Предатель. Точка невозврата (СИ)

Глава 23

Кирилл

— Даша! — отбил звонок классного руководителя дочери и устало уставился на телефон.

С экрана на меня смотрела жена. Пухлые губы, чуть изогнутые в улыбке, нежный овал лица, лукавый взгляд. Ох, Рита, Рита, не знаешь, что творишь. Вот уже и дочь твоя начала отбиваться от рук.

— Дарья! — взревел раненым носорогом. — Иди сюда! Быстро!

— Ну что? — появилась на верхней ступеньке лестницы дочь

Твою мать! Это что за прикид на ней? Не то юбка, не то пояс, вся задница наружу. И губы накрашены, как у шлюхи, алой помадой.

— В кабинет, быстро! — пошёл, не оборачиваясь, зная, что никуда не денется, придёт следом.

Плюхнулся в кресло и уставился на дверь. Ну и где она? Решила не спешить?

Через минуту дочь появилась в дверном проёме, и меня перекосило.

— Что это на тебе надето, Даш? Ты решила сменить имидж? — так и хотелось добавить "на прости Господи", но сдержался. Дашка ещё совсем ребёнок. Пятнадцать ещё, в голове каша.

— Что тебе не нравится, пап? — Дашка накрутила на палец прядь волос, надула пузырь из жвачки и с громким хлопком лопнула его.

— Во-первых, выплюнь жвачку. — постучал я пальцами по столешнице. — Во-вторых, сотри это безобразие с губ. Этот цвет помады не для девочек-подростков.

— А мне нравится. — нешуточно рисковала дочь.

— Мне не нравится. И этого достаточно, чтобы ты метнулась приводить себя в порядок.

Дочь не шелохнулась, только подхватила пальцами следующую прядь и начала накручивать её на палец.

— Я жду! — добавил металла в голос, и дочь не спеша приблизилась к моему столу. Взяла из стопки бумаги верхний лист, вытерла им губы и выплюнула в него жвачку.

— Так лучше? — фыркнула недовольно, решив довести меня до бешенства.

— Лучше, но ненамного. У тебя, весь подбородок в помаде. Выглядит ужасно.

— А так? — Дашка провела тыльной стороной ладони по подбородку.

Хотелось грохнуть кулаком по столу. Схватить дочь за шкирку и оттащить в ванную отмываться. Но я сдержался. Сбежит же потом. К матери сбежит. А мне тут потом одному, как сычу куковать? В доме и так тоскливо, а если уйдёт ещё и Дашка, то вообще хоть вешайся.

— Мне звонила твой классный руководитель. Тебя сегодня не было в школе.

— И что? — равнодушно пожала плечами Дашка, и я, почувствовал, что сорвёт. Вот ещё одно её слово, и меня сорвёт.

— Где ты была? Я утром отвёз тебя прямо к школе.

— Гуляла.

Я хрястнул кулаком по столу.

— Дарья!

— Что? — деланно испугалась дочь. Глазища свои распахнула, рот округлила, ладошки на щёки положила. — Бить будешь? Как маму?

Твою же мать!

— Марш к себе! И чтобы я не видел этого безобразия на тебе!

Дочь демонстративно фыркнула, развернулась на пятках, только волосы взметнулись и быстро слиняла, а я растёр ладонями лицо. Это был полный песец.

До сегодняшнего дня я был в полной уверенности, что у меня всё под контролем.

Да, Дашка психовала, да разговаривала со мной с неохотой, требовала вернуть мать домой. Демонстративно игнорировала меня, но осталась-то она со мной. Не уехала вместе с Маргаритой. Да, попрекала меня, Ольгой, при каждом удобном случае язвила и огрызалась.

А ещё плакала по ночам, и мне хотелось биться башкой об стену из-за её скулежа за стенкой.

Я хотел совсем не этого. Ждал другого развития событий и теперь не знал, как вернуть всё назад. Как вернуть Риту домой.

Всё должно было быть не так. Не такой реакции я ждал от своей жены. Да, немного перегнул, чуть переиграл, даже передавил местами, но был уверен, что всё идёт по плану.

Я помню момент, когда мне в голову пришла эта дебильная мысль, заставить жену ревновать. Когда увидел эти дурацкие фотографии, на которых я якобы целовал Ольгу.

Только я не целовал. Я её за волосы оттащил от себя, когда она кинулась на меня с поцелуями. Вот только этот момент никто не сфотографировал и Рите не прислал. Не с руки было. Цель-то была в другом.

Рита моя всегда была девочка мягкая, покладистая, никак не ожидал, что взбрыкнёт, как кобыла норовистая. И ведь ушла! Плюнула на всё и ушла с одним чемоданом. Кольцо мне чуть не в морду швырнула.

Переборщил я с этим ужином. Ольгу я изначально не приглашал и за каким-то чёртом перезвонил ей, когда Рита взбеленилась и отказалась присутствовать на ужине с моим сыном. Стерва эта и обрадовалась. Хвост свой драный распушила. Соблазнить меня в кабинете пыталась. Кидалась, как кошка бешеная. Пришлось силой её тащить из кабинета, когда она на стол забралась и ляхи свои обнажила. Дура старая.

Да я лучше импотентом стану, чем полезу на неё. Я её сучность гнилую много лет назад понял. А сколько она крови мне попила, когда годами к сыну не подпускала! Пока мужик её лысый не бросил её. Тогда другим голосом запела.

И на вечер этот благотворительный припёрлась. Угадала Рита. Ольга упала мне в руки прямо на крыльце ресторана. Поджидала меня за колонной.

На хрена я всё это затеял? Просто задолбался я. Хотел вернуть свою прежнюю жену. Счастливую, румяную, с весёлым щебетом встречающую меня дома. И чтобы приготовленные ею ужины на столе ждали. И соскучившаяся за день Рита, льнула ко мне в кровати. Хотел, чтобы дома меня ждала.

Столько лет моя семья была идеальной: муж богатый, жена красивая, дочь — умница!

Какого беса я пошёл у Риты на поводу и поддержал её идею создания благотворительного фонда?

Когда жена впервые заговорила о самореализации, я решил, что она, как все жёны моих друзей, попросит открыть ей какой-нибудь салон красоты, магазинчик цветочный в конце-концов, или кофейню. Но Рита захотела благотворительный фонд. Решила, что её призвание — помогать людям.

Дело благое, да и плюсик к моему имени и репутации. Я был не против. Помог, называется.

Жена погрязла в своей благотворительности по самые уши. Вместо весёлой, румяной жены, меня встречала уставшая, вымотанная женщина. Частенько Рита вообще позже меня домой возвращалась, и я разогревал для неё доставленную из ресторана еду. И в спальне на кровать падала замертво, хныкала сонно, если лез к ней. Я бесился. Решил вернуть жену на её место — к плите и на супружеское ложе. Думал, начнёт ревновать, бороться за нашу семью. Ага…

Дашка требовала, чтобы я вернул Риту домой, чтобы всё было, как прежде. Я бы и рад. Я пытался прогнуть жену, не получилось, стало только хуже. У моей мягкой девочки оказался стальной стержень внутри. Или ослиное упрямство, которое я за шестнадцать лет не рассмотрел в ней. Я уговаривал, угрожал, давил материально. И вот сейчас смотрел на фото в телефоне, которое минуту назад мне прислала Ольга. Смотрел и офигевал.