Приманка для двоих

Глава десятая

Весь понедельник у Маргариты прошел наперекосяк. Даже главбух. Петр Аркадьевич, такой предсказуемый, можно сказать, человек-традиция, принимая у нее балансовый отчет, вдруг заметил:

— Кто-то из классиков сказал: «Балансовые отчеты — все равно что сводки о ходе военных действий: детали верны, а в целом — вранье».

— Но, Петр Аркадьевич, — растерялась Маргарита, — я же составляю их на основе данных, которые дают производственники. У меня все сходится.

Оказалось, это он так пошутил. Ничего себе шуточки!

Потом он опять вызвал ее к себе и сказал, что «Вега-банк» попросил директора фирмы, Юрия Григорьевича, отпустить к ним Маргариту для проведения в банке аудита.

— Петр Аркадьевич, — запротестовала она, — но я же прежде никогда аудит не проводила… И потом… они же меня совсем не знают! Почему вдруг они решили пригласить именно меня?

Петр Аркадьевич замешкался, и Маргарита догадалась, что без главбуха тут не обошлось, но он сам и не стал скрывать свое участие в этом.

— Теорию, Савина, ты знаешь блестяще, я проверял. Прежде они меня приглашали, но тут такое дело… В общем, мой сын фирму открывает, и я обещал ему помочь на первых порах. Да и Юрий Григорьевич меня не отпустит, мы с ним начали очень серьезное дело… Словом, Рита, иди, не упрямься, выручи своего шефа, как ты говоришь. Заодно и копейку кое-какую заработаешь. Приоденешься…

Маргарита покраснела:

— Вы хотите сказать, я плохо одеваюсь?

— Что ты, девочка, я бы не посмел. Просто я знаю, что ты отдаешь долг за квартиру, ведь так?

— Так. А откуда вы знаете?

— Угадай с трех раз, как говорит мой внук.

— Петр Аркадьевич, вы сегодня какой-то… непривычно веселый.

— Жизнь хороша, Савина! Ты думаешь, старики жизни не радуются?

— Ну какой же вы старик?.. Только все равно учтите, я буду бояться. Это слишком ответственно: банк!

— Надо когда-то начинать. Созвонитесь с их главбухом и с завтрашнего дня идите. Они обещали неплохо заплатить.

А в обед, когда они с сотрудниками слегка отметили сдачу баланса, Варвара не без ехидства сказала: — Чего это вы, Маргарита Петровна, такая смурная? Все у вас складывается блестяще: карьера пошла на взлет. Может, что в личной жизни не так?

— Петр Аркадьевич сказал, кто вместо меня остается? — ответила Маргарита вопросом на вопрос.

— Сказал. — Варя несколько смутилась, что для нее было не типично. — Я остаюсь «и.о. замглавбуха».

— Значит, и у тебя взлет карьеры?

— Временно. «И.о» и есть «и.о».

— Ох уж эти молодые! — вздохнула Лидия Семеновна, которая в бухгалтерии числилась как старший специалист. — Все-то им подавай на блюдечке с голубой каемочкой, да побыстрее.

О ее взлете небось никто не подумал. А ведь ей всего сорок лет!

— А что ждать, — огрызнулась Варвара, — жизнь-то проходит.

Но Маргарита в их перепалке не участвовала. Сегодня и вправду она была как бы не в себе. Все не могла отрешиться не то чтобы от грустных мыслей, а прямо-таки от черной меланхолии. Хотя, если разобраться, ничего страшного в ее жизни не произошло.

Никто ее не обидел, выходные дни она провела прекрасно. Рискнула и выиграла, как говорит реклама. Тогда что же это ее так корежит?

После работы домой идти не захотелось, и Маргарита поехала к родителям, а по дороге зашла к брату, который жил с женой и сыном Валеркой неподалеку.

Дверь в квартиру оказалась приоткрытой, так что Маргариту едва не охватило дурное предчувствие, но, войдя в коридор, она услышала громкий голос Славы.

— Каждый день я с «Кэффри»! — бодро пел брат, энергично беля потолок с высокой металлической стремянки. — Каждый день я с «Кэффри»!

— У тебя что, таракан в голове? — хмыкнула Маргарита, останавливаясь так, чтобы на нее не падали брызги побелки. — И почему дверь нараспашку?

— Это я Валерку в магазин послал, а он до звонка еще не достает. Ты представляешь, у меня в соседней комнате телевизор работает. Ну, там музыка или новости послушать, и каждые пятнадцать минут девка вот это самое поет. Заколебала!.. Поэт-сатирик Владимир Вишневский сказал: «Есть теледивы вправду милые — и мне любая по плечу. Но кто прокладки рекламирует — тех никогда не захочу». И я с ним солидарен… Кстати, а где ты была все выходные? Мы с предками тебе целое воскресенье звонили, а потом мать меня к тебе домой послала. Думали, может, у тебя что-то с телефоном.

— Да, понимаешь, я в оцепление попала. Была в гостях, а в том самом доме бандиты обменный пункт захватили…

— Далековато тебя в гости занесло, на другой конец города!

— Ты слышал об этом?

— Еще бы не слышать, весь город гудит. Это тебе не Москва.

— Да уж, ощущение не из приятных.

Маргарита хотела свернуть тему, но брат — она всегда считала, что ему надо было в следователи пойти, а не в энергетики, — продолжал вроде невзначай задавать вопросы:

— Ты на каком этаже была… в гостях?

— В гостях я была, в гостях! И нечего такие рожи корчить!

— Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав.

— На шестом.

— Понятно, значит, могла все и не видеть. Тебе сообщить подробности, или уже сама все знаешь?

— Ничего я не знаю. Когда мы проснулись… в общем, утром уже не было ни милиции, ни оцепления, а я торопилась на работу. У кого было узнавать? У старушек, что на лавочке сидят?

— Какая-то ты сегодня раздраженная. У тебя ничего не случилось? Может, зуб болит?

— Ничего я не раздраженная. И ничего у меня не болит. Просто сегодня сдала баланс…

— Просто! Тогда бы ты веселая была, а не злая… Не хочешь говорить, не говори. Может, когда успокоишься, поделишься с братом. Слушай, как все происходило.

Брат Славка уселся поудобнее на верхней ступеньке стремянки.

— Значит, одного из бандитов ребятишки подстрелили и вроде невзначай мимо окон, где второй бандит засел, его труп протащили. Мол, посмотри, чем твой беспредел может кончиться. Тот со страху в штаны и наложил… Короче, начали вести с ним переговоры, и что-то менты ему пообещали. Понятно, не миллион, не самолет, заправленный под завязку, но что именно — тайна за семью печатями, и тебе, как я понимаю, не очень-то это и интересно… Могла бы, кстати, мне позвонить, я бы тебя оттуда вытащил. Или ты с собой мобилу не взяла?

— Взяла. Но так получилось, что я уронила ее и разбила.

Голос у Маргариты дрогнул при воспоминании, как это случилось, но брат истолковал ее волнение по-своему:

— Ладно, не расстраивайся. Дам я тебе свой мобильник. Все равно собирался его поменять. Купишь себе другую sim-карту, и все дела. Надеюсь, три сотни у тебя для этого найдется?

— Найдется, — вздохнула Маргарита.

— Ладно, не вздыхай глубоко, не отдадим далеко… Чего тебе вздыхать-то? Квартиру купила. Теперь на машину собирай. Походи между делом на курсы вождения… Или ты все по Игорю тоскуешь?

— Вот еще! — фыркнула Маргарита. — Это ты нарочно, чтобы подразнить или рассмешить? Кстати, я иду к родителям.

— Догадываюсь. Скажи им, Слава обещал холодильник починить, так он не забыл. Завтра мастер придет.

— Никто, я уверена, и не подумал, будто ты можешь что-то забыть. Или пообещать и не сделать. Ты в нашем роду самый обязательный. И заботливый. Я всегда буду помнить, как ты платил за нашу с Игорем квартиру. Знаешь, одно время я даже мечтала: вот разбогатею и куплю тебе часы. Какие-нибудь дорогие, швейцарские…

— Больше тебе думать не о чем! — фыркнул Слава. — Я еще не настолько стар, чтобы самому о себе не позаботиться.

— Ты ужасно стар, тебе целых тридцать четыре года! Просто развалина…

— Но, не балуй, ишь, разговорилась! Гляди, слезу с лестницы…

— Я уже испугалась. Ладно, побегу. В отличие от тебя я маме уже месяц обещаю цветок пересадить, да все забываю.

— Вот сегодня и пересади. Знаешь, за работой дурное настроение проходит, по себе знаю. И насчет курсов вождения ты решай побыстрее. Лучше иди туда прямо завтра, не откладывай. Время быстро летит. Не заметишь, как на машину накопишь. А права уже вот они! Погоди. Мобильник на столике в коридоре лежит. Возьми его.

— Славка, он же дорогой!

— Бери, бери, а то не дай Бог опять в оцепление попадешь, а позвонить неоткуда будет.

— Типун тебе на язык!

Брат довольно захохотал и опять взялся за кисть.

— В общем, привет предкам, и иди, не мешай мне работать. Я и так, пока себя раскочегарил, полдня прошло. Называется, отгул взял…

— Что ж ты мастеров не позвал?

— Я и зову. На все другие работы. А белить я сам люблю. Считай, это мое хобби.

Родители Савины жили от квартиры брата всего за три минуты ходьбы.

Мама была дома, а отец еще не пришел с работы.

— Риточка, ты куда пропала, доченька? Я уж испереживалась вся. И Славика к тебе посылала. Может, думаю, заболела. Ключи свои ему давала. Нет, говорит, дома. Уехала куда-то. Что ж, думаю, не предупредила?

А в самом деле, почему Маргарита никому не рассказала о своем звонке Максиму и о том, как собиралась с ним знакомиться? Надо же, ведь шла и боялась, вдруг он окажется каким-нибудь извращенцем, но предупредить кого-то из родных или знакомых так и не решилась. Постеснялась, что спросят: «Зачем же ты, Риточка, идешь на встречу с человеком, которого не знаешь? Причем вовсе не собираешься гулять с ним под ручку по улицам города…»

Только чего теперь задним числом бояться? Повезло, и скажи спасибо.

— Понимаешь, мама, я пошла в магазин и встретила бывшую однокурсницу…

— Кого же? — поинтересовалась мама; обычно она была в курсе дел своей дочери и знала всех ее как школьных, так и институтских подруг.

— Элю Караваеву помнишь?

Маргарита чувствовала себя очень неуютно в роли записной вруньи — но не расскажешь же маме, как все было на самом деле.

— Конечно, помню. Такая маленькая, кудрявенькая.

— Накануне я встретила ее в супермаркете — они с мужем отоваривались. Купили квартиру в Звездном и готовились к новоселью. Они уговорили меня поехать посмотреть их квартиру. А там как раз случилось происшествие: бандиты на пункт обмена валюты напали.

— Что ты говоришь! — ахнула мать. — Я как чувствовала. И уговаривала себя: «Где он, этот Звездный, и никого у Риточки и друзей там нет», — а сердце будто вещало: доченька в опасности.

— Мама, какая опасность! Пункт валюты на первом этаже, а квартира Эли на шестом.

Надо придерживаться правды хотя бы в мелких деталях, а врать одно и то же!

— Чего ж ты по сотовому телефону не позвонила?

— Я его как нарочно дома забыла. Никуда ведь не собиралась, только в магазин…

Правду говорят, труден только первый шаг. Чем дальше, тем складнее выходит у Маргариты вранье. С ходу выдала такую правдоподобную историю!

— Погоди-ка, если у Эли квартира в Звездном, чего ж они здесь-то продукты покупали, — спохватилась мать. — На другом конце города!

«Рано, Риточка, расслабилась! Понятно, от кого Славик перенял дотошность!» Но ее уже трудно было застать врасплох. Маргарита с матерью словно в некую жизненную викторину играла: вопрос — ответ.

— Я и говорю, они квартиру только купили. Вернее, ремонт закончили. Они там еще не живут. Я же сказала, только к новоселью готовятся.

— Квартира старая?

— Новая. Но сейчас так строят, что ремонтировать все равно приходится. Я собиралась у них побыть недолго, до вечера, а потом Сережка обещал меня отвезти.

— Какой Сережка?

— Какой-какой, Элин муж!

— Так его вроде Толей звали. Я Элю летом на базаре встретила, она сказала, у нее муж Анатолий. Или она за другого успела выйти?

«Ну вот, завралась-таки!» Теперь Маргарита и сама вспомнила, что мужа Эли действительно зовут Толик. «Выкручивайся, как сможешь! Недаром говорят, что разведчики прокалываются обычно на мелочах. Постойте, но ведь у Эли брата зовут Сережкой!»

— Ой, мамочка, я, как всегда, думаю одно — говорю другое. Они втроем были: Эля, ее муж Толик и брат Сережка.

— Она вроде говорила, он теперь где-то на Камчатке живет.

«Когда это Эля успела матери столько понарассказывать? А ее братец тоже хорош! И чего людей по свету носит! Уехать с нашего благословенного Юга на какую-то богом забытую Камчатку! Не живется этому Сереже на одном месте, а ты потей от напряжения, придумывая для него достоверную историю».

— Живет. А в нашем городе у врачей научно-практическая конференция проходит, вот он и приехал. Он же вроде медик.

— Невропатолог. Бедняжка, с другого конца света на какую-то конференцию прикатил. Он говорил, как его жена, детки?

«Сережка женат? И дети у него уже есть? Вот так походя чего только не узнаешь. Не мать, а справочное бюро! Надо побыстрее с этим разговором закругляться, а то мама еще что-нибудь вспомнит».

— Вот я и говорю: чего Сережке в родном городе в гостинице останавливаться? Он в Элиной новой квартире и живет. Толик ему пока свою машину отдал, все-таки из Звездного далеко ездить.

Не дай Бог выяснится, что и машины у Эли с мужем нет! Вдруг продали или в аварию на ней попали… Мать молчала, значит, на этот раз пронесло.

Точнее, временно молчала. Переваривала сообщение дочери.

— Это что же получается? Вместо двух-трех часов ты у них больше суток пробыла?

— И не говори, мама, таких страхов натерпелись. Милиции наехало — жуть! В мегафон кричат: «Всем жильцам вернуться в квартиры! Не выходить на балконы! Не подходить к окнам!»

В общем, Маргарита почти без потерь вышла из-под обстрела материнских вопросов.

— Главное, все хорошо, что хорошо кончается. Садись, покормлю тебя. У меня свежий борщ.

Забота о здоровье дочери вытеснила у матери из головы все сомнения, если таковые еще оставались.

— Нет, спасибо, я сегодня в обед хорошо поела. Мы в бухгалтерии сдачу баланса отметили.

— Небось с водочкой? — сощурилась мама.

— С вином. У нас-то и оставалось всего полбутылки на троих.

— Всего! — нахмурилась мать. — Ты уже как завзятый алкоголик рассуждаешь. Этак и спиться недолго. Гляди, Рита, пойду к вашему главбуху, скажу, как вы каждый отчет вином-водкой отмечаете. Пусть он вам прочихвост устроит. Это же надо, женщины без бутылки за стол не садятся!

— Мама!

— Что — мама? Пьянки, доченька, это такое дело. Опасное. Не успеешь оглянуться, а ты уже привыкла. Женский алкоголизм неизлечим…

На это материнское ворчание Маргарита могла уже и не обращать внимания. Мама вышла из семьи, где был пьющий отец. К тому же терроризировавший всех своих родных. Обжегшись на молоке, она теперь на воду дула.

Надо сказать, ее старания увенчались успехом. Отец — один из немногих на радиозаводе — вообще не пил спиртного, а брат Слава лишь позволял себе рюмочку по большим праздникам. И все трое ненавидели пьянство и пьяниц. Маргарите изредка доставалось, как говорится, рикошетом. В порядке профилактики. Хорошо, мать не знала и десятой доли того, что было на самом деле. Она наверняка решила бы, что Риточка пошла по стопам деда…

В родительском доме на Маргариту снизошло наконец спокойствие. От борща ей откреститься не удалось, и теперь она сидела в кресле в гостиной, куда они с мамой перешли после ужина, и одним глазом смотрела телевизионный сериал, который мама старалась не пропускать.

И вдруг в ее голове будто щелкнул переключатель и замигала красная лампочка: «Что же ты тут сидишь? А если Максим позвонит?! Он, наверное, и так звонил уже не раз. Еще подумает, что телефон, который Маргарита ему давала, вовсе не ее, а каких-нибудь знакомых, где сейчас никто и не живет…»

— Мамочка, — засуетилась она, — мне надо бежать домой!

— Куда ж ты так торопишься?

— Я совсем размякла после твоего борща, даже и забыла: мне завтра отчет сдавать!

Теперь какой-то отчет выдумала! Ложь, выходит, вещь заразительная. Тем более что правду все равно сказать нельзя.

— Что же это делается! — запричитала мама. — Не иначе, твой главный бухгалтер совсем тебя заездить решил. Думает, молодая, безответная… И так уже похудела, кожа да кости, глаза совсем испортишь возле компьютера своего! А он все нагружает работой да нагружает!

Но Маргарита уже открывала входную дверь.

Она возвращалась домой в маршрутном такси, мысленно торопя водителя: «Да нажми ты на газ! Ползешь как черепаха!»

Чего вдруг она так заторопилась? После работы никуда не спешила. Зашла к брату в гости, поболтала, потом у родителей сидела, щи-борщи, то да се… Ни разу и на часы не взглянула. Откуда вдруг в ней проснулось это беспокойство? Она едва сдерживалась, чтобы, выйдя из такси, не бежать к дому со всех ног. Ее гнала неизвестно откуда взявшаяся тревога… Чего уж там, неизвестно, очень даже известно!

Просто весь день Маргарита не давала этой самой тревоге высунуть носа, давила ее всеми силами, вот она теперь, на свободе, и распоясалась. «Вместо того чтобы разъезжать по городу, лучше сидела бы в своей квартире. Вдруг кто-то позвонит, а тебя нет на месте?»

А почему, собственно, Маргарита решила, что он позвонит? Ни о чем таком они при расставании не договаривались. С самого начала было ясно, что их встреча разовая, как некое известное резиновое изделие.

«Так, нужно срочно думать о чем-нибудь другом, — уговаривала себя Маргарита, дрожащими руками торопясь вытащить из сумки ключи от квартиры. — Некуда тебе торопиться, некуда!»

Она быстро сунула ноги в тапочки и подскочила к молчавшему телефону, подняла трубку — а вдруг он просто не работает? Тогда и ждать нечего. Вдруг городская АТС какие-нибудь свои работы проводит. Но телефон работал. Маргарита разочарованно положила трубку.

Переодевалась она медленно — в домашние джинсы, футболку. А когда пошла в туалет — совсем спятила! — оставила дверь приоткрытой, чтобы услышать, если телефон зазвонит.

В душ она тоже зашла — освежиться. Казалось, тело все еще подрагивало от пережитого напряжения. Хотя какое напряжение? Прошел рабочий день при сданном накануне балансе. Работа у нее всегда имелась, но именно сегодня Маргарита ничего не делала, на что никто бы ей пенять не стал, даже если бы это заметили…

Откуда-то пришла в голову строчка: «На губах моих до сих пор горят поцелуи его окаянные». «Из „Купца Калашникова“, что ли? Если уж классика стала вспоминаться… А не влюбилась ли ты, Рита Савина, в некоего Максима из микрорайона „Звездный“? Это было бы и вовсе глупо».

А что, если взять и позвонить ему? Просто услышать голос и тут же положить трубку. Он, наверное, ждет следующую дуру, которая тоже захочет праздника.

А если у него телефон с определителем номера? Ну и пусть себе определяет! Случись, он перезвонит, можно сказать, что его номер набрали нечаянно.

Так она себя уговаривала, а между тем рука словно сама собой набрала номер телефона, когда-то указанный в газете. Кажется, с того момента для Маргариты прошла целая жизнь.

Она вспомнила губы Максима, скользящие не вверх по ноге, а, как ни странно, вниз, и как он нежно целовал на ней пальцы и даже пятку… и та сладкая мука, с которой его губы в обратном направлении оставляли на ее ногах просто огненную дорожку, когда они миновали колено, потом бедро… Нет, это невозможно!

Ага, вот она, оказывается, дозвонилась. Но почему он не берет трубку? Может, никто не дал ему домкрат, и он так и стоит на шоссе… Глупость какая! Не стоял же он у обочины целый день!.. Возьми трубку, Максим, откликнись! Но гудки телефона уносились куда-то в бесконечность, туда, где не живет никто, а тем более любовь…

Что, любовь? Неужели она мысленно произнесла это слово?

Вот, Савина, тебя Бог наказал! Нельзя играть в такие игры и шутить с такими вещами, как отношения мужчины и женщины. Подумать только, она легла в постель с мужчиной, которого увидела впервые в жизни! Как проститутка! Только они за это хоть деньги получают, а ей, видите ли, праздника захотелось! Праздника тела? Так он у нее был. Тогда почему Маргарита упорно подключает сюда свою душу, разве она не получила то, к чему стремилась?

Ну вот, только теперь она стала ужасаться тому, что совершила. Права Варвара, у нее слишком позднее зажигание. «Поздно, Рита, пить боржом!»

А что Максим о ней думает? Станет он отвечать на ее звонки, как же! Небось он считает, что Маргарита — любительница острых ощущений. Она выискивает в газетах объявления с таким вот содержанием и ездит на встречи с мужчинами! Стыд-то какой!

Но и он тоже хорош! Можно подумать, урод или начинающий импотент. Что его заставило дать такое объявление? Он пытался уверить ее в том, что виной всему неудачный брак, как же! На самом деле это он — любитель острых ощущений, и ему просто нравится менять женщин как перчатки. Тем более что они достаются ему так легко! Тем более что они такие доступные!

Теперь и Маргарита попала в этот ряд. Она — легкодоступная, вот что! Теперь она станет покупать газеты и каждый раз устраивать себе праздник.

Маргарита зарыдала от стыда и отчаяния. И в это время раздался телефонный звонок.