ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дороги были забиты транспортом, несмотря на праздники. В порт они приехали почти в половине десятого. На расстоянии ста тридцати футов от берега красовалась «Хестия», одна из самых крупных частных яхт. Классический дизайн, полированное дерево, начищенная медь и всегда надраенная палуба. На борту их приветствовал капитан Димитрис Драгомис. Относясь к Алексису с должным уважением, он явно не терял чувство собственного достоинства. Капитан понравился Зои сразу.

Внутри их ожидал комфорт, присущий классу «люкс». На яхте имелось все, о чем можно только мечтать. В каюте Зои находились двуспальная кровать, встроенные шкафы с выдвижными секциями и маленькая, но красиво оформленная ванная. Все это казалось ей божественно красивым. София расположилась в точно такой же каюте, за соседней дверью.

— Мне тоже нравится на «Хестии», — согласилась она с Зои, когда та выразила ей свое восхищение. — После того как Алексис приобрел ее шесть лет назад, яхту полностью реконструировали Мой брат считает, что время от времени нужно покупать более совершенное судно, но, когда этот вопрос встает, останавливается на «Хестии». Мне кажется, он будет плавать на ней, пока старушка не развалится на части.

— Думаю, это произойдет еще не скоро! — воскликнула Зои. — Яхта здорово оснащена.

— Капитан Димитрис тоже так считает. Он любит «Хестию» как свою собственную. Она будет в плавании, как обычно, июнь и июль.

Чтобы содержать такую яхту, думала Зои, нужно целое состояние. Поистине Алексис Теодору живет в другом мире!

На главной палубе располагался комфортабельный салон, который переходил в ресторан Их разделяла лишь раздвижная дверь. На корме были расставлены мягкие шезлонги и стулья и располагался маленький круглый бассейн, который по вечерам закрывался настилом, получалась танцевальная площадка.

Прямо под капитанским мостиком, за зашторенными окнами, находилась каюта хозяина яхты, Алексиса. Зои едва сдержалась, чтобы не заглянуть внутрь, когда София вела ее к правому борту, где они поднялись по коротким сходням, ведущим на другую палубу.

Молодой и очень симпатичный член экипажа, шедший им навстречу, весело поприветствовал их и произнес несколько фраз по-гречески. Зои поняла без перевода, их ожидает отличное путешествие, сказал юноша. По блеску в его глазах, когда он смотрел на девушек, можно было заключить, что их присутствие на яхте делает для него это путешествие особенно привлекательным. Молодого человека звали Адонис.

— Новенький, — кивнула София вслед юноше. Девушка вся сияла. — Я так счастлива здесь, с тобой, Зои, ты даже не представляешь!

— Когда сестра и брат проводят вместе две или три недели, это тоже прекрасно, — спокойно ответила Зои. — Мне интересно познакомиться с твоими родственниками на Санторине. Вы родные по отцу или по матери?

— По отцу. Дедушка приехал в Афины много лет назад очень бедным, но с горячим желанием организовать свой бизнес. Это качество унаследовали от него отец и Алексис. А брат дедушки остался на Санторине, и там же живут двое его сыновей со своими семьями.

— Вы все эти годы поддерживаете с ними связь?

— Да, стараемся. Они очень отличаются от родственников в Афинах.

Будь по-иному, подумала Зои, мне бы не очень-то хотелось встречаться с ними.

Две другие пары, также приглашенные в путешествие, приехали около одиннадцати. Они были примерно одного возраста с Алексисом и занимали сходное положение в обществе. Зои боялась, что будет чувствовать себя среди них не в своей тарелке, но этот страх быстро прошел.

Она подозревала, что Орест Антониу тоже приглашен, хотя его имя до сих пор не упоминалось.

Они отчалили во второй половине дня, направляясь к острову Сифнос, где должны были сделать первую остановку, прежде чем плыть на Санторин. Стоя на борту, Зои наблюдала, как тает береговая линия, не замечая, что к ней подошел Дэвид Таунсенд.

— Вы когда-нибудь бывали на островах? — поинтересовался он.

— Только на Идре и Поросе, — отозвалась она. — Разумеется, совсем в других обстоятельствах. А вы?

Он покачал головой:

— Я тоже первый раз на борту «Хестии». Меня бы здесь не было, если бы не настояла Криста. — Легкая улыбка скользнула по его лицу. — Это, по существу, мои первые настоящие каникулы за последние два года, поэтому она имела все основания настаивать.

— Чем вы занимаетесь? — спросила Зои.

— Работаю в банке, — ответил он.

— Директор? — предположила она. Он замялся:

— Не совсем. Выполняю его обязанности до следующих перевыборов через пять лет. — Дэвид посмотрел на Зои. — Я думаю, вы способны на большее, чем быть нянькой для Софии.

Она внезапно помрачнела и пробурчала:

— Я вовсе не нянька.

— Ну, компаньонка. Это почти одно и тоже. Не подумайте, что вы плохо выполняете свою работу. Наоборот, я заметил, что с Софией произошли значительные перемены — с тех пор, как я ее последний раз видел. Она стала более сдержанной. — Улыбка опять появилась на его лице. — Если бы в свое время Криста не изменилась, мы бы никогда не были вместе.

— Она, должно быть, сильно любила вас, — произнесла Зои, — раз оставила свою семью и уехала с родины.

— Не больше, чем я ее. У нас не было выбора. Ее отец не хотел даже видеть меня. В конце концов она пришла ко мне в чем была, когда ее хотели отправить к дяде на Санторин для «перевоспитания». Больше она не видела ни отца, ни матери. Вы знаете, что мать Кристы умерла после рождения Софии?

— Да. — Зои помолчала немного, представив себе молодую Кристу, готовую пожертвовать всем ради любви. А смогла бы она поступить так же, как поступила эта гречанка? — Ваша жена, конечно, была счастлива, когда Алексис вернул ее в лоно семьи? — спросила девушка.

— Естественно. Алексис отличный парень, как говорят янки! — Дэвид выдержал паузу. — Между вами что-то есть? Не так ли?

Зои почувствовала, как мышцы живота стянуло в тугой узел. Она могла бы посоветовать Дэвиду заниматься своими делами, но это было бы равносильно подтверждению его слов. Заставив себя оставаться спокойной — по крайней мере внешне, — Зои произнесла:

— Я думаю, вы делаете из мухи слона. Алексис ведет себя со мною так потому, что считает меня, как и Софию, своей собственностью. У него нет ко мне другого интереса.

Дэвид оценивающе посмотрел на нее, разглядывая копну ее рыжих волос и широко открытые зеленые глаза.

— У него есть интерес, бесспорно. Он вел себя как уж на сковородке, когда вы потерялись тогда вечером… И я могу его понять. Вы очень привлекательны, и я бы не хотел, чтобы вас обижали или третировали.

— Почему вы это говорите? — с трудом произнесла Зои. — Ведь вы меня совсем не знаете — Она покачала головой, снова взглянула на него, и внезапно в ней проснулся гнев — Ваша жена просила узнать это, не так ли? Тогда передайте ей, что если между мною и ее братом и есть что-нибудь, то это наше дело и никого больше не касается.

Зои оставила Дэвида, уже сожалея о своей вспышке, когда поднималась наверх. Вдруг она заметила Алексиса, спускающегося с мостика, и подумала, что он мог слышать весь разговор, однако не подала вида.

— Я искал тебя, — сказал он.

— Еще слишком рано, — произнесла она раздраженно. — Я уже говорила тебе: ты можешь оставить меня в покое?

Он стиснул зубы.

— Я и не собирался говорить об этом. И не пытайся мне врать, что у тебя еще нет уверенности, — я все равно все узнаю.

Понимая, что Дэвид стоит внизу, и довольно близко, Зои взяла себя в руки.

— Я и не думала врать, — сказала она, всем своим видом желая показать, что обсуждение этой темы ей неприятно. — Пожалуй, я пойду, — добавила она. — Мне нужно побыть одной, если это возможно.

— Как хочешь. — Алексис посторонился, пропуская ее. Его глаза метали злобные искры. — Мы будем на Сифносе вечером. Там можно погулять. Надень что-нибудь подходящее, в чем можно садиться где захочется.

Зои ушла, даже не дослушав его. Сходить на берег и гулять по острову она не собиралась. Когда перед отъездом она позвонила домой, то сделала над собой усилие, чтобы в голосе не звучала тревога, но мать, кажется, догадалась и спросила у дочери, все ли в порядке. Та ответила: да; но, кажется, мама не совсем поверила.

Ее родители придут в ужас, узнав о ее беременности, думала Зои в отчаянии. Когда дело касалось таких вещей, ожидать от них проявления современных взглядов не приходилось.

Они с Софией позагорали немного на верхней палубе, оставив всех заниматься своими делами. Судя по голосам, доносившимся с кормовой части судна, весь народ собрался там.

— Ты когда-нибудь думала о замужестве, София? — внезапно спросила Зои.

— Конечно, — последовал тут же ответ. — Все девушки думают об этом. Я хочу иметь четверых детей, не меньше.

— А какого мужа?

— Алексис выбрал мне в мужья Ореста Антониу.

— Не ты сама? — Зои помолчала. — Он подходящий парень, но ведь ты не любишь его?

— Я не уверена, — сказала София задумчиво, — что любовь имеет такое большое значение. По сравнению с другими вещами. Многие считают, что Орест — блестящая партия, которая осчастливит любую девушку.

— Не делай этого, — попросила Зои. — Он тебе не пара, да ты еще и молода для замужества.

— Ну, нет, ведь я хочу иметь детей до того, как стану старой, — чтобы наслаждаться ими, быть с ними рядом. Моя мама поздно меня родила — и вот что из этого вышло.

— Ей было всего за тридцать. Разве это старость? Осложнения при родах могут быть в любом возрасте…

— Но их гораздо меньше в девятнадцать или в двадцать лет, — возразила София. — А за кого еще я могу выйти? Насколько мне известно, у Алексиса нет других предложений…

— Это не значит, что их нет вообще. — Зои села, обхватив колени руками. — Даже если ты думаешь, что любовь не обязательна, тебе должен хотя бы нравиться этот человек. Что-то я не заметила, когда вы общались, чтобы Орест тебе нравился.

София помолчала, затем глубоко вздохнула:

— Да, он слишком самоуверен. Он и Леда были бы прекрасной парой, — сделала она неожиданный вывод.

София во многом еще ребенок, подумала Зои с любовью. Только ребенок может так быстро переходить из одного состояния в другое, от огорчения к веселью. Если ей удастся отказаться от брака с Орестом, будет хорошо. Что касается последнего высказывания, то Зои не хотелось сейчас думать о Леде Казанти.

Расположенный в горном ущелье маленький порт Камарес был очень живописен и оставался пока тихим и спокойным местом: туристический сезон только начинался.

Напряженными бывают здесь июль и август — время, когда паромы, соединяющие острова, забиты людьми и работают на полную мощность. Вытянутые вдоль побережья бары и рестораны оказываются тогда переполненными туристами, в гавани стоят суда всевозможных форм и размеров. Сейчас пока такого ажиотажа не было.

Они заняли пару столиков в таверне рядом с гаванью. Огни «Хестии», стоявшей на якоре в четверти мили, светились издалека. Решение поужинать на берегу было принято Алексисом, также он решил, что до утра они никуда не поплывут.

Две греческие пары довольно неплохо говорили по-английски. Зои было неловко, что ее присутствие вынуждало всех общаться на английском, но ее греческий все еще оставлял желать лучшего, хотя кое-какие простые фразы она понимала. Намеренно Зои выбрала такое место, где можно было избежать проницательного взгляда Алексиса. Из-за внутреннего напряжения ей с трудом удавалось поддерживать непринужденный разговор.

Сидевшая напротив нее Криста была странно молчалива и невозмутима. Зои не думала, что, говоря с ней, Дэвид выполнял поручение жены. Как бы то ни было, он не казался тем человеком, кто будет потворствовать недоброжелательству Кристы. Держался он весьма дружелюбно.

Пища была превосходная, вина — в изобилии. Подали блюда с салатом из сочной красной кефали и жирного сыра, который они запивали прекрасным «Кот де Мелитон», которое произвело настоящий фурор.

Зои удалось на время забыть о своих проблемах и проникнуться настроением общего благодушия. Совершенно спонтанно началось настоящее представление, когда один из местных жителей стал двигаться в ритме бузуки, а другой запел одну из меланхоличных мелодий, известных как ребетика. Насколько Зои удалось понять, песня была о потерянном сыне, и она растрогала ее до слез. Я становлюсь настоящей плаксой, нервно подумала Зои и обрадовалась, когда песня закончилась.

Таверна была наполнена до отказа, а люди продолжали заходить, вынуждая хозяев ставить дополнительные столики и стулья. Появились музыканты, которые усилили общую атмосферу веселья. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, один человек встал и исполнил сольный танец, понятный только ему одному: его глаза были устремлены в пол, а руки широко раскинуты. Никто не аплодировал, когда он закончил; казалось, танцор и не ждал этого: возвратившись на свое место, он продолжил разговор, будто ничего и не произошло.

Мне нравятся греки, вдруг подумала Зои, в них есть какая-то изюминка, чувствуется вкус к жизни и осознание собственной значимости. Алексис тоже в этот вечер показал себя греком больше, чем когда-либо. Его лицо оживлялось, когда он говорил или начинал неуемно смеяться. В эти минуты она так сильно любила его, что было больно даже думать об этом.

Они возвратились на яхту лишь ранним утром. Зои чувствовала себя словно парящей в воздухе.

Лежать в постели, которая плавно покачивалась в такт движению волн, было приятно. Зои унеслась в фантазиях к Алексису, который говорил ей, что любит ее и не может без нее жить, что хочет ее больше, чем какую-нибудь другую женщину на свете.

В следующий момент она почувствовала, что объятия становятся реальными и прикосновение губ уже не плод ее фантазии. Она поцеловала его в ответ страстно, жадно, испытывая потребность быть с ним, быть частью его. Уверенные движения рук Алексиса вызывали в ней восхитительный трепет ожидания. Ее сжигал огонь страсти.

Они не заметили, как открылась дверь. Голос Софии вывел их из забытья.

— Мне послышалось, ты звала меня, — произнесла она. — Ты… — Слова замерли у девушки на устах, когда она увидела, что Зои в постели не одна. В каюте хватало света, чтобы разглядеть, кто с ней. — Алексис! — вскрикнула София, боясь поверить своим глазам.

Она отскочила от двери и захлопнула ее прежде, чем они успели опомниться. Потрясенная до глубины души, Зои была неподвижна несколько секунд, потом оттолкнула Алексиса.

— Я должна пойти к ней, — произнесла она, задыхаясь, — и все объяснить.

— Что «все»? — спросил Алексис низким голосом. — София не ребенок, она понимает то, что видела. Я как раз собирался ей о нас рассказать, но не успел…

— Этого бы не случилось, оставь ты меня в покое, как я просила! — горячо воскликнула Зои.

— Нечего сваливать с больной головы на здоровую! — Алексис резко поднялся, подошел к иллюминатору и стал смотреть вдаль. На нем был белый махровый халат, и, судя по голым ногам, — больше ничего. Зои почувствовала, что ее горло пересохло.

— На Сифносе есть аэропорт? — спросила она в отчаянии.

Он повернулся и посмотрел на нее.

— Зачем тебе это?

— Я не смогу после этого смотреть в глаза Софии. Будет лучше, если я просто исчезну.

Его рот скривился:

— Оставить меня, чтобы не смотреть ей в глаза? Да если бы даже самолеты и летали отсюда, ты никуда не полетишь. Утром мы объявим о нашей скорой свадьбе. Это не смоет позора, но уменьшит его.

— Ты не сделаешь этого.

— У тебя будет возможность отказаться, — хмыкнул Алексис. — А сейчас, я думаю, мне лучше уйти.

Зои не могла найти ни сил, ни слов, чтобы остановить его. Когда за ним закрылась дверь, она медленно опустилась на подушки, чувствуя себя между молотом и наковальней: вернуть уважение Софии необходимо любой ценой, но в то же время — как отвергнуть предложение Алексиса?.. А она должна это сделать ради примирения со всеми Теодору.

От сильных переживаний ее сморил сон, и, когда Зои проснулась, голова ее раскалывалась.

«Хестия» двигалась вперед, она поняла это, услышав шум в машинном отделении. Мысли о случившемся вернулись к Зои с удручающей непреклонностью. Она заставила себя подняться и обнаружила, что пришли месячные. То, что она не беременна, вызвало в ней двойственное чувство: с одной стороны, облегчение, с другой — грусть. Это уже не имело большого значения, если Алексис решил сдержать свое слово.

Аспирин немного снизил головную боль, но не возбуждение, в котором Зои находилась. Когда она поднялась наверх, все пили кофе. Алексис разговаривал с Дэвидом и не сразу заметил ее появление. Зои посмотрела на Софию — юная гречанка усердно старалась избегать ее взгляда.

Заметив это, Криста вопросительно уставилась на Зои. Та отказалась от кофе, подошла к бортику и стала наблюдать за морским пейзажем за кормой.

Прибытие на Санторин ожидалось в полдень. Они остановятся там дня на два, затем отправятся на Крит, а куда поплывут потом, Зои не знала. Хотя София упоминала о Родосе… Но не спросишь же у нее сейчас об этом!..

Боковым зрением Зои наблюдала за Алексисом. Он закончил разговор с Дэвидом и сидел один со своей чашечкой кофе. Возможно, полагала она, он изменит свое решение — когда речь идет об Алексисе, то здесь жди чего угодно.

Тут ее бросило сначала в жар, а потом в холод: Алексис поднял глаза и посмотрел в ее сторону. Твердость его намерений, сквозившая во взгляде, не вызывала сомнения. Потом он встал и подошел к ней, в его глазах светилась нежность, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, прежде чем повернуть к пораженной аудитории.

Он сделал заявление по-гречески, но Зои без труда поняла, о чем говорил Алексис. Она оказала ему честь, сказал он, согласившись стать его женой. Вот так, и ничего больше.

Наблюдая за реакцией собравшихся, Зои почувствовала себя обособленной от всех. Кажется, только София старалась поскорее примириться с услышанным — она смотрела на них обоих с явным облегчением. Зато ее сестра выглядела совершенно ошеломленной.

Спустя какое-то время овладевший наконец собою Дэвид очень сердечно произнес:

— Вы, судя по всему, решили не откладывать это в долгий ящик, любовь с первого взгляда, да?

— Если не с первого, то со второго точно, — коротко ответил Алексис. Он посмотрел на старшую сестру: — Мы должны поблагодарить тебя, Криста, за то, что ты нас свела. Если бы ты не приняла участия в судьбе Софии, мы бы с Зои никогда не встретились. Не так ли, агапи му? — Говоря это, он привлек Зои к себе.

Криста, похоже окончательно придя в себя, прощебетала:

— Мне придется поменять свое имя на Эрос. Поздравляю вас обоих!

София подошла к Зои и, поцеловав ее в щеку, пробормотала:

— Я так рада!.. Надеюсь, вы будете счастливы. — Объятия, в которые она заключила своего брата, оказались достаточно сдержанными, в них легко прочитывались смущение, замешательство и легкий упрек.

Если Зои и намеревалась отказаться от предложения, то сейчас это уже невозможно было сделать — в первую очередь из-за Софии, свято поверившей в их любовь.

— Свадьба будет в Афинах или в Англии? — спросили у Алексиса.

— Мы это еще обсудим, — ответил он. — Сначала я должен встретиться с родителями Зои.

Криста посмотрела на нее.

— Ты слишком спокойна для такого события, — заметила она.

— Да все произошло настолько быстро, — сказала Зои, — что я никак не могу поверить в это.

— Не намного быстрее, чем в свое время у Кристы и Дэвида, — улыбнулся Алексис.

— Это правда. — Голос его сестры смягчился, она поискала глазами мужа. — Мы оба помним момент нашей первой встречи. — Она обняла сначала Зои, потом брата. — Я рада за вас.

— Ну вот, я увязаю все глубже и глубже, подумала беспомощно Зои. Благословение Кристы во многом решило исход дела: мышеловка захлопнулась.

Загрузка...