Прикладная некромантия

Глава 3

Двадцать лет ожидания, двадцать лет плетения паутины, двадцать лет наблюдения за одним-единственным врагом… Для кого-то это было бы слишком долго, невыносимо долго. Но те счета, которые собирается предъявить он, настолько велики, что и сто лет для ожидания — не срок. И вот теперь пришло время потребовать ответа.

Мужчина нахмурился и прикрыл глаза. Плохо, что сюда вмешали студиозусов. На это он не рассчитывал, иначе бы что-нибудь предпринял, оградив молодых магов от проблем. Но с другой стороны, такое происшествие точно не скроешь, будет проведено расследование. Король уже вступил в игру, наградой победителю в которой будет голова врага. Надо сказать, его величество сделал недурной ход. Теперь должны проявить себя Карающие, оплот закона среди магов. Они не подчиняются никому, их власть абсолютна. И если Карающие и посланник короля не пересобачатся, выясняя, кому в конечном итоге должен достаться преступник, то враг не уйдет.

Маг довольно улыбался. Наконец-то настал час его триумфа. Все же тогда, много лет назад, он сделал правильный выбор, хоть и пришлось самому совершить преступление…

Нас троих постигло горе. Настоящее, подлинное и общее. Наши друзья, наша вторая семья или даже будущая семья, как в случае с Анджеем, пропали. Мы словно осиротели. Хотелось напиться, но делать нам этого нельзя. Пьяный некромант — это очень опасно, а пьяный некромант-недоучка — практически катастрофа… Того парня, который после квалификационного экзамена решил почудить на кладбище по пьяной лавочке, выставили из Академии без диплома и лишили права восстановления. И никто даже не подумал за него вступиться.

В тот проклятый день к нам с соболезнованиями подошел, кажется, каждый представитель факультета, от уборщицы до преподавателей. Все они действительно сочувствовали.

А вот потом приперлись светлые. И эти — уж явно не для того, чтобы выразить сожаление.

Мы сидели в рекреации на нашем этаже. Просто молча сидели, никого не трогая. К тому же о чем говорить-то… И тут пожаловала толпа чужаков.

— А это правда, что тринадцать ваших уродов теперь не будут отравлять воздух? — криво осклабившись, поинтересовался один из прибывших, блондин эльфийского типа (может, в каком-то колене наши действительно наследили), глаза большие, голубые и наглые. Терпеть таких засахаренных не могу, так и хочется выбить им пару зубов для восстановления мировой гармонии.

Двое ребят поприличнее попытались было шикнуть на соученика, но тех, кто пришел поиздеваться, оказалось на порядок больше. Блондинистого нахала я помнил — один из столичных новичков. Вон и Кьера нарисовалась, но та хотя бы молча стоит.

— Деточка, ты язык в узел сам завяжешь или тебе помочь? — процедил я сквозь сжатые зубы, мгновенно вскочив на ноги. — Не уймешься — я тебе морду твою смазливую набок сворочу, в зеркало без слез смотреть не сможешь!

Толпа дрогнула. И мой мерзкий характер, и моя тяжелая рука за три года приобрели печальную известность.

Наши тоже стали собираться, намереваясь в случае необходимости оказать как моральную, так и самую что ни на есть физическую поддержку. В том, что я смогу попортить этому гаду рожу, не сомневался никто из присутствующих, кроме самого гада и прочих столичных переведенцев. Эти меня просто еще не знали. Ну ничего, знания — дело наживное, вот прямо сейчас наживать и начнут.

— Да что ты говоришь! И что ты со мной, принц, сможешь сделать? — рассмеялся выродок мне в лицо, одним глазом косясь на эстрийку. — Неужели на дуэль вызовешь? Или магию применишь?

На девицу, что ли, пытается произвести впечатление этот бодрый самоубийца?

Поганец прекрасно знал, что дуэли в Академии запрещены под угрозой отчисления, а применение магии с целью причинения вреда другому студиозусу чревато неприятностями куда большими. Ну так во мне и от эльфийского принца Эльдана мало что осталось, я вовсе не собирался использовать «приличные» способы борьбы. С широкой и почти дружелюбной улыбкой я со всей силы заехал этому засланцу из Эстры в его аристократический нос. Характерный хруст, по-моему, услышали все. Светлый заорал от боли и бросился на меня, но дрался он, как и большинство магов, совершенно бестолково, по-бабьи: просто вслепую молотил кулаками, видимо надеясь, что я сам под них подставлюсь. Я же, как обещал, подпортил ему мордашку и сломал пару-другую ребер. Мог бы и еще что-нибудь сломать, да только нас растащили…

— Что здесь происходит?! — раздался гневный вопль ректора, перекрывший даже вопли моего противника. — Эльдан, Константин, что вы творите?

Почему наставники так любят задавать вопросы, ответ на которые очевиден? Неужели непонятно, что здесь происходит? Я избиваю светлого.

— Милорд ректор, Константин неподобающим образом отозвался о пропавших одногруппниках Эльдана, — избавил меня от необходимости отвечать Сандер.

— Не перевелись приличные люди среди светлых, — во всеуслышание прокомментировал Анджей.

Вступаться за чужака-задиру не стали даже те, кто вроде бы поддерживал его выходку. Студиозусы виновато отводили глаза, стараясь не смотреть ни на ректора, ни на наших.

— Это правда, Константин? — строго вопросил провинившегося милорд ректор. Так, наверное, Трижды Светлый Единорог требует у преставившихся отчета за совершенные грехи.

— Но… я…

— Ясно. Выговор. Вон отсюда. Позволите себе еще что-то подобное — и вернетесь в Эстру. И мне глубоко плевать, сможете ли вы там учиться или нет. А вы, Эльдан… Я весьма доволен, что вы воздержались от использования магии. Достойный поступок.

Я коротко поклонился главе Академии. Хороший он мужик, хоть и светлый. И своим спуску не дает, и нас козлами отпущения не назначает. А мне от него достается даже меньше, чем от наставников родного факультета.

— Послушай… Извини за Тина, — неожиданно произнесла подошедшая ко мне Кьера, прикоснувшись к моей руке. — Он просто дурак.

— Я понял, — хмыкнул я. — Ну ничего, часть дури я из него уже выбил, при удобном случае и остальное, думаю, выбить удастся.

Анджей с Ремом переглянулись и отошли к окну.

— А… Разве принцы должны… так… ну, драться? — хлопнула глазами Кьера. Точно так же делали фрейлины моей матери. — Это же неприлично.

— Зато действенно, — безразлично пожал плечами я, не сводя взгляда с хорошенького личика.

— А ты и правда… принц? — спросила меня девушка.

Можно подумать, ей еще не сообщили такие подробности моей родословной, которые даже мне не были известны.

— Да, — кивнул я, чувствуя смутное беспокойство. Нет, уже не смутное. Смутным оно было, когда мы с девицей сцепились. — Мой отец — наследник престола Рассвета, а мать — принцесса Заката.

Глаза Кьеры изумленно расширились:

— Никогда прежде не была знакома с принцами.

Во мне поднялась она. Паранойя. Прогрессирующая. А уж легкий привкус приворотных чар, ощущавшийся при приближении эстрийки, и вовсе не способствовал успокоению. И плевать, что этим нехитрым колдовством пользовались едва ли не все студентки нашей Академии. Все равно подозрительно.

— Прости, мне надо идти, — пробормотал я, прикидывая, как бы мне так отступить, чтобы это не выглядело совсем уж глупо.

— Хорошо, — нежно улыбнулась Кьера. — Потом еще увидимся.

Хотелось сказать «нет». Даже не сказать, а проорать. Чтобы никаких сомнений в том, что я не настроен на более близкое знакомство, не возникло. А заодно еще и скрестить пальцы, трижды плюнуть через левое плечо, постучать по дереву и прочитать коротенький заговор от злых сил.

— Наверное, нет.

Кьера явно растерялась от моей реакции. Я не стал продолжать разговор, а резко развернулся и отправился к друзьям.

— Парень, только что ты отшил девушку своей мечты, — не слишком весело пошутил Анджей. Наверняка вспоминал о девушке своей мечты.

— Светлые — не для некромантов, — с подобающей случаю трагичностью изрек я. И скрестил-таки в кармане пальцы. Нормальные светлые на некромантов не вешаются: от нас смертью буквально разит, близко не подойдешь, чтобы не испытать беспокойство, а то и страх. А тут вдруг такая симпатия. То, что Кьера в своем уме, очевидно. Значит, ей что-то от меня нужно.

— Никто не для некромантов, — согласился Рем. — Но бывают же чудеса. Та же Ялли.

— Я не верю в чудеса, — покачал головой я. — По крайней мере в добрые. К тому же нам нужно найти тринадцать человек, неизвестно куда подевавшихся из Академии. Эту девицу мы видим второй раз в жизни, а с ребятами вместе почти три года проучились. Мне кажется, это куда важнее. А Ялли… Целители, пожалуй, единственные, кто может ужиться с кем угодно. Специфика профессии.

Друзья переглянулись и согласно кивнули.

— Итак, какой план? — спросил Анджей.

Хм… Разве у нас есть план?

— Сперва нужно выяснить, что произошло, — пробормотал Рем.

Выходит, план все-таки есть.

— Обследуем комнаты? — предложил я.

— Да. Но и кладбище тоже, — добавил староста. — Все началось с кладбища. Сперва на совершенно безопасном кладбище вырубает наставника. Потом массовое разупокоивание там, где его не могло быть. Потом вдруг исчезают студиозусы, которые находились на этом кладбище. И почему мне кажется, что все это как-то взаимосвязано?

Ну да. Если странные события идут одно за другим, то можно предположить, что они как-то взаимосвязаны. Хорошо, что логика, как и мозги, есть хоть у кого-то из нашей троицы.

— Итак, кладбище или комнаты? — спросил Анджей.

— Сперва комнаты, потом кладбище.

О том, чтобы оставить расследование наставникам, мы даже не подумали. И дело было не в отсутствии доверия. Ну не могли мы сидеть на месте и ждать, пока кто-то что-то предпримет. Вот Тьмой клянусь: если бы я не занял себя делом, то точно сотворил бы какую-нибудь глупость.

Получить доступ к комнатам оказалось проще простого. Никто и не думал их запирать. Было достаточно того, что их хозяева исчезли странным образом, чтобы желающих зайти внутрь не нашлось. Ну, кроме нас конечно же.

Разумеется, сначала мы осмотрели жилище Инги, Рельки и Ялли.

Чисто. Стерильно чисто. Следует поставить Инге памятник: соседки ей достались не самые образцовые в плане соблюдения порядка. И как она умудрилась приучить их к ежедневной уборке? Это вам похуже ритуала экзорцизма в новолуние. Смяты были разве что постели, будто девчонки спали и куда-то отлучились буквально на пару минут.

— Тапки, — произнес Анджей. — Тапки стоят у кровати. Инга страшно мерзнет, она бы не встала без них за все сокровища мира.

Это точно. Великая любовь моего друга могла озябнуть даже в летнюю жару, а уж каменные полы вообще не переносила.

— Браслет Ялли, — указал Рем на побрякушку, лежащую на тумбочке. — Подарок Михаэля, ее парня. Она никогда не выходит из комнаты без этой штуки.

— Отлично, — понимающе хмыкнул я. — Наверняка мы найдем что-то, без чего и Релька не мыслит существования. По всему выходит, девочки не вставали с кроватей.

— Или вставали, но были не в своем уме, — подхватил Анджей.

— Либо вставали в страшной спешке, — добавил Рем.

Забавная картинка. Девочек что-то выдернуло аккурат из постелей в прямом или переносном смысле. С влиянием на сознание или без такового…

— Магический фон. Нужно его измерить, — пробормотал себе под нос наш староста. — Магометр.

Прикинув, что еще можно сделать в нашем случае, я предложил не слишком уверенно:

— Ритуал магической памяти.

Занятная такая штука. Выявляет все примененные в помещении заклинания за последние несколько суток.

— Как всегда, вспомнил что-то мудреное. Хотел выпендриться — вот и займись. Только учти, этот ритуал нужно будет провести в каждой комнате, — издевательски протянул Анджей.

Я присвистнул и кивнул. В целом он прав. Нужно проделать одинаковые действия в комнатах всех пропавших, чтобы сравнить данные.

— А еще надо собрать что-то из ношеной одежды, старой, — добавил Рем. — Для ритуала поиска.

— Отлично. Плохо только, что нам, недоучкам, больше ничего не доступно, — вздохнул я.

Энтузиазма полно, но мы всего лишь третьекурсники, еще и половины срока не отучились. То, что от нас потребует нескольких часов мучений, квалифицированный специалист сделает с полтычка.

Через пять часов мы, вымотанные и раздраженные, обменивались с грехом пополам добытыми сведениями.

— Магический фон в пределах нормы, если учесть, что жильцы — некроманты на обучении. Нестабильность небольшая, не выше обычных показателей.

— Отлично, Анджей. Келе?

— А вот у меня веселее. Чистота потрясающая. Будто бы в последние несколько дней ни в одной из осмотренных комнат ни разу не проводилось никаких магических действий. Как-то не согласуется с общим магическим фоном, не так ли?

Ребята довольно ухмыльнулись.

— Значит, надо узнать, кто подтер информацию.

— Точнее, не «кто», а «что». Если бы поработал маг, желающий скрыть сведения, то и общий фон был бы стерильным до непристойности.

На физиономиях Рема и Анджея появилось понимание пополам с сарказмом. О да, ходячая энциклопедия по имени Эльдан опять в своем репертуаре. Хвала Дракону и Единорогу, на курсе к данной моей особенности привыкли и даже признали, что это не попытка выделиться — просто наличествующие знания прорываются сами собой. Да и не было тут особого проявления интеллекта, я всего лишь обладаю отличной памятью.

— И что из этого следует, господин Всезнайка? — даже поддержал мое начинание Ремуальд, который обычно все всегда знал или предполагал, что знает.

— Такая аномалия, как нормальный магический фон и отсутствие отпечатков заклятий, говорит о том, что рядом был сильный магический всплеск. Он-то и подтер нашу картинку.

— Всплеск. Проведенный ритуал? Или что-то естественное? — продолжил пытать меня староста.

Если бы я только знал. Это может быть что угодно — от классической гекатомбы с сотнями жертв до невинного воззвания к Единорогу. Или даже явление Трижды Светлого: поговаривают, что, когда он приходит в мир, это вносит резонанс в магические потоки. Проклятье, почему мы только студиозусы? Мы же ничего в действительности не можем. Совершенно. Здесь нужны не наши примитивные ритуалы, которые проводятся едва ли не на коленке, и не умозаключения, пусть даже и не совсем идиотские. Нужен опыт и возможности лицензированного мага, причем не обязательно некроманта.

— Кладбище! — решительно произнес Рем.

Идти туда не хотелось. Никогда не боялся ни мертвецов, ни погостов, ни похорон. Наверное, на меня повлияли занятия матери и бабушки. Дражайшие родственницы никогда не скрывали от «бедного ребенка» особенности своего ремесла, и я воспринимал все это как обычную профессию, разве что чуть менее «чистую», чем большинство остальных.

Сейчас же идти на кладбище не было никакого желания: то ли предчувствия нехорошие одолевали, то ли память о недавней веселой ночке покоя не давала. Разум твердил, что все мои терзания — глупость, потому как для мастера смерти нет места более благостного, чем кладбище… Но меня все равно колотил озноб.

Из стен Академии мы вышли уже после заката — самое Удобное время для проведения нашего маленького расследования.

— Там наверняка должны были жутко наследить, — недовольно проворчал Анджей.

— Вчера днем, но не этой ночью, — отозвался Рем. — Если наша теория верна, то должно появиться что-то еще. Или не появиться.

— Мне что-то не по себе, — высказал я свою тревогу.

Ребята взглянули на меня с явным изумлением. Прежде никаких признаков страха, если дело касалось похода на кладбище, у меня ни разу не наблюдалось. Сколько себя помню, погост мне был как дом родной, но вот сейчас что-то определенно не так.

— Чувствуешь что-то? — ощутимо напрягся наш староста.

Угу. Вот она, кодовая фраза. Я не самый сильный студиозус на курсе — та же Релька, если отработает наконец заклинания, сможет меня ровным слоем по стене размазать; я не самый умелый маг — Рем меня обойдет, это точно, да и многие другие помимо него. Но вот чутье на некромантию у меня, пожалуй, самое сильное. Бабушка говорит, врожденное, вроде бы она тоже такое ощущает.

— Не знаю… Что-то мне не очень нравится происходящее. Мурашки по коже бегают. Странно даже… Не могу сказать точнее.

— Ладно, — махнул рукой Анджей. — У нас все равно нет выбора.

— Если что, завещания у нас уже составлены, — вздохнул Рем.

Вот это точно. Свою последнюю волю под чутким руководством наставников мы оформили еще в первый учебный день. Весьма разумно, если учесть процент смертности на факультете.

Итак, мы пришли.

Кладбище как кладбище. Только вот могилы выглядят слишком уж свежими — впрочем, это-то как раз объяснимо. Пока все вроде бы спокойно и нормально.

— Не забудьте, что нам нельзя лезть в местные энергетические линии, — педантично напомнил Ремуальд. — Мне не улыбается тащить на себе в Академию двух полутрупов.

— Отстань, папочка, склерозом мы еще не страдаем, — огрызнулся я, пристально разглядывая погост.

Что-то не так.

Не так.

Совершенно не так.

Неправильно.

Я со страхом ожидал ощутить вибрацию земли под ногами, но, хвала Тьме, пока ничего не происходило. Но именно от этого меня еще сильнее колотило. Проще было бы, если бы мертвецы лезли изо всех щелей и магия сбивала с ног, тогда бы мы смогли понять, что происходит и что следует предпринять.

Я попытался отвлечься. Хоть как-то.

— «…колдовство, астрал, ментал, да в гробу я их видал. Раз со мной мой верный лазер, никому меня не сглазить…» — шепотом бубнил я себе под нос. Бабушка когда-то научила немудреной считалочке из своего родного мира, говорила, что такие вещи помогают сконцентрироваться. Не знаю, правда это или я сам себе внушил, но меня считалка действительно выручала.

— Келе, неужто все так плохо? — шепотом спросил Анджей.

— Не знаю, — пробормотал я. — Но как-то не по себе.

А потом до меня донесся шепот. Еле слышный, невнятный, но явно угрожающий. Вот тут у меня зубы застучали. Ребята явно ничего не чувствовали и не слышали. Так что либо я схожу с ума, причем по-крупному, либо все невероятно плохо. Потому что если я слышу что-то, чего не слышат другие…

И этот голос доносится как будто бы изнутри меня.

— Народ, пошли отсюда, а? — тихо попросил я друзей.

— Келе, пока ничего нет. Нужно быстро все прошерстить, другого такого шанса не представится.

— Нам может не представиться шанс уйти отсюда, — прошипел я.

— Нельзя бросить наших на произвол судьбы!

Точно, нельзя. Пусть даже с их исчезновением разбираются наставники, все равно мы обязаны что-то сделать, хотя бы попытаться помочь. Некромант некроманта бросать не должен, ведь если против нас целый мир, нужно сбиваться в кучу и сражаться совместными усилиями.

— Л-ладно, — кивнул я, стараясь заставить себя не вслушиваться в шелестящие голоса, звучащие в моей голове.

Неправильно.

Все неправильно.

Анджей с Ремом начали устанавливать магометр, а я застыл как истукан и только глазами хлопал. Друзья смотрели недовольно, но не возмущались, понимая мое состояние. А меня трясло, да еще как. Мама говорила, с ней тоже такое бывало, да и с бабушкой вроде случалось. Вот ведь… родовые особенности, чтоб их. Хотя дядя Дима обычно с мерзким смешком говорил, что не особенности это, а шизофрения. Что такое шизофрения, я не знаю, но вряд ли что-то хорошее.

— Келе, ну сделал бы что-нибудь полезное для общества, а? — донеслось до меня через пятнадцать минут мучений с раздолбанным казенным устройством.

— И что, по-твоему, я могу сделать в таком состоянии? — дрожащим голосом поинтересовался я.

Ненавижу себя таким трясущимся от ужаса истериком.

— Ну не знаю… Хотя бы защиту кладбища проверь, если больше ничего не сможешь.

— Не смогу, — подтвердил я.

— И зубами так сильно не щелкай, — добавил мне вслед Анджей. — Сбиваешь.

Угу. Остроумный вроде как. А то, что меня этот стук тоже сбивает, никого не интересует. В транс, что ли, войти? Может, чего умного в голову придет. Или не придет.

Второе зрение — вещь занятная и полезная. Временами. Можно увидеть нечто интересное, а можно узреть такое, что всю оставшуюся жизнь будешь слюни пускать, поэтому мало кто из наших решался на вхождение в транс без страховки и защитных ритуалов. Мне обычно везло.

Вдох. Выдох. Успокоиться. Закрыть глаза.

Энергетические линии манили яркостью и сиянием. Ну нет. Ни за что. Я хочу жить. А что у нас с оградкой кладбища?

Вот тут было весело, честное слово. Пустота. Там, где еще недавно имелись не самые сильные, но все же надежные чары, сейчас не обнаружилось ничего. Совершенно. Будто светлые провели свои ритуалы экзорцизма. Только светлых тут быть просто не могло.

А вот то, что здесь должно было быть, отсутствовало напрочь. Призраки. Ни одного. И ни одного мелкого стихийного духа.

Пусто и мертво.

Это не рай для некромантов. Это наш ад.

Никакой жизни, никакой смерти, неоткуда брать силы и спокойствие. Пустота. Вот отчего меня так трясет. Я почувствовал полное отсутствие источников нашей энергии. А энерголинии… Кажется, они тоже изменились, стали чем-то иным. Понятно, почему наставника так шандарахнуло. Ну-ка, поглядим поближе, что же у нас так посверкивает заманчиво. Определенно, это не свет. Свет нам неприятен, но мы на него так странно не реагируем. Что же это тогда?

Дотронуться или не стоит, вот в чем вопрос. Нет, не буду. А то еще вылечу в кому, с моей повышенной чувствительностью, и кто меня оттуда выцарапывать будет?

Раз. Два. Три. Я медленно вышел из транса. Ребята продолжали уговаривать имущество Академии работать. Имущество активно сопротивлялось, как вахтер, не желающий осчастливливать студиозусов ключами от пустующей аудитории. Раздолбанная ветошь.

— Ну и что ты наглядел, Келе? — спросил Анджей, оторвавшись на секунду от доставшегося нам агрегата.

— Да тут полностью стерильная территория, будто кладбища никогда и не было. Будто здесь вообще ничего не было.

— Ой-ё… — выдал ошарашенный приятель. — И почему мне все это так не нравится?

— Потому что это полная задница, — разъяснил Рем. — Хорошо хоть, здесь еще ничего не завелось, а то сам знаешь…

Знаю. На таких пустых местах такое порой появляется, что только за голову хватаешься и бежишь куда подальше.

— Пусто пока. Свежатинка. Еще ничего нет.

— И то радость. Пойдемте-ка, братцы, отсюда. Правда твоя, остроухий, здесь нам не место.

Убрались мы из обители мертвых на диво быстро. Магометр то ли не заработал, то ли магического фона не наблюдалось в принципе. Нет, теоретически второй вариант невозможен… А практически. Практически — я уже готов поверить во что угодно, вплоть до внеочередного конца света.

И главное, мы ничего не знаем о том, что произошло с одногруппниками. Единственное, что ясно, это то, что ничего не ясно… Потрясающе.

— Студиозусы! — раздалось у нас за спиной.

Мы подпрыгнули от неожиданности, а я еще и добавил пару непристойных слов. Вот умеет же достойный мэтр Райхэ подкрадываться сзади так, что, пока сам не заявит о своем присутствии, сроду не догадаешься, что он стоит и выжидательно наблюдает.

— М-мэтр? А как вы здесь оказались? — заикаясь, поинтересовался наш староста. — Это… Хм… Ночь ведь уже.

— Вот и я о том. Ночь уже. И что вы делаете за пределами Академии? — недовольно спросил наставник. — Или хотите лишить факультет еще трех студиозусов? Вы учтите, смертность среди представителей вашей профессии высокая, а с подобными выходками к моменту выпуска ваш курс будет в минусе.

Каким образом курс может выйти в минус, я не представлял.

— Мы… — начал было Рем.

— Вы. Отлично. Вы что, раздолбаи великовозрастные, думали, что способны сделать то, что не могут сделать дипломированные специалисты? Студиозусы, вы должны сидеть в своих комнатах, а не шляться по кладбищу, на котором бес знает что творится.

— Но, мэтр, — перебил его я. — Мы же…

Меня прожег негодующий взгляд.

— Эльдан, прекратите вести себя, как малое дитя. Днем вы подрались с представителями другого факультета, ночью — самовольно покинули территорию учебного заведения и отправились искать приключения на свою голову! Куда это годится, ваше высочество? Подумайте о душевном спокойствии вашей почтенной матушки!

Нечестно! Это удар ниже пояса!

— Можно подумать, она здесь чего похуже не устраивала… — пробурчал себе под нос я.

— Вы что-то сказали? — с угрозой в голосе осведомился наставник.

— Нет, мэтр, — с самой лучистой улыбкой отозвался я и покорно потопал в сторону Академии.

Спорить с мэтром Райхэ себе дороже: скрутит и отволочет за шкирку в комнату, наплевав на мою королевскую кровь. Проверено. Один раз уже отволакивал, а потом еще отписал бабушке о «недостойном поведении внука». Она мне потом такую головомойку устроила, даже вспоминать страшно, Тьмой клянусь. И магия его, изверга, не берет, будто заговоренный, и в глаз заехать может почище моего воспитателя-демона, а уж тот в этом деле собаку съел.

Друзья-товарищи, последовав моему примеру, опустили очи долу и двинулись за мной.

— Какой бес его принес? — тихо прошипел Анджей.

— Молодой человек, советую не забывать, что эльфийский слух на порядок острее человеческого.

А уж темные эльфы точно услышат любую гадость, даже если она произнесена за лигу от них.

— И-извините, — булькнул одногруппник.

Я только тяжело вздохнул. Порой мэтр Райхэ до боли напоминал драгоценную бабушку Гиру: он действительно заботился о моем благополучии, но вот спастись от этой заботы не было ни единого шанса.

— О Творец, какие же вы еще дети! — причитал сзади конвоирующий нас наставник. — Неужто ваши головы настолько пустопорожние, что вы не видите, насколько все это опасно? А вы, Эльдан, и вовсе должны сидеть у себя в комнате в обществе как минимум трех свидетелей, причем желательно светлых. А вы что творите? Хотите, чтобы на вас четырнадцать трупов повесили?

Сердце пропустило удар.

— Трупов? — ахнул Анджей, на миг замерев.

Инга.

И без слов ясно, о чем он в первую очередь подумал.

Но ведь их еще не нашли. Еще совершенно ничего не ясно!

— А почему четырнадцать? — спросил Рем.

— Наставник, с которым вы ходили на кладбище, несколько часов назад покончил с собой. Наверное, хотел вскрыть вены, но увлекся.

Я нервно сглотнул:

— Насколько увлекся?

— Отрезал себе кисть собственным ритуальным ножом, — глухо ответил эльф. — Спасти не успели.

Что? Я уже ничего не понимаю.

— Это неестественно, — не выдержал и возмутился я. — Самоубийцы только в исключительных случаях пытаются лишить себя жизни мучительным способом! К тому же он был человеком, а значит, должен был потерять сознание от болевого шока, а не целеустремленно перепиливать себе кость. Да и ритуальный нож для таких вещей не предусмотрен, стало быть, и возиться покойному долго пришлось…

— Все правильно, Эльдан, вот только он все-таки это сделал.

Меня от всего произошедшего слегка мутило. Исчезающие студиозусы, саморасчленяющиеся наставники. Все это отдавало каким-то жутковатым бредом. Нет, наша специальность изначально отличается и жутковатостью, и кровавостью, но у нас хотя бы все логично и делается с определенной целью. Если тело после совершения обрядов сохранилось, то с первого взгляда можно понять, что именно желал сделать маг. Так вот, руки мы точно не отрезаем. Точнее, если отрезаем, то не только кисть. На четвертом курсе нам должны читать лекции по защите на крови, так там один из приемов — отсечение у живой жертвы конечностей, лишение ее всех органов чувств, причем даже после всех манипуляций объект должен остаться жив. И вот это создание становится на несколько лет хранителем определенной территории, а выплеск энергии после его смерти еще и поддерживает защиту в течение нескольких месяцев. Если мне память не изменяет, то изобретателя данного обряда сожгли после того, как обнаружили его лабораторию и поняли в полной мере, чем он там занимается. В некотором роде я даже понимаю тех светлых (хоть и сочувствую, разумеется, собрату-некроманту): обнаружив в убежище мастера смерти несколько расчлененных трупов, они не могли подумать о нем ничего хорошего. А если учесть, что эксперименты проводились над жертвами, обладающими самыми разными свойствами…

Но чтобы одну только кисть… Это не наши работали. С другой стороны, сам мэтр не мог бы использовать такой экзотический способ самоубийства. К тому же с чего бы ему вдруг вздумалось уйти за Последние Врата? Что он там забыл? Да ни один некромант добровольно не попрощается с жизнью: слишком многие ждут его в царстве смерти, чтобы задать весьма каверзные вопросы. А накладывать на себя руки после того происшествия на кладбище — и вовсе было бы дикостью. Все уцелели, нежить не вырвалась. Конечно, заслуги наставника в этом не было никакой, но максимум, что ему грозило, — это выговор, увольнять его точно не стали бы, так как замену пришлось бы долго искать.

Значит, можно делать ставку на внушение, причем невероятно сильное, потому что перебить инстинкт самосохранения и болевой шок — задача чрезвычайно трудоемкая. И тогда мы все же имеем очень близко, вероятно прямо в стенах Академии, сильного и талантливого мага, который неплохо работает с ментальными заклинаниями. Но чтобы мертвецы так активно полезли из могил, необходим некромант. Двое их, что ли?.. Возможно. Или для восстания нежити имелась иная причина, несколько отличающаяся от обычно рассматриваемой?..

— Келе, медитация на ходу — это, конечно, невероятно талантливо, но вернись, пожалуйста, обратно, — прошипел мне в ухо Анджей, для убедительности хорошенько заехав промеж лопаток.

Я зашипел от боли, но реагировать на внешние раздражители все же начал.

— Мне это не нравится. Совершенно не нравится. Я не понимаю, что произошло, почему и зачем. Все происшествия привыкли сваливать на некромантов, и не без причин. Но происходящее не подпадает ни под одно из правил нашей науки… Я бы сказал, что все это… бессмысленно.

— У всего есть причины и смысл, — отозвался мэтр Райхэ, не оборачиваясь к нам. — Просто нужно уметь их обнаруживать.

Легко ему говорить. Порой кажется, будто темный эльф знает абсолютно все и даже больше, только не особо охотно делится информацией с окружающими. Так и подмывает найти какого-нибудь умелого телепата и покопаться в беловолосой голове мэтра.

До Академии мы дошли под конвоем: пусть наставник и шел впереди, однако ни у меня, ни у моих друзей не возникло и мысли, что мы сможем от него смыться. Довели нас прямо до дверей общежития.

— Мальчики, — обратился к нам на прощанье наставник, — я настоятельно прошу вас соблюдать осторожность. Вы и так сейчас под подозрением…

— Но, мэтр, мы ничего не сделали! — возмутился я. — Это же наши друзья.

— Я-то вам верю, а вот за остальных не поручусь, — сухо ответил наставник. — К тому же совет Академии решил, что для расследования необходимо вызвать Карающих.

Вздрогнул не я один. Не говоря больше ни слова, мы поднялись в комнату.

Карающие… Ничего более страшного для магов еще не придумали. Они не подчиняются никому, кроме собственных Старших, и любое преступление с использованием магии расследуется ими и только ими. Каким образом и в какие незапамятные времена они получили подобные полномочия, уже никто не сможет ответить, однако ныне они — самостоятельная и страшная сила. Каким-то способом они могут лишать самого дара к магии; кому-то из наказанных спустя определенное время дар возвращается, кто-то навсегда остается без него, а кого-то Карающие лишают еще и жизни. Данная организация стоит над властью мирской и духовной, и никто не помешает им исполнить вынесенный договор.

— Мне страшно, — произнес я, когда мы уже были в комнате. — Что, если они… нас…

— Не надо, Келе. Мы же ни в чем не виноваты, — неуверенно произнес Анджей.

— А кого это когда волновало? — не слишком-то оптимистично изрек Рем. — Мы некроманты, и так дело нечистое, а уж когда есть возможность подставить…

Я на секунду задумался.

— Бабушку подключу, если что.

— Принцесса, конечно, невероятно влиятельная особа, но вряд ли она сможет остановить Карающих, — заметил староста.

— При чем тут это? Бабушка и дядя Дима — проводники, если вы забыли, так что при самом паршивом раскладе нас вполне могут отвести в другой мир, где мы спокойно отсидимся. Можно даже к прабабке на постой попроситься, а то она вечно расстраивается, что так редко меня видит.

И в перерывах между встречами правнук умудряется вымахать из младенца во вполне себе взрослого юношу.

— К человеческой прабабке? — уточнил Анджей, отходя к окну.

— Ага.

— Так она же умереть должна была давным-давно. Сколько ее высочеству Гире, лет четыреста уже?

— В разных точках мироздания время течет по-разному, так что бабушка Галя жива, здорова и ждет не дождется любимого правнука. Правда, для соседей — я ее племянник.

— Наверное, для тебя, эльфа, странно иметь близких, которые смертны и хрупки? — тихо спросил Анджей.

— Да. Бабушка Гира и дядя Дима хоть и люди, но при этом проводники, время над ними не властно, так же как и над эльфами. А бабушка Галя все равно когда-нибудь умрет…

— Эльфы тоже могут умереть.

Я криво усмехнулся. Да. Эльфы могут умереть, это точно.

Анджей неожиданно выругался, причем с явным изумлением.

— Что стряслось? — подскочил к другу Рем. Я тоже подошел к друзьям. Ничего интересного в пределах видимости не обнаружилось.

— Я мэтра Райхэ видел, — ошарашенно пробормотал Анджей.

— И это повод так орать? — Рем отвесил подзатыльник виновнику беспокойства. — Мы его каждый день видим!

— Но не идущим практически одновременно в разные стороны! — повысив голос, возразил Анджей.

Я удивленно моргнул. Два мэтра Райхэ? Кто-то решил использовать на территории магического учебного заведения чары маскировки? Нет, не думаю, это слишком опасно. Зато сюда мог забрести морф — существо, способное без труда скопировать внешность другого, вплоть до жестов и манеры говорить… Вот только слабо верится, что морф оказался тут случайно. Их слишком мало в мире, и уж если они где-то появляются, значит, на то есть серьезные причины.

— Может быть, морф? — дрогнувшим голосом озвучил я свою версию.

— Может быть. Навряд ли мэтр Райхэ решил продолжить свой род делением, — с сарказмом согласился Рем. — Интересно, если это и правда морф, то не замешан ли и он в произошедшем?