Принадлежащая

СТЕФАН

К черту сегодняшний вечером.

Я хочу быть похороненным внутри нее и забыть обо всем остальном.

Но я застрял здесь, проводя светскую беседу с коррумпированной элитой, чтобы финансировать нашу организацию.

Я натыкаюсь на Малкольма, который приветствует меня под своей атласной маской. — Ходят слухи, что у нас здесь неожиданный гость, — говорит он.

Я напрягаюсь. — Где? Кто?

— Коллекционер.

Я недоверчиво смотрю на него. — О чем, блядь, ты говоришь?

— До меня только что дошла информация. Теперь у них есть список всех, кто был здесь.

Я поддерживаю видимость приличия, кивая гостям, когда они смотрят в нашу сторону, но внутри я киплю. — И почему ты не сказал мне об этом сразу, как только узнал? — Я шиплю себе под нос.

Он бросает на меня взгляд. — Ты был со своей Омегой.

В его словах есть смысл. Чаще всего Миа была на первом месте.

Но я не могу позволить себе выглядеть безответственным.

— Прекрати это, — приказываю я ему. — Мы досрочно отменяем вечеринку.

Он кивает. — Звучит заманчиво.

— Я ухожу. Надеюсь, ты позаботишься обо всем остальном. Мы поговорим завтра.

Мне не терпится вернуться домой, к ней, попробовать ее на вкус, погрузиться в нее…

— Есть еще кое-что. Гости говорили о твоей Омеге.

Я рычу. — А что насчет нее?

— Они просто думают, что это интересно, что ты позволяешь ей гулять одной. Что ты дал ей такую свободу.

От наивности этих людей мне хочется кричать.

— Да. Как нам упоминалось ранее, они не собаки. Они люди.

Он неловко переминается с ноги на ногу, отводя от меня взгляд.

— Она моя собственность, но это не значит, что я не буду относиться к ней не по-человечески, — огрызаюсь я. — Я ясно выразился?

— У вас очень интересный набор моральных устоев, босс, — говорит Малкольм.

Я согласен, хочу сказать я. Я больше не знаю, кто я такой.

Но я протискиваюсь мимо Малкольма и направляюсь к своей машине.

В темноте, когда мне не нужно было встречаться с ней взглядом, было намного легче признаться в своих грехах.

Она еще многого не знает, но рассказывать ей слишком опасно.

Она предлагает мне доверие, которого я не заслуживаю. С ней обращались как с дерьмом всю ее жизнь, а потом я вхожу в ее жизнь и делаю все только хуже.

Несмотря на это, она целует меня, предлагая ощутить сладость своего рта.

Позаботься об Омеге.

Моя внутренняя Альфа испытывает физическую боль, когда я не с ней, и эта последняя неделя была особой пыткой.

Увидеть ее в платье и бриллиантах, которые я купил для нее…

Мой член упирается в штаны, когда я еду быстрее, чем необходимо, нарушая все скоростные ограничения.

Ее возбуждение проникает в мои чувства к тому времени, как я паркую машину. Я открываю входную дверь и вижу, что она ждет меня, ее губы приоткрыты, а глаза широко раскрыты. Я поднимаю ее на руки, прижимая к стене.

Она дергает меня за пиджак, и на этот раз я не останавливаю ее.

— Дай мне посмотреть на тебя, — шипит она. — Дай мне посмотреть.

Я пинком захлопываю дверь, снимая пиджак и бросая его на пол, пока ее пальцы расстегивают пуговицы на моей рубашке. Я нетерпеливо дергаю ее за платье, развязывая шнурки на спине, пока оно не падает на пол.

Одетая только в черные трусики, она тянет за оставшуюся часть моей рубашки, разрывая ее.

— Мы портим нашу одежду, — выдыхает она, ее пальцы пробегают по моей груди.

— К черту ее, — рычу я, наклоняясь, чтобы прижаться ртом к ее груди.

Я так долго хотел сделать это с ней.

Я беру в рот ее крошечный розовый сосок и сильно посасываю.

— О, черт, — стонет она, когда моя рука массирует ее другую грудь.

— Они, — рычу я, покрывая их грубыми поцелуями, — чертовски идеальны. Как раз подходящего размера для моих рук.

Но мне нужно больше.

Я опускаюсь перед ней на колени, снимаю с нее трусики, пока ее влагалище не оказывается прямо перед моим лицом.

— Пожалуйста, — шепчет она, глядя на меня сверху вниз, ее зрачки расширились.

— Ты никогда не должна просить меня об этом, — говорю я, хватая ее за бедро. — Закинь ногу мне на плечо.

Она подчиняется, обхватывая меня бедром, прижимая свое влагалище ближе к моему рту.

Тогда я пирую.