Прикосновение к огню

9

— Что?!

Лу отстранила трубку подальше от уха, чтобы не оглохнуть от крика.

— Да, Гарри, именно так.

— Ты уверена?

— Черт возьми, Гарри, разумеется, нет! Но в последнее время на верфи стали происходить настолько странные вещи, что я бы не рискнула сваливать все на одного человека.

— Проклятье, — прорычал Деверо. — А я лежу в постели и держусь только на болеутоляющих…

— Это опасно. К болеутоляющему быстро привыкаешь. Оно долго не действует.

— А что действует? Знаешь, какое самое радикальное средство против головной боли? Гильотина!

— В самом деле? Хотите попробовать? Может, позвонить докторам и передать вашу просьбу?

Он говорил с большим трудом, и Лу почувствовала угрызения совести. Человек всего несколько дней как вышел из больницы, а она ему покоя не дает. Но у нее просто нет другого выхода. Гарри единственный, кому она верит, и с кем может посоветоваться.

— Гарри, мне очень неловко, что я беспокою вас…

— А кого ты еще можешь побеспокоить, кроме меня, черт побери? Ван Аллена, что ли?

— А что? Это мысль.

— И что ты ему скажешь?! Будто тебе кажется, что шов, может быть, в некотором роде не совсем в порядке? Ты понимаешь, что это для него значит? — Я понимаю так, что это для него всего лишь убытки, а вот матросам на «Габриэлле» грозит гибель!

Он вздохнул.

— Я с тобой сейчас буду спорить, хорошо? Представь, что я — Ван Аллен. И вот ты рассказала мне о своих подозрениях. Тогда я тебя спрашиваю, как долго, по твоему мнению, продержится этот шов?

— Не знаю, — уныло ответила она, чувствуя, куда клонит Деверо. — Может, несколько лет.

— Несколько лет! А мне нужны деньги прямо сейчас. Единственный шанс вытащить верфь — это держаться за любые заказы. Если клиенты узнают, что один из их кораблей вышел в море не в порядке, они сразу откажутся от моих услуг. Ты мне все сказала, спасибо тебе, проинформировала, теперь твое дело молчать.

— Может, хватит, Гарри?

— Послушай… — Он тяжело дышал в трубку. — Если то, что ты говоришь, правда, то фирма прогорит, и мы скоро окажемся на улице…

— Вряд ли это должно тревожить нас больше, чем жизни доверившихся нам людей!

— Да, конечно, ты права. Ты, как всегда, готова мчаться на всех парусах. Но вспомни о других. Твои действия затронут очень многих. Подумай о них и не торопись. Не руби сплеча. Действуй осторожно и с оглядкой. И только когда будешь полностью уверена…

Лу подумала о Тирене и о его шестерых детях. На верфи работают тысячи таких же, как он, и всем очень нужна работа.

— Хорошо, — сказала она. — Я трижды подумаю, прежде чем что-нибудь предпринять. Но если я буду уверена на все сто процентов…

— Ты им дашь прикурить, и я помогу тебе. Звони мне немедленно, как только узнаешь что-нибудь. Поняла?

— Да, Гарри. Спасибо, и поправляйся скорее.

Лу села перед клеткой и стала доделывать гнездо. Элиу вытянул голову, наблюдая за ее работой.

— Ну как? — сказала она, поднимая гнездо для всеобщего обозрения. — Наверное, я бы смогла и лучше…

— Яблочко! Яблочко!

— Нет, это не яблочко. Это гнездо.

Он вертел головой, показывая то один глаз, то другой.

— Но оно не для него, правда, Эмили?

Самка утвердительно закивала головой. Лу довольно рассмеялась.

Зазвенел звонок, испугав и хозяйку дома, и ее постояльцев. Элиу издал скрипучий стон, от которого у Лу мурашки забегали по спине.

Прежде чем открыть, Лу посмотрела в глазок. У нее сильнее забилось сердце, когда она увидела, что на пороге стоит Витакер.

— Хорошо, я знаю, что у вас живут попугаи, а то бы, ей-богу, вышиб дверь, услыхав такие стоны, — сказал он, как только дверь отворилась.

— А вы не ходите не вовремя, — ответила она, отступая на шаг, чтобы пропустить его в дом.

— Но ведь сегодня суббота? Мы же договаривались.

— Да, но всего лишь полшестого! А вы сказали в шесть!

Его улыбка обезоружила ее. Слава Богу, она успела принять душ и подкраситься. Он выглядел отлично: темно-синие брюки, белая рубашка и бледно-голубой свитер, гармонирующий со стальным цветом его глаз…

— Блэр сказала, что вам наверняка понадобится помощь с гнездом для попугаев.

— Ага! Значит, Блэр решила, что я забыла сделать гнездо, и послала вас в этом удостовериться. Ну так вот: передайте ей от моего имени — я все сделала! Осталась ерунда: поставить гнездо в клетку.

— Это — гнездо? — спросил Витакер, указывая на прямоугольный деревянный ящичек, лежавший на полу перед клеткой. — Мне жаль ваших усилий, Лу, но, увы, вынужден предупредить, что оно не пролезет в клетку.

— Ну и что? Ничего страшного. Придется Эмили высиживать яйца снаружи клетки. Вы что, думаете, попугаи, как кролики, делают гнезда на земле?

Он засмеялся.

— Судя по моему личному опыту общения с Элиу, попугаи больше похожи на орлов, чем на кроликов.

— О-о, беби! — затянул попугай, услыхав свое имя.

— Где это его научили? — спросил Витакер.

— Мой сын научил.

— А может, кто-то другой?

Она вскинула голову.

— Я бы не стала иметь дело с мужчиной, который называл бы меня «беби».

Витакер удивился.

— Что значит «иметь дело»?

Она была сама не рада, что затеяла этот разговор, а ему явно не хотелось усложнять приятную, легкую беседу.

— Ладно, давайте займемся делом, а то я не успею одеться.

— Хорошо, давайте я буду держать его за ноги, пока вы будете прикреплять гнездо к клетке. Хотя, конечно, лучше бы держать его за горло.

— Понимаю ваше желание, но не одобряю его.

Лу смотрела на Элиу, который уже стал проявлять признаки беспокойства.

— Он не даст вам приблизиться. Он уже наготове.

— Может, сначала покормить его?

— Потому, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?

— Возможно, для птиц это правило действует, — усмехнулся он. — Но не для мужчин.

— Вот черт, а я и не знала! Так вот почему… — Лу не договорила и склонилась над ящиком с инструментами, роясь в поисках отвертки. — Любимая еда Элиу — орешки. Они лежат в коробке около тостера.

Ее план сработал. Пока попугаи занимались орешками, они прикрепили гнездо к клетке.

Лу с гордостью осмотрела свою работу.

— Блэр надеется, что вы позовете ее, когда настанет торжественный момент. У нее на этой неделе последний экзамен, и потом она совершенно свободна, так что сможет дежурить у клетки и день и ночь.

— Я не знаю, радоваться этому или огорчаться.

Витакер вздохнул.

— Не бойтесь, она вся в мать. Нола была очень собранной и аккуратной женщиной. Всегда знала, когда, что и как надо делать.

«Да, — подумала Лу. — Я не выдержу сравнения. У меня все в порядке на работе, но дома…» Она представила себе Нолу Витакер в виде доброй волшебницы, осыпающей мужа поцелуями и вкусными пирогами. А что может предложить она? Пиццу в лучшем случае, да и то не каждый день.

— Вы очень любили свою жену?

— Да. — Он выпрямился и поправил свитер. — Когда она умерла, мне было очень плохо. Блэр взяла на себя почти все заботы. Иногда я думаю, что взвалил на нее слишком много.

— Не вините себя зря, — сказала она излишне, может быть, горячо. — Блэр — прекрасная девушка.

— Да?.. — Боб посмотрел на часы. — Сейчас будут новости. Можно включить телевизор?

— Чувствуйте себя как дома. Хотите узнать новости про Огнепоклонника?

— Все время думаю о нем. Что он еще натворит, чтобы прославиться?

Он включил местный канал. Пламя заполнило экран оранжево-красной стеной, казалось, грозя вырваться из телевизора. Лу отпрянула: ей показалось, что она видит продолжение своего кошмарного сна. Дикий ужас снова охватил ее.

Она вздрогнула и удивленно посмотрела на Витакера, взявшего ее повыше локтя.

— Это тот самый пожар, вчерашний, — ровно сказал он, и от его голоса она немного успокоилась.

— Этот… Огнепоклонник, как он сам себя называет, — заговорил диктор, — снова привлек к себе общественное внимание. Он поджег здание, которое полностью сгорело в результате пожара. Убытки оцениваются в несколько миллионов долларов. Поджигатель позвонил к нам в студию и заявил, что даст о себе знать ровно через неделю. Но где?

— Жаль, они не взяли у него телеинтервью, — сказала Лу.

Витакер не ответил. Она посмотрела на него и увидела, что его губы двигались, произнося самые страшные ругательства. Он сильнее сжал ее руку, так, что ей стало больно.

— Ну-ка, вздохните поглубже, — сказала она. — И не сломайте мне руку, пожалуйста.

— А? — опомнился Витакер, отпуская ее руку. — Извините.

— Вы, наверно, представляли, что уже схватили поджигателя?

— Да, наверное.

Он подошел к телефону и судорожно набрал номер.

— Ген? Это Витакер. Да, слышал, потому и звоню. — Лейтенант изменился в лице. — Серьезно? Господи ты Боже мой! Да! Скажи ему, я еду.

Лу заметила, что ему стоило большого труда не швырнуть трубку. Он излучал ярость. Лу порадовалась, что это чувство относится не к ней.

— Что-нибудь случилось? — робко спросила она.

Витакер посмотрел на нее, как будто с трудом припоминая, кто она и что здесь делает. Он был погружен в себя.

— Помните того репортера, Макларена, который первым получил звонок от поджигателя? Он вчера опубликовал статью о маньяках, которая, видимо, сильно не понравилась этому негодяю, и он перестал звонить в газеты, а перекинулся к телевизионщикам. Сегодня Макларен нашел у себя гараже большую канистру с бензином, а на ней нарисована улыбающаяся рожа. Привет от поджигателя.

— Запугивает?! — Да, запугивает. Макларен чуть не обмочился со страху и требует, чтобы мы сделали что-нибудь.

Лу покачала головой.

— Если имеешь дело с грязью, то рано или поздно запачкаешься.

— Это точно.

И тут ее пронзила одна мысль. Она увидела, что Витакер подумал о том же.

— Черт побери! — прорычал он сквозь зубы. — Сегодня дома нет ни Блэр, ни Майка. Киф и Кэлси сидят одни!

— Нет! Вам нужно работать, — возразила она. — А я съезжу за детьми и привезу их сюда или побуду с ними у вас дома до вашего возвращения. Если вы не возражаете…

Он не возражал. Она по глазам видела.

— Лу, мне неловко утруждать вас…

— Не надо слов, Витакер. И не беспокойтесь. Я не такая уж беспомощная. Я возьму с собой револьвер 38-го калибра.

— Не знал, что вы вооружены.

— Это первое, что я приобрела, когда ушел муж. Не думайте, я не истеричка и не стану пулять в первого встречного.

— Мне, конечно, все это очень не нравится, но…

— А ваша псина, самая большая на всем Восточном побережье? Она, конечно, ляжет костьми, защищая свой дом.

Он даже не улыбнулся.

— Шаму — самая большая трусиха на Восточном побережье. Она боится даже котов.

— Зато я не боюсь.

Он посмотрел на нее еще раз и бросил ей ключ, быстро сняв его с большой связки.

— Спасибо, Лу, вы настоящий друг.

Сердце Лу сжалось от отчаяния, потому что это сказано было таким теплым тоном… Видимо, в отношениях с мужчинами ей не суждено подняться выше дружбы. Едва она давала им понять, что не нуждается в их защите, как тут же превращалась из предмета романтического увлечения в доброго приятеля в юбке. Ну и черт с ним. Не оставлять же, в самом деле, детей без присмотра.

— Ненавижу китайские шашки, — сказала Лу после третьего проигрыша.

— Еще бы, — заметил Киф, делая вычисления на бумажке. — Вы должны мне двести двадцать пять и сто пять — Кэлси.

— Сколько?! — вскричала Лу. — Триста семьдесят пять?! Ты шутишь?!

— Сами же предлагали играть на деньги.

— Но я же предлагала в покер или бридж, а не в китайские шашки!

Она с трудом пошевелила ногами под тяжестью огромной головы собаки.

— О, как ноги затекли. А ты… собачка? Ты уговорила меня сесть на пол, чтоб тебе было удобней лежать. Я думала, ты хоть счастье мне принесешь, а ты что? Я проиграла триста семьдесят пять центов!

Шаму на короткое время насторожилась, услышав слово «собачка»: она подняла одно ухо, но глаз не открыла и тем более не пошевелилась.

— Не сваливайте свою вину на собаку, — запротестовала Кэлси. — Давайте платите.

— Ох, подайте мне кошелек. Я не дотянусь до дивана.

Вдруг Шаму подняла голову. Встревоженно. Потом быстро встала на ноги. Без обычных своих потягиваний. Потом осторожно, без лишнего шума подошла к двери: шерсть дыбом, зубы оскалены. Всеобщая любимица превратилась в страшного зверя. Видел бы эту сцену Витакер, он явно недооценивал смелость ирландских волкодавов.

— Шаму? — удивленно сказала Кэлси.

— Ш-ш, — Лу приложила палец к губам.

На затекших ногах она еле добралась до дивана и вынула из сумочки пистолет. У детей округлились глаза.

— Сидите на месте, — прошептала Лу.

— Но… — Киф начал вставать.

— Сидите, я сказала! — Лу глядела на него до тех пор, пока он не сел.

Она встала у двери рядом с Шаму. Собака уперла нос в замочную скважину и едва слышно, но грозно рычала. Сердце Лу бешено колотилось о ребра.

— Спокойно, — сказала она, чуть приоткрыв дверь.

Шаму рванулась было вперед, но Лу схватила ее за ошейник.

— Погоди! У меня пистолет, поняла? Пойдем вместе, не торопись.

Она подождала, пока собака не перестала рваться вперед. И только потом полностью открыла дверь и ступила за порог. Снаружи вроде бы никого не было. Ветер качал деревья, их кудрявые тени скользили по траве.

Собака снова сильно потянула ее, но вскоре резко остановилась и зарычала сильнее. Лу проследила за ее взглядом. Она смотрела на гараж. Лу показалось, что там мелькнула чья-то тень! Шаму приготовилась к прыжку.

Лу почувствовала, как напряглись мускулы собаки. «Только бы она не рванулась, — подумала Лу, — мне ее не удержать».

— Спокойно, — прошептала она. — Стоять.

— Эй! — закричала Лу. — А ну, выходи! Не то буду стрелять!

Тут в темноте у гаража сверкнуло что-то металлическое! Он там! И вооружен! Ее взгляд сосредоточился в одну точку, она смотрела сквозь прицел и ничего не видела и не слышала, кроме затаившейся тени да толчков пульса в висках.

Шаму рванулась вперед, не лая, а рыча как-то по-медвежьи. Лу всем телом откинулась назад, стараясь ее задержать и одновременно не выпускать из рук пистолета, а из поля зрения — гараж.

— Бросай оружие, полиция! — закричал из темноты мужской голос.

Это была неожиданность. Лу не знала, что делать. Подчиниться было опасно, не подчиниться — еще опаснее.

— Бросай, говорю! — еще раз крикнул мужчина.

Полиция шутить не любит. Лу отбросила пистолет и подняла вверх свободную руку. Незнакомец вышел из тени. Увидев его форму, она облегченно вздохнула.

— Вторую руку тоже поднимите! — скомандовал полицейский.

— Я держу собаку. Но если хотите, могу и отпустить.

— Ладно, не надо, — ответил он, подходя ближе и подбирая с земли оружие Лу. — Кто вы и что здесь делаете?

— Меня зовут Лу Малотти. Я присматриваю за детьми Витакера. Я думала, что вы — преступник, забравшийся в чужие владения.

За спиной Лу вдруг открылась дверь, и голос Кифа спросил:

— Лу? Вы как? В порядке? Что там такое?

— Все в порядке, Киф. Это полицейский. Ступай в дом. Я сейчас приду.

Теперь уже полисмен облегченно вздохнул и спрятал оружие в кобуру.

— Чуть не вышла история, мисс Малотти. Не стоит ходить с такой пушкой.

— Это вам не надо вторгаться без предупреждения и прятаться от честных людей.

— Меня зовут Гри. Я проезжал мимо и заметил у гаража что-то подозрительное. Пошел проверить, а это кошачья свадьба. Кстати о животных, что это у вас за чудище? Вы на нем верхом ездите, что ли?

— Это Шаму, — сказала Лу. — Шаму, тебе нравится этот человек?

Собака замахала хвостом. Полисмен протянул руку, дал себя обнюхать и потрепал собаку по голове.

— Мне сначала показалось, что вы хотите натравить на меня медведя. Мощная зверюга. — Он присвистнул. — Я знал, что у Витакера большая собака, но не настолько же!

— Витакер говорил, что она большая трусиха.

— Ну да! Вы видели, как она была готова кинуться прямо на меня?!

— Да, — подтвердила Лу и на всякий случай снова взяла собаку за ошейник.

— У вас есть разрешение на ношение оружия?

— Конечно, — сказала она и протянула руку за своим пистолетом.

— Ну ладно, — сказал полицейский и отдал оружие владелице. — Тогда мне здесь больше нечего делать. В следующий раз в таких случаях советую все-таки пускать вперед собаку. Запритесь хорошенько и не беспокойтесь. Патрульные машины периодически будут объезжать вокруг дома. Спокойной ночи, мисс Малотти.

Лу послушалась представителя власти и закрыла дверь на все замки. Ее руки не дрожали, хотя она была сильно напугана.

Собака подошла поближе, Лу присела и обняла ее за шею.

— Хорошая собачка, — приласкалась она. — Умная собачка.

Шаму положила голову на ее плечо и вздохнула.

— Лу! Хотите еще сыграть? — позвал Киф из другой комнаты.

Она улыбнулась.

— Конечно, — отозвалась она и похлопала собаку по спине. — Пойдем, Шаму. Чувствую, на этот раз мне обязательно повезет.