Принц Парк Авеню (ЛП)

Чем больше она использовала слово (любовь), тем слабее я становился. Я ненавидел саму мысль, что мне нравилось его слышать. Она захлопнула дверь в ванную комнату, и я услышал ее рыдания из-за закрытой двери. Наши пути разошлись. Но ее слова что-то разбудили во мне. Я был не уверен, что смогу ее оставить.

Я бросил джинсы, которые схватил и опустился на стул в ногах кровати, обхватив голову руками. Как бы мне не хотелось, чтобы это было правдой, но факт, что Грейс любила меня, не говорил о том, что мой мир рухнул… пока еще нет. Но, в конце концов, именно так и будет?

Ее рыдания слышались из ванной комнаты. Мне совершенно не нравилось слышать ее плач. Более того, я ненавидел, что вызвал у нее слезы.

Дерьмо. Что я собирался сделать? В конце концов, я задолжал ей правду. Мне следовало ей сообщить, что я чувствую на самом деле.

Поэтому я поднялся и направился в ванную, тихо стукнув в дверь.

— Грейс, — позвал я, — прости меня. — Могу я войти? Мы никогда раньше не ссорились. — Можно мне войти? — Она не ответила, и это означало «да»? Я повернул ручку, с облегчением выдохнув, что она не заперлась от меня. То есть в физическом плане она не отстранилась от меня, хотя это возможно было бы лучше для нас обоих.

Грейс сидела на краю ванны, пустив голову. Мне не нравилось видеть ее такой грустной. Я не привык видеть ее в подобном состоянии. Мне нравилось чувствовать ее уверенность и улыбку, мне нравилось, как она кокетливо покачивала бедрами или вскидывала голову, наклонив в сторону.

— Грейс, я не пытаюсь здесь сейчас с тобой порвать отношения.

Она сидела, словно замороженная.

Я сел рядом, прижимаясь бедром к ее бедру. Несмотря на то, что всего лишь несколько секунд я был вдали от нее, для меня этого показалось слишком долго.

— Прости. Просто..

— … я перешла черту. Я все поняла. — Она резко встала, и я схватил ее за запястье.

— Позволь мне закончить. Я понимаю, что расстроил тебя, но ты должна дать мне возможность объясниться. Сядь, пожалуйста,.. я многое вспомнил…

Ее тело немного наклонилось вперед, но она выжидающе продолжала стоять передо мной.

— Про родителей. О чем я очень давно не вспоминал, потому что эти воспоминания меня разрезают на тысячи мелких кусочков.

— Какие воспоминания? — спросила она, ее голос оставался нейтральным, как будто она готова была рвануть в любой момент подальше от меня, чтобы каким-то способом отгородиться от боли.

Мне хотелось, чтобы она узнала все, но мне совершенно не хотелось проходить через агонию, произнося свои слова. Именно поэтому мне было так легко дружить с Энджи. Она знала обо всем, с самого первого раза знала обо всем.

— Пребыв сюда, я вспомнил свой дом, в котором вырос и своих погибших родителей. Этот дом очень похож на тот, в котором я жил. — Я глубоко вздохнул, желая успокоиться. — И этот дом вызвал во мне некоторые воспоминания, которые я пытался забыть, потратив на это много времени.

— Ты никогда ничего не рассказывал мне о них, — произнесла она, ее тело немного ослабло против моего.

— Да, знаю, но тут дело не в тебе. Я ни с кем о них не говорю. Мои родители уже больше никогда не вернуться, поэтому мне казалось, что легче забыть обо всем, что было. — Я уперся локтями в колени, а голову опустил на руки. Мне не хотелось ей ничего рассказывать, но она явно заслуживала услышать правду. — И как только я вспоминаю чего лишился… что я потерял… опять накатывает боль.

Ее бедро снова уперлось в мое, и она стала поглаживать мне спину. С нежностью, которая просто разрывала меня на части.

— Я потерял все — весь свой мир, когда умерли мои родители. У меня было такое чувство, будто меня наказывают за что-то, чего я не совершал, отправляют в тюрьму за преступление, которое я не делал. Их смерть была несправедливой, а последствия — незаслуженными.

Она прижала губы к моему плечу, успокаивая меня этим жестом. Она стала особенной для меня. Как я позволил такому случиться?

— Забыть о них — стало моим побегом. Я больше никогда не хотел проходить через что-то подобное снова… и убедил себя, что такого больше не повторится. И сам для себя я дал обещание ни о ком больше не заботиться, не переживать и никого больше не любить.

— Но ты переживаешь и заботишься обо мне, Сэм, я знаю, что я тебе не безразлична. Я чувствую это.

Я потянулся к ее руке, все еще не в состоянии поднять на нее глаза, но мне все равно захотелось ее успокоить.

— Я знаю. Но искал я другого, и я не выбирал это.

— Прости, — прошептала она. — Мне не следовало привозить тебя сюда.

Мне не хотелось, чтобы она мучилась и страдала из-за того, что мы приехали к ее друзьям на выходные.

— Ты тут не причем. Я понятия не имел, что встреча с Максом и Харпер заставит меня многое вспомнить. И увидев тебя с ними… ты заслуживаешь такого же счастья.

— Ты не хочешь вступать в брак и иметь семью?

И произнесенные ею слова, заставили мой пульс ускориться.

— Я никогда не думал, что я пройду этот путь.

Тишина между нами росла, никто не двигался, пока она не отпустила мою руку и не начала стягивать рубашку.

— Подними руки, — попросила она, стягивая ее через голову. — Вот. — Она прошлась подушечкой пальца по контуру моей татуировки.

Жди и надейся.

— Вот, кто ты на самом деле. Я знаю, что ты сирота, жертва, ребенок, испытавший горе. Но ты также и оптимист. Разве ты не видишь? Особенность героя заключалась в том, что ему пришлось ждать годы, пришлось копать туннель и сражаться с пиратами, но в конце он нашел свое блаженство. Жизнь — это шторм, любовь моя.

«Жизнь — это шторм, мой молодой друг.

Ты будешь нежиться на солнышке в один момент, а другой тебя может разбить о скалы.

И что сделает тебя мужчиной, так это то, когда ты выживешь после шторма.

Ты должен видеть надвигающийся шторм и кричать ему, как делали это в Риме:

«Сделай свое грязное дело, а я сделаю свое».»

— Штормы будут, Сэм, но я хочу пережить их вместе с тобой.

Я повернул к ней голову.

— Я хочу, чтобы мы вместе пережили все штормы. — Это было единственное, в чем я был уверен. Я не был уверен смогу ли дать ей семью и дом, который у меня был. Но мне захотелось попробовать.

*

Я никогда раньше не ходил на рыбалку, но сейчас сидел с Максом в креслах на берегу реки, попивая пиво и наслаждаясь свежим воздухом Коннектикута, я удивлялся сам себе, почему я никогда раньше не ходил на рыбалку?

— Вокруг так хорошо, — произнес я.

Макс рассмеялся.

— Да. Иногда в доме происходит полный хаос, поэтому хорошо провести пару часиков в тишине.

— Но тебе нравится, — спросил я, — …хаос?

— Конечно. Я люблю свою семью, но это не значит, что я не люблю иногда скрыться от безумия. Вот почему мы здесь, несмотря на то, что чертовски холодно.

Я оглянулся на дом, виднеющийся вдалеке. Дом для семьи Макса и Харпер был построен на пологом склоне, имеющим спуск к реке. Листья на деревьях уже опали, но их ветви, как полог, стояли над чистой спокойной водой. Место было прекрасным.

— Мы с отцом ходили на рыбалку, чтобы сбежать от трех девчонок в доме. Иногда Вайолет присоединялась к нам, но обычно был только я с отцом.

— А Харпер не возражает?

— Нисколько. Она считает минуты, которые я провожу здесь, зная, что она тоже получит своеобразную отдушину в свое время.

Я засмеялся.

— Кажется справедливым.

— Это работает в обоих направлениях. Но мы также проводим время вместе, оказывается это легко, несмотря на то, что у нас дети.

Макс делился своим опытом, как будто считал само собой разумеющимся, что Грейс и я в скором времени создадим семью. Для многих пар это вполне естественный ход событий. Как бы я ни хотел попытаться открыться Грейс, для меня это будет не легко, если учесть, что всю свою жизнь я пытался избегать личных отношений.

— Это большая ответственность, — пробормотал я почти про себя.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил Макс, с щелчком закрыв коробку с рыболовными снастями.

— Понятно же, что, имея троих детей, у вас возникают проблемы в передвижении, и кроме того, вы, как родители, беспокоитесь потерять их, боитесь, чтобы с ними ничего не случилось? — Были ли мои страхи иррациональными, вызванными только тем, что я пережил, или все проходят через это?

Макс нахмурил лоб, пригубив свое пиво.

— Постоянно. Аманда, когда перешла в старшие классы, чуть не довела меня до сердечного приступа, я переживал из-за наркотиков и алкоголя, ты понимаешь, о чем я? — Он прищурился от солнца, взглянув на воду. — Она уедет немного больше, чем через год. — Он вздохнул. — Я стараюсь не думать, что может случиться с детьми. Харпер со стороны кажется крутой, но, на самом деле, не такая. После рождения Эмбер, буквально через несколько недель, я решил ее вытащить на ужин, пока у нас гостила моя мама. — Он облокотился на спинку кресла. — Моя мать воспитала троих детей плюс Аманду. Она водит машину, умеет пользоваться телефоном и гораздо спокойнее, чем Харпер или я в этом вопросе. Но всю дорогу до ресторана Харпер причитала, поскольку боялась, что с Эмбер за два часа может произойти что-то ужасное.

Он стал возиться с удочкой.

— Быть ответственным за другого человека — это самое страшное, что может быть в жизни, но также и самое ценное. — Макс улыбнулся. — Это достояние, и оно бесконечно более важное, чем любой бизнес, который ты можешь создать.

Я сделал еще один глоток пива, допил и поставил бутылку в траву. Я понял, о чем он говорил, но ему никогда не приходилось проводить свои дни в детском доме. Он никогда до конца не осознает, что означает свобода, подкрепленная финансами… именно это и предоставлял для меня мой бизнес.

— Но я могу контролировать успех своего бизнеса в какой-то степени… я могу принимать решения, которые позволят сохранить мне мои деньги. Это же нельзя применить к людям.

Макс молчал какое-то время. Мы оба прекрасно проводили время, наблюдая за поверхностью воды и поплавками.

— Ты любишь смотреть футбол? — спросил он через несколько минут.

Я отрицательно покачал головой.

— Нет.

— Бейсбол? У тебя есть любимая спортивная команда?

— Хоккей. «Нью-Йорк Рейнджерс». А у тебя?

— «Ред Сокс».

— Правда?! В стране фанатов янки? — Бьюсь об заклад, он скрывает это ото всех.

— Что я могу сказать? Мне нравится риск. В смысле, Господи, ты же фанат хоккея. В любом случае, ты не надеешься, когда смотришь игру своей любимой команды, что они каждый раз будут выигрывать, не так ли?

— Определенно нет, если ты поклонник «Ред Сокс».

Он усмехнулся.

— Это жизнь. Здесь нет гарантий. Но когда твоя команда выигрывает, все становится по-другому, а? Ты же знаешь, что она не будет выигрывать каждый год. Но в даже в трудные времена, ты все равно продолжаешь болеть за них. Также и дети. Ты знаешь, что будут трудности, причем не мало, и ты будешь ужасно переживать и волноваться. Но это стоит того, когда они улыбаются и говорят, что любят тебя. Поверь мне, это того стоит.

Мои родители, наверное, постоянно беспокоились обо мне. Но они никогда не показывали мне своего беспокойства. Они научили меня ездить на велосипеде и переходить улицу. Они понимали, что не смогут защитить меня от всего на свете, не пытались меня сдерживать и не выпускать в окружающий мир, потому что знали, насколько он может оказаться опасным. Все, теперь я понял, что мое счастье всегда стояло в приоритете для них. И я был уверен, что если бы сейчас они были все еще живы, они хотели бы, чтобы я влюбился и мне ответили взаимностью.

Возможно я все время их расстраивал, сдерживая себя, закрыв свои чувства на все эти годы?

Но даже, если я откроюсь любви, в состоянии ли я рискнуть своим здравомыслием, своим сердцем, своей жизнью без каких-либо гарантий, что смерть не отнимет у меня все, что я люблю? Снова?

Одно я точно знал, я пережил потерю уже один раз, но я был недостаточно силен, чтобы пережить ее во второй.

Глава 18

Грейс

— Как хорошо оказаться дома. — Я сбросила туфли еще до того, как закрылась входная дверь. Поездка назад из Коннектикута по времени была почти в два раза дольше, чем туда, и я хотела залезть побыстрее в ванну и забраться в кровать.

— Ты плохо провела время? — спросил Сэм, забрав у меня пальто и повесив.

Я ухмыльнулась тому, как у нас превратилось в привычку, как только мы приезжали в Бруклин.

— Отлично. Но я всегда рада вернуться домой.

— Знаешь, о чем я тосковал? — спросил Сэм, останавливая меня у входа на кухню и обхватывая за талию, притягивая к себе, чтобы я смогла почувствовать его эрекцию.

— Как долго ты находишься в таком состоянии? — спросила я.

Он наклонился и поцеловал меня в шею.

— Все выходные, — ответил он. — Это была настоящая пытка.

Я хихикнула.

— Спасибо, что не терся об меня перед Максом и Харпер. — После нашей ссоры секс не стоял на повестке дня. Но, несмотря на отсутствие физической близости, после разговора в домике у бассейна о родителях Сэма, я почувствовала, что мы сблизились еще больше.

— Ну, мой контроль на грани. — Он повел меня в спальню. — Я хочу показать тебе, чего ты лишилась.

Пока мы заходили в спальню, он снял с меня блузку и уже успел расстегнуть юбку. Я подпрыгнула, как только моя задница плюхнулась на кровать, наблюдая, как Сэм разделся за рекордно короткое время.

— И что ты видишь? — поинтересовался он, стоя на одной ноге, снимая носок с другой.

Я пожала плечами.

— Одного парня.

— Какого парня, который думает, что ты самая красивая женщина на планете? — спросил он, голый стоя передо мной, и проведя пальцами у меня под коленями. Господи, как настолько мимолетное прикосновение в таком безобидном месте способно сделать меня такой мокрой?

— Возможно, — выдохнула я. Я призналась ему в любви, а он испугался, поэтому мне вполне подходило хотя бы то, что он называл меня красивой. Я знала, что он переживал обо мне и проявлял заботу, и мне необходимо было соблюдать такт по отношению к нему, так как для него наши отношения были совершенно не привычными.

Он наклонился, прижимая меня к матрасу. То, что Сэм рассказал мне о своем прошлось, не заставило убежать от него, как он, наверное, предполагал, наоборот, я влюбилась в него еще больше. То, что он пережил в детстве и в результате стал тем, кто есть сейчас, вызывает у меня уважение и восхищение. Я была в восторге от него.

— Парень, который стал самым особенным.

— И этот парень собирается очень много работать, чтобы стать мужчиной, которого ты заслуживаешь рядом с собой, — произнес он.

Мое тело и разум превратились от его слов в желе.

Он стал оставлять маленькие поцелуи на моем животе, между моих грудей, а затем сдвинул лямки бюстгальтера вниз, отодвигая чашечки и проводя языком по стоящему, напряженному соску. Мои пальцы запутались у него в волосах, пока он продолжал сосать, покусывать и облизывать. Я приподняла бедра от разочарования. Мне необходимо было, чтобы он почувствовал, насколько я мокрая. Его ладонь накрыла мой живот, прижимая бедра назад к матрасу.

Он отпустил сосок и поднял на меня глаза.

— Так твоя киска просит моего внимания?

Я кивнула, немного смущенная его словами.

— Не сдерживай себя. Мне нравится, что ты хочешь меня, — произнес он, и он поддел мои трусики, средним пальцем дотронувшись до клитора. Потрясающе, он всего лишь едва дотронулся пальцем до моей самой пульсирующей точки, при этом вернувшись к другому соску.

— Прошу тебя, — застонала я, придвигая бедра, пытаясь потереться о его палец.

— Вот так, — сказал он, медленно кружа вокруг клитора. — Мне нравится это слышать. Несмотря на то, что мы можем спорить и ссориться, а потом мириться. Я хочу знать все твои мысли, моя Принцесса.

— Поцелуй меня, — попросила я с улыбкой. — Но не двигай рукой.

Он ухмыльнулся и прижался губами к моему клитору, его язык все глубже проникал в складочки, а потом и во вход.

— Ощущение настолько потрясающее, как будто я вернулся домой, — произнес он, отодвинувшись, чтобы взглянуть на меня. Это был самый потрясающий комплимент, который сказал мне Сэм. Я понимала, что ему трудно изменить свое отношение, но по его действиям я видела, что он готов попробовать, я же готова была сделать все, все, чтобы помочь ему в этом. Я опустила руки ему на спину.

Быстро расстегнула лифчик и отбросила его в сторону, пока Сэм стягивал с меня трусики. Я обхватила его руками за плечи. Мне нравилось ощущать его кожу под пальцами. Он казался таким твердым, таким… я была в полной безопасности с ним.

Одним быстрым движением он передвинул меня к себе, спиной к его груди, подняв мою ногу вверх и немного назад, чтобы я смогла опереться на него. Мне нравилось, как тепло его тело окутывало меня в этом положении.

— Ты готова, Принцесса? — спросил он, поддразнивая головкой своего члена мою киску.

— Всегда, — ответила я. Я ждала, когда он наденет презерватив.

— Я так сильно хотел тебя все выходные. Нам предстоит многое наверстать. — Он резко вошел, опустив руку мне на бедро, подталкивая с каждым движением к себе. Мое тело испытало настоящее облегчение, как только но оказался внутри меня. Так и должно было быть. Всегда.

— Я столько пропустила, — произнесла я. — Я так скучала по тебе.

— Тебе не стоит скучать по нашему сексу. — Он вышел и снова вошел. — Я постараюсь все наверстать, ради тебя, Грейс.

Его слова с жесткими, уверенными движениями — идеальное сочетание. Он, действительно, имел в виду то, что говорил?

Голова стала пустой, ни одной мысли, как только все тело стало напрягаться и гудеть от изнутри надвигающегося оргазма.

— Черт, — закричал Сэм, резко выходя и перекатываясь на спину. — Я был так близко… слишком близко… я хотел кончить после тебя, — прохрипел он.

И мне понравилось, что ему хватило всего лишь нескольких секунд, он не смог сдерживаться, находясь во мне. Я повернулась к нему лицом и поцеловала его липкую от пота, горячую грудь.

— Прости, — произнес он, поглаживая мою спину. — Я не смог удержать контроль.

— Все в порядке.

Он провел рукой по моему телу, пальцы нашли клитор. Он посмотрел мне в глаза, кружа и сжимая мой маленький бутон. От его взгляда его прикосновения отдавались во мне с нарастающей силой. На этот раз внизу живота сначала разлилась теплота, потом появилось напряжение. Его движения были нежными, но постоянными, как будто он старался отсрочить мой оргазм. Я схватила его за руку, удерживая на месте.

У меня вырвался стон, он зажал мою нижнюю губу зубами, а затем проскользнул языком в мой рот, орудуя уверенно, по-собственнически, напоминая мне, что я принадлежу ему. Я застонала и оросила его пальцы, тело била судорога, пока я растворялась в своем оргазме.

— Господи, мне так нравится видеть, как ты кончаешь, — произнес он, укладывая меня на спину и скользя своим телом по мне.

Я не могла говорить. Просто улыбалась, обхватив его лицо ладонями.

Он вошел в меня, и у него на лице расплылось настоящее блаженство. Его взгляд был настолько сильным и прожигающим, что я стала еще более мокрой, несмотря на то, что только что кончила.

— Господи, — воскликнул он. Мышцы у него на шеи напряглись, я прошлась по ним подушечками пальцев. — Мать твою, Грейс.

Я ахнула, когда он приподнял меня под задницу, чтобы увеличить угол толчков. Я мимолетно услышала, как изголовье кровати бьется о гипсокартонную стену, вероятно появятся трещины, но его толчки становились намного сильнее.

Я приподняла выше ноги, желая предоставить больший доступ. Он глубже стал входить, его дыхание было отрывистым на моей шеи, словно приправлено словами: «Ты вся моя» и «Навсегда».

*

— Я подумываю, что нам определенно нужна машина, — произнес Сэм, и я повернулась взглянуть на него, пока запирала дверь в свою квартиру, чтобы удостовериться правильно ли я его услышала. — С водителем.

Я точно не ослышалась, что он сказал «нам»?

— С водителем?!

— Да. Мы пользуемся такси каждый день. А водитель может высадить меня у работы, а потом отвезти тебя в галерею. И если кому-нибудь из нас потребуется машина, она всегда у нас будет. Что думаешь, согласна? — Он взял меня за руку, несмотря на то, что спускаться по лестнице бок о бок было немного тесновато.

Он только что спросил меня о нашем совместном будущем… я никогда не слышала ничего подобного от него раньше.

— Ну, я Принцесса Парк Авеню, так что, конечно, я согласна.

На улице было холодно, ледяной ветер завывал, как в трубе. На тротуаре намело немного снега, пока мы были дома.

— Мне кажется, опять пойдет снег, — сказала я, когда Сэм повернулся, чтобы махнуть такси. — Давай пройдемся до угла. — Я потянула его за руку.

— И ездить от Парк-Авеню будет недалеко, — произнес он. — И нам не придется ждать такси на холоде.

Опять это слово — нам. Я ухмыльнулась.

Подъехало такси, Сэм открыл дверь, поджидая, пока я не забралась внутрь.

— Кровать прибудет сегодня вечером, — сказал он, садясь рядом. — Где ты хочешь остаться?

— Сегодня?

— Да. Сегодня. Завтра.

Если бы я так хорошо его не знала, решила бы, что он готов мне предложить вместе жить, переехав к нему. Несмотря на то, что в Коннектикуте он открылся мне и сказал, что ему тяжело принять подобное решение, я не ожидала, что с такой скоростью он согласится на «нас».

— Мы могли бы пригласить Энджи и Чеза на выходные, — добавил он. — Может даже Харпер и Макса с детьми.

— Возможно. — Мне не хотелось на него давить или подталкивать, его воспоминания были слишком болезненными. Я готова была предоставить ему личное пространство и время, чтобы он смог прийти к какому-то выводу и принять решение.

— Они мне очень понравились. Мы должны их пригласить. — Он сжал мне руку и перевел взгляд в окно.

— Вот здесь слева, — сказал он водителю, когда мы подъехали к галерее.

Такси остановилось, Сэм взял меня за руку.

— Пока ты не ушла. Я… о том, что ты сказала в Коннектикуте?

Я затаила дыхание, не зная, что мне предстоит услышать, но все же надеясь, что мне понравятся его слова. Я больше не говорила ему, что люблю его… я не хотела ему навязываться, поэтому сейчас только кивнула.

— Ну, — сказал он, затем глубоко вздохнул. — Да, я чувствую то же самое.

Глава 19

Сэм

Я понял, что люблю ее с тех пор, как мы поссорились в Коннектикуте. Это отчасти было причиной, из-за чего я так разозлился, она все-таки сумела заставить меня полюбить ее, несмотря на все причины и несмотря на все мои усилия, чтобы я этого не делал.

Она прищурилась, пытаясь понять все ли правильно расслышала.

— Знаешь, — произнес я, желая сказать ей настоящие слова, но при это борясь сам с собой, чтобы вытолкнуть их из себя. Она сжала мне руку. Она не требовала от меня этих слов, но она явно заслуживала их услышать.

— Я люблю тебя, — наконец, сказал я.

Ее глаза наполнились слезами, я потянулся к ее лицу. Мне не хотелось, чтобы она плакала.

— Я люблю тебя, Сэм Шоу.

Я кивнул и попытался скрыть улыбку.

Таксист прочистил горло.

— Мне лучше пойти, — произнесла она.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — Я сожалел, что не сказал ей этих слов вчера вечером, тогда бы я мог часами прижимать близко к себе.

— Увидимся вечером. Может, попробуем уйти пораньше и поужинаем?

Я повернулся к водителю.

— Мы просто прощаемся. Подождите секунду. — Я хотел обнять ее, прежде чем она уйдет на целый день, даже если бы она уходила на несколько секунд. Грейс открыла дверь такси, и ступила на тротуар.

Раздался визг тормозов, крик нашего водителя, а потом меня подбросило на заднем сиденье.

Что за черт? Такси все также стояло на месте, я повернул голову к дверце Грейс.

— Грейс?! — Ее пассажирская дверь была закрыта и деформирована, и перед моими глазами стояло треснутое стекло другой машины, которая врезалась в нашу. Разбитое стекло покрывало все.

Мы ранены?

— Черт, — произнес я, вылезая из такси. — Грейс! — Закричал, не видя ее. Обойдя сзади машину, я ожидал увидеть ее протягивающую ко мне руки. Но ее не было. — Грейс, — позвал я, по-прежнему не увидев ее, пока не опустил взгляд на асфальт, она была там с разметавшимися волосами. Мне показалось, что потребовалось несколько часов, чтобы добраться до нее. Я опустился на колени рядом. Ее глаза были закрыты, а ноги как-то неуклюже подвернуты.

У меня сердце заколотилось с бешенной скоростью. Я запаниковал, погладив ее по щеке.

— Грейс, — позвал я, поднимая глаза вверх, пытаясь найти кого-нибудь, стоящего рядом со мной. — Позвоните 911, — взревел я, затем положил ей на грудь руку. Буквально успокоившись всего лишь на дюйм, я замер, как только моя рука поднялась и упала, она дышала.

Что мне нужно сделать? Мне захотелось ее подхватить на руки и побежать в ближайшую больницу, но что-то помешало мне это сделать. Я распахнул пальто и вытащил телефон из кармана, затем поправил на ней пальто, чтобы ей не было холодно. И позвонил 911, до конца не уверенный вызвал ли кто-нибудь скорую. Грейс необходимо, как можно быстрее доставить в больницу.

Я продолжал удерживать руку на ее щеке, говоря с оператором, снова и снова сообщая ей адрес. Почему она все время спрашивает меня одно и тоже? Я повесил трубку в тот момент, как только услышал вой сирен. Все должно быть хорошо. Просто все обязано быть хорошо. Я не мог потерять ее.

Я убрал ее руки с тротуара, переложив ей на живот и решил приподнять ее. И тогда мне в нос ударил металлический запах. Это был не запах металла от двигателя. Он был более тонкий. У меня перед глазами появилось изображение нашей покареженной семейной машины.

У меня на пальцах была кровь. Господи. Где она ранена, откуда течет кровь? Как я могу ее остановить? Я внимательно оглядел ее тело, не обнаружив явных повреждений.

Я закрыл глаза, желая остановить время и перемотать его вспять, как в альтернативной Вселенной, заставив ее выйти с моей стороны кабины.

— Сэр, вы должны отойти с дороги. — Слова звучали настолько медленно, что я не понимал их значения, пока меня не отодвинули.

— Грейс, — ответил я, когда кто-то спросил ее имя.

Они говорили с ней, рассказывая, что делают, когда завернули ее шею в корсет, и втроем положили на носилки. Но все их голоса смешались в один гул. Я пытался разъединить их, чтобы услышать, что каждый из них говорит, отчаянно пытаясь понять все ли будет с ней хорошо. Мне необходимо было это услышать.

Но я знал, как выглядят люди на носилках, когда грядут плохие новости.

Я не любил людей. Я не должен их любить.

Желчь поднималась из моего желудка к горлу, и меня вырвало у машины, припаркованной рядом с такси. Кислота продолжала подниматься, заполняя рот. С моей стороны это выглядело эгоистично, стоять здесь и выворачиваться на изнанку, пока лучший человек, которого я знал, умирал на носилках.

Я снова почувствовал себя брошенным и несчастным, пока в желудке фактически ничего не осталось. Я вытер рот платком и выпрямился, пытаясь определить, что происходит с Грейс. Человек в форме подвел меня к машине скорой помощи. Я не слышал, вернее не понял, что он сказал. Я наблюдал, как шевелятся его губы, но не мог сосредоточиться на словах. Я просто переводил взгляд от него к машине скорой помощи.

Я споткнулся, забираясь внутрь и садясь рядом с Грейс.

Мне хотелось что-нибудь сделать, что угодно, чтобы ее спасти. Наверное, мне стоило пройти курс оказания первой медицинский помощи или что-то типа того. Я огляделся, но никто ничего не делал с ней.

Мне нужно кому-нибудь позвонить. У меня не было номера телефона ее родителей, но у меня был номер Харпер. Она знает, что нужно сделать. Я позвонил ей.

— Харпер. Произошел несчастный случай. Позвони родителям Грейс.

— Что? Она в порядке?

Я не мог ответить на этот вопрос.

— Позвони ее родителям. Скажи им, чтобы приехали в больницу.

— Где вы находитесь?

Я выглянул в окно.

— В машине скорой помощи.

— Черт, Сэм, в какой больнице?

Я понятия не имел.

— В какую больницу мы едем? — Спросил я женщину рядом со мной.

— «Маунт Синай Вест», — ответила она.

— Я услышала. Я уже еду, — ответила Харпер.

— Грейс… — Мне так сильно хотелось к ней прикоснуться. Я бы поменялся с ней местами в одно мгновение, если бы Бог мне этого позволил. Кислородная маска закрывала ее лицо, а руки лежали по бокам. Я скользнул пальцами по гладкой коже ее руки. Где ее пальто? Я оглядел ее тело и ноги. Они лежали как-то криво и были покрыты кровью, когда я их видел.

— Откуда у нее идет кровь? — Спросил я, но не уловил ответа через туман в своей голове.

Я пристально смотрел на Грейс, сильно желая, чтобы она открыла глаза, моля, чтобы с ней было все в порядке, отчаянно желая, чтобы сила моей жизни вошла в нее.

Машина остановилась, двери распахнулись. Я последовал за медиками, вытаскивающие носилки с Грейс. Как только моя нога ударилась об асфальт, ноги подкосились, и я упал на одно колено. Кто-то поднял меня под руку, я оперся на поддерживающую руку и пошел за каталкой с Грейс.

Когда я вошел через двери, чьи-то руки толкнули меня в грудь, пытаясь остановить.

— Сэр, вам туда нельзя. Ее должны обследовать. Присаживайтесь, кто-нибудь выйдет к вам позднее. — Мне сунули в руки форму для заполнения.

— Со мной все нормально, — произнес я, пытаясь разглядеть, куда они увозят Грейс.

Я боялся даже моргнуть, боясь пропустить новости о ней.

Наконец, я сел, игнорируя форму для заполнения, отложив ее в сторону. Я ждал и ждал.

— Сэм.

Я поднял глаза, передо мной стояла Харпер.

— С ней все в порядке?

Я покачал головой.

— Не знаю. Я так не думаю.

— Сэм, — закричала она, треся меня за плечи. — Где она?

К счастью, одна из медсестер подошла и ответила на все вопросы Харпер.

Чувство беспомощности, которое я столько времени старался избегать, накрыло меня с головой. Я не хотел слушать Харпер… я хотел увидеть Грейс. Я поставил руки на колени, опустив на них голову. Почему я настоял взять такси? Если бы мы ехали на метро, нас бы не было на этой чертовой дороге. Или если бы я нанял водителя, или просто сел с другой стороны, с ее стороны такси…

— Сэр, вы сможете проследовать за мной? Мне нужно вас обследовать, — произнесла медсестра в розовом халате, когда Харпер заняла место рядом со мной. Я не хотел, чтобы меня обследовали, я хотел сидеть здесь и ждать новостей о Грейс. Больше мне ничего не нужно. Несмотря на то, что я боялся, что у нее минимальные шансы, я был уверен, что если останусь здесь и буду ждать ее, возможно ее шансы возрастут.

Когда погибли мои родители, мне никто ничего не сказал. Я не видел их в больнице, не видел, как их увозили в машине скорой помощи. Помню, как был в больнице, на кровати за занавеской, а затем меня привезли на ночь в чужой дом. Я не хотел, чтобы история повторялась, в этот раз я хотел попрощаться и увидеть ее.

— Нет. Я останусь здесь, — сказал я.

— Мы обязаны вас обследовать. Вероятно, вы тоже пострадали, и скорее всего пребываете в шоке. Я вынуждена настаивать…

— Хорошо, хорошо. Но я никуда не пойду.

Тогда медсестра сунула мне в ухо термометр, и я заметил родителей Грейс у стойки регистрации.

— Харпер, — сказал я, кивая в их сторону.

Она направилась к матери Грейс, отдала ей форму для заполнения, словно передавала ответственность от меня за благополучие Грейс ей.

Так и должно было быть.

Мне нечего делать в жизни Грейс. Я зашел слишком далеко.

Автоматические двери открылись впервые с тех пор, как через них увезли Грейс. Я встал, чтобы поговорить с человеком, который вышел, но это оказался курьер, совершенно бесполезный для меня человек.

— Сядьте, сэр, — сказала медсестра, подталкивая меня к стулу и протягивая белый пластиковый стакан. — Пейте маленькими глотками.

Этой медсестре не стоило находится здесь, рядом со мной, тратить свое время на меня, когда она нужна была Грейс.

— Вы можете что-нибудь узнать о Грейс?

— Ее до сих обследуют, — сказала она, положив руку мне на плечо.

Когда она ушла, ко мне подошли ее родители. Что я мог им сказать? Я не смог уберечь их дочь.

— Ты в порядке? — спросила меня ее мать.

— Простите, — заикаясь ответил я.

Харпер опустилась на стул, а мать Грейс села рядом с другой стороны и похлопала меня по коленке. Ее отец вышагивал перед нами.

— Я должен был остановить ее.

— Это не твоя вина. Харпер сказала, что машина врезалась в бок такси, — ответила мать Грейс.

Как Харпер узнала? Разве это я ей рассказал?

Я кивнул.

— Она собиралась выйти. Я должен был выпустить ее со своей стороны.

— Тише, — сказала она. — Ты ничего не мог поделать. Они уже обследовали тебя? Ты должен настаивать на компьютерной томографии.

— Со мной все нормально. Но Грейс…

— Тссс, — сказала она, — все будет хорошо.

Она говорила властно, и я готов был ей поверить, мне хотелось ей поверить. Но с другой стороны я знал, что ничего не будет хорошо, если Грейс не выберется.

Проходили секунды, минуты, часы. Я сопротивлялся каждому желанию прорваться через эти автоматические двери и найти там Грейс. Что они там так долго делали с ней?

Наконец, двери снова открылись, и на этот раз вышла медсестра, сжимая клипбоард.

— Грейс Астор, — крикнула она.

Мы вчетвером окружили ее, отчаянно желая получить информацию.

— С Грейс все хорошо. Она потеряла немного крови, но она в сознании и спрашивает о Сэме.

У меня было такое чувство, будто я совершал спуск на американских горках — страх и волнение закрутились внизу живота.

— Она жива? — спросил я.

— Она немного ударилась, но все хорошо, — сказала медсестра. — КТ показало, что в норме.

С ней все будет хорошо.

— У нее ушиб и легкое сотрясение. Она сломала ногу в двух местах. — Я слышал, как мать Грейс вскрикнула, но я улыбнулся. Сломала ногу? И это все?! — Они вправят ей ногу сегодня днем, а затем наложат гипс. Мы дали ей обезболивающее. Она в сознании, и вы можете с ней увидеться, но не более двух одновременно. Сэм, мне провести вас к ней? — Я должен был быть великодушным и предложить сначала пройти ее родителям, но мне необходимо было сначала самому увидеть Грейс, чтобы точно удостовериться, что с ней все в порядке. Я последовал за медсестрой, не оглядываясь назад.

Мы прошли по первому коридору, а затем вошли в комнату, где было полно кроватей. Я осмотрелся в поисках Грейс. Медсестра подвела меня к кровати с занавеской и на долю секунды, прежде чем она отодвинула ее, у меня мелькнула страшная мысль — а вдруг они перепутали, и я увижу кого-то другого, а не Грейс? Я не мог поверить, что с ней все хорошо. Должно быть, они приняли ее за кого-то другого.

Я постарался взять себя в руки, медсестра стала отодвигать занавеску, меня опять чуть не вырвало, когда я увидел, что это была она. Ее веки задрожали, и Грейс открыла глаза, посмотрела на меня.

— Сэм, — скрипучим голосом произнесла она.

Я ринулся вперед, потом остановился. Мне хотелось ее обнять и притянуть к себе, но я был слишком напуган, боясь дотронуться до нее. Я шагнул вперед, она подняла руку. Я взглянул на медсестру.

— С ней все хорошо, — заверила меня медсестра.

Я соединил свою ладонь с ее, и поцеловал ее в лоб. Когда я отступил, она поморщилась.

— Прости меня, Грейс. — За поцелуй, за несчастный случай. Мне бы хотелось избавить ее от этой боли.

Она слегка мне улыбнулась.

— Я люблю тебя.

Всего несколько часов назад эти слова заставили мою душу воспарить. Теперь же они были неуместны. Она не должна меня любить, потому что я не имел права любить ее. Все было не так, как должно было быть.

Я подтянул к ней стул, чтобы сесть рядом. Мне хотелось запомнить ее красивое лицо, запомнить ее руки, запомнить ее запах.

Я не смог уберечь Грейс, но я должен был защитить себя от боли.

Я позволил себе любить ее совсем короткое время, думая, что это возможно — быть любимым. Но мне следовало догадаться. Я оказался недостаточно силен в этом.

Мне нужно уйти.

Глава 20.

Грейс

Я посмотрела вниз кровати на свою увеличенную в размере ногу от гипса. Я вспомнила, мне сказали, что вправили ногу, а затем наложили гипс и перевели в другую паату.

У меня никогда раньше не было переломов.

— Ты в порядке, милая? — спросила мама, протягивая чашку с водой.

Я покачала головой.

— Да, со мной все хорошо. Где Сэм?

Моя мать взглянула на отца, сидящего с другой стороны кровати. Он похлопал меня по руке.

— Отдыхай.

— Я совершенно расслаблена. Обезболивающие позаботились об этом. Где Сэм?

— Не знаю, дорогая, — ответила мама.

Он был здесь, я вспомнила, когда они собирались вправлять мне ногу.

— Харпер? — позвала я. — Он ранен? — Она сидела на стуле у окна, уткнувшись в свой телефон.

Она подняла на меня глаза и отложила телефон.

— Нет. Ни в коей мере. Думаю, он пошел что-то собирать, хотя не уверена. Я постараюсь ему позвонить. — Она встала и вышла из комнаты.

Где он мог быть? Сэм Шоу, которого я знала, был бы рядом, когда я проснусь.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила моя мама.

— Хорошо, мам.

— Все не так хорошо. Мы очень волновались.

— Мне повезло, — сказала я. Когда я отходила от обезболивающих, слышала, как Харпер сказала, что, если бы машина остановилась на несколько дюймов дальше, все было бы намного хуже.

Но она же не остановилась.

И я отделалась только сломанной ногой, которая скоро заживет.

Единственное, что было неправильно, это то, что Сэма не было рядом со мной.

— Кто-нибудь может дать мне мой телефон? — попросила я, пытаясь передвинуться, чтобы сесть.

— Не двигайся, — сказала мама. — Я не знаю, где он. Харпер ушла, чтобы позвонить ему. Тебе нужно сосредоточиться на выздоровлении.

Никто меня не слушал. Я хотела увидеть Сэма.

— Они отпустят меня домой сегодня к вечеру? — Мне не понравилась мысль остаться здесь на ночь. Мы с Сэмом должны были провести вечер в его квартире. Сегодня должны были привезти кровать. Вот дерьмо. Кровать. Сэм пошел ее принимать? Конечно, он пошел принимать кровать, иначе бы никогда не оставил меня в таком состоянии. Так ведь?

— Я так не думаю. Они хотят продержать тебя здесь несколько дней и понаблюдать.

— Медсестра сказала, что они сделали КТ, так в чем проблема?

Харпер вошла в комнату, смотря себе под ноги.

— Ты с ним разговаривала? Где он? — спросила я.

Она перевела взгляд на моих родителей, а потом на меня. Что бы она не сказала, она не хотела говорить при них.

— Пап, ты не мог бы принести мне журнал или книгу, чтобы я могла что-нибудь почитать, когда вас не будет?

— Конечно, дорогая. Мы с мамой сейчас сходим.

Мама нахмурилась на него.

— Я останусь с ней. Ты иди.

Он потянул ее за локоть, зная, что я хочу поговорить с Харпер наедине.

— Пойдем, Синтия. С ней все будет хорошо, она же останется с Харпер.

Мама закатила глаза, но все же взяла свою сумочку. Отец мне подмигнул. Одними губами я проговорила «спасибо».

Харпер продолжала избегать моего взгляда, пока родители не ушли, закрыв за собой дверь. Как только они вышли, я спросила:

— Ты должна рассказать мне, что происходит. Где Сэм? Он в порядке?

Грудь Харпер поднялась, она глубоко вздохнула. Наконец, она посмотрела мне в глаза и села на стул у окна, который стоял ближе к моей кровати.

— Я не знаю, Грейс. На самом деле, не знаю. Макс пытается ему дозвониться.

— Я ничего не понимаю. Он же был здесь раньше, не так ли? — Я была уверена, что он был рядом со мной, прежде чем мне положили гипс на ногу. Я же помню, как он поцеловал меня в лоб, держал за руку и говорил, что любит.

— Да, но после того, как он повидался с тобой, он сказал мне, что должен уйти.

— Он сказал, когда вернется?

Она подвинула стул поближе и обхватила мою руку.

— Я уверена, что он скоро вернется. Думаю, что он неважно себя чувствует из-за аварии.

Почему он неважно себя чувствует? Не он же устроил эту аварию. — Это была не его вина.

— Я знаю, — сказала она. — Но ты знаешь, как парни реагируют на такое. Им нравится думать, что они контролируют всю вселенную. — Она пожала плечами. — И им нравится чувствовать себя защитниками тех, кого они любят.

А у Сэма были только Энджи и я.

Он почувствовал себя плохо, но он не виноват. Авария видно стала для него спусковым крючком, вернув воспоминания о смерти его родителей.

Вот дерьмо. Эта авария вызвала в нем столько боли, гораздо больше, чем то, что я пострадала. Мне необходимо было повидаться с ним, утешить его и успокоить.

— Его родители погибли в автокатастрофе. Должно быть, он все вспомнил, как было тогда. Да это большой пласт воспоминаний. Коннектикут был достаточно жестким, он тогда многое вспомнил, но авария…. — У тебя нет моего телефона? Мне нужно позвонить ему.

— Не знаю. Может и так.

— Харпер, мне нужно увидеться с ним. Сказать ему, что со мной все будет хорошо. Он страдает, и у него никого нет. Я должна быть рядом с ним. — Мне срочно нужно выписаться отсюда. Я попыталась подтянуться на кровати, воспользовавшись рейкой по бокам.

— Что ты делаешь? — Спросила Харпер.

— Мне нужно найти Сэма.

Она встала и оторвала мои руки от кровати.

— Остынь. Ты никуда не пойдешь. Ты только что попала в серьезную аварию, и должна расслабиться. Ты с ума сошла?

— А ты? тогда вопросом на вопрос ответила я. — Я люблю его, Харпер. Мне необходимо его найти.

— Он скоро вернется. Просто дай ему немного времени прийти в себя.

Что-то в глубине моей души подсказывало, что давать Сэму время прийти в себя — это последнее, что я должна сделать. Если я так хорошо узнала Сэма, как думала, он закроется, уйдет в себя, если я дам ему время. Закроется от меня. Он сказал, что у него не было выбора в его чувствах ко мне, а что, если авария все изменила?

— Ты не видела мой телефон? — Спросила я Харпер, когда она вернулась в гостиную, уложив детей спать. Харпер забрала меня из больницы, как только меня выписали, настояв, чтобы я сразу же поехала с ней в Коннектикут.

— Не хочешь выпить бокал вина, раз уж ты на «Тайленоле»? — В течение трех дней с тех пор, как я в последний раз видела Сэма, я ждала, что он появится, объяснит, что принимал кровать и заберет меня из больницы.

Но он так и не пришел.

— Да, было бы неплохо, но ты не видела мой телефон? Мне казалось, что он где-то здесь.

В больнице мне возвратили моя сумочку с мобильником и бумажником. Я не поняла, как она у них оказалась, и даже не стала спрашивать об этом. Я была благодарна, что мне вернули сумочку с телефоном несмотря на то, что Сэм не отвечал на мои звонки.

— Ты думаешь, что телефон Сэма пострадал во время аварии? Может, поэтому я не могу ему дозвониться, — спросила я Харпер, когда она вручала мне бокал вина и мой телефон.

Она пожала плечами.

— Даже если бы это было так, почему он не вернулся в больницу? — Харпер перестала интересоваться с тех пор, как мы вернулись в Коннектикут, звонил ли мне Сэм.

— Понятно, что ему необходимо было прийти в себя после аварии. Для него это должно быть было слишком много, если принять во внимание, как погибли его родители и эту автомобильную аварию. Ты не согласна? — Мне хотелось надеяться, что он вернется ко мне… мне необходимо было знать, что все будет хорошо.

— Тебе помочь? — спросила она, когда я наклонилась вперед.

Мой желудок сжался, видно желая избежать этого вопроса. И так было понятно, что ему не нравился этот вопрос.

— Нет, — ответила я, подталкивая себя вверх. — Я могу встать сама. Просто сначала тяжело подниматься. Я не привыкла балансировать на одной ноге. — Я сделала несколько маленьких шагов. — Хождение на костылях должно быть хорошо сказывается на моей силе воли, да? — Я старалась все время не сидеть. Врачи сказали, что я буду в гипсе пару месяцев, так что дальше мне придется жить с этим. Я наняла временную ассистентку в галерею, которая была открыта на этой неделе, но я хотела вернуться к работе в следующий понедельник.

— Какая разница на чем? У меня нет силы воли. Мои дети вырвали ее из меня вместе с моим достоинством, когда я родила.

Я засмеялась, отчего немного качнулась на костылях.

— Хватит. Ты же любишь своих девочек.

Она ухмыльнулась.

— Конечно. Но они должны знать цену, которую я заплатила за них.

— Проблема в том, что пока я тут ковыляю на костылях, не могу пить, потому что руки заняты. — Я наклонилась к одному из кухонных стульев у стойки, Харпер принесла мой бокал и села. — Думаешь, с ним все нормально, а? Он мог попасть в аварию…

— Не думаю, что он попал в аварию, Грейс, и ты тоже так не думаешь, если быть честной. — Она сделала глоток из своего бокала.

— Ты думаешь, что он мудак?

— Довольно странно, что он не отвечает на твои звонки. И прошло уже несколько дней. Тебя выписали, а он даже не приехал за тобой.

— Он страдает.

— Возможно, — ответила она. — Но ты так не думаешь. Эта авария могла закончиться намного хуже.

— Но это же не так.

— Мне кажется, что тебе стоит подготовиться к тому, что ты, возможно, больше никогда от него ничего не услышишь. Похоже, он станет призраком для тебя.

Я почувствовала, как в груди разлилась боль.

— Как ты? — Спросила Харпер.

Я кивнула и прижалась к стойке. Она решила, что Сэм молча ушел от меня. Покончив со всем. Навсегда. Я же предполагала, что он испытывает боль и мучения, и он просто не хотел делиться со мной тем, что переживал. Я все время ждала, ждала пару часов, ждала дни, я ждала что он все же появится. Но чем больше проходило времени, мое терпение иссякало. Харпер же была уверена, что он не вернется.

Мысль, что я больше его никогда не увижу, не поговорю с ним, не прикоснусь к нему, не поцелую — была ужасающей. Я допила свое вино.

— Ты можешь мне налить еще? — Попросила я. Возможно ли такое? Он сказал, что попытается построить со мной будущее. Мне казалось, что он сказал именно это. Он не мог, не имел права, вот так просто взять и уйти… да?

— Мы счастливы вместе, Харпер. Почему ты думаешь, что он может просто исчезнуть, ничего не сказав?

— Ты же знаешь, как и я, что логика не работает, когда дело касается мужчин.

— Но Сэм совсем не такой. — После моего отца, Сэм был лучшим мужчиной, которого я когда-либо встречала. Он был внимательным и добрым, переживал и заботился о главных ценностях в этом мире. Он прошел через многое в своей жизни, но остался порядочным и честным. Он был таким особенным. И он любил меня. Он сказал мне это, и я знала, что для него это огромный шаг. Он бы не отпустил меня так легко, так ведь?

— Послушай, мы все думаем, что они не такие, пока они не становятся такими. Ты не так давно знаешь его.

Харпер была права, Сэм и я знали друг друга не очень долго, но она не понимала, как далеко мы зашли в своих отношениях. Мы были преданы друг другу… он сам сказал мне об этом. И он сказал, что хотел бы быть тем мужчиной, который достоин меня.

Я знала, что мне необходимо встретиться с ним, чтобы окончательно успокоиться.

— Мне необходимо съездить на Манхэттен, — произнесла я, когда Харпер подлила еще вина в мой бокал.

— Давай посмотрим, как ты будешь себя чувствовать в воскресенье. И ты должна остаться в моей квартире в городе. Стоимость такси будет намного дешевле, если ты поедешь в Бруклин. Ты не можешь передвигаться по метро.

Мне вообще не нужно будет брать такси.

Сэм должен был нанять водителя.

Почему я строю планы эти планы без него?

— Я хочу поехать на Манхэттен и повидаться с Сэмом.

— Грейс, я не думаю, что это хорошая идея. Он позвонит тебе или не позвонит. Ты не в том состоянии, чтобы бегать за ним. Тебе нужно сосредоточиться на выздоровлении.

— Ты не понимаешь, что я к нему чувствую. Для меня это очень серьезно и важно. Я никогда не полюблю другого мужчину, как люблю его. — Я стала вертеть между пальцами ножку своего бокала, вино плескалось о стенки, пытаясь вырвать наружу. — Ты поедешь со мной? Или ты думаешь, что я полная идиотка, что…

— Идиотка или нет, конечно, я поеду с тобой.

— Тогда в понедельник. — Понедельник будет ровно неделя после аварии. Понедельник будет целой неделей с тех пор, как я видела Сэма в последний раз. — Мы сможем подъехать к его офису, и я докажу, что ты ошибаешься. — Я отпила вино. — Но, если ты права, и он порвал со мной по каким-то своим причинам, тогда ему придется сказать мне об этом в лицо.

Глава 21

Сэм

— Что случилось? — Пролаял я в телефон, входя в свои апартаменты. Я старался проводить здесь, как можно меньше времени после аварии. Я не мог не думать о Грейс, находясь здесь, все напоминало о ней, начиная от картин и кончая кроватью. Она была везде.

Боже, я даже чувствовал ее запах. Мне казалось, что он выветрится. Но она не выходила из головы, воспоминания о ней были яркими, как никогда, я старался их отогнать. Я делал это раньше, и я смогу сделать это и сейчас. Я постараюсь выжить, и она будет жить счастливой жизнью без меня.

— Значит, ты не умер. Спасибо, что наконец-то взял свой чертов мобильный. — Энджи не должна была злиться, я должен был злиться.

Она постоянно звонила мне, но я не брал трубку, и отправляла смс-ки после аварии. Я не хотел ни с кем общаться. Мне нужно было побыть одному. Я вышел из больницы и пошел не зная куда, наверное, я шел несколько часов, пока не оказался в какой-то закусочной. Я смутно понимал, что стрелки часов движутся, но это не относилось ко мне, я отключился от остальной части Манхэттена, которая продолжала жить своей повседневной жизнью.

— Я занят, Энджи, что еще? — Я снял пиджак, бросив его на пол, и пошел на кухню. Я был совсем не занят. Я был болен. Я никогда не брал отпуска, даже на каникулы, поэтому без сомнения, в офисе все начали нервничать. Мне придется вернуться на работу. Я положил телефон на стойку и включил динамик, открыл свой календарь.

Завтра. Я бы вернулся завтра. Это будет понедельник, я смогу притвориться, что прошлой недели не было. Я сотру ее из памяти.

— Ты, бл*дь, издеваешься надо мной? Ты с Грейс попал в автокатастрофу в понедельник и даже не подумал мне об этом сообщить?

— Откуда ты узнала? — Я открыл кухонный шкаф и вытащил первое, что способен был взять — алкоголь.

— Не от тебя, это уж точно.

Я взял бутылку и открутил крышку одной рукой.

— Энджи, у меня нет на это времени.

Виски булькало в белую чашку с логотипом агентства недвижимости на боку.

— Грейс сказала мне, идиот. И говоря о идиотизме, какого хрена ты игнорируешь ее звонки?

Я сделал большой глоток, наслаждаясь тем, как виски обожгло горло. Это успокаивало, отвлекало.

— Ты можешь мне ответить или предпочитаешь быть гигантским мудаком? — спросила Энджи.

На первый взгляд, не отвечать на звонки Грейс или Энджи, действительно, выглядело со стороны так, будто я огромный мудак. Я дистанцировался от Грейс и не отвечал ни на один ее звонок или смс-ку. Но мне необходимо было поднять мост и восстановить свою оборону. Я только что испытал всю трагедию, которая возродила во мне ужасные воспоминания, насколько хрупкой могла оказаться жизнь и насколько близко я подошел к краю.

— Я в порядке, Энджи. Грейс тоже в порядке. Мы закончили на этом. Вот и все. Больше это не имеет значения.

Я даже не мог ответить себе на вопрос, почему вдруг Энджи стала каким-то исключением из моей изоляции. Мне давно следовало ее отправить в свободное плавание.

На другом конце линии наступила гнетущая тишина. Видно я зашел слишком далеко? Хорошо. Возможно, она поняла, что я хотел сказать и оставит меня в покое.

— Сэм, — тихо произнесла она.

Я опять наполнил свою чашку виски и вышел из кухни, сжимая ручку чашки, словно она была моим спасением, но мой взгляд тут же вперился в картину Ла Туша на стене.

Черт, Грейс была везде в этой квартире.

— Сэм, я беспокоюсь за тебя.

Я поставил чашку на кофейный столик, который тоже купила Грейс. Какого х*я я поставил на этот чертовый столик свой виски? Во мне вскипела ярость, и я перевернул столик. Чашка с виски пролетела по комнате, янтарная жидкость дугой пролилась через диван, ножки стола дали трещину, сломавшись, потом последовал грохот.

— Что это было? — спросила Энджи.

Сейчас мне придется налить себе еще виски.

— Ничего. Я уронил свою выпивку. — Я наклонился, чтобы поднять белую кружку. Ручка откололась, но я все же мог пить из чашки. Я отправился назад на кухню за бутылкой.

— С тобой все в порядке, Сэм?

— Я уже тебе сказал, да, все в порядке. Ни царапины. Грейс тоже уже в порядке. Ее выписали из больницы.

— Откуда ты знаешь? Она сказала, что ты с ней не общался с тех пор, как она отошла от болеутоляющих.

Я молчал. Мне нечего было сказать. Я не мог отрицать того, что говорила Энджи, и я не мог оправдать свои поступки. Но мне необходимо было поставить свое выживание выше всего остального. Это был единственный способ. Я совершил огромную ошибку, пытаясь заботиться и привязаться к кому-то. Я был не в состоянии справиться с той болью от одной только мысли, что с Грейс может что-то случиться. Нам нужно разойтись, это будет намного легче для нас обоих.

Да, я могу скучать по ее широкой улыбке и доброте, исходящей из самого сердца. Я могу тосковать по ее прикосновениям и легким поцелуям. Я буду скучать, как она заставляла меня чувствовать, но для меня это лучше, для нас это лучше.

Да, я смог пережить смерть своих родителей, но она прорубила щель в моей обороне, которая постоянно становилась все больше и больше.

И уход сейчас, у меня хотя бы имелся шанс.

Я был бы в безопасности.

Один.

— Войдите, — произнес я на стук в дверь кабинета. Я специально сказал своей ассистентке Розмари, чтобы меня не беспокоили. У меня накопилось много дел, многие хотели со мной встретится, после того, как я отсутствовал целую неделю.

Розмари сунула голову в проем двери.

— Извините, что беспокою вас, но я подумала, что должна сообщить, в приемной вас ожидает женщина, которая говорит, что хочет с вами встретиться. Я все объяснила, что вы заняты полный день, но она сказала, что будет ждать.

Сердце заколотилось. Я понял, кем была эта женщина. Неужели это Грейс? Господи, оказывается, она упертая.

— Я не знаю, что делать, — произнесла Розмари, пожимая беспомощно плечами. — Она похоже, действительно, просидит там весь день. Может мне вызвать охрану?

— Ты не спросила ее имя? — поинтересовался я, хотя итак знал чертовски хорошо ее имя.

— Грейс Астор. Мне кажется, она как-то была здесь.

Я посмотрел на экран монитора, кивнул, пытаясь сделать вид, что ее имя никак на меня не повлияло.

— Впусти ее, и я выясню, зачем она пришла.

— Хорошо. — Она остановилась. — Могу ли я чем-то помочь? Она ждет оплаты? Она отказывается мне что-либо сообщать.

— Я понятия не имею, чего она ждет, но я разберусь.

Краем глаза я наблюдал за Розмари, которая пыталась сказать что-то еще, а потом, к счастью, закрыла за собой дверь.

Я прикрыл глаза.

Дыши, Сэм. Дыши.

Жесткость с моей стороны будет намного лучше, это в ее же интересах и в моих собственных. Для начала может будет больно, но эту боль можно пережить.

Я открыл глаза на звук открываемой двери, но по-прежнему продолжал пялиться в экран компьютера.

— Грейс Астор, — объявила Розмари, когда Грейс проковыляла на костылях в мой кабинет. Почему, черт возьми, не я принял удар от той машины? Почему все случилось с единственной женщиной, с которой у меня была надежда на будущее?

Я смотрел на экран, но сосредоточиться я мог только на Грейс… она была такая маленькая, такая хрупкая.

Я почти слышал тиканье часов за долю секунды, когда не смог остановить ее тогда.

Как только дверь закрылась за Розмари, Грейс на костылях подошла к моему столу. Я встал, засунув руки в карманы, и пристально стал разглядывать дверь слева от нее.

— Сэм, посмотри на меня.

Я хотел посмотреть. Действительно хотел. Я жаждал вобрать в себя каждый ее дюйм, оставить его в памяти, прежде чем больше никогда не увижу ее снова. И в то же время, мне хотелось подойти к ней, подхватить на руки и сказать, что мне жаль, что так произошло, но все будет хорошо.

— Зачем ты сюда пришла? Ты должна отдыхать дома, — произнес я.

— Зачем я сюда пришла? — тихо переспросила она. — Где ты был все эти дни? — Ее голос становился громче. — Почему ты не отвечал на мои звонки и смс-ки? Как будто ты исчез с лица земли.

Я должен придерживаться свой линии поведения. Я должен сделать рану более глубокой, иначе она никогда не поверит в мой ответ, что все кончено. Я повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза.

— Отношения между нами стали слишком гнетущими. — Это было правдой. Ее любовь ко мне, напоминала стадо буйволов. — У меня появилась возможность все переоценить. — У меня заложило уши, и слова звучали как в вакууме, словно их говорил кто-то другой.

— Я не верю тебе, — произнесла она, и ее глаза в замешательстве прищурились.

Я обманывал сам себя, думая, что смогу быть счастливым. Что я смогу любить. Что я смогу жить, как другие люди. Но эта авария с Грейс напомнила мне, что в моей жизни такого быть не может.

— Прошла уже неделя. Почему так все сильно изменилось? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Прости, если я заставил тебя поверить, что наша короткая интрижка была чем-то другим. — Я старался говорить ровно и отстраненно, как будто я вел переговоры о покупке нового здания, но то, что я произносил, разрезало меня каждое сказанное слово. В моей любви к Грейс не было ничего кратковременного, что можно было бы назвать очередной интрижкой.

— Сэм, не говори так. Я знаю, что ты это не всерьез. Тебе просто страшно.

Я сжал челюсть.

— С чего ты решила, что не всерьез и что я боюсь? — Фыркнул я. Как она смеет делать вид, что знает меня лучше, чем я сам себя? Она никогда не испытывала того, через что прошел я.

— Да, Сэм. Ты боишься открыться. Боишься меня любить. Но я здесь, рядом с тобой, и мы вместе переживем все бури. Разве ты не помнишь? Ты сказал, что попытаешься.

Я не испытывал страха.

Я всего лишь знал, какой порочной может оказаться жизнь.

Я был реалистом.

Я вынул руки из карманов и наклонился вперед, положив ладони на стол. Я посмотрел ей прямо в глаза.

— Я ничего не боюсь. У меня нет к тебе никаких чувств. Ты должна это принять.

Ее глаза заполнились слезами, костяшки пальцев побелели, сжимая костыли.

— Я не принимаю твои слова всерьез.

Я выпрямился и положил руки обратно в карманы.

— Ничем не могу помочь тебе. Не выставляй себя полной дурочкой.

Она ахнула, и словно кто-то схватил мое сердце руками и с силой сжал.

Скрип и шарканье костылей заполнили звуками кабинет. Она не должна стоять на костылях. Мне хотелось ей предложить сесть, но с другой стороны, мне было необходимо, чтобы она ушла как можно быстрее. Каждую минуту, пока она была здесь, красивая и теплая женщина, которую я всегда любил, я чувствовал, как начинал ей поддаваться и слабеть.

— Ты должна уйти, Грейс. Могу я вызвать для тебя машину?

Я обошел ее, сохраняя расстояние, направляясь к двери. Это не помешало ее запаху наполнить мои легкие. Я сжал руки, впившись ногтями в ладони, надеясь, что боль отвлечет меня от того, что велело мое сердце — утешать ее, успокоить, любить.

Мне в спину она крикнула:

— Сэм!

Черт, почему она все так усложняет? Я специально был груб с ней. Отстраненный. Неприятный. Она должна была бросить меня и жить своей жизнью.

Я остановился, лицом к двери.

— Тебе нужно уйти.

— Я понимаю, что тебе больно, и я понимаю, что авария стала нечто ужасным для тебя, — сказала она. — Но со мной все хорошо. Ты тоже в порядке.

Я не двигался. Несмотря на то, что я бросал ее, несмотря на то, что я сказал совершенно ужасные слова, она все же пыталась меня оправдать, пыталась на все посмотреть с моей точки зрения. Она была удивительной женщиной, но я не мог ей этого сказать.

— Я люблю тебя, — прошептала она, ее голос задрожал и стал слишком тихим.

У меня рука автоматически потянулась к дверной ручке. Я ничего не мог ответить. Если бы я посмотрел на нее в этот момент, я понимал, что обниму ее, потому что я тоже ее любил, и в конце концов, это бы разрушило нас обоих.

Я повернулся к ней лицом в последний раз. Мне нужно было совершить последний удар —нокаут.

— Я говорил тебе, что не чувствую тоже самое. Тебе лучше уйти.

— Сэм. — Ее голос наполнился слезами, она стояла передо мной, опираясь на костыли, которые словно удерживали ее на плаву. — Пожалуйста, не говори так. Ты мне нужен.

Эти последние три слова придали мне сил открыть дверь своего кабинета.

Она не нужна мне.

И я не буду в ней нуждаться.

— Удачи, мисс Астор. — Если она не уходит, уйду я. Я вышел из офиса и ушел от единственной женщины, которую когда-либо любил.

Глава 22

Грейс

— Пожалуйста, просто поезжай, — попросила я Харпер, когда закрыла дверь машины. Каким-то образом я все же нашла в себе силы покинуть офис Сэма и проковылять к машине Харпер, поджидающей на тротуаре.

Харпер выехала и повернула на север Мэдисон.

— Можем ли мы проехать по Верхнему Вест-Сайду? Я просто не могу… — На другой стороне парка было слишком много воспоминаний — об особняке Фрика и его апартаментах. Я не хотела совершать тур по той жизни, которая у меня могла бы быть.

— Без проблем, — ответила Харпер, хватая меня за руку и сжимая. — Мне очень жаль.

Ее сочувствие, словно открыло шлюзы, и я начала рыдать, какими-то ревущими всхлипываниями, я никогда так раньше не плакала.

Харпер не останавливала и не утешала меня. Она понимала, единственное, что заставит меня почувствовать себя лучше, это уехать как можно дальше от Манхэттена и от Сэма. Она согласилась отвезти меня в город, но, судя по ее первоначальной реакции, она была уверена, что мое появление у него в офисе закончится не очень хорошо.

Как я могла так ошибаться? Я чувствовала, что он любит меня. В этом я не ошибалась. Но я не могла предположить, что этого будет мало. Я думала, что найдя друг друга, мы оба были готовы сделать все, что необходимо, чтобы быть вместе.

Но получилось, что мы были не так сильны, раз первая проблема смогла так быстро выбить нас из колеи.

— Может, ему просто нужно больше времени, — сказала я.

Харпер взглянула на меня.

— Он сказал тебе, что ему нужно больше времени?! — спросила она, прекрасно понимая, что на самом деле это не так.

Слезы снова стали скатываться у меня по щекам.

— Нет, он сказал, что не любит меня, но я знаю, что это неправда.

— Разве это уже так важно?

— Конечно, это важно. Если он любит меня тогда…

— Для отношений нужно больше, чем любовь, — произнесла она. — Если он говорит, что не любит тебя, ты должна ему поверить.

— Но разве ты не видишь?! Он говорит так, чтобы защитить себя. Он не хочет любить меня… он никого не хочет любить, он боится потерять тех, кого любит, он боится пройти через все сначала, когда погибли его родители. — Я не говорила Харпер об отсутствии у Сэма мебели или круга друзей, но теперь я так ясно поняла, что все это было его страхом потерять то, к чему он мог привязаться. Да, в этом был какой-то смысл. Сэм чуть не потерял меня в этой аварии, и теперь он отталкивал меня, пытаясь защитить себя. Я все поняла.

— Разве ты не видишь? Это не имеет значения.

— Что ты имеешь в виду? Конечно, это имеет значение. — Он любил меня. И для него слишком уже поздно пытаться вытравить эти воспоминания, притворившись, что это неправда. Точно.

— Результат тот же. Какими бы ни были его причины, он закончил с вашими отношениями.

— Не говори так, — всхлипнула я, пытаясь перевести дыхание между рыданиями. — Он придет в себя. Мне просто нужно дать ему время.

— Тебе необходимо дать себе время. И продолжить свою жизнь. — Голос Харпер был успокаивающим, задушевным, но ее слова звучали резко и колюче. Как она могла думать, что у меня может быть какая-то жизнь без Сэма?

— Сейчас не время применять кнут, а не пряник с твоей стороны. Я хочу верить, что Сэм вернется ко мне. — Несмотря на то, что вместе мы были так мало времени, я ждала его всю свою жизнь. — Я не могу просто отказаться от него.

— Послушай, я верю в сказки. Правда верю. Посмотри на моего мужа, ради всего святого. Но, ты моя лучшая подруга, и я не могу видеть, как ты страдаешь. Любит он тебя или нет, но сейчас он не с тобой и не доказывает свою любовь. И если ты отказываешься это замечать, тогда я не понимаю его ценность, как мужчины, хотя очень глубоко в душе он может и испытывает к тебе эти чувства.

Мне не понравились ее слова, хотя в них был смысл. Мне не хотелось верить, что она сказала мне именно то, что я бы сказала ей, если бы она была на моем месте.

— Ты не знаешь его так, как знаю я. себя Мое оправдание прозвучало неуверенно, даже для меня самой. Может я стала одной из тех женщин, которые оправдывали перед своими друзьями поведение своих бойфрендов и мужей, говоря, что они не знают их настоящих? Горько звучит.

— Конечно, нет, но я вижу… что мужчина бросил тебя, когда ты больше всего в нем нуждалась. Ты опровергала все мои доводы, испытывая сомнения на его счет и отправилась к нему в офис, чтобы сказать, что любишь его. — Она вздохнула. — И увидев результат, для меня вполне достаточно.

Я молчала, полностью побежденная.

— Мы должны составить план, — произнесла она, более веселым голосом. — Давай посидим у костра сегодня и сделать смор. Мы поставим обогреватель и укутаемся в шерстяные пледы. Что скажешь? (Смор (американский десерт, состоящий из двух крекеров «грэм», между которыми кладут поджаренный на костре зефир маршэллоу и кусочек шоколада. Непременный атрибут посиделок у костра в летнем лагере. Название происходит от фразы «some more». – прим. пер.)

— А этот план включает вино?

Харпер повернулась и улыбнулась.

— Не было бы вечеринки без вина.

Я кивнула.

— Звучит неплохо.

— Ты разговаривала с Натали? — спросила Харпер, пытаясь перевести мое внимание с прошлого на мое будущее — на галерею и мою временную помощницу.

Мои инстинкты зашевелились.

— Я отправила ей сообщение сегодня утром. Все хорошо. Думаю, ей нравится, когда ее оставляют на произвол судьбы. Иногда мне кажется, я вернусь в галерею, а она меня не впустит.

Харпер рассмеялась, но немного натянуто.

— Может, пока ты находишься в Коннектикуте, тебе стоит задуматься о планах своего бизнеса. Я знаю, что есть некоторые работы, которые тебе очень нравятся, и ты их не продаешь. Ну… более традиционные картины что ли. Ты не думала разделить галерею на две части и выставлять то и другое?

Я не думала об этом раньше, вернее у меня не было места в голове, чтобы подумать об этом. Потому что я встречалась с Сэмом, а теперь у меня не было возможности даже прикоснуться к нему, и мысль никогда не увидеть его снова — все это было слишком тяжело.

— Это не сработает. У меня нет нужных контактов, чтобы выставлять традиционное искусство в галерее. Или денег.

— Помнишь, ты как-то сказала, что без денег своего отца никогда не сможешь открыть свою галерею, и посмотрите-ка, как все обернулось.

— Да, но мне пришлось продать своего Ренуара. — Я снова заплакала от мысли, что потеряла эту картину, которая перешла какому-то неизвестному покупателю с Ближнего Востока.

— Ты продала эту картину, чтобы получить галерею «Грейс Астор Файн Арт». Не тормози на этом. Если ты решишь, что галерея сможет быть отличным местом, то так и будет.

Она говорила так, как будто я не испытывала сейчас потерю любимого человека, словно было вполне нормально — разорвать отношения, она говорила так, будто мне было необходимо отвлечься от каких-то второстепенных вещей, направив свою энергию в другое русло, чтобы быстро восстановиться. Разве она не понимала, что я всегда буду любить Сэма?

— Что ты думаешь? — спросила Харпер.

Я кивнула.

— Конечно.

— Может, Макс сможет познакомить тебя со своими богатыми клиентами. На самом деле, почему бы тебе не начать устраивать вечеринки в своей галерее? Может Макс поможет и пригласит на них кое-кого?

Я пожала плечами. Я понимала, что Харпер в глубине души переживает за мой бизнес, но в данный момент я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме того, что я только что потеряла мужчину, которого люблю.

Я не была готова двигаться дальше, и я не думала, что когда-нибудь смогу.

— Да, несите это в ту сторону, — сказала я двум мужчинам, заносящим новые картины, которые я купила у пары клиентов Макса. Он был рад ради меня, продать их от своего имени, взяв комиссию. Будучи такой же решительной и упрямой, какой и была Харпер, ее идея, чтобы Макс утроил вечеринку в «Грейс Астор Файн Арт» для клиентов, пришлась всем по душе, и ровно через три недели после того, как она впервые о ней упомянула, все состоялось. Харпер оказалась права, заставив меня сосредоточиться на работе. С тех пор я обзавелась кучей контактов и забронировала еще три вечеринки.

Я была занята, и несмотря на то, что я семь недель не видела Сэма, я все еще вспоминала о нем каждую минуту.

Сегодня вечером у нас должна была состояться третья деловая вечеринка, и я хотела повесить новую картину на стену, прежде чем начнут прибывать посетители. Целью этих вечеринок было вовсе не искусство. Картины на стенах создавали своеобразный фон для этого вечера, главное была речь высокопоставленного человека из бизнеса или спорта. Макс дал мне несколько известных имен, я подготавливала место проведения мероприятия, и выручку от продаж использовала, чтобы заплатить правильному, нужному человеку. Сегодня был какой-то бейсболист.

Я помахала Скарлетт, увидев, как она пересекает улицу, двигаясь в мою сторону, ее черные волосы драматично сочетались с ее красным пальто.

— Привет, — произнесла я. — Как поживаешь? Ты прекрасно выглядишь.

— Хватит. Это ты показываешь красоту. — Она оглянулась вокруг. — Я принесла тебе ланч… подумала, если ты не ела. — Она протянула бумажный пакет.

— Спасибо, за заботу, — ответила я. — Но сначала мне нужно закончить с этой доставкой.

— Без проблем.

— Эй, я выгляжу круто?

Скарлетт нахмурилась.

— Круто?

— Ну, знаешь, просто сегодня еще один день, и я стараюсь не взорваться от волнения. — Я улыбнулась ей.

Она засмеялась.

— Да, детка, ты всегда выглядишь круто. Ты волнуешься?

— Адски. — Я кивнула в сторону грузовика. — С этой партией они доставили и чертового Гогена. Ты можешь в это поверить? — Все вносимые картины были прекрасными, но количество работ увеличивалось, какие-то я могла поставить на хранение на склад, но Гоген? Я готова была описаться от счастья. Картины, похожие на эту, ставили мою галерею в мире искусства очень высоко.

— Эй, я слышала об этом парне. Разве его картины не висят в музеях и все такое? — Спросила Скарлетт улыбаясь. — Я знала, что твоя галерея будет «оглушающей».

— Ну, я не уверена, что «оглушающая» правильное слово… — Впервые с тех пор, как я открыла галерею, я почувствовала, что дело сдвинулось с мертвой точки.

— Ты должна гордиться собой, Грейс.

— Это была идея Харпер. Она заставила меня сосредоточиться после… — Я пожала плечами. — Вообщем, ты знаешь. — Мне не нравилось упоминать Сэма. Я пыталась не думать о нем. Он игнорировал все мои звонки и сообщения. Он принял решение. Какими бы ни были его мотивы, как сказала Харпер, результат был таким.

— Да, но ты приняла эту идею и воплотила ее. Ты все это сотворила.

Чего я не ожидала, так это того, что клиенты, пришедшие на деловую вечеринку, будут покупать картины. Сегодня я надеялась, как можно больше раздать визиток, надеясь, что кто-то вспомнит обо мне, моей галереи в день рождения своей жены или к очередному событию.

— Я сделала отличные продажи за те два вечера… надеюсь, что сегодня тоже будут неплохие.

— Ну, это потому, что никто не может устоять перед твоим хорошим вкусом и очарованием. Кстати говоря, здесь имеются какие-нибудь мужчины, подходящие для свиданий?

— Мне казалось, что у тебя руки полностью заняты Дунканом? — Спросила я.

— Не для меня, глупышка. Для тебя. Уверена, парочка из них пригласила бы тебя на свидание.

— О, нет. — Я открыла входную дверь, чтобы впустить следующую доставку. Я не уверена, что заметила бы, если бы даже на меня напали в этот момент.

— Они не в твоем вкусе? — спросила она.

— Честно говоря, я сейчас никого не ищу. Я просто хочу сосредоточиться на своем бизнесе. — Одна мысль, что ко мне прикоснется другой мужчина, вызывала у меня тошноту. Семь с половиной недель прошло с тех пор, как я последний раз видела Сэма, и для меня это было немыслимым. Гипс сняли, но на моем сердце до сих пор оставались шрамы от той аварии. И мне казалось, что они никогда не исчезнут.

— У Дункана есть друг, который хотел бы с тобой познакомиться. Он бы тебе понравился.

— Спасибо, но я сейчас ни с кем не встречаюсь. — Конечно, все говорят, что несчастливую любовь тоже можно пережить, возможно, когда-нибудь я захочу снова с кем-нибудь встретиться, захочу, чтобы кто-то меня снова поцеловал, но сейчас, в данную минуту, я не могла представить, что такой день вообще настанет, причем довольно скоро. — Давай, не будем об этом?

— Эй, Грейс, — позвал Марк, художник, работы которого я в скором времени собиралась выставить в галереи. — Я закончил в подсобке и собираюсь уходить.

Я взглянула на Скарлетт, которая смотрела на Марка, как будто он был голый… распахнутыми глазами и с открытым ртом.

— Хорошо, ты расставил их по порядку?

Ухмыляясь, он подошел к нам. Для клише страдающего художника Марк выглядел больше вызывающим улыбку, как от щекотки, чем измученным. И его взгляд, обращенный на меня, был довольно сильным и настолько интенсивным, что мне даже было неудобно… словно я должна была предоставить все ответы на вопросы, которые у него были.

— Марк, это Скарлетт. Скарлетт, Марк — один из новых художников, которые будут выставляться у нас.

— Приятно познакомиться, — произнесла Скарлетт, сверкая глазами, протягивая руку. Марк быстро пожал ее руку, но все внимание сосредоточил исключительно на мне. Той Грейс Марк бы понравился. Он был талантлив, хотя его выставка в моей галерее была не первой, но его до конца еще не распознали. Он был красив в некотором смысле, и совершенно очаровательным. Несколько месяцев назад я бы съела его огромной ложкой и облизнулась. Но мой тот аппетит пропал.

— Спасибо, что позволила мне внести свой вклад в кураторство, Грейс, я очень ценю это.

Я улыбнулась, стараясь выглядеть профессионально.

— Не проблема. Это действительно здорово узнать твою точку зрения.

— Я хотел спросить, могу ли я пригласить тебя на ужин в качестве благодарности?

Краем глаза я заметила, как Скарлетт подняла бровь и элегантно, насколько могла, перевела свой взгляд на картину прямо за мной.

— В этом нет необходимости, — ответила я. — Это всего лишь часть работы. — Я больше не встречалась с такими парнями, как Марк. Я уже повзрослела. Мне довелось почувствовать, каково это, когда кто-то действительно любит тебя. Теперь я поняла разницу между желанием опекать кого-то и любить. Даже если бы и хотела, я уже не могла вернуться к своим старым привычкам.

Он выглядел искренне расстроенным.

— Понимаю. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, давай поговорим об этом на следующей неделе.

— Конечно, — ответила я, махнув ему рукой, когда он уходил.

Скарлетт развернулась.

— Грейс, он великолепен. Почему ты ему отказала? Мне казалось, что он в твоем вкусе.

Забавно, как Сэм полностью изменил меня, но никто, казалось, этого не заметил… для меня, кроме Сэма, никого не было.

— Нет, он не в моем вкусе. Больше уже нет.

— Ужин не повредит. Девушка должна есть. Он может тебе понравиться, если ты проведешь с ним побольше времени.

— Я же говорила тебе, я не встречаюсь. — Через входную дверь вошли парни с очередной картиной.

— Мне кажется, тебе не стоит совсем отгораживаться от мужчин. Прошло уже несколько месяцев.

— Прошу тебя, Скарлетт, давай оставим эту тему.

Она положила руку мне в плечо.

— Прости. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— И я благодарна тебе за это. Так что сделай меня счастливой, поведав, что ты принесла нам на ланч. Там есть алкоголь? — Спросила я. — Потому что я бы с большим кайфом что-нибудь выпила покрепче, чтобы пережить этот вечер.

Она засмеялась.

— Нет, не уверена, что мои работодатели будут так снисходительно относится ко мне, если я днем буду выпивать.

— Возможно, и нет. В конце концов, ты отвечаешь за финансы. — Я тыкнула ее локтем под ребра, и она крепче сжала мое плечо.

— Придется обойтись кедровыми орешками, рукколой и салатом с козьим сыром.

Правда в том, что я потеряла аппетит.

Я прошла мимо сцены, и куда бы я не пошла, мне все время казалось, что я мельком вижу Сэма. Я не плакала целыми днями, нет. Но я не могла не вспоминать о нем, не испытывая боль во всем теле. Я отчаянно хотела, чтобы эта боль прошла. Я была готова забыть его. Но боль все равно оставалась.

И я спрашивала себя неоднократно, пройдет ли она когда-нибудь.

Глава 23

Сэм

— Войдите, — крикнул я на стук в дверь моего гостиничного номера. Я подкрался… Господи, обслуживание номеров стало настолько нетерпеливым… и открыл дверь, обнаружив Энджи вместо доставленного ужина. Вот черт. Надо было посмотреть в глазок, прежде чем открывать дверь.

— Что ты здесь делаешь? — Рявкнул я.

Она не ответила, просто толкнула меня назад в мой номер. Я не мог находиться в своей квартире на Парк Авеню, постоянно не вспоминая Грейс, со всеми теми вещами, которые она выбрала для меня — мебель, картины. Для меня это было слишком.

Я позволил двери захлопнуться.

— Как ты меня нашла?

Энджи села на диван, скрестила руки и смотря прямо вперед.

— Я находчивая. Когда твой лучший друг исчезает на восемь гребаных недель, можно найти способ его отыскать.

— Я не исчезал.

— Ты съехал… я сидела перед твоей дверью двадцать четыре часа, так что я точно поняла, что ты там не живешь. И ты перестал отвечать на мои звонки.

— Ну, теперь ты здесь. Что тебе надо? — Я хотел остаться один… мне не нужно, чтобы в мою жизнь вмешивалась Энджи.

— Я хочу, чтобы ты объяснил, какого хрена ты игнорируешь мои звонки. По-видимому, ты избегаешь меня, потому что боишься, что я врежу тебе по твоей новой заднице из-за того, что ты бросил Грейс, когда она больше всего в тебе нуждалась?

Мое сердце ухнуло от мысли, что Грейс нуждалась во мне. Я соединил руки в замок. Именно поэтому я и ушел. Я не должен был раскрываться перед ней.

— Этого разговора не избежать, Сэм. Мы семья. И в семье принято говорит друг другу, когда кто-то совершает огромную ошибку.

Семья. Это было такое громкое слово. Именно это я потерял, когда мне было двенадцать. Именно семью я почти согласился снова иметь с Грейс. Но Энджи была права — это было именно тем, что было у меня с ней с тех пор, как мы нашли друг друга в детском доме, мы были семьей.

Я молчал. Вместо этого я потянулся к глянцевому деревянному шкафу у дивана и вытащил бутылку виски с двумя стаканами. Я налил два стакана и сел рядом с ней.

Я протянул ей стакан, но она выбила его из моих рук. Виски вылилась мне на руку, и стакан перевернулся, ударившись о ковер.

— Господи. Ты могла просто сказать не хочу. — Я сделал глоток своего напитка.

— Пахнет отвратительно, — произнесла она, снова складывая руки перед собой.

— Ничего отвратительного. Пахнет дорогим виски. — В этом весь ее характер.

— Ну, для беременной женщины пахнет собачьим дерьмом.

Я старался не улыбнуться. Она и Чез пробовали больше года завести ребенка.

— Поздравляю. Я очень рад за тебя.

— Да пошел ты.

— Что? Я правда счастлив за тебя. Я серьезно. — Удивительно. У Энджи будет ребенок. Она заслужила это.

— Ты будешь крестным отцом, засранец.

Я провел рукой по волосам.

— Нет, Энджи, не могу. — Мне нужно было меньше заботиться о других, больше о себе.

— Я не предоставляю тебе выбора. Ты единственный человек в моей жизни, которому я полностью доверяю… человек, который знает меня лучше всех. — Она повернулась и посмотрела на меня впервые с тех пор, как вошла. — Мне больше некого просить. Так что, чтобы не было никаких исчезновений из моей жизни, из наших жизней. Ты понимаешь? Я не смогу с этим справиться. Ты мне нужен.

Я встал.

— Это не очень хорошая идея. Я тебе не нужен, Энджи. Я просто разочарую тебя. Или один из нас умрет, и…

— Прекрати, — произнесла Энджи. Я взглянул на нее, и она закатила глаза. — Не надо так драматизировать.

Я сделал паузу, а потом усмехнулся. В наши самые безрадостные моменты Энджи всегда показывала свою оптимистичную сторону.

Я снова сел рядом с ней.

— И сейчас ты мне нужен как никогда, — сказала она. — Во мне растет этот крошечный человечик, который появится через семь месяцев. Я понятия не имею, что я делаю, но уверена, что, по крайней мере, один раз в день буду просто млеть. Единственное, чему я научилась у мамы, это как быть шлюхой-наркоманкой. Я хочу уберечь свою дочь до восемнадцатилетия от этого опыта.

— У тебя будет девочка? — Энджи будет потрясающей матерью, несмотря на ее не очень хорошее начало жизни.

Уголки ее рта приподнялись.

— Да. Ты можешь в это поверить?

Я покачал головой.

— Это потрясающе.

— Ты мне нужен, Сэм.

— У тебя есть Чез.

— Он мне тоже нужен. Разве ты не понимаешь? Ты — моя семья. Меня однажды уже бросили, не поступай со мной также. — Она заплакала, и я схватил ее за руку. Мне ненавистна была сама мысль, что я смог ее оставить также, как ее мать. — И ты не должен так поступать и с моей дочерью. Ты тоже ей будешь нужен.

Я сжал ее руку.

— Я здесь. — Энджи всегда была в моей жизни, к лучшему это было или к худшему. Было слишком поздно уже что-либо менять. Она была моей семьей. — Прости, что я пропал на столько недель.

— Прощаю.

И вот так просто, я был прощен. Мы снова были Сэмом и Энджи.

— Итак, ты готов быть дядей для моего ребенка?

— Совсем немного. — Я улыбнулся ей.

— Единственное, что тебе будет нужно делать — просто ее любить. Это все, о чем я прошу.

— Мне кажется, ты просишь не того человека. — Я не способен делать то, что другие люди воспринимали как должное — любить других. Это было не так просто.

— Ты не сможешь прожить без любви, Сэм. Если ты попытаешься, то с таким же успехом, мог умереть в той же машине со своими родителями.

Я пытался освободить свою руку, но она не выпускала.

— Не говори так. — Я знал, как мне повезло.

— Я знаю, что ты не любишь говорить о них, но я также знаю того мужчину, которым ты стал. Не того парня, которого люди видят снаружи… не того, что с тобой сделала смерть твоих родителей… того парня, который остался, когда все остальные отвернулись от меня. — Она наклонилась и тыкнула пальцем мне в грудь. — Я знаю, что здесь есть. Я знаю, кого создали твои родители, пока они были живы. Человека, который готов отдать свою жизнь за меня. Честного. Решительного. Жесткого. Того, кто способен отдать большую любовь.

Несмотря на то, что они оставили меня так рано, я все же был наследником моих родителей. Энджи была права — все хорошее во мне было от них.

— Ты будешь потрясающей матерью.

— Если это будет не так, то это все твоя вина. Ты убедил меня, что я могу это сделать. И я твердо решила для себя, что сделаю все возможное ради своего ребенка. Я обязана своей дочери, Чезу, но больше всего себе самой. Ты сказал мне, что я не должна позволять прошлому определять мое будущее. Но ты тоже не должен, мой друг. Ты заслуживаешь Грейс.

Я положил голову на подушку и закрыл глаза.

— Именно этого для тебя бы хотели твои родители, Сэм. Великой любви. Той, кто заслуживает тебя. Женщину вроде Грейс. Думаю, им бы понравилось, как она тебя любит.

Я был уверен, что они полюбили бы Грейс. А она полюбила бы их. В носу стало свербить, пока перед глазами мелькали образы.

— Она не любит меня. Больше не любит. — Сама мысль ударила по мне, словно кувалда в самую грудь. — Так оно и должно быть.

— Нет, Сэм, это не так, этого не может быть. То, что у вас было с Грейс происходит не так часто.

Как бы мне ни хотелось это отрицать, я не смог. То, что у нас было с Грейс было нечто особенным. Но это все равно не могло защитить меня от самого худшего. Я смотрел перед собой на потрескавшийся потолок.

— Что, если с ней что-то случится, если она бросит меня? Я просто этого не переживу.

— Значит будь таким парнем, которого она никогда не захочет бросить, и пусть Вселенная решит все остальное.

— Вселенная? Это твой ответ? Она не дает гарантий. Я не переживу, если потеряю ее. Я знаю, что не стал бы… — Даже сейчас, после того, как я неделями не видел Грейс, если бы я услышал, что с ней что-то случилось, это убило бы меня окончательно.

— Мне всегда казалось, что ты самый сильный парень, которого я знаю. Ты можешь пережить что угодно. Смерть твоих родителей научила тебя этому, и ты продемонстрировал свою силу выбравшись вперед. Так не позволяй их смерти заставлять тебя жить в страхе. В память своих родителей проживи свою лучшую жизнь и люби так сильно, как сможешь.

Я наклонился, обхватив голову руками.

Я понимал, что мои родители хотели бы, чтобы я был счастлив. Но они ведь смогут понять, что я должен был защищать себя. Как выжить?

— Не думаю, что смогу.

— Я хочу спросить тебя: ты бы предпочел, чтобы у тебя не было твоих двенадцати лет с твоими родителями? Ты бы предпочел вообще их не знать?

Я застонал в ответ от боли, которая разорвала мою грудь. Я не мог представить ничего более ужасного, чем никогда не встречаться и не знать своих родителей. Эти двенадцать лет стоили всей той боли и страданий, которые пришли позже. Я бы пережил все, чтобы иметь их в своей жизни, даже такое короткое время.

И тогда я понял, что должен открыто любить Грейс столько, сколько отпущено мне жизнью.

Я наблюдал с другой стороны улицы, как люди выходили из дверей галереи. Вечеринка почти закончилась. Я стал наводить справки о Грейс после того, как Энджи прочитала мне лекцию. Сегодня Грейс устраивала вечеринку для инвестиционного банка на Уолл-Стрит, с которым у меня было много дел. Короткий телефонный звонок одному клиенту обеспечил мне получение приглашения. Потребовалось больше, чем телефонный звонок, чтобы следующая часть моего плана сработала, но я был бы ничем, если бы не доводил свои планы до конца. Я всегда получал то, что хотел. Я надеялся, что сегодняшний вечер не нарушит мою полосу везения.

Я схватил предмет, завернутый в коричневую бумагу, который нес обеими руками, и направился ко входу.

— Сэм Шоу, — произнес я охраннику у двери. Он провел пальцами по экрану iPad и кивнул. Я выждал, когда группа из четырех человек выйдет, а затем вошел в галерею.

Я всматривался в лица гостей, пытаясь найти Грейс. Я не хотел срывать ее вечер, поэтому мой план состоял в том, чтобы болтаться среди гостей, пока все не разойдутся. Тем временем, мне нужно было куда-то поставить то, что я принес.

Я пошел в глубь, в конец галереи, пытаясь добраться до скрытой территории, где она вывешивала свои любимые произведения. Но что-то изменилось в этом месте. Все было как-то по-другому. Она поставила дополнительную стену посередине галереи, и ее таинственная область исчезла. Вот дерьмо. Что мне теперь делать? Именно там я хотел бы оставить свой подарок.

И там, где я стоял, галерея выглядела меньше. Картины были смелыми и современными, и они висели везде. Я повернул голову, увидев проход, больше, чем дверной проем в середине стены. Она разделила галерею? Я огляделся, но нигде не увидел Грейс, поэтому направился прямиком к открытому дверному проему. Эта часть была полностью ее. Я мог точно сказать, что такие картины она, действительно, любила. Я ухмыльнулся. Я видел ее в каждом полотне. Ее секретная коллекция уже не была такой маленькой, и, конечно, она не была секретной.

Она быстро двигалась вперед. Она занималась тем, что ей нравилось и продавала то, что любила. Несмотря на то, что права я не имел, но я так гордился ею.

Я присел, поставил свой подарок к стене и решил развязать веревку. Я намеренно связал бумагу веревкой, чтобы я мог быстро ее снять, но узел почему-то не поддавался.

Я крутил веревку, пытаясь развязать узел, но свет был тусклым, и я не видел правильно ли его развязываю.

— Сэм? — произнесла Грейс позади меня.

Я опустил руки и поднялся на ноги, за столько времени впервые посмотрев на нее. Несмотря на то, что я якобы морально был готов, когда я обернулся, вид ее меня просто поразил. Я забыл, насколько широта ее души озаряла лицо, и насколько ее сердечность была заразительной.

— Привет, — произнес я. — Ты выглядишь… — Как любовь всей моей жизни. — Прекрасно.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, отступая, как только я сделал к ней шаг.

— Я пришел извиниться и все объяснить. Мне нужно несколько минут. — Я не ожидал, что она простит меня, не сразу, но мне необходимо было поверить, что у меня имеется еще один шанс. Что бы ни случилось, я буду любить ее всю свою жизнь.

Ее лицо ничего не выражало, но она и не просила меня уйти. Мне пришлось рискнуть. Я сделал глубокий вдох.

— Ты первая женщина, которую я когда-либо любил, и единственная, кого я когда-либо буду любить. Я облажался по полной. — И я буду расплачиваться за это, пока она меня не простит. — Если бы я знал, что встречу тебя, и буду к тебе испытывать такие чувства, я бы практиковался заранее. Я совершил бы уйму ошибок, расплачивался бы за них до тех пор, пока не появилась ты. Но я понятия не имел, что такое любовь. Ты за гранью моего воображения, Грейс Астор.

Я провел взглядом по ее телу. Она не двигалась и никак не реагировала. Но она позволяла мне говорить, поэтому я продолжил гнуть свою линию.

— Ты научила меня быть оптимистом. И я знаю, что я — боец. Я не откажусь от тебя. Всегда буду тебя любить.

Ее грудь поднялась, она вздохнула.

— Я принес тебе кое-что, — бросился я к картине, наполовину раскрытой и прислоненной к стене. Мне необходимо было отсрочить ее неизбежный отказ настолько, насколько я был способен.

Грейс покачала головой.

— Сэм, нет… мне ничего не нужно.

Господи, она даже не хотела взять от меня подарок.

— Это твое.

— Нет, тебе не нужно было покупать…

— Это твое. Что бы ни случилось, это твое.

Глава 24

Грейс

Подарок Сэма был таким излишним. Единственное, что я хотела, это увидеть в его глазах, что он все еще любит меня. Его глаза были огромными, волосы растрепаны и длиннее, чем я помнила, но он все еще был моим Сэмом. Он всегда был моим. Несмотря ни на что, я никогда не сомневалась в чувствах Сэма ко мне. Поэтому ждала, надеялась, молилась и верила, что он вернется. Вернемся ко мне.

— Пожалуйста, Грейс, просто открой.

Я встала на колени и стала стаскивать коричневую бумагу. Углы были жесткими, как рама картины. Он купил мне картину? Я отбросила бумагу, затем пузырчатую пленку и ткань, которая была последним слоем упаковки. И мельком взглянув, я поняла, что он мне принес. У меня на глаза навернулись слезы и стали скатываться по лицу, когда я открыла холст. Как он его нашел?

— Мой Ренуар, — прошептала я, я пыталась вобрать всю картину взглядом. — Ты вернул мне его. Как ты нашел…о, Сэм,.. а цена.

— Тссс, пожалуйста, не думай об этом. Она всегда была твоей. И я тоже.

— Знаешь, это забавно, — произнесла я, глядя на него. — Я всегда знала, что когда-нибудь получу ее обратно. Я была опустошена, когда мне пришлось продать его, но даже когда я принесла Ренуара покупателю, все равно верила, что однажды он снова будет моим. Немного похоже на тебя, Сэм Шоу.

— Но… — Его рот распахнулся, когда он изо всех сил пытался подобрать нужные слова.

— Мне не нужны большие речи и дорогие картины… только ты. Ты мне нужен, — сказала я.

Его глаза блестели от слез.

— Я не заслуживаю…

— Ты заслуживаешь счастья, — ответила я. — И я заслуживаю быть с любовью всей моей жизни. А это ты. Я знаю это. Я всегда это знала. Но я хочу, чтобы ты понял, что не сможешь убежать от меня, когда начнутся очередные штормы, Сэм. Мы должны держаться вместе.

Он кивнул.

— Я понимаю. Правда, понимаю. Я больше никогда не уйду.

Я потянулась к его руке.

— Хорошо. Ненавижу быть без тебя.

Его рука накрыла мою, и он притянул меня к себе.

— Ты никогда не будешь без меня. Честно говоря, Грейс, я хочу доказать тебе это. Я хочу дать тебе все, что ты хочешь и заслуживаешь.

— А чего хочешь ты?

— Я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне сегодня же вечером. Я хочу наверстать упущенное время. Я хочу жениться завтра на тебе.

— Ты хочешь жениться на мне? — с трудом выдыхая, спросила я.

— Конечно, я хочу жениться на тебе. Ты любовь всей моей жизни… я хочу всего.

— Это что, предложение? — Спросила я, болтовня галереи стала угасать, остались только Сэм и я в объятиях друг друга.

— Ты хочешь, чтобы это было предложение?

Я скользнула руками по его.

— Я только что вернула тебя.

— Итак, сегодня твой ответ «нет», но я буду продолжать спрашивать, пока ты не согласишься. Даже, если это займет сто лет, но однажды Грейс Астор, ты будешь моей женой.

— О?! И почему ты так в этом уверен?

— Потому что, — сказал он, наклоняясь для поцелуя, — ты преподала мне самый важный урок из книги «Граф Монте Кристо». Счастье подобно тем дворцам в сказках, ворота которых охраняют драконы, и мы должны сражаться за свое счастье, чтобы победить их. — Он улыбнулся мне. — Я не перестану сражаться.

Эпилог

Сэм

— Выйдешь за меня? — Спросил я, выходя из нашей ванной, с полотенцем вокруг талии, расчесывая пальцами влажные волосы. Грейс наблюдала за мной, накрытая одеялом, как обычно, когда я выходил из душа.

Утром, днем и ночью я любил Грейс Астор, но каждое утро у меня перехватывало дыхание, когда я видел ее сонное лицо, расслабленные руки и слышал тихий заспанный голос. Она владела мной полностью. Несмотря на то, что она хотела, чтобы все продвигалось медленно, после того, как девять недель назад я отправился в галерею, мы не провели ни одной ночи по отдельности.

Она ухмыльнулась, глядя на меня, и села в кровати, приглаживая волосы.

— Нет. Ты женись на мне.

Я замер. Я не ослышался?

Она прикусила нижнюю губы, пытаясь не улыбнуться. Я прошел через комнату и опустился на кровать рядом с ней.

— Что ты сказала?

И лежа друг напротив друга на кровати, она провела пальцем по моему носу и губам.

— Я сказала, женись на мне.

— Ты просишь, чтобы я женился на тебе? — Спросил я, подпирая голову рукой.

Она кивнула.

— Ты наконец-то согласилась?

— Нет.

Я не знал, что и думать.

— Ты скажешь мне «да». Я надеюсь. Я спрашиваю тебя.

Я усмехнулся.

— Хорошо. Я говорю да.

— Ты согласен? — ее улыбка становилась шире. Неужели она думала, что получит от меня другой ответ?

— Я спрашивал тебя каждый день в течение последних пятидесяти восьми дней, и ты думала, что я откажусь?

Мы рассмеялись, и я подтолкнул ее на спину и поцеловал, не торопливо исследуя ее теплый, мягкий рот, наслаждаясь ее пальцами в своих волосах.

— Это означает, что мы помолвлены, — произнес я.

Она кивнула.

— Мне нужно кольцо.

— Я купил три.

— У тебя три обручальных кольца? — Она запрокинула голову назад и засмеялась. — Когда ты успел?

Я поцеловал ее снова, задержавшись на ее губах.

— Пятьдесят семь дней назад. Хочешь посмотреть? — Я начал перебираться с кровати, но она потянулась ко мне.

— Потом. Прямо сейчас мне нравится, что на тебе ничего нет, кроме полотенца и ты целуешь меня.

Я опустил лямки ее майки и поцеловал каждое плечо.

— Где тебя поцеловать?

Она через голову сняла свою майку.

— Везде.

В этот момент не было на земле самого счастливого человека, чем я. Лучшая женщина, которую я когда-либо знал, дала согласие провести остаток своей жизни со мной. Жизнь не может быть еще лучше.

Я поцеловал ее живот, массируя ее соски, заставив задержать дыхание. Я улыбался звукам, которые она издавала. Я сделал это. Я заставлял ее почувствовать себя на седьмом небе. И я буду делать это вечно.

Я подцепил пальцами край ее шортиков и стянул их вниз, целуя одно бедро и переходя к другому, облизывая кожу у лобка. Ее кожа пахла спелой вишней.

— Сэм, — позвала она хрипло, но слышались довольные нотки. Она звала меня. Определенно. Меня. Мы проделали долгий путь.

Я поглаживал ее внутреннюю сторону бедра, подготавливая. Я был не уверен, кто больше хотел продолжения того, чтобы будет дальше происходить — она или я. Она выгнула спину, и я скользнул языком по ее клитору. Грейс уже была достаточно влажной, я слизывал ее соки, я всегда хотел напиваться ею.

Моя эрекция вжималась в матрас, когда я прошелся языком по ее входу. Она застонала, требуя, с трудом выговаривая слова, чтобы я не останавливался, да, и лизал ее только там.

Я протянул руку к члену. И у меня промелькнула мысль, возможно ли, что я всегда будут таким напряженным от ее вкуса, звуков, которые она издавала. Я улыбнулся, пока она продолжала просить. Да. Можно даже не спрашивать самого себя. Она всегда доводила меня до такого состояния.

Она схватила меня за плечи.

— Сэм, ты мне нужен.

Раньше эти бы слова напугали меня, заставив бежать без оглядки. Теперь я хотел слышать только их. Я был нужен ей, такой красивой, щедрой, доброй и любящей. Для меня это была честь быть с ней рядом.

Я поцеловал ее клитор и передвинулся на кровати.

— Я нужен тебе, Принцесса?

Она потянулась к моему члену.

— Да, — прошептала она, поглотив мой рот, голодная и готовая. Я возвышался над ней, прижав свой член к ее входу. Она тут же ответила, обхватив меня ногами за талию.

— Это наш первый раз, когда мы занимаемся любовью, как помолвленная пара, — сказал я, толкнувшись в нее. Она застонала, ее ладони прижались к моей груди.

Я закрыл глаза на секунду, чтобы успокоить свои чувства.

— Нет, — ответила она. — Я так не думаю.

Я наклонился поцеловать ее.

— Я что-то пропустил?

Она ухмыльнулась.

— Помолвка означает, что мы проведем остаток наших жизней вместе… и я думаю, что все было так с нами с самого начала.

Она сжалась вокруг меня, я вышел и у меня перехватило дыхание от ее слов.

— Да, — ответил я, толкнувшись в нее слова, входя в определенный ритм. Она была права. Она была моей с того самого момента, когда я впервые увидел ее. Я был уже ее, даже еще не встретившись с ней.

Мы были словно слеплены как единое целое друг с другом, как магия. Тепло от наших тел окутывало нас, связывая. Пока я двигался в ней, не отрывая от нее взгляда, она обхватила мое лицо ладонями.

— Я люблю тебя, — прошептала она, и на меня стал накатывать оргазм. — Я люблю тебя, — повторила она, гул от оргазма стал еще громче, и ее киска начала пульсировать подо мной.

— Я люблю тебя, — ответил я, она ахнула, как будто это был первый раз, когда услышала мои слова.

— Сэм, — всхлипнула она прерывистым голосом, отчего я понял, что она уже на подходе. — О Боже, я люблю тебя, Сэм. — Она выгнула спину и стала нещадно сжимать мой член внутренними мышцами, приближая мой оргазм, отчего я стал двигаться быстрее, грохот пульса отдавался у меня в ушах. Я нагнулся и поцеловал ее в плечо, лизнув, вдыхая ее аромат, наполняя ею каждую клеточку своего тела, наши оргазмы слились в один, накрывая удовольствием.

Дыхания замедлились, я скатился в сторону, придвинув Грейс к себе, переплетя руки и ноги вместе.

— Ты мое самое высшее блаженство, — сказал я, цитируя Дюма. — Я понимаю это сейчас. Не осознавая в самые трудные времена своей жизни, я ждал и надеялся. Тебя.

Она провела пальцами по моей татуировке.

— Я думаю, я ждала и надеялась встретить тебя всю свою жизнь.

— В тот день, когда ты появилась в моей жизни, часть меня поняла, что это ты.

— Твоя душа, — произнесла она. Она никогда не переставала меня удивлять. — Я выделила этот отрывок в книге. — Она улыбнулась. — Есть два пути восприятия: телом и душой. И тело иногда может забыть и не понять, но душа помнит всегда.

— Я люблю тебя телом и душой, — ответил я.

Грейс

— Она самая красивая из всех, ты не находишь? — спросил Сэм, наклонившись к дочери, чтобы сменить памперс.

— Ты только что это понял? — спросила я, обхватывая руками его за талию.

Он усмехнулся.

— Думаю, мне время от времени напоминают.

Лорен сосредоточила свой взгляд строго на папе, как будто говорила, что ему лучше закрепить ее памперс правильно.

— Она никогда так тихо не лежит со мной, когда я меняю ей памперс, — произнесла я.

— Я думаю, она понимает, что я не хочу испачкать свой смокинг ее дерьмом.

Я засмеялась.

— Можешь себе представить свадебные фотографии?

Из наших апартаментов мы прошли пешком квартал до особняка Фрика. Лорен сидела в коляске, которую вез Сэм в смокинге, я в красном шелковом платье из органзы… а кто выходит замуж в белом?

Казалось, это был самый идеальный способ прибыть на нашу свадьбу… со всем нашим миром, прогуливающемся по Нью-Йоркскому проспекту.

Сэм застегнул подгузник Лорен и надел ей колготки. Мне удалось водрузить ей повязку из розовых цветов на голову, которая соответствовала ее платью.

— Она похожа на карамельную фею, — произнесла я.

— Ты слышала это, карамельная фея? — Сэм поднял ее и поцеловал в пухлую щечку. Держа ее на руках, он повернулся ко мне. — Ты готова?

Я улыбнулась и кивнула.

Музей предложил провести церемонию в Западной галерее, но мы оба решили, что она слишком большая для нас. Мы пригласили не много гостей и хотели, чтобы они чувствовали себя более комфортно, по-домашнему, поэтому музей все организовал в столовой, где у нас состоялось наше первое официальное свидание.

Улыбки и приветствия окружили нас, когда мы вошли. Сэм обхватил меня за талию, другой рукой держа удерживая дочь, ему хотелось, чтобы мы так и двигались втроем, все вместе. Я и не собиралась отходить от него.

— Ты выглядишь потрясающе… настоящая принцесса Парк Авеню, — сказала Харпер, целуя меня, а затем Сэма.

— Я просто счастлива, что нашла своего принца, — ответила я.

Скарлетт и Вайолет оттолкнули Макса, ринувшись к нам. Я ухмыльнулась, когда он закатил глаза на своих сестер.

— Ты выглядишь потрясающе, — произнесла Скарлетт.

— И тоже самое можно сказать о Лорен, вашей дочери. Она такая милашка, — сказала Вайолет, поглаживая Лорен по щечке.

Сэм прервал наши поцелуи, повел нас дальше.

— Привет, пап, — сказала я, когда мы подошли к моим родителям. Сэм поцеловал мою мать в щеку.

— Мне кажется, я никогда не видел тебя такой красивой, — произнес отец, в его глазах поблескивали слезы.

— Я выхожу замуж за любовь всей своей жизни. Что может быть лучше? — спросила я.

— Я сделал то же самое сорок лет назад, и я не жалею ни минуты, — ответил он. — Твоя мама сделала меня очень счастливым… я могу только пожелать тебе того же.

— Спасибо тебе, папочка.

— Чертовски отличное платье, — произнесла моя мама. — Выглядишь великолепно.

Сэм заставил нас двигаться к регистратору свадьбы.

Энджи встала, когда увидела нас.

— Я так горжусь тобой, — прошептала она Сэму, обнимая его, хотя немного неловко, потому что Сэм отказывался отпускать меня даже на секунду.

Я махнула рукой Чезу, который кормил дочь Морган, сидя в первом ряду. Он улыбнулся.

Энджи отправилась к нему на свое место, я повернулась к Сэму.

— Ты вспоминаешь своих родителей?

— Всегда, — ответил он. — Но я чувствую их в своем сердце. — Он оставил поцелуй на моих губах.

На свадьбе у нас не было подружек невесты, шаферов, букетов и речей. Были просто Сэм, Лорен и я и несколько наших друзей, которые праздновали нашу любовь и нашу новую жизнь…

Наше абсолютное блаженство.

«Герцог Манхэттана» (о Скарлет)