Принц Парк Авеню (ЛП)

— Руки над головой, — прошептал я ей в губы. Она снова застонала, мой член напрягся, упираясь в молнию брюк, подстегивая меня поторопиться. Несмотря на сигналы моего тела, я хотел все делать медленно, понимая, что мне стоило насладиться каждым мгновением. Потом ничего не будет, ничего не будет после секса, поэтому мне лучше растянуть удовольствие подольше.

— Хорошо, — прошептала она, горячим дыханием обдав мне кожу. Я провел руками по ее рукам, мое сердцебиение ускорялось от каждого прикосновения.

Пальцем я подцепил вырез на ее блузке и поднял на нее глаза. Она приоткрыла губы, а глаза смотрели умоляюще. Я слегка потянул, пуговица расстегнулась, показав набухшую грудь. Я глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Идеально. Я откинул голову назад, пытаясь взять под контроль свой член и утихомирить свои инстинкты, напоминая, что у меня вся ночь впереди.

Эта мысль заставила мой нетерпеливый член пульсировать еще сильнее.

Я рванул ее блузку, пуговицы рассыпались по полу, дернув ее кружевной лифчик вниз, чтобы освободить грудь. Мне хотелось, чтобы ее соски были у меня во рту, и я сжимал бы их зубами. Я погрузил язык в ложбинку между ее молочно-белыми грудями, затем застонал, опустился на колени перед ней.

Я был в идеальной позиции, чтобы увидеть ее во всей красе — взъерошенную, ошеломленную, и такое состояние для нее было совершенно необычным.

Она отодвинула бедра от стены. Я оказался не единственным, чье тело хотело получить развязку.

Я приподнял ее сиськи, пока они не стали вываливаться из моих ладоней. Они были настолько роскошными, что ими хотелось полакомиться. Я взглянул вверх, проверяя держит ли она руки над головой. Мой член запульсировал, увидев, что она по-прежнему держала их вверху. Она понимала, что в спальне нужно делать так, как ей сказали. Мать твою. Она явно заслужила награду.

Я взял сосок в рот и начал сосать, прикусив и щелкнул по нему языком, она всхлипнула. Ее движения стали более резкими. Я готов был в таком положении остаться на несколько дней, изнывая со своим жестким членом… но мне не хотелось мучить ее. Я хотел внести свою лепту. Поэтому я облизал до верха груди, покусывал, посасывая, запуская зубы в щедрую плоть.

— Господи, — вскрикнула она.

Господи ей явно не поможет. Не сейчас. Не со мной.

Я отодвинулся, пытаясь сохранить спокойствие, дергая молнию на ее юбке и одновременно вытягивая рубашку из своих брюк. Мне хотелось почувствовать ее кожу, прижатую к своей, ее влагу на своих пальцах, раздвинуть ее бедра.

— Опусти руки, Принцесса. Я хочу, чтобы ты легла. — Я подвел ее к ковру, стягивая с нее рубашку вместе с бюстгальтером, она держалась за мои плечи, опускаясь на ковер.

Мать твою, я хотел бы поиметь ее в своей кровати. На хорошем диване или обеденном столе. Везде, где я мог бы ее трахнуть. Я застонал, мое воображение, трахая ее в разных местах, только усиливало мое удовольствие, она выгнулась на полу.

— Ты нетерпелива, — произнес я.

Она кивнула.

— Будь нежен, — сказала она, умоляя меня своим взглядом. Нежен? Она же не имела ввиду не ковер, не мои зубы у нее на коже. Она говорила о своей душе, сердце, об этом она умоляла.

Мне хотелось ее успокоить, сказать, что я буду нежен, никогда не причиню ей боль, но я не мог этого обещать. Я даже не знал, как такое может быть. У меня кровь застыла. Когда я рос, был вынужден отстраниться от всех. Мне было плевать на дыры, оставленные в моей душе, которые никогда нельзя будет заполнить. Я научился настраиваться на людей — считывать их, но не утешать и защищать.

Несмотря на то, что она тянулась ко мне, я отстранился от Грейс и перекатился на спину.

— Мы не обязаны этого делать. Если для тебя это слишком…

Она закрыло лицо руками.

— Ты не хочешь меня? — прошептала она.

Может, это слишком даже чересчур. Я не мог вспомнить, чтобы так сильно хотел женщину, как хотел Грейс.

— Я хочу тебя. — Зажав в кулак вокруг своего гранитного члена. — Но я не хочу, чтобы ты потом… было не по себе.

Дело касалось только физики, и только химии между нами двумя. Но она тянулась ко мне, пытаясь проникнуть глубже.

Я взглянул на ее упругий живот и не смог удержаться, чтобы не провести пальцами ниже. Я хотел большего. Ее молния была расстегнута, поэтому я стащил с нее юбку.

— Убери руки от лица. Ты слишком красива, чтобы прятаться от меня.

О последствиях подумаем позже. Сейчас же я хотел ее только трахнуть.

Я разделся, не отрывая от нее взгляда, боясь, что она исчезнет, если я хоть на секунду отведу от нее глаза. Подцепив пальцами ее трусики, я стал стаскивать мягкое кружево вниз по ногам, обнажая ее киску. Завораживающе. Маленький, аккуратный светлый треугольник волос, как я и ожидал. Слава Богу, Грейс не относилась к тем девушкам, которые предпочитали полностью сбривать волосы на интимном месте. Я склонился над ней, раздвигая ее ноги, чтобы устроиться между ее бедер.

— Что ты делаешь? — спросила она, отвернувшись от меня. Она не получала удовольствия от этого?

Я по-прежнему удерживал ее ноги раскрытыми.

— Нет, Сэм. Пожалуйста, нет. — Она схватила меня за плечи, пиподнимаясь ко мне всем телом.

— Я хочу тебя попробовать, — произнес я. — Но я остановлюсь, если ты скажешь, почему тебе не нравится оральный секс.

Она опять закрыла лицо руками.

Я шире раздвинул ее бедра.

— Ответь мне.

— Мне неловко. Пожалуйста.

Господи. Она была католической или…

Я прополз вперед по ее телу, возвышаясь над ней.

— Убери руки и поговори со мной. — Если бы я мог, я бы влез в ее мозг и вытащил бы все эти мысли.

Она долго и медленно выдохнула, отчего ее грудь опустилась.

— Просто…

Сначала она посмотрела мне в глаза, а потом перевела взгляд на горло.

— Я очень сильно… мокрая там.

Что? Она типа даже описалась от возбуждения? Это я смогу пережить.

— И?

Она пожала плечами.

— Обычно я не такая. Пожалуйста, не спускайся ниже.

Боже, с таким же успехом она могла бы сказать мне, что у меня огромный член, и я был лучшим любовником, который у нее когда-либо был. Она-то думала, что сообщила мне о своей неловкости, хотя на самом деле завела меня еще больше, только ускоряя мое желание.

После этого откровения я задался вопросом, наступит ли такое время, когда я не будут таким жестким.

— Я не хочу ничего делать, что заставило бы тебя чувствовать себя некомфортно. — Я потерся своим носом о ее нос. — Я хочу, чтобы ты поняла, что больше всего желаю вылизать твою киску, даже узнав, что ты никогда не была так мокрой. — Я нежно поцеловал ее в губы и отодвинулся, с высоты смотря на нее. — Я хочу вылизать тебя и здесь абсолютно нечего стесняться.

Она пыталась побороть маленькую улыбку, приподнимающую уголки ее губ. Кто вообще ей сказал нечто подобное, заставив стесняться того, что она готова была мне отдать? Тот, кто был настолько не достоин ее, что чувствовал это. Кто хотел ее, однозначно, унизить.

Я ненавидел этого мужика.

Ее пальцы порхали по моей спине, с таким же успехом она могла сосать мой член, потому что эффект был одинаковым. Мне необходим был презерватив прежде, чем я кончу на ее прекрасный упругий живот. Я потянулся к своим брюкам и вытащил из кармана квадратный пакетик фольги.

Я прямо посмотрел ей в глаза.

— Ты мне нужна. И твое тело сообщает, что оно более чем готово для меня, поэтому я собираюсь тебя трахнуть.

Она легонько кивнула, и я немного отодвинулся, надев резину на свой напряженный член до основания. В считанные секунды я был похоронен у нее внутри… и на этой планете не было ничего, где бы я хотел больше всего оказаться в этот момент.

Я замер и посмотрел на ее, она не отводила от меня глаз, мы смотрели друг на друга, как будто она пыталась разгадать меня изнутри.

Не переживай, Принцесса.

— Готова? — Спросил я.

Она кивнула и соединила вместе губы. Если бы она нервничала, через несколько секунд обязательно бы прикусила нижнюю губу. Я наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее, успокоить, и понял, что не могу отлипнуть от нее. Поэтому прислонился лбом к ее лбу. Мы стали так близко, что наше дыхание перемешивалось каждый раз, когда она выдыхала.

Я провел головкой члена по ее клитору к ее входу. Ее тело казалось напряженным, но скоро она расслабится. Я хочу вытрахать все ее беспокойство.

— Ты хочешь меня? — спросил я в ее губы.

Она вскрикнула.

— Пожалуйста.

Ее выдох завибрировал по моим губам. Всего лишь одно слово и такое простое.

Я медленно толкнулся в нее, контролируя свои движения, не останавливаясь, пока не оказался глубоко. Боже, она была чертовски тугой. Я выдохнул, громко выпуская воздух.

Мне хотелось ускориться, чтобы достигнуть за следующие тридцать секунд кульминации, но мне нравилось, как соединялись наши тела, как каждая часть моего тела касалась ее. Я застонал от этой мысли.

Она стала двигаться подо мной.

— Тебе нравится, Принцесса? — прошептал я. — Тебе нравится, как я прижимаю тебя своим телом, а мой член находится у тебя внутри?

Конечно, ей нравилось, как ей могло это не нравится?

Она обернула руки вокруг моей шеи и притянула меня ближе к себе, обхватив ногами за талию. Она чувствовала ту же самую связь, что и я.

Я начал двигаться небольшими толчками, плотно прижимаясь друг к другу, двигая членом вверх и вниз, не слишком (мне не хотелось до конца выходить из ее теплой киски) далеко. Трахать. Было. Просто. Идеально.

Напряжение увеличивалось, удовольствие разливалось по телам. Я стал лизать ее внутреннюю сторону верхней губы. Вишня. И этот вкус прямиком рванул к моему паху, угрожая подтолкнуть меня к разрядке, потому что она запрокинула голову назад.

— Черт, — застонал я, и мои слова попали прямиком в ее открытый рот.

Она впилась ногтями мне в плечи.

— Не останавливайся.

— Ни за что, — ответил я. Наши тела настолько плотно прижимались друг к другу, словно мы разделяли каждый вдох, сливаясь в единое целое. Я приподнял ее ягодицы, желая прижать ее еще ближе к себе.

— Не выходи, — прохрипела она, затаив дыхание. — Ты нравишься надо мной. На мне. Такой тяжелый. — Она застонала и выгнулась на ковре. Мать твою, для меня это был явно перебор. Я чуть не потерял над собой контроль, но отказался кончить раньше нее. Я вдалбливался все сильнее и глубже, продвигаясь в небольшом темпе.

Мой язык скользнул в ее рот в отчаянной попытке получить как можно больше, отдавая как можно больше себя. На этот раз наши языки сплелись вместе, она ахнула. Ее пальцы на моих руках замерзли, и я почувствовал, как она напряглась и начала затягивать меня в себя, ее оргазм был фитилем для меня.

Меня не нужно было подстегивать к своему освобождению. Мне удалось отодвинуться от нее всего на несколько дюймов, чтобы увидеть ее неповторимое выражение лица. Ее глаза затуманились, но она продолжала смотреть прямо на меня, как будто все про меня поняла.

— Черт, — вскрикнул я, изливаясь, прислонив голову к ее щеке.

Это был всего лишь секс, всего лишь обычное траханье, но казалось, что он был намного больше, потому что подобного я никогда раньше не чувствовал. Как будто она вошла под кожу своим взглядом, и я развернулся перед ней в своей сути.

Дыхание до сих пор было неравномерным, урывками.

— Господи, Грейс. — Я не ожидал такого.

Она не ответила, но стала двигаться подо мной.

Я перевернулся на бок, отбросил презерватив, а потом перекатился на спину, все еще не в состоянии отдышаться.

Через несколько минут Грейс села, я залюбовался ее спиной. Она посмотрела на меня через плечо.

— Почему у тебя нет мебели? — спросила она, ее голос звучал хрипло. И от тембра ее голоса мое эго стало еще больше. Я сделал это. — Она что на хранении?

— Сколько же ты выжидала, чтобы спросить меня об этом? — Я потянулся к ней и уложил на спину, прижав к себе и обхватив руками, я не готов был отпустить ее теплое, мягкое тело, и мне нравилось, как оно ощущалось рядом со мной. Я еще был не готов. Я хотел снова почувствовать, как она сжимает мой член своими внутренними мышцами. И мне хотелось заставить ее кончить от своего языка. Господи, я столько еще хотел с ней сделать.

Она приподняла брови.

— Ты не заметил, что на мой вопрос как правило отвечаешь своим вопросом?

— Ты тоже так делаешь, — ответил я.

Она положила голову мне на плечо, уважая тот факт, что я не хотел отвечать на ее вопрос. Но это как раз и заставило меня ей открыться.

— В хранилище ничего нет. Пока я не купил эту квартиру, я снимал жилье.

— И ты ничего не накопил за всю свою жизнь?

— Я говорил же тебе, что я не привязываюсь к вещам. И людям. Я не привязываюсь к вещам, я не такой сентиментальный.

Она не ответила, мы просто лежали, обдумывая то, что только что прошло между нами —слова, прикосновения, как хорошо она вписывалась в мое тело.

Может, я и не сентиментален, но первый раз в жизни я вдруг поймал себя на мысли, что после этого секса будет что-то еще.

8.

Грейс

— Ты совсем ни к чему не привязываешься? — спросила я через несколько минут. Тогда почему я все еще лежала, прижавшись к его твердому, такому сладкому телу? Мне нужно было убираться отсюда, а не лежать в его объятиях. Если бы только мои мышцы могли двигаться. Было такое чувство, будто Сэм забрал у меня всю энергию.

Раньше мне всегда нужно было время, чтобы открыться новому парню, довериться, если можно так сказать, и я никогда не испытывала такого оргазма, когда в первый раз спала с мужчиной. Я никогда не чувствовала ничего подобного, настолько интенсивного. Мой оргазм бы сильным и глубоким, волны накатывали одна за одной. Этот мужчина, который мог иметь любую женщину, которую хотел, с его уверенной улыбкой и манерой руководить, дожидался меня, чтобы я кончила первой. Только потом он дал себе разрядку, как будто ему, наконец, позволили сделать то, что он хотел больше всего.

Я вздрогнула.

— Эй, тебе холодно? — поинтересовался он.

Мне не было холодно, но я не могла сказать, что мысли о нем, о том, чем мы только что занимались, вызывали у меня дрожь по всему телу.

— Возможно немного.

Он натянул на меня свою рубашку из плотного хлопка.

— Я еще не готов, чтобы ты начала одеваться. У нас есть чем заняться.

Он не увидел мою ухмылку, расплывшуюся на опухших губах, но я не могла больше здесь задерживаться. Как только я вспоминала о Стиве, тут же были готовы пролиться слезы. Моментально. И, как бы комфортно мне не было лежать на плече Сэма, мне не стоило тут разлеживаться.

— Я не могу поверить, что трахнула своего первого клиента, — произнесла я, а затем пожалела, что сказала эти слова.

Он притянул меня поближе к себе и поцеловал в макушку.

— Думаю, правильнее было бы сказать, что это я трахнул тебя.

Я не собиралась спорить. Он был прав. Практически он сделал всю работу, и мне она понравилась. Я сжала вместе бедра, вспомнив его горячее дыхание на своей киске. Я редко позволяю мужчине опускаться туда, и хотя я ненавидела признаваться в этом, но была уверена, что если Сэм Шоу попробует осуществить сои поползновения снова, и тогда я точно соглашусь.

Его член пульсировал у меня на животе, как будто снова становился твердым. Господи. Мне нужно идти. Я должна была уже давно уйти. Он же сказал только секс, больше ничего, так что я здесь развалилась и лежу, наслаждаясь посткоитальным забытьем?

— Мне нужно идти, — произнесла я.

— Еще нет. Скоро. Я хочу снова кончить. И сделать так, чтобы ты тоже кончила.

Я тоже этого хотела, чтобы окончательно убедиться, что это не было какой-то случайностью, я даже не могла себе вообразить, что он может заставить так петь мое тело. Даже сейчас, всего через несколько минут, я была уверена, что такого не могло произойти, что мне привиделось… ошеломляюще… по-другому… так хорошо, я даже не могла себе представить, что так бывает.

— И ты еще не согласилась стать моим консультантом по искусству.

Я застонала. Почему-то я предполагала, что тема с арт-консультантом была закрыта. Но теперь я не могла заработать деньги от оставшихся работ Стива, а деньги мне были нужны.

Я не могла отказаться.

Хотя я не квалифицированный арт-консультант.

Хотя у меня не было нужное количество контактов.

Хотя работать с ним было невозможно, я все время бы на него отвлекалась.

«Ничего» после секса было бы намного легче, если бы я больше никогда его не видела. Но он заставил мое тело чувствовать себя… Конечно, я не смогу находиться рядом с ним и не вспоминать об этом.

— В офисе у меня готов контракт, который был у меня с Ниной, только с твоими данными, я готов тебе его отправить.

Я молчала столько сколько могла. Мне необходимо было отказаться, но я не могла.

— Мы можем начать прямо сейчас.

Что за спешка? Явно коллекционирование не было его началом спринтерской дистанции. Коллекционирование — этим занимаются всю жизнь. Я села и потянулась к своей одежде.

— В следующем месяце на Sotheby's состоится аукцион старых европейских мастеров. — Я надела лифчик и застегнула. — Я посмотрю программу есть ли что-то, на что ты мог бы сделать ставку.

— Ты говоришь «да»? — спросил он. Он сел и стал стаскивать с меня лифчик.

Я отмахнулась от него, словно от грусти, от которой пока не могла отмахнуться также.

— Да. — Поднялась на ноги, он схватил меня за руку, пытаясь повалить меня обратно к себе. Я выдернула руку, он отступил.

— Эй, я сказал, что мы не закончили.

— Ну, я закончила. — Ответила я продолжая одеваться, он был уверен, что после этого ничего не будет, и я не собиралась засиживаться и дожидаться, когда он укажет мне на дверь.

— Я думал, ты останешься? — произнес он.

— Мне нужно быть в другом месте, — ответила я.

Причем в месте, где есть алкоголь.

*

Несмотря на то, что Харпер кормила грудью малыша и проводила большую часть времени в Коннектикуте, она все равно обещала прибыть на девичник во вторник. Я была более чем благодарна ей а это. Одной из самых трудных частей в расставании с кем-то — переходный период, когда у тебя появляется гораздо больше свободного времени. Я знала, что долго это не продлится, но в данный момент я была одна.

Большую часть своего времени я проводила в галереи с момента ее открытия. А когда я возвращалась домой, продолжала заполнять электронные таблицы и выискивать новых художников. Периодически образ Сэма Шоу в моем тайном, отделенном уголке галереи возникал передо мной, как его большие руки скользили по моей заднице и притягивали к своему жесткому телу, мешая моей концентрации на таблицах, но я старалась гнать его от себя.

— Ты выглядишь как-то иначе, — сказала Скарлетт, после моих объятий, проскальзывая в кабинку рядом со мной.

Я закатила глаза.

— Нет, не думаю. — Хотя может и так. Прошло несколько дней, а я все равно всем своим телом ощущала последствия прикосновений Сэма. Синяки на груди исчезли также, как и засосы. Но я наслаждалась каждым из них, даже грустила, когда они стали уменьшаться и белеть. Ни один мужчина никогда в моей жизни не оставлял на моем теле таких следов. И если честно мне понравилось.

Он оставил свой след и в моих мыслях.

— Умоляю, скажи мне, что ты не трахалась со своим мудаком.

Меня даже передернуло от одной только мысли о мягкотелом Стиве с телом, напоминающем веретено.

— Нет. Ни за что. — Тело Сэма Шоу было совсем не мягким. А его прикосновения! — Но ты права. На днях я занималась сексом с клиентом. Довольно глупо, наверное.

Но я не жалела. Тело Сэма давало мне пищу для фантазий во время мастурбации. Он, на самом деле, был таким большим? Он заставлял меня так сильно кончить? Словно одними своими прикосновения, он смог вытащить из меня оргазм первобытной силы.

— Почему было глупо?

— Потому что я хочу, чтобы он был моим клиентом. — Я не сказала Скарлетт, что помощник Сэма прислал мне контракт, как он и обещал. И я подписала и вернула ему. Я не сказала, что Сэм звонил мне три раза, а я проигнорировала его звонки. Я не хотела никому рассказывать, что но все больше и больше занимал мои мысли.

— Секс был плохим? — спросила она. — Ты не можешь с ним встречаться, потому что у него был двухдюймовый пенис?

Маленький член, как раз не проблема Сэма Шоу. Я пожала плечами и позвала официанта. Появилась Харпер одновременно с подошедшим официантом.

— Можно мне безалкогольный мохито и корзину с хлебом, пожалуйста, — попросила она, мы еще не успели заказать.

— Еще две Маргариты, пожалуйста, — сказал я и повернулась к своим подругам.

— Подвинься, — попросила Харпер, проскальзывая в нашу кабинку. — О чем вы говорили? Господи, неужели здесь больше нечего съесть? Я думала, это ресторан.

— Успокойся. Ты только что заказала корзину с хлебом, — сказала Скарлетт. — И мы говорили о парнях с двухдюймовыми членами.

Харпер шарахнулась от нас, будто Скарлетт объявила, что у нас обеих герпес.

— У кого двухдюймовый член? — тут же спросила она.

— Ни у кого, — ответила я.

Скарлетт зыркнула на Харпер.

— Какой-то парень, с которым Грейс переспала.

— Ты переспала с парнем с двухдюймовым членом? — Спросила Харпер.

— Нет, его член был большим, спасибо. — Господи, почему мы вдруг стали это обсуждать? Я не хотела не думать, не вспоминать размер пениса Сэма Шоу, и о том, как он скользил в меня все глубже и глубже. Как закручивались от него мои пальцы на ногах и руках, как я вибрировала каждой клеточкой своего тела, чувствуя его, и как мне было очень хорошо.

Харпер со Скарлетт смотрели на меня, ожидая продолжения.

— Итак, кто этот парень? — Спросила Харпер.

Я покачала головой, взглянув на официанта, надеясь, что он хотя бы прервет нас, чтобы мы смогли сменить тему.

— Никто.

— Клиент, — пояснила Скарлетт.

Я закатила глаза.

— Когда это произошло? Может что-то получится? — Спросила Харпер. До того, как Харер познакомилась со своим нынешним мужем, заставить ее пойти на свидание с каким-нибудь парнем было просто невозможно, не говоря уже о завести серьезные отношения. Сейчас же она хотела, чтобы у всех было так, как у нее. Со стороны казалось мило, но также раздражало.

— Нет, не получится и ничего не будет. Просто одна ночь, но больше это не повторится. — Потому что после секса «ничего» не будет.

И это меня вполне устраивало.

— Мне нужно сосредоточиться на галереи в данный момент. Я собираюсь заняться арт-консалтингом, если кто-то захочет получить такую услугу. — Я стала вертеть ножку своего пустого бокала с Маргаритой.

— О, мне казалось, что тебе это не нравится, — сказала Скарлетт.

Я пожала плечами.

— Поскольку больше у меня нет картин Стива, я вынуждена сделать все возможное, чтобы как-то зарабатывать деньги.

К счастью, появился официант с нашими коктейлями и принял очередной заказ, переведя на себя все внимание Харпер и Скарлетт, дав мне возможность выдохнуть и подумать. Я полностью пропустила мимо ушей заказ Скарлетт и Харпер, думая о том, что он сейчас делал в своей квартире? На своем старом потертом диване, смотрел ли телевизор или скользил своей рукой под ремень брюк, чтобы сжать член в кулак?

Я подпрыгнула от звонка своего телефона, лежащего рядом на столе. Сэм мелькнуло на экране. Три игнорируемых звонка от него и уже две Маргариты означали, что пришло время с ним поговорить.

— Мне нужно ответить, — произнесла я, выскользнув из кабинки.

— Сэм Шоу, — ответила я, зажав пальцем ухо, двигаясь через ресторан к выходу.

— Я звонил тебе три раза, Грейс Астор, — ответил он, явно раздраженный.

— Ты стоишь в моем списке вызовов на ближайшее время, но ты меня опередил.

— В твоем списке вызовов? — спросил он, предоставляя мне секунду, чтобы ответить. Я промолчала. — Ты подписала бумаги и должна быть моим консультантом по искусству. Но ты меня ни о чем не консультировала.

— Я подписала бумаги, но это не значит, что я стала твоей собственностью.

Молчание, но из тех нескольких часов, которые я провела в его компании, я поняла, что он не сердился даже в своем молчании, просто раздумывал. Он считывал людей, узнавая их, делал свои выводы и все. А что еще?

— Я ходила на предварительный просмотр для аукциона, о котором говорила тебе.

— Ты не думаешь, что мне следовало пойти с тобой? Мне казалось, что мне должно понравится то, что я собираюсь купить?

Я прикусила палец специально, чтобы не улыбнуться, потому что моя улыбка вот-вот готова была расплыться по всему лицу.

— Мне казалось, что ты хочешь всего лишь заработать деньги? Я завтра отправлю тебе каталог, и мы сможем решить, что тебе интересно до аукциона, который состоится в четверг.

— Нет. Принеси каталог. Завтра во время ланча. А во сколько аукцион в четверг?

— О, нет, тебе совсем не обязательно на нем присутствовать. Мы можем установить твои верхние границы цены, и я могу вести торги с тобой по телефону.

— Я так не думаю, но мы обсудим это завтра за ланчем. В двенадцать тридцать. Приходи ко мне в офис.

И он повесил трубку.

Я опустила глаза на экран телефона. Он не только повесил трубку, но и приказал мне прийти к нему в офис, даже не сказав, где он находится. Он почему-то был уверен, что я знаю. Конечно же я знала, потому что после того, когда он заставил меня кончить, словно это была его основная деятельность, я решила его прогуглить. Но сейчас он вел себя высокомерно. Избаловано.

Хотя проблема заключалась в том, что он не был таким испорченным, как все миллиардеры с кем мне довелось быть знакомой. Хотя некоторые вещи были постоянными — он требовал, будучи уверенным, что получит то, что хотел. Но с другой стороны, он был тем миллиардером, наверное, единственным в своем роде, который не считал нужным загромождать свою квартиру мебелью, поэтому ее вообще не было. И он умел слушать, при этом говоря слишком мало. И может из-за всего этого, меня влекло к нему.

Это было совсем не типично для меня.

Я вернулась к своим подругам, и порыв воздуха от кондиционера вернул меня к разговору.

— Я встретила кое-кого, и мне кажется, что он тебе очень подойдет, — сказала Харпер, когда я села.

— Скарлетт отказалась от него?

Я посмотрела на них двоих. Скарлетт всегда встречалась с двумя или тремя мужчинами одновременно. Я не могла такими темпами поспевать за ней. Но я восхищалась тем, как она воспряла после развода и начала все сначала.

— Дункан и я перешли к более эксклюзивным отношениям, — произнесла Скарлетт.

У меня глаза расширились. Дункан был одним из ее трио.

— Правда? Вау. Когда это произошло? — спросила я, Скарлетт ухмыльнулась от уха до уха.

Откинувшись на спинку дивана, она ответила:

— Прошлым вечером. Он пригласил меня на ужин и сказал, что приостановил свой аккаунт на сайте знакомств.

И никаких скрипок и роз. Приостановка аккаунта в онлайн-знакомствах теперь считается грандиозным романтическим жестом в Нью-Йорке?!

— Ну, это интересно, — произнесла я.

— Мне кажется, что свой профиль ты не должна закрывать. Я не доверяю ему, — сказала Харпер, все остальные, имея ввиду меня, об этом только подумали.

— Ты должна быть в восторге от этого, — сказала я, пиная Харпер по ноге под столом.

— Эй, не пинай кормящую даму. Я говорю только то, о чем ты думаешь.

Я покачала головой.

— Кто вообще тот парень, с которым ты решила меня познакомить? — Не то, чтобы мне было интересно. В данный момент я не доверяла своим суждениям. Сэм не подпадал под мои четко определенные стандарты, я всегда предполагала, что богатые люди используют других людей, но Стив доказал мне обратное. Сейчас для меня стало все слегка размытым. Мне необходим был тайм-аут от мужчин.

— Он мой клиент, — сказала Харпер. — Я встретила его на прошлой неделе, и он только что развелся с женой. Он богат, я знаю, что ты ненавидишь богатых, но клянусь, я не выдумываю, два раза в месяц он работает в приюте для бездомных.

Я усмехнулась.

— Он либо не так богат, как ты говоришь, либо врет.

— Не будь такой циничной. — Харпер, обвиняя меня в циничности, была похожа на королеву Англии, которая говорила, что я шикарна. — Ты должна дать ему шанс.

— Я не готова… — Что угодно. Я не хотела ни с кем встречаться, по крайней мере, некоторое время.

— Ты же готова была к случайному сексу с новым клиентом, — сказала она. Мы с Харпер всегда бросали друг другу вызов. Это была одна из причин, почему мы столько времени дружили. Разница была только в том, что я всегда подначивала ее.

— Это было совсем другое. — Я не собиралась сдаваться.

— Другое? — переспросила Скарлетт.

— Да, типа как тренировка в спортзале. — Я ничего не вкладывала в Сэма, и от свободы чувствовала себя хорошо. Так хорошо, что с нетерпением ждала встречи с ним во время ланча завтра.

*

Осень на Манхэттене была теплой, и во время ланча было даже жарко. Поэтому я выбрала свой любимый черно-белый костюм от Шанель в паре с ярко-красной матовой помадой и алыми шпильками. Юбка была немного короче, чем я обычно предпочитала. Но мне хотелось посмотреть, как Сэм отреагирует на мои ноги.

Я с нетерпением ждала встречи с ним. Хотелось проверить на самом ли деле он такой привлекательный, как остался в моих воспоминаниях. Мне хотелось увидеть его выточенный подбородок, такой ли он, как я представляла или что-то напутала. Была ли его мимолетная улыбка такой же соблазнительной, как она запечатлелась в моих воспоминаниях.

Очевидно, что опоздание на десять минут для встречи с клиентом, не соответствовало официальному этикету, но в наших отношениях все было немного сложнее. Деловая встреча с мужчиной, которого в последний раз я видела голым, требовала немного другого этикета. Если бы у нас была непринужденная интрижка и он пригласил меня выпить, я бы опоздала на двадцать минут. Десять — это был компромисс.

— Грейс Астор назначена встреча с Сэмом Шоу, — сказала я администратору за высоким, блестящий письменным столом из древесины клена. Такие девушки, как она нравились мужчинам (более молодая, горячая версия Дженнифер Лопес), если такое вообще возможно себе представить.

— Пожалуйста, следуйте за мной, мисс Астор, — сказала она и ее сказочная задница повела меня по мягкому ковровому покрытию коридора в корпоративную столовую. — Устраивайтесь поудобнее, — произнесла она, прежде чем закрыть дверь за собой. Ну, похоже этот ланч будет полностью соответствовать мужчине, который с головой ушел в работу, а как же иначе? Я предполагала, что мы пойдем в один из многочисленных ресторанов, которых полно в деловой части города и которые специализируются на еде для костюмов. Но оказалось, что мы не собираемся выходить из этого здания.

Большой, полированный стол из дерева клена был сервирован на двоих, похоже хрусталем и фарфоровой посудой. Если бы я до этого не побывала в квартире Сэма, я бы предположила, что сервировка стола была такой же дорогой, как и сама мебель.

Но я знала его с другой стороны.

Я рассматривала сине-зеленую абстрактную картину на стене над баром, когда дверь распахнулась.

— Грейс Астор, ты опоздала, — сказал Сэм с порога.

— Глубочайшие извинения за мою медлительность. Ничего не могла поделать.

Он ждал, когда я объяснюсь, но я молчала, и он усмехнулся.

— Мы будем есть здесь, если ты не возражаешь. Это сэкономит нам время. — Он протянул руку, отодвигая для меня стул справа от головы стола.

Его тон был дружелюбным, но деловым, словно мы встречались ранее один или два раза, но не видели друг друга голыми, не царапали друг друга ногтями и зубами, не обменивались толчками, ведущими к душераздирающему оргазму.

Ладно, я смогу это пережить.

— Итак, вот каталог, — сказала я, вытаскивая глянцевую книгу из сумочки и опуская на стол перед нами. — Я отметила картины, которые, думаю, уйдут за меньшую, чем их реальная стоимость стикерами. — Мы не обсуждали бюджет, поэтому я сделала закладки абсолютно на все, что считала хорошей покупкой. Его выбор должен был дать мне некоторое представление о бюджете.

Он провел пальцем по разноцветным стикерам и улыбнулся прежде чем открыть каталог, чтобы увидеть, что я выбрала.

Нас прервали три официанта, внося большие белые тарелки. Сэм даже не посмотрел на них, когда перед ним поставили блюдо.

Молчание становилось некомфортным.

— Нашел что-нибудь? Если ты хочешь обсудить мой выбор любой из картин, которые я отметила, можешь задавать вопросы.

Он опустил каталог и поднял вилку, остановившись, заметив, что я не начала есть. Я взяла столовые приборы, и мы приступили к еде.

— Что обозначают разные цвета? — спросил он.

Он спрашивал меня, какие цвета представлены в картинах?

— Твоих стикеров, — пояснил он.

— О! Не обращай на них внимания, это не имеет значения для тебя.

— Но есть причина, почему они разного цвета. — Он опустил свои столовые приборы и откинулся на спинку стула, внимательно меня разглядывая.

— Она не касается бизнеса, — ответил я, сосредоточившись на своей тарелке.

— Думаю, те, которые ты отметила зеленым, нравятся тебе больше всего.

Он был прав, но как он об этом догадался?

— Почему ты всегда пытаешься выяснить, чем руководствуются люди? — Спросила я.

— Не всегда, — ответил он, взяв свои столовые приборы. — Только люди, от которых я чего-то хочу или которые хотят что-то от меня.

— И в какую категорию попадаю я?

Он поднял глаза и ухмыльнулся.

— Думаю, что у тебя есть своя собственная категория.

В комнате установилась тишина, и я была уверена, что услышала свое сердцебиение. Что это значит? Он опять ушел от ответа или хотел сделать мне комплимент?

Мне хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне, потому что, когда он дотрагивался до меня, все приобретало смысл. Я была так сосредоточена на моменте и на том, чтобы наши тела работали вместе, что я не чувствовала себя на вторых ролях.

— Я согласен, между прочим. Мне тоже нравится зеленый. Но я хочу увидеть их своими глазами, — сказал он.

Я подняла взгляд, он наблюдал за мной, как будто проверял мою реакцию.

— Хочешь увидеть те, которые отмечены зелеными стикерами?

— Да, — ответил он.

— Тебе не стоит останавливаться только на них. Могут быть и другие хорошие покупки среди тех, которые я отметила другим цветом.

— Я хорошо отношусь к зеленому. Думаю, мы должны довериться твоему чутью.

— И ты расскажешь мне, как узнал, что зеленый мой любимый цвет?

— Это не секрет. Я узнаю тебя все больше. Тебе нравится не досказанность и оригинальность. — Он ухмыльнулся. — В искусстве. — Пожал плечами и стал есть. — И ты явно не отметила их по цене или важному периоду. Это мило. С этим ты не стесняешься.

— Нет, не стесняюсь. Если бы я думала по-другому, поставила бы стикеры другого цвета. — Мне не хотелось, чтобы он заглядывал мне прямо в душу. — В любом случае, уже слишком поздно посещать выставку картин перед аукционом, она закрывается сегодня.

— Тогда мы пойдем после ланча.

У этого человека разве нет основной работы?

— А что, если я занята сегодня днем?

Он тут же прищурился, глядя на меня.

— Делай то, что ты должна делать, Грейс Астор.

Почти то, что он сказал, можно было интерпретировать по-разному.

— Ты всегда хочешь получить от людей больше, да?

Он остановился и отвернулся от меня.

— Не всегда.

Что еще он хотел от меня получить?

— Хорошо, я могу отвести тебя туда сегодня днем… при одном условии. Если ты получишь от меня больше, то я тоже хочу получить. — Отсутствие мебели у него в квартире беспокоило меня с тех самых пор, как я туда вошла. И, возможно, еще больше после его объяснения, если это вообще можно назвать объяснением. Привычка не привязываться к вещам не являлась причиной, почему у богача не было в квартире кровати или приличного дивана.

Он закончил с едой и положил салфетку на стол.

— Говори.

— После выставки, мы пойдем покупать тебе диван.

Он усмехнулся.

— Этого ты хочешь больше всего?

А разве еще что-то предлагалось? Я хотела же у него бывать, да? Я кивнула.

— По рукам, — согласился он.

9.

Сэм

Я наблюдал за Грейс, как она бродит вокруг картин и других произведений искусства, выставленных на предварительный просмотр перед аукционом, мне хотелось оттащить ее в сторону, расстегнуть ее блузку, заправленную в ее консервативную юбку Верхнего Ист-Сайда и провести руками по ее груди, пока она не станет умолять меня трахнуть прямо здесь и сейчас, в этой комнате на глазах у всех.

Трахаясь у меня в квартире, я увидел ее настоящую, сейчас же находясь здесь, она снова была совсем другой. Обычной официальной.

Меня не устраивало это, я хотел ту ее другую, совсем другую. Я видел ее широко распахнутые глаза, словно загипнотизированные картинами, которые она рассматривала, шепча мне на ухо все их секреты.

— Посмотри на его ботинок, он кажется черным, но, если ты присмотришься более внимательно, на самом деле, нарисован зеленой и белой краской, — говорила она, поворачивая голову, проверяя слушаю ли я ее, явно желая, чтобы я был также взволнован, рассматривая эту картину, как и она.

Я улыбался и кивал ей в ответ. И насколько бы не были впечатляющими картины и другие произведения искусства, находившиеся в этих залах, она превосходила их всех. Я чисто интуитивно убрал прядь волос ей за ухо. От того, как поднялась и опустилась ее грудь, я понял, что она затаила в этот момент дыхание, хотя бы на пару секунд.

— Ты красивее всех этих картин… такая страстная и возбужденная, — произнес я.

Я понимал, что мне пора остановиться в соблазнении этой женщины, да, именно пора остановиться. Раньше после секса я никогда не продолжал отношений. Но когда она вышла из моих апартаментов, у меня почему-то возникло ощущение, что я чего-то не завершил. Может потому что я не испытал с ней собственный оргазм? Дюжину раз я кончал благодаря своей руке после нее, но все равно не мог насытиться.

И так кто кого соблазнял сейчас?

Она улыбнулась и бросила взгляд на каталог, мы продолжили переходить от одной картины к другой, словно мне не хотелось трахнуть ее именно сейчас. Когда мы, наконец, добрались до конца предпоказа, она кивнула, давая понять, что нам стоит отойти в сторонку.

— Теперь ты можешь мне сказать, что тебе больше всего понравилось? — шепотом спросила она. — Мы должны сконцентрироваться на двух или трех картинах, установить верхний предел цены. — Она начала искать в сумочке карандаш, чтобы отметить понравившиеся картины в каталоге. — Ты должен быть готов, чтобы кто-то перебьет твою ставку, и ты ничего не получишь.

Я запомнил картины, которые она помечала зелеными стикерами и обращал на них повышенное внимание, когда они появлялись в нашем поле видения. Их было всего три, которые мне особенно понравились.

— Мне нравятся эти две, — сказал я, указывая на две репродукции Тулуз Лотрека, выполненные в ярких тонах. Они были более мужскими, чем те работы, которые я купил в ее галерее.

— Да! — взволнованно воскликнула она, а затем, словно задумавшись, добавила:

— Для твоей спальни, — прошептала она. Эти картины были оценены в пятизначные цифры, честно я был впечатлен, что она отметила их зелеными стикерами. Конечно, она получит комиссию и могла мне предлагать самые дорогие картины. — Мне кажется, если нам удастся их приобрести не по завышенной цене, это будет отличная покупка. Что еще?

Я указал на другую фотографию, отмеченную тем же зеленым. На черном фоне стояла яркая чаша с цветами. Немного старомодно, но в этом темном фоне и как цвет казалось прорывались из этой темноты, меня заставляло обратить внимание.

— Брейгель. Боже, да. Это настолько твое.

Я засунул руки в карманы. Мое?

— Это я? — Кроме Энджи никто никогда не говорил мне такого, потому что никто меня настолько хорошо не знал.

У нее раскраснелись щеки, она пожала плечами.

— Да, похоже на тебя. Темный и суровый. Но когда все больше узнаешь…

Мне захотелось закончить ее фразу — что тогда?

— Эта картина будет хорошо смотреться в твоей квартире, — произнесла она, просматривая брошюру.

В конце концов, мы решили остановиться на еще одной картине — обнаженной. Судя по всему, ей нравились обнаженные так же, как и мне. Интересно кто-нибудь когда-нибудь рисовал Грейс голой? Или фотографировал? И от этих мыслей по моему животу разлилась тупая боль. Мне не понравилась даже идея, что кто-то мог видеть ее без одежды. Больше скажу, я возненавидел саму мысль, что кто-то даже попытался увидеть ее голой.

— Пошли, теперь нас ждет «Сакс», — произнесла она, ведя меня на выход. — Почему у тебя нет водителя? — вдруг спросила она. — Ты мне кажешься богаче Папы Римского или что-то типа того. — Она взмахнула рукой, чтобы остановить такси, но я оттащил ее за себя, сам выйдя на обочину.

— А почему у меня должен быть водитель? На Манхэттене полно такси. — И как бы в подтверждение моим словам, тут же подъехало желтое такси, окатывая мои брючины брызгами дождевой воды.

— Ты мог бы уволить своего водителя, если бы он совершил нечто подобное, — ответила она. — Но я рада, что он обрызгал не меня. Спасибо.

Грейс продиктовала адрес, а затем подробно описала весь путь, как он должен ехать. Я наблюдал за ней в этот момент полностью заинтригованный. Она скорее всего думала, что одержала надо мной победу — я согласился купить диван. Я же видел в этом необходимость или неизбежность, называйте, как хотите. Мне не хотелось трахать ее снова на полу.

Но мне хотелось ее трахнуть, однозначно.

Я бы с удовольствием ее оттрахал даже прямо сейчас.

Вот черт! Я перевел глаза на окно, на улицу, по которой мы ехали. И даже глядя на улицу, я все равно хотел ее трахнуть.

— Ты просто не хочешь тратить деньги на постоянного водителя? — поинтересовалась она.

— Да, я не вижу в этом необходимости.

— Ты говоришь так, словно не принял стиль жизни Нью-Йорка, хотя если посмотреть на твой офис или на костюмы, Господи, ради всего святого! — Она осмотрела меня сверху до низу, как будто оценивала мой костюм. Или может она оценивала меня без костюма?

— Это совсем другое дело. Это бизнес. Люди ожидают от меня, что я буду сидеть в соответствующем кабинете, и буду носить соответствующие костюмы. Это часть бизнеса.

Грейс рассмеялась.

— Ты поступаешь так, потому что от тебя этого все ждут?

Она намеренно пыталась найти во мне изъяны? Я так редко общался с женщинами вне работы, кроме Энджи, конечно, что до конца не понял ее вопроса. Она хотела сама себе что-то доказать или пыталась узнать меня получше?

— Я делаю так, как надо. Иногда стоит совершить определенные шаги, чтобы добраться до своей цели. — Меня совсем не интересовал модный диван или водитель, потому что мне и так было хорошо. Больше всего меня заботило убедить, наверное, самого себя, что я никогда не окажусь в том положение, как в юности. Поэтому я собирался сделать все, что требовалось, чтобы этого избежать.

— Так ты делаешь все, что угодно? — Спросила Грейс, когда мы подъехали к «Сакс».

— Нет. Это не совсем то, что я имел ввиду. Я предпринимаю определенные шаги, которые могут мне помочь достичь своей цели. Но при этом сохраняя здравый смысл. Нет смысла усложнять себе жизнь, — ответил я, выходя за ней на тротуар.

Она была амбициозной женщиной и отлично знала, как работает вся эта машина.

— Ты встречалась с художником со своей первой выставки. Тебе бы не удалось с таким же успехом произвести свою первую экспозицию в галереи, если бы ты не имела личного интереса к нему, так ведь? Ты сделала то, что требовалось в тот момент.

— Что? — Она развернулась, взглянув мне в глаза. — Он засранец, который использовал меня. У Стива никогда бы не было ни одной выставки, если бы не я.

— Я пытался сказать совсем другое. Не передергивай.

— Ты знаешь, что я застукала его трахающим мою ассистентку на моем рабочем столе сразу, как только я открыла галерею? — Она повернулась и открыла дверь, тут же отпустив, даже не дожидаясь, когда я попридержу эту чертову дверь, которая буквально захлопнулась перед моим носом. Я молча толкнул ее и вошел следом.

— И откуда ты узнал, что я с ним встречалась?

— Это же очевидно. И несмотря на то, что он изменил тебе, совершенно не означает, что ты была с ним не ради достижения своих целей, — сказал я ей из-за спины.

— Ладно, это уже неважно, — ответила она.

Мы шли в отдел мебели в полной тишине. Время от времени Грейс открывала рот видно, чтобы ответить, но все-таки не решалась.

— Так ты считаешь, что я использую тебя? — наконец спросила она, усевшись на огромный L-образный диван, на который можно было уложить двадцать человек.

— Я не говорил, что ты использовала этого художника. — Я присел рядом с ней. Все отношения сводились к одному — компромиссу, когда все время приходилось выбирать. Кто-то хотел что-то получить от тебя, а ты хотел что-то получить от них, хотя это касалось личных отношений, но суть была именно в этом.

— Ты не ответил на мой вопрос, — произнесла она. — Когда мы занимались сексом, для чего именно я использовала тебя?

— Позволь спросить тебя кое о чем. — Она закатила глаза. — Я не уклоняюсь от ответа, мне просто хочется, как можно лучше ответить на твой вопрос, — объяснил я, проведя рукой по подушке. Конечно, она использовала меня. Я просто хотел выяснить зачем.

— Тогда продолжай, — согласилась она.

— Кто был твоим парнем до этого изменника?

Она прищурилась, и мне показалось, что она разозлилась. На самом деле, выглядело мило.

— Его звали Натан. Доволен?

— Чем он занимался? Что тебе в нем нравилось?

— Он был музыкантом, если ты хочешь знать. — Она поднялась и прошла к другому, более реалистичному дивану, который стоило бы выбрать. Я последовал за ней. — Он был очень талантлив. — Она осматривала диван, проводя руками по черному бархату.

— Мне он нравится, — сказал я, присаживаясь и надеясь, что на нем будет удобно. Он был довольно-таки длинным, поэтому я мог вытянуться на нем во весь рост, а Грейс прекрасно бы смотрелась на нем, лежа рядом со мной, и ее белокурые волосы восхитительно бы контрастировали с черным.

Грейс села рядом, смотря прямо перед собой.

— Использование — неподходящее слово, — произнесла я. — Но все равно ты что-то извлекаешь из этих отношений, в противном случае зачем так напрягаться? — Я не стал озвучивать свои мысли, мне показалось, что у нее имеется привычка встречаться с неудачниками, или скорее всего имеется целый ряд причин, почему она встречается с неудачниками и ведь зачем-то ей это нужно.

— Ты встречаешься с определенным типом парней. Ты получаешь что-то от этих встреч также, как они получают что-то от тебя. — Если ей нравились творческие натуры, я определенно был не таким человеком, с которыми она обычно предпочитала спать.

— Хорошо, — произнесла она, — но почему тогда у меня был секс с тобой?

— Из-за моего большого члена? — улыбаясь своей самой очаровательной улыбкой спросил я.

Она засмеялась, а я ухмыльнулся не над своей шуткой, а мне нравилось, как она заливалась, сидя передо мной.

— Тебе он нравится? — спросил я, похлопывая по дивану.

— Да. Он чисто мужской вариант и красивый.

— Хорошо, если это так, давай найдем продавца.

— Что, вот так просто?

Я пожал плечами, наклоняясь вперед и взглянув на нее через плечо. Я был прав, она прекрасно смотрелась на этом диване.

— Мы нашли то, что нам нравится. Какой смысл продолжать искать что-то другое?

— Ты сопротивлялся покупке мебели, словно от этого зависела твоя жизнь, а теперь в один момент готов купить первый попавшийся?

Я встал и протянул руку, помогая ей подняться.

— Я же говорил, что найду диван. Мы нашли. Мне он нравится. Я хочу купить его. Все просто.

Она проигнорировала мою протянутую руку и поднялась сама.

— Хорошо. Ну, это было, действительно, легко. Что насчет журнального столика?

Я усмехнулся. Почему она так заинтересована в моем интерьере?

— О, конечно, — ответил я. Я совсем другой, нежели мужчины, с которыми она привыкла встречаться — художник, музыкант…

— Что? — спросила она, глядя на меня, стоя рядом со стеклянным столиком.

Я кивнул.

— Ты любишь решать чужие проблемы. — Я встречал таких людей, как она. Без сомнения, она вкладывала деньги в людей вокруг себя, чтобы они стали лучше, если у них был талант, они действительно чего-то добивались, но как только они добивались тут же поворачивались к ней спиной.

— А ты великий всезнайка, — парировала она. — Тебе нравится этот столик?

Ну, по крайней мере, она не притворялась, что она не такая.

— Я не собираюсь облегчать тебе жизнь, Грейс Астор. Если ты хочешь раздвинуть мои границы, я тоже буду отодвигать твои стены Принцессы Парк Авеню.

Она пожала плечами и махнула рукой, привлекая внимание продавца.

— Извините, мистер Шоу хотел бы купить этот диван, — произнесла она. — И этот журнальный столик.

Господи, у этой женщины имелись настоящие яйца. Но я воспринял это как игру. Как я могу вытащить ее из зоны комфорта? Прежде чем я слишком сильно задумался о последствиях, схватил ее за талию и притянул к себе.

— Что ты делаешь? — она уперлась руками мне в грудь.

— Отодвигаю твои стены, — ответил я. — Бьюсь об заклад, ты никогда не целовалась на публике. Если ты хочешь, чтобы я купил этот столик, прижми свои губы к моим на виду у всех в этом магазине.

Она оглянулась вокруг.

— Ты шантажируешь меня? — спросила она.

— Едва ли. Мы говорим о поцелуе и столике. — По правде говоря, я не относился к людям, которым нравилось проявление любви в общественных местах, обычно увидев какие-нибудь обнимающиеся пары, я чувствовал себя некомфортно. Но, держа Грейс в руках, когда ее теплое тело прижималось к моему, я почему не испытывал не комфорта. Мне казалось, что я нахожусь в каком-то закрытом клубе, где только она и я.

Мне было наплевать на всех.

— Хорошо, — прошептала она, положив руку мне на шею, и проведя пальцем по подбородку. Если бы я не знал, я бы поверил, что она с любовью поглаживает своим пальцем мою кожу. Я наклонился, она приподнялась на цыпочках и страстно прикоснулась своими губами к моим. Ее губы были такими мягкими, такими нежными.

— Еще, — пробормотал я ей в рот, опустив голову ниже. Она обняла меня за шею руками и улыбнулась мне в губы. Я не мог не усмехнуться, прежде чем засунул свой язык ей в рот и поцеловал так, как будто это был мой последний миг на земле.

Без виски все чувства стали намного обострены, и в считанные секунды я стал жестким. Положив руки ей на задницу, я притянул ее ближе к себе, желая, чтобы она почувствовала мой член. Господи. Находится на публике и целоваться с ней, зная, что большего не будет, сделало все ощущения настолько яркими. Я не помню, чтобы когда-нибудь целовался с женщиной, заранее зная, что продолжения не будет. Для меня это было новым. И мне это понравилось.

С губ Грейс соскользнул маленький стон, внезапно она отстранилась, как будто ей стало стыдно, что она так увлеклась. Я отпустил ее, но не мог оторвать от нее глаз, когда она украдкой стала оглядываться по сторонам. Она поправила волосы и отвернулась, прикрыв рот обеими руками.

— Твоя… — прошептала она, как будто боялась привлечь к себе внимание людей. Она махнула рукой перед моим лицом. обостренее Мое кожа покраснела от твоей…

Я провел руками по своему лицу. Она имела в виду мою щетину. Я брился каждое утро, но к обеду у меня всегда появлялась щетина. У нее немного покраснели подбородок и губы. Я ухмыльнулся, радуясь, что на ней все еще были видны последствия моего поцелуя. А хотела бы она, чтобы я проводил своей щетиной по ее внутренней стороне бедра, двигаясь целенаправленно к ее киске? Теперь наступила моя очередь проглотить стон.

Почему я позволил ей тогда уйти, даже не попробовав ее?

— Вы хотите обычную или срочную доставку? — спросила продавщица, отвлекая мое внимание от Грейс и ее красных, распухших от поцелуя губ.

— Срочную, — ответил я, не задумываясь о том, что она меня спрашивает, не желая отвлекаться от белокурой красавицы перед собой.

— Хорошо, теперь посмотрим обеденный стол и кровать, — произнесла Грейс, как только продавщица вернула мне мою кредитную карту.

— Ты знаешь, как это работает, верно? — Спросил я.

— Как что работает? — переспросила она, подводя меня к гарнитурам для столовой.

— Ты подталкиваешь меня, я тебя. Если поцелуй был за журнальный столик, мне придется придумать что-нибудь подходящее, прежде чем ты выберешь что-то для столовой.

Она прикусила нижнюю губу.

— Тогда давай просто посмотрим мебель по пути к выходу, — произнесла она. Может, она предполагала, что сможет убедить меня по пути на выход. Или может она думала, что я поцелую ее снова. Возможно, она хотела этого.

Я последовал за ней, пока она бродила между столами со стульями. В конце концов, она повернулась ко мне лицом и пожала плечами.

— Нет. Здесь нет ничего подходящего для тебя. — Она ухмыльнулась, и я не мог не издать смешок в ответ.

— Трусишка, — произнес я.

Она прищурилась.

— Я не трусишка, мне просто не нравятся выставленные здесь обеденные столы. Они слишком обычные.

Я засунул руки в карманы брюк.

— Мне казалось, у тебя побольше храбрости, Грейс Астор. Ты сдулась на первом же препятствии.

Она уверенно направилась к выходу, и я последовал за ней.

— Такими методами ты снимаешь женщин? Ты шантажируешь их сексом с собой? — спросила она, соединив брови, очаровательно нахмурившись.

— Да. — Засмеялся я. — Постоянно. — Мы ожидали лифт, потом вошли в него и спускались в полной тишине.

Когда двери открылись, она спросила:

— А что бы ты заставил меня сделать?

— Я бы не заставлял тебя делать ничего.

— Тогда, что бы послужило расплатой? — поинтересовалась она, вытянув руку, чтобы остановить такси.

Я положил руки ей на плечи и отодвинул к бордюру. Почти сразу же рядом с нами остановилось такси. Я открыл дверцу и взглянул на Грейс. Она проскользнула внутрь, вопросительно глядя на меня.

— Татуировку. — Насколько далеко я хотел ее толкнуть? Насколько я хотел ее подтолкнуть? И, если честно, я наслаждался ее мимикой, пока она взвешивала все плюсы и минусы в уме. И как бы мне ни хотелось иметь консультанта по искусству, я, однозначно, хотел больше времени проводить с Грейс, неважно останется она моим консультантом или нет.

— Господи, ни в жизнь. Она же на века.

— Куда ты направляешься? — поинтересовался я.

— В Бруклин, — ответила она.

— Ты ездишь на такси? — усмехнулся я. — Нет, ты, однозначно, не Принцесса Парк Авеню. — Я протянул водителю три двадцатки и захлопнул дверь.

Пока такси отъезжало, я смотрел ему вслед и наслаждался проведенным днем с Грейс.

В следующий раз я получу гораздо больше, чем один поцелуй.

*

— Господи, прости меня, Энджи, я даже не знаю, что и сказать. — Я протянул руку через стол из ДСП в закусочной и накрыл ее руку своей. Энджи позвонила, когда я вернулся к себе в квартиру после покупок с Грейс и попросила встретиться с ней завтра во время ланча в закусочной.

— Черт возьми, Сэм, не волнуйся так обо мне, — произнесла она, выхватывая свою руку. — С каких пор ты хватаешь меня за руку? — Я никогда не прикасался к Энджи. Никаких объятий. Никаких воздушных поцелуев. Ничего. Никогда. В детском доме никогда не приветствовалась такая привязанность к кому-либо. Как бы я ни дразнил Грейс, что мне некомфортно публично проявлять свои чувства, честно говоря, я чувствовал себя так же не в своей тарелке, как и она.

— Иди ты в ж*пу, я не пытаюсь проявить сентиментальность. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. — Единственное, чего я хотел, чтобы она была, на самом деле, счастлива, имела семью, которой у нее никогда не было.

— Я же не говорю тебе, что у меня рак… просто у Чеса низкое количество сперматозоидов.

— Это можно как-то исправить? — Я бы хотел исправить. Я готов был сделать все, что потребуется.

Энджи окунула ложку в мороженое.

— Врачи сказали, что нам нужно продолжать пытаться, но поскольку это все еще не случилось за шесть месяцев, возможно, нам стоит подумать об ЭКО.

— Это… серьезный шаг.

— Да. И я не уверена, что соглашусь. Я имею в виду, что ненавижу уколы и мне кажется, что это немного против природы, знаешь ли?

Ни одну Энджи беспокоил этот не совсем естественный процесс.

— А страховка Чеза покроет ЭКО? — Спросил я. Поскольку слышал, что это дерьмо было дорогим и не включалось в медицинскую страховку.

Энджи пожала плечами, давая мне понять — она прекрасно знала, что подобная процедура не входит в страховку, что означало – ЭКО у нее не будет, потому что она и Чез не смогут себе этого позволить.

— Ты понимаешь, что мне придется с ним в ближайшем времени поговорить об этом, а не после трех месяцев споров, — сказал я.

— О чем ты говоришь, ты сошел с ума? — спросила она, не отрывая глаз от фундука, балансирующего на кончике ложки.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Ты не любишь обсуждать деньги, но я заплачу за твое ЭКО. — Это было старо, как мир, как-то я даже проиграл битву, чтобы заплатить за ее чизбургеры в закусочной. И единственная причина, по которой Энджи разрешила мне их ей купить, когда я сказал, что хотел бы купить их ей на Рождество, в качестве свадебного подарка, который они заслужили.

— Или ты в ж*пу. Чез никогда не пойдет на это. Ты не будешь платить за нашего ребенка.

— Конечно, я не буду платить за твоего ребенка. Ради всего святого, я не торговец детьми. Я всего лишь хочу оплатить медицинские расходы. — Я вздохнул, потому что Энджи полностью проигнорировала мой ответ, поглядывая на другие пары, сидящие в небольшом помещении.

— Может этому просто не суждено сбыться. Одному Богу известно, какой я буду матерью. Черт побери, у меня нет образца для подражания.

— Ты не будешь похожей на свою мать, Энджи. Ты это прекрасно знаешь.

Она пожала плечами.

— Кто бы говорил? Говорят, мы становимся с возрастом похожими на своих родителей. И если это правда, у моего ребенка просто нет шансов.

Я свернул салфетку и бросил ею в нее.

— Не позволяй своей матери красть у себя твою жизнь. Ты — не она. Посмотри на себя с Чезом… была ли она такой же любящей женой, как ты? — Я хлопнул ладонями по столу. Разве она не понимала, что заслуживала счастье? — Ты не должна позволять ей лишать себя будущего… она и так достаточно тебе навредила.

Она улыбнулась и наклонила голову.

— Спасибо тебе, Сэм. Ты всегда знаешь, что нужно сказать.

Я кивнул.

— И я заплачу за ЭКО. Я не хочу больше об этом слышать. В обмен я куплю себе новый диван.

Она тут же подняла на меня глаза, прищурившись.

— Ты уже купил диван?

Чуть не сгорел со всеми потрохами. Но мне хотелось попробовать поставить свое условие.

— Я соглашусь купить диван, если ты позволишь мне оплатить расходы на медицину.

— Мне кажется, что ты уже купил диван, — произнесла она. — Почему ты вдруг решил его купить?

— Энджи, послушай, я хочу…

— Я поговорю с Чезом. Ничего не могу обещать. — Мне нравился Чез, он был гордым, готовый на все ради своей жены. И взять у меня деньги ему было трудно, и я уважал его за это.

— Хорошо, — ответил я.

— Вот и отлично. Расскажи мне о диване.

Я откинулся на спинку, вытянув руки на спинку красного дивана из кожзаменителя.

— Что тут можно сказать? Я купил диван.

— Вот так взял и купил?

— Конечно, — ответил я.

Ложка Энджи стукнулась о бокал с мороженым.

— Где?

— В «Сакс».

Она наклонила голову в сторону.

— Тааак. Ты просто решил отправиться в «Сакс» и купить диван.

Я ухмыльнулся.

— Ну, если ты хочешь знать, мой консультант по искусству повела меня туда.

— Женщина?

— Да, женщина. Мы сначала посмотрели некоторые картины… — Как мне объяснить, что произошло до покупки? — Я спросил ее, где можно купить мебель, и она привела меня туда. — Да, мое объяснение даже близко не походило на то, что произошло между нами, но я не хотел, чтобы Энджи делала какие-то выводы. — Она предложила помочь.

— Предложила отсосать твой член, звучит именно так, — сказала Энджи, и я бросил в нее салфетку. И у меня перед глазами тут же возникла картина, как я сижу на своем большом черном диване, Грейс стоит передо мной на коленях на полу, я накрутил ее волосы на руку. Сиденье заскрипело, когда я сдвинулся и подался вперед, пытаясь скрыть растущую эрекцию.

— Ты можешь тут же не делать выводы, что каждая женщина, которая со мной вежлива и выполняет какую-то для меня работу, хочет залезть ко мне в штаны, а? — спросил я.

— А почему нет? — Она пожала плечами. — Именно так все и происходит. Кто эта цыпочка? Сексуальная?

— Она — мой консультант по искусству.

— И консультант по дивану, по-видимому. Похоже, она очень хорошо консультирует тебя.

Я усмехнулся и покачал головой.

— Хорошо, — беззаботно произнесла она. — Мне кажется, что это неплохо. Тебе просто необходимо немного «консультаций» в жизни. Мне нравится, что ты выбираешь себе мебель с женщиной.

Но ее слова звучали так, словно она собиралась меня на ней женить.

— Мы не собираемся вместе строить семейное гнездышко, ради всего святого.

— Конечно нет, ты же просто выбирал мебель с женщиной. Тебе нечего скрывать. — Она внимательно посмотрела мне в глаза. — Как я уже сказала — одобряю.

Энджи нравилось поддразнивать меня так же, как и я любил проделывать тоже самое, но она своими словами задевала за живое, поэтому мне захотелось изменить тему.

— Ты собираешься серьезно поговорить с Чезом об ЭКО? — Спросил я.

Она ухмыльнулась.

— Лучше говорить о моей утробе, чем о твоей личной жизни, да?

— Нет у меня никакой личной жизни, Энджи.

Ее ухмылка пропала.

— А может пора начать.

10.

Грейс

После нашей поездки по магазинам на прошлой недели, сейчас я проигнорировала только два звонка от Сэма. На третий я взяла трубку, потому что мне необходимо было сообщить ему детали, где мы встретимся сегодня. Когда я вошла в подъезд дома, где предполагалось будет проходить аукцион, мой живот совершил кульбит. Я бы никогда не стала участвовать в торгах, покупая подобные вещи. Я видела, как это делается, но никогда сама не поднимала руку, чтобы потратить огромное количество денег за считанные секунды.

Я проверила время на телефоне. Пришла на десять минут раньше. Мы договорились встретиться в три тридцать, но пошел дождь, и я забеспокоилась, что не смогу поймать такси. Мне не хотелось опаздывать. По крайней мере, очередь была не очень большая, поэтому мне не придется долго стоять, чтобы зарегистрироваться и забрать карточку с нашим номером.

Я прислонилась спиной к темным деревянным панелям широкого коридора, уставясь на королевский синий ковер под ногами, поджидая Сэма. Может Сэму самому стоит сделать ставку? В конце концов, это его деньги, которые он решил потратить.

За пять дней после нашей последней встречи, я вспоминала о нем больше, чем следовало. У меня из головы не выходили его слова по поводу татуировки. Я никогда не понимала их привлекательности, как чего-то чужеродного, запечатленного у меня на коже. Что можно сделать с тату, которое у тебя появилось, если оно стало для тебя не привлекательным и не нравится?

Я не хотела, чтобы у меня на теле появилось что-либо настолько постоянное.

Но почему-то я все время думала какой бы выбрала рисунок и где бы разместила его на своем теле. И почему я все время представляю Сэма, который держит меня за руку, заставляя смеяться, чтобы отвлечь от боли? Почему?!

— Привет, — прошептал Сэм, жар его дыхания ощутился на коже.

Я подняла глаза, он возвышался надо мной.

— Ты в порядке? — спросил он, нахмурившись, внимательно разглядывая выражение моего лица.

Я оттолкнулась от стены, выпрямившись рядом с ним.

— Да, все хорошо. Просто задумалась, пока тебя ждала.

— Извини, что заставил тебя ждать, — сказал он, засунув руки в карманы. Как ему удавалось иметь настолько внушительный вид, без особых усилий? Сейчас здесь соберутся самые влиятельные люди. Но Сэм не заявлял о себе во весь голос, куда бы он ни шел. И не относился с неуважением к другим людям, которые встречались на его пути. Он всегда был сдержанным, но когда он находился рядом со мной, единственное, что мне хотелось сделать это смотреть на него, лелея надежду, чтобы он посмотрел на меня. Он однозначно требовал моего внимания.

— Я люблю раздумывать, — ухмыльнувшись ответила я.

— И о чем ты только что раздумывала? — спросил он, отправляясь в зал аукциона.

— О разных вещах, — ответила я. — Ну, ты знаешь. — Как я могла ему сказать, что думала о нем?

— Не уверен, что знаю, Грейс Астор. Просвети меня.

— У тебя есть татуировка? — напрямую спросила я.

Его губы дернулись.

— Ты думала, есть ли у меня татуировка или нет?

Мы вошли в зал аукциона, к счастью, нас прервал гул голосов. Я и так слишком многое выболтала.

— Вот, — сказала я, указывая на два места в конце ряда, примерно посередине рядов стульев, обращенных лицом к сцене.

Мы сели, Сэм ближе к стене, потом я, а слева от меня села женщина.

— Итак, мы должны придерживаться нашей максимальной ставки на эти картины, — тихо произнесла я, придвинувшись к нему. Здесь всегда говорили тихо, потому что никогда нельзя было сказать подслушивают вас или нет. Поскольку здесь собралось достаточное количество коллекционеров, разрабатывающих определенную стратегию, чтобы приобрести ценные произведения не по баснословным ценам. — Мы же не хотим увлекаться.

— Да, мы не хотим. А мы не хотим? — прошептал он в ответ.

— Я серьезно, Сэм. При торгах повышается адреналин и такой человек, как ты, обязательно почувствует соблазн перекупить произведения у других.

— Такой человек, как я? — переспросил он. — Парень с татуировкой?

— Да. Я имею ввиду не это. — Он заставлял меня нервничать, поскольку все его замечания, мне показались носили несколько личный характер. — Ты не можешь быть таким успешным, каким являешься, не будучи конкурентоспособным.

Он кивнул, но промолчал, внимательно осматривая зал, не упуская ничего из виду. Многие перешептывались, словно мы находились в церкви.

Я проследила за его взглядом, пока он наблюдал за людьми.

— Так ты сказал, что у тебя есть татуировка? — Спросила я. Нам следовало сосредоточиться на предстоящих торгах. По крайней мере, мне так уж точно. Но мне хотелось знать ответ на этот вопрос. Я хотела знать, как она выглядит.

— Только одна, — ответил он. — Я бы не просил тебя сделать то, чего сам не сделал.

Я не помнила, что видела татуировку у него на теле. Я резко вздохнула, вспоминая, как он проводил щетиной по моей щеке, когда входил, шепча, как ему нравится быт внутри меня.

— Ты в порядке? — спросил он, потянувшись к моим ногам и притянув мои колени к себе.

— Как она выглядит? — поинтересовалась я, как только он отпустил руку. Лучше спросить — где она находится?

Несколько человек вышли на сцену, и в комнате воцарилась тишина. Сэм повернул к ним голову.

— Ты довольно-таки скоро ее увидишь.

Прости? Я увижу его тату достаточно скоро? Это значит, что он собирался мне ее показать? Где она находилась? И как она выглядит?

В следующий раз?

Мы же не будем снова раздеваться. Ну, может… Но мне тогда понравилось, как он ко мне прикасался. Мне понравилось, что он никогда не повышал голос, говорил тихо, но его всегда слышали. Мне нравилось, как он двигался. Даже, как он дышал, казалось настолько обдуманно… настолько взвешенно, словно каждый вздох имел для него определенный смысл. В следующий раз, когда мы окажемся голыми, я обыщу каждый дюйм его тела, пытаясь найти татуировки.

Он толкнул меня, нарушив мои мечты.

— Смотри, — прошептал он, широко распахнув глаза. — У него правда в руках маленький молоток. — Он сжал мою коленку.

Я повернула голову к Сэму и не смогла удержать от улыбки. Он был взволнован. И мне нравилось, что я разделяла это событие с ним.

Лоты проходили быстро, и вскоре Лотрек был выставлен на продажу.

— Мне нравится цвет, — сказал Сэм, глядя на картину, выставленную на сцене.

Мне, на самом деле, она нравилась, и я была рада, что он выбрал ее. По своим цветам она напоминала яркие мультики, в которых присутствовали сильные мазки. Они казались веселыми.

— Ты хочешь сделать ставку? — спросила я.

Он качнул головой.

— За это я тебе и плачу.

Я не стала говорить ему, что никогда не делала этого раньше, поскольку он был прав. Это была исключительно часть моей работы.

В зале на несколько секунд до начала торгов установилась полная тишина. Организатор торгов представил картины, рассказав немного о происхождении и композиции картин, все это мы прочитали в каталоге, — и прежде, чем я успела перевести дыхание, начались торги. Один из участников торгов давал указания посреднику по телефону, не давая возможности никому подобраться к картине. Мой план состоял в том, чтобы выждать, пока один из первых участников торгов не выпадет, только потом поднять свою карточку с номером. Но я даже не успела ничего сказать, потому что буквально за несколько секунд была достигнута максимальная ставка, и картина ушла с молотка.

— Извини, — прошептала я, торги продолжились.

— Не стоит, — ответил он. — Оказывается, это очень весело. Напоминает старые добрые времена, когда я продавал вещи на улице, зарабатывая большие деньги. Там все разодевались в красивые одежды.

— Улица? — спросил я. — Когда ты это делал?

— И, поверь мне, люди там пахли намного приятнее.

Неужели родители заставляли его зарабатывать на колледж или типа того?

Наш следующий лот был ню литография Дега, которая шла с остальными, и он готов был купить ее. Торги начались с высокой отметки в сорок тысяч долларов. Мы могли согласиться на семьдесят пять. Я поощряла всячески Сэма не разбазаривать деньги, возможно, я сама была слишком консервативной. На шестьдесят торги застопорились, и я ухватилась за карточку, готовая поднять вверх руку. Я чувствовала, что Сэм наблюдает за мной, но я не смотрела на него. Когда были провозглашены шестьдесят пять, я посчитала это нашим шансом и подняла наш номер. Организатор аукциона признал мое заявление, ткнув в мою сторону пальцем.

— Семьдесят пять? — спросил он претендента впереди, который поднимал ставку с самого начала. Он кивнул, словно мы не делали никакой ставки, перекупив, картина ушла к нему. Господи.

Я сидела в кресле, покачивая головой, совершенно не веря тому, что происходило.

— Не столь важно, — прошептал Сэм. — Правда. Это всего лишь очередной опыт. — И в том, как он произнес слово «опыт», мне захотелось почувствовать его язык на своей коже и его руки на своих бедрах. Я сильнее сжала рукоятку клиентской карточки.

Следующим был натюрморт Брейгеля — самый дорогой из трех лотов, на которой мы договорились с ним сделать ставку. Я была удивлена, что Сэм выбрал его из моего короткого списка, на что следовало обратить внимание, поскольку в этой картине не было ничего привлекательного, особенно для тех, кто совершенно не разбирался в искусстве, этот натюрморт казался настолько традиционным на первый взгляд. Но если бы вы внимательнее неторопливо посмотрели на него, эта картина стала бы оживать перед вашими глазами и раскрывать свои тайны при каждом взгляде. Тем не менее, это было отличное вложение денег и у нас имелся хороший шанс заполучить его при нашей самой верхней ставки — в один и два миллиона.

У меня вспотели ладони, пока я перекладывала карточку из одной руки в другую. Мне не хотелось, чтобы Сэм ушел с торгов с пустыми руками, и также не хотелось, чтобы он решил, что я полностью некомпетентна, установив такую маленькую границу верхней цены. Сэм нежно взял меня за запястье.

— Все будет хорошо. Что бы ни случилось, этот день не будет лучшим или худшим днем в моей жизни.

Он был прав. Слава Богу, мы были живы и здоровы и не больны раком. Его слова замедлили стук моего сердца. Что бы ни случилось, в конце концов, это не конец света.

Как только начались торги, я была вынуждена перевести взгляд на сцену. Мне следовало полностью сосредоточиться на том, что происходило передо мной, но также мне хотелось узнать, какими были лучшие и худшие дни в жизни Сэма Шоу.

Цена поднялась благодаря ставкам по телефону до восьмисот тысяч, тут же выбыли все участники торгов, кроме одного в зале и одного по телефону, создавая друг другу конкуренцию. Когда цена стала миллион остался только претендент по телефону. Я подняла клиентскую карточку, глубоко вздохнув. Вот черт. Я готова была потратить огромное количество чужих денег. Я надеялась, что правильно выбрала момент и сейчас не провалюсь. Моя заявка была признана организатором, я повернулась к Сэму, который спокойно кивнул мне.

Мы продолжили торги, цена поднималась все выше и выше с каждым шагом на двадцать тысяч, пока не достигла одного миллиона восемьдесят тысяч, раздался стук молотка и картина стала нашей.

Дерьмо.

Мы сделали это! Меня бросило в жар и сжался желудок. Я надеялась, что Сэм был рад, что я сэкономила ему деньги. Я держала карточку вверху, ведущий аукциона записал мой номер, Сэм схватил меня за руку и пожал.

По залу прошелся гул голосов, люди стали поворачиваться, чтобы взглянуть на человека, который за считанные секунды потратил семизначную сумму. Мы с Сэмом сидели с таким видом, как будто каждый день тратили такие суммы. Я сжала губы, стараясь не показывать своего возбуждения, и пытаясь успокоить свои нервы, потому что адреналин зашкаливал.

— Ты сделала это, — прошептал он мне на ухо, и мои соски тут же уперлись в лифчик, как только его дыхание прошлось у меня по шеи. — Давай уйдем. — Я поняла, что он хочет уйти с торгов. В наших действиях было столько интимного, начиная, как мы сидели слишком близко друг другу, перешептываясь, потом оба получили то, что очень хотели, и как он тихо стал подбадривать меня. Но вокруг нас было столько народу. И мне тоже захотелось, чтобы мы остались одни.

Он помог мне подняться и повел на выход, подальше от наблюдающих за нами людей.

Как только мы направились к двери, я попыталась его остановить.

— Сэм, нет. Мы должны заплатить. — Он нахмурился, но развернулся и пошел в другую сторону. Я передала ему свою клиентскую карточку и документы, которые мне вручили по дороге, и мы подошли к женщине за деревянной стойкой.

— Поздравляю, — произнесла она, не глядя на нас. — У вас есть двадцать четыре часа, чтобы забрать купленное произведение. Могу я воспользоваться вашей картой?

Сэм засунул руку в карман и вытащил свой коричневый кожаный бумажник. Я пыталась отойти, чтобы ему было легче расплачиваться, но он сжал мои пальцы. Он, как-то неловко пошутил, а затем достал свою карту Американ Экспресс.

Я подняла глаза и обнаружила, что он наблюдает за мной. Отпустив мою руку, я на секунду подумала, что он прочитал мои мысли — что я хочу его. Мое тело тут же расслабилось от облегчения, как только он обнял меня за талию и притянул к себе. Он тоже хотел меня?

— Пойдем со мной, — произнес он, поворачивая нас к выходу и быстро двигаясь в том направлении, мне пришлось бежать за ним, чтобы поспевать в ногу.

Такси остановилось на обочине.

— Семьсот сорок Парк Авеню, — сказал Сэм водителю.

— Это был прорыв, — сказал он, легко проведя пальцами по моему колену.

Я кивнула. Мы были на адреналине. Может нам стоит сфотографироваться, немного потанцевать, хотя я не уверена любит ли Сэм танцевать.

— Мы едем к тебе? — поинтересовалась я. — Чтобы решить, где лучше повесить картину? — Я надеялась, что это не единственное, что мы будем решать у него дома.

Он нахмурился.

— Если хочешь то, да, но потом я трахну тебя на своем новом диване.

Я старалась сохранять нейтральное выражение лица, несмотря на пульсацию между ног. Я не знала какие подобрать слова, чтобы ответить на такое грубое заявление.

— Диван уже прибыл?

— Я сказал тебе, что хочу трахнуть тебя, а ты почему-то сосредоточилась на диване?

Я сосредоточилась только лишь потому, чтобы не задумываться — не было ли ошибкой с моей стороны ехать к нему домой? Происходившее с ним, не соответствовало моему обычному стилю работы. Сэм Шоу не был моим обычным типом мужчины, которых я выбирала. Каждый раз, когда я была рядом с ним, я почему-то хотела его.

Я не могла поднять на него глаз, когда мы вышли из такси и вошли в его дом. Даже в лифте я как бы изучала пол, чтобы не смотреть на него, потому что он мог тут же увидеть насколько сильно я его хотела. Он периодически сжимал мою руку, проводя большим пальцем по костяшкам, посылая искры желания по всему моему телу.

В его квартире мы стояли, держась за руки и глядя на город, перед диваном.

— Ты почувствовала? — спросил он, удерживая взгляд на горизонте, как будто пытался не смотреть на меня. — Между нами, в аукционном зале?

Я понимала, о чем он спрашивал. Тянуло ли меня к нему, было ли у меня желание дотронуться до него, желание остаться одним, вдвоем?

Я кивнула, и он повернулся ко мне лицом.

— Мне хотелось там, чтобы были только ты и я. — Он отпустил мою руку и взял в ладони мое лицо, погладив большим пальцем по щеке. — Ты мне нравишься.

Он опустил взгляд на мои губы.

В комнате стояла полная тишина, только слышалось наше ускоренное дыхание.

— Ты мне тоже нравишься. — «Он не должен мне нравиться», именно так я обязана думать, потому что он должен быть избалован и привык, чтобы ему все потакали. Но он совсем не выглядел таким.

Он вздохнул, как будто был расстроен. И убрал руки с моих плеч, не отводя глаз от лица. Даже, когда стал расстегивать мою рубашку без рукавов, и она упала на пол. Даже, когда он стягивал с меня юбку. И даже, когда я стояла перед ним в одних трусиках. Он отступил на шаг и, наконец, позволил себе оглядеть меня целиком. Его взгляд опьянял меня, словно каждая клеточка моего тела начинала светиться, когда он осматривал.

— Сэм, — прошептала я, призывая его сжалиться надо мной и прикоснуться.

Мои слова перевели его взгляд мне на лицо, и он шагнул вперед.

— Я здесь, — тут же произнес он. — Я здесь, Принцесса.

Я шарила по его рубашке, он отстранил мои руки и быстро расстегнул пуговицы сам. Я таяла, стоя перед ним. И почувствовала настоящее облегчение, как только ладонями дотронулась до его груди. Мне хотелось прикоснуться к нему и поцеловать. Он снял брюки и обнял меня за талию, одной рукой поглаживая спину, другую прижав к заднице, поближе к себе.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — прошептал он, прижимаясь лбом к моему.

— Тебя. Я хочу тебя всего, — ответила я.

Он застонал, словно произнесенные слова увеличивали его потребность во мне.

— Ты не знаешь меня, Принцесса. Еще не знаешь.

— Мне все равно, — ответила я. — Я хочу всего тебя.

Он прижался губами к моим, в жаждущим и необходимом поцелуи. Наша страсть, словно сорвавшаяся с поводка гончая, не давала мне возможности насытиться им. Я тянулась к нему, а он сильнее прижимал меня к себе. С его шеи мои руки соскочили к груди. Я не могла до конца решиться за что мне стоит ухватиться, чтобы насытиться им всем, до конца.

Он поднял меня вверх, и я обернула ноги вокруг его талии, обхватив руками его за шею, наши губы по-прежнему прижимались друг к другу, наши языки толкались и тянулись друг к другу, пока он шел через гостиную.

Он прошелся по бедрам, удерживая меня навесу, попросив разъединить ноги.

— Нагнись, Грейс, — произнес он, повернув меня таким образом, что я оказалась лицом к дивану. Все тело била дрожь, поэтому я наклонилась к черной бархатной спинке, прижавшись к ткани грудью, по которой мягко скользили соски.

Сэм поглаживал ладонью мне позвоночник, затем опустился вниз к заднице.

— Прекрасная, — прошептал он и убрал руку. Я подняла руки и взглянула через плечо на него. — Оставайся здесь, — сказал он в нескольких шагах. Он присел и стал рыться в кармане брюк. Я воспользовался возможностью, чтобы полюбоваться его телом, твердыми бедрами, поднимающими бицепсами, с перекатывающимися мышцами. Он поднялся и подошел ко мне, его толстый член прижался к моему животу. Господи.

«Сильный» — это единственное слово, которым можно описать всего Сэма Шоу. И не только его тело заслуживало такого описания. Но когда он говорил, ходил — в нем сквозила настоящая сила. Как камень, который выдержал тысячу лет, Сэм был силен изнутри и снаружи.

— Ты готова? — спросил он, поглаживая мою поясницу.

Разве он не знает?

Я развела ноги и повернула голову, чтобы он не увидел мою улыбку, он застонал. Пока он надевал презерватив, прежде чем войти, я ждала. Я почувствовала настоящее облегчение, что он вот-вот окажется внутри меня, надеясь, что он излечит мою потребность в нем.

— Ты сильно хочешь меня? — спросил он.

Я кивнула.

— Скажи мне, Принцесса, — сказал он. — Я хочу это услышать.

— Да, — произнесла я, голос звучал тихо с таким отчаяньем.

— Громче, — громче попросил он.

— Прошу. Я хочу, чтобы ты глубоко вошел. Я хочу, чтобы ты вошел до конца.

Он вошел в меня, и я заскользила по бархатному дивану, схватив меня за плечо, глубоко загоняя свой член.

— Ты так хочешь, не так ли? — Он вышел. — Скажи, — мягко приказал он.

— Да, именно так. Пожалуйста, Сэм. — Что он со мной делал? Этот мужчина заставлял меня умолять его, чтобы заполучить его член. Но как только он снова вошел в меня, все вопросы растворились, я сосредоточилась исключительно на том, как он наполнял меня. Я была не в состоянии контролировать свое тело. Меня опалял жар, и волны удовольствия, которые с каждым толчком возрождались и усиливались. Сэм отдавал мне все, что мог, а я полулежа на диване понимала, что ничего не могла отдать ему взамен.

Его бедра прижимались к моим, пока он продолжал меня трахать. Его руки тянули меня за талию, бедра, шею. Я была накрыта им.

Я не привыкла брать у мужчин. Я привыкла отдавать, концентрируясь на всем, чтобы сделать их счастливыми, чтобы они получили все, что им было необходимо. Но единственное, о чем я думала в этот момент, насколько мне было хорошо. Как прекрасно Сэм заставлял меня ощущать себя.

Он отвернулся, и я потянулась к нему, но его руки не оставляли меня. Я заскулила, уже собираясь поспорить, как только он вышел и усадил меня вглубь дивана.

— Так будет лучше. Я хочу видеть твои глаза, — сказал он, снова врываясь в меня. На этот раз его темп был не таким лихорадочным, более медленным, постоянным и обдуманным, как будто он смог восстановить хотя бы некоторый контроль, как только я призналась, что хочу его.

Он наклонился вперед и провел губами по моим, потом опустил голову и поцеловал меня в плечо. Его поцелуй превратился в укус, пока он увеличивал свои толчки. Мне казалось, что я могу упасть с дивана, но как только я стала соскальзывать, он подхватил меня, потянув нас к середине, хотя его зубы все глубже и глубже погружались мне в плечо. Боль усиливала мое удовольствие и при следующем толчке оргазм начал закручиваться в спираль, я вонзила ногти ему в плечо.

— О Боже, да, — воскликнула я.

Его движения стали хаотичными, я тянула его к себе, желая получить больше, не готовая к пику своей кульминации.

Он издал стон, смешанный с рычанием, резко входя, и его оргазм перемешался с моим. Он опустил свой лоб на мой, наше дыхание было коротким, урывками, но синхронизированным.

У меня было такое чувство, будто он просто вырвал из меня удовольствие, чтобы испытать его самому. Словно наши оргазмы были симбиозом, соединенным в единое целое.

Один не мог происходить без другого.

— Я знал, что ты на этом диване будешь выглядеть невероятно, — сказал он, когда мы лежали бок о бок на подушках.

Я хихикнула.

— Поэтому ты его купил?

— Да, думаю, именно поэтому.

Я задрожала.

— Тебе холодно? — поинтересовался он, прижимая меня к себе. Я отрицательно покачала головой. Мне не было холодно, на самом деле.

— Мне, наверное, стоит купить одеяло или что-то типа того. Ну, знаешь, как на обложках журналов, подушки и все такое.

Я ухмыльнулась.

— У тебя даже нет стульев в столовой и стола… аксессуары — это уже второй уровень. Сначала тебе нужно пройти первый.

— Ты решила, какую татуировку собираешься делать? — спросил он.

У меня тут же распахнулись глаза.

— Боже. — Я забыла посмотреть. — Где она? — Я дернула его за руку, повертевь туда-сюда, чтобы лучше рассмотреть.

Он погладил мой подбородок большим пальцем.

— Ты очень красивая.

— Где твоя татуировка? — спросила я.

Не отрывая от меня глаз, он поднял руку к потолку. Я переместилась на локте, внимательно осматривая ее.

— Нет, не здесь, — произнес он.

С боку на ребрах под рукой было написаны рукописным шрифтом слова. Я прошлась по ним пальцами, рассматривая ближе.

— Жди и надейся, — прочла я вслух и взглянула на него, когда он опустил руку, скрывая от меня тату. Смотрелось красиво. Слова были выведены с завитушками, красивым шрифтом и, они казалось украшали, а не оскверняли его. Возможно, я сделаю тату. Мне нравилось, что ее нельзя было сразу увидеть, она была спрятана под рукой, поэтому он мог показывать ее только тому, кому хотел. И от этого я почувствовала себя особенной. Я редко шла на такие опрометчивые поступки, но когда я все же на них решалась… потом, как правило, расплачивалась… взять хотя бы галерею, он…

— Что означают эти слова? — спросила я.

— Они из одной книги, — ответил он, наблюдая за выражением моего лица и своим вопросом отвлекая от тату. Он поцеловал меня в нос. — На этом диване я мечтал проделать с тобой кое-что еще. — Он приподнялся на локте, подтолкнув меня к краю дивана, я села. — Ложись на спину, — попросил он. — Я хочу увидеть, как твои белокурые волосы будет разбросаны на подушках. — Он развел мои бедра, удерживая их на месте, и зафиксировал свой взгляд у меня между ног.

Может мне следовало почувствовать стыд, но мне нравилось, как он смотрел на меня. Его взгляд был таким сосредоточенным и напряженным.

— Даже твоя киска прекрасна, — произнес он, подняв на меня глаза и ухмыляясь, подняв мои ноги вверх. — Твои губы… — Он чмокнул меня в губы, легонько дотронувшись языком. — Прекрасные. И здесь, здесь… — Он провел языком по моей ключице, и я растаяла на подушках. — Очень красивая. Вся… — Он оставлял поцелуи у меня на груди, на ложбинке между грудями, на моем животе. — Прекрасная. — Он остановился и опустился вниз, и его пальцы раздвинули киску. Я лежала перед ним открытая, с распростертыми ногами и чувствовала себя вполне комфортно, мне даже казалось вполне нормально вот так лежать перед ним. Все казалось правильным.

Он прошелся языком сначала по складкам, потом по клитору. Я выгнулась от ожидания. Пожар страсти, возникший между нами во время аукциона, опять увеличивался, словно испытанный оргазм смог только временно потушить его. Сэм застонал, и вибрация от его стона, отозвалась по всему моему телу. Я схватила его за волосы, притягивая к себе. Я хотела большего, хотела все, что он готов был мне дать.

— Да. — Умоляя и всхлипывая, прерывающимся голосом, запричитала я, пока он лизал и прижимал свой язык к моему клитору. Из меня сочилась влага. Мы явно запачкаем ему только что купленный диван.

Мягкость его языка на клиторе, и колючая щетина у меня на бедрах, явно вызывали у меня переизбыток чувств. Я дернулась, и он положил свою большую ладонь мне на живот, удерживая на месте. Потом он стал кружить двумя пальца у моего входа. Я хотела, чтобы они оказались внутри, мне было это необходимо.

Он понимал, что своими действия подводил меня к очередному оргазму, который я не собиралась сдерживать. Но он хотел еще немного меня подразнить.

— Еще, — закричала я. И словно он ждал моей мольбы, потому что засунул пальцы, начав кружить языком вокруг клитора. Чувства зашкаливали. Я схватила его за волосы, вдруг захотев, чтобы он замедлился, но он был неумолим. Он перестал меня дразнить, желая, чтобы я кончила с удвоенной силой. Осознание этого еще больше будоражило мой оргазм. Я не могла уже себя контролировать. Мое тело не слушалось, оно с удовольствием слушалось его. Мурашки и иголочки побежали по бедрам, как только они начали вибрировать. Он щелкнул языком по клитору, и я кончила. Я отпустила его волосы, разбросав руки по сторонам, спина выгнулась, и я кончила от волны жестокого оргазма.

Задыхаясь, я видела его улыбку.

— Ты потрясающая на вкус.

Я едва могла дышать.

И не могла ему признаться, что никогда не кончала от орального секса, никогда, ни с одним мужчиной. И еще я не могла сказать, что с ним секс настолько отличался от секса с другими парнями, словно сравнивать лед и бриллианты. Он делал все, что по идеи я совсем не должна была хотеть… и представлял собой все то, что я отвергала и противилась всю свою жизнь, а сейчас я так хотела его, так сильно, что едва могла дышать.

11.

Сэм

У Грейс, казалось, вошло в привычку игнорировать первые мои три звонка. Вот почему я набирал ее номер в четвертый раз за последние сорок восемь часов. Я выглянул в окно своего офиса и посмотрел вниз на улицу. Пробка из желтых такси напомнила мне гравюры на аукционе, которую мы хотели купить. Я не особо переживал, что они нам не достались, хотя они мне понравились. Вернее, мне нравилось быть с Грейс.

После аукциона, секса, я сказал ей, что она пообещала мне сделать татуировку, и только потом она покинула мою квартиру. Я хотел попросить ее остаться, но не смог найти подходящей причины. Последние два дня я пытался найти какую-нибудь причину, чтобы ей позвонить. Она вскользь упомянула какую-то выставку, которая, по ее мнению, могла бы меня заинтересовать, я хотел бы узнать о ней больше. О выставке. И о ней.

— Сэм, — наконец-то ответила она на мой звонок.

— Приходи ко мне в офис в двенадцать, — тут же начал я, глядя поверх зданий в южном направлении. Интересно, где она сейчас, в галереи? Что на ней одето? Она подняла волосы или оставила распущенными? Мне нравилось, когда они поднимала волосы, оставляла несколько прядей свободно болтаться. Мне хотелось ее увидеть.

— Я занята, — произнесла она, но я услышал улыбку в ее голосе. Она не отметала мое предложение.

— Тогда освободи себя и приходи ко мне в кабинет в двенадцать. — Я хотел пригласить ее на ланч, но мог и отменить. — Я хочу, чтобы ты подумала об обеденном столе.

Мне хотелось ее трахнуть на чем-нибудь другом. Стол для столовой подойдет.

— Я не давала согласие на татуировку, — ответила она.

— Дашь, — парировал я. — Я жду тебя у себя ровно в двенадцать. — И повесил трубку.

У меня никогда не возникало проблем ухода от женщин, с которыми я занимался сексом. Я понимал, что так будет лучше для них и для меня. Я не хотел создавать эмоциональные связи. Но с Грейс я не мог находится долго вдали от нее. Если бы я сам не позвонил ей и не настоял, чтобы она стала моим консультантом, почему-то был уверен, что сама она звонить и связываться со мной не стала бы. Она бы сделала все, чтобы облегчить наше расставание.

Может, поэтому я гонялся за ней, как подросток-переросток.

Я погрузился в работу, пытаясь сделать как можно больше, чтобы не возвращаться потом в офис, когда я отведу Грейс делать татуировку. А может я погрузился в работу, желая самому себе доказать, что могу провести хотя бы час, не думая о Грейс Астор.

В двенадцать пятнадцать мой палец завис над кнопками телефона. Может мне стоит позвонить и убедиться, что Грейс придет? Я поднял глаза на стук в дверь своего кабинета, появилась моя ассистентка, а за ней и Грейс. Я встал, приветствуя Грейс, но она даже не смотрела на меня. Она оглядывала мой офис, полностью мой офис, Розмари, все, кроме меня.

— Могу я предложить вам чашечку кофе или стакан воды? — спросила Розмари.

Грейс улыбнулась и отрицательно качнула головой, у нее выпала прядь волос, которую она тут же поправила.

— Нет, спасибо.

— Мне ничего не нужно, Розмари, — сказал я, давая понять, что она может покинуть мой кабинет.

Я обошел стол, подойдя к Грейс. Как мне лучше с ней поздороваться? Поцеловать в щеку? Может кивнуть? Но почему-то мои руки сами собой заскользили по ее спине, пока я подталкивал ее к большому столу, за котором обычно проводил совещания.

— Пожалуйста, присаживайся.

— Итак, я пришла, — произнесла она, подняв брови, опускаясь на стул и, наконец, посмотрев мне в глаза.

Я открыто встретился с ее взглядом.

— Спасибо, что пришла. — Неужели она не хотела прийти сюда, ко мне? Мне не хотелось, чтобы она думала, будто я на нее оказываю давление. Мне хотелось, чтобы она обрадовалась и была также рада видеть меня, как и я. Возможно, мне стоило больше сосредоточиться на деловых отношениях с ней. — Расскажи мне о выставке, о которой ты обмолвилась в последний раз.

Грейс выдержала паузу, прежде чем ответила:

— Это будущая звезда — известный художник.

Я уже знал, что у нее имеется склонность к восходящим художникам. Интересно, он тоже был ее бывшим парнем?

— Предполагаю, это будет его вторая выставка после выпуска из художественной школы. Первый раз, рассматривая его картины, он вызвал во мне чувства — обычные человеческие чувства, и мне показалось, что он может тебе понравится. — Она пожала плечами, как будто говоря — что еще ты хочешь от меня услышать?

Я кивнул.

— Если ты думаешь, что он стоит моего потраченного времени.

— Тебе не обязательно идти со мной, — сказала она. — Я могла бы пойти одна, посмотреть, кое-что выяснить, сделать несколько фотографий на телефон и отправить тебе вместе со своим заключением. Честно говоря, я не слишком знакома с его работами. Мне нужно все как следует посмотреть, в конце концов, его работы могут оказаться полной катастрофой. Мне не хотелось бы тратить твое время. Я знаю, насколько ты занят.

Значит она не спала с ним? И выставка этого неизвестного художника для меня была просто поводом провести с ней время. Искусство здесь было вторичным.

— Я заеду за тобой.

Она нахмурилась.

— Тебе не стоит беспокоиться. Это не свидание или типа того. Я могу встретиться с тобой и там.

Да, не похоже, что это свидание или типа того. Последний раз я был на свидании, когда учился в школе, и не понимал тогда еще, что это свидание, пока не прибыл в кинотеатр, в котором был с Джессикой Уорнер. Я поцеловал ее, а почему бы и нет? До сих пор это было единственным свиданием, на котором я был.

Грейс сложила изящно руки на коленях, я видел в этом всю ее скрытую сексуальность. Если бы передо мной встал вопрос кого-то пригласить на свидание, это, однозначно, была бы Грейс.

— Я заеду за тобой, — повторно произнес я. — Мы можем вместе изучить его работы. Что ты думаешь насчет обеденного стола? — Спросил я, не готовый к тому, чтобы наша встреча так быстро закончилась.

— Возможно, — ответила она.

Я не понимал ход ее мыслей.

— Возможно?!

— Если она будет маленькой. И такая же красивая, как у тебя.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы я понял, о чем она говорила — о татуировке.

— Ты думаешь, что моя татуировка красивая?

— Ты не собирался делать красивую татушку, да? — Она ухмыльнулась мне.

— Если тебе она нравится, я согласен, — ответил я, и ее щеки зарделись.

— В Ист Вилладж есть одно место, отзывы о котором мне понравились, но ты должен пойти со мной. Я не буду делать тату в одиночестве.

Ее желание должно было меня напугать, что я обязан сопровождать ее в это место. Всю свою жизнь я старался быть решительно независимым, но почему-то мысль, что я ей нужен, чтобы поддержать, совершенно меня не пугала, как было ранее со всеми другими женщинами. Мне нравилась ее идея, но пришлось приложить усилия, чтобы мои губы не расплылись в победной улыбке.

— Она должна быть маленькой, — опять повторила она. — И мне нравятся слова. Главное, чтобы не было никакого Микки Мауса или чего-то подобного. — Быстро затараторила она, она всегда так делала, когда нервничала.

Честно, я не ожидал, что она согласится сделать тату. И сейчас, когда она высказывала свои условия я был совсем не уверен, что под моим давлением она приняла правильное решение. Я готов был купить ей все, что она захочет за татуировку и без татуировки. Потому что она мне нравилась такой, какая она была на самом деле. Ей не нужно было ничего добавлять к своему и без того прекрасному телу.

— Как насчет сегодня? Думаю, конечно, ты очень занят, я смогу подождать столько, сколько нужно. — Она убрала прядь волос за ухо. — А? — спросила она. — Ты занят?

— Всегда, — ответил я, отчего ее плечи сразу же поникли. От облегчения? Или разочарования? Я точно не мог сказать. — Но я босс, поэтому могу…

— Хорошо, — ответила она. — Тогда пойдем.

— Совсем не обязательно, — парировал я. — Я имею в виду, я просто предложил… немного перебрав. Я не мог предположить, что ты на самом деле…

— Тебе нужен обеденный стол, Сэм Шоу? — спросила она.

— Я куплю его, тебе из-за этого совсем не обязательно делать тату. Это была глупая идея. — Если она даже ни разу не задумалась об этом, тогда кто я такой, чтобы поставить перед ней подобное условие, заставив пометить ее идеальную кожу?

— Сделка — есть сделка, — произнесла она, сжимая руки на коленях. — И мне кажется, что когда я начинаю рисковать — это окупается. — Она вздохнула, кивнув. — Так почему мы должны сейчас останавливаться?

Грейс провела пальцами по толстому синему каталогу дизайна тату, установленному у стены тату-салона.

— Есть идеи, что бы вы хотели? — спросил парень за стойкой. В салоне находилось только два человека. Один парень в четыреста фунтов весом с длинной седой бородой, похожий на пирата с серьгой в левом ухе. Он сидел в углу и что-то делал, в то время как молодой парень с хвостиком смотрел на Грейс такими глазами, словно впервые увидел богиню, случайно забредшую в его убогий салон.

Грейс повернулась и посмотрела на меня.

— Твой выбор, — сказала она.

Что? Она не могла предоставить мне право выборы — это большая ответственность.

— Не получится. Я не буду выбирать татуировку. Тебе придется с ней жить… — Я чуть не сказал «до конца жизни», но мне не хотелось так просто бросаться такими словами. Я знал, что все мы не вечны. Мои родители имели татуировки? Я не видел. Теперь я уже не узнаю. У меня сдавило грудь от воспоминаний. Мне не нравилось вспоминать о них, о том, что жизнь может оборваться совершенно неожиданно в любой момент. Господи, зачем я только вспомнил! — Она на долгое время, почти навсегда, Грейс. Лучше нам уйти отсюда.

Она взяла меня за запястье, оторвав мою руку от головы, когда я проводил по волосам.

— Я никогда не делаю то, что мне не хочется. Прошу тебя, Сэм. — И ее слова, а также ее прикосновение каким-то образом успокоили меня. — Выбери что-нибудь. — Неужели она не понимает, что просит от меня слишком многого? Я прекрасно мог представить, как Энджи могла меня просить об этом, но не она. Так скорее всего общаются друг с другом супруги, но я почти не знал Грейс, и у нас даже не было отношений. Настоящих отношений.

Она опустилась в фиолетовое стоящее кресло, не отводя от меня глаз.

— Давай, решайся. Мы не можем потрать весь день. Мы должны еще купить мебель для столовой. Выбери то, что будет хорошо смотреться на тебе. — Она улыбнулась, и улыбка осветила ее лицо. И, если честно, ради ее улыбки я бы сделал все, о чем бы она меня не попросила.

Я покачал головой, притворяясь, что раздражен. Я готов был выбрать, потому что она попросила меня, а не потому что я хотел. Возможно, я готов был пойти на это, потому что хотел быть кем-то для нее, кем-то более близким.

— Хорошо, давай, Принцесса, я что-нибудь придумаю.

Одна из папок на деревянном столе, лежащая дальше всех, была открыта, и я начал пролистывать ее. Что это может быть? Цитата об искусстве? Она сказала, что я должен выбрать то, что мне нравится. Она настолько мне доверяла?

Я оглянулся на нее через плечо, она посмотрела на меня, я на нее. Мне хотелось подойти и обнять ее, поцеловать, заключить в свои объятия.

Я вдохнул. Я понял, какой должна быть ее татуировка.

Понизив голос, чтобы она не слышала, я объяснил тату-мастеру, что я хочу. Всего два слова, написанные курсивом. На ее нанесение не уйдет много времени, и она не будет большой, поэтому не испортит ее потрясающую кожу.

— Ты хочешь, чтобы твоя татуировка была там же, где и моя? — Спросил я. Она кивнула и повернулась боком, подняв блузку, обнажая ребра. Ее алебастровая кожа была безупречной. Ее явно не стоило портить.

— Уверена, что хочешь ее сделать? — В который раз спросил я. — Я еще раз повторяю, что согласен купить все, чтобы ты скажешь.

— Хочу сделать.

Я уперся в подлокотники ее кресла.

— Могу я все же рискнуть и отговорить тебя? — Мне не хотелось, чтобы она делала тату ради меня. Или потому что я ее попросил, словно это была своего рода сделка.

— Нет, — ответила она. — Это мое решение.

— А что будет, если я попрошу наколоть гигантскую какашку тебе на ребра?

Я ждал, что она рассмеется, но она всего лишь посмотрела на меня и сказала:

— Я доверяю тебе.

И у меня ухнуло сердце. Она так легко доверилась мне… слишком легко.

Жужжание машинки для тату прервал мой внутренний конфликт.

— Ты готова? — поинтересовался я.

Она глубоко вздохнула и утвердительно кивнула. Под столь хрупкой внешностью скрывалась сильная женщина со стальным стержнем.

Татуировщик возвышался над ней, а я сидел справа от него у ее головы.

Я наклонился и взял ее руки в свои.

— Сожми их крепче.

Как только ручка коснулась ее кожи, она сморщила нос, закрыв глаза, но не издала ни звука. Чтобы сделать татуировку, которую я выбрал, не потребуется много времени.

— Грейс, — позвал я. — Посмотри на меня. — Я хотел, чтобы она видела мою уверенность.

Наши глаза соединились, и связь между нами только усиливалась с каждым мгновением. Я старался, чтобы она не зацикливалась на боли, чтобы она доверилась мне.

— Вот и все, — сказал мастер, выключив машину через несколько минут. — Готово.

Грейс ухмыльнулась.

— Не могу поверить, что у меня теперь есть татуировка.

Я сам не мог в это поверить. Она не издала ни звука, даже не пискнула ни разу, хотя было больно. Сильная — как сталь.

— Как она выглядит? — спросила она.

Я встал и наклонился над ней, кожа слегка покраснела вокруг, но выглядело все очень красиво. Мне захотелось провести пальцами по тату. Она так ей подходила. Каждое написанное слово несло собой для меня определенное значение. Текст был маленьким, аккуратным и красивым, как я и просил.

— Хочешь посмотреть? — поинтересовался я. — Я могу заснять на телефон.

Я достал телефон, сделал снимок татуировки, а затем отступил на шаг и щелкнул ее лицо. Она выглядела так великолепно, что я не мог устоять.

— Эй, — позвала она. — Дай мне посмотреть.

Я вывел фото ее татуировки на экран и протянул свой телефон.

Она провела пальцами по словам на экране, прошептав:

— «Абсолютное блаженство». — Взглянув на меня, сказала:

— Прекрасно, Сэм. Откуда они?

— Я закончил, — сказал татуировщик, накрыв блузкой ее татуировку. Грейс села, и я протянул ему несколько купюр.

— Нет, Сэм. Я заплачу. — У нее был такой же взгляд, как у Энджи, когда я предложил заплатить за ЭКО.

— Нет, Ты не будешь ничего платить. Я уговорил тебя сделать татуировку, и мне пришлось выбирать дизайн, поэтому плачу я.

Я отдал деньги, и через пару минут мы вышли на улицу.

— Спасибо, — произнесла она.

— Мне было очень приятно. — Мне, действительно, понравилось, что я потратил на нее деньги.

— Абсолютное блаженство? — улыбаясь спросила она. — Что это значит? Ты не сказал мне. — Она посмотрела на меня, пока мы двинулись в северном направлении.

Я засунул руки в карманы. Эти слова настолько ей подходили, словно были предназначены специально для нее.

— Они из одной книги.

— Ты заядлый читатель, — добавила она. — Это та же книга, откуда ты взял и свою цитату? — спросила она.

Я кивнул.

— Да. Из того же абзаца, даже. Ты сказала, чтобы я выбрал и цитата была как у меня. — И произнеся эти слова, я вдруг понял, что наши две татуировки связали нас навсегда, хотя я потратил много усилий, чтобы ни с кем не иметь никакой связи. Но теперь у нее на теле всегда будет то, что выбрал я. Я провел рукой по волосам. Возможно, мне следовало выбрать что-то не такое важное для меня.

— Мне нравится, — ответила она. Она казалась искренне довольной. И ее реакция была реакцией совсем не Принцессы. И возможно быть связанным с ней, было не так уж плохо.

Мы шли молча, вокруг нас гремел и грохотал, жужжа город, пока мы шли вперед, я понятия не имел, куда именно.

— Ты не хочешь мне сказать, что это за книга? — наконец, спросила она.

— «Граф Монте-Кристо», — ответил я. Но мне не хотелось рассказывать ей, что эта книга, вернее ее история, помогала мне выжить у приемных родителей. И что она давала мне проблеск надежды, что, в конце концов, все станет лучше.

И словно поняв, что я не могу ей ничего рассказать, она не настаивала.

— Когда-нибудь ты расскажешь мне больше, — произнесла она.

Я не мог точно сказать, был ли это вопрос или просто констатация факта, но взглянул на нее и кивнул.

— Ты выглядишь прекрасно, — сказал я Грейс, пока она запирала входную дверь в галерею, а я поджидал рядом.

Сегодня утром я с особой тщательностью выбирал костюм. И я предпринял очередные шаги, чтобы успеть вовремя забрать Грейс. Я знал, что поход сегодня вечером на выставку был для нее своего рода работой, но для меня сегодняшний вечер был хорошим времяпровождением с ней. Так вот значит, что означают свидания?

— Спасибо, Сэм Шоу. — Она бросила взгляд из-под ресниц, и ее щеки слегка покраснели, и мне захотелось протянуть руку, чтобы ощутить ее тепло. — Мы пойдем пешком. Это всего лишь в квартале отсюда.

Я засунул руки в карманы, чтобы не тянуться к ней, как только мы пошли вперед по улице.

— Как твоя татуировка? — спросил я.

— Хорошо, на самом деле, хорошо. Покраснение прошло. Ее вообще не видно, если только присмотреться, такое впечатление, будто слова открываются тебе. Сначала видна только вязь, а затем, прочитав, понимаешь смысл.

Боже, мне очень понравилось, как она рассматривала слова своего тату. И она сама мне нравилась все больше и больше.

— Ты понимаешь, что я имею в виду? — спросила она, радостно улыбаясь. Каждый раз, когда она улыбалась, мне приходилось сопротивляться своему желанию, чтобы ее не поцеловать.

Я кивнул, но промолчал. Мне хотелось ее слушать, таким образом, я больше ее узнавал бы.

— Я читаю твою книгу. Надеюсь, ты не возражаешь? — спросила она, смотря прямо перед собой. Улица была заполнена людьми, идущими к метро, но мы, словно находились в своем вакууме, таком спокойном и мирном, весь шум был где-то в стороне.

— Мою книгу?

— «Граф Монте-Кристо».

— О. — Я сглотнул. Разве она не читала ее в детстве? — Это не моя книга, Принцесса. Я не имею на нее прав.

— Возможно, но на самом деле, это не так. А может и так.

Возможно? Я до конца не улавливал ход ее мыслей. Миллионы людей прочли эту книгу, я не был ее монополистом.

— Я никогда не читала ее раньше, — пояснила она. — Я знала сюжет — молодой человек, ложно обвиненный в преступлении, которого не совершал, пытается выжить и спастись. — Она сжала мою руку. — Теперь я понимаю, почему она тебе нравится.

Прежде чем я успел спросить ее, что конкретно она имела в виду, мы пришли.

— Вот мы и пришли. — Она кивнула на группу людей, стоящих у входа. — Если тебе не понравится, мы можем уйти. Просто дай мне знать.

Помещение было заполнено под завязку, и многие были разодеты в пух и прах. Возможно, я просто привык к строгим костюмам. Люди хватали предлагаемые коктейли в стеклянных бутылках, оживленно разговаривали и периодически посматривали на стены. Приглашенные по своему возрасту были намного моложе, чем на аукционе, хотя оправы очков и усы были такими же. Публика совсем не походила на публику аукциона, где пахло «старыми деньгами».

— Огромная толпа, а? — Грейс взглянула на меня, когда мы направились вглубь галереи. Я обнял ее за талию, чтобы она была поближе ко мне.

— Думаю, парень популярен, — ответил я.

— Да. Однако покупателей мало. Организатор не проконтролировал список гостей, но для нас это может быть и лучше. Значит на многих картинах не появятся красные постеры, что они проданы.

— Для продажи разве хорошо, когда мало людей?

— Да, если они, действительно, приходят, чтобы купить, а не воспользоваться бесплатным баром.

— Что ты думаешь? — Она развернулась на триста шестьдесят градусов и столкнулась со мной. — Что подсказывает тебе твое чутье.

Я оглядел комнату. Все картины были написаны в одной манере. В них сквозило что-то мужское, но они выглядели так будто их взяли из «Пришельцев» или «Матрицы», в них было много черного, темно-зеленых и темно-синих тонов. Я пытался выбрать одну, но все они казались довольно похожими. И ничем не напоминали вкус Грейс.

— Тебе они нравятся? — Мне не хотелось ей говорить, что они походили на случайно разодетого в новую одежду императора. Неужели, чтобы нарисовать нечто похожее, требуется много труда? Уверен, что я мог бы изобразить тоже самое если бы у меня оказался хост и краски под рукой, и думаю моя мазня не слишком бы отличалась от присутствующей.

— Давай посмотрим поближе, — предложила она вместо ответа. Мы направились к одной из маленьких картин, вокруг которой толпилось не так много народа. Она пристально разглядывала полотно, вытянув шею, затем отступала назад, поворачивая голову в одну, а потом в другую сторону. Может она представляет, как эта картина будет смотреться у меня на стене в квартире? Мне тоже, конечно, следовало смотреть на картину, но я не мог полностью сосредоточиться на ней, потому что не мог отвести глаз от Грейс, наблюдая за каждым ее движением, настолько изящным, настолько красивым, словно она позировала перед фотографом.

— Я ничего не чувствую, — сказала она, прижимая руку к животу. — Наверное, я должна что-то чувствовать, но почему-то ничего. А ты?

Что я должен был чувствовать?

— Я не думаю, что ты должна, — честно ответил я.

— Послушай, когда ты увидел Лотрека? Что ты почувствовал? — спросила она.

Я пытался вспомнить.

— Мне показалось, что его картина яркая и чистая… простая. Картина не пыталась передать какую-то помпезность, потому что в ней ее не было.

Она рассмеялась, и я прочистил горло, желая скрыть свое смущение.

— Нет, — сказала она, хватая меня за руку двумя руками. — На самом деле, очень хорошо. Я смеюсь, потому что ты говоришь именно то, чего нет в этих картинах. И я согласна с тобой. — Она сжала мою руку и блеск в ее глазах успокоил меня. — Но даже если нашим мнения не совпадут, ты можешь все равно любить то, что тебе нравится. Никогда не позволяй себя осуждать в этом. Выбирай то, что тебе ближе.

Я взял ее за руку, желая поближе держать рядом с собой.

— Но раз уж мы пришли сюда, давай посмотрим те, — предложила она, махнув в сторону толпы с другой стороны комнаты.