Глава 8 Настоящее

Я слышала голоса из большого зала, когда Джейн вошла в мою комнату. Как только она закрыла за собой дверь, они исчезли. Если бы только она могла заставить их действительно исчезнуть. Я выдохнула и села на край кровати.

— Что случилось, дитя? — Её тёмные глаза сверкнули. — Я имею в виду госпожа адвокат.

Я сжала руку Джейн, когда она села рядом со мной.

— Мне жаль, что я не общалась с тобой. Думаю, я хотела…

— Не беспокойся. Я знаю, что ты хотела. Ты хотела новую жизнь вдали от всего Монтегю-барахла, а я — его часть. — Она повела головой по кругу на последнем слове.

— Лучшая часть.

— Твоя мама там внизу рассказывает всем, что ты спустишься через минуту. Прошло больше минуты, и ты не там.

Я сморщила нос.

— Как думаешь, они заметят, если я не покажусь?

— И пропустишь веселье, когда покажешь всем этим чопорным занудам в рубашках, какой красивой и успешной женщиной стала Алекс Коллинз? О нет! Ты спустишься туда с высоко поднятой головой.

Мои щеки покраснели, когда я вспомнила, как кто-то другой говорил мне то же самое. Я ненавидела то, как Нокс продолжал проникать в мои мысли. Челси сказала весело провести время, не сближаться, и использовать его, как мужчины использовали женщины все время. Я попробовала, и я сделала это. Но у меня не получилось. Несмотря на то, что я оставила его в «Дель-Маре», он постоянно присутствовал в моих мыслях.

Как он? Кто он на самом деле, его настоящее имя? На кого он работает? Где живет?

— …сделала, пригласив половину Джорджии!

Мое внимание вернулось к словам Джейн.

— Что? Мама сказала несколько человек.

— Ну, ди… Алекс, если тридцать шесть…нет, тридцать семь человек — это несколько, то это то, что она сделала.

Я выдохнула и легла обратно в кровать.

— Зачем?

Джейн потянула меня за руку, чтобы заставить сесть.

— Не вздумай растрепать эти чудесные волосы. Они такие красивые и длинные, только взгляни на эти кудри.

Гордость от её похвалы мгновенно затмила воспоминание о том, когда мои волосы не были длинными и красивыми.

Джейн притянула меня к себе и обняла.

— Нет, — сказала она. — Не пускай этих призраков обратно. Держи их там, где им нужно быть. Ты будешь гордо стоять и покажешь всем, какой может быть женщина Монтегю.

— Коллинз, — поправила я.

Она выпустила меня, и ее улыбка вернулась.

— Это моя девочка, мисс Алекс Коллинз, и гляньте на это платье. Ты будешь в центре внимания.

Я сделала глубокий выдох.

— Наверное, пора.

— Конечно. Ну что ж, давай начнем…

— Показуху, — сказала я, заканчивая её предложение. Я пошла к зеркалу в полный рост и провела итоговую оценку, поправляя тафту моего светло-голубого платья.

Светло-голубого… Как глаза.

— Ты знаешь, — подметила я, — Если бы я действительно была Алекс, а не Александрия, я бы не выглядела так, будто только что вышла из «Стальных магнолий».

— На тебе нет шляпы и белых перчаток. Ты выглядишь, как официальная Алекс.

— Тогда почему я чувствую себя Александрией?

— Потому что Александрия тоже хорошая женщина. Не имеет значения, как ты себя называешь. Важно то, что внутри. У тебя есть сердце, которое знает, что правильно и что неправильно. Вот почему в один прекрасный день ты станешь великим, сильным адвокатом… Может быть, даже судьей! Судья Коллинз.

Моя улыбка погасла.

— Мама не хочет, чтобы я занималась правосудием.

Замешательство заволокло выражение лица Джейн.

— Что? Только не миссис Фицджеральд. Нет, ты не так ее поняла. Она рассказывала всем, кто слушает о тебе и о том, чем ты занимаешься.

— Не думаю, что неправильно поняла её, но приятно это слышать.

— Теперь иди! Или шоу начнется без тебя.

Я кивнула. Да начнется шоу.

Люди начали оборачиваться, пока я спускалась по винтовой лестнице. Было, как минимум человек десять, в большом зале, не включая персонал. С каждым шагом я видела все больше людей в передней гостиной и еще больше в главной гостиной. Натянув на лицо улыбку, я кивала и отвечала надлежащим образом на приветствие каждого из гостей. «Александрия, посмотри, как ты выросла!», «Александрия, так хорошо, что ты дома», «Поздравляю, дорогая, что у тебя всё хорошо с колледжем.» Входная дверь, по-прежнему открытая, позволяла влажным порывам ветра Джорджии пронизывать фойе, по мере того, как прибывало всё больше и больше людей.

Все это время я искала в толпе мою мать. Где она? Она причина, почему я здесь.

— Александрия!

Мышцы моей шеи натянулись, когда я повернулась к моей одно-время-лучшей подруге. Она покачивалась от волнения, её светлые волосы, собранные в какой-то вьющийся пучок, подпрыгнули и больше локонов рассыпались вокруг ее идеального фарфорового лица. Это был мир дыма и зеркал. Все казалось идеальным снаружи, но это была лишь иллюзия.

— Милли.

Моя шея напряглась, а глаза закатились, когда она обняла меня. Закатывая веки, я поймала усмешку высокого, тощего мужчины рядом с ней. Как только она отпустила меня, я протянула ему руку. — Здравствуйте, я Алекс, — сказала я, борясь с желанием добавить «андрия». — Вы, должно быть, жених Милли?

Он пожал мою руку.

— Да, Йен. Йен Петерсон.

Милли сунула левую руку мне к лицу. Бриллиант был, ну, бриллиант в крапанах (прим.: крапаны — то, чем крепится бриллиант к кольцу). — Разве оно не замечательное? — спросила она. — Мы так счастливы!

— Да, замечательное. Поздравляю.

— У Йена еще один год аспирантуры в Эмори. Так что мы назначали дату в июне следующего года, сразу же после его выпуска.

— Как насчет тебя, Милли? — спросила я. — Ты идешь в аспирантуру?

У неё вдруг сделался вид, как будто она съела что-то кислое.

— Конечно, нет. У меня свадьба на носу.

Моя натянутая улыбка начала истончаться.

— Могу себе представить, ведь это займет всё твоё время.

— О, ты и понятия не имеешь. — Она наклонилась ближе. — Не имеешь же? Последнее, что я слышала, что ты ни с кем не встречаешься.

— Я так рада, что моё семейное положение является предметом разговора.

— Ну, на самом деле, не являлось. Это просто вылезло, когда я обедала с Лесли и Джесс. Джесс сказала, что ты никогда не меняешь свой статус на Facebook.

Лесли и Джесс были девчонками, с которыми мы ходили в школу. В свое время все мы были частью одной компании.

Я пожала плечами.

— Некоторые из нас слишком заняты походами на свидания, чтобы обновлять свой статус.

— Ой! Означает ли это, что ты в отношениях? — От идеи иметь свежий повод для сплетни у нее практически пена изо рта пошла.

— Это означает, что это никого не касается, кроме меня. По опыту знаю, что может произойти, когда другие вовлечены. — Я кивнула Йену. — Было приятно познакомиться. Добро пожаловать в Саванну.

И я повернулась, чтобы уйти.

— Александрия, — позвала Милли.

Выдохнув, я развернулась: — Да?

— Раз ты дома, ты должна пообедать со мной, Джесс и Лесли. Я знаю, что они придут сегодня, но нам нужно наше время «для девочек». Вы все должны распланировать девичник.

В её двух предложениях были больше некорректных высказываний, чем я имела желание поправить.

— Звучит классно. — На этот раз я успешно ушла.

Я, наконец, нашла свою мать в гостиной, со стаканом белого вина в руке. Мне нужно взглянуть на часы. По-любому, было время для красного. Черт, я думала о каком-нибудь коньяке Алтона. Именно тогда я заметила Алтона и человека, с которым он разговаривал. Они смеялись и похлопывали друг друга по плечу — изысканное состязание фаллометрии. Альфой был тот, у кого рука была выше. Я почти захихикала, когда хлопки стали перемещаться всё выше и выше. Довольно скоро они будут лупить друг друга по затылку.

— Мама, — я прошептала ей на ухо. — Это сенатор Хиггинс?

— Да, милая.

— Почему сенатор Хиггинс на моей вечеринке? — Памятуя не расстраивать Аделаиду, я воздержалась от названий «по поводу выпуска» или «приветственной».

— Ну, знаешь, он работает с Алтоном над некоторыми проектами, которые могут помочь Монтегю.

Монтегю изначально сделали своё состояние на табаке. Инвестиции были диверсифицированы в различные предприятия; тем не менее, табак был все еще большим куском пирога. Налоги и другие юридические ограничения на канцерогенных культурах всегда были поводом для противостояний.

Я покачала головой.

— Ну, это хорошо, что мы можем получить некоторые бонусные очки с сенатором. На моей вечеринке.

— Это большая честь. — Она выпрямилась. — У кого еще из твоих друзей вечеринку посещает сенатор?

— Ох, мама, я не уверена. Я узнаю это.

Я повернулась, чтобы уйти, и пробормотала:

— Сразу же после того, как обновлю статус в Facebook.

Когда я вошла в гостиную, я мельком увидела Брайса в дальнем конце комнаты. Так как он, казалось, был занят, разговаривая с человеком, которого я не знала, я взяла бокал вина с одного из столиков и повернулась. Будучи почетным гостем, я несомненно должна была заговорить с ним в конце концов, но я могла отсрочить воссоединение на как можно дольше.

— С возвращением домой.

Дерьмо! Лучше бы я пошла к Брайсу.

— Сюзанна, — я пыталась говорить моим наиболее уверенным тоном. — Приятно видеть тебя.

— И мне тебя.

— Как ты?

— Разочарована.

Моя попытка дружелюбного маленького разговора провалилась. Укусить или улыбнуться и уйти? Я наклонила голову и наградила её своим самым сочувственным вздохом. — Мне жаль слышать это. Надеюсь, все наладится.

— У меня есть все основания полагать, что так и будет.

— Это замечательно.

Её тон понизился.

— Не делай этого снова.

Я выпрямилась.

— Прости, не делать чего?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Не разбивай его сердце.

— Сюзанна, я не видела и не разговорила с твоим…

— Я в курсе твоего недостатка общения. Но теперь ты дома, и он работает на Монтегю…

Прервав ее, я заговорила приглушенным шепотом.

— Я не дома. Я приехала навестить. Я уеду в юридический вуз в течение…

Большая рука опустилась мне на плечо, и его голос угрожающе зашептал между Сюзанной и мной.

— Я надеюсь, что мы хорошо проводим время на твоей вечеринке, Александрия.

Моя кожа покрылась мурашками от его прикосновения. Шагнув вперед, я повернулась к моему отчиму.

— У нас просто личный разговор.

Сюзанна стояла молча, в то время как мы с Алтоном — лицом к лицу.

— Не ставь в неловкое положение меня и свою мать. Возможно, личные разговоры будет лучше проводить наедине.

Я вернула улыбку на свое лицо. Для стороннего наблюдателя, у меня была милая беседа с Алтоном.

— Возможно, если тебя волнует то, что я поставлю тебя в неловкое положение, то нужно было провести мою вечеринку без меня.

— Александрия, есть планы в разработке. И поверь мне, ты не захочешь быть той, кто изменит их.

— Кто-то должен сказать мне, что происходит. Я не могу поддерживать или изменять планы, о которых я ничего не знаю.

Алтон схватил меня за руку и сильно сжал ее. Его хватка была сильнее, чем казалась.

— Пойдем со мной.

Я уперлась ногами в пышный ковер, желая, чтобы мои каблуки пустили корни.

— Отпусти меня сейчас же, — сказала я сквозь зубы, — Или я обещаю тебе закатить самую большую сцену, которую ты когда-либо видел.

Краснота просочилась из-за ворота его рубашки, делая его шею пунцовой. Перед тем как она достигла его лица, я добавила:

— Я уверена, что сенатор и некоторые из твоих остальных дружков с радостью посмотрят, как твоя дочь сорвется с катушек.

Он высвободил мою руку и наклонился ближе.

— В моем кабинете через пять минут.

С этими словами он повернулся и пошел к Брайсу, рядом с которым стоял еще какой-то мужчина.

Глаза Сюзанны были широко раскрыты, когда она смотрела на меня. Вместо того, чтобы как-то отреагировать, я лишь покачала головой. Официант вернулся с подносом с бокалами вина, и я остановила его. Осушив свой бокал, я поставила его на поднос и взяла другой. Зарядившись жидкой уверенностью, я повернулась к матери Брайса.

— Мое почтение.

Я позволила моему обычно подавленному акценту стать сильнее.

— Давайте пообедаем?

Я повернулась до того, как она смогла ответить.

После того, как я возобновила свои обязанности в качестве почетного гостя, я вступила в милую беседу с одной из подруг моей матери о Стэнфорде. Я и не знала, что она тоже была его выпускницей. Было так приятно говорить о кампусе и слушать ее воспоминания, что я потеряла счет времени. Может быть, это было не то, что я потеряла. Может быть, это был мой защитный механизм, то как я выживала. Я выбросила из головы мои столкновения с Алтоном так, как другие выбрасывают из головы плохой день на работе. Как только все закончилось, я отложила его в сторону. Не будет ничего хорошего от осмысливания и воспоминаний. Годы лекарств от тревоги научили меня этому. Я совсем забыла о моем вызове в кабинет, пока на горизонте не замаячила моя мать.

— Извините нас, Бетти.

Моя мать повернулась ко мне.

— Милая, ты нужна нам на пару минут.

Обращаясь к нам обеим, она добавила:

— Это не займет много времени.

— В чем дело?

— Я должна была сказать тебе еще сегодня днем. Просто, мы так прекрасно проводили время. Я, — она перестала говорить, когда мы пришли к закрытой двери.

Потом, прежде чем открыть ее, она сказала:

— Пожалуйста, Александрия, не говори глупостей.

Я оступилась, когда она открыла дверь и три пары глаз обратились в нашу сторону.

Загрузка...