужчин. Ты протеже мистера Кэмпбелла, и он возлагает на тебя большие надежды. Ты изменила имя, наконец…

Ну, если на этом все и заканчивается, то паниковать пока рано.

Мэнди с облегчением перевела дух, а Хэттон тем временем поинтересовался:

— Почему ты выбрала фамилию Лотнер?

— Это девичья фамилия моей матери.

— Но зачем вообще понадобилось менять фамилию?

— А ты как думаешь?

— Очевидно, чтобы мне труднее было разыскать тебя, — мрачно произнес Кен. — И я действительно приложил немало усилий.

— Не хочешь ли ты сказать, что все это время занимался поисками?

— Я никогда их не прекращал. Но Торонто большой город. Сменив фамилию, в нем легко затеряться.

— Зачем я тебе понадобилась?

— Если желаешь, назови это незавершенным делом. Слишком много свободных нитей осталось. Их надо было связать.

Поежившись словно от озноба, Мэнди спросила:

— Как тебе удалось меня найти?

— В конце концов, мне просто повезло. Джулия гостила в Торонто у брата и случайно увидела тебя выходящей из служебного входа банка. Она тут же позвонила мне и все рассказала.

Похоже, сама судьба настроена против меня, хмуро подумала Мэнди. И почему это Джулия решила, что имеет право вмешиваться в мою личную жизнь? Зачем ей понадобилось все выкладывать Кену?

Передав Мэнди чашку кофе, Хэттон продолжил:

— Однако, когда я начал наводить справки, оказалось, что среди служащих нет женщины по имени Мэнди Прайс. Поначалу я решил, что ты была простой посетительницей банка, но, после того как за заведением стал наблюдать нанятый мною детектив, выяснилось, что ты ходишь туда регулярно. После этого методом исключения я вычислил твою новую фамилию. Мне пришло в голову, что ты можешь быть замужем… — Лицо и голос Кена были бесстрастными, но Мэнди догадалась, что он взволнован. — К моему величайшему облегчению, вскоре выяснилось, что мисс Лотнер не носит обручального кольца.

С чего бы ему испытывать облегчение? — пронеслась в мозгу Мэнди тревожная мысль. Какая разница, есть у меня муж или нет?

— Отсутствие обручального кольца в наши дни ничего не доказывает.

Он удивленно поднял бровь.

— Хочешь сказать, что ты замужем?

Превозмогая искушение соврать, она сказала:

— Нет. — Потом, словно устанавливая защитную стенку, добавила: — Но у меня есть приятель.

— Вот как? Может, назовешь его имя?

Застигнутая врасплох, Мэнди несколько секунд лихорадочно искала, что бы ответить. Потом, когда пауза подозрительно затянулась, сказала:

— Стив Кросби. Помнишь его?

— Ах этот! Парень с темпераментом мороженой трески. Неудивительно, что у бассейна ты так страстно желала… утешения. Назовем это так.

Мгновенно вспыхнув, Мэнди возразила:

— Ничего я не желала!

— Брось, зачем притворяться…

— Стив обладает всем, что мне необходимо в мужчине.

— Так почему вы не поженитесь? Или Кросби не заинтересован в браке с девушкой, которая больше не может принести в качестве приданого фирму своего отца?

— Почему ты все время говоришь гадости?

— Это всего лишь правда. Любой поймет, что «Прайс-корпорейшн» для Кросби представляла гораздо больший интерес, чем ты сама.

— Если тебе было известно, как много значит для Стива работа, почему ты выгнал его, словно нашкодившего конторского рассыльного, вместо того чтобы обращаться с ним как…

— Как с человеком, который считает «Прайс-корпорейшн» своей личной собственностью?

— А почему бы, собственно, и нет? Мой отец относился к Стиву почти как к сыну, которого всегда хотел иметь.

— Или как к будущему зятю? Этакий принц-консорт при королеве…

Мэнди гордо подняла подбородок.

— В случае нашей свадьбы папа намеревался передать нам бизнес для общего владения. Прайс и Кросби.

— И наверняка поведал о своих планах Стиву? В этом и заключалась главная ошибка Тома. Вообразив себя преуспевающим бизнесменом, Кросби сразу наломал дров. Он решил, что может принять и воплотить в жизнь любое решение. Однако у него не было ни опыта, ни элементарного чувства ответственности.

— Это всего лишь твое личное мнение.

— Не только. Менеджеры твоего отца тоже так считали.

— Они просто поддакивали тебе, узнав, что ты скупил большую часть акций. В итоге их ты оставил, а Стива вышвырнул на улицу.

— Я составил мнение о Кросби задолго до смерти твоего отца.

— И решил свалить на него всю вину?

— Просто я знал, где искать источник бед.

— Если дела обстояли именно так, как ты говоришь, почему никто из менеджеров не поговорил с моим отцом?

— Двое из них пытались, но безуспешно. Том просто не желал ничего слышать. Думаю, он излишне сильно увлекся планами на будущее.

— Которым ты положил конец.

— Ничего подобного!

— Считаешь себя безгрешным?

— Я ведь не управлял делами вашей фирмы. Это Том обязан был проявить больше ответственности.

— Не смей винить папу! — яростно крикнула Мэнди.

С каменным выражением на лице он произнес:

— Давно пора взглянуть фактам в лицо, дорогая. Если бы твой отец поменьше доверял Кросби, большинства неприятностей можно было бы избежать. Но, когда пригласили меня, было уже поздно. Кросби затеял несколько безумных проектов, а когда они провалились, вашей фирме пришлось выплачивать неустойку. Тогда Кросби занял деньги под высокие проценты, причем часть средств вскоре бесследно исчезла. Но долги делал он, а обязательства по ним ложились на плечи Тома. Тут впору начинать криминальное расследование…

— Почему же ты не подал на Стива в суд?

— Из-за особых отношений между вашими семьями. Мне не хотелось выносить это дело на всеобщее обозрение.

— Но если имеет место мошенничество и если деньги не возвращены…

— Я их вернул.

— Как?

— Вынул из собственного кармана и отдал, — пояснил он просто.

Мэнди предпочла бы не знать этого. Гораздо проще было винить во всех несчастьях Кена. Однако она понимала, что он не лжет, и сейчас, впервые за прошедшие годы, задумалась, не ошиблась ли она в своих представлениях о нем, по крайней мере в части, имеющей отношение к «Прайс-корпорейшн».