Предатель. Точка невозврата (СИ)

Глава 6

Я чувствовала, как медленно немело лицо. В начале скулы и щёки, потом перестала чувствовать губы и подбородок. Слезы просто текли из глаз, и я не могла остановить их, сморгнуть, потому что мышцы перестали подчиняться сигналам, посылаемым мозгом.

— Ты подонок. — с трудом прошептала онемевшими губами. — Какой же ты мерзавец, Кир.

— Ого, это что-то новенькое. — муж подобрался весь, оттолкнулся спиной от дивана. Потянулся и поставил стакан на край стола. Рядом с бокалом со следами губной помады.

Мне ужасно хотелось растереть онемевшее лицо ладонями. Мне хотелось кричать и топать ногами. Рыдать и биться в истерике. Наверное, это было бы нормально в этой ситуации — вот так выплеснуть из себя всё то, что я чувствовала в эту минуту. Но я не могла. Я стояла каменной бабой, истуканом, не в силах пошевелиться, и только не моргая смотрела в одну точку — на отпечатки женских ладоней на столе. Я могла бить только словами и поэтому опустилась до оскорблений.

— Рита-Риточка, мышонок мой — покачал головой Кир и медленно поднялся с дивана. — Ты такая забавная когда злишься. Щёчки надуваешь, оскорблениями сыпешь. Ай-яй-яй, нехорошо.

Кир приближался, мозг сигнализировал, что лучше уйти, избежать физического контакта, но ноги словно свинцом налились.

— Что случилось с моей милой, рассудительной женушкой? Откуда появились такие слова в её лексиконе? Может, стоит помыть ей рот с мылом?

Я никогда не боялась своего мужа. Ни пьяного ни трезвого. Кир просто не мог навредить мне, он был моим защитником, моей крепостью. Стоило только прижаться к его груди, обнять, и все беды и опасности становились пшиком. Но сейчас я чувствовала собственного мужа врагом. И это новое чувство ошеломляло и сбивало с ног.

— Мышонок, Кошка. — презрительно скривилась я. — Развёл здесь зверинец. А ты, наверное, лев? Царь зверей?

— Я мужик. — Кир встал по другую сторону стола. — Кормилец, главный добытчик, защитник. Глава семьи. Поэтому выбирай выражения, Рита.

Наверное, это было бы справедливым замечанием, если бы на воротнике расстёгнутой до середины груди мужниной рубашки не сиял след от губной помады, а на груди в прорехе не красовалась свежая царапина от когтей его кошки. И весь вид мужа не был таким довольным и сытым.

— Какой семьи, Кир? — меня мутило от вида этой царапины, от его мерзкой, самодовольной улыбки, от мысли, что здесь происходило недавно. Прямо на этом самом столе. — Той, в которую ты притащил любовницу в дом? Разложил её на столе в своём кабинете, пока за стенкой была твоя дочь? Ладно, я не спрашиваю, почему она вообще появилась у тебя. Но тащить эту грязь в дом?

— А зря не спрашиваешь. — хмельно оскалился муж. — Ты спроси.

— Намекаешь, что я виновата в том, что ты окунул нас в эту грязь? Моя вина в том, что ты завел любовницу? Я была плохой женой?

— Ну-у-у… — неопределённо качнул ладонью, подстрекая меня продолжать давать себе и своему поведению характеристики, и одновременно потянулся к стоящему на краю стола стакану с виски. — Ты изменилась с тех пор как вышла на работу.

— В чём изменилась? Как изменилась? — ступор стал отпускать и меня мелко затрясло. Пришлось обхватить себя руками, чтобы не было так заметно бьющую меня дрожь.

— Во всём, Маргарита. — Кир одним большим глотком допил содержимое своего стакана и с громким стуком поставил его на стол. — Во всём!

— Ты бы мог поговорить со мной. — я облизала солённые от слёз губы. — Вместо этого ты запрыгнул на свою бывшую. Как ты сказал? Вовремя подвернулась?

Меня вдруг осенило. Да так резко, что подкосились ноги и пришлось опереться поясницей в подоконник.

— Давно, Кир?

— Что? — муж поднял лежащую вниз лицом фоторамку с нашей фотографией и поставил её на прежнее место на своём столе.

— Давно ты изменяешь мне с ней? Давно это у вас? А может, это и не прекращалось? Кир? Ты часто летаешь в Москву по делам. Вы встречались все это время?

— Конечно, встречались. Не каждый раз, но я старался не упускать возможности увидеться с сыном.

— И с драной кошкой.

— Ольга его мать, поэтому да. И с ней тоже. — согласно кивнул, а меня накрыла непроглядная тьма. Проглотила, сдавила, выжимая последние крохи жизни.

— За что? За что ты так ненавидишь меня, Кир? За что ты так со мной? — от боли я дышала через раз, выдавливала из себя слова через раз.

— Ну что за глупости, милая. Я люблю тебя. — одним рывком обогнул стол, встал так близко, что я практически уткнулась носом в его грудь под распахнутой рубашкой, в алеющую царапину.

От него несло чужими женскими духами, такими тяжёлыми и душными, что меня повело. К горлу подкатил ком тошноты и я, собрав остатки сил, толкнула мужа в грудь.

— Ты весь провонял ею. — с трудом проглотила тяжёлую слюну, собравшуюся во рту. — Отойди. Меня сейчас стошнит от тебя.

— Вот видишь, тебя уже и тошнит от меня. Наверное, поэтому каждый раз ты с такой неохотой соглашаешься на нашу близость?

Это была чистой воды манипуляция, попытка заставить меня оправдываться. Вот только мне не в чем было себя винить. Я любила Кира, я никогда не отказывала ему в близости, наоборот, я чаще, чем он, проявляла инициативу. Я соблазняла его, я покупала красивое бельё, я устраивала сексуальные игры. Я всегда хотела его!

— Ты сейчас кем больше недоволен? Собой или мной? — задержав дыхание, я попыталась пробиться мимо мужа к выходу, но Кир не пропустил. Вжал меня в подоконник.

— Тобой. Я уже давно недоволен тобой. Я брал в жёны совсем другую Риту. Мягонькую, домашнюю Риточку. Улыбчивую, спокойную, рассудительную. И что в итоге? — дышал на меня смесью виски и кошачьих духов муж.

— Что?

Попыталась отвернуться, но Кир схватил меня за подбородок, сдавил его пальцами, не позволяя отстраниться.

— В итоге ты даже моих гостей принять отказалась. Про нормальную еду в доме я вообще молчу. Про свободное время для меня и дочери, которого у тебя нет. Дом стал как склеп заброшенный. Ни запахов еды, ни твоего щебетания. Ты вечно уставшая, замотанная своей работой, фондом этим дурацким. Худющая, холодная стерва, а не моя Рита.

— И поэтому ты завел любовницу и притащил её в наш дом?

— А в чем проблема? Я не стал тебя насильно удерживать, когда ты капризы свои показывала. Отпустил. Ольга прекрасно справилась с твоей ролью хозяйки. Стол накрыла, сервировала его празднично, ужин подала. Даже посуду помыла.

— Заменила меня во всем? — махнула я рукой на стол. — И как? Тебе понравилось? Изменять мне в нашем доме понравилось?

Кир недовольно поморщился, словно услышал что-то неприятное.

— Да, в доме это было лишним. Не стоило.