Принцесса и ангел

9

Когда через сорок минут Колин позвонил в дверь коттеджа Алекс, ее не оказалось дома. Отметив, что ее машина на месте, а следовательно, она где-то неподалеку, он направился к единственному месту, где она могла быть.

На последней ступеньке лестницы, ведущей к пляжу, стояли ее туфли. Повинуясь импульсу, он тоже снял свои туфли и носки.

Алекс сидела на песке недалеко от воды. Таинственный сумрак наступающей ночи окутывал ее фигуру неким ореолом, придавая ей и всему окружающему пейзажу неземную загадочность и чувственность.

Колин остановился неподалеку и залюбовался ею. Алекс обхватила себя руками, глядя на море, и кисти ее изящных рук казались белыми пятнами на фоне черного платья.

Колин затаил дыхание. Как же она женственна и красива! Она была красивой и тогда, семнадцать лет назад, но не за это он полюбил ее. А сейчас внешность играла еще меньшую роль в его чувствах к ней. Его любовь к ней возродилась и окрепла под действием иных причин: ее обезоруживающей искренности, детской непосредственности и жизнерадостности, мягкости, доброты. За все эти годы Алекс не утратила ни своей душевной щедрости, ни наивности, ни безрассудной отваги.

Направляясь к ней, мягко ступая по хранящему солнечное тепло песку, Колин вдруг почувствовал странное волнение. В этом волнении было все: и радость внезапной и нежданной взаимной любви, и предвкушение пылкой страсти, и очарование нежности. Колин подумал, что проживи он хоть тысячу лет, то и тогда не смог бы в полной мере отблагодарить Алекс за все то, что она уже сделала для него.

Алекс не услышала его приближения из-за шума прибоя, но какое-то шестое чувство сказало ей, что Колин рядом. Повернув голову, она увидела, что он идет к ней, и снова что-то неуловимо знакомое почудилось ей в его движениях, его походке. Она попыталась ухватиться за это мимолетное ощущение, но оно ускользнуло так же быстро, как и появилось.

Сердце Алекс забилось часто и неровно, то замирая, то лихорадочно стуча в груди. Она не сомневалась, что он придет, но сейчас, едва увидев его, отчего-то разволновалась, как старшеклассница на первом свидании.

Он подошел к ней и сел рядом. Алекс не сводила с него взгляда. Легкий океанский бриз растрепал его русые волосы, и он нетерпеливым движением отбросил непокорную прядь со лба. Сердце Алекс ёкнуло. Вот оно, снова это ощущение дежавю. Господи, да что же это с ней?! Если бы она верила в возможность перевоплощения, то подумала бы, что Звездный Ангел переселился в Колина Маршалла.

Он заметил ее пристальный взгляд.

– Что такое? – спросил он. – Почему ты так смотришь?

Она нахмурилась.

– Просто меня постоянно преследует ощущение, что мы с тобой давно знакомы. Иногда я забываю, что знаю тебя всего несколько дней, а не много лет. Это так странно. Все в тебе – твои жесты, походка, взгляд – кажется мне неуловимо знакомым.

Колин прикрыл глаза. В этот миг смешанные чувства овладели им.

– Должно быть, это родство душ. Своего рода подсказка, что мы предназначены друг другу самой судьбой.

Она резко повернула к нему голову. В темноте он не мог разобрать выражение ее лица.

– Ты... ты правда так думаешь?

– Да, – мягко отозвался он. – Правда.

Она протянула руку и коснулась его руки. Он взял ее руку в свои большие ладони, поднес к губам и поцеловал пальцы.

– Я думаю, что ждал тебя всю жизнь, даже если сам не догадывался об этом. Я был уверен, что нет на свете женщины, которая смогла бы возродить меня к настоящей жизни, пробудить во мне чувства и желания, которые я считал давно похороненными. Но появилась ты – и все сразу изменилось.

– Ты этому рад? – спросила она, чувствуя, как приятное, блаженное тепло разливается по всему телу от его слов и прикосновений. Есть ли на свете кто-нибудь счастливее, чем я сейчас? – мелькнуло в ее голове.

– О да. Вначале я испугался, но потом понял, что судьба дает мне... шанс. – Он запнулся. Слово «второй» едва не вырвалось у него. – И я должен им воспользоваться.

Она вздохнула.

– Слава богу, а то я боялась, что ты можешь подумать, будто я пытаюсь соблазнить тебя ради того, чтобы ты согласился продать мне дом миссис Питтс.

Колин сжал ее пальцы.

– Уверяю тебя, у меня ни разу даже мысли такой не возникло. Я никогда не сомневался в твоей честности. – Ему действительно это даже не приходило в голову. Возможно, если бы это была какая-то другая женщина, он бы и заподозрил нечто подобное, но его искренняя, доверчивая, непосредственная Алекс на такое не способна.

Она улыбнулась.

– Тебе удалось уладить проблему с Родом Барроу?

Колин улыбнулся задорной, мальчишеской улыбкой, от которой у Алекс сладко заныло сердце.

– Да. Для этого мне просто потребовалось связаться с Родом и честно ему рассказать, почему сегодня он не смог меня найти. – Он хмыкнул. – Кто бы мог подумать, что старина Род в душе романтик!

Алекс просияла.

– Я так рада, что все утряслось. Если бы ты потерял такого важного клиента, я бы ни за что себе этого не простила.

Колин обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Я же сказал, что твоей вины в этом нет. И хватит об этом. Теперь все будет хорошо. – Как бы он хотел, чтобы действительно было так. Но вдруг Алекс не сможет простить его, когда узнает правду? Вдруг решит уйти? Но нет, он не позволит ей. Он не может потерять ее еще раз. Он все ей расскажет, объяснит, и она поймет. Не может не понять.

Он провел большим пальцем по ее щеке, чувствуя прохладу нежной кожи.

Сердце Алекс гулко забилось в груди.

– Только теперь я понял, что всегда убегал – от себя, от чувств, от страданий, которые они могут принести. Бегство – вот что получалось у меня лучше всего. – Голос его дрогнул. Ему вдруг пришло в голову, что у него много общего с тем мальчишкой, который прячется в подвале гаража. Он и сам столько лет убегал и скрывался. – Я начал свое бегство много лет назад и только теперь осознаю, что никогда не останавливался, чтобы посмотреть, кто я такой, как я живу. Я пытался бежать и от моих чувств к тебе, но не смог.

Его признание глубоко взволновало Алекс, и она довольно долго молчала, осмысливая услышанное. По-видимому, было в прошлом Колина что-то такое, что дало толчок этому нескончаемому бегству от себя. Как бы ей хотелось обратить время вспять и изменить прошлое, изменить обстоятельства, которые отобрали у него смех и радость жизни и вынудили укрыться за непроницаемой стеной холодности и суровой сдержанности.

– Хочешь поговорить об этом? – мягко спросила она, заглянув ему в лицо. – Я не буду высказывать свое мнение или давать советы, я просто буду слушать.

Из-за темноты она не была уверена, но ей показалось, что он испугался.

– Нет, – покачал он головой. – Не сейчас. – Он поглядел на море, потом снова на нее. – Но я обязательно тебе расскажу. Я устал от бегства, от попыток доказать себе и окружающим, что мне никто не нужен. Ты нужна мне. Нужен твой смех, твоя искренность, твои яркие краски. Твоя жизнерадостность и щедрость души.

– Боже мой, любимый, ты даже не представляешь, как ты мне нужен!

Она прильнула к нему, и он обнял ее. Губы его коснулись ее волос раз, другой, третий, а руки, обнимающие ее, сжались.

– Я прошу тебя провести эту ночь со мной, Алекс, – хрипло сказал он. – Хочу любить тебя, вначале горячо и страстно, а потом нежно и мучительно медленно. А когда мы уснем, хочу, чтобы ты лежала рядом со мной, чтобы во сне я чувствовал теплую негу твоего расслабленного тела, чтобы твое сердце билось под моей ладонью. А утром, когда мы проснемся, хочу покрыть тебя поцелуями с ног до головы и снова любить. Ты согласна пойти сейчас ко мне?

Сердце Алекс готово было выскочить из груди от волнения. Эта горячая мольба, эти обнаженные эмоции и глубина чувств вызвали слезы у нее на глазах. Она понимала, как нелегко ему было покинуть свою неприступную крепость, но он сделал это.

Единственное, чего он не сказал ей, это тех слов, которые она всем сердцем желала услышать, однако Алекс понимала, что нельзя ждать от него слишком многого. Придет время, и заветные слова прозвучат, ведь она уверена, что он на самом деле любит ее.

Она подняла голову и обхватила ладонями его лицо.

– Я люблю тебя, – прошептала Алекс страстно и прижалась губами к его губам.

Поцелуй был медленным, долгим и бесконечно чувственным. Алекс обмякла в его руках. Пальцы сами потянулись вверх и зарылись в мягкие волосы. Его язык пробрался глубоко в ее ждущий рот, сплетаясь с ее языком, заставляя трепетать от желания. Алекс забыла обо всем, кроме того, как сильно хочет его любви.

– Алекс, Алекс, – горячо шептал Колин, прижимая ее еще теснее. Хотел ли он когда-нибудь другую женщину так же сильно? Ждал ли прикосновений другой женщины, пожираемый столь страстным голодом? Трепетал ли он когда-нибудь перед женщиной? Нет, подсказывала ему его память. Никогда. Он понял, что еще немного – и он начнет срывать с нее одежду и повалит на мокрый песок. – Алекс, – горячий шепот обжег ей ухо чувственным жаром. – Ты что-то там говорила про ужасно сексуальный бирюзовый комплект? Когда я его наконец увижу?

Щекой Колин почувствовал ее улыбку и услышал, как она выдохнула.

– Идем домой, и я тебе покажу.

Он почти не помнил, как они шли к его дому. В его сознании билась одна-единственная мысль: сегодня Алекс будет принадлежать ему. Наконец-то! Это единственное, что имеет значение. Все остальное подождет до завтра, когда его не будет так сжигать желание и он сможет трезво мыслить.

Включив лампу в своей большой спальне, Колин остановился, глядя на нее. Второй раз в жизни он обращался к небесам с безмолвной молитвой. Если только она будет услышана, то после сегодняшней ночи Алекс будет настолько крепко связана с ним, что никакие его прегрешения не смогут их разлучить.

Сил сдерживаться больше не осталось, и он заключил ее в объятия. В тот же миг его настойчивые губы отыскали ее губы и слились с ними в долгом поцелуе.

Алекс ответила ему со всей страстностью своей щедрой открытой натуры. От его крепкого, сильного тела исходили волны желания и жар, и она ощущала, как этот жар проникает в нее и тягуче и сладко растекается внутри ее тела.

Когда они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Алекс прислонилась щекой к его плечу и прошептала:

– Знаешь, до той ночи, когда я ввалилась к тебе в дом, я не знала, даже не подозревала, что, оказывается, всю жизнь ждала тебя. Только тебя.

– О, милая моя... – Колин осыпал поцелуями ее веки, нос щеки, подбородок. Тихие звуки удовольствия, которые она издавала, сводили его с ума.

Снимать с нее платье, скрывающее соблазнительные сокровища, было мукой, но это была сладкая мука, ведь он знал, как близок к обладанию этими сокровищами.

– Какая ты красивая... Чертовски, невыносимо красивая... – пробормотал он, отбросив в сторону ее платье, и снова прильнул к ней губами, а пальцы погрузились в ее волосы, обхватывая голову.

Она поразилась робости этих сильных пальцев. Беззащитность была невероятно соблазнительна, когда проявлялась в Колине.

Так вот каково это, удивленно думала она. Вот что значит любить.

Значит, это так, изумленно думал Колин, заставляя себя умерить силу поцелуя, чтобы не раздавить ее нежные губы. Вот, значит, как бывает, когда тебя любят? Он знал, что ни для кого не был таким желанным.

Ее шея была длинной, нежной, с пульсирующей жилкой. Он погладил ее губами, куснул милый изгиб. Почти беззвучный стон Алекс вибрировал у его губ. И это ощущение ему тоже понравилось.

Он нашел крошечную родинку во впадинке у правого плеча и коснулся ее языком. Алекс затрепетала. И он тоже.

– Боже, как я хочу ощущать твое тело, – хрипло пробормотал он, – и любить тебя снова и снова.

Колин ловко расстегнул застежку бирюзового лифчика – и его как не бывало. Хотя глаза Алекс были закрыты, она чувствовала взгляд Колина, устремленный на ее обнаженную грудь, и несказанная радость переполняла ее.

Теперь его руки беспрепятственно овладели ее упругими, уже не скрытыми за кружевами полушариями; он ласкал их, играя с ними, пробуждая в ней еще более жгучее желание. Она теснее прижалась к нему, погружаясь в упоительную нежность.

Едва касаясь губами ее шеи, он сводил ее с ума, но не давал ей слиться с ним в поцелуе, сдерживая ее страстный порыв.

На ней оставались только колготки и вечерние туфли.

– Сбрось туфли! – приказал он.

Она сняла их и затолкала ногой под столик.

Он принялся за колготки, она помогала ему, держась за столик и приподнимая сначала одну, потом другую ногу.

Больше на ней ничего не осталось. Ни единого лоскутка – ни шелкового, ни кружевного, – ничего, что мешало бы ему любоваться ее телом.

Он стал ласкать ее стройные бедра, скользя ладонями вверх к тонкой талии и снова вниз. Он называл ее красавицей, и она знала, что красива особой красотой. Пусть ее тело уже не было телом юной девушки, но зрелой женщины, но в этом-то и заключалась его особая прелесть.

Легкие, как дыхание, ласки постепенно разжигали Алекс, приводя ее в неописуемый восторг. Он гладил ее плечи, грудь, рука его спускалась ниже, ниже, пока не оказалась в сокровенном уголке ее тела, и это было такое наслаждение, что Алекс казалось: она не вынесет, умрет.

Охваченная этим сладостным ощущением, она бессильно прислонилась головой к его груди и уже не искала его губы. Изогнувшись, она слегка подалась вперед, а Колин, уткнувшись в ее волосы, нашептывал ей страстные признания.

Как долго его пальцы совершали свое волшебство, она не помнила. Помнила только, что ее тело растворилось в океане блаженства, а потом прилив упоительного наслаждения вновь прибил ее к берегу.

Алекс прижалась к нему, обмякшая, но еще не утоленная. Он держал ее в своих объятиях, и прикосновение его костюма к ее нежной коже действовало возбуждающе.

– Мне бы хотелось лечь, – чуть слышно прошептала она.

Он поднял ее на руки, прижав к груди, и отнес на кровать, освещенную ночником чуть ярче остальной части комнаты.

Глубоко вздохнув, она закинула руки за голову и потянулась.

Колин любовался ею. Он стал раздеваться, но так спокойно, что это совсем не вязалось с огнем, горевшим в его глазах.

Алекс смотрела, как он развязывает галстук, снимает пиджак, запонки, сорочку, носки, туфли, вечерние брюки – все, все.

Как он красив! – думала она, жадно рассматривая его. Теперь он стоял перед ней совсем нагой, как и она. Свет ночника падал на его большое, сильное и мускулистое тело. Он был великолепен – этот мужчина, которого она любила и страстно желала.

Когда он склонился над ней, она посмотрела ему в лицо и удивилась: неужели эти голубые глаза когда-то казались ей холодными? Сейчас они горели, мерцали страстью, которая, как ей поначалу казалось, совершенно чужда ему. Волосы растрепались, зубы сжаты в попытке совладать с собой. Темные пятна выступили на впалых щеках. Его губы чуть приоткрылись, обнажив краешки крепких зубов.

Он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Он лег рядом с ней и стал снова ласкать ее.

Ее набухшие груди с твердыми сосками блестели в свете лампы. Он полюбовался ими и поцеловал, наслаждаясь тем, что розовые бугорки еще сильнее твердеют от одного лишь взгляда. Она застонала от нетерпения и выгнулась.

Он склонился над ней, и она приподнялась ему навстречу, испустив вздох наслаждения. Губы их слились в поцелуе, а его рука вновь опустилась к сокровенному тайнику тела. Все поплыло у нее перед глазами, она готова была принять его.

Обвив его руками, Алекс прижалась к нему всем телом и ощутила его восставшую плоть. Она гладила его, а он ловил ее руку. Губы Колина прокладывали тропку от ее шеи к груди, и он целовал, целовал, целовал ее, а она в упоении обхватила его голову, желая, чтобы эти страстные, эти неземные поцелуи длились вечно.

И они длились, спускаясь все ниже и ниже – к животу и еще ниже, пока она, одурманенная страстью, не почувствовала, что ее пылающее от желания тело вновь приближается к вершине блаженства.

В безумном порыве Алекс впилась в его широкие плечи, чтобы вкусить наслаждение вместе с ним. Но он отстранил ее, намереваясь продлить свои ласки, прежде чем испить с ней вместе вожделенный напиток.

Пальцы Алекс вцепились в его волосы, еще больше обостряя чувства. Но он обуздал готовую пуститься в галоп страсть, чтобы дать ей испытать все удовольствия, которые он мог доставить. Впервые в своей пустой, лишенной любви жизни он более заботился об удовольствиях женщины, чем о своих собственных, и эта забота давала ему большее наслаждение, чем все, что приходилось испытывать прежде.

– Пожалуйста, Колин, о... пожалуйста!

Неужели она желает его так же сильно, как он? Неужели так же сильно желает почувствовать его в себе, как он – быть там?

Алекс не отступала. Жаждала абсолютной близости. Сейчас. Страстно обхватив его голову, она склоняла его к себе, и наконец под ее пылким натиском он сдался. И, откликаясь на ее призыв, медленно погрузился в ее лоно. Потом помедлил, помня о том, какая она маленькая и какой силой налит он.

– Ну же, Колин. Ну!

Хриплое требование лишило его остатков сдержанности. Он полностью вошел в нее, заполняя всю, до самого предела. Только тогда он замер, до темноты в глазах желая, чтобы можно было остановить время и растянуть это мгновение до бесконечности. Ее руки вцепились в его спину, и впервые в жизни он нашел место, которое показалось родным.

– Алекс, – простонал он.

И она вместе с ним вкушала нектар вожделения, одаривая его долгими поцелуями. И оба знали, что сейчас их слияние, слияние мужчины и женщины, завершится неистовым танцем любви. Он приподнялся, медленно покидая ее, но она издала умоляющий стон, и он вернулся.

Это повторялось вновь и вновь. Древний ритм овладел ими, увлекая к неизбежному завершению. Он боролся, скрипя зубами, в усилии отодвинуть кульминацию, которая будет означать конец такой долгожданной близости. Но вот из груди Алекс вырвался победный крик, и она задрожала в блаженном экстазе.

Боже, как могла она жить столько лет без этого упоения, без этого чуда, без полного растворения в любимом и его страсти! Она ни за что не позволит себе потерять его!

Все выше и выше парили они на крыльях любви. Медленный чувственный ритм сменился быстрыми и жадными движениями. Двигаясь в согласии с Колином, Алекс с протяжным стоном вновь и вновь возносилась в мир неземного блаженства.

Внезапно ей показалось, что она несется на волшебной карусели, которую чья-то гигант-ская рука привела в движение и продолжала вращать до тех пор, пока все вокруг не завертелось в испепеляющем вихре страсти.

– Алекс! – крикнул он.

– Да, – выдохнула она.

И он вновь глубоко вошел в нее. А она ощущала, как совершилось невероятное чудо – чудо слияния двоих в одно целое. Их тела сплелись в тесном объятии.

Как одно существо, страстное и неустрашимое, они неслись куда-то на край света. Вместе. Надолго. Навсегда.

Несколько раз среди ночи Колин просыпался, растревоженный каким-то тяжелым, волнующим сном. Он приподнимался на локте и подолгу смотрел на лежавшую рядом женщину. Она казалась ему нереальной. Сказочная принцесса, прилетевшая с попутным ветром, чтобы спасти угрюмого нелюдима из одинокого плена. Алекс спала на спине, и даже во сне удовлетворенная улыбка играла у нее на губах.

Уже одна только возможность смотреть на нее наполняла Колина чувством радости с оттенком нежной грусти. Улыбаясь ее умиротворенному сну, он позволил мыслям унести себя в далекое прошлое, в жаркую летнюю ночь в другом городе, к той юной девушке, которой когда-то была эта женщина...

...Звездный Ангел лежал без сна на узкой кушетке, подложив руки под голову. Было ужасно жарко, к тому же яркий свет уличного фонаря вливался прямо в окно квартиры Барни. С улицы доносился шум машин, снизу, из забегаловки на первом этаже, слышались разговоры, шум, музыка и пьяный смех. Все это только усиливало его тоску по безмятежному покою и тишине родного дома, прохладе освежающего полевого ветерка. Эти воспоминания отдавались болью в сердце, но от них никуда было не деться. Беспокойно ворочаясь на неудобной кушетке, Звездный Ангел, наверное, в сотый раз пытался убедить себя, что привыкнет к городу и его суматошному ритму. Правда, он не был уверен, что привыкнет спать в джинсах, ведь именно так приходилось ему спать последние три ночи.

Тихий всхлип донесся до него с кровати напротив, на которой спала Алекс. Он напряг слух, прислушиваясь, не повторится ли этот звук, от которого у него болезненно сжималось сердце. Это означало, что ей снова приснился один из тех кошмаров, которые мучили ее каждую ночь. Но, как ни странно, они не будили ее.

Он поднялся, тихо подошел к кровати и посмотрел на принцессу.

Она была прекрасна. Ее длинные золотисто-каштановые волосы в беспорядке разметались по подушке. Простыня, которой она накрывалась, скомкалась и облепила девичью фигурку, не скрывая соблазнительных изгибов юного тела. Губы были слегка приоткрыты, одна рука лежала на животе.

А на густых темных ресницах закрытых глаз как бриллианты блестели слезы. Энджел видел, как от каждого вздоха вздымается и опадает девичья грудь, чуть прикрытая тонкой ситцевой рубашкой.

Как и в предыдущую ночь, у него появилось чувство, что она так же одинока и неустроенна, как и он. Звездный Ангел положил свою дрожащую от волнения руку на ее плечо.

– Все хорошо, любимая, я с тобой. Пожалуйста, не плачь. – Подушечками пальцев он стер слезы, блестевшие в уголках глаз, потом погладил спутанные волосы. Он шептал ей слова, которые никогда не сумел бы произнести при свете дня.

Неожиданно она перестала плакать и затихла, словно его ласковый, успокаивающий голос и нежные прикосновения изгнали прочь ее кошмары.

И так происходило каждую ночь. Звездный Ангел покачал головой, дивясь этому маленькому чуду. Внутри поднималась волна непрошеного желания. Тело его твердело и наливалось мужской силой, но он отчаянно сопротивлялся этому желанию, этой тянущей, давящей силе. Медленно и осторожно он убрал свою руку и, опустившись на колени перед кроватью, положил голову на сцепленные руки. Мечтая о несбыточном, он смотрел, как спит его принцесса...

– Колин!

Тихий шепот вернул его из прошлого в настоящее. Но даже после того, как его сознание окончательно вернулось к реальности, он вдруг с испугом осознал, что что-то с ним произошло, что-то изменилось внутри него. Два мира, которые он так тщательно отделил друг от друга, внезапно соединились, слились в одно целое и стали неделимы. Две его половинки – юноши, которым он был, и мужчины, которым стал, – в конце концов соединились.

На какое-то мгновение его даже бросило в жар от страха быть немедленно узнанным. Он уже давно не тот мальчишка, которому родители-хиппи дали странное имя – Звездный Ангел. Но он теперь и не Колин Маршалл. Так кто же он? Кто-то третий, пока неизвестный даже ему самому? Сердце глухо и отчаянно застучало в груди.

В этот момент нежная женская рука протянулась к нему через вселенский хаос, царящий в его душе, окутывая его своей любовью, и страха как не бывало. Сердце вновь забилось ровно и спокойно.

Небывалый покой снизошел на него от этого прикосновения, и впервые за всю свою взрослую жизнь Колин почувствовал себя в согласии с миром.

– Да, любимая, я с тобой, – прошептал он, обнимая Алекс.

А она прильнула к его губам в поцелуе, наполненном желанием и обещанием неземного блаженства. Тесно придвинувшись к Колину, она заключила его тело в сладкий плен своих рук и ног, обволакивая своим теплом, своей нежностью и страстью. И в этот миг все, что тяжким грузом давило на сердце Колина, все его мучительные терзания и страхи отступили, ушли в небытие.

Медленно и неторопливо, восхитительными ласками он помогал своей возлюбленной вознестись ввысь и сам устремился за ней туда, в небеса, где среди звезд ярко и пылко горели их сердца. А врывающийся в открытое окно шум прибоя сопровождал их в полете, и с этими звуками летней ночи смешивались их тихие стоны.

А потом, когда Алекс снова уснула, утомленная его ласками, Колин все лежал и смотрел на свою спящую принцессу, которая, сама того не ведая, подарила ему самое бесценное на свете сокровище – свою любовь.