Прикосновение Макса

Глава 3

В это утро девушка чувствовала большую уверенность в себе, чем в последние несколько дней.

Пройдя по коридору, она обратила внимание на три спальни, одна из которых была с прихожей и мраморным камином, с огромными окнами от пола до потолка с прекрасным видом на залив.

Антикварная мебель сочеталась с современным искусством, создавая идеальную гармонию хорошего вкуса и комфорта.

Она прошла дальше по коридору и пройдя через арку, оказалась в столовой, где на массивном дубовом столе был накрыт завтрак на двоих. В столовой была еще одна дверь, которая предположительно, вела на кухню. Рядом с камином располагались двойные двери, в данный момент приоткрытые и сквозь них слышался голос Макса.

Направляясь к нему, Дайна все еще не представляла, что ему будет говорить.

— … так как я одобрил планы несколько месяцев назад, я не понимаю, почему я Вам сейчас нужен, — говорил Макс в тот момент, когда она появилась в комнате.

Он сидел на углу резного дубового стола и разговаривал по телефону, его взгляд был направлен в окно, сквозь стекло которого, открывалась чудесная панорама на залив.

Рассматривая обстановку, она не прислушивалась к тому, о чем говорит Макс по телефону.

Рабочий кабинет представлял собой что-то вроде домашнего офиса. На высоких стеллажах стояли книги в кожаных переплетах, расставленные по цвету и автору. Сразу бросалась в глаза то, что книги приобретались непосредственно для их чтения, а не для того, чтобы впечатлить влиятельных гостей. Массивный стол располагался рядом с окнами. Рядом со столом находились два дубовых шкафа, а на столе стоял последней модели компьютер.

Так же в комнате стоял дорогой кожаный диван, сгруппированный с такими же кожаными стульями, и низкий журнальный столик, на котором были разбросаны журналы и газеты

— Приложите все усилия, Дэвид. Если я буду нужен, то я вылечу на следующей неделе. — Отлично.

Когда молодой человек положил трубку, Дайна посмотрела на него, раздумывая о предстоящем с ним разговоре.

Он выглядел по-другому в свитере и джинсах, не так, как в костюме, в котором она привыкла его видеть. Макс выглядел более сильным и мужественным.

Девушка остро чувствовала его физическую притягательность и это ее буквально потрясло. Он повернул голову в ее сторону и встретившись с взглядом его серых глаз, она почувствовала мгновенный скачек в своем сердце.

— Доброе утро, — сказал он, внимательно взглянув на нее.

— Доброе утро. Часть ее хотела отвернуться, но она не смогла. — Спасибо вам за вашу благотворительность.

— Вы считаете это благотворительностью? Именно к такому заключению вы пришли? — серьёзно спросил он.

— Нечего подобного!

— Хотите ли кофе?

Дайна взглянула на него с благодарностью.

— Да.

— Тогда прошу вас, давайте позавтракаем, — Он подошёл к ней, все еще улыбаясь, — Возможно, после кофе и хорошего завтрака вы будете все представлять себе по другому.

Еще в большей растерянности, чем раньше, она позволила Максу увести себя в столовую.

Возможно, он руководствовался не романтическими чувствами, не жалостью, а просто практическими соображениями. В конце-концов, если кто-то пытается использовать ее, чтобы добраться до коллекции, они естественно, могут выяснить, как найти вора…

Когда Дайна заняла свое свое место за столом, какое-то смутное воспоминание вернулось к ней.

Макс говорит с каким-то мужчиной, голос этого мужчины был ей не знаком. Макс утверждал, что непременно доберется до вора, хоть в Бостоне, хоть в аду…. Что если это не просто воспоминание?

Наблюдая за тем, как он наливает из серебряного чайника кофе, она почувствовала, как ледяной холод пробежал по ее спине.

Их двое?

Как ужасно знать, что насильник преследовал ее в течении двух лет и преодолел три тысячи миль, узнал ее страх и ужас, использовал, как вещь.

— Дайна?!

Девушка, будто очнувшись, посмотрела на Макса и с усилием спросила:

— Этот мужчина. и есть тот из Бостона?

Видимо понимая, как тяжело ей дался этот вопрос, Макс спокойно произнес:

— Это маловероятно. Изнасилование-это акт жестокости, ужасная боль и унижение. Мужчины, подобные тому насильнику, обычно снова и снова будут подвергать насилию, если у них есть жертва, которая будет их умолять о милосердии.

Дайна пыталась обычно избегать разговоров о том, что с ней произошло и большинство людей, которые знали об этом, тоже старались не упоминать о пережитом ее ужасе. Воспоминание только ухудшали неизбежное чувство стыда и вины, не давая ее гневу никого выхода.

Даже ее брат…. Она быстро выбросила из памяти, не желая вспоминать еще одну боль.

Макс был другим. Он не смотрел на нее с подозрением, будто она сама спровоцировала то насилие.

Его сочувствие и сострадание не были показными, в его взгляде был проблеск боли и приглушённый гнев, будто то, что произошло с ней, так или иначе, касалось и его.

Сказать, что говорить об этом легко, было бы большим преувеличением, но Дайна чувствовала, что впервые в состоянии это более или менее обсудить.

— Неужели тот мужчина притворялся?

Макс перед тем, как ответить, немного колебался.

— Я полагаю, что он притворялся, но я не могу сказать, что не повредил бы вам. Если он из-за коллекции… Это нелепо, Дайна, но люди могут убить и за меньшее. Даже если он не тот мужчина из Бостона, все-равно этот человек достаточно жестокий и вероятно способен на самые крайние меры с его стороны.

— А если я не буду делать то, что он требует?

— Он, возможно, выполнит все свои угрозы. Если бы этот человек считал, что вы были единственной его надеждой, то у него не было бы сомнений и он стал бы еще более безжалостный. Исходя из его действий ясно, что он рассматривает вас только, как средство для достижения своей цели. Инструментом, чтобы помочь ему получить то, что он хочет.

— Но…почему я? И как он мог узнать…о Бостоне?

Макс секунду изучающе смотрел на нее, а затем с лёгкостью ответил:

— Я думаю, что он уже проверил других работников музея и не мог найти за что зацепиться. Не было никакой возможности контролировать кого-то из них страхом шантажа. Затем наняли тебя и он проверяя твои данные, зашел в тупик. Люди избавляются от своего прошлого не просто так и поэтому он отправился искать твое. Не очень сложно отследить кого-то, если есть какая-то зацепка, а он знал, что вы работали в Бостонском музее. Помните ту ссылку на файл в бюро по трудоустройству? Он явно имел доступ к этим отчётам.

Дайна вздохнула, не в силах смирится с тем, что вероятно Макс был прав.

— Этот мужчина нашел меня практически также, как и тот, другой… Даже, как он говорил…

Макс положил свою руку на ее и крепко сжал холодные пальцы.

— Дайна, все, что произошло тогда с вами было в газетных статьях и полицейских сообщениях. Возможно даже, что Бостонский насильник услышал что-то. Такого рода добывание информации — это отличное средство, чтобы узнать то, что нужно и он, очевидно, знал это.

Макс возможно был прав, но девушка по-прежнему сомневалась.

— Полицейские отчеты? Как он их мог получить?

— Очень даже возможно. Все, что для этого надо — это компьютер и несколько подходящих людей, чтобы получить достоверную информацию. После того, как мы вчера вернулись домой, я смог достать отчет про все, что касается вас, всего в течении нескольких часов.

Его рука была тяжелой, но ей нравилось ощущать его тепло и нежность, поэтому девушка даже не пыталась освободиться.

— Вы? Вы знаете… все?

— Я не хочу влезать в вашу душу, — сказал он, поясняя свои мотивы. — Но я чувствовал, что мне необходимо знать, что вор о вас знает, чтобы потом вам не задовать лишних вопросов. Как вы думаете?

Она кивнула, потом осторожно высвободила свою руку, когда миссис Перри вошла в комнату. Экономка предусмотрительно поставила перед ними приборы и все необходимое, и если вдруг понадобится еще кофе или еще что-нибудь, попросила сообщить ей об этом, после чего оставила их опять в одиночестве.

Дайна обычно не завтракала, да и аппетита в последнее время у нее не было, но сейчас на удивление она чувствовала голод.

Макс не проронил ни слова, пока они завтракали, видимо он хотел сказать что-то важное. Затем, наливая обеим кофе, он спросил:

— Вы подумали как будет лучше?

В первый момент она не поняла, что он имеет ввиду, но потом вспомнила, что он раньше уже спрашивал относительно того, что она думает. Вопрос о ее планах.

Медленно попевая кофе, девушка обдумывала ситуацию, но так и не найдя подходящего решения, прервала затянувшееся молчание:

— Нет, — сказала она наконец, — Если только…я нужна вам для того, чтобы поймать вора.

— Ни в коем случае! — сказал он с такой решительностью, что Дайна подумала не послышалось ли ей это. — Я не собираюсь позволять этому ублюдку терроризировать вас снова или давать ему повод приближаться к вам больше, чем он уже пытался.

Немного поколебавшись, он добавил более спокойно:

— В общем, я хочу, чтобы вы остались здесь пока мы не поймаем его.

Это была последние слова, которые она ожидала услышать.

— Что??

Макс продолжал говорить, словно не замечая ее удивление:

— В музее вы должны быть в безопасности, я приму необходимые меры. Я буду вас отвозить и забирать, с этим никаких проблем не будет. Система безопасности в доме одна из лучших в городе, кроме этого дом имеет систему, о которой мир воровства даже не имеет представления. Вы будите чувствовать себя здесь, как дома.

— Нет, — сказала она.

— Конечно, вы будите.

Дайна вышла из оцепенения

— Это не то, что я подразумевала! И вы знаете об этом! Я не могу остаться здесь!

— Почему нет? — спросил он, слегка улыбаясь.

Она открыла рот, а потом закрыла, а затем с отчаяньем в голосе произнесла:

— Я едва вас знаю.

— Если вы волнуетесь о правилах приличия, то миссис Перри будет оставаться здесь на ночь.

Его спокойный тон слегка изменился, когда он добавил:

— Если вы волнуетесь из-за меня, то не стоит волноваться. Я никогда бы ничего не сделал, чтобы обидеть или испугать вас, Дайна.

У нее было странное чувство, что она попала в ловушку, смотря в его холодные серые глаза, и тут же с ужасом поймала себя на мысли, что вот-вот согласится с его планом. Она быстро отодвинула стул, встала и направилась в другую комнату, чтобы молча собраться с силами. Да что он, околдовал ее, что ли?

— Дайна!

Он последовал за ней, не собираясь сдаваться. Недаром его звали Максом Бэннистером — он привык получать то, что хочет.

Она резко обернулась, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, держась одной рукой за спинку дивана, как будто нуждаясь в его поддержке. Ей даже показалось, что эта поддержка ей действительно необходима, тем более что он находился в двух шагах от нее.

— Я не могу находиться здесь с вами все это время. — И быстро добавила, пока он ее не перебил, — Я слышала… мне почудилось или это был сон? Но я слышала, как вы разговаривали вчера ночью с каким-то мужчиной. Это правда?

Он слегка нахмурился.

— Вполне возможно. И что?

— Тот мужчина сказал, что единственный способ поймать вора — дождаться его следующего шага. Это может длиться неделями, даже месяцы пока выставка будет открыта. Я не могу здесь так долго оставаться.

— Почему?

— Прекратите спрашивать меня об этом! Вы знаете почему нет. Послушайте, я. я очень благодарна вам за то, что вы сделали вчера, принесли меня сюда и позволили мне отдохнуть, но вы не должны быть ответственны за меня.

— Дайна, вы никогда не будете чувствовать себя в безопасности в собственной квартире и мы оба знаем это.

Просто от мысли о возвращении в свою квартиру по позвоночнику пробежала волна ужаса.

Человек из Сан-Франциско не мог быть тем из Бостона, и он не мог быть насильником, но она боялась его и того, что он мог сделать с ней.

С трудом справившись с собой, девушка прошептала:

— Это не ваша проблема.

— Да, точно. Но я сделал это своей проблемой. — Он подошёл на шаг ближе. — Неужели вы не хотите принять мою помощь?

— Нет. — Она встряхнула головой, борясь с собой, чтобы не сдаться. — Он наблюдает за мной, я знаю это. Он должен знать, что вы принесли меня сюда. Он будет думать, что вы узнали, что я буду ему сейчас бесполезна, потому что вы знаете, что он будет делать. Он не будет преследовать меня, если я… я уеду из Сан-Франциско, особенно если он жаждет получить коллекцию.

— Таким образом вы снова будете бежать? — спокойно спросил Макс.

Дайна почувствовала волну стыда, но несмотря на это, подняла подбородок.

— Вы не знаете о том, что это такое. — сказала она неуверенно.

— Нет, я не знаю, — согласился он, — Я не могу даже вообразить то, что испытают, когда издеваются таким способом, как вы прочувствовали все на себе. Но я могу видеть последствия этого в ваших глазах и я не должен чувствовать это сам, чтобы понять, что вы пережили. Я действительно понимаю. Я знаю, что вы сейчас хотите убежать от больного ублюдка, как вы хотели избежать того в Бостоне и я знаю, что это возможно срабатывает, как единственный выход, но это не так, Дайна. Если вы убежите и сейчас, вы никогда не будите останавливаться.

Она прислонилась к задней части дивана, скрестила руки на груди, чувствуя внутренний холод.

— Возможно. Но по крайней мере, тогда я буду иметь некоторый контроль, даже если это будет только решением куда уйти.

— Вы никогда не будите чувствовать себя в безопасности.

— Я выживу.

— Как? Как женщина, которая позволила жадному, мерзкому ублюдку разрушить ее жизнь во второй раз?

От этих резких слов Дайна почувствовала себя бесполезной. Она чувствовала нерешительность, ужаленная снова чувством стыда и отвращения видеть себя, как трусиху.

Она не могла возразить или отрицать его слова, не могла защититься. Правда была в том, что она боялась.

Дайна не была по характеру робкой женщиной. Опыт насилия и зверства изменили ее, но главная сила, которой она обладала, позволяла ей следовать по правильному пути, чтобы вернуть жизнь, которую насильник украл у нее. Она почти преуспела в этом настолько, что была в состоянии спать ночами и перестала оглядываться через плечо на свое прошлое.

Но тогда это случилось с ней снова, и мысль, что этот удар мог с ней опять повторится, что пережитое время может вернуться — это буквально ее парализовало. Но когда это случилось с ней снова….

Ее страх был в этот раз больше, потому что уже знала, как он мог повредить ей. Память мучила намного сильнее, чем могло бы воображение.

И после неспособности полиции защитить в первый раз, она положилась целиком и полностью на себя одну. Но сама девушка была бессильная сделать что-нибудь, чтобы помочь или даже защитить саму себя.

Но теперь, после обвинения Макса, она поняла, что вполне могла бы избежать свой страх. Вырвать с корнем и отрезать хрупкую привязанность к этому месту, чтобы позволить ее увезти. Она никогда бы не пришла в себя, никогда бы раны в душе не зажили после пережитого, если бы тогда не боролась за свою жизнь.

Знать это было легче, чем принять это. И даже принять помощь незнакомца тяжело, когда ее доверие было полностью потеряно.

Макс стоял, положа руки в карманы и пристально смотрел на нее, его глаза заполненные тревогой и еще чем-то необъяснимым, чего она прочитать не могла.

Затем он мягко произнес:

— Если вы не хотите оставаться непосредственно из-за себя, то останьтесь ради меня.

— Я уже говорила, что вы не не должны отвечать за меня.

Он слегка покачал головой, не спуская с нее пристального взгляда.

— Это не так. Мои причины почти полностью эгоистичны. Я хочу, чтобы вы были рядом со мной. Я хочу видеть вас каждый день, говорить с вами, слушать вас. Я хочу доказать вам, что вы можете доверять мне. — Он улыбнулся. — Я не смогу ничего сделать из того, что сказал, если вы уйдете.

Дайна не была уверена, что его Интерес в ней был столь же личным, как он заставил это звучать, или что он нашел мастерский способ управлять ею. Она не спрашивала, потому что она не знала этого. Вчера он убедил ее говорить, верить ему, но она не была уверена в нем, и поэтому не могла позволить себе доверять ему теперь.

Людям, которым доверяют могли ранить очень больно. Дайна не хотела рисковать, ведь страх все еще жил в ее сердце.

И как только она стала качать головой, Макс поднял руку, чтобы остановить ее.

— Подождите. Послушайте меня до конца.

Он был очень убедительным и часть ее противилась слушать его, но другая часть нее все-таки покорилась.

После некоторого колебания, она пожала плечами.

— Я и так у вас в огромном долгу.

— Дайна, дайте мне две недели.

Она нахмурилась

— Для чего?

— Чтобы найти способ поймать этого ублюдка. Это разумная просьба, не так ли? Вы сказали, что это может занять месяцы и что вы не можете здесь остаться на неопределённое время. Дайте мне две недели, чтобы попробовать поймать его. Останьтесь и это даст мне шанс попробовать.

Она все еще хмурилась.

— Вы подразумеваете, что я могла бы как-то помочь?

Макс покачал головой и быстро произнес:

— Я не знаю, возможно и можете. Ваши воспоминания могли бы помочь. Это наверняка возможно. Но я не поэтому хочу, чтобы вы остались. Вы должны дать себе время узнать, если ли другие варианты. Вы снова стали жить, не позволяйте ему уничтожить это. Дайте мне две недели, чтобы попытаться устранить угрозу.

Дайна не понимала, что могло случится через две недели.

Логика подсказывала, что вор затаится и будет искать другие пути для достижения своей цели. У него было очень много времени, чтобы придумать другой способ добраться до коллекции, в конце-концов, еще два месяца коллекции в музее не будет. Но это было разумная просьба, хотя девушка не могла сдержать удивление от того, что Макс считает, будто она может чем-то помочь.

Если это действительно так, то она должна дать ему шанс узнать, хотя бы потому что он был необычайно добр и внимателен к ней.

И потому что это был шаг в правильном направлении. Шаг к получению контроля над всей ее жизнью. Если бы она могла бы принять какое-то участие в поимке этого человека, который преследовал ее, то это могло только помочь ей.

Макс, должно быть, видел или почувствовал ее колебание, потому что его голос стал более убедительным.

— Две недели и все. Вы будите дома и в музее в полной безопасности, вы больше не станете оглядываться каждый раз через плечо, вы не должны будите бежать, если мы сможем поймать его.

— Вы очень уверены, не так ли? — спросила она. В ответ он улыбнулся.

— Очень. Я не буду вынуждать вас оставаться здесь, но я попытаюсь сделать все так, как сказал.

Дайна однажды сожгла все мосты, но несмотря на это, один маньяк нашел путь в ее прошлое.

В этот раз она чувствовала ратующую потребность остаться и бороться любым способом, которым могла или если могла бы воспользоваться, чтобы излечить свою душу, жить и дышать полной грудью, чтобы никогда больше не оглядываться на свое прошлое. И хотя она не хотела допускать даже ни единой мысли о том, что если она уедет из Сан-Франциско, самым большим сожалением для нее будет — это потеря Макса.

Она не знала его, не будет позволять себе доверять ему и сомневалась относительно его причин помощи ей, но было что-то в его глазах, что трогало ее суть, что-то, что она не могла даже описать словами, что-то, что притягивало ее. Она должна дать себе шанс узнать то, что это означало.

Наконец она кивнула.

— Хорошо. Я останусь на эти две недели. Но в гостинице.

— Нет, здесь. Он может добраться до вас в гостинице, но в моем доме он до вас не доберется.

— Как только он узнает, что я говорила с вами, что я осталась вчера здесь, он возможно, не будет даже пробовать, — предположила Дайна.

— Я не буду рисковать вашей жизнью просто так. — сказал он мягко.

Девушке было очень неловко оставаться в его доме, жить с ним бок о бок под одной крышей, но то, что она все таки останется рядом с ним и будет чувствовать его силу и уверенность, приносили ей необъяснимую радость и спокойствие.

Дайна была уверенна в одном: ей не хотелось остаться в одиночестве.

Тот человек, который угрожал ей в Сан-Франциско не мог быть тем насильником из Бостона, но часть ее была все еще не уверена в этом и она боялась этого.

— Хорошо, остаюсь. — немного колеблясь тихо сказала она, затем добавила более уверенно, — Спасибо.

Макс снова улыбнулся и с надеждой спросил:

— Вы думаете, что могли бы называть меня по имени?

Она не могла не улыбнуться в ответ.

— Я буду стараться по возможности….Макс.

— Спасибо. А сейчас почему бы не забрать все вещи из вашей квартиры и тогда вы могли бы сразу переехать.

В понедельник вечером Дайна услышала, что кто-то легонько постучал по открытой двери офиса и радостно улыбнулась, увидев Макса.

— Готова идти? — спросил он

— Мне нужно еще десять минут, — ответила она, указывая на документы, — Я уже почти закончила.

— Хорошо. Я должен найти Морган, прежде чем она уедет. Я встречу тебя в холле, когда закончишье свои дела.

Дайна кивнула. После того, как он вышел, воспользовавшись десятью минутами, что у нее были, стала размышлять о прошедших нескольких днях.

Странным было то, что зная, что та оболочка надёжности и защищённости, что окружала ее — это всего лишь видимость, несмотря на все свои сомнения, она чувствовала себя рядом с Максом в полной безопасности. А в его доме полностью комфортно и спокойно.

Он помог ей пережить этот переходный период, удивительно легким отношением и нетребовательной компанией. В воскресенье он даже заставил ее смеяться. Несмотря на то, что один раз отлучался на деловое совещание, он больше времени проводил с ней и все свое внимание сосредоточил на девушке, все делая для того, чтобы она не ощущала никакого дискомфорта. Дайна чувствовуя себя в его присутствии очень свободно и легко, гадала, как ему удалось, практически не прилагая никаких с его стороны усилий, заставить почти забыть о прошлой боли и страхе.

Она обнаружила, что ей нравится разговаривать с ним, играть в покер и даже горячо спорить о политике.

Утром в воскресенье, они тайком пробрались на кухню делать французские тосты. Миссис Перри обнаружив их, мягко пожурила за ужасный бардак, что они успели учинить, а потом помогла доделать тосты.

А после, отправившись в парк Золотых Ворот, прихватили с собой свои кулинарные шедевры и устроив маленький пикник, весело провели воскресное утро.

Теперь думая о том, что прошло, Дайна поняла, как быстро и с какой лёгкостью он смог ее понять.

И вот теперь он помогал ей почувствовать себя больше женщиной, чем она чувствовала ранее, как будто боль и страх прошедших двух лет ушли от нее куда то далеко, в забвение, ощущая, что наконец власть прошлого стала слабеть.

Дайна вернулась на работу с новыми силами и с новыми надеждами. И была очень удивлена, когда никто не стал задавать щекотливые вопросы о том, куда она пропала в пятницу в самом начале ленча.

Максу не нравились лишние вопросы.

Кто находился рядом с Максом связывала общая преданность, будто невидимой крепкой ниткой. Уважение он не просил и не требовал. Такую любовь, преданность и большое уважение он мог только заслужить.

Смотря на людей с пониманием, симпатией и большим уважением, он действительно казался способным чувствовать то, что чувствовали окружающие его люди. Это была редкая черта, внушающая уважение. Как можно было сопротивляться человеку, который отвечал «Я понимаю», и именно это имея ввиду?

Почти против ее желания, Дайна начинала доверять ему. Верить его обещаниям. Она убеждала себя, что это было только потому, что была испугана, разочарована во всех нарушенных обещаниях и ничего не стоящей «защитой» и, чтобы не чувствовать себя настолько одинокой и беззащитной, она приняла помощь этого человека

Но это было чем-то большим. У нее было смутное чувство, что он помогал излечивать ее не только, окружая ее стеной своей защиты, но и давая взаймы часть силы и будет дарить ее до тех пор, пока девушка не будет достаточна сильна, чтобы принять вызов судьбы и стоять до последнего за свое счастье.

Он лечил ее гордость так же как ее раны.

Это была часть его уникального обаяния, его способность затрагивать тонкие струны души так, чтобы человек стал увереннее в себе.

Дайна начала понимать, что на силу Макса и его благоприятное воздействие на других, влияло не то, кем он был, а каким был.

Она возвратилась к незаконченной работе с оттенком беспокойства, вползающее в ее сознание.

Они давно не говорили о воре, о коллекции после той беседы с Максом, но они еще к этому разговору вернуться, она это знала. Если вор не будет пойман…

В холле Макс слушал объяснения Морган, по поводу витрины для экспонатов, которая до сих пор не была включена в работу.

— Таким образом, мы должны вернуться к первоначальным чертежам. — закончила Морган раздражено. — Проклятье, можно подумать, что кроме пары человек, эта выставка ничего не значит! Многие говорят, что изменение витрины может повлиять на сроки сдачи, а может отразится на дате проведения выставки.

— Ты считаешь, что мы все-таки потеряем время? — спросил Макс.

— Ни в коем случае. Если кто-нибудь даже предложит, чтобы мы отодвинули дату открытия, то я сверну ему шею, — ответила Морган твердо.

Смеясь, Макс заключил:

— Тогда я оставляю этот вопрос в твоих умелых руках. — Он увидел ее взгляд, брошенный на часы и добавил:

— У тебя встреча?

— Да, с моими грехами, — девушка скривила лицо, а затем засмеялась. — Он, кажется совсем другого мнения.

Ее босс задумчиво произнес:

— Я всегда считал, что личное мнение персонала может пойти только на пользу управлением компании.

— Хорошо, если он не сможет управлять им, он заработает справедливый крест. Честно, Макс, если я поругаюсь с еще одним похотливым животным, скрывающейся за улыбкой щенка, то я уйду в монастырь!

— Подними выше голову, — улыбаясь сказал молодой человек, — Где-нибудь там должен быть человек, который оценит твой ум также, как и твое тело и ты, вероятно, сразу упадешь в его объятия в то же время, как только найдешь его.

— Если вы так говорите… — вздохнула Морган. — Так или иначе, я должна идти. Скажите, Дайне, что я завтра к ней зайду.

Кивнув Морган, Макс остался в холле поджидать Дайну. Он размышлял о девушке, которая еще находилась в своем офисе.

Пока разум только помогал держать инстинкты в узде….. Этому он хорошо научился. Его разум подсказывал ему, что Дайне нужно дать достаточно времени, чтобы излечить свои раны, но его инстинкты были на пределе.

Он хотел ее с того момента, как только посмотрел в ее глаза и тогда случилось нечто, что изменило его.

Она теперь не боялась его и он был абсолютно уверен, что она по крайней мере начинала доверять ему, но он не знал, что случится, если он скажет, что чувствовал к ней. Он не знал, мог ли он помочь излечить то, что произошло с ней или любой его шаг навстречу к ней, заставит ее отвернуться от него.

В первый раз в жизни он был не уверен: его инстинкты говорили ему, что самое время, а разум настаивал, что нужно ждать.

Все в чем он нуждался, был какой то знак, даже самый прозрачный намек на чувство, которое было бы больше, чем благодарность или дружеские чувства, но он не видел никакого знака. Дайна, казалось, расценивала его, как довольно приятного спутника, поэтому часто он задавался вопросом, видела ли она вообще в нем человека.

Отказываясь проверять ее чувства к нему, Макс держал в узде свои инстинкты и продолжал ждать.

Непринуждённая атмосфера между ними оставалась неизменной. И каждый день возвращаясь в его дом, они наслаждались вместе тихим и спокойным вечером.

Макс после ленча отправился по делам, а Дайна расположилась на кушетке с книгой, позаимствованной из его библиотеки.

Миссис Перри уже удалилась в свою комнату. Огонь в мраморном камине почти прогорел, но еще весело плясали маленькие язычки пламени. В этом мягком, колеблющем свете, Дайна мирно спала на мягком диване.

Макс стоял и пристально смотрел на нее в течении долго времени. Ее яркие волосы блестели красными искрами так, будто эти шелковые волны имели собственную жизнь.

Полумесяцы ее темных ресниц создавали яркий контраст с безупречной сливочно-кремовой кожей. Ее губы красивой формы, немного раскрытые, нежные и красные, влекли Макса так непреодолимо, что он мог практически чувствовать их сладостную притягательность.

Ему вдруг остро захотелось прилечь к ней на диван, разбудить ее поцелуем и долго держать в своих руках. Заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не забудет о насилии и боли, или любом другом человеке кроме него.

Единственной вещью, единственной причиной, которая останавливала его, помогала управлять своим состоянием животной потребности было понимание того, что ее хрупкое доверие могло быть потеряно навсегда. Эта женщина ужасно пострадала в жестоких руках человека. Всю ее жизнь, разрушенную почти до основания, склеить было почти невозможно. И то, что она смогла начать доверять другому человеку было чем-то вроде чуда.

Он до боли не хотел терять это доверие.

Видеть глубину ее страха и знать, чем вызваны эти страдания, даже невыносима только думать об этом!

Какое наслаждение наблюдать ее спокойный и доверчивый сон в его доме, его же собственные все более беспокойные ночи, были не в счет. Пусть ей будет спокойно.

Тем не менее он осторожно сел рядом с ней на край дивана с маленькой надеждой, что все же есть какая-то особая связи между ними.

Ничто иное не могло объяснить, как быстро ей с ним стало легко и комфортно.

Девушка уснула, оставив раскрытую книгу на животе, и когда он дотронулся до нее, она сонно приоткрыла свои сверкающие глаза.

— Привет, — сказал он мягко, откладывая книгу в сторону. Бережно положил на журнальный столик, а затем улыбнулся ей.

— Я заснула? — сонно пробормотала она.

— Да, Я не хотел тревожить вас, но если вы проведете ночь здесь, то утром не сможете разогнуть шею.

— Который час?

— Почти одиннадцать.

Дайна стала вставать и Макс, взял ее за плечи, чтобы помочь ей приподняться. Он был настолько близко от нее, что они оказались ближе, чем когда-либо были прежде.

В первую секунду Дайна испытала чувство, похожее на удар тока, но это наваждение длилось не больше, чем один удар сердца. Чувствуя себя потрясённой, она замерла, словно ожидая чего-то.

Глядя в его серые глаза, она чувствовала странную, поднимающуюся изнутри теплоту, ее чувства обострились до предела. Это было так, будто какая-то часть нее, которая спала в течении долго времени, вновь пробудилась и ожила.

Макс снял с ее плеча одну руку и провел ладонью по медно-рыжим волосам, лицу, его пальцы задержались, чтобы погладить ее щеку.

— Я говорил вам, что вы красивы? — спросил он таким голосом, которого раньше она у него не слышала. Низкий и глубокий, едва сдерживающий сильные эмоции.

— Нет, — она не могла отвести взгляд от его глаз и ее кожа, казалось, покалывала и пылала там, где пальцы касались ее.

— Я так подумал, как только в первый раз вас увидел.

— Макс… — она не знала то, что хотела сказать, никакие слова не приходили в ее затуманенный мозг.

Возможно, все происходит слишком быстро или ей кажется, и ничего вообще не происходит? Ее мысли были окутаны туманом.

— Все в порядке, Дайна. Я знаю, что вы не готовы сейчас к чему-то большему. — Его голос был нежен, но оттенок желания все еще слышался в голосе. — Но я надеюсь, что однажды вы будите готовы. И я хочу быть рядом. Разве вы не поняли этого? Именно поэтому я не мог позволить вам убежать.

Ее глаза расширились, когда он наклонился ближе, затем медленно закрылись, когда его рот коснулся ее. Он поцеловал ее так нежно, что у нее сдавило горло от нахлынувших чувств, но все же достаточно требовательно, давая почувствовать ей силу его.

Прикосновение его губ длилось не больше нескольких мгновений, но девушка почувствовала, что этого было достаточно для того, чтобы что-то изменилось в ней, в ее душе.

Туман в голове все еще мешал думать. Неожиданность, изумление, ее реакция на его поцелуй — все в ней перемешалось. Но самым сильным чувством было ощущение острой боли разочарования, когда он отстранился. Почему она это чувствовала?

Макс медленно поднялся с дивана, все еще держа ее руку. Помог подняться и глядя в ее глаза, негромко произнес:

— Уже поздно, а вы хотели попасть в музей рано утром. Вам лучше идти отдыхать.

Дайна немного поколебавшись, покачала легонько головой и прошла мимо него.

— Спокойной ночи, — пробормотала она.

— Спокойной ночи, Дайна.

Он наблюдал за ней, пока она не исчезла в коридоре, борясь с побуждением вернуть ее, следовать за ней. Оставаться одному и не сказать ничего, когда он хотел так сильно быть с ней сегодня вечером и каждой ночью.

Это было одно из самых трудных вещей, что ему когда-либо приходилось делать в жизни. То, что он был еще в состоянии оставаться на месте, объясняется лишь его растущей надеждой.

Он делал успехи, он знал это. Она не напряглась и не оттолкнула его, он чувствовал ее неуверенный ответ на его короткий поцелуй.

Макс тогда не знал, что неожиданная встреча на другом конце города, определит ряд событий, которые окажут огромное влияние на количество жизней и, в конечном итоге, определит судьбу жемчужины Коллекции Беннесторов.