Право на любовь (СИ)

Глава 13

Тяну за руку свою бэйби лав к выходу. Снимаю с сигналки свою Аудишку и помогаю Рине забраться в салон автомобиля. Она оглядывается по сторонам. Проводит рукой по панели и вскидывает на меня взгляд. Я же, подыхая, жадно её рассматриваю. Огненные волосы сегодня собраны в высокий хвост. Минимум косметики, но глазки блестят, а щеки покрываются румянцем от моего взгляда. Пульсирующие жилки на шее и выпирающие ключицы свободны от одежды. Тонкое платье полностью подчёркивает её вздымающуюся аккуратную грудь, талию и открывает доступ к её коленкам. Только сейчас доходит, что из-за длины чертового платья этот еблан мог к ней пристать. Вспоминая о нём, сука, злюсь немерено. Поэтому выжимаю педаль газа на максимум и стартуем от клуба.

Первое время едем молча, лишь изредка переглядываемся. Боковым зрением отмечаю, что с интересом рассматривает меня. Я позволяю. Первой тишину нарушает Рина.

— Это та же машина, что и тогда была? — спрашивает она.

— Да, только тогда ты ехала на заднем сидении, — ухмыляюсь воспоминаниям.

— Красивая машина. Быстро её отремонтировали, — говорит она.

— Хорошие знакомые работают в сервисе, вот и сделали быстро. Я о ней мечтал с шестнадцати лет. Семья и друзья подарили на восемнадцатилетие.

— Мечты сбываются, — говорит Рина и затихает. Несколько раз в попытке заговорить вскидывает взгляд, но не решается заговорить.

— Ты что-то хочешь сказать? — подвожу её к разговору. Понимаю, что вопросов накопилось море. Все так быстро произошло. И естественно, что она хочет услышать ответы.

— В общем, я хотела спросить. Там в клубе ты меня представил как свою девушку…

— И? — настаиваю, чтоб заканчивала мысль…

— Ты специально так сказал перед друзьями? — спрашивает Рина.

— Нет, я сказал так, как думаю на самом деле, — серьёзно говорю ей. — Я тебе давал время подумать. Время вышло, и я принял решение за нас. Надеюсь, верное, и я не ошибся на твой счёт…

— Это значит…

— Это значит, что я хочу, чтобы ты стала моей девушкой. Ты согласна? — выдаю эмоциями, хоть и старался быть сдержанней. В принципе я был готов к любому ответу Марины. Если бы даже она ответила отказом, меня бы это не остановило, а наоборот, только распалило ещё больше её добиваться. Сделать своей. Но её положительный ответ распаляет меня ещё больше эмоциями, чем я предполагал.

— Да…да… Я согласна быть твоей девушкой. — отвечает моя бейби лав.

Я же довольный таким поворотом событий, сейчас парю от счастья где-то высоко. Я как тот самый Феникс, что выбит татуировкой у меня на шее, воскресаю. Парю высоко, долго, сладко, тону в эмоциях. Я счастлив, сука, как же я счастлив. От её ответа. От того, что она рядом. Со мной. Тут. Сейчас. В моей машине. Тяну носом воздух, сразу рецепторы реагируют на вишневый запах её волос. Он заполнил все пространство собой. Салон автомобиля. Мои ноздри, мои легкие. Я тащусь от этого, как лютый нарик от новой дозы героина. Вот он, мой наркотик. Моя вселенная. Мой воздух. Моя душа. Мой страх потери.

— Ещё вопросы есть? — спрашиваю Рину.

— Да. Кто такая Маша? — спрашивает моя девочка.

— Маша и Кирилл — кровные брат и сестра. То есть отец у них один, а мамы разные. Мама Кирюхи умерла пять лет назад от рака. Он женился тогда на маме Маши. Кирюха принял их спокойно, на удивление. Без скандалов. Ну и мы Машку приняли, как родную. Считали такой же сестрой нам. Равной.

Училась Машка в школе тогда. Одиннадцатый класс заканчивала. Ну и как-то на новогодней вечеринке призналась мне в любви. Я это воспринял как обычное дело. Ну, мы все её любим, как сестру Кирюхи. Только позже я понял, что она серьезно настроена. Я с ней говорил, доносил, что её как девушку не люблю и к отношениям с ней не готов. Да я тогда в принципе на отношения не готов был. Она вроде как понимала, принимала. Но снова надеялась на большее.

В тот день я с утра готовился к соревнованиям. Очень нервничал, переживал. Мне нужен был точный результат. Определённое время заплыва. Маша в это время была в зале, а ко мне подошла Майя, пожелала удачи на соревнованиях и поцеловала в щеку. Она это всё увидела, закатила мне истерику. Сказала, что я её обманывал, что я не готов к отношениям именно с ней. Я тогда сказал ей, что как девушку её не люблю. Люблю как сестру друга, не более. Но ей этого мало было… Она убежала в слезах…

После она прислала мне сообщение "Прощай! Больше мы никогда не увидимся!». Я подумал тогда, что она остынет и мы позже поговорим. Я полностью сконцентрировался на соревнованиях. Тогда я занял первое место, чему был рад. В раздевалке уже увидел пропущенные от парней. Думал, они ждали моих результатов, хотели поздравить с первым местом! Но нет. Кирилл сказал, что два часа назад Маша сбросилась с того самого моста, на котором стояла ты.

— Боже…

— Это были последние мои соревнования. Никто из друзей меня не обвинял. Никто. Они знали обо всей ситуации с ней. Я не раз об этом с ними говорил. И с Кириллом в том числе. Он знал мою позицию. Он знал моё отношение к ней. Он принимал это. Он разговаривал с ней. Но сам себя я простить не могу.

Знаешь, я каждый день анализирую тот день. Скажи я по-другому, может не так эмоционально, или прочитав это сообщение, я бы мог позвонить ей. Мы бы поговорили, и она осталась жива… Да, много о чем я думал… Разные варианты видел исхода… После её смерти… я напивался… я просил Кирю набить мне морду. Думал, легче станет… Он этого не делал… Сказал, что я не виноват. И что Маша сама приняла решение на эмоциях. Самое паршивое, что её родители меня не обвиняли.

Маша — мой личный ад, через который я прохожу каждый день. И каждый раз, когда я вижу Кира, я чувствую его боль… Его потерю… И мне больно вместе с ним…

— Мне жаль… Мне жаль, что так вышло… Что она не смогла справиться… Я где-то понимаю её… Но это не выход. Надо продолжать жить. Ради себя… Ради любимых людей… И ты не виноват. Ты не виноват, что не смог её полюбить. Ты не виноват, что не смог дать большего, чем она хотела. Любовь… Она приходит нежданно. Она не выбирает, кого любить. Она просто приходит. Она бывает разная. И безответная тоже есть. И это надо принять и жить дальше. Нужно время, чтобы такая любовь прошла. И тогда появится тот, кто полюбит тебя просто за то, что ты есть, — поддерживает меня Рина.

— Спасибо тебе… Спасибо за то, что появилась в моей жизни, — откровенно говорю ей.

— Спасибо тебе, что спасаешь меня. Уже дважды, причём. — с улыбкой говорит моя жизнь.

— Мне кажется, это не я тогда тебя спас. Это ты спасла меня. Возродила к жизни. До твоего появления я шел по жизни без каких-либо целей. Я просто действовал так, как хотел отец. Я видел в этом правильность. Я просто поддавался течению, по которому меня направляли. Это не плохо, нет. Но сейчас я готов бороться с этим течением. Я готов нырнуть в эту воронку. Я знаю, чего хочу. А главное, я хочу быть с тобой. Любить тебя одну. И смысл есть в тебе. Я не верил в любовь с первого взгляда. Я не верил, что вообще эти чувства возникают. Мне казалось, это бредни молодых пиздострадателей… Но когда я тебя увидел там… Когда ты посмотрела на меня… Я умер и воскрес именно там… Я ждал тебя эти гребанные годы… Я ждал тебя одну. — топлю на эмоциях так сильно, что оба не замечаем, как мы стоим около её дома.

— Боже, твоя настойчивость меня пугает… — с улыбкой произносит Рина. — Но я тоже хочу тебя любить одного… Чтобы ты был полностью моим… Чтобы ни с кем не делить… — говорит моя бейби лав.

И я умираю от счастья. Можно ли попасть в рай заочно, я не знаю. Но сейчас мне кажется, я именно тут. Я не даю ей договорить, тупо перетягиваю к себе на колени, стягиваю резинку с её волос, позволяя им рассыпаться по спине. Зарываюсь одной рукой под волосы, другой обнимаю за талию. Мы оба дрожим. Мы оба покрываемся мурашками. Мы оба жаждем этого контакта. Глаза в глаза. Я первый сдаюсь. Покрываю поцелуями ключицы, шею… Провожу носом по скуле, затем целую там же… Рина же обхватывает одной рукой мою шею, гладит с внутренней стороны, второй зарывается мне в волосы… Я исследую её дальше… Целую подбородок… Перехожу на другую скулу… Щеки… Нос… Глаза… Уши… Я слышу, как она шумно выдыхает… Чувствую, как поднимается её грудь… Как учащенно бьется её пульс на шее… Слышу, как она издает глухой стон… Как от смущения заливаются её щеки при свете фонаря… И меня это вставляет похлеще качественной порнушки…

Я хочу её… Дико хочу…И она это понимает… Так как чувствует меня сейчас полностью… Я раскрыт… Я распят… Я понимаю, что она так же хочет меня… По тому, как она елозит на мне… И тогда я решаюсь на отчаянный для себя шаг. Я проникаю в её губы. Напористо, страстно, нежно, жадно… Как тот путник, что в Сахаре нашел родник… Я так же пью свою бейби лав. Боюсь, что она, как мираж, может ускользнуть в любую минуту… А мне все мало… Мы прерываемся, чтобы перевести дыхание… И снова… И снова… Сливаемся в бешеном поцелуе… Мне кажется, мы вечность это делаем… А мне мало… Мало её… Когда в очередной раз переводим дыхание, Рина выдаёт:

— Мне уже пора.

— Хорошо. Еще один поцелуй, и я тебя отпущу, хорошо? — говорю это, поглаживая её по спине.

— Хорошо, — отвечает Рина. И сама тянется за поцелуем. Я только углубляю, оттягиваю её губу, присасываюсь, как пиявка, чтобы забрать кровь, прикусываю, зализываю. То же самое повторяю с верхней губой. Рина только сильнее постанывает.

А потом я и вовсе проникаю снова с отчаянным, жадным и не менее страстным поцелуем. Между нами жарко. Влажно. Между нами химия. Между нами любовь. Между нами феромоны возбуждения. Мне не хочется расставаться, но приходится. Как только мы перестаем целоваться, Рина пересаживается к себе на кресло. Поправляет сбившееся платье и волосы.

— Я хочу, чтобы завтра ты была со мной на благотворительном вечере.

— Хорошо, я пойду с тобой, — улыбаясь, говорит Рина.

— Значит, завтра я приеду знакомиться с бабушкой, — оповещаю её

— Завтра? Так быстро?! — удивленно говорит Рина.

— А чего тянуть? Я хочу официально забирать тебя к себе. А для этого мне надо разрешение твоей бабушки.

— Я уже говорила, да? Что твоя решительность меня пугает?! — счастливо говорит Рина.

— Спокойной ночи, богиня моя, — говорю ей и целую в носик. Если поцелую в губы, точно нахрен увезу к себе.

— Аккуратно на дороге, — говорит Рина и уходит к дому. Останавливаясь около калитки, посылает мне воздушный поцелуй, который я с радостью ловлю рукой и прижимаю к сердцу. Жду, пока она не скроется за поворотом своего двора, а затем жду, пока в её комнате не загорится свет. Только тогда втапливливаю на полном серьезе домой. Даже цепляющие мудаки на дорогах не вызывают интереса. Я плавно держусь цели. Дом. Душ. Кровать. Сон.

Но до этого пишу Рине, что дома. Желаю спокойной ночи. Ставлю будильник на утро и заваливаюсь спать. Это был бесконечно долгий день.

Боже, мы теперь вместе. А ведь ещё несколько недель назад я проклинала эту чертову любовь, бежала куда глаза глядят. Обещала себе не влюбляться. Это причиняет только боль. Даже Инне говорила «нет» по отношению к Ярославу. И что в итоге: поддалась соблазну, своим чувствам. И час назад согласилась стать его девушкой.

Его. Девушкой.

Это как прыжок в бездну: выживших либо два, либо кто-то один.

Это так волнительно и так прекрасно одновременно.

Боже, какой же этот мир странный и непредсказуемый. В нем все быстротечно и неоднозначно. Сегодня ты можешь винить во всем мир, а завтра быть ему благодарна. Сегодня ты можешь ненавидеть, а завтра любить. Сегодня вы можете быть самыми близкими друг для друга, а завтра чужими и незнакомыми. Сегодня вы можете быть лучшими друзьями, а завтра врагами номер один. Нет ничего лучше, чем жить здесь и сейчас. Признаваться в любви, когда любишь. Ненавидеть, когда больно. Радоваться, когда хорошо, грустить, когда плохо. Нужно проживать те эмоции, которые есть сейчас, в эту минуту. Это и делает нас живыми. Это и делает нас людьми.

Не знаю, можно ли испытать первую любовь дважды. Но сейчас мне кажется, что именно это происходит со мной. Те чувства, которые были с Егором, они настолько не похожи на те чувства, что я испытываю к Ярославу. Они другие. Мне постоянно хочется улыбаться, смеяться, делать какие-то милые глупости. Мне хочется его видеть и слышать постоянно. Когда он звонит, у меня сразу появляется улыбка и хорошее настроение.

От его «Доброе утро», какая бы погода ни была за окном, теплее, чем от солнца. С ним я другая. Мне не хочется подстраиваться, меняться, быть угодной. Он принимает меня такой, какая я есть. Не пытается менять, подстраивать под себя, чтобы соответствовать его статусу, роду.

От одного его взгляда я чувствую себя желанной, красивой, влюблённой. С ним весело, интересно, волнительно, чувственно, эйфорийно.

Он очень красивый. У него бездонные голубые глаза, он хорошо сложен. У него сильные руки. Красивый голос. Его хочется слушать постоянно. Красивые волосы. От него вкусно пахнет. Боже, а как он улыбается! В его глазах словно тысячи огней загораются. А если злится, то одним взглядом может испепелить весь мир. С ним спокойно. За ним можно спрятаться, как за настоящим мужчиной. Он и есть настоящий мужчина. И мне повезло его встретить.

— Бабуль, я вернулась, — говорю ей. Так как знаю, что не спит. Во сколько бы я не вернулась, она будет ждать. Три, пять, шесть утра. Она будет ждать. Но никогда не скажет, почему так поздно. Она просто ждет, волнуется, не спит. И только когда я дома, спокойно себя чувствует. Не знаю, буду ли я так же ждать своего ребёнка с гулянок, как моя ба. Но я знаю точно, из таких моментов и складывается понятие любовь, забота, семья.

— Как погуляли?

— Хорошо. Инна ещё осталась, а я уехала. Ты же знаешь, если она что-то придумала, её не остановить. Она как танк прет напролом. В этом вся Инна.

— Ты на такси приехала? — спрашивает она.

— Эм… нет. Меня друг подвёз, — правдиво говорю бабушке. Пора сказать ей о Ярославе.

— Угу, друг. И как же зовут этого друга? — интересуется бабуля.

— Ярослав, — отвечаю бабушке. — И завтра он приедет к нам. — волнительно информирую любимую бабулю.

— К нам, значит… Хорошо… Посмотрим, что за фрукт, — интригующе говорит она.

— Ба, пожалуйста, без тестирования, ладно? Он очень хороший, — с улыбкой говорю ей.

— Теперь понятно, почему ты последние дни ходишь с улыбкой и витаешь где-то в облаках постоянно. Влюбилась в него, значит. — говорит ба. — Ладно, посмотрим завтра на твоего Ярослава.

— Спасибо, бабуль. Ты у меня самая лучшая. — целую бабушку и убегаю к себе, как приходит сообщение от него, а мое сердце выписывает дифирамбы.

Ярослав*construction boss*Войтковский: «Я дома.»

Марина*огненная богиня*Васильева: «Отлично. Я поговорила с бабушкой, она завтра тебя ждёт.»

Ярослав*construction boss*Войтковский: «Отлично. Во второй половине дня приеду. А после мы идём на благотворительный вечер. Помнишь?!»

Марина*огненная богиня*Васильева: «Хорошо, мы с бабушкой будем ждать тебя. Конечно, помню.»

Ярослав*construction boss*Войтковский: «Спокойной ночи, моя огненная богиня.»

Марина*огненная богиня*Васильева: «Спокойной ночи, мой рыцарь ночи.» Глупо улыбаюсь и прижимаю к себе телефон.

Переодеваюсь. Мысленно где-то не в своей комнате, а там, с ним. Рядом. Хочется вместе проснуться. Сказать ему лично «доброе утро». Не по телефону, а так, глядя в глаза. Уткнуться в шею, вдыхать его аромат. Провести языком по шее вверх, остановиться на губах. И поцеловать. Нежно. Долго. Пока я летала где-то в своих мечтах, телефон нещадно разрывался от нахлынувших смс.

Инна*воинственная*Логинова: «Ты с кем уехала?»

Инна*воинственная*Логинова: «С тобой всё хорошо?! Ты жива?!»

Инна*воинственная*Логинова: «Не молчи. Ты меня пугаешь!»

Инна — моя любимая лучшая подружка. Как всегда в своей манере за меня переживать, хотя сама иногда в такие истории попадает, что даже моя бурная фантазия и в жизни не могла этого придумать.

Марина*огненная богиня*Васильева: «Успокойся. Все со мной хорошо. Жива, здорова, хотя готова умереть от счастья.» отправляю подруге.

Инна*воинственная*Логинова: «А вот с этого места прошу поподробнее.»

Марина*огненная богиня*Васильева: «Ну, ты меня оставила одну. Какой-то идиот ко мне начал приставать, пытаться познакомиться. Я его отшила. Но он наглеть стал. Ну и тут Ярослав появился перед ним и спас меня от него. Оказывается, он мне экстази в бокал всыпал… Он увидел. Забрал меня к ним в компанию. Друзьям представил как свою девушку. А потом, когда домой ехали, сам предложил мне его девушкой стать. Я согласилась.»

Инна*воинственная*Логинова: «Обалдеть. Я же говорила, что он на тебя запал. А эта помолвка, скорее всего, фикция чистой воды.»

Марина*огненная богиня*Васильева: «Я не знаю. Мы не обсуждали эту тему. А сама не знаю, как спросить.»

Инна*воинственная*Логинова: «Обыкновенно. Просто возьми и спроси. Сложного ничего нет. Нам на два фронта отношения не нужны.»

Марина*огненная богиня*Васильева: «Ладно. Завтра, как будет время, спрошу. Ты лучше скажи, куда ты в клубе пропала и где сейчас?!»

Инна*воинственная*Логинова: «К другу, который нас провел. А потом мать звонила. Всё как обычно. Я сразу же после тебя уехала домой. Ладно, спокойной ночи.»

Марина*огненная богиня*Васильева: «Спокойной ночи.»

Утро было суматошным. Мы с бабушкой волновались. Особенно я. В голове тысяча вариантов исхода и с хорошим финалом и не очень. Я же настраивала на позитив. Но когда телефон загорелся смс с коротким: «Я на месте», у меня образовалось два состояния: волнение и страх. Не знаю, что читалось в моих глазах, но Ярослав был точно на высоте. В черном костюме, с букетом в руках. А главное он улыбался. И даже его глаза. Его уверенности в себе надо бы мне поучиться.

— Привет! — говорит Ярослав и протягивает большой яркий букет мне в руки и с ним же притягивает к себе для поцелуя. Он легкий и невесомый. Такое приветствие мне нравится. Очень нравится, но я смущаюсь. Всё-таки день и вокруг соседи, поэтому отстраняюсь первой и перевожу взгляд на букет. Он необычный. Красивый. Настоящее солнышко. Там есть подсолнухи, ирисы, хризантемы, астры, анемоны и много… очень много зелени… Смотря на такой букет, действительно поднимается настроение.

— Он полностью отражает тебя. Он такой же в меру нежный, страстный, яркий и такой же солнечный, как ты, — говорит Ярослав у калитки.

— Спасибо большое. Он прекрасен. — целую Ярослава в щеку и веду в дом.

Бабушка с раннего утра у плиты. И хотя будет нас только трое, но наготовила столько, что можно целую свадьбу сыграть. Я ей, конечно, помогала, но ворчала, что слишком много еды пропадет зря. Так как мы потом уйдем на благотворительный вечер.

— Добрый день, Галина Петровна! Меня зовут Ярослав Владиславович Войтковский. Это Вам, — представляется мой любимый, и протягивает элегантный букет крупных пионовидных темно-бордовых роз.

Её любимые. Совпадение? Или они знакомы? Может он её бывший ученик? Нельзя вот так сразу угадать любимые цветы. Или он это тоже в досье нашел?

— Очень приятно. Спасибо за розы. Это мои любимые. Ярослав, скажите, у Вас маму, случайно, не Светланой зовут?! — спрашивает бабушка.

— Да, Светланой, — напряженно отвечает Ярослав.

— Мой ты хороший, — с улыбкой произносит ба. — Как же ты повзрослел. Изменился. Возмужал. Прям настоящим мужчиной стал, как твой отец, — с улыбкой произносит бабушка. А я стою и не понимаю, откуда она его знает? Да ещё и с такой теплотой отзывается.

— Простите, а откуда Вы меня знаете? — спрашивает Ярослав.

— Давайте для начала сядем за стол. Мы с Мариной столько всего наготовили. Внучка, поставь, пожалуйста, цветы в вазу, — говорит мне бабушка, и я покорно выполняю.

Достаю из шкафчика две вазы, наполняю их водой. Аккуратно подрезаю ножки у цветов и расставляю каждый букет в отдельную вазу.

— С седьмого по десятый класс я приезжала к вам домой и занималась с твоим братом Артёмом химией. А твоя мама училась с моим сыном, отцом Марины, в одном классе. Вы маленькие были, когда к нам в гости приезжали. И с Мариной играли в песочнице. У нас даже где-то есть фото, — задумчиво говорит ба. — Сейчас принесу, — с удовольствием говорит она.

— Я и не знал, что мы с детства знакомы, — говорит Яр.

— Я тоже. И честно признаться, я не особо тебя помню по детству, — с грустью говорю я.

— Все хорошо. Мы же взрослеем, меняемся. Это нормально, что ты меня не помнишь. Мы же мелкими были, — с улыбкой говорит он, от чего мне самой становится спокойно и легко. И я наконец-то выдыхаю.

Бабушка счастлива. Ярослав ей понравился, а значит, я спокойно с ним могу отлучаться. Я счастлива. Как бы там ни было, но бабушка — единственный родной человек, который у меня остался, и её мнение для меня важно. Хоть иногда я поступаю по-своему, а потом жалею.

Как это и случилось с Егором.

Поначалу она была не против нашей дружбы, рада была, что есть люди, которые отвлекают меня от смерти родителей. Но когда мы стали встречаться с Егором, она была не в восторге. Но никогда не говорила его бросить. Она пыталась сказать, чтобы я просто была осторожнее. Посмотрела, что он делает со мной не так. И только встретив Ярослава, я поняла, что было не так.

Егору просто было удобно, что есть девочка, которая его любит. Которая пойдет за ним, будет на его стороне. Которая слушала его, раскрыв рот. Есть девчонка, из которой можно слепить что угодно, какая угодна ему. Только сейчас я это осознаю. Что любовь была только с моей стороны. И то скорее не любовь, а привязанность. Он был рядом, когда я потеряла любимого брата… Родителей… Он был той ниточкой к брату… Скорее поэтому я не хотела замечать того, что было…

Сейчас я рада, что он женат. Что у него есть семья. Я искренне желаю ему счастья.

С бабушкой Ярослав нашел общий язык. И действительно, в альбоме нашлась наша детская фотография. Теперь эта моя любимая фотография. Обязательно достану её и повешу на стенку рядом с кроватью. Эта наша первая встреча. Не там, на мосту. Нет. А тут, в моём дворе. Где мы в труселях сидим в песочнице и играем.

— Ммм… Галина Петровна… Вы просто волшебница! Всё настолько вкусно, что на банкете я точно есть не смогу! — с восхищением говорит Ярослав.

— На здоровье, Славочка. Что там на этих банкетах есть… — сетует ба. — Какие-то мини бутерброды да мини овощи, которыми только Бобика дразнить. Я понимаю, сесть нормально поесть… а не вот это вот… — говорит Бабушка.

— Ба, это специальный фуршетный стол… Так принято, — поясняю я бабушке.

— Ой, ладно… — отмахивается бабушка.

— Рина, поставь чайник и захвати с кухни торт, — говорит бабушка. — Мой фирменный, такого нигде не найти, — с улыбкой говорит она.

— Хорошо, бабушка, — отвечаю ей и ухожу на кухню.

Там выполняю все поручения бабушки. И тихонько подхожу к ним. Меня не видно, но я слышу, о чём они говорят.

— Пожалуйста, Ярослав, не сделай ей больно. Она у меня одна, больше никого нет. Ей и так досталось. Я не знаю, как она не сломалась и не сдалась до сих пор, — надорванным голосом говорит бабушка.

— Не переживайте, всё будет хорошо. Я не стану причиной её боли, обещаю, — серьёзно отвечает Ярослав. — Но можно узнать, что пришлось ей пережить?! Я знаю только про родителей и брата, — спрашивает Ярослав волнительно.

— Когда Лена забеременела Риной, у неё постоянно были угрозы выкидыша. Роды были очень тяжёлые. Она родилась с тройным обвитием, гипоксией и в дальнейшем пневмонией. Когда её достали, она не дышала. Врачи пять минут приводили её к жизни и смогли, она задышала.

Обнаружили и то, что лёгкие не работают. Дышать самостоятельно она не могла, и её подключили к аппарату ИВЛ. У неё два раза останавливалось сердце. Но врачи боролись до последнего. Два месяца они провели в больнице. Два месяца.

Потом, слава Богу, было всё хорошо. Ровно до того момента, пока ей не исполнилось одиннадцать лет, и не обнаружили, что у неё проблемы с сердцем. Нужна пересадка. Дорогая операция. Нужен донор. И срочно. Мы искали донора, подавали заявки во всевозможные фонды, больницы и каждый день молились, чтобы она жила, чтобы совершилось чудо…

Мы делали уколы, массажи, всё, что нам прописывали. Год. Ровно год мы жили в таком темпе, собирали документы, деньги на лечение, пока нам не позвонили и не сообщили, что донор есть. Но на наше место претендует ещё одна девочка.

Мы прилетели в Питер, в больницу. Нас там определили в палату вместе со второй девочкой претенденткой… Сдали анализы, которые требовали, и стали ждать… Шесть часов мы ждали результатов… Но шансы, к сожалению, были не на нашей стороне. Сердце досталось другой девочке. Она младше Рины. Ей было пять лет всего. А нас отправили домой. Естественный отбор в природе. Мы тогда все остановились в гостинице недалеко от больницы.

В восемь утра нам поступил звонок, что, к сожалению, та девочка, что была претенденткой, ночью умерла. И сердце могут отдать нам. Мы сразу же примчались в больницу, сдали повторные анализы, и нас определили в операционную.

Двенадцать часов шла операция. Двенадцать часов мы сидели под стенами коридора в ожидании. Нас предупредили сразу: это риск. Не у всех сердце может прижиться. Двенадцать часов мы провели в молитвах. В слезах. Потом месяц наблюдения там. Сбор средств на содержание в больнице. На оплату расходов и прочего.

Твой папа нам помог тогда деньгами. Большой суммой покрыл много расходов. Я бесконечно ему благодарна. Когда сказали, что сердце прижилось и все хорошо, мы выдохнули.

Мы, взрослые люди, были все это время в панике, страхе, слезах, молитвах. А она… она улыбалась и говорила, что всё будет хорошо. Я же сильная. Так и есть. После этого мы остались в долгах по другим клиникам до донорства. Родители Рины работали сутками. До своего первого в их жизни отпуска.

Это был сентябрь. Рине было шестнадцать лет. Они хотели поехать в горы, а потом на море, чтобы отметить её день рождения тогда, когда у них это получилось. Хоть и прошёл месяц.

В тот день они поехали мне за лекарством, хотя у меня была ещё целая пачка. Но оно редкое, поэтому они решили, что пока есть в наличии, надо брать. Игнат с ними прицепился, а Рина осталась со мной. Но они так и не вернулись…

Девочка потеряла родителей, брата… Я потеряла внука и сына с невесткой… Она осталась у меня одна… И я не хочу потерять еще и её… Поэтому, пожалуйста, береги её… Не сделай ей больно… — с надрывным голосом говорит бабушка.

— Обещаю… Я её не оставлю, — говорит Ярослав.

От услышанного даю передышку и себе, и им. Проходила это. Помню. Но задвинула в самый дальний ящик. Я не могла расстраиваться. Я должна была бороться. Я не хотела огорчать родителей. Я видела, как они боролись за меня.

Я сильная. Это мой девиз. Но иногда и он даёт сбой. Иногда человек ломается под обстоятельствами, несправедливостью, жестокостью…

Я рыдала в подушку по ночам. Я тихо плакала в туалете, душе… Там, где слез не будет видно. Там, где не поймёт никто. Только я знаю сама.

Бабушка напомнила ту боль, через которую мне пришлось пройти. Если кто спросит, знаю ли я, что такое ад? Знаю. Я была там с самого рождения. Проходила всё. Видела всё. Я видела, как умирают дети. Я видела, как они умирают в операционных. Я видела в их глазах страх и желание жить. Это ад. Воспоминания давят грузом… Где-то внутри открывается тот пластырь, который ещё десять минут назад был накрепко стянут узлами… И моей клятвой, что я не вернусь к этому никогда…

— Рина, ты где пропала? Мы тебя заждались! — кричит мягко бабушка.

Я же вытираю слезы, которые только что текли по щекам и натягиваю улыбку. Я же солнце. Я должна украшать мир и дарить тепло. Не зря же меня поцеловало солнышко и «одарило» меня столькими веснушками на моем лице. Хотя подарочек так себе. С детства их ненавижу.

— Иду, иду, бабуль! — кричу уже с кухни. И достаю чашки из любимого мамой сервиза и захватываю горячий чайник с плиты. Отношу всё это в столовую. Ещё раз убегаю на кухню за тарелочками и ложками для десерта. И ещё один заход делаю для коронного выноса торта. Фирменный. Бабушкин.

— Какая красота. Это шедевр, а не торт! — хвалит Ярослав. А у меня на душе тепло, что два человека, которые мне дороги, поладили между собой. Что они вот так тепло общаются. Хочется остановить время. И любоваться. Наслаждаться этим моментом вечность. Запомнить его.